Цезарь Август

Глава 4. НА ВЕРШИНЕ ВЛАСТИ

Гражданские войны закончились. Хилый и болезненный, плохо разбиравшийся в военном деле, Октавиан одолел всех своих врагов и соперников и достиг высшей власти. Ему было в этот момент тридцать три года. Его юность прошла в интригах и войнах, в расправах и казнях. Он видел, как измены и предательства совершались на каждом шагу, сам страдал от предательства и, случалось, привечал предателей; он не мог не сознавать, что староримские «верность» и «благочестие» хороши как лозунги, рассчитанные на рабов, на одурачивание толпы, но в политической борьбе им давно уже нет места; здесь все движет личная корысть и все дозволено. Жизненный опыт научил его не верить никому и ничему, быть осторожным и осмотрительным, безусловно рассчитывать только на себя самого. Октавиан хорошо понимал, что при первой же неудаче друзья покинут его, как покинули Антония и Секста Помпея. Он помнил хорошо, как друзья, подобно коршунам, набросились на Цезаря. Перед ним стояла задача неимоверной сложности – укрепить свою власть и сделать ее недосягаемой для каких-либо покушений. Она была тем более сложной, что явных врагов у него не было: все трепетало, все ожидало…

И все же Октавиан опасался возможного соперничества. Опасным претендентом на власть ему казался Цезарион, сын Цезаря и Клеопатры. Мать упрятала его на юге Египта, и оттуда он должен был удалиться в Индию, однако его педагог Родон уговорил его вернуться, расписывая, как Октавиан отдаст ему царство его матери. По дороге на север Цезарион был захвачен и убит. Говорили, будто Октавиан какое-то время колебался, но в конце концов принял свое решение, сказав: «Нехорошо многоцезарство».¹ Казнены были и римляне – военачальники и приближенные Антония и Клеопатры. Орозий называет, в частности, Публия Канидия и сенатора Кассия Пальменсис.² Дети Клеопатры от Антония – Александр Гелиос, Клеопатра Селена и Птолемей Филадельф – были проведены в триумфе и впоследствии, как и другие дети Антония, находились при дворе Октавиана. Их, по всей видимости, можно было не опасаться.

Тревожно было и в Риме. Сын бывшего триумвира Лепида, тоже Марк Эмилий Лепид, замыслил убить Октавиана по его возвращении из Египта. В заговор была посвящена и его мать Юния, сестра Марка Юния Брута; отец, по-видимому, ничего не знал. Заговор был раскрыт Меценатом, управляющим Римом и Италией; Лепид-старший умолил консула Бальбина пощадить его жену, но сын был отправлен к Октавиану и там казнен.³

Значительный интерес представляет судьба Египта. Октавиан не допустил разграбления Александрии (вместо этого он выдал каждому солдату по 250 драхм) ⁴ и даже расширил ее, основав в непосредственной близости от нее город Никополь в ознаменование своей победы.⁵ В Александрии был достроен храм, ранее предназначавшийся для культа Антония, и посвящен обожествленному Цезарю. Но и без ограбления Александрии добыча, захваченная в Египте, позволила оплатить все расходы на войну ⁶ и отменить взыскание недоимок.⁷

Находясь в Египте, Октавиан счел необходимым посетить гробницу Александра Македонского в Александрии и возложить на нее венок. Посетить погребение Птолемея I, основателя египетско-эллинистической царской династии Птолемеев, он отказался, заявив, что желает видеть царя, а не мертвецов.⁸ Пренебрежительное отношение Октавиана к самой Клеопатре и к царскому дому, к которому она принадлежала, было проявлено с подчеркнутой демонстративностью. Совершил Октавиан и поездку по Египту. В Мемфисе, древней столице страны, он также не счел нужным совершить поклонение Апису (египетский бог, почитавшийся в облике быка); он привык поклоняться богам, а не быкам, будто бы сказал он.⁹

В своих политических документах Октавиан неоднократно заявлял, что он подчинил Египет власти римского народа.¹⁰ Действительность, однако, была иной. Египет, откуда в Рим и в Италию поставлялся хлеб (ежегодно 1340 тыс. гектолитров зерна), был слишком важен, чтобы оставлять его на произвол различных политических случайностей. Страна была подчинена непосредственно Октавиану, который рассматривал себя здесь как прямой преемник Птолемеев и древних египетских фараонов. Непосредственное управление Египтом от имени Октавиана осуществлял назначавшийся им чиновник (префект), обычно из всадников.¹¹ Он замещал верховного владыку и на всех сакральных церемониях. В остальном система управления Египтом и взимания податей не претерпела изменений; впрочем, власти заботились о благосостояния Египта – уровне воды в Ниле, строительстве дорог, торговле Египта с Южной Аравией, Индией и Восточной Африкой и т. п.

Эта организация завоеванного государства послужила тем образцом, которому Октавиан станет неукоснительно следовать в будущем (выделение провинций, непосредственно подчиненных императору). Она показала и другое: Октавиан действовал здесь в конечном счете в своих личных интересах.

Неотложные дела призывали Октавиана в Рим. Незадолго до отъезда из Александрии к нему явился иудейский царь Ирод. Ранее он был союзником Антония, но потом немало помог и Октавиану; последний счел возможным поощрить его, отдав ему все побережье Палестины от границ Египта до Тира, которое прежде Антоний присоединил к Египту, а также Самарию и северные области Палестины. 400 солдат-галлов, ранее служивших Клеопатре, были переданы Ироду.¹²

Во время поездки по Сирии Октавиана также сопровождал Ирод; ¹³ вся Сирия изъявляла покорность; все ее города переходили на исчисление лет от битвы при Акциуме. В Сирии, как позднее и в Малой Азии, Октавиан не менял или, точнее будет сказать, почти не менял существовавшие до него политические структуры. И, разумеется, он повсюду щедро одаривал своих сторонников. Ирод вовсе не был исключением из правила. Не менее характерна история тирана Клеона, который был для своего времени чрезвычайно колоритной фигурой. Страбон называет его предводителем разбойничьих шаек (он действовал на западе Малой Азии). Он оказал значительные услуги Антонию, однако в битве при Акциуме перешел на сторону Октавиана. В результате своих действий Клеон оказался властителем крупных территорий: он был жрецом мисийского божества Абреттенского Зевса, владел частью Морены (также область в Мисии; Мисия – одна из провинций Малой Азии), а затем получил и должность верховного жреца в понтийской Комане.¹⁴ Понятно, эти жреческие титулы были сопряжены с положением главы соответствующих государственных образований (гражданско-храмовых общин). Как видим, Клеон не только сумел воспользоваться союзническими отношениями с Антонием, чтобы под покровительством последнего сколотить себе небольшое государство, но и, вовремя сменив политическую ориентацию, сохранил при Октавиане и даже, несомненно с его благословения, расширил свои владения. К врагам Октавиан был беспощаден. Так, в Гераклее Понтийской местный правитель Адиа-торикс, устроивший перед битвой при Акциуме массовое истребление римлян (он утверждал, что по приказу Антония), был захвачен и отправлен в Рим для участия в триумфе; в Риме Адиаторикс был убит вместе с сыном. Повсеместно в городах Малой Азии ставленники Антония лишались власти. Вместе с культом богини Рима в Малой Азии утверждался и культ обожествляемого Октавиана.

Наконец, после посещения островов Архипелага, Коринфа, Брундисия, Неаполя и Капри в секстилии (августе) 29 г. до н. э. Октавиан вернулся в Рим. Там был торжественно отпразднован триумф, продолжавшийся три дня, и были совершены торжественные жертвоприношения.¹⁶ Октавиан получил совершенно неслыханные почести: его имя было включено в сакральные песнопения наряду с именами богов, одна из триб (племена, из которых состоял римский народ) была названа Юлиевой, на всех праздниках он мог появляться в венке, день его вступления в Рим должен был стать праздничным на вечные времена. Октавиан получил разрешение по своему усмотрению и без ограничений пополнять коллегию жрецов. Возвращение Октавиана в Рим вылилось в грандиозный праздник, который завершился закрытием храма Януса: по всей Римской державе водворился мир. В Риме широко распространялась официальная версия, будто государство избавилось от смертельной опасности, будто Клеопатра собиралась захватить Рим и срыть Капитолий, а Секст Помпей – сделать римлян рабами.¹⁷ Всеобщая радость была, вероятно, искренней; тяга к миру была настолько сильна, что тени жертв многочисленных репрессий и террористических актов, казалось, поблекли.¹⁸ К тому же солдатам и всему народу были розданы громадные деньги.

Триумф Октавиана знаменовал собою начало новой эпохи в жизни римского общества. Все, разумеется, было обставлено так, будто в Риме возрождается исконная римская форма правления, возвращена мощь законам, восстановлен авторитет судов, величие сената, власть магистратов по древнему образцу, возобновлена древняя и старинная форма государства, честь святынь, обработка полей, безопасность людей, гарантии собственности.¹⁹ И на монетах,* (* Машкин Н. А. Принципат Августа. М.; Л., 1949. С. 323.) и в надписях ²⁰ Октавиан фигурирует как человек, освободивший государство от господства партии, возвративший свободу римскому народу. Октавиан категорически воспротивился тому, чтобы его провозгласили Ромулом, т. е. новым основателем и властителем Рима на древний царский манер:²¹ он боялся, что его заподозрят в стремлении к царской власти. Столь же энергично он отказывался и от диктатуры.²² Пример Цезаря не давал ему покоя. Но все равно и слова, и жесты оставались пустыми словами и жестами, ничего не значившими. Среди почестей, которые были предоставлены Октавиану еще в 30 г. до н. э., была ведь и пожизненная трибунская власть,²³ а она обеспечивала ему фактически всю полноту власти. Уходили в прошлое времена полновластия сената и народного собрания. Уже в 29 г. до н. э. был составлен новый список сенаторов, а на 20 г. до н. э. Октавиан был избран консулом (вместе с Марком Випсанием Агриппой) и цензором. В 28 г. до н. э. новый ценз был проведен и состав сената обновлен.²⁴

Примечательная особенность нового списка сенаторов заключалась в том, что с 28 г. до н. э. первым в нем значился Октавиан; тем самым он признавался первоприсутствующим в сенате (princeps senatus). Это положение, сохранившееся на протяжении всей его жизни, было не только почетным, но и давало возможность эффективно влиять на государственные дела. Оно стало еще одним фундаментальным звеном в конструировавшемся им сложном оформлении его верховной власти. Античность ²⁶ видела в титуле первоприсутствующего суть всей системы (Октавиан принимает именно его, а не титул царя или диктатора).

Впрочем, 13 января 27 г. до н. э. Октавиан заявил об отказе от своих чрезвычайных полномочий.²⁷ Конечно, эта комедия никого не могла обмануть; сенаторы кто искренне, а кто со страха, опасаясь опоздать с изъявлениями верноподданнических чувств, умоляли Октавиана принять эти полномочия обратно. Так что авторитет первоприсутствующего в сенате, полученные до того пожизненная трибунская власть и присяга на верность вновь были дополнены той властью, которой Октавиан располагал в качестве триумвира. И все же Октавиан предпочитал подчеркивать, что государство он передал сенату и народу и его неограниченная власть основывалась на том, что авторитета (auctoritas) у него было больше, чем у остальных, тогда как своими полномочиями он был равен другим коллегам. Само собой разумеется, на «авторитет» Октавиана постоянно ссылались при решении государственных дел. Тем не менее, с нашей точки зрения, не следует придавать этому слову в данном контексте особый терминологический смысл; оно значит только то, что значит: «авторитет», и было призвано придать достойную окраску фактическому единовластию первоприсутствующего в сенате. Показательно, что Октавиан всегда протестовал, когда его называли господином (dominus) и всячески старался избегать торжественного церемониала встреч и проводов.²⁹ Он, как уже говорилось, категорически отказывался от диктаторской власти ³⁰ и от избрания пожизненным цензором.³ Вообще Октавиан старался вести себя как обыкновенный скромный гражданин. Вместе со своими кандидатами он обходил граждан, вербуя на выборах для них сторонников по староримской традиции; он и голосовал, как простой гражданин, в своей трибе; представляя народу своих сыновей и добиваясь для них благосклонности римлян, он неизменно произносил: «если они того заслужат»; он не вмешивался в отправление правосудия, даже когда речь шла о его друзьях.

Выше мы уже упоминали, что в Риме одно время носились с идеей назвать Октавиана Ромулом, именем основателя города и государства, поскольку он явился создателем нового режима, ² однако эта мысль была в конце концов отвергнута, может быть, именно потому, что Октавиан не хотел подчеркивать всем очевидный факт создания нового режима. 16 января 27 г. до н. э. Мунаций Планк предложил называть Октавиана

Августом, ³³ – именем, в этом отношении совершенно нейтральным. С тех пор Октавиан принял новое имя: Император Цезарь Август, сын божественного. Здесь все было значимо. Личное имя (praenomen) Император было, как уже говорилось, не именем в собственном смысле слова: титулом «император» («повелитель», «командующий») солдаты обычно награждали победоносного полководца, и он получал право на триумф. Впервые императором Октавиан был провозглашен в 43 г. до н. э. после битвы при Мутине. Начиная с 40 г. до н. э., он именовал себя Император Цезарь, очевидно, по примеру Юлия Цезаря. Предоставленный Октавиану в 29 г. до н. э. сенатом, он стал пожизненным и обозначал верховную власть,³⁴ включавшую командование войсками, право взимать налоги, объявлять войну и заключать мир, управлять провинциями и осуществлять власть над гражданами вплоть до жизни и смерти сенатора и всадника. Не случайно греки переводили его словом «самодержавный правитель». С этого момента в древности считали начало римской монархии.³⁵ Став личным именем, титул императора должен был свидетельствовать, что все эти функции и прерогативы отприродно присущи новому властителю, как раньше Цезарю. Второй компонент – Цезарь – был до того прозвищем (cognomen) одного _v из ответвлений патрицианского рода Юлиев; отныне он превращался в родовое имя (nomen) властителя, что возвещало о создании династии наследников Цезаря. Третий компонент имени – прозвище Август – придавал его носителю качество священности (именно так переводили это слово греки). Оно происходит от латинского слова augeo – «умножать», связывается со жреческим титулом augur ³⁶ и обозначало, по-видимому, «умножителя» (благ), т. е. подателя всеобщего благополучия.

Кроме всего изложенного, Август (теперь уже Август!) многократно занимал высшие должности в государстве. До 23 г. до н. э. он ежегодно избирался консулом, В 23 г. до н. э. Август отказался от консульства на следующий год и снова получил пожизненную трибунскую власть с правом вносить на заседаниях сената предложения, а также пожизненную проконсульскую власть, которая не слагалась и возобновлялась при пересечении им померия (городской черты);³⁷ иначе говоря, вопреки римским обычаям она была действенна и в самом Риме, и за его пределами. В 24 г. до н. э. решением сената Август был освобожден от ограничений, налагаемых законами.³⁸ В 19 г. до н. э. ему были предоставлены знаки консульской власти и 12 ликторов, а также право сидеть между консулами.³⁹ После смерти (в 13 г. до н. э.) Лепида Август стал (12 г. до н. э.) великим понтификом, т. е. главой римского жречества.⁴⁰ С 13 г. до н. э. решения Августа, принятые совместно с его пасынком Тиберием или с кем-нибудь другим, приравнивались к постановлениям сената.⁴¹ Наконец, в 5 и 2 гг. до н. э. он снова избирался консулом. По различным поводам Август наделялся чрезвычайными полномочиями. Трижды (в 19, 18 и 11 гг. до н. э.) Август единолично назначался попечителем законов и добрых нравов.⁴²

Во 2 г. до н. э. Август получил титул отца отечества, давший ему «отцовскую» власть над Римом и римлянами.⁴³ До Августа этот титул принадлежал только Цицерону после раскрытия заговора Катилины и Цезарю после битвы при Мунде. По рассказу Светония, первоначально этот титул предложили Августу плебеи, отправив к нему специальное посольство. Август отказался, но его все равно приветствовала при входе в театр огромная толпа в лавровых венках. В сенате соответствующую речь произнес Валерий Мессала (он, конечно, хорошо понимал, что от него ждут): «Пусть счастье и удача будет с тобою и с твоим домом, Цезарь Август! Так мы считаем нужным молиться о постоянном счастье государства и об отраде этого города: сенат в согласии с римским народом приветствует тебя отцом отечества». Прослезившийся Август отвечал: «Достигнув исполнения моих желаний, отцы сенаторы, о чем еще мне молить бессмертных богов, как не о том, чтобы это ваше единодушие сопровождало меня до конца жизни!».⁴⁴

Старые римские органы власти, прежде всего сенат, продолжали функционировать, но их функционирование сводилось к выполнению решений и предначертаний Августа, которые разрабатывались советом при его особе; в него входили консулы, по одному от других магистратов (один претор, один квестор и т. д.), а также 15 сенаторов, избиравшихся жребием на полгода.⁴⁵ Дела в совете рассматривались в соответствии с желаниями Августа, консулы докладывали о его решении сенату, сенат штемпелевал требуемое постановление, и Август его публиковал в качестве эдикта. Народные собрания проводились для того, чтобы утверждать законы, предложенные Августом, и по его рекомендации и указанию выбрать магистратов, как это делалось уже при Цезаре.

Август всеми способами стремился показать, что он придает выборам и магистратурам их прежнее значение. Были подтверждены и даже усилены наказания за подкуп избирателей; ⁴⁶ это, однако, не помешало ему в некоторых трибах раздавать по 1000 сестерциев, чтобы провести нужного кандидата.⁴⁷ Во время выборов Август, как сказано, лично участвовал в вербовке голосов в пользу своих кандидатов и голосовал в своей трибе как рядовой гражданин. ⁴⁸

Иногда создавалось впечатление, что возвращаются прежние времена.⁴⁹ В 19 г. до н. э. консулами были избраны Август и Сентий Сатурнин, но Август отказался от консульства и уехал на Восток. Тогда на должность стал претендовать Эгнатий Руф, по-видимому популярный в плебейской среде; ему аристократические круги противопоставили Квинта Лукреция Веспилона, в свое время проскрибированного, но уцелевшего. Дело дошло до уличных стычек. Извещенный о событиях, Август спешно вернулся в Италию; там, в Кампании, его встретили часть преторов и народных трибунов, а также и Квинт Лукреций. В Рим, чтобы избежать торжественной встречи, Август въехал ночью. Он утвердил кандидатуру Лукреция; Эгнатий Руф был заключен в тюрьму и там умер. В критической ситуации, как видим, решала воля Августа.

Да и могло ли быть иначе? Теперь на должности выбирались ставленники Августа,⁵⁰ послушно выполнявшие его волю. О какой-либо их независимости, о самостоятельности действий магистратов не могло быть и речи. И все же магистратуры продолжали оставаться вожделенной целью каждого аристократа, в особенности консульство, и, чтобы удовлетворить притязания многочисленных претендентов и тем вернее привязать их к себе, Август изменил численность консулов. Если раньше обычно выбирали двух консулов, олицетворявших собою высшую исполнительную власть в государстве, то теперь помимо двух ординарных консулов, по которым назывался год («в консульство такого-то и такого-то»), на тот же год выбирались и дополнительные консулы, также какое-то время исполнявшие эти обязанности. С 22 г. до н. э. были несколько расширены прерогативы преторов: они стали не только судьями, но и ведали устройством игр и государственной казной. Однако общей ситуации эта реформа не меняла. К тому же выборных магистратов явно оттесняли на задний план чиновники, назначавшиеся непосредственно Августом: градоначальник, ведавший порядком и благоустройством города, всевозможные управители (прокураторы) и уполномоченные (легаты), а также командующий преторианской гвардией Август (префект претория). Отношения Августа с ними строились на личных связях, и ответственны они были только перед ним.

Наконец, Август стал и высшей судебной инстанцией в государстве.

Значительным реформам подверглось управление провинциями. 13 января 27 г. до н. э. Август провел разделение провинций на императорские и сенаторские.⁵¹ К числу императорских провинций, т. е. тех, которые были поставлены непосредственно под императорский контроль, принадлежали Испания (кроме Бэтики; в 22 г. до н. э. Южная Испания стала сенатской), Галлия (с 22 г. до н. э. Нарбоннская Галлия была сенатской), Иллирия (с 22 г. до н. э.), позже в Поду-навье Реция, Норик, Паннония, Мезия, поначалу на подступах к Италии Корсика и Сардиния, а на Востоке Сития вместе с Киликией и Кипром. С 22 г. до н. э. Кипр стал сенатской провинцией. К ним примыкал и Египет, формально провинцией не считавшийся. Все остальные провинции оставались по-прежнему под номинальной властью сената.

Сенатские провинции управлялись, как и раньше, проконсулами и пропреторами, назначавшимися через пять лет после отправления соответствующей должности,⁵² однако и здесь в силу своего авторитета и своих полномочий Август мог вмешиваться в дела провинций. Когда проконсул Азии Луций Валерий Мессала Более (11 -12 гг. до н. э.) позволил себе в один день казнить 300 человек и, бродя между трупами, забрызганный кровью, восклицал: «О царственное деяние!», Август добился против него обвинительного постановления сената.⁵³ Более того: как показывает надпись из Гангар в Пафлагонии,⁵⁴ провинциалы должны были клясться (на Востоке – по греческому стандарту) Августу в верности – землей, солнцем, небесами, всякими богами и самим Августом. На провинции была распространена, таким образом, система, уже опробованная в Италии.

Императорские провинции управлялись наместниками-легатами в ранге пропретора; они назначались Августом и подчинялись только ему. Здесь фикция сенатского управления полностью отсутствовала. Ре-ция и после 6 г. до н. э. Иудея управлялись прокураторами или префектами из всадников, причем административно иудейский прокуратор был подчинен легату Сирии. Понятно, что Август стремился не допускать выхода его наместников из-под контроля. Египетского префекта Корнелия Галла обвинили ⁵⁵ в том, что он слишком энергично выдвигал в Египте свою персону: выставлял по всей стране свои статуи, делал на пирамидах надписи о своих деяниях. Об этом донес в Рим его друг Валерий Ларг. Были против него и другие жалобы. Август убрал Галла с его поста; сенат решил конфисковать его имущество и отправить его в изгнание. Галл в конце концов покончил в собой.

Взимание налогов находилось в руках откупщиков. Откупная система тяжелым бременем ложилась на плечи населения провинций; не случайно поэтому откупщики считались в древности отъявленными злодеями и закоренелыми грешниками.

С точки зрения общеполитической создание императорских провинций существенно сократило сферу хотя бы и номинальной власти сената и расширяло сферу единоличной власти Августа. С точки зрения административно-военной оно отдавало в руки Августа наиболее стратегически важные провинции и стоявшие в этих провинциях войска, что могло служить гарантией от возможных случайностей. Существенна была и финансовая сторона данного мероприятия: громадные доходы от провинций поступали теперь не в казну Римской державы, а в личную казну Августа. Вообще же в императорских провинциях осуществлялся тот монархический идеал, к которому Август стремился, сознательно или бессознательно: в этих провинциях Август был настоящим самодержцем без фигового листка староримских традиционных учреждений.

Впрочем, Август и здесь остался верен себе. Первоначально императорские провинции были выделены сроком на 10 лет,⁵⁶ причем Август говорил даже о досрочном возвращении провинций. Однако затем сроки продлевались, и временное установление, как обычно бывает, стало постоянным.

В самом Риме Август также провел существенные преобразования: он разделил город на районы и кварталы, причем районами должны были ведать годичные магистраты общеримские, а кварталами – выборные от населения каждого квартала.⁵ Для охраны от пожаров были расставлены посты и, кроме того, была введена ночная стража. Эти меры позволили создать организацию, дававшую возможность держать город под контролем. Были учреждены и новые должности – попечение общественными постройками, дорогами, водоводами, руслом Тибра, распределением хлеба народу и т. п.⁵⁸

Вся эта громоздкая система получила в последующие века название империи, а возглавлявший ее правитель традиционно именуется императором. Этот режим едва ли можно считать компромиссом между сенатом и самодержавным правителем, едва ли можно говорить и о разделении власти между императором и сенатом; фактическим носителем власти был император, тогда как сенат обладал лишь фикцией, видимостью власти, хотя совсем избавиться от него Август, желавший следовать староримской традиции, не мог. И только принимая видимость за сущность, можно видеть в режиме, созданном Августом, магистратуру, ограниченную республиканскими формами, что-то вроде конституционной монархии.

Придя к власти, Август установил тот режим, который отвечал как назревшим общественно-политическим потребностям, так и традиционным социально-психологическим характеристикам римского общества. Гражданские войны показали полную неспособность традиционной римской системы, так называемого республиканского строя, обеспечить в государстве мир и стабильность. Режим, созданный Августом, принес и то, и другое. Мир! Это слово было у всех на устах. Мир прославляли (Августов мир), его берегли как зеницу ока, ему воздвигали алтари. Когда Август возвратился из Испании в Рим, по решению сената на Марсовом поле был воздвигнут алтарь мира; он был заложен 4 июля 13 г. до н. э. и освящен 30 января 9 г. до н. э.^э9 Август ставил себе в особую заслугу тот факт, что при нем храм Януса запирался трижды в знак того, что по всей Римской державе царит мир, тогда как до него за всю историю Рима только дважды.⁶⁰ Установление мира, прежде всего гражданского мира, прочные гарантии мира обеспечили Августу широкую поддержку всех слоев римского общества. И в то же время монархия не должна была быть монархией. Август удовлетворил и это требование. Монархия? Да нет же, восстановление свободы в государстве, угнетенном господством партии, восстановление древних и старинных римских порядков и обычаев, а что до власти Августа, то ведь это – власть первого в сенате, первого гражданина, его авторитет, его магистратские полномочия… Люди всегда охотно верят в то, во что они хотят верить.

Во внутренней жизни Римского государства Август столкнулся со сложными проблемами.

Прежде всего следовало навести и поддерживать элементарный порядок, разрушенный Гражданскими войнами. По Италии среди бела дня при оружии бродили разбойники; на полях и дорогах хватали свободных и рабов и заключали их в эргастулы, принадлежавшие владельцам сельских поместий; создавались новые коллегии – фактически разбойничьи шайки. Август принял решительные меры; он приказал расставить в удобных местах караулы, произвести ревизию эргастулов и распустить коллегии, кроме законных и существовавших издревле. Умиротворению общества должны были содействовать и уничтожение списков должников казне, и уступка спорных казенных участков в Риме их держателям, и прекращение затянувшихся судебных процессов.⁶¹

Август всячески демонстрировал стремление поднять престиж римского гражданства и чрезвычайно скупо его давал, хотя исключения, как можно было видеть, все же были; даже своей жене Ливии и пасынку, будущему императору Тиберию, он отказывал в их ходатайствах.⁶² Он добивался, чтобы римляне носили древнюю римскую одежду – тогу.⁶³ Все эти поступки могут быть поняты только в рамках политики, направленной на консолидацию коллектива римских граждан.

Конечно, сенат, с которым Августу пришлось иметь дело, был уже далеко не тем сенатом, в котором гремели речи Фабия Кунктатора или Катона Старшего, и даже не тем, в котором подвизался и на который возлагал свои надежды Цицерон. Император был одним из председательствующих в сенате, и сенат действовал в полном соответствии с его волей – так было при императоре Веспасиане,⁶⁴ и так было, конечно, и при Августе. Долголетние Гражданские войны, проскрипции и другие проявления массового террора научили сенаторов подобострастию и смиренной покорности. К тому же в сенате оказалось много ставленников триумвиров, в том числе людей незнатного и неримского происхождения, включая выходцев из социальных низов и даже бывших вольноотпущенников. За их счет численность сената резко возросла; всего сенаторов было больше 1000 человек. Многие республикански настроенные сенаторы в ходе войн и репрессий были уничтожены.

И все же слишком свежи были воспоминания о той решающей роли, которую сенат играл в жизни римского общества, слишком отчетливо сенаторы помнили в Августе равного себе, говоря словами поэта, или даже сына сенатора Гая Октавия, внука толстосума-всадника из заштатного города Велитры, да и в сенате еще оставались люди, тесно связанные и с республиканцами, и еи сторонниками Антония; от них можно было ожидать скрытой, а то и явной оппозиции. Хотя сенат покорно вотировал все, что требовал Август, опасность оставалась, и не раз, и не два злобное ворчание выплескивалось наружу.

Так, при обсуждении законов против прелюбодеяний (18 г. до н. э.) ⁶⁵ сенаторы посмели поинтересоваться, как сам Август воспитывает своих детей; Август в ответ вынужден был долго распространяться об идеальных нравах, будто бы царящих в его семье, что как небо от земли, было далеко от реальности. В другой раз при аналогичных обстоятельствах ему был задан вопрос: что нужно сделать с гражданином, если он был любовником замужней женщины, а потом увел ее от мужа. В вопросе описывались похождения самого Августа, и последний мог только сказать, что во время Гражданских войн совершалось много ужасных вещей, которые нужно забыть и в будущем не допускать. На заседаниях сената иногда возникали бурные прения и перепалки, приводившие Августа в раздражение. Он был вынужден выслушивать реплики вроде: «Я не понял», «Я бы возразил тебе, если бы было возможно» и даже «Сенаторам должно позволить свободно* говорить о государственных делах».⁶⁶

По рукам у сенаторов ходили всякого рода подметные листки и пасквили, направленные против Августа. Один из них, распространившийся в 6 г. до н. э., призывал, по-видимому, к восстанию. В 12 г. до н. э. в Риме и других местах было предписано сжечь враждебные правительству памфлеты, а авторов – в своем большинстве выходцев из римской знати – наказать.⁶⁷ Но драконовские меры не помогали, и Август в конце концов махнул рукой. Он не опровергал подобные выступления, не разыскивал их авторов; единственная мера, которую он избрал, – проведение расследования о тех, кто под чужим именем издает позорящие кого-либо сочинения.⁶⁸

Случались и другие демонстрации. Так, в 4 г. до н. э. римский квестор в Африке Гай Ливиней Галл выпустил монеты от имени и с изображением проконсула Африки Фабия Максима, не упомянув об императоре, и Август это проглотил.

Иногда оппозиция принимала более серьезные формы. В 23 г. до н. э. был составлен заговор против Августа, во главе которого стояли Фанний Цепион, бывший легат Кассия, т. е. человек республиканских убеждений, и Варрон Мурена, родственник Мецената, друга Августа.⁶⁹ В 4 г. н. э. составился еще один заговор во главе с Корнелием Цинной, племянником Гнея Помпея. В заговоре участвовал и Эмилий Павел, муж внучки Августа Юлии.⁷⁰ Август отвечал на заговоры свирепыми казнями; избежал ее только Цинна. Светоний говорит и о других заговорах с целью убить Августа.⁷¹ Не случайно, желая иметь сенаторов постоянно перед глазами и не допустить, чтобы они организовывали волнения в провинциях, Август запретил сенаторам покидать Италию; без его разрешения могли посещать Сицилию и Нарбоннскую Галлию только те, кто имел там имения.⁷²

Август, разумеется, делал все, чтобы привлечь сенаторов на свою сторону. Он объявил, что сжег всю переписку Антония; правда, кое-какие письма он все же припрятал на случай надобности.⁷³ Он оказывал денежную помощь тем, кто по недостатку средств не мог выполнять обязанности магистратов и кассировал долги государственной казне.⁷⁴ Более того, этим эдиктом он отменил все мероприятия, проводившиеся до его шестого консульства, т. е. до 28 г. до н. э.; ⁷⁵ результатом была отмена всех решений второго триумвирата, поскольку их еще можно было отменить. Август увеличил число патрицианских семей, щедро давая патрицианское звание старинным плебейским родам – Каль-пурниям, Клавдиям Марцеллам, Домициям, Юниям Силанам – и некоторым из тех, кто пробился в знать снизу.⁷⁶ Он назначал сенаторов на высшие государственные посты.

Вообще Август всячески старался продемонстрировать свою лояльность и терпимость.⁷⁷ Так, известный историк Тит Ливии весьма сочувственно отнесся в своем сочинении к Гнею Помпею, противнику Цезаря, и Август называл его помпеянцем, что, однако, Ливию не повредило; положительные отзывы о республиканцах (Азиний Поллион, Мессала Корвин) также выслушивались терпимо.⁷⁸ В 23 г. до н. э. Август предложил выбрать консулом Луция Секстия – друга и сподвижника Брута Во все этом, конечно, легко увидеть примирительные жесты в сторону аристократии, в том числе и республиканской аристократии. В риторских школах практиковались декламации на республиканские темы и с осуждением тирании.⁸⁰ Светоний говорит о многочисленных случаях, когда Август даровал своим противникам прощение и безопасность и даже первые места в государстве.⁸¹ Некий Юний Новат, распространявший порочащие Августа сочинения, отделался денежным штрафом, а Кассий Патавин, угрожавший на пиру его заколоть, – изгнанием. Эмилию Элиану из Кордовы вменялись в вину дурные отзывы об Августе; последний сказал обвинителю: «Я желал бы, чтобы ты мне это доказал, а уж я покажу Эмилиану, что и у меня есть язык: я еще больше наговорил бы о нем». По Риму распространялось много таких рассказов о его доброте, обходительности и милосердии.⁸² Все это должно было изгладить память о свирепом триумвире, беспощадно уничтожавшем врагов, недоступном жалости и состраданию.

Особую заботу Август проявлял о престиже сенаторского сословия. Среди мер этою рода следует отметить установление для сенаторов имущественного ценза в размере 1 млн сестерций,⁸ причем это решение Август использовал в политических целях: оппозиционеров он беспощадно удалял из сената, а своим сторонникам оказывал в случае необходимости материальную помощь.⁸⁴ Рассказывали, что когда он уплатил долг одного сенатора без всякой просьбы со стороны последнего, тот написал ему: «А я ничего не получу?». Пурпурные мантии было разрешено надевать только сенаторам и магистратам.⁸⁵ Сенаторам и всадникам должны были предоставляться в театрах почетные места. В 18 г. до н. э. был принят закон, запрещавший сенаторам и их потомкам жениться на вольноотпущенницах; ⁸⁶ тогда же сенаторам было запрещено принимать участие в гладиаторских боях.⁸⁷

Однако эти и им подобные шаги были далеко не достаточными. Как мы видели только что, Август оказался перед необходимостью заботиться о том, чтобы в сенаторском корпусе было как можно меньше явных и скрытых оппозиционеров; для этой цели использовался, как сказано, закон о сенаторском имущественном цензе. Действовал Август и более откровенными методами.

Уже в 29 г. до н. э. он произвел чистку сената.⁸⁸ Он предложил сенаторам «быть себе самим» судьями и тем, чье происхождение и образ жизни не соответствовали сенаторскому положению, покинуть сенат, причем их имена должны были быть скрыты от публики, они бы не утратили внешних признаков сенаторского звания. Конечно, и происхождение, и образ жизни – это были только предлоги; но, как бы то ни было, совету последовали только 50 человек. Тогда Август принудил уйти из сената еще 140 человек, и их имена были опубликованы.

В 18 г. до н. э. состоялась вторая чистка сената.⁸⁹ Обстановка была накалена; Август явился в сенат в доспехах и с мечом под одеждой; его окружали друзья, отличавшиеся незаурядной физической силой. В его дом сенаторов допускали только по одному и только после обыска. На этот раз была применена довольно сложная процедура. Август выбрал 30 человек, и каждый из них должен был письменно назвать пять сенаторов; из каждой пятерки по жребию выбирался один, и процедура повторялась. Никто не должен был вносить в список родственников. Август выразил недовольство, когда Марк Антистий Лабиеон, принадлежавший к республиканской оппозиции, известный юрист, внес в свой список Лепида, но услышал в ответ: «Каждый решает по-своему».⁹⁰ Процедура затянулась или, что правдоподобнее (об этом говорит, в частности, эпизод с Лабиеном), давала для Августа неудовлетворительный результат. Пользуясь своими прерогативами цензора, Август ее прервал и оставшиеся места заполнил по своему усмотрению. В результате численность сената сократилась до 600 человек.

В 12-11 гг. до н. э. пересмотр списка сенаторов был повторен.

Среди сенаторов, сохранивших свои кресла, было много выходцев из различных уголков Италии, в том числе этрусков, самнитов и др., которые достигали в Риме высших постов. Они были всем обязаны Августу, и от них ждать оппозиции не приходилось.

В 15 г. до н. э. Август отнял у сената право чеканить золотые и серебряные монеты.

Снижение роли сената и республиканских магистратур имело своим последствием начавшийся абсентеизм. Сенаторы тяготились заседаниями; были аристократы – и не один! – не желавшие становиться сенаторами. В 12 г. до н. э. не хватало людей, чтобы избрать народных трибунов,⁹¹ и Август велел предложить кандидатов из всадников. В 5 г. н. э. не было никого, кто бы хотел стать эдилом, и пришлось их выбрать из квесторов и народных трибунов.⁹² Пока это были единичные случаи, но они уже были.

В своих официальных документах Август всегда считал необходимым подчеркнуть, что наряду с сенаторским сословием и народом титул «отца отечества» ему был преподнесен также и всадниками.⁹³ Римское всадничество, из среды которого вышел и он сам, было чрезвычайно влиятельным сословием, своего рода аристократией второго ранга; это были ростовщики, землевладельцы, откупщики, военачальники, вообще деловые люди и все те, кто обладал более или менее значительным состоянием, но не делал карьеру магистрата и не входил в сенат. Август установил для всадников имущественный минимум в размере 400 тыс. сестерциев. Он провел пересмотр всаднического сословия, причем всадники должны были отчитаться о своем образе жизни и о своей деятельности. Наказывались, в частности, те из них, кто брал ссуды под низкий процент, а давал их под высокий.⁹⁴ Всадники выбирали и главу сословия из семьи Августа, который (глава) носил титул «начальник юношества». Ежегодно устраивались парады, в которых участвовали всадники до 35 лет; позже они от парадов освобождались и сдавали в казну полученного ими государственного коня.

До известных пределов всадникам не были чужды оппозиционные настроения. Так, они протестовали против закона о браках. Дело было в театре. Август подозвал к себе детей Германика и убеждал собравшихся последовать в семейной жизни его примеру.⁹

Однако в целом между императором и всадниками царили мир и согласие. Они покорно выполняли его волю; в свою очередь император назначал их на государственные должности (вплоть до претора); в их руках находился суд.⁹⁶ Все это вполне естественно, коль скоро власть императора была опорой порядка и давала возможность спокойно наживать богатство и пользоваться им.

Политика Августа по отношению к римскому плебсу строилась как удовлетворение его наиболее примитивных потребностей в хлебе и зрелищах. Подводя итоги своей деятельности,⁹⁷ Август заботливо перечисляет, когда и сколько раз он раздавал народу деньги. Уже по завещанию Цезаря он дал каждому плебею по 300 сестерциев (44 г. до н. э.); в свое пятое консульство (29 г. до н. э.) – по 400 сестерциев из военной добычи; в десятое консульство (24 г. до н. э.) – также по 400 сестерциев; в одиннадцатое консульство (22 г. до н. э.) он двенадцать раз покупал хлеб для раздачи; в двенадцатый год своей трибунской власти (12 г. до н. э.) он еще раз дал по 400 сестерциев на человека. Эти средства получили не менее 250 тыс. человек. В восемнадцатый год трибунской власти и в двенадцатое консульство (5 г. до н. э.) он раздал по 60 денариев; их получили 320 тыс. человек. Ветеранам-колонистам в свое пятое консульство (29 г. до н. э.) Август дал из военной добычи по 1000 сестерциев; получателей было около 120 тыс. человек. В свое тринадцатое консульство (2 г. до н. э.) он раздал плебеям, получившим к тому же бесплатный хлеб из казны, по 60 денариев; получателей было больше 200 тыс. Кроме того, практиковались систематические раздачи хлеба, причем Август резко увеличил количество должностных лиц (кураторов), ведавших раздачами: сначала их было два, после 18 г. до н. э. их стало шесть, причем это были сенаторы высокого ранга. К концу его правления раздачами стали ведать императорские чиновники (префекты анноны) из всадников, в их распоряжении находился огромный персонал. Составлялись списки получателей, которым выдавались специальные тессеры (своего рода талоны), и раз в месяц на Марсовом поле или в портике Минуция в одной из 45 лавок люди получали причитавшийся им паек. Попытки Августа раздавать хлеб раз в четыре месяца встретили сопротивление,⁹⁸ и он должен был уступить. Однако когда толпа потребовала вина, Август отвечал, что в Риме хороший водопровод.⁹⁹

Августу было очевидно деморализующее влияние хлебных раздач, и он носился с мыслью их вовсе прекратить, но хорошо понимал и другое: такая мера была бы слишком опасной для его правления.¹⁰⁰

Другим средством воздействовать на плебс Август считал, как сказано, организацию зрелищ. В уже не раз цитировавшемся документе ¹⁰¹ он заботливо перечисляет их. В его правление восемь раз устраивались гладиаторские игры, в которых сражались около 10 тыс. человек. Три раза проводились состязания атлетов,

27 раз – иные зрелища. В консульство Гая Фурния и Гая Юния Силана (17 г. до н. э.) Август устроил столетние игры. Начиная с его тринадцатого консульства (2 г. до н. э.) ежегодно проводились игры в честь Марса Мстителя. Кроме этого, в цирке, на Форуме и в амфитеатре 23 раза устраивались травли диких зверей. Особенно сильное впечатление должен был произвести, конечно, морской бой, в котором участвовали более 3000 человек.

Своей цели Август несомненно достиг: на основы его власти плебс не посягал; волнения, имевшие место в Риме в 23 г. до н. э., показали это со всею определенностью.¹⁰² В тот год Август, как уже говорилось, отказался от консульства на следующий год и уехал из Рима. Консулом помимо Августа был известный республиканскими убеждениями Авл Теренций Варрон Мурена, а дополнительными консулами Луций Сестий и Луций Кальпурний Писон. Между тем в Италии начался голод, в Риме не хватало хлеба, появились болезни, многие погибли. В городе начались беспорядки. Народ окружил курию (место заседаний сената) и стал требовать, чтобы Августу была предоставлена власть диктатора, угрожая сжечь курию вместе с сенаторами. По призыву сената Август, находившийся в тот момент в Кампании, спешно вернулся в Рим. Он на коленях умолял народ не назначать его диктатором и после долгих уговоров согласился взять на себя снабжение Рима продовольствием на свои средства. Порядок был восстановлен и доставка хлеба тоже. Здесь все характерно: и бунтующий народ, и бессилие сенаторского правительства, и Август, отказывающийся от диктатуры, которую ему навязывают, и завершающий аккорд: Август в роли спасителя от голода и мора. Независимо от того, были эти события инспирированы или нет, лучшей демонстрации в свою пользу Август, конечно, придумать не мог.

В 5 г. до н. э. на Форуме случился пожар, и толковали о поджогах, совершенных неоплатными должниками. Они будто бы надеялись, что им кассируют долги, но если такие надежды и были, то из этого ничего не вышло ¹⁰³

Положение рабов в царствование Августа сколько-нибудь существенно не изменилось. Они по-прежнему считались собственностью своего господина, и последний имел над ними неограниченную власть. Для политики Августа в этом направлении характерно уже то, что он возвратил, как говорилось, 30 тыс.беглых рабов, захваченных им у Секста Помпея, их прежним владельцам; более того, войну с последними он даже называл рабской войной,¹⁰⁴ приравнивая ее, таким образом, к восстанию Спартака. Не менее показательно и другое: Август не считал возможным вмешаться во взаимоотношения господ и рабов. Когда Фанний Цепион был осужден за заговор против Августа, его отец распял раба-доносчика и отпустил на свободу раба, помогавшего Фаннию; Август оставил это демонстративное поведение без последствий.¹⁰⁵ Раб всадника Ведия Поллиона, известного тем, что он бросал хищным рыбам – муренам на растерзание живых рабов, разбив стеклянный кубок, представлявший тогда исключительную ценность, и зная, что его ждет, бросился к ногам Августа. Последний разбил еще и другие кубки, надеясь, что эта потеря заставит Поллиона пощадить раба.¹⁰⁶ Потребовать от Поллиона не расправляться с рабом, а тем более прекратить свои жестокости, Август не считал возможным. Как известно, в Риме рабов на суде, даже в качестве свидетелей, допрашивали под пыткой. Август приказывал покупать таких рабов, чтобы их владельцы не понесли материального ущерба.¹⁰⁷ Специальными законами правительство Августа регулировало в неблагоприятную для рабов сторону возможности и процедуру освобождения рабов. В 4 г. до н. э. был принят закон Сентия; он разрешал отпускать на волю рабов, не достигших 30 лет, только в присутствии пяти сенаторов и пяти всадников; освобождение раба не должно было наносить ущерба третьим лицам. Во 2 г. до н. э. вошел в силу еще один закон, ограничивавший отпуск рабов по завещанию (lex Fufia Cani-nia); тем самым ограждались имущественные интересы наследников. Характеризуя в общем виде законы Августа о рабах, Светоний пишет, что он ограничивал возможности освобождения рабов, воздвиг этому много препятствий, предусмотрев и количество, и положение, и состояние освобождаемых; в частности, рабы, побывавшие в оковах или под пыткой, не могли при выходе на свободу претендовать, как это обычно было в Риме, на получение римского гражданства.¹⁰⁸

В царствование Августа восстаний рабов в Риме не было, однако угроза со стороны рабов все время ощущалась. Среди обязанностей градоначальника первым было обуздание рабов.¹⁰⁹ В 10 г. н. э. сенат подтвердил закон, по которому в случае насильственной смерти господина все рабы, находившиеся в доме, подлежали казни.¹¹⁰

Рабы, образовывавшие фундамент римского общества, играли заметную роль в его хозяйственной жизни. Общая их масса непрерывно возрастала, и количество рабов в одних руках могло колебаться от нескольких человек до нескольких тысяч и даже десятков тысяч. Рабы трудились на полях и в имениях знатных и богатых вельмож, они были слугами в домах, часто воспитателями детей, но рабы и в особенности вольноотпущенники занимались и всякого рода ремеслами, ведя самостоятельное хозяйство, и даже торговлей, активно участвуя в деловой жизни. Иногда в их руках скапливались значительные состояния. Формально имущество рабов считалось собственностью их господина, однако фактически рабы могли им пользоваться по своему усмотрению. Сам Август использовал вольноотпущенников и особенно приближенных рабов в качестве чиновников и должностных лиц, выполнявших разного рода поручения, часто ответственные. Таким образом, и рабы, как и свободные, не представляли собой единой массы; их объединял статус несвободы, тот факт, что они были собственностью другого лица. Эту ситуацию Август не только не мог и не хотел менять; самая мысль о возможности каких-либо изменений в этом отношении, какого-то улучшения общественного положения рабов ему, по-видимому, просто не приходила в голову.

Август пришел к власти – ив этом заключалось его гениальное новаторство – как восстановитель доброго старого времени, традиционных старозаветных римских устоев, нравов, обычаев, всего того, что в Риме связывали с понятием mos maiorum – «обычай предков». Он отчетливо это сознавал, и в своих «Деяниях» так формулировал существо своей политики: «Новыми законами, [в] веденными по [мо]ей инициативе, [м]но-гие примеры древних, забытые уже наш [им] век [ом], я вер[нул], и сам многих де [л при] меры, достойные подражания, потомкам передал».¹¹¹ Такая линия соответствовала глубинным настроениям общества. Во время Гражданских войн оказались разрушенными фамильные связи, такие устои, по крайней мере теоретические, римской жизни, как fides – «верность», pietas – «благочестие», virtus – «мужество», которые искони должны были быть присущи доброму римлянину старого закала. Продажность, предательство, измена – таковы были болезни, поражавшие римское общество, и от Августа ожидали спасения от моральной деградации.¹¹²

Этой своей цели Август собирался достичь, издавая законы о браке и о супружеской неверности. Закон об обязательных браках был введен, по-видимому, уже в 28 г. до н. э., потом отменен и восстановлен снова. Он касался сенаторов и всадников и обязывал всех мужчин до 60 лет и женщин до 50 лет вступить в брак; нарушители закона лишались права присутствовать на зрелищах и ограничивались в получении наследства по завещаниям.¹¹³ Позже бездетные были приравнены к не вступившим в брак. В 9 г. н. э. специальным законом были установлены некоторые различия между ними. Не вступившие в брак лишались права получать наследство, а бездетные, но состоящие в браке могли получить половину наследства. Для лиц, имевших троих детей, устанавливались льготы и преимущества.

Законы о прелюбодеяниях, принятые в 18 г. до н. э., определяли за них жестокие наказания. Женщина, виновная в этом преступлении, получала развод и отдавалась под суд, причем отец имел право убить свою дочь и ее любовника, а муж – убить любовника, если это был раб, вольноотпущенник семьи, гладиатор, артист и т. п.¹¹⁵

Дела о прелюбодеяниях разбирались в государственных судах наряду с особо опасными преступлениями. В случае, если вина была доказана, женщина теряла половину приданого и треть имущества, а ее любовник- половину имущества; оба ссылались на острова. Если в течение полугода отец или муж не привлекали женщину к суду, муж мог быть сам отдан под суд в качестве сводника.¹¹⁶ Мужчины, уличенные во внебрачных связях, естественно, тоже подлежали наказанию.¹¹⁷

Само собой разумеется, император настойчиво добивался, чтобы эти законы проводились в жизнь; во 2 г. до н. э. он, как увидим, применил их к своей дочери Юлии. Но в целом они были крайне непопулярны. Римляне, прежде всего римские аристократы, давно отвыкли от столь бесцеремонного вмешательства в личную жизнь; со времен знаменитой цензуры Катона Старшего в Риме ничего подобного не было. На заседаниях, где эти законы обсуждались, Августу пришлось выслушать неприятные вопросы, неприятные в особенности потому, что жизнь и самого Августа, и его семьи вовсе не была такой беспорочной, какая подобала бы творцу закона об обязательных браках, столь строгому и бескомпромиссному ревнителю нравственности. Всадники, как мы видели, протестовали. Пройдут годы, и подспудное общественное недовольство выплеснется в «Искусстве любви» Публия Овидия Назона. С Овидием, как увидим, Август расправился, в своей семье прибег к жестоким карам. Дело было слишком важным, чтобы ворчание, насмешки и даже кровные узы могли его остановить. Август твердо решил поставить на своем.

В том же 18 г. до н. э. Август издал закон против роскоши. Он, в частности, запрещал тратить на пиршества больше 400 сестерциев в обычный день, 800 – в праздничный день и 1000 – на свадьбу.¹¹⁸ Были и другие законы такого же рода.

Стабилизация внутриполитического положения Римского государства была необходимым условием для проведения активной внешней политики. Этого ожидало от Августа общественное мнение,¹¹⁹ этим склонен был похвастаться и он сам – походом в Южную Аравию и в Судан,¹²⁰ сношениями с далекой Индией.¹²¹ Он даже утверждал, изрядно при этом преувеличивая, что своими деяниями покорил власти римского народа весь земной круг,¹²² что во всех войнах на суше и на море, гражданских и иных, он всегда выходил победителем. Но главная задача заключалась в поддержании внешнеполитической стабильности. Как бы то ни было, хотя Август и похваляется, что ему удалось трижды закрыть храм Януса в знак окончания войны,¹²⁴ его царствование было переполнено мелкими и крупными пограничными войнами.

Одним из театров ожесточенных военных действий была Испания. Уже в 28 г. до н. э. там началось восстание кантабров; собственно, они напали на своих южных соседей – ваккеев, турмогов и аутригонов, подчинявшихся римской власти. Положение казалось настолько серьезным, что на подавление волнений в начале 26 г. до н. э. прибыл сам Август, находившийся тогда в Галлии. Его длительное (в течение двух лет) присутствие на театре военных действий не повлияло сколько-нибудь существенно на их ход. Кантабры вели партизанскую войну, она была длительной и трудной, и Август не дождался ее окончания. Он заболел и отправился лечиться на воды; в начале 24 г. до н. э. он вернулся в Рим. Завершать кампанию он предоставил своим легатам – Гаю Антистию Вету и Публию Кари-зию. Римляне разгромили повстанцев; в Риме считали, что война закончена, и по приказанию Августа заперли храм Януса,¹²⁵ однако фактически восстание продолжалось с нарастающим ожесточением. В 22 г. до н. э. снова выступили астуры и кантабры, подавленные Гаем Фурнием. Великое множество повстанцев, взятых в плен, римляне продали в рабство, однако рабы убивали своих господ, пробирались на родину, и там снова в 19 г. до н. э. начались бои. О том, какое значение Август придавал событиям, свидетельствует тот факт, что на подавление мятежников был направлен Агриппа; он окончательно водворил на Пиренейском полуострове мир и спокойствие. В стране появились римские крепости и города с многозначительными названиями: Ав-густова Роща, Астурийская Августа, Цезаравгуста (ныне Сарагосса, на месте прежней Салдубы), Ав-густобрига и т. п.; на морском берегу были воздвигнуты три алтаря, посвященные Августу.¹²⁶

Значительные трудности ожидали правительство Августа и в Галлии. В 38 г. до н. э. под командованием Агриппы было подавлено восстание аквитанцев.¹²⁷ В 27 г. до н. э. в центральной и южной Галлии вспыхнуло новое восстание, подавленное Марком Валерием Мессалой Корвином; 25 сентября 27 г. до н. э. состоялся его триумф.¹²⁸ В 25 г. до н. э. под командованием Авла Теренция Варрона Мурены были разгромлены салассии – племя, жившее в Альпах недалеко от Сен-Бернара. Немногочисленные приверженцы Рима были водворены в основанной там римской колонии в качестве неполноправных поселенцев; пленников (8 тыс. воинов, 36 тыс. стариков, женщин и детей) римляне продали в рабство с условием освобождать мужчин не ранее, чем через 30 лет.¹²⁹

В 35-33 гг. до н. э. была снова захвачена Иллирия, потерянная вскоре после смерти Цезаря. В 16 г. до н. э. римляне овладели Нориком. В 15 г. до н. э. после битвы у Боденского озера были подчинены области ретов и винделиков. Реция и Норик стали императорскими провинциями.

Во Фракии, где был установлен римский протекторат, Август утвердил власть одного из претендентов – Котиса; у гетов он также вмешался в борьбу за власть и поддержал одного из участников конфликта – Рола. В 30-29 гг. до н. э. римский наместник Македонии Марк Лициний Красе вынужден был отражать набег гетов и бастарнов. В 28 г. до н. э. римляне разгромили племя мезов и организовали провинцию Мезию. Во Фракии между тем развернулась ожесточенная борьба между сторонниками и противниками римской ориентации. В 13 г. до н. э. Август направил во Фракию войска под командованием Луция Кальпурния Писона, которые подавили там антиримское движение. Царем Фракии Август сделал Реметалка.

В 14 г. до н. э. началась война в Паннонии, продолжавшаяся до 9 г. до н. э. Помощь паннонцам пытались оказать геты, но безуспешно. В 6 г. н. э. в Паннонии и Далмации началось новое восстание из-за тяжелых налогов, а также из-за того, что римское правительство набирало войска для борьбы с германцами. Восставшие устроили избиение римлян, напали на Македонию, угрожали Италии. Август предпринял экстренные меры: в Риме был объявлен призыв ветеранов, производилась добровольная и насильственная мобилизация частновладельческих рабов, которые освобождались и зачислялись в армию. Командование Август предоставил своему пасынку Тиберию. Повстанцы оказали упорное сопротивление, но в конце концов были разбиты; их вожди попали в плен.

Ареной непрекращающихся боевых действий была и граница с Германией по Рейну. В Галлию постоянно вторгались германские племена, но римским военачальникам удавалось отбрасывать их за Рейн и наносить им серьезные удары. В 16 г. до н. э. римский полководец Лоллий потерпел, однако, поражение от племени су-гамбров; в 12 г. до н. э. сугамбры снова напали на римлян. Против них для организации обороны и наступления в глубь Германии Август послал своего пасынка Друза. Друз перешел через Рейн; по его приказанию был прорыт канал к Зейдерзее, что облегчило военные действия на севере, где Друз покорил батавов, фризов и некоторые другие германские племена. В 11 г. до н. э. Друз предпринял поход к реке Везер, а в 10 г. до н. э. – против хаттов и свевов. В 9 г. до н. э. Друз дошел до Эльбы; под властью Рима оказались хатты, свевы и херуски. В том же году Друз неудачно упал с коня и умер. В 8 г. до н. э. на германскую границу был направлен Тиберий, снова совершивший поход к Эльбе. Сменивший на время Тиберия Луций Домиций Агенобарб подчинил римской власти гермундуров, а в 4 г. н. э. Тиберий, вновь появившийся на берегах Рейна, еще раз покоряет херусков. В 5 г. н. э. Тиберий опять предпринял поход к Эльбе, подчинил лангобардов и семнонов. Между Рейном и Эльбой была образована провинция Германия, наместником которой был назначен Публий Квинтилий Вар.

Этот правитель, жадный и как военачальник бездарный, повел линию на быструю романизацию провинции. В частности, начали функционировать чуждые для германцев римские суды. Ответом было восстание германцев, во главе которого стоял вождь племени херусков Арминий. Восставшие заманили римские войска в глубь страны и в Тевтобургском лесу неожиданным нападением уничтожили неприятеля (9 г. н. э.). Известие об этом поражении вызвало в Риме смятение. Сам Август тяжело переживал случившееся; рассказывали, что он не стригся и не брился, не раз бился головой о косяк двери, восклицая: «Квинтилий Вар, верни легионы!». День поражения стал для него траурным.¹³⁰ Производилась насильственная мобилизация; много было уклонявшихся от службы. Рассказывали об одном всаднике, который отрубил своим сыновьям пальцы.¹³¹ Август прибег к решительным мерам. Произведя жеребьевку среди отказывавшихся вступить в армию, он каждого пятого из тех, кто были младше 35 лет, и каждого десятого из тех, кто были старше, лишил гражданских прав и имуществ. Были и казненные. В Германию снова был отправлен Тиберий и с ним его племянник, сын Друза Германик. В 11 г. н. э. они предприняли очередной поход на территорию прежней провинции, однако границей Империи стал Рейн, хотя римляне и предпринимали время от времени походы в глубь Германии.

На Востоке Август делал все, чтобы поддерживать римское господство, стабильность и мирные отношения, хотя и не отказывался от проведения активной внешней политики там, где это было возможно без особенного риска.

Осенью 22 г. до н. э. Август счел необходимым отправиться на Восток. Сначала он посетил Сицилию,¹³² куда вывел ряд колоний – в Тавромений,¹³³ Катану,¹³⁴ Сиракузы,¹³⁵ Тиндарид, Гимеру,¹³⁶ а также Панорм.¹³⁷ В Сицилии Август получил жалобу на злоупотребления со стороны тамошнего наместника Феодора из Тарса и назначил на его место своего учителя Арея.¹³⁸ В Греции по просьбе своей жены Ливии Август посетил Кифе-ру и Спарту, где в свое время Ливия, спасавшаяся от Августа, нашла убежище. В Спарте он присутствовал на сисситии – знаменитой спартанской общественной трапезе.¹³⁹ От посещения Афин, когда-то поддерживавших Антония, Август уклонился; он остановился в Эги-не. Перепуганные афиняне умоляли его прибыть в их город, но Август, демонстрируя свою немилость, отверг их домогательства; ¹⁴⁰ более того, он освободил от власти Афин Эгину и Эретрию, а также запретил Афинам торговать своим гражданством.¹⁴¹ Впрочем, скоро он сменил гнев на милость и присоединил к владениям Афин остров Лесбос.¹⁴² На Самосе Августа встречали не только власти и жрецы, но и ликующая, празднично наряженная толпа; этот эпизод достаточно показателен для характеристики той атмосферы, в которой происходила поездка Августа по Греции.

В Малой Азии его приняли как бога-спасителя. День появления Августа в провинции (25 ноября) должно было регулярно праздновать; почти повсеместно в честь Августа устраивались новые или переименовывались старые игры; ¹⁴³ в некоторых городах даже была введена новая эра – от императорской поездки. И все же у Кизика, где во время волнений римских граждан бичевали и убивали, Август отнял свободу.¹⁴⁴ В сенатской провинции Вифинии он реорганизовал управление; в том, что сенат утвердит его меры, можно было не сомневаться.

На востоке Малой Азии и в Сирии Август сохранял и всячески поддерживал систему буферных вассальных приграничных государств. В горной стране Аман на востоке Киликии была восстановлена власть местной династии; ¹⁴⁵ морское побережье было передано Архе-лаю, царю Каппадокии.

Затем Август снова провел зиму на Самосе. Теперь он и Афины удостоил своим посещением.

Август вернулся с Востока осенью 20 г. до н. э. Он уклонился от почестей, которые ему готовил сенат; его ожидали 13 октября, но он въехал в ночь с 12 на 13 октября. На месте, где Аппиева дорога достигает Рима, недалеко от храма Чести и Добродетели, там, где Август вступил в город, по велению сената был воздвигнут храм Фортуны Возвратительницы,¹⁴⁶ в годовщину возвращения должно было справлять праздник Августа-лий и приносить жертвы.

Одной из самых сложных проблем восточной политики Рима была и оставалась проблема взаимоотношений с Парфией. Внутридинастические смуты в Парфии, казалось, давали благоприятные перспективы. Парфянский царь Фраат IV был изгнан своим братом Тирида-том, но сумел вернуться на трон. Таридат бежал в Сирию к римлянам и увел с собой старшего сына Фраата IV, тоже Фраата. В 23 г. до н. э. в Рим прибыло парфянское посольство с требованием выдать Тиридата и возвратить на родину Фраата-сына. Послы обратились к Августу, Август направил их в сенат, а последний снова адресовал их к Августу. После этих процедурных проволочек послы получили ответ: выдать Тиридата Август отказался (ему было желательно на всякий случай сохранить у себя претендента на парфянский престол), а Фраата-сына согласился возвратить, если парфяне возвратят захваченных у римлян пленных и знамена. Фраат IV медлил; в 20 г. до н. э. Август направил в Армению, где боролись про-римская и пропарфянская группировки, свои войска под командованием Тиберия и посадил на престол там проримски настроенного Тиграна III. Создалась угроза римского вторжения в Парфию, и Фраат IV уступил: знамена и пленные были выданы Тиберию. Однако и положение Тиграна III в Армении оказалось непрочным; он погиб в борьбе со сторонниками Парфии.

В 6 г. до н. э. снова возникла необходимость урегулировать отношения с Парфией, и на Восток с этой целью был послан Тиберий. Однако он пренебрег своим поручением и остановился на Родосе. В 1 г. до н. э. в Армению был послан Гай Цезарь, внук Августа, им усыновленный. Гай посадил на армянский престол Ариобарзана, сына царя Мидии; в Армении начались волнения; при осаде крепости Артагиры во 2 г. н. э. Гай был ранен и в 4 г. н. э. умер. Правление Ариобарзана и его сына Артавазда продолжалось недолго; после них на короткое время власть получил Тигран IV, отстраненный от власти в 6 г. н. э. Армения снова оказалась в орбите парфянского влияния.

Пытался Август вести политическую игру и вокруг парфянского трона. Она шла с переменным успехом. Август подарил Фраату IV италийскую рабыню Мусу Тейю. Последняя устроила, чтобы старшие сыновья Фраата IV были отправлены в Рим; потом Август изображал дело так, будто Фраат IV прислал к нему всех своих сыновей и внуков в заложники, умоляя о союзе, не будучи побежденным в войне.¹⁴⁷ Как бы то ни было, Муса Тейя и ее сын Фраатак воспользовались ситуацией и во 2 г. до н. э. убили Фраата IV. Однако, став царем, Фраатак вопреки ожиданиям повел антиримскую политику, опираясь на враждебные Риму парфянские круги. В 1 г. до н. э. свидание Гая Цезаря и Фраатака позволило разрядить конфликтную ситуацию. Позже Августу удалось посадить на парфянский престол воспитывавшегося в Риме Вонона, сына Фраата IV. Однако около 11 г. н. э. Вонон был свергнут, и царем стал Артабан III.

На территории Сирии и Палестины Август стремился поддерживать за пределами императорской провинции местных царей и правителей, которые были, с римской точки зрения, его клиентами, часто носили родовое имя императора (Юлии) и получали римское гражданство. Свою власть они получали от императора и титуловали себя «друзьями» императора и «друзьями» Рима. Эта «дружба» фактически оформляла подчинение Риму. Когда царь Набатеи Арета IV принял власть, минуя Августа, последний разгневался и даже подумывал о том, чтобы отнять царство у Ареты и присоединить Набатею к Иудее. С большим трудом Арете удалось побудить его сменить гнев на милость, да и не хотел Август чрезмерно усиливать Иудею. В 7 г. до н. э. Арета был утвержден царем. Август активно вмешивался в жизнь этих властителей, в том числе и в династические взаимоотношения. Антиох II, царь Комма-гены, был даже казнен (в 29 г. до н. э.) по обвинению в убийстве послов своего брата. В то же время Август исподволь прибирал отдельные области, примыкавшие к провинции, к рукам и ставил их под контроль своей администрации. Так произошло, в частности, в Иудее.

В первые годы правления Августа Иудеей управлял царь Ирод, получивший в свое время власть от Антония в качестве тетрарха, а позже царский титул от триумвиров. После битвы при Акциуме Ирод сумел втереться в доверие к Октавиану и продолжал царствовать, исподволь расширяя свои владения, занимаясь многочисленными постройками. При нем на месте основанной в доримское время Стратоновой Башни был построен новый город, названный в честь Августа Кесарией; он же заново перестроил Иерусалимский храм иудейского бога Йахве. В семействе Ирода происходили непрерывные династические свары, попадавшие на суд и решение к Августу; в самой Иудее население относилось к Ироду враждебно, однако покровительство императора позволило ему спокойно досидеть на троне. В 4 г. до н. э. Ирод умер, а еще через десять лет основная часть Иудеи стала римской провинцией.

Овладев Египтом, Август унаследовал, естественно, и традиционные направления египетской внешней политики. Одно из них было нацелено на Южную Аравию. Последняя издревле была важным в торговом отношении регионом, откуда на Ближний Восток и в средиземноморский мир привозили драгоценные благовония и мази. Греко-египетские купцы стремились внедриться в эту торговлю и утвердиться на южном побережье Аравийского полуострова. Цари эллинистического Египта старались, хотя и без видимого успеха, овладеть морскими и сухопутными путями, ведущими туда. В 25 г. до н. э. наместник Египта Элий Галл предпринял по приказанию Августа поход в эту благодатную страну; его союзниками были набатеи и иудеи.

Поход был чрезвычайно трудным и в целом неудачным.¹⁴⁸ В набатейскую гавань Левке Коме на побережье Красного моря Элий Галл добирался из Египта морским путем, претерпев много мук и лишений. Солдаты Элия Галла тяжко страдали от цинги. Лето и зиму Элий Галл провел в Левке Коме. Весной он выступил в сухопутный поход. Идти пришлось по безводной местности, куда воду доставляли на верблюдах; солдаты должны были преодолевать бездорожье, пустыню, нехватку продовольствия. Тем не менее Элию Галлу удалось захватить ряд южноаравийских городов, в том числе Негран (Неджран). Он осадил и Мариб, столицу Сабейского царства, но взять ее не удалось. От Мариба Элий Галл повернул обратно и с теми воинами, кому посчастливилось выжить, проделав еще один тяжелый поход, вернулся в Египет. Судя по одному сообщению,¹⁴⁹ можно предполагать, что флот Элия Галла добрался до Адена и разрушил его, однако общего результата это не изменило.

Факт военного поражения был очевиден. Страбон, явно со слов Элия Галла, обвинял в неудаче его «союзника» Силлея, брата набатейского царя, фактически правившего Набатейским царством; это он, по словам Страбона, изменнически подстроил всевозможные бедствия. Насколько подобные обвинения справедливы, сказать трудно; во всяком случае если Силлей так поступал, то это было, конечно, целиком в интересах Набатеи, которая издавна боролась против проникновения на торговые пути в Южную Аравию греко-египетских конкурентов.

Как бы то ни было, римская официальная пропаганда, отложившаяся в доступных нам источниках, стремилась выдать за великое достижение уже то, что римляне совершили этот поход и разрушили южноаравийские города; естественно, Август излагает события так, чтобы представить их сплошным триумфом римского оружия и избежать неприятного упоминания о неудаче.¹⁵⁰ Позже Гай Цезарь носился с мыслью повторить южноаравийскую экспедицию, однако его намерение не было осуществлено. В дальнейшем между Римом и южноаравийскими царствами установились союзнические отношения: Карибаил, царь южноаравийских царств Химйара и Сабы, считался «другом», т. е. союзником, а по римским понятиям и клиентом римского императора.¹⁵

Другое направление римской египетской политики было нацелено на верховодья Нила. В 22 г. до н. э., воспользовавшись вторжением из Эфиопии в южный Египет, римляне под командованием Гая Петрония ¹⁵² совершили поход в Эфиопию, где им удалось разрушить и разграбить ряд городов, в том числе и царскую столицу Напату.¹⁵³ Оставив в На-пате гарнизон, Петроний вернулся в Египет. Весной 20 г. до н. э. из Эфиопии к Августу прибыло посольство с просьбой о мире.¹⁵⁴

Зависимым от Рима было и Боспорское царство. На короткое время римляне утвердили там власть царя Понта Полемона, однако во время одного из походов на Таманский полуостров Полемон был убит, и Боспор снова обрел самостоятельность, хотя и признавал верховенство Рима.

Существенно важное место в жизни созданного Августом государства играла его семья. Она должна была являть собою пример староримской добродетели, верности отечественным нравам, быть своего рода эталоном для каждого римлянина в его домашней повседневной жизни. Доблесть, милосердие, справедливость и благочестие – таковы были личные и общественные добродетели, которые Август хотел продемонстрировать своему народу; за них, по его словам,¹⁵⁵ его награждали сенат и народ. Евтропий, несомненно, воспроизводит сложившуюся еще при жизни Августа официальную оценку его личности, когда он пишет, что трудно было быть удачливее его в войне и умереннее в мире, что он, находясь у власти, вел жизнь, наиболее подобающую гражданину, был самым щедрым ко всем и самым верным другом. Его жена Ливия и дочь Юлия должны были дома сидеть за прялкой, и Август считал нужным подчеркнуть, что он носит тогу, вытканную в его собственном доме.¹⁵⁷ Такая позиция Августа прямо вытекала из его реставраторских устремлений. Но дело было также и в другом: став фактическим монархом, Август должен был позаботиться о преемнике из своей семьи. Однако и в своей семейной жизни Август столкнулся с запутанными и драматическими ситуациями.

Вообще говоря, репутация Августа была не такая, какая приличествовала бы столь суровому ревнителю древней чистоты нравов. Сплетни о его любовных похождениях передавались из уст в уста и мощным слоем отложились в его биографии. По словам Светония,¹⁵⁸ Секст Помпей называл его обабившимся, а Марк Антоний уверял, что и свое усыновление Август (тогда еще, конечно, Октавий) купил ценой постыдной связи с Цезарем. Тот же Марк Антоний рассказывал, как при муже Август увел жену одного консуляра в спальню, а потом привел обратно, растрепанную и раскрасневшуюся, как друзья подыскивали Августу любовниц, как развод Скрибонии он дал из-за того, что она позволила себе ревновать. И Секст Помпей, и Марк Антоний были врагами Августа, и придавать чересчур большое значение их россказням не приходится. И все же, вне зависимости от того, насколько все эти свидетельства надежны, они позволяют судить не только о средствах, которые применялись против Августа в политической борьбе, но и о том, как его воспринимали и оценивали современники вне воздействия и оценок официальной пропаганды. К тому же и позднее Август пользовался репутацией любителя молоденьких девушек, которых ему раздобывала его жена.¹⁵⁹ Впрочем, и сам Август, как увидим далее, был не прочь прихвастнуть своими подвигами по этой части. Любил Август и игру в кости.¹⁶⁰

Как бы то ни было, первые два брака Августа были продиктованы чисто политическими мотивами. Он пытался сблизиться с Антонием, и вскоре после заключения первого договора между ним, Антонием и Лепидом женился на одиннадцатилетней Клодии, падчерице Антония, дочери жены Антония Фульвии от ее предыдущего супружества с известным трибуном Клодием. Этот союз оказался недолговечным. Стремясь к примирению и сближению с Секстом Помпеем, Август женился в 40 г. до н. э. на Скрибонии, свойственнице Секста Помпея. Этот брак был продолжительнее. В 30 г. до н. э. Скрибония родила ему дочь Юлию, однако в тот самый день, когда Юлия родилась, он известил Скрибо-нию о разводе, оправдываясь тем, что «устал от ее дурного нрава»,¹⁶¹ и женился на Ливии Друзилле. Этот скандальный брак был, несомненно, браком по любви. Август взял ее, как говорится, от живого мужа беременной; по этому поводу в Риме ходило много сплетен и анекдотов; говорили, например, что у счастливцев жена рожает на третий месяц брака. Август всем пренебрег. Ливия вышла из среды, враждебной Цезарю и Августу. Ее отец был в списке проскрибированных; в битве при Филиппах он сражался на стороне республиканцев и после поражения покончил с собой. Ее первый муж Тиберий Клавдий Нерон во время Перу-зинской войны пытался поднять в Кампании восстание рабов и разоренных крестьян, а позже находился в свите Антония. Детей от Ливии у Августа не было. От Нерона у Ливии было два сына – Тиберий и Друз, родившийся, когда Ливия уже была женою Августа. Они воспитывались при особе Августа.

Ливия оказывала на Августа большое влияние, но атмосфера в семье и вообще в окружении Августа была трудной. Его домашние и приближенные соперничали между собой, борясь за власть Даже собираясь поговорить с женой, Август набрасывал конспект беседы, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего.¹⁶³ Позже в Риме подозревали, что Ливия отравила Августа.¹⁶⁴ Конфликт между Марцеллом и Агриппой также тлел нескончаемо,¹⁶⁵ а ведь это были самые близкие к Августу люди.

Марка Клавдия Марцелла, своего племянника, сына своей сестры Октавии, Август приблизил к себе вскоре после возвращения с Востока. Во время своих триумфов Август раздавал народу деньги от имени Марцелла, чтобы сделать его популярным.¹⁶⁶ В 25 г. до н. э. Марцелл женился на пятнадцатилетней Юлии; его, в ту пору восемнадцатилетнего юнца, Август явно прочил себе в преемники. Марцелл получил место в сенате в протекторском ранге и разрешение в обход законов через десять лет добиваться консульства. Впрочем, опасно заболев в 23 г. до н. э., Август передал документы, относящиеся к управлению государством, консулу Гнею Кальпурнию Писону, а свой перстень с печатью – Агриппе. Он явно опасался, что юный претендент не справится с возможными соперниками в борьбе за власть, и не желал ставить Марцелла в сложную ситуацию. Однако в конце концов императора вылечили; 1 июля он появился на собрании латинян и сложил там свои полномочия консула; его преемником стал Луций Сестий Квирин, республиканец. Взамен сенат снова предоставил ему пожизненную трибунскую и проконсульскую власть. На положении Марцелла эти эпизоды не отразились. В 23 г. до н. э. он стал курульным эдилом и дал при поддержке Августа игры, отличавшиеся невиданной пышностью.¹⁶⁸ Однако в том же году Марцелл заболел и умер. В этой смерти обвиняли Ливию, стремившуюся расчистить путь к власти для своего сына.¹⁶⁹

Теперь в качестве неофициального наследника и будущего преемника Августа выступает его друг Марк Випсаний Агриппа, всегда находившийся на первых ролях при его особе и как полководец, хотя он постоянно отказывался от триумфов, и как политик и государственный деятель. Он происходил из незнатного рода ¹⁷⁰ и по всем признакам мог считаться выскочкой. Детство у него было безрадостным; ¹⁷¹ брат Агриппы воевал против Цезаря, попал в плен и был освобожден по его просьбе.¹⁷² Не исключено, что Агриппа позволял себе иногда республиканские высказывания, и это позволило Диону Кассию¹⁷³ вложить в его уста речь соответствующего содержания. Практического значения они, разумеется, не имели. Обладатель несметных богатств и земель в Сицилии,¹⁷⁴ владетель Херсонеса Фракийского,¹⁷⁵ известный своими многочисленными постройками, человек в высшей степени популярный, имевший репутацию наилучшего из современников,¹⁷⁶ Агриппа, по-видимому, и сам видел себя естественным преемником Августа. Не случайно, когда возвысился Марцелл, Агриппа был удален в Сирию; он, правда, предпочел остановиться на острове Лесбос, а в Сирию направил своих легатов ¹⁷⁷ и вернулся в Рим только после смерти Марцелла. В 21 г. до н. э. Агриппа женился на Юлии; очевидно, Август был твердо намерен сделать ее императрицей, и брак с нею был своего рода залогом прихода в будущем к власти. С того времени Агриппа стал фактически соправителем Августа, хотя, естественно, находился на втором месте в общегосударственной иерархии. Это очень хорошо видели на Вое-токе; один из понтийских городов даже стал называться Агриппия Кесария. Как соправитель, Агриппа чеканил монету со своим изображением; в армии ему оказывались такие же почести, как и Августу; перед Пантеоном рядом со статуей Августа он поставил и свою собственную.¹⁷⁸ В 18 г. до н. э. Агриппа получил трибунскую власть на пять лет; ¹⁷⁹ в 13 г. до н. э. она была продлена еще на пять лет; кроме этого, он получил империй – верховную военно-административную власть сначала на Востоке, а потом и на Западе. Агрип-пе, между прочим, приписывали проект сделать все частные статуи и картины достоянием общества; ¹⁸⁰ известен Агриппа и своею литературной деятельностью, в частности своими мемуарами. В 12 г. до н. э. Агриппа умер.

От брака Агриппы и Юлии родились два сына – в 20 г. до н. э. Гай ив 17 г. до н. э. Луций. Их обоих Август «купил» у родителей, т. е. усыновил; впоследствии они фигурировали как его сыновья. И тот, и другой делали стремительную карьеру. Раньше, чем полагалось, они стали присутствовать в сенате; они получили от всадников почетный титул предводителей молодежи (princeps iuventutis), серебряные щиты и копья; раньше установленного срока они становились и магистрами. В пятнадцать лет они стали консулами. Они облекались и ответственными поручениями, и широкими полномочиями.¹⁸¹ Август явно готовил их к высшей власти в государстве; под его руководством они должны были пройти школу государственной деятельности. Однако во 2 г. н. э. Луций неожиданно умер в Массалии, а в 4 г. н. э., как сказано, и Гай от раны, полученной им в Армении.

После смерти Гая наследником стал пасынок Августа Тиберий Клавдий Нерон, старший сын Ливии. Судьба этого человека была не из легких Тяжелое детство во времена проскрипций, постоянные скитания вместе с отцом и матерью, а потом, при дворе Августа, пребывание на второстепенных ролях наложили на него свой отпечаток, хотя ему и давались ответственные поручения и он приобрел известность как талантливый и опытный полководец. В 12 г. до н. э. после смерти Агриппы Август заставил Тиберия развестись с его женой Випсанией, дочерью Агриппы, и жениться на Юлии Однако этот брак был неудачен, прежде всего из-за скандального поведения Юлии. Оскорбленный муж, вдобавок обиженный тем, какую роль Август предназначал Луцию и Гаю, Тиберий удалился на остров Родос.

Его жена Юлия, конечно, была женщиной необузданного темперамента, легко переступавшей через частокол моральных принципов, но и она была жертвой политики Августа, его династических комбинаций В доме господствовала атмосфера непрекращающегося скандала между мачехой и падчерицей. Ливия стремилась упрочить положение своих сыновей; Юлия, а потом и ее дети ей мешали. Что до Юлии, то она, вероятно, никогда не забывала, как Август поступил с ее матерью Скрибонией, ни того, что ее, в сущности против ее воли, выдали замуж сначала за Марцелла, потом за Агриппу и, наконец, за Тиберия. Юлия неистовствовала, вела себя дерзко вызывающе, изменяла и Агриппе, и Тиберию.¹⁸² Когда Август выразил недовольство, что она часто появляется в обществе молодых мужчин, Юлия отвечала, что ее спутники состарятся вместе с нею.¹⁸³ Заметив осуждающий взгляд Августа, когда она облачилась в роскошный дорогой наряд, она на следующий день надела скромное одеяние римской матроны и на похвалы отвечала: «Сегодня я одета, как это нравится отцу, вчера – как мужу».¹⁸⁴ Публичные оргии, в том числе и на Форуме, с увенчанием статуи Марсия,¹⁸⁵ многочисленные любовники, о которых также все знали, – все это могло хоть кого вывести из терпения. Август отправил свою дочь на остров Панда-терия (с нею отправилась и ее мать Скрибония) и расправился с ее любовниками и соучастниками ее разврата, выходцами из знатнейших аристократических родов. Юла Антония, сына триумвира, он приказал казнить; Семпрония Гракха, Клавдия Пульхра и Корнелия Сципиона сослал.¹⁸⁶

В своем отношении к Юлии Август был непримирим. Рассказывали,¹⁸⁷ что одна из соучастниц Юлии, Феба, покончила с собой; узнав об этом, Август выразил сожаление, что его дочь Юлия, а не Феба. Когда народ требовал возвращения Юлии, Август отвечал, что скорее вода смешается с огнем, чем он перестанет сердиться на свою дочь. Многие побежали с факелами к Тибру, чтобы смешать огонь и воду, но Август оставался неумолим.¹⁸⁸ Только к концу его царствования Юлия получила разрешение вернуться в Италию и поселиться в Регий, где она ненамного пережила отца.

Старшая дочь Агриппы и Юлии, также Юлия, как и ее мать, пострадала от законов против разврата. Она была осуждена в 8 г. н. э. за связь с Децимом Юнием Силаном и сослана на остров Тример у берегов Апу-лии.¹⁸⁹

Как бы то ни было, после смерти Гая в 4 г. н. э. Тиберий, которому тогда было 46 лет, вернулся в Рим. Август его усыновил и предоставил ему трибунскую власть. В завещании, составленном 3 апреля

12 г. н. э. и хранившемся у весталок, наследниками Августа первой очереди были назначены Тиберий (2/3 имущества) и Ливия (1/3 имущества); кроме этого, были указаны наследники последующих очередей, а также выплаты народу, воинам и подарки разным лицам.¹⁹⁰ Яснее выразить свою волю было трудно.

Поиски наследников и вынужденное, за отсутствием других кандидатур, назначение Тиберия показали, что в результате деятельности Августа официально провозглашавшаяся реставрация Республики в Риме обернулась установлением режима наследственной монархии.