Цепи грешника

Глава 1

Светом молнии в тучах резануло глаза, и я прищурился. Ночь стояла темная и холодная. Трудно было догадаться, какая тварь могла прятаться в темноте между корявыми стволами сухих деревьев. Деревьев, к слову, полно росло, но в основном лес состоял из самых уродливых — спиношипов. Назывались они так от того, что напоминали шипы, торчавшие из спины монстра, зарытого под землей.

Ливень шумел об мертвую землю, заливал ее, и превращал в липкую противную грязь.

Водонепроницаемый плащ, оказавшийся вполне водопроницаемым, тяжелел на плечах, и я чувствовал себя обмотанной сырым бинтом сардиной, запертой в морозилке. Пару ласковых слов старому торговцу из Абраты придется сказать. Вода стекала с бровей, скользила по щекам, и щипала глаза. Веки пришлось утереть ладонью, а капюшон натянуть сильнее, чтобы лицо не заливало.

Ну и где она?

Я точно слышал девичьи крики, но из-за раската грома не смог толком понять, где именно кричали. Вспышкой молнии высветило лес, кривые ветви спиношипов отбросили жуткие тени на сырую землю, и я присмотрелся. Не увидел ничего.

Пахло затхлостью, размокшей древесной корой, но я давно не морщил нос от местных ароматов — привык.

— Отстаньте от меня! — за вершиной холма показался полупрозрачный кончик купола защитного поля, и девичий крик донесся оттуда же.

Оп-па.

Это как без музыкальной доли кому-то удалось использовать защитную магию? Неужели в Костяной лес занесло танцора? «М-да, — подумал я. — Определенно не лучшее место для девушки».

Вообще, я не любил лезть в чужие проблемы, и очень хотел обходить их стороной, но крики человека, нуждавшегося в помощи, пробуждали голос совести. Я не мог его бросить, хотя свалить очень хотелось.

Перетянул кожаный чехол барабана со спины на бок, дернул за веревку, и узлы развязались, отпустив крышки. Щелкнул пальцем по мембране, убедился, что жерло резонатора открылось и издавало громкий звук, а затем бросился к холму.

Шлепая по грязи тяжелыми ботинками, я заметил, что ладони вспотели. Давненько не ввязывался в драки, уже позабыв, что такое волнение и тревога.

С вершины холма открылся обзор на небольшую равнину. Девушка сидела в грязной луже, и когда три паука размером с крупную собаку бросились на защитное поле, девушка вскрикнула, став отползать назад. Лица не разглядеть. Удалось увидеть светлые волнистые волосы ниже плеч, прямо как у….

Да быть не может.

Сердце ёкнуло.

Пауки встали на задние лапы, и звякнули серые цепи, намотанные на хитиновые паучьи панцири. Шипеть и бросаться на защитное поле бесполезно — тварей отбрасывало в грязь кинетическим ударом. По защитному полю прошлась белая волна, а затем, на вершине купола, со стекольным треском появилась извилистая трещина. Поле протянуло энергетические жгуты к куску красного дерева, валявшегося рядом с девушкой, и магией питалось от него. Дерево сияло тусклым красным светом, и на нем темнели острые символы ангельского алфавита.

Я сглотнул, поняв, что дама позарилась на сокровище грешников, и что они не успокоятся, пока она не умрет. Если бы еще знать, где она его достала, было бы спокойнее. Только бы не у Голиафа.

Девушка внезапно вскочила, и неуверенно крикнула:

— Я вам щ-щас п-покажу! — голос ее оказался до боли знаком.

Во мне появилась надежда, что она справится сама. Все же, сероцепные паучки — мелочь пузатая. Прижизненные воришки и мелкие шарлатаны, которые для танцоров и музыкантов самых мелких разрядов не представляли угрозы. Цепи грешников этого вида вмещали в себя минимум айцура, потому справиться такой мелюзге под силу только с животными, да с простыми смертными.

Дама попыталась исполнить неловкое танцевальное движение, но из грязи танцпол вышел паршивый. Неуклюже поскользнулась, плюхнулась лицом в лужу, по сторонам полетели брызги. Я тихонько прошипел, поджав губы, и испытал за даму неловкость. Даже пауков это зрелище очаровало на пару секунд, и, не будь они глупыми духами, то могли бы рассмеяться. Я вот еле сдержался.

М-да.

Зато попыталась.

«Не, — подумал я. — Пропадет девка. Надо спасать»

Пауки вонзили лапы в защитное поле, оно покрылось сеткой трещин, и со звоном осыпалось сотнями мелких осколков. Видимо, поле не девушка поставила, а кусок Древа греха, который стукнулся об камень.

Девушка, крича от ужаса, отползала назад, пальцы ее утопали в грязи, и она падала на спину, будучи не в силах удержать равновесие.

Пауки подкрадывались к ней хищной поступью, блестели кровожадными глазами, и скалили страшные мохнатые клыки. Твари мелкие, смерть они приносили медленную и мучительную, так что позавидовать жертве сложно.

— Нет! Помогите! — девушка зажмурилась от страха, распрощавшись с жизнью, и тут я постучал пальцами по барабану, выдав стремительную барабанную дробь. Настолько четкую, что девушка застыла на месте, позабыв обо всем.

Земля под пауками наполнилась айцуром музыки, древние магические символы на барабане засияли темно-фиолетовым светом, и из грязи, окружив пауков, выросло шесть мраморных надгробий. Пауки, озираясь, злобно зашипели, стали размахивать лапами, но приступ гнева у них вышел короткий. Надгробия выстрелили в них густыми Лучами разложения, лучи столкнулись в одной точке, и точка расширилась ослепительной сферой фиолетового взрыва. Волосы девушки дрогнули от ударной волны, стволы деревьев взорвались брызгами воды, а в воздух вздернуло фонтан грязи.

— Ого, — удивленно произнесла девушка, хлопая ресницами, и пытаясь отдышаться.

Сначала я не обратил на нее внимания. Всмотрелся в неглубокий кратер, убедившись, что от пауков кроме мокрого места и пары окровавленных ошметков ничего не осталось. Капли дождя с шипением испарялись на раскаленных айцуром надгробиях, испускавших густые клубы горячего пара. Убедившись, что угрозы нет, я взглянул на девушку, сразу же узнав лицо.

— Маша?! — ошарашено изрек я, чуть не потеряв от удивления челюсть.

Грязь с Машиных щек смыло ливнем, так что разглядеть ее удалось без проблем. Яркая и стройная блондинка, с любящими голубыми глазами, от которых трудно оторваться.

Перед мысленным взором вспыхнуло окно, в котором над Анапским пляжем раскрывались красочные бутоны фейрверков. Мы любовались ими, попивали сладкое красное вино из бокалов, и обнимались, считая, что всегда будем вместе. Услышал в мыслях ее страстные стоны над своим ухом, вспомнил аромат ее тела, мягкость кожи, и оцепенел.

Сказать, что мне захотелось сквозь землю провалиться — ничего не сказать. Между фразами «я тебя люблю» и «давай расстанемся» лежит короткая тропа, преодолеть которую можно одним шагом. У нас так и случилось.

Передо мной сидела моя бывшая.

— Откуда ты знаешь…. — Маша удивленно вскинула брови, а потом на ее лице возникло выражение растерянности. — Я Мэйриш….

Я прыснул, махнул на нее рукой, и собрался уйти. Мэйриш. Оригинально. Я ей помог. Спас ее шкуру. Выбирается пусть сама. Это уже не мое дело.

Не успел и пары шагов сделать, как меня потянуло назад — Маша схватила чехол, который прикрывал мне крылья. Я чуть не грохнулся в грязь, и в груди защемило. Так захотелось высказаться, но я помнил, что Маша — особа чувствительная, и пришлось говорить мягко:

— Что ты ко мне прицепилась? — буркнул я, и недовольно на нее взглянул. — Твоя жизнь вне опасности. Лети обратно на облако, с которого спустилась

— Постой, — попросила Маша, и взволнованно на меня взглянула. Ох, если бы я в свое время устоял перед ее взглядом, все было бы иначе. Она дрожала от страха, и вид ее напуганного лица вызвал во мне сострадание, за которое я себя терпеть не мог. — Я не знаю, кто ты, не знаю, чем тебя обидела, но мне страшно, мне нужна помощь, — Маша сомневалась. Ее явно обеспокоило то, что я назвал ее Земное имя, а меня это забавляло — мне нравилось удивлять людей. Хотя от Маши хотелось убраться подальше.

— Не знает она, кто я…. Не всем пришельцам в чертову Антерру удается сохранить внешность. У тебя тут была близняшка, — я с издевкой ткнул машу пальцем в плечо. — Поздравляю.

— Кажется, я тебя узнаю. Недовольный тон, вечный негатив…. У меня только один такой парень был.

— Началось, — я закатил глаза. — Поздравляю еще раз. Ты встретила бывшего.

— Андрей?

— Антерра, — я театрально развел руки, и принял комичную позу. — Земля ангелов. Земля чудес. А теперь — проваливай, — я нахмурился. Мне было неприятно с ней разговаривать, пусть она — единственное существо с Земли, оказавшееся в Антерре после меня.

Невероятно.

Ее слова «пути назад нет» до сих пор злили меня, и немного обижали. Правда я и не вспоминал о них, пока Маша не появилась.

— Принцессам тут не место, — мрачно произнес я, а потом хитро ухмыльнулся, и выпалил: — Оу, — щелкнул пальцами, изобразив лицом озарение. — Зато я стал мужчиной, способным решить твою проблему. Класс, да?

— Зачем…. Андрей, пожалуйста, мне страшно, — она косилась по сторонам, боялась от меня отвернуться. Голос ее дрожал. Она обхватила мне руку, и жалобно всхлипнула. У меня сердце кровью облилось. — Я чуть не умерла. Если бы не ты…. — она запиналась от волнения. — Если ты бросишь меня здесь, я умру. Пожалуйста….

Я прикрыл глаза, и мысли в голове спутались. Неважно, кем она была — это не повод бросать беззащитного человека в лесу, среди ночи.

— Ты пробудешь у меня до утра, — строго сказал я. — А потом укатишься туда, откуда прикатилась. Ясно?

— Угу, — тихо ответила Маша, прижавшись ко мне сильнее. Ее трусило от холода, и как бы я не старался ее ненавидеть, у меня не выходило. Не выдержав, я снял с себя плащ и надел Маше на плечи. — Спасибо, — поблагодарила она.

«Иди к черту» — чуть не сказал я, но сдержался.

Боже, что творилось в моей голове — представить трудно.

Все как тогда, когда мы были друзьями. Она пришла на встречу без курточки, и во время прогулки по Невскому проспекту нас застал дождь. Мы остановились. Я надел свою куртку ей на плечи, и наступил момент теплой и бесконечной магии между нами. Мимо катались машины, разбрызгивая лужи и шумя резиной, шагали люди, но мира для нас не существовало. Мы целовались у всех на виду. Я наслаждался мягкостью ее губ, и мнение прохожих меня не волновало.

Страшно стало, что теплое прошлое заставит меня дать ей больше, чем просто ночлег.

Я взял корзину с грибами, брошенную под деревом, и за руку повел Машу по лесу. Собственно, собирая грибы, я ее услышал.

Шагали мы минут двадцать.

Хижина стояла на небольшой поляне, в окружении лесного массива, и в единственном окне светился комнатный сапфир, паривший под потолком.

Я толкнул скрипучую дверь, поставил корзину рядом с круглым Валуном изобилия, и попросил Машу закрыть за собой.

Комнатный сапфир мог светить бесконечно, и выполнял отопительную функцию, а освещения давал ровно столько, сколько мне было нужно. В его свете стало тепло и уютно.

Раздеваясь, я обычно стягивал чехлы с крыльев, но вдруг опомнился, оставив их на месте. Отвык от гостей. Под чехлами скрывалось то, чего Маше лучше не видеть. Да и остальным тоже.

Развесил сырую одежду на веревке, и, честно, стало немного стыдно. Маша была одета прилично, я бы даже сказал — роскошно, и я на ее фоне, со своим сельским тряпьем, выглядел деревенским пугалом.

Черт. Стоило появиться женщине, как я тут же задумался о том, что меня никогда не волновало. Надо бы поскорее от нее избавиться.

Маша с интересом наблюдала, как я поместил грибы над валуном изобилия, и их подхватило невидимой силой. Совсем скоро приятно запахло. Своеобразная электроплитка, только волшебная. Она могла и держать еду на лету, жарить, и одновременно сушить одежду.

Бродячий музыкант первого разряда за пару монет зачаровал обычный по моей просьбе валун, и я до сих пор благодарен за это. Незаменимая вещь в быту. И неплохой источник богатства. Зачаровал за медяки, продал за золоту ввиду ряда полезных функций. Местные же, в основном, ума недалекого. На идее Валуна изобилия мне удалось поднять кучу золота. Правда забрать я его не успел. Ангелочки снова меня настигли, заставив свалить подальше от цивилизованных земель.

Маша с удовольствием съела пару порций, и я сразу понял, что по лесу она гуляла давно. Обычные грибы так уплетать можно только из-за сильного голода. Я дожевал последний гриб, проглотил его, но не чувствовал удовлетворения. Усталость провоцировала проблемы с памятью. Мне было ясно, что забыто нечто ультраважное, но что именно — вспомнить не получалось.

— Сейчас дам сухие вещи, — сказал я, убирая посуду на полку.

— Не нужно, — отказалась Маша. — Просушим эти. Мне есть, чем прикрыться. А в рюкзаке запасные. Но там тоже все вымокло.

— Чем же прикроешься? — я обернулся, увидев Машино декольте. Она расстегнула верхние пуговицы красивой рубашки, и, поймав взгляд у себя на груди, застыла.

— Извини, — я отвернулся, покраснев.

— Ничего, — Маша щелкнула пальцами.

Послышалось легкое дуновение ветра, мою спину обдало приятным потоком теплого воздуха, будто бы позади кто-то аккуратно взмахнул большими крыльями.

— Можешь смотреть.

И посмотрел, моментально заворожившись. Маша прикрылась прекрасными белоснежными крыльями. Перья пушистые и аккуратно уложенные, едва уловимо блестевшие в свете сапфира.

— Ты ангел? — с подозрением спросил я. — Интересно.

— Не такой, — Маша поспешила меня успокоить. — Я не причиню тебе вреда.

— Я знаю, — ответил я. — Ты бы могла разделаться со мной, когда я возился с пауками. Кстати, там, — я указал на кривую деревянную ширму из звериной шкуры, — есть бочка с чистой водой. Можешь помыться.

Маша скрылась за ширмой. Я грелся у валуна, слушал стук дождя по окну, и тихие всплески в бочке. Невольно вспомнил, как мы вместе принимали ванную, и допустил мысль, что в совместной жизни были и хорошие моменты. Ради этого, подумал я, надо как минимум выслушать.

— И зачем ты пришла? Тут, кроме грибов, нихрена не растет.

Грибы. Что же я забыл про грибы? Прям вертится на языке. Крутится в мыслях, но так быстро, что не разглядеть. Крайне раздражительное ощущение, как зуд в недоступном месте.

— Я ищу бескрылого ангела, и слышала, что он здесь, — пояснила Маша. — Ты не знаешь, где он?

— Знаю, — кивнул я. — Зачем он тебе нужен?

— Он может помочь разобраться с «Семью из семи». Может разобраться с Алланделом.

От удивления я потерял дар речи. С чего вдруг изгой, вроде меня, мог пригодиться в борьбе с Алланделом? А впрочем, почему это должно меня волновать? Мне хватало забот, и к разборкам подполья и ангелов у меня не было малейшего интереса. Хотелось вернуться домой. Однако стало любопытно, что мне хотели предложить. Хотелось перебраться в местечко симпатичнее, за Багровое Море, например, где меня не хотят убить, было бы неплохо. Там и зажил бы как человек, обрел бы простор для исследований.

Одежда у Маши что надо, а там, где хорошая одежда, там и деньги. Иногда. Чаще понты. Но порой — деньги.

Маша вылезла из бочки, прикрылась крыльями, зашлепала босыми ногами к скамье, и села погреться напротив меня. Я глядел на нее, утопив подбородок в ладони, а она с интересом взглянула на пни, стоявшие в углу рядом с заготовками деревянных барабанов джембе, на вид напоминавших кубки.

Я долбил и строгал их днями и ночами, пытаясь найти в местной флоре дерево, способное вернуть меня домой, но все изделия браковались на этапе производства. Проводимость айцура у всех была ужасная. Вдвое, а то и втрое хуже, чем у барабана, который я изготовил из Древа греха. Мембрану-то я мог в любой момент натянуть с помощью магической каменной плиты с черным рубином в центре, а вот нужное дерево найти не получалось. За пределы Костяного леса не высунешься. Единственное место, куда ангелы не лезут. Деревьев тут немного. К древу греха не подобраться.

Эх! Жизнь моя, жестянка!

— Как всегда рассеянная, — усмехнулся я. — Это точно ты. Сначала обсуждаешь вопросы Вселенского масштаба, а потом залипаешь на котика у обочины.

— Извини, — ухмыльнулась Маша. — Так где этот ангел?

— Это я.

— Ты?! — энергично вскочила Маша, распахнув крылья, и бросилась ко мне голышом.

Я удивиться не успел. Она схватила меня за плечи, и воодушевленно заглянула мне в глаза, заговорив без умолку:

— Мы так долго тебя искали! По всей Антерре! Целых пять лет! Да я в таких местах побывала, что тебе лучше не знать! А ты…. Стоп, — Маша нахмурилась, отстранилась, и я увидел ее тело во всей красе. Сердце мое заколотилось быстрее.

— Прикройся, ради бога, — я смущенно отвернулся.

— Ой, — Маша чуть не подпрыгнула, прикрывшись крыльями. — Извини. Эмоции. А вообще, я не верю, что это ты. У тебя же есть крылья.

— Их не было, а среди ангелов такое невозможно, — я пожал плечами. — Крыльев я лишился при печальных обстоятельствах, прятался среди людей, в деревне, пока они не поняли, что я — ангел. И пока не перебили мою приемную семью ровно тогда, когда мне исполнилось десять.

— Что? — ужаснулась Маша, прикрыв рот ладонью.

— А ты думаешь, с какого хрена я ношусь по Антерре пять лет? Меня гоняют. То ангелы, то люди. Это слишком круто для десятилетнего мальчика. Сейчас, по местным меркам, мне пятнадцать, но никто не хочет жалеть ребенка, если у него крылья. Так с чего я должен кого-то жалеть? Если вдруг речь пойдет о спасении человечества — даже не начинай. Пусть дохнут. Я хочу вернуться домой, к дочери. Мне неизвестно, жива ли она, поборола ли болезнь, и получится ли ее увидеть. На ваши распри и интрижки я даже минуты времени тратить не собираюсь.

— Я понимаю тебя, Андрей, — посочувствовала Маша. — Но я бы не смогла остаться в стороне и позволить людям страдать. Ты не видишь, что ангелы вытворяют с подконтрольным населением….

— И видеть не хочу, — отмахнулся я. — Люди не лучше ангелов. Иначе, зачем селяне вырезали семью, что меня укрывала? Я там месяц прожил, и местный колорит оценил в цвете и объеме, когда он озверел.

— Прости, — Маша виновато опустила глаза. — Я тоже хочу домой, к семье, но ведь здесь живут люди. И им делают больно. Если…. Если на них тебе плевать, то может, ты согласишься помочь, если мы вернем тебя домой? А еще заплатим. Много. Ты же любишь деньги.

— Почему тогда сама не вернулась?

— Потому что я не могу бросить тех, кто живет здесь. От меня тоже многое зависит. Если я тебя найду, если приведу к лидеру «Серых перьев», то смогу исправить ситуацию.

Вдруг, неподалеку, послышалось громкое и леденящее душу паучье шипение. Настолько пронзительное, что у меня мурашки по спине пробежались, а Маша оцепенела, покосившись на окно. Это точно не мелкие паучки. Такой звук могло издавать лишь одно существо.

Но, что самое страшное, бежать от него бесполезно. Оно было быстрее любой твари в лесу. И оно пришло по наши души.