Глава 3. Чужой мир

Стоило прийти в себя, как тошнота начала подкатывать к горлу. Голова кружилась, будто Надежда перекаталась на каруселях, а картины, всплывающие в памяти, были настолько дикими и нелепыми, что просто из ряда вон – белые тигры, безглазые дамы?

Видимо, кто–то из новых друзей-ролевиков подсыпал в чай травку.

Стоило Надежде открыть глаза, взгляд упёрся в полог палатки.

Хотя нет, палатки не передвигаются, а тут, судя по тряске, она лежит в кибитке и, согласно ощущениям, под ней квадратные колёса.

Над Надеждой склонилась хорошенькая черноглазая, черноволосая и чернобровая девушка.

– Очнулась! – возбужденно сказала она кому-то.

Кибитка остановилась.

Разошедшаяся ткань явила ещё одно, круглое и веснушчатое, лицо. На этот раз, для разнообразия, парня.

– Привет, – дружелюбно обратился он к Надежде. – Ты как?

– Не знаю, – неуверенно ответила она и, приподнявшись на локтях, попыталась сесть, окидывая девушку и парня взглядом.

В глаза прямо-таки бросалась их одежда, походящая на средневековую.

На парнишке была прилегающая куртка, подпоясанная на талии, с пуговицами спереди и короткие штаны, едва доходящие ему до колен. Стройные голени обтягивали полосатые гетры. На ногах – кожаные башмаки. Голову венчала небольшая конусообразная шляпа.

Девушке была одета в длинное прилегающее платье из грубой ткани, какой именно, Надежда определять затруднялась.

– Вы кто? – спросила она, переводя взгляд с одного лица на другое.

–Я – Рика, – представилась девушка. – А это, – она кивнула в сторону попутчика, – Сабуль.

– Где я?

Молодые люди переглянулись.

– В Райском лесу.

– Где?! – ужаснулась Надежда. – В Райском лесу? Вы что, хотите сказать, что я уже умерла?

Парнишка неопределённо пожал плечами:

– Пока нет. Но вопрос – надолго ли останешься живой? Здесь, как известно, только нежить и существует. Окажи любезность, скажи нам, сама-то кто такая будешь? И как сюда попала?

– Не знаю. Не понимаю.

Надежде не мешали откинуть полог.

Взгляду открылся лес нисколечко не похожий на названные кущи.

И уж точно ничем не напоминающий привычно–цивилизованный, прирученный, загаженный Подмосковный.

То была дремучая, тёмная, труднопроходимая чащоба. Узкую тропинку зажимали огромные узловатые деревья. С них рваной бахромой свисали лианы и мох. Пейзаж наводил на мысль о былинах и «мрачных муромских лесах».

– И это Райский лес? – недоумевала Надежда.

– Он самый, – кивком подтвердил Сабуль.

Всю жизнь Надежда играла по чётко прописанным правилам. Она свято верила, что если сложить два и два, то в итоге всегда получится четыре. И вот на глазах уверенность к незыблемости мира рассыпается словно карточный домик. Законы бытия вышли из-под контроля. То, что происходило, больше всего напоминало глупый, необъяснимый бред и не вмещалось ни в какие привычные рамки.

– Не каждому посчастливится в такой рай попасть, – выдохнула Надежда, выпуская полог из рук.

Парень хмыкнул:

– Уж попала, так попала. И как только угораздило?

– А вас?

Рика обречённо махнула рукой:

– Ты, наверное, уже догадалась, кто мы?

Надежда отрицательно помотала головой.

– Мы бродячие артисты. Несколько дней назад наша труппа получила заказ от господина, что имеет земли на границах с Райским лесом. За выступление такую цену обещали, что глаза нам жадность и застила. Мы сочли, что риск оправдан. Среди наших не было уроженцев этих мест. Мы знаем о проклятом лишь понаслышке. Вот и заплутали.

– Проклятие? Какое ещё проклятие? – нахмурилась Надежда.

Ребята снова переглянулись:

– Откуда ж ты такая взялась, что о Райских топях ничего не знаешь?

– Из таких далёких далей, что самой подумать страшно.

Надежда вновь глянула через щёлочку, виднеющуюся в пологе. Через неё по–прежнему просматривалась тонкая петляющая тропинка.

– Он длинный, этот Райский лес? – спросила она. – Хотелось бы поскорее выбраться отсюда.

Её спасители невесело рассмеялись:

– Хотеться бы хотелось! Да вот надежды мало. Дай Создатель вообще отсюда живыми уйти. Места здесь гиблые. А с нами даже захудалой клирички нет.

– Кого–кого с нами нет? – удивленно округлились глаза у Надежды.

– Обычной стихийной магички, умеющий плазменные шарики зажигать. Слыхала о таких, да? – ухмыльнулся Сабуль.

– Слыхом не слыхивала, – признавалась она.

Что–то промелькнуло в зарослях, и все мгновенно стихли, испуганно подбираясь.

Рика потянулась за рогатиной, которую Надежда приметила только теперь. Лошади стали пугливо поводить ушами.

Спрыгнув на землю, Сабуль подхватил удила и стал успокаивающе оглаживать лошадок. Те быстро успокоились, поверив людям.

Но тревога уже поселилась в сердцах самих людей.

– Нечисть бегущей воды боится. Может быть, нам реку поискать? – предложила Рика.

– Здесь нет рек, – ответил Сабуль. – Да и некогда искать. Вот-вот стемнеет.

Клонящееся к горизонту солнце с трудом пробиралось через ветки, оплетенные бледной зеленью, что свисали со всех сторон, будто порванные чудовищами в лоскуты полотна.

– Зловещая атмосфера, – поёжилась Надежда.

Никто с ней не спорил.

Рика принялась собирать сухой хворост для костра.

Надежда стала ей помогать, размышляя про себя о том, что с ней приключилось.

Она пыталась сделать хоть какие–то выводы, хоть что–то понять. Ясно одно – она не сошла с ума и мир вокруг реальный. А вот дальше в голову лезла откровенная бредятина.

Она умерла и у неё такое вот странное посмертье? Впрочем, кто же доподлинно знает, что там случается после смерти? Может быть и так: ты просыпаешься в Райском лесу, больше всего походящим на преддверие Ада? Только вот в эту теорию не вписывалось её вполне себе физическое тело, изрядно страдающее от здешней кровососущей мошкары и накатывающей усталости.

Она попала в параллельную реальность? В прошлое? В Страну Чудес? Нарнию? Зазеркалье?

Но такое происходит только в фентэзийных сказках! Которые, к слову сказать, Надежда никогда не читала. Она предпочитала сентиментальные романы, позволяющие отдохнуть от суровой, местами серой, действительности, и компенсировать отсутствие личной жизни.

– А ничего, что костер такой высокий? – ворвался в её внутренний монолог с самой собой голос Рики. – Его, как стемнеет, издалека ж видно будет.

– И что? – отмахнулся Сабуль. – Нечисть огня боится. А люди, коли живые – так нам их появление будет только на руку.

– Нечисть? – решила выяснить кое–что для себя Надежда.

Из уроков истории она припоминала, что в средневековье господствовал религиозно–мистический взгляд на мир, приведший к охоте на ведьм. Оставалось только выяснить, на самом ли деле тут водилось нечто страшное или опасность была лишь в воображении невежественных людей?

– Вы всерьёз опасаетесь появление нечистой силы? – спросила Надежда.

– Мы опасаемся появления мертвецов, – угрюмо сообщила Рика.

В голосе девушки звучало раздражение. Вместе с солнцем уходило и её дружелюбие.

– Извини, за назойливость, но не могу не спросить: что делает Сабуль? – кивнула Надежда в сторону их спутника, выполняющего на её взгляд весьма странные действия.

– Ставит охранный круг, – вздохнула Рика. – Только у него ничего не получится. Он же не маг.

Н–да. Похоже насчёт нечисти и магических прибамбасов тут всё серьёзно.

Надежда решила больше не задавать вопросов. Полученные ответы все больше заставляли её задумываться о психическом здоровье, как своём, так и попутчиков.

Стемнело быстро. Скоро только вокруг костра и можно было что–то разглядеть.

Сабуль присев, подбросил в огонь следующую пару веток.

– Жрать охота, – хлюпнул он носом.

Рика протянула ему чёрствый хлеб с вяленым мясом – местный аналог бутерброда.

Насупившись, парень взял протянутый ему кусок.

– Нормальной пищи хочется, – пожаловался он. – Каши там. Или похлебки какой.

– Нету, – лаконично оборвала его Рика.

– А что стало с остальными членами вашей труппы? – сочла момент подходящим для следующего вопроса Надежда.

Сабуль, поперхнувшись, закашлялся.

Рика, похлопав его по спине, со зловещим спокойствием, сообщила:

– Да нежитью все и стали. Кроме нас. Но и это, боюсь, ненадолго. Не сегодня, так завтра, товарищи, по обычаю мертвого племени, придут и за нами.

– Дура баба! – Сабуль, поднялся, нервно вытирая руки о штанины. – Молчи, коли дельного сказать не можешь!

– Я говорю правду, – с невозмутимостью обречённого отозвалась девушка.

Надежда не хотела верить в реальность надвигающейся угрозы. Но ночь и негостеприимный, хмурый лес, наполненный трагическими тенями прошлого, вызывали неконтролируемое чувство иррационального, непривычного для неё, страха.

– Хватит чесать языками. Ложитесь лучше спать. С посторожу, –сказал Сабуль.

Рика принялась возражать, в то время как Надежда покорно завернулась в предложенное ей одеяло и растянулась на холодной земле. Всё равно она не капельки не воин, а устала просто ужасно.

На периферии сознания осталось мысль, что тонкое одеяло – слабая защита от простуды. Но смысла развивать эту тему не было. Как и вариантов.

Укладываясь, Надежда в тайне от себя самой надеялась, что с первыми лучами солнца она очнётся в своем мире и все произошедшее окажется занимательным, очень правдоподобным, но сном.

***

Проснулась Надежда от того, что рядом кто–то громко и утробно чавкал.

Влажно, плотоядно и страшно.

Загрузка...