Цена за ее свободу, или Во имя денег

Глава 2

У коттеджа меня угораздило столкнуться с Догом.

– Катька, ты где была? – удивленно спросил он. – Я уже сбился с ног тебя искать. Озеро несколько раз обошел…

– А зачем ты меня ищешь?! Я что, маленькая девочка, что ли? Я думала, что ты в сауне париться пошел…

– Да ну ее, эту сауну, – пробормотал Дог, пристально вглядываясь мне в лицо. – Кать, что с тобой случилось? Лоб где-то поцарапала…

– Ничего, – замотала я головой, пытаясь унять нервную дрожь. – Лоб поцарапала, когда цепочку искала. Упала в траву – едва нашла. Ладно, некогда мне туг с тобой разговаривать. Нужно выспаться хорошенько. Завтра все-таки муж приезжает. Это значит, что мне надо отлично выглядеть.

– Ты трясешься так, словно тебя кто-то напугал, – нахмурив брови, произнес Дог и дыхнул на меня перегаром.

– Это просто нервы. За Пашку переживаю, да и домой хочется. Не могу я, как другие жены, наслаждаться отсутствием мужа. Я по-другому устроена. Мне без Пашки плохо. – Сделав паузу, я посмотрела на Дога осуждающим взглядом и покачала головой.

– А ты чего набрался? От тебя сивухой за версту несет.

– Да вот расслабиться решил. Перестрелка эта дневная… Я ж не каждый день из пистолета палю.

– Ну и расслабляйся дальше, вояка, – усмехнулась я и, зевнув, сказала:

– Я спать пошла. Спокойной ночи!

– Может, зайдем в бар, хлопнем по рюмочке? – заметно расстроился Дог.

– Нет, никаких рюмочек, дай мне отдохнуть.

Закрыв за собой дверь на ключ, я подошла к Саньке и облегченно вздохнула. Сбросив теплое одеяло на пол, Санька крепко спал, трогательно сложив под пухлой щечкой загорелые ладошки.

Укрыв его, я села в кресло и глубоко задумалась.

Может, все-таки стоит рассказать Догу о том странном человеке, который ждет меня у озера в кустах? Этот мужчина чужак. Почему я должна ему помогать? Сегодня утром он вполне мог убить кого-нибудь из наших ребят. Где гарантия, что он не выстрелит в спину моему Пашке в следующей криминальной разборке? Эта мысль привела меня в замешательство. Отбросив последние сомнения, я встала и решительно направилась к выходу, но в последнюю минуту передумала. Незнакомец сказал, что у него двое маленьких детей. Если я его сдам, они осиротеют. От этой мысли на глаза навернулись слезы. Ну и кто от этого выиграет? Чем вообще этот бедолага отличается от моего Пашки? И тот и другой зарабатывают деньги похожим способом. Просто одному из них сегодня повезло меньше…

Зеленку, вату и бинты я отыскала быстро. Не было только водки. За водкой придется идти в бар…

Еще раз взглянув на спящего Саньку, я взяла пакет с медикаментами и вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

Внизу по-прежнему играли в бильярд. Из открытого окна веяло прохладой. Зябко поежившись, я спустилась с высокого крыльца и зашагала по дорожке вперед.

В баре, как на зло, оказался Дог. Увидев меня, он просиял.

– Катерина, каким ветром тебя сюда занесло? Я думал, ты уже спишь. Что же заставило тебя прийти? Неужто решила пропустить со мной по рюмочке?

– Уймись, дорогой, тебе и без меня хорошо, – улыбнулась я и показала на молоденькую официантку, не сводившую с меня ревнивых глаз. – Я пришла сюда за тем, чтобы купить бутылочку спиртного. Могу позволить себе в одиночестве?

– Вам что, виски или коньяк? – оживилась девушка за стойкой.

– Мне нужна водка, – уверенно произнесла я, кожей чувствуя пристальный взгляд Дога.

– Водка?!

– Да, водка, – раздраженным голосом повторила я. – Вы что, плохо слышите?

– Нет. У меня хороший слух…

– Что-то я не заметила! Так где у вас водка?

– Вам какую, «Финляндию» или «Русский стандарт», – покрывшись пятнами, спросила девушка. – А может, «Абсолют»?

В водке я совершенно не разбиралась. Интересно, зачем она понадобилась незнакомцу.

Странный вопрос! Конечно же для того, чтобы пить. Говорят, водка действует как наркотик: снимает боль, помогает забыться… Судя по всему, он привык к дорогим напиткам. Значит, надо выбирать по цене.

Прищурившись, я стала изучать наклеенные на бутылки ярко-желтые ярлычки.

– Возьми лимонный «Абсолют», – послышался голос Дога. – Он более мягкий, более женский, что ли. Хотя водка вообще не бывает женской. Водка всегда была мужским напитком.

– Дайте мне бутылку «Финляндии», – решительно произнесла я и, обернувшись, посмотрела на Дога. – Я люблю жесткую водку. Я всегда чувствовала в себе мужское начало.

Поплатившись, я помахала Догу рукой.

– Спокойной ночи.

– Может, составишь мне компанию? – с надеждой спросил Дог, вытаскивая сигарету.

– Спокойной ночи, – повторила я и вышла из бара.

На улице я с облегчением вздохнула и, предварительно убедившись, что за мной никто не следит, побежала к зарослям шиповника.

– Эй, ты живой? – окликнула я незнакомца. К моему удивлению, ответа не последовало.

– Эй, многодетный отец, ты где?

Незнакомец по-прежнему молчал. А вдруг он умер, пока я ходила в дом? От этой мысли на лбу выступила испарина. Сделав над собой усилие, я набрала полный рот воздуха и повторила вопрос чуть погромче:

– Есть здесь кто-нибудь? Если ты мне сейчас не ответишь, я разворачиваюсь и ухожу обратно.

Сдыхай, пожалуйста, если тебе так хочется!

– Да здесь я, здесь, – донеслось из-за кустов.

– Слава Богу! – истерично вскрикнула я и, опустившись на четвереньки, стала пробираться меж кустов.

Увидев незнакомца, я немного успокоилась и спросила:

– Послушай, а ты почему мне сразу не ответил, когда я звала? Какого черта ты заставил меня нервничать?!

– Я боялся, что ты можешь быть не одна, – сказал он.

– Как не одна? – удивилась я.

– Я боялся, что ты можешь меня подставить.

– Если бы я хотела тебя подставить, то ты бы здесь уже не лежал! С какой стати мне тебя подставлять? Ты отдал мне свой пистолет, честно рассказал, как сюда попал. Опять же двое детей у тебя… Я ведь не сволочь, чтобы их сиротами оставлять!

– Тогда почему ты так долго не шла?

– Потому что водку покупала. Сама я водку не пью, пришлось в бар идти за бутылкой. Думаешь, мне легко было до озера дойти? Меня тут каждая собака знает. Любой может поинтересоваться, какого черта я поперлась за водкой на ночь глядя? Здесь конспирация нужна, а конспирация время занимает, сам понимаешь.

Незнакомец застонал и попытался подняться. Лицо его исказила судорога.

– Тебе очень плохо? – испуганно спросила я.

– Хреново… Нужно как можно скорее вытащить пулю, а то она может глубже пойти. Тогда приятного будет мало, одним ножом не отделаешься.

Вытаскивая из пакета водку, бинт, вату, нож и зеленку, я почувствовала, как у меня закружилась голова. С трудом справившись с собой, я осторожно спросила:

– Послушай, а ты уверен, что… сможешь сделать это?

– Постараюсь, – глухо ответил незнакомец и взял в руки нож. – Конечно, мне будет нелегко.

Вот если бы пулю вытащила ты…

– Я?!

– Ну да. Это совсем не сложно! Нужно сделать глубокий надрез и попытаться ее найти.

– О нет, только не это! – забыв об осторожности, крикнула я и отчаянно замотала головой.

– Хорошо, только не ори на весь лес. Будешь просто держать зеркало. Зеркало-то не забыла принести?

– Не забыла, – сказала я, вытаскивая из кармана пудреницу. – Только большого у меня не нашлось.

– Ладно, сойдет. – Незнакомец сморщился, открыл бутылку водки и стал жадно пить из горла.

– А вот стаканы я действительно забыла… – виновато пробормотала я.

– Да хрен с ними, со стаканами, – оторвался он от бутылки. – Не до шику. Не в ресторане сидим. Сейчас самое главное пулю достать, чтобы на тот свет не отправиться.

Под воздействием алкоголя незнакомцу заметно полегчало. Он перестал стонать и с любопытством посмотрел на меня. Про себя я отметила, что он хорош собой. Пожалуй, даже слишком хорош. Красавец да и только. Повезло его жене…

– Это от переутомления меня так торкнуло, – улыбнулся мужчина.

– Торкнуло? – не поняла я.

– Водка в голову дала, аж перед глазами все поплыло. Сделал несколько глотков и запьянел как чертила. Я раньше ведро мог выпить – и хоть бы хны.

– Так уж и ведро! Просто ты крови много потерял, даже непонятно, как вообще жив остался. Вот и запьянел быстро…

– Тебе бы тоже не мешало глоточек сделать.

Зрелище будет еще то. Прямо скажем, не для слабонервных. Свалишься в обморок, что я с тобой делать буду?

– Я такую гадость не пью, – брезгливо отвернулась я от бутылки.

– Никакая это не гадость. Нормальная водка Закуски только не хватает.

– Что-то я об этом не подумала, – начала оправдываться я. – Совсем из головы вылетело.

Зашла в бар, а там знакомый сидит… Он и так на меня с подозрением смотрел…

Мужчина протянул мне водку и настойчиво сказал:

– Выпей, легче станет. Сама потом благодарить будешь.

Набрав в грудь побольше воздуха, я сделала несколько глотков подряд.

– Фу, какая гадость! И как только ее люди пьют!

– Сама ты гадость, – усмехнулся незнакомец и вновь окинул меня любопытным взглядом. – Послушай, красавица, мы тут с тобой столько времени общаемся, а я даже не знаю, как тебя зовут.

– Катя.

– А меня Эдик. Эдуард Борисович, если хочешь.

– Век бы тебя не знала, Эдуард Борисович! – огрызнулась я и громко икнула – водка начала действовать.

– А я бы себе никогда не простил, если бы не узнал имя девушки, которая меня от верной смерти спасла. Земля круглая, авось встретимся. С меня ресторан в любом случае. Куда скажешь, туда и пойдем.

– Какой ресторан?! Я замужем, завтра мой муж приезжает. Мне не до ресторанов!

– Что ж, по-твоему, если ты замужняя женщина, то на других мужчин тебе и смотреть нельзя?

– Мне все можно, только самой не хочется. И вообще, отстань от меня! – В порыве злости я стукнула крепко сжатыми кулачками по земле.

Сижу здесь черт знает с кем, оставив ребенка одного в комнате, даже не заперев как следует дверь!

В любую минуту он может проснуться и испугаться. И надо было мне влипнуть в эту историю!

– Ну что, приступим к операции? – невозмутимо сказал Эдуард. Взяв в руки нож, он облил его водкой и водкой же смочил большой кусок ваты. – Давай, Катерина, спасительница моя, держи зеркало. Если не сможешь смотреть – закрывай глаза. Главное, зеркало не убирай.

– Попробую, – понуро пробормотала я.

– Без фонарика тут не обойтись. Ты про фонарик не забыла?

– Не забыла, – сказала я и полезла в карман за фонариком. Одновременно с ним я достала пистолет и положила его рядом с пакетом.

– Давай направляй свет на рану, – усмехнулся Эдуард.

Я зажгла фонарик и стала тупо смотреть, как нож все глубже и глубже заходит в податливую мякоть.

– Постарайся держать зеркальце ровнее, а то у тебя руки дрожат, не видно ведь ни хрена, – простонал Эдуард.

Я напрягла руку и крепко зажмурила глаза.

До меня доносилось тяжелое дыхание Эдуарда.

Наконец все стихло.

«Может, он умер?» – подумала я, опуская зеркальце.

– Ну вот и все. Посмотри, какая маленькая пуля. – Голос Эдуарда привел меня в чувство. Открыв глаза, я с удивлением посмотрела на маленький кусочек железа, испачканный кровью.

– Вот такая крохотная пулька чуть было не лишила меня жизни, – прошептал Эдик и положил пулю на пакет. – Посмотри, сколько крови! Перевяжи меня потуже. С этим ты, надеюсь, справишься. – Плеснув на рану водку, он добавил:

– Надо бы, конечно, зеленкой полить, но, боюсь, не вытерплю. Свалюсь к чертовой матери, и все.

– А вдруг будет сепсис?

– Попробуй ты, я сам точно не смогу.

Эдуард припал к бутылке и принялся жадно из нее пить. Я смочила вату зеленкой и со слезами на глазах стала обрабатывать кровоточащую рану.

– 0-о-ох, – протяжно застонал он.

– Эдик, тише, – прошептала я. – Потерпи, осталось совсем немного.

Закусив губу, я стала делать тугую повязку.

Эдик затих.

– Послушай, ты живой? – испуганно спросила я.

– Живой, – шевельнулся он.

– Что ты сейчас чувствуешь?

– Дикую физическую боль. А еще моральную оттого, что рядом со мной сидит такая красивая девушка, а я даже не могу се отблагодарить как следует!

– Я в твоей благодарности не нуждаюсь! Слушай, зачем ты так много пьешь?

– А иначе я боль не заглушу. У тебя же нет ничего обезболивающего…

– Ой, у меня все из головы вылетело! Нужно было с собой взять хотя бы анальгин. И почему я не додумалась? – Посмотрев на остатки водки, я взяла бутылку и сделала несколько глотков. – Это чтобы нервы хоть немного успокоить. Меня всю колотит. Я кровищи боюсь ужас как!

– А ты красивая, – улыбнулся Эдуард. – У тебя хорошая семейная жизнь?

– Нормальная, – пожала я плечами. – Разве семейная жизнь бывает хорошей? По-моему, она у всех обыкновенная. У одних лучше, у других хуже, а так – отличий никаких. Мужа своего я люблю, скучаю, когда он уезжает надолго. Часто впадаю в состояние депрессии. Такое у всех женщин бывает, как бы они ни хорохорились. Вот Пашка мой уехал, а мне хоть волком вой. Ладно бы я хоть дома жила, а мне ведено тут торчать, пока мой муж не вернется… – Неожиданно я устыдилась того, что сижу в кустах и изливаю душу совершенно незнакомому человеку. Поправив волосы, я опустила глаза и тихо проговорила:

– Ну, мне пора. Желаю тебе удачно выбраться отсюда и больше не попадать в такие скверные ситуации.

– Я могу попросить тебя о последнем одолжении? – прошептал Эдуард.

– Да, конечно.

– Поцелуй меня на прощание…

Услышав это, я покраснела.

– Я тебя обидел?

– Нет, но с незнакомыми мужчинами не целуюсь, – прошептала я, машинально отметив про себя, как все-таки красив этот незнакомец.

– Вот как? – сделав усилие, Эдуард приблизился ко мне и сел рядом. То ли выпитая водка дала мне в голову, то ли взыграла обида на Пашку, который вовсе не отличался пуританскими взглядами на отношения с другими женщинами, но я подняла голову и коснулась губами его губ. Эдуард вздрогнул и прижал меня к себе. Горячая рука расстегнула кофточку и стала умело ласкать вмиг затвердевшие соски. Сказочная, волшебная ночь…

– Ах ты шлюха! Так-то ты своего Пашку дожидаешься! Оставила ребенка одного, взяла бутылку водки и пошла к своему кобелю!!! – вернул меня на грешную землю знакомый голос. Отпрянув от Эдика, я увидела Дога. Он, извергая проклятия, с ненавистью смотрел на меня:

– Я чувствовал что-то неладное. Я знал, что ты в одиночку пить не будешь! Я никогда не одобрял Пашкин выбор! Я знал, что ты шлюха подзаборная! Я уже давно хотел тебя отодрать, да боялся, что ты Пашке расскажешь. Теперь вижу, что напрасно боялся. Ты тут и без меня направо и налево развлекаешься. А еще фифочку из себя строишь!

Затем Дог перевел взгляд на Эдика и сделал свирепое лицо.

– А ты, хрен моржовый, как сюда попал?

Вместо ответа раздался глухой щелчок, и Дог упал. На лбу его появилась небольшая, словно нарисованная, дырочка, из которой струйкой потекла кровь.

– Ты зачем его убил? – осипшим голосом спросила я.

– Не переживай, пистолет с глушителем, шума не было, – равнодушно ответил Эдуард.

– Зачем ты это сделал? – повторила я свой вопрос.

– Как это зачем?

– Зачем ты его убил?! Кто тебе дал право стрелять? Ты же мне обещал, что никого из наших и пальцем не тронешь!

– Катя, если бы я его не убил, он бы убил нас.

Правда, не знаю, как тебя, но меня бы он убил точно. Потом бы он рассказал твоему мужу, что видел тебя с посторонним мужчиной. Неужели ты этого хотела?

– Но ведь он друг моего мужа!

– В бандах друзей не бывает. Он товарищ твоего мужа. У меня не было другого выхода.

Я положила голову на колени и громко заплакала. Эдуард поднял руку и провел по моим волосам.

– Да успокойся ты, Катька! Все нормально.

Ничего не было.

– Да, не было! А что будет, когда его найдут? – Приподняв голову, я посмотрела на Дога. В то, что он мертв, верить не хотелось. – Господи, и какого черта он сюда приперся?! Кадрил бы свою официантку дальше, так ведь нет, понесся меня искать!

– Когда его найдут – похоронят по-человечески. Меня, я надеюсь, к этому времени уже здесь не будет, а на тебя никто и не подумает. Запомни одно: ты ничего не видела и ничего не знаешь. И не вздумай откровенничать с мужем! Кроме нас, никто не должен знать!

– Послушай, – вдруг осенило меня, – мне почему-то показалось, что Дог тебя узнал. Вы с ним что, были знакомы?

– Конечно, он меня знает. Мы никогда не пересекались по делам, но иногда встречались.

Смахнув слезы, я поднялась:

– Мне пора идти. У меня ребенок один остался. Проснется, увидит, что мамы рядом нет, и испугается.

– Иди. Тебе нужно выспаться и привести себя в порядок. Завтра все-таки муж приезжает.

– А ты?

– А я вздремну полчасика, а потом попытаюсь встать и выбраться отсюда. Не вздумай пистолет брать! Он паленый. На нем труп висит. Я его скину в воду.

Эдик протянул мне руку в надежде пожать мою, но я проигнорировала его жест.

– Ты что, будешь спать рядом с трупом?

– А почему бы и нет? Мертвых не надо бояться, Катя, надо бояться живых. Мне придется снять с него рубашку, а то ведь моя разорвана. Думаю, он не обидится. Она ему теперь без надобности.

– Ты хочешь снять одежду с трупа и надеть на себя?!

– Я же тебе сказал, что мертвых бояться нет нужды. Как я, по-твоему, без рубашки пойду, да еще с перевязанной грудью? Слышь, Кать, помоги мне с него рубашку снять, мне надо силы экономить! – Голос Эдуарда прозвучал насмешливо.

– Да ты с ума сошел! Я к нему в жизни не притронусь…

– Ладно, сам справлюсь…

Перешагнув через мертвого Дога, я замялась.

Что-то мешало мне уйти.

– Приятно было познакомиться, – улыбнулся Эдуард. Улыбка получилась неестественной, видно было, что он нервничает не меньше моего, просто тщательно это скрывает. – Не забудь, что за мной ресторан. Может, телефончик оставишь?

– Какой, к черту, телефончик? Я замужем, да и ты, кажется, не свободен, многодетный отец!

– Совсем недавно ты говорила, что хорошей семейной жизни не бывает.

– Это я просто так ляпнула. Даже сама не знаю зачем. У меня хорошая семейная жизнь.

– Тогда я рад за тебя. И все же, как обстоят дела с телефончиком?

– Да никак, – тяжело вздохнула я.

– Тебе виднее. – Эдик лихо крутанул вокруг пальца пистолет, как герой американского вестерна.

– Ты все-таки решил меня убить как ненужного свидетеля? – дрожащим голосом спросила я – Если бы я хотел тебя убить, то убил бы давным-давно. Можешь в этом не сомневаться. Пистолет я заберу. Его нельзя оставлять тут. Когда я выберусь отсюда, скину его в какой-нибудь водоем подальше от этих мест. – Сунув пистолет в карман, он весело подмигнул мне. – Ну а как насчет последнего поцелуя?

– Ты совсем чокнутый, – пробубнила я и бросилась бежать, спотыкаясь и падая на каждом шагу. Поравнявшись с баром, я вдруг вспомнила о пустой бутылке водки, которая лежала рядом с трупом Дога. Когда Дога найдут, а найдут его очень скоро, она может сыграть роль улики. Официантка увидит бутылку и вспомнит, что водку покупала я. Кроме того, на бутылке остались отпечатки пальцев. Не отвертишься ведь, черт побери!

– Катерина? Ты зачем вернулась? – удивился Эдик. – Неужели решила подарить мне последний поцелуй?

– Я пришла за пустой бутылкой, – выпалила я.

– Какого черта она тебе понадобилась? Сдавать собралась? Учти, импортные не берут!

– Перестань шутить! На ней остались отпечатки пальцев. Когда найдут Дога, будут всех трясти. Официантка сразу вспомнит, что водку покупала я.

Взяв пустую бутылку; я положила ее в пакет.

– А ты башковитая, – покачал головой Эдуард и перевел взгляд на мои ободранные коленки. – Где это ты так?

– Ерунда! – махнула я рукой. – Просто ноги не держат. Пока бежала, упала несколько раз.

– Сейчас у тебя коленки, как у первоклассницы. Ты что, не можешь спокойно идти?

– Не могу!

– Почему?

– Во-первых, я водку пила, а во-вторых, мне страшно.

– Чего ты боишься?

– Не знаю. Я теперь каждого шороха, каждого звука буду бояться. Мне повсюду мерещится мертвый Дог. Кстати, он точно мертв?

– Конечно. Я же ему в лоб выстрелил. Если есть желание, можешь пощупать пульс.

– Нет уж, спасибо, – испуганно замотала я головой. – Просто Дог такой большой, а пуля такая маленькая… Даже не верится, что крохотный кусочек железа может убить здорового бугая… Ну ладно, я пойду.

– Иди…

Посмотрев на раздетого но пояс Эдика, я участливо спросила:

– А тебе не холодно?

– Да нет. Ночь-то теплая. А что, ты хочешь принести мне плед?

– Перебьешься! Я трясусь вся, а ты говоришь, что ночь теплая!

– Это ты от страха трясешься. Придешь домой, выпей горячий чай. Иди, а то ты и вправду вся дрожишь. Представляю, что скажет твой муж, когда увидит твои коленки!

– При чем тут муж! – обиженно бросила я. – Коленки мои, а не мужнины. У меня болеть будут, не у него же. Ладно, пока. Береги жену и детей!

Теперь я уже не бежала, а шла, раздумывая о том, как лучше избавиться от злополучной бутылки. Перебрав различные варианты, я положила пакет на землю, взяла большой камень (найти его не стоило труда – декоративными камнями были огорожены клумбы на берегу озера) и принялась колошматить им по хрупкому стеклу. Бутылка разбилась вдребезги. Осколки я раскидала по урнам и туда же бросила пакет.

На мое счастье, в холле никого не было. Бильярдисты наконец угомонились и ушли спать.

Поднявшись в номер, я подошла к Саньке. Сынишка мерно дышал. Погладив его по спутанным волосам, я прошла в ванную. Коленки нещадно щипало. Включив воду, я громко заревела. Мне было жалко себя, Эдика, который случайно оказался в нашем поселке с простреленным плечом, его деток, его жену, которая уже наверняка обзвонила все морги и больницы. Мне было жалко Дога, который хотел сходить с моим Санькой на рыбалку и так не вовремя поплелся меня искать…

Наполнив ванну до краев, я села в горячую воду и, закрыв глаза, стала вспоминать наше с Пашкой знакомство. Он был первым мужчиной в моей жизни, которого я по-настоящему полюбила. То, что он бандит, я знала с самого начала, но меня это не пугало. Наоборот, крепкие ребята с бритыми затылками и толстыми золотыми цепями на бычьих шеях всегда привлекали мое внимание. В них было что-то рисковое, запретное, а потому притягательное. Деньги у них не переводились, правда, и девочки тоже, но я до поры до времени старалась этого не замечать. Мне безумно нравилась романтика блатной дружбы. Жестокие по отношению к другим братки за своих готовы были положить жизнь. По крайней мере, мне так казалось, да и, честно говоря, кажется до сих пор.

Пашкино предложение выйти за него замуж я приняла не раздумывая: еще бы, такой супермен!

Но потом мне все это надоело: постоянные отлучки по ночам, запах чужих духов в машине, презервативы в бардачке… Внаглую обманывая меня.

Пашка не переставал клясться в верности. Даже когда я нашла тоненькие женские трусики-резиночки на заднем сиденье его автомобиля, он стал твердить, что не имеет к этому никакого отношения. Одолжил, мол, джип другу на пару часов, а тот учинил в машине такой беспредел. Поймать мужа на месте преступления мне никак не удавалось. Вообще-то, я была уверена, что если бы я схватила его за ногу в момент интимных игр, он бы выпучил глаза и во всю глотку заорал, что эта нога не его.

Конечно, не все было так плохо. Я чувствовала, что Пашка по-своему любит меня. Когда я родила Саньку, он выложил розами мое имя под окнами палаты, чем вызвал дружную зависть всех без исключения молодых мамаш… Изредка мы устраивали торжественные вечера при свечах и, отправив Саньку к бабушке, наслаждались обществом друг друга… Я не могла относиться к Пашке плохо. С ним я стала матерью, почувствовала себя женщиной, женой. Я боялась потерять его, потому что боялась вернуться в прошлую жизнь. Прошлая жизнь… О ней не хотелось вспоминать… После окончания школы в институт я решила не поступать. Пример родителей, имевших по два высших образования и получавших, мягко говоря, копейки, не вдохновлял. Через случайную подругу я узнала, что некая частная студия приглашает молодых девушек без комплексов сниматься в кино. Позвонив по записанному второпях телефону, я получила приглашение приехать и… через месяц стала порнозвездой. У меня появились деньги, красивая, модная одежда, золотые украшения, по городу я передвигалась исключительно на такси… Матери я сказала, что меня приняли на работу в иностранную компанию, адрес которой попросили не разглашать. Будучи неискушенным в житейских делах человеком, она поверила мне на слово и лишних вопросов старалась не задавать. О моей истинной профессии не догадывался никто. Опасности быть узнанной почти не существовало, так как снималась я в гриме и парике. С партнерами по фильму я не общалась – имитировала на площадке оргазм, одевалась и уезжала домой. На работу меня вызывали по пейджеру – по понятным причинам помещение для съемок приходилось менять очень часто… В один из дней, разыскивая какой-то переулок на окраине Москвы, я встретила Пашку. Притормозив у обочины, он предложил меня подвести. Бросив оценивающий взгляд на его джип, я согласилась.

На съемки в тот день я не попала, а на следующий не поехала уже сознательно. Коробочка с гримом, парик и пейджер отправились в мусорное ведро.

Родителям я сообщила, что кормившая меня фирма распалась, и, выслушав сочувствия, с головой окунулась в любовь. Вскоре мы с Пашкой поженились, а потом родился Санька. Вот, собственно, и все…

Вода в ванне совсем остыла. Замерзнув, я встала, закуталась в теплый махровый халат и пошла на кухню вскипятить чайник. Посидев немного, я прилегла рядом с сыном. Нервы, проклятые нервы… Завтра приедет Пашка и увезет нас домой. Дома я приготовлю вкусный ужин, а может быть, мы пойдем в ресторан… Только бы он побыстрее приехал… Я не могу больше ждать… Он приедет, и ему сообщат о смерти Дога. Интересно, как он воспримет это известие? Дог постоянно косился на мои ноги и норовил ущипнуть за бочок. Когда я рассказывала об этом Пашке, он смеялся и говорил, что Дог импотент… Вот дурак… Не таскался бы за мной, остался бы жив…

Веки стали тяжелыми, как будто их намазали медом. Закрыв глаза, я провалилась в сон.