Цепная реакция

СОБЦОВА

От идеи разбойного нападения на сотрудников милицейского учреждения Леха категорически отказался. Прокомментировал свой отказ так:

— Зашел я в книжную лавку, полистал кодекс… Ну, эти твои коммерческие предложения в задницу! Если заловят — в тюряге до пенсии прокукуешь! Лучше на лебеде, да на воле…

— Ладно, сделаем по-другому, — с услужливой торопливостью принялась уговаривать его Людмила. — У нас в конторе третий день сигнализация не работает… Я тебе дубликаты ключей дам, все покажу предварительно, ты войдешь под вечер, когда подъезд военкомата закроется и…

— А на выходе меня и примут… В объятья! Право, твою мать, охранительные!

— Я подстрахую! В случае чего — наш, мол, сотрудник…

— Угу. По ночам доллары и пушки перетаскивает! В неизвестном направлении из известного учреждения.

— Хорошо, сделаем по-другому… Войдешь тихонько, за ночь все загрузишь, спустишь сумки под окно, там кусты, а потом машину подгонишь… Ну, Леха! Чего ты трусишь?! Я не трушу, а ты…

— Ладно, давай показывай, где чего…

В помещение отдела Людмила провела деверя под вечер. Показала шкафы, осмотрев которые, Леха заявил, что запросто вскроет их монтировкой; пояснила, что необходимо инсценировать проникновение через окно ее кабинета, взломав шпингалеты рам и оставив следы на подоконнике. Далее, кивнув на сейф начальницы, сказала, что искомые двадцать тысяч находятся именно в нем.

Продемонстрировала хранящийся в отделе арсенал: три автомата “Калашникова”, две винтовки, четыре пистолета, пятизарядный карабин, приборы для бесшумной стрельбы, штык-ножи, кинжалы и коробки со всевозможными патронами. Позолоченный “Вальтер” с готической надписью отложила в сторону — дескать, это мой, к вам в лапы попадет, обратно не допросишься…

Ограбление было решено произвести двумя часами позже, с наступлением темноты.

Проэкзаменовав будущего взломщика и вручив ему банку с молотым перцем, дабы создать препятствие для служебной собаки, Людмила проводила его до выхода, а затем вернулась в кабинет.

Открыла шкаф, вытащила заветные пять пачек, уместив их в своей хозяйственной сумке. Следом в сумку отправились пятнадцать тысяч, прошедших экспертизу и подлежащих возврату в УЭП уже завтрашним утром. После, достав из кармана имеющийся дубликат ключа от сейфа Зинаиды, она отперла стальную дверцу.

Двадцать тысяч, посуленных олуху Лехе, в сейфе, конечно же, не набралось: в рублях, долларах и марках она насчитала четырнадцать тысяч.

Оставив четыре тысячи в качестве гонорара незадачливому взломщику, она заперла железный ящик и поспешила на улицу.

Первостепенной задачей теперь виделось надежное укрытие похищенных денег.

Выбросив в канаву дубликат сейфового ключа, она дошла до остановки трамвая, доехала в полупустом вагоне до лесопарка, и побрела аллеей к примеченному месту, где под старой березой еще со вчерашнего вечера выкопала ямку, замаскированную тщательно вырезанным из почвы шматом дерна. Вытащила из ямки также заранее приготовленную трехлитровую банку.

Скрывшись в кустах, набила банку пачками валюты и закупорила горлышко плотной полиэтиленовой крышкой.

Действовала не торопясь, с удивлением обнаруживая в себе завидное хладнокровие и педантичность.

Опустив банку в землю, уместила поверх нее пистолет, обмотанный промасленной ветошью, затем надела резиновые перчатки, заполнила пустоты землей, загодя сгруженной в пакет и — аккуратно утрамбовала дерн.

Июньские долгие сумерки уже истаивали, неохотно уступая свой черед недолгой и теплой ночи, когда злоумышленница вернулась домой, выслушав краткий и безучастный доклад уставившегося в телевизор супруга:

— Зинка звонила…

— И что? — Сердце Людмилы оборвалось.

— Да ничего… Тебя спрашивала.

— А ты? — Чувствуя, что у нее подкашиваются ноги, она уцепилась в косяк двери.

— А чего я? Не пришла еще, говорю…

Людмила кинулась к телефону. Набрала номер. Занято!

Неужели что-то случилось? Неужели провал?

Ее кидало то в жар, то в озноб.

— Алло? — раздался в трубке голос ненавистной бывшей подруги.

— Звонила? — спросила она, стараясь привнести в голос безмятежную интонацию.

— Ну да… Ты где шляешься?

— Да так… Прогулялась. Вечер — сказка!

— Слушай, у нас большие проблемы…

Все тело Людмилы стало ватным. Преодолевая обморочный звон в ушах и подступающую тошноту, выдавила:

— Что такое?

— Послезавтра ревизия. Как у тебя с… Ну, ты понимаешь…

Закрыв в изнеможении глаза, она произнесла через силу:

— Завтра обещали дать…

— С гарантией?

— Да…

— Ну давай, подруга, не подведи, а то — полный абзац!

Положив трубку, она прошла в ванную, пустила воду и, глядя на тугую перевитую струю, с брызгами разбивающуюся о потертую голубенькую эмаль, постаралась всеми силами взять себя в руки.

Все еще только начиналось… Завтра предстоял нелегкий разговор с Лехой, уже обнаружившим вместо двадцати заветных тысяч лишь четыре; беседа со следователем, который наверняка станет придерживаться версии о причастности к краже сотрудников отдела; а уж кто-кто, но сволочная Зинка в этой версии утвердится сразу и бесповоротно.

И пусть! Подогревать чьи-либо подозрения в отношении ее, Людмилы, она все равно не станет. Ведь если выплывет на свет неудавшаяся комбинация с игрой на курсе доллара — Зинке — хана! Да и что ей Зинка?! Что ей вообще вся эта вонючая служба, когда под заветной березкой лежит сумма, которой и до пенсии не заработать! Главное — хладнокровие… И еще — Леха. Случись с ним чего — ее песенка спета. А хотя… Ну, родственник мужа. Часто был у них дома, имел доступ к ключам, мог сделать слепок… И на работу заходил, знал, что в сейфах — оружие и деньги… Да, главное сейчас — хладнокровие.

Леха позвонил в восемь часов утра, как и уславливались. Прошипел со злобой:

— Ну ты меня и подставила, родственница дорогая!

— Что такое? — пролепетала Людмила с испугом.

— Ты говорила двадцать? А там… всего лишь одна!

— Как… одна? — искренне озадачилась сообщница, не сразу уяснив финт вероломного деверя.

— А так! За что старались? В общем, сувениры у меня, двигаю в деревню. В столице появлюсь на следующей неделе, разберемся. Бывай!

Хлестнули короткие гудки, и Людмила, ошарашено вслушиваясь в их череду, с невероятным облегчением уяснила: получилось! А Леха… Вот же мазурик! Что было бы, если она поступила с ним по-честному?.. Хрен бы чего обломилось! Ха! Тысяча в сейфе… На трешку нагрел! Ну и подавись своей трешкой, жлоб распроклятый! А ведь еще наверняка станет претензии выдвигать, хамло! Ну и выдвигай! Откуда ей знать, куда начальница из сейфа деньги дела? Было двадцать… Где остальные — вопрос к Зине. Хочешь ей его задать? То-то! Сиди и не рыпайся, суслик косолапый в своей сельской местности! Выращивай огурцы на закусь! Но все же — мерзавец! Надуть на трешку!

— Кто звонил? Чего ты бормочешь? — обернул к ней сонное лицо муж.

— Спи! — Она резко откинула одеяло, поднимаясь с постели. — Первое кино только в десять часов начнется! Так что дрыхни, дорогой товарищ. По делу звонили…