Цепная атака

Глава 13

Вот тут-то энсин Макфи и установил новый рекорд транспортационного наведения. Но несмотря на это, Разрушители успели дать залп прежде, чем дефлекторы «Энтерпрайза» развернулись полностью. Перегрузка оказалась не столь уж велика, но все же звездолет тряхнуло. Через несколько секунд главный инженер Скотт взял положение под контроль, дефлекторы прикрыли корабль как раз вовремя, приняв на себя второй залп. К тому времени, когда сторожевики отвлеклись наконец от расстрелянных зондов и повернулись в другую сторону, «Энтерпрайза» уже и след простыл.

Чуть погодя атакованный звездолет Разрушителей послал еще один подпространственный импульс, и Кирк подумал, уж не собираются ли они взорвать корабль. Но нет, вместо этого три сторожевых корабля сомкнулись вокруг него еще теснее, перешли на околосветовую скорость и вместе продолжили путь по прежнему маршруту.

– Вероятно, пытаются решить, что произошло с тем, кого мы стянули у них из-под носа, – невесело улыбнулся Кирк и повернулся к вспомогательному экрану, на который в этот момент поступило изображение из транспортационного отсека. – Давайте-ка взглянем на этого Разрушителя. Мистер Макфи, подавайте его.

Лейтенант Томсон и двое ее подчиненных – кроме них в отсеке находился только энсин Макфи – привели свои фазеры в боевое положение еще до того, как завершилась материализация. Транспортационное поле ослабло, и на палубу упал Разрушитель – худой и мускулистый, ростом примерно с хошана.

Его тут же доставили в изолятор медицинского отсека. В результате осмотра выяснилось, что у Разрушителя наличествует устройство для самоуничтожения, напоминающее то, что имелось у его врагов, только более автоматическое. Первичный сигнал подавался, очевидно, передатчиком, установленным на звездолете. Приемник был в кольце на пальце Разрушителя. А уж само устройство в отличие от хошанского не имплантировалось в тело, а помещалось в специальном обруче на шее. Тем не менее снять его удалось, не подвергая «Энтерпрайз» риску, лишь совместными усилиями персонала медицинского и исследовательского отсеков.

Сам пленник, ростом чуть повыше Спока и с волосами, напоминающими крошечные перышки, вероятно, происходил из какой-то летучей расы. Кости, хотя и не полые, как у птиц, были легкими, да и вообще, весь он казался хрупким. Униформа, которую сначала пришлось снять, а потом, после «разминирования», вернуть на место, состояла из почти невесомого комбинезона бледно-голубого цвета без карманов, к поясу был пристегнут похожий на мешочек контейнер. Прежде чем Разрушитель пришел в себя, хошанам разрешили взглянуть на него из-за барьера.

– Теперь вы и сами видите, что они из себя представляют, – сказал Таразек, презрительно поворачиваясь спиной к лежащему без сознания врагу.

С Разрушителем поступили иначе, чем с хошанами: ему позволили очнуться в отдельной каюте с видеоэкраном, подключенным к бортовому компьютеру. Едва приборы показали, что пленник пришел в себя, как он сам подтвердил это, открыв глаза.

Инопланетянин сразу же сел и обвел взглядом всю комнату, почти по-совиному поворачивая голову. Согласно показаниям датчика, его пульс сначала резко усилился, но затем быстро упал до нормального и стабилизировался. Пальцами, длинными и тонкими, с аккуратными ногтями, которые, возможно, были много поколений назад когтями, он ощупал шею в поисках пропавшего обруча.

И тут из него полилась речь. Он тарахтел без умолку, и звуки, удивительно ясные, вибрирующие, как нельзя лучше подходили его птицеподобной внешности.

– Этот, по крайней мере, более разговорчив, чем хошаны, – заметил Кирк.

– Если это можно назвать разговором, – фыркнул Маккой. – Может, просто чирикает сам для себя, как большая канарейка.

– Нет, доктор, – сказал Спок и, склонив почти по-птичьи голову, прислушался к голосу компьютера в наушниках. – Определенно, это язык, причем очень сложный. В таких условиях, надеюсь, компьютер скоро сможет дать приблизительный перевод.

Слова вулканца вскоре подтвердились. Через несколько минут компьютер начал переводить щебетание чужака на язык людей, сначала спорадически, затем почти непрерывно. Первое полное предложение прозвучало так:

– Если я каким-либо образом оскорбил вас, прошу простить меня.

– Пора поговорить с ним лично, – принял решение Кирк, поднимаясь с кресла и направляясь к выходу. – Лейтенант Томсон, будете присутствовать. Держитесь в сторонке, а фазеры – в боевой готовности. Мистер Спок, вы готовы показать свое представление?

– Конечно, капитан, как только дадите знак.

Дверь в каюту отворилась, и в тот же миг Разрушитель замолчал. Желтые, как у кошки глаза перебегали с одного вошедшего на другого. Трикодер на груди Спока зарегистрировал резкое усиление сердцебиения. Затем с губ пленника сорвалось несколько щебечущих звуков.

– Кто вы? – почти мгновенно перевел компьютер через универсальный транслятор, пристегнутый к поясу Кирка. – Те ли, кто подвергнет меня наказанию?

– Мы не причиним вам вреда, – сказал Кирк. – Мы…

– Тогда вы – мое вознаграждение?

Кирк, нахмурившись, взглянул на транслятор.

– Спок, вы уверены…

Маккой рассмеялся.

– Ты что, не понял, Джим? Он же думает, что умер! И хочет узнать, где находится – в раю или в аду.

– Конечно, я мертв, – прощебетал Разрушитель. Голос его стал еще пронзительнее, хотя компьютер оставался нейтральным. – Мой корабль подвергся нападению и был уничтожен.

– Нет, – улыбнулся Кирк, – вы не умерли. На ваш звездолет никто не нападал, он не уничтожен. Мистер Спок, покажите нам, что произошло.

– Эпизод первый, – объявил Спок, и экран в каюте ожил.

– Смотрите, – кивнул капитан. – Вот, что случилось. Вы всего лишь на борту другого корабля.

– Так значит, вы…

Разрушитель снова ощупал шею. На его лице отразилась явная обеспокоенность.

– Вам нечего бояться, – сказал Кирк. – Мы не желаем вам зла. Смотрите на экран. Мы покажем вам все.

Еще несколько секунд пленник держал полусогнутые пальцы у горла, будто вцепившись в невидимый обруч, а взгляд его метался между землянами. Трикодер отметил еще более значительное, чем в первые после пробуждения минуты, учащение пульса.

Однако возбуждение угасло так же быстро, как возникло. Не опуская рук, инопланетянин вдруг замер, уставившись перед собой. Затем, будто подчинись волевому приказу, пульс стал замедляться.

– Я посмотрю, – уже спокойнее прощебетал пленник. Тон голоса заметно понизился, очевидно, Разрушитель постепенно привыкал к новой обстановке. – И увижу.

В течение двух минут на экране разворачивалось подготовленное Споком и компьютером представление, подобное тому, которое наблюдали когда-то хошаны. Пленник завороженно смотрел, как «Энтерпрайз» стремительно приблизился к кораблю Разрушителей и, подобно хищнику, выхватил жертву прямо из жилого отсека.

Когда все закончилось, наступила тишина. Разрушитель перевел взгляд с потухшего экрана на своих похитителей. Наконец он заговорил.

– Так вы не наши враги? Не Губители Миров?

– Нет, – ответил Кирк.

– Тогда кто?

Как можно доходчивее, не упоминая имен хошан, капитан постарался объяснить все, что было в его силах. Прежде чем чужак успел задать другой вопрос, Кирк сделал знак Споку и снова указал на экран, где появился хошанский звездолет.

– Это тот враг, о котором вы говорите?

– Да! – Резкое увеличение пульса свидетельствовало о том, что пленник искренен.

– Это их вы называете Губителями Миров?

Инопланетянин медлил с ответом, как будто пытался овладеть захлестнувшими его эмоциями.

– Мне так сказали. А вы хотите убедить меня в обратном?

– Почему вы их так называете? – спросил Кирк, проигнорировав вопрос чужака.

– Загляните в любой сектор космоса – и вы поймете.

Кирк снова кивнул Споку. Экран засветился.

– Вы говорите об этих планетах? – спросил капитан, когда перед их глазами предстали картины пострадавших миров.

Но пленник уже не смотрел на экран. После первых же кадров он крепко закрыл глаза.

– Если я действительно жив, то кто же вы? – Его голос стал таким пронзительным, что на слух уже его речь не воспринималась. – Чего вы хотите?

– Было бы чудесно, – вступил Маккой, – если бы вы все прекратили палить по нам без предупреждения!

– Покажите ему, Спок, – сказал Кирк. На экране вновь возникло изображение галактики Млечный Путь, а капитан рассказал, правда, в сокращенном варианте, то, что уже слышали хошаны. После его рассказа компьютер снова показал реальную картину звездного неба с четырьмя точками кораблей Разрушителей.

– Теперь, – произнес Кирк, – расскажите, кто вы? Как началась эта война с теми, кого вы называете Губителями Миров? – Молчание затянулось. Пальцы пленника вновь затрепетали у горла, но затем он опустил руки и поднял голову.

– Она началась, когда на нас напали.

Медленно, запинаясь и повторяясь, инопланетянин поведал историю своего народа. Ее сходство с тем, что рассказали хошаны, оказалось просто удивительным, а единственное отличие заключалось в том, что война народа, называющего себя зиторами, с их безжалостным противником началась не сто, а четыреста лет назад.

Как и хошаны, они мирно осваивали космос, но, столкнувшись с Погубленными Мирами, как называли их зиторы, стали осторожнее и начали оснащать свои исследовательские корабли оружием. Другой мерой, предпринятой в целях безопасности, явилось кодирование координат местонахождения их родной планеты. Однако вооружение не дало ожидаемых результатов – звездолеты начали исчезать.

Как и хошаны, зиторы отступили из космоса, чтобы создать надежное оружие и построить оборону вокруг своего мира. Примерно через пятьдесят лет они снова вышли в космос на кораблях, сходных с действующими ныне. Постепенно зиторы вновь достигли Погубленных Миров и снова подверглись нападениям. Но теперь они могли дать ответ. Какое-то время казалось, что они добились успеха – уничтожили планету противника. Почти сто лет прошло в тревожном ожидании – и вот нападения возобновились.

– Так что теперь у нас одна цель, – закончил зитор, – найти и уничтожить их родную планету прежде, чем они отыщут и уничтожат нашу. За несколько недель, проведенных на корабле, я собственными глазами видел Погубленные Миры, мне неоднократно начинало казаться, что любой исход войны можно было только приветствовать, ведь это означало конец столетий страха. Когда погибли два наших звездолета, я только пожалел, что не оказался на одном из них.

– Кто вы такой, что вас защищают?

Снова долгое молчание, в течение которого зитор, казалось, сжался и потерял свою гордую осанку. Даже похожие на перья волосы, покрывавшие голову и руки, уже не топорщились, а поникли, будто прилипла к коже.

– Меня зовут Атрагон, – сказал он наконец, – и боюсь, я всего лишь глупец. До того как взойти на борт корабля, с которого вы забрали меня, я никогда не покидал родной планеты. Единственным источником знаний для меня были исторические книги. Годами я учил других по этим книгам, но не верил полностью тому, что рассказывалось в них. Не видя разрушений, я имел о них слабое представление, как и любой житель планеты. Слова остаются словами, звуками. Это не факты, не живые люди! Я был столь наивен, полагая, что любая раса, если у нее хватило разума выйти в космос, не может при этом быть столь дика, как описывалось в книгах. Мне не верилось, что Губители Миров виноваты во всем, в чем их обвиняют. Какая причина могла вызвать подобное варварство? У меня мелькала мысль, что битвы, сражения – всего лишь мистификация, устроенная военными с целью высосать из планеты деньги и ресурсы.

– К несчастью, моя семья очень влиятельна, – продолжал зитор, – и я использовал это влияние, чтобы заставить других увидеть вещи в том свете, в котором они представлялись мне. Меня даже избрали в весьма ответственный орган. Вот тогда-то власти, военные власти, решили, что есть лишь один способ убедить меня – это показать все. Как уже сказал, я оказался глупцом и с радостью согласился на их предложение, уверенный в том, что докажу свою правоту. Вот так ученый оказался на борту звездолета и вскоре собственными глазами увидел все то, чему он так упорно не верил. Из-за меня наш корабль не участвовал в сражении, хотя и должен был. Из-за меня погибли два других звездолета.

– А обруч, который был на вас? Обруч, начиненный взрывчаткой?

– Даже я не мог рисковать, ставя под угрозу существование нашего мира. Все, кто находится в космосе, все военные имеют такое устройство. Только у них оно вживлено в тело, а мое после возвращения должны были снять. Теперь…

– И что теперь? Раз уж обруча нет?

– С ним или без него я никогда не смогу возвратиться домой.

– Мы могли бы это сделать. Вернуть вас.

– На тот корабль, с которого меня похитили. Так вы можете доставить меня туда таким же образом, каким взяли?

– Возможно.

– Если бы вы оказались надежно защищены он нашего оружия, может быть, но ведь это не так, если я правильно понял. И моих соотечественников уже не удастся так провести. Но даже если вы и добьетесь успеха, как сделали это только что, сомневаюсь, что проживу достаточно долго.

– Почему, ведь ваши друзья, конечно же, не убьют вас?

– Не знаю, но полагаю, что могут. Еще никого не забирали так с корабля, и никто не будет знать, как ко мне относиться, если я вернусь. Да я не верю, что мне вообще позволят возвратиться домой. Впрочем, я и, сам не хочу, как бы вы ни убеждали меня в своем дружелюбии. Слишком многое вы мне показали, чтобы я вам верил.

– Слишком многое? Я не понимаю.

– Вы показали мне, как можете следовать за нашими кораблями, оставаясь при этом незамеченными. Вы могли бы проследить за любым звездолетом, на котором я бы оказался. Могли бы отыскать наш мир, а этого допустить нельзя.

– Мы можем следить за вашими кораблями независимо от того, есть вы там или нет.

– Конечно. Но теперь ни один из них не вернется домой. Наши звездолеты вообще редко возвращаются на родную планету, а теперь, после обнаружения столь превосходящего нас корабля, никто никогда не увидит дома. Никто не возьмет на себя такой риск.

– Если бы мы смогли убедить вас, что не являемся вашими врагами, то доставили бы прямо на родную планету. А потом могли бы поговорить с вашими лидерами.

– Вряд ли это возможно. Меня не убедит ничто. Аргументы не берутся в расчет, когда судьба целого народа зависит от степени доверия одного человека чужакам. И независимо от моего решения я не смогу сообщить вам местонахождение моего мира. Потому что я не знаю этого. Я обычный гражданин и ничего в этих делах не смыслю.

Инопланетянин помолчал, его узкие плечи слегка дернулись – то ли он пожал ими, то ли вздрогнул.

– Всю оставшуюся жизнь мне придется провести где-то еще. Кто бы вы ни были, но раз уж вы забрали меня, то для своих я мертв. Так же мертв, как если бы мой обруч сработал. Так же, как мертвы для родной планеты те, чьи корабли никогда не смогут вернуться домой.

«А это, – мрачно подумал Кирк, – мало чем отличается от того, что сказали хошаны. С зиторами можно было бы установить связь, но, как и хошаны, они не станут слушать. Если только не предпринять чего-либо еще».

– Полагаю, – сказал капитан, поглядывая на Спока и Маккоя, – самое время Разрушителю встретиться с Губителями Миров.