Чародейка

Глава 8 НАСЛЕДНЫЙ ПРИНЦ ДЖОДЖЕКТ

В помещении царила кромешная тьма. Она была настолько густой и плотной, что, казалось, может осесть на панцирь канка подобно копоти. В непроглядной тьме слабые глаза канка не могли разглядеть даже то, что находилось у него перед носом, — землю. Чтобы быть в курсе того, что происходит в помещении, Титхиан был вынужден полностью полагаться на другие чувства гигантского насекомого. Это была очень сложная задача для царя, который мог рассчитывать в основном только на зрительное восприятие.

Тем не менее Титхиан чувствовал легкий запах плесени, исходивший от усиков-антенн канка, и какой-то странный, похожий на мускусный запах, который испугал канка. Присмотревшись, Титхиан увидел, что канк сжимает в своих могучих челюстях смотрителя. От старика пахло потом и кровью, и он часто и натужно дышал.

Из дальнего конца помещения донесся стук двух дюжин палкообразных ног, который постепенно приближался, отдаваясь в похожих на барабаны слуховых органах канка неприятной дрожью. Вскоре стук многочисленных ног послышался уже в непосредственной близости от схваченного канком смотрителя и почти тут же прекратился. Затем в другом конце похожего на пещеру помещения появился новый источник шума. Титхиану показалось, что оттуда кто-то направляется к канку. Этот кто-то двигался гораздо медленнее, размереннее и почти бесшумно. Казалось, его ноги едва касались грязного и скользкого пола.

Когда незнакомец подошел вплотную к смотрителю, в непроницаемом мраке неожиданно зажглась пара луковицеобразных глаз. Глазное яблоко каждого из них было золотистого цвета, а зрачок — таким же черным и блестящим, как обсидиан. Больше Титхиану ничего не удалось рассмотреть, так как свет, излучаемый глазным яблоком, был слишком слабым, чтобы осветить хотя бы часть лица.

— Заставь канка говорить, — раздался мужской голос, такой же спокойный и ровный, как прохладное дыхание ночи.

— Канк не говорит громко, могущественный царь, — с трудом проговорил смотритель, ребра которого были сжаты челюстями скакуна. — Он говорит со мной, и я повторяю его слова.

Цвет светящихся глаз изменился на ярко-красный, но их обладатель не произнес ни слова. Зато с того места, откуда в последний раз слышался стук многочисленных ног, раздался грубоватый, скрипучий голос.

— Если ты явился сюда для того, чтобы обмануть моего отца с помощью своей софистики, ты умрешь медленной и мучительной смертью.

Говоривший оставался невидимым в темноте.

Смотритель задрожал всем телом.

— Великий принц, я всего лишь пленник, — пробормотал он. — Вскоре после того, как мне оставили этого канка, он неожиданно рухнул на пол и притворился мертвым. Когда же я открыл загон, чтобы избавиться от него, он вскочил на ноги, прыгнул мимо двух моих помощников и схватил меня. Потом я услышал в голове какой-то мужской голос, требовавший от меня, чтобы я показал ему дорогу к твоему дворцу. Если ты милостиво позволишь мне, я смогу доказать, что все сказанное мною — чистая правда.

Смотритель произнес свою речь четко и уверенно, так как до этого он уже излагал свою историю страже, ее начальнику и женщине с обнаженной грудью, которую все называли Хозяйкой Южных ворот. Для того чтобы по очереди убедить их передать его нижайшую просьбу царю о предоставлении ему личной аудиенции, каждый раз смотрителю приходилось просить их дать команду канку выполнить то, что они желали. Титхиану пришлось потрудиться, чтобы заставить насекомое выполнять необходимые действия.

К несчастью, все застопорилось, когда дело дошло до некоей обнаженной матроны, которая называла себя Самой Главной Наложницей дворцовых покоев.

Чтобы убедить ее, Титхиану пришлось вступить с ней в непосредственный мысленный контакт, подобный контакту со смотрителем. Напряжение при этом было настолько велико, что, когда царь прервал наконец контакт с ней, он почувствовал себя совершенно измочаленным. Это объяснялось тем, что использование Пути на таком расстоянии было в высшей степени сложным и утомительным делом.

Видя, что ни царь, ни принц никак не отреагировали на данное им объяснение, смотритель взглянул прямо в золотистые глаза.

— Дай команду канку выполнить то, что ты соизволишь приказать, униженно попросил он. — Ты сразу увидишь, что он и на самом деле понятлив и смышлен.

— Я знаю лучший способ проверить, не лжешь ли ты, — раздался голос царя из темноты.

Он прошел мимо смотрителя и остановился прямо у головы канка. Затем наклонился к нему так близко, что усики-антенны гигантского насекомого зашевелились от его дыхания. Светящиеся золотистым светом глаза царя уставились прямо в глаза канка, на секунду ослепив Титхиана своим блеском.

Несколько мгновений свет то мерцал, то мигал, принимая самые разнообразные формы, пока царь с помощью Пути проникал в разум канка.

Когда блеск постепенно исчез, Титхиан обнаружил, что его внимание сосредоточено на массе покрытой слизью плоти, имевшей форму слезинки и обтянутой складками кожи. Он понял, что видит перед собой тело неведомого ему существа, с парой толстых рук, оканчивающихся крючкообразными пальцами. Только голова существа хотя и отдаленно, но напоминала человеческую. Тяжелая золотая корона плотно сидела на его костистой голове. У него были широкий нос с раздувающимися ноздрями и мясистые губы, которые не закрывали изогнутые клыки, торчавшие из верхней челюсти. Его желтые луковицеобразные глаза были похожи на те, к которым обращался в темноте смотритель, как к царю-колдуну Ниобенэя.

Существо передвигалось с поразительной быстротой на шести кривых ногах по волнистой поверхности мозга в голове канка. Оно остановилось у подножия холма и опустилось на задние ноги, ожидая, видимо, какую-нибудь неосторожную мысль, которая окажется в пределах досягаемости.

Решив, что наконец настал момент показаться ему самому, Титхиан представил себя поднимающимся из песка. Существо заметило его, но осталось сидеть неподвижно, не выказывая ни страха, ни любопытства при виде появившегося царя. Сначала показалась его золотая корона, затем длинная косичка рыжеватых волос, за которой последовало его лицо с крючковатым носом, и наконец глазам существа предстало худощавое тело царя.

— Кто ты? — спросило существо, подозрительно глядя на него и раздувая ноздри.

— Царь Тира, — ответил Титхиан, прикладывая немалые усилия, чтобы его не затянуло обратно. — А ты, следовательно, царь Ниобенэя?

Существо ничего не ответило Титхиану. Вместо ответа оно покровительственно спросило:

— Ты хочешь говорить со мной, узурпатор?

Лицо Титхиана покрылось пятнами гнева, когда он услышал явственно прозвучавшие в словах собеседника нотки пренебрежения.

— Мы должны обсудить одно дело, касающееся наших городов, — ответил он.

— Я сам буду судить о том, что касается Ниобенэя, а что — нет, неприязненно произнес царь-колдун.

— Конечно, конечно, — поспешно согласился Титхиан. — Но я уверен, что тебя это заинтересует. Слышал ли ты когда-нибудь о башне Пристан?

Глаза царя-колдуна поменяли свой цвет и из желтых стали ярко-красными.

Он сделал резкое движение вперед, слегка подняв свои массивные руки.

— Что тебе известно о башне Пристан? — спросил он.

— Достаточно, чтобы понять, как Дракону не понравится, если кое-кто захочет посетить его, — спокойно ответил царь Тира.

— Тот, кто совершит такой глупый поступок, быстро пожалеет об этом. Он долго не проживет, — согласился царь-колдун.

— Но тут дело в другом, — поправил его Титхиан. — Я имею в виду могущественную колдунью, которая несколько лет назад принимала участие в убийстве царя Калака. Она сможет уцелеть.

— Садира из Тира? — злобно прошипело существо.

— Ты знаешь ее? — удивленно спросил Титхиан.

— Я слышал о ней, — ответил царь-колдун. — Даже если бы мои лазутчики подробно не информировали меня о событиях, происходящих в Тире, бродячие певцы сделали ее имя известным среди всех моих рабов. — Он задумался на секунду. — Ты должен немедленно прикончить ее.

Отметив про себя, что властитель Ниобенэя даже не поинтересовался, почему Садира собирается посетить башню, Титхиан спросил:

— Что она может найти в башне Пристан?

— По всей вероятности, смерть или кое-что пострашнее смерти, — ответил царь Ниобенэя. — Но если ей удастся уцелеть, она сможет найти то, что ищет. — Он с недоверием посмотрел на Титхиана, затем спросил:

— Она пытается отыскать способ избежать уплаты причитающегося Дракону налога с Тира, не так ли?

— Да, — ответил Титхиан.

— Тогда ты должен сделать все, чтобы она не сумела добраться до своей цели, — сказало существо. — Если она бросит вызов Дракону, он обратит свой гнев на Тир. В результате уменьшится число городов, уплачивающих ему налог, и он разложит недостающее число на все остальные города.

— Зачем Дракону такое большое количество рабов? — задал очередной вопрос Титхиан, преисполненный решимости извлечь максимум сведений из разговора, становившегося для него все интереснее.

— Не мне отвечать на этот вопрос, и не тебе задавать его, — поставил его на место царь Ниобенэя. — Не советую тебе совать нос не в свои дела.

Если ты будешь интересоваться подобными вещами, твое правление окажется весьма непродолжительным. Никогда не забывай о моем предупреждении. — Он указал массивной рукой на Титхиана. — А колдунью ты должен убить немедленно.

Поняв, что он узнал от своего собеседника все, что необходимо, Титхиан пояснил:

— Если бы Садира находилась в Тире, я бы давным-давно расправился с ней. Но, к сожалению, в данный момент она находится в Ниобенэе.

Царь-колдун задумался на мгновение, затем ответил:

— В таком случае мой сын займется ею и проследит за тем, чтобы она никогда не смогла покинуть наш город. Но я потребую дорогую цену за свои услуги.

На этом он закончил свою аудиенцию, и в темноте замерцал его силуэт.

***

Садира никогда прежде не видела никого, подобного человеко-зверю, показавшемуся на площади. По-видимому, он был наполовину человек, наполовину силоп. Ниже колен существо напоминало огромную многоножку с плоским телом, разделенным на двенадцать сегментов. Каждый из них поддерживался парой тонких ног, заканчивавшихся крючковатыми пальцами.

Выше колен существо отдаленно напоминало человека. Его туловище было затянуто в шелковое платье, черная шапочка прикрывала его бритую голову. У него были маленькие уши, расположенные у основания челюсти, луковицеобразные глаза, напоминавшие глаза силопов, и морда с широким носом и огромными ноздрями, которые раздувались каждый раз, когда он делал вдох.

Садира нырнула в душную темноту ближайшей улочки в надежде, что человек-силоп пройдет мимо. У нее не было каких-то особых причин скрываться от него, но ей казалось благоразумным держаться подальше от любых чиновников царя-колдуна, а человек-силоп явно принадлежал к их числу. Перед ним шли два великана в шелковых набедренных повязках. В руках у них были огромные дубинки из голубой древесины агафари. Сзади него шла пара обнаженных по пояс ниобенэйских жриц. На каждой из них были ожерелья из разноцветных бус и желтые юбки с широкими поясами, украшенными драгоценными камнями.

Когда чиновник проходил мимо того места, где спряталась Садира, взгляд его черных глаз обратился в ее сторону, и ей показалось, что он задержался именно на том месте, где она стояла. Колдунья замерла. Даже взгляд эльфа не смог бы проникнуть сквозь мрак, царивший в улочке, если бы он смотрел на нее с места, освещенного ярким солнечным светом. Но Садира не была так же уверена относительно других чувств человеко-зверя. Судя по его крупной морде и раздувающимся ноздрям, он мог учуять ее, несмотря на то что ее запах терялся в сотнях всевозможных запахов, доносившихся из грязной улочки.

После бесконечных секунд ожидания чиновник продолжил свой путь. Садира вздохнула с облегчением, но не сдвинулась с места. Она не собиралась покидать своего убежища до тех пор, пока процессия не скроется из виду.

Колдунья провела прохладную ночь на переполненных улицах города вместе с бродягами, проститутками и другими бездельниками, а перед рассветом отправилась на Рынок Эльфов. Она уже давно поняла, что именно в этом пользующемся дурной славой квартале у нее будет больше шансов вступить в контакт с людьми из Клана Невидимых. Ведь именно здесь колдуны и волшебники покупали все необходимое для своей официально запрещенной деятельности: змеиные языки, жуков-светляков, истолченную кору горного ильма, железный порошок и другие колдовские принадлежности. В Ниобенэе, как и в большинстве атхасских городов, цари-колдуны ревниво берегли свое право на использование колдовства, сохраняя для себя драгоценную энергию растений. Поэтому волшебные компоненты приходилось ввозить в город контрабандным путем и продавать нелегально. Со временем в городе образовалась целая организация, состоявшая из поставщиков-контрабандистов, перекупщиков и торговцев. Эта отрасль торговли соответствовала характеру эльфов, что и позволило им занять в ней господствующее положение, другими словами, стать монополистами. К сожалению, Садире не удалось обнаружить здесь ни одного колдуна, и перед ней встал вопрос о том, что же делать дальше. После долгих размышлений и осторожных расспросов она решила попытать счастья на Площади Мудрецов. До нее дошли слухи, что там иногда появляются колдуны, чтобы послушать речи мудрых людей.

Когда человеко-зверь и его свита скрылись из виду, Садира осторожно покинула улочку и направилась к Площади Мудрецов, которая встретила ее приятной прохладой. На площади находились крупнейшие лавки города со своими складами, но все эти внушительных размеров здания можно было рассмотреть лишь с трудом из-за многочисленных деревьев агафари с голубой корой. Более пятидесяти могучих деревьев, отличавшихся исключительно твердой древесиной, росло на площади, образуя своего рода парк. Деревья агафари никогда не считались очень уж высокими, их высота редко превышала двадцати пяти — тридцати метров. Кора их могучих стволов была изрезана множеством трещин. При виде их у Садиры создалось впечатление, что возраст этих деревьев просто не поддается подсчету. На высоте около тридцати метров их ветви расходились во все стороны, образуя гигантские зонтики, прикрывавшие всю площадь своего рода балдахином бирюзовых листьев, имевших форму сердца.

Восхищаясь красотой деревьев, Садира пробиралась среди них, зорко оглядываясь по сторонам. Вскоре она нашла то, что искала. Ей попалась на глаза небольшая толпа, собравшаяся вокруг двух старцев, сидевших на искривленных корнях одного из деревьев. На обоих были лишь набедренные повязки из волокон конопли. Оба казались неправдоподобно худыми, кожа да кости: изможденные лица и тонкие руки и ноги, похожие на палочки, обтянутые сморщенной кожей.

— Только пустая, лишенная мыслей голова может помочь вам найти свое истинное "я", — заявил один из мудрецов. Несмотря на свой преклонный возраст, пластикой движений он напоминал эльфа. — Заглядывать в голову, полную мыслей, — это то же самое, что вглядываться в свое отражение на покрытой рябью поверхности водоема в оазисе. Вы можете видеть лицо, но принимать его за одну из лун.

После небольшого молчания второй мудрец сформулировал свой ответ на такой постулат и произнес:

— Сердце играет гораздо более важную роль, чем разум. Если оно чисто, то и мысли будут чистыми. И тогда не будет нужды очищать ум от мыслей.

Садира провела рукой сверху вниз по губам и подбородку, как будто размышляя над словами мудреца. Если среди присутствовавших находились члены Клана Невидимых, они непременно поймут по ее жесту, что она просит встречи с ними. Рано или поздно кто-нибудь обязательно откликнется и подойдет к ней, чтобы выяснить, чего она хочет.

Еще несколько минут Садира с притворным вниманием следила за спором двух мудрецов, затем решила повторить попытку. На этот раз она сделала вид, что у нее чешется нос, после чего сразу же ушла. Когда она немного отошла от группы слушателей, на нее как бы случайно налетел худой юноша, одетый в сарами зеленого цвета из волокон конопли.

— Я думал, ты никогда не уйдешь, — произнес он, кланяясь ей и проводя рукой по губам.

Он был на целую голову ниже девушки-полуэльфа. У него было приятное мальчишеское лицо, добрые карие глаза, кожа цвета меди, а над верхней губой была заметна редкая щеточка усов. Юноша взял Садиру за руку и повел ее в сторону небольшого фонтана, находившегося в самом центре парка.

Фонтан представлял собой каменное изображение богомола, изо рта которого била струйка воды.

— Что тебе нужно? — спросил юноша.

— Мне нужна помощь, — ответила Садира, сразу переходя к сути дела. У нее было очень мало времени. По законам конспирации, чем меньше времени они проведут вместе, тем меньше шансов, что их сумеют засечь, и, следовательно, их встреча будет менее опасной для обоих. — Я ищу одно место. Оно называется башня Пристан и находится где-то в пустыне, к востоку от города. Мне нужна пища, деньги, желательно серебро. И мне понадобится проводник.

— Ты просишь слишком многого, — внимательно выслушав ее, заметил юноша.

— Но это надо ради справедливого дела, — ответила Садира. — Эта башня хранит секрет рождения Дракона. Я надеюсь раскрыть его.

— Для чего? — спросил он.

— Дракон потребовал тысячу человеческих жизней от города Тира. Я пытаюсь спасти несчастных. Возможно, мне удастся спасти и гораздо больше жизней, ведь Дракон может посетить и Ниобенэй, и многие другие города Атхаса, — пояснила она.

Юноша стал внимательно разглядывать Садиру. По его лицу было видно, что он обдумывает ее слова. Наконец он проговорил:

— Если это действительно твоя цель, то я боюсь, что ты уже опоздала. По крайней мере в этом году у тебя больше не будет шансов на успех.

— Что ты имеешь в виду? — обеспокоенно спросила Садира.

— Раз в год царь посылает своего сына в пустыню во главе каравана из тысячи рабов, — ответил юноша. — Принц и его эскорт вернулись из своей последней экспедиции в пустыню лишь несколько дней назад. И вернулись, как всегда, без рабов.

— Он доставил рабов Дракону? — спросила она.

— Мы не знаем, — ответил юноша. Он пожал плечами и повел ее дальше между деревьев. — Наши лазутчики никогда не возвращались из этих экспедиций. Твое предположение выглядит таким же правдоподобным, как и любое другое.

— У меня совсем мало времени. Скоро Дракон нагрянет в Тир, — озабоченно сказала Садира.

— Ну, немного времени у тебя все-таки есть. Возможно, четыре недели, согласился юноша. — Гулг лежит на пути к Тиру. Поэтому Дракон непременно остановится там. Нельзя исключать и той возможности, что он направится сначала на север, в Урик, или к югу, в Балик, прежде чем повернуть к Тиру…

— Я сомневаюсь в этом, — возразила она. — В свете того, что ты рассказал, ваша помощь становится еще более необходимой. Так могу я рассчитывать на нее?

— Решение принимаю не я, — ответил юноша, поворачиваясь, чтобы уйти. Но я могу тебе сказать только то, что, если мой наставник поверит тебе, ты получишь всю необходимую помощь.

Садира остановила его, схватив за плечо.

— Тогда обязательно передай ему, что его помощи просит Садира из Тира, — попросила она.

Юноша при ее словах вытаращил глаза от изумления.

— Садира? — ахнул он. — Та самая, которая…

— Да, та самая, — ответила она, перебивая юношу. — И я очень нуждаюсь в вашей помощи.

Юноша низко поклонился.

— Я слышал, как бродячие музыканты воспевали твои подвиги и твою красоту, но мне никогда не пришло бы в голову, что мне выпадет счастье встретиться с тобой, — восхищенно воскликнул он. — Могу поклясться, что ты получишь все, в чем нуждаешься.

Садира даже покраснела от удовольствия, услышав его слова, в которых звучало откровенное обожание.

— Пожалуйста, поторопись, — еще раз попросила она. — Где и когда я встречусь с тобой?

— Зови меня Ракха. Мы встретимся…

Он вдруг замолчал, увидев, что толпа неожиданно расступилась, пропуская двух великанов. За ними следовал человеко-зверь, от которого Садира пряталась в темной улочке. Луковицеобразные глаза чудовища сразу же начали оглядывать всех, кто находился на площади.

Ракха испуганно прошептал:

— Принц Джоджект!

Садира незаметно взяла Ракху под руку, притягивая его к себе и ласкаясь к нему. Пораженный юноша споткнулся и едва не упал, но Садира поддержала его. Поглаживая своим длинным пальцем у него под подбородком, она ему обольстительно улыбнулась.

— Расслабься, мой дорогой мальчик. Скоро ты познакомишься с тридцатью шестью позициями любви, — нежно проворковала она.

— Я познакомлюсь?

Тем временем Джоджект заметил подозрительную парочку и мгновенно остановился. Он не сводил взгляда с янтарных волос колдуньи. Подумав секунду-другую, принц решительно направился к ней. Сердце Садиры бешено забилось. Она сразу поняла, что принц кого-то ищет, и теперь у нее больше не оставалось сомнений в том, что этим "кем-то" была она.

Колдунья выпустила руку Ракхи и оттолкнула его от себя.

— Извини, малыш, — заметно волнуясь, произнесла она, одаряя принца поистине развратной улыбкой. — Кажется, мне подвернулся кошелек потолще твоего.

Не имея времени посмотреть, как поступит Ракха, Садира двинулась навстречу принцу, отчаянно покачивая бедрами.

— Увидел что-то, заслуживающее интереса, о могущественный? — спросила она, соблазнительно улыбаясь.

Грозно посмотрев на нее, великаны встали между ней и своим повелителем.

Царские жрицы вышли вперед, чтобы попытаться схватить Ракху, но неожиданный маневр Садиры выиграл для него несколько драгоценных секунд, время, с точки зрения самой Садиры, вполне достаточное, чтобы скрыться среди деревьев.

Когда жрицы проскочили мимо нее, Садира с вызывающим видом разглядывала дряблое тело ближайшего к ней великана. Борясь с соблазном оглянуться назад и посмотреть, как обстоят дела у Ракхи, она положила руку на бедро великана поближе к паху и перевела взгляд на Джоджекта.

Несколько долгих мгновений принц внимательно изучал ее, не сводя ни на секунду взгляда с ее лица. Привыкнув к самым разнообразным взглядам со стороны мужчин, колдунья вела себя совершенно естественно, продолжая все это время соблазнительно улыбаться.

— Так как же? — с невинным видом поинтересовалась она.

— Откуда ты? — резко спросил принц. Садира обратила внимание на то, что, когда он говорит и его полные губы приходят в движение, обнажаются тонкие костяные пластины, заменяющие ему зубы.

— Из Тира, — честно ответила Садира, полагая, что акцент уже, вероятно, выдал ее.

— Как ты сюда добралась?

— С караваном, доставившим железо, — ответила колдунья, вызывающе проводя рукой по бедру. — Я честно отработала свой проезд. Старшина остался очень доволен.

— Нисколько не сомневаюсь, — усмехнулся принц, не сводя с нее пристального взгляда. По его лицу было невозможно определить, находит ли он ее привлекательной или соблазнительной. Наконец он произнес:

— Ты пойдешь со мной… Садира из Тира.

Ее собственное имя подействовало на колдунью, как удар боевого молота.

Она сразу же начала прикидывать, откуда принцу стало известно, кто она такая. Садира была уверена, что он не использовал Путь, чтобы воздействовать на ее мозг. Давным-давно она научилась распознавать воздействие Пути. Кроме того, казалось, принц и его люди разыскивали ее с того самого момента, как она появилась на площади, а это могло означать только одно: ее предали. Это могли оказаться эльфы из клана Бродяг Песков, но здесь было одно маленькое "но": у Садиры не было никаких оснований полагать, что эльфы знали или догадывались, кто она такая на самом деле.

Но сейчас было не время заниматься подобными размышлениями. Стараясь не обращать внимания на подступающий страх, Садира спросила:

— А куда мы идем?

Она не отрицала того, что ее зовут Садира, но и не подтверждала этого, так как хорошо знала, что даже если принц и не знает точно, кто она такая на самом деле, он все равно будет настаивать на том, чтобы ее допросили.

— В Запретный дворец, — ответил принц, делая знак одному из великанов выйти вперед. — Ты пойдешь за Гурусом.

Колдунья повиновалась. Она не сомневалась, что Джоджект принял соответствующие меры, чтобы она не смогла скрыться. Поэтому ей имело смысл экономить силы до того момента, когда у нее появится надежда поймать его врасплох.

Вскоре вернулись жрицы, преследовавшие Ракху. Между ними шел испуганный юноша возраста Ракхи, одетый в точно такое же, как у того, сарами зеленого цвета из волокон конопли. Юноша бросился к ногам Садиры.

— Скажи им, что это не я был с тобой! — умолял он колдунью.

Колдунья взглянула через плечо на принца, решив воспользоваться возникшей суматохой и начать потихоньку собирать необходимую для колдовства энергию. Однако появление невинного молодого человека не смогло отвлечь внимание принца. Садира все время ощущала на себе его тяжелый взгляд. С его толстых губ не сходила снисходительная усмешка.

Жрицы подскочили к юноше и, схватив его за плечи, рывком подняли на ноги. Не отводя глаз от Садиры, он все повторял:

— Пожалуйста, скажи им, что ты не знаешь меня!

Садира отвернулась от него со словами:

— Они все равно не поверят.

Хотя Садира подозревала, что была недалека от истины, она все же ощутила угрызения совести. Поступив так, как ее просил незнакомый юноша, она могла надеяться, что у нее появится крошечный шанс помочь ему. К сожалению, если жрицы поймут, что они схватили совсем другого человека, они, по всей видимости, возобновят поиски Ракхи. Садира никак не могла позволить этого, так как иначе поставила бы под угрозу местную организацию Клана Невидимых. Она постарается спасти юношу позже, а сейчас надо дать возможность Ракхе благополучно скрыться.

Но, как выяснилось, Джоджект не собирался предоставлять ей этот шанс.

— Мы вполне обойдемся и без юноши, — неожиданно сказал он.

Одна из жриц вытащила кинжал из ножен, висевших на поясе, и замахнулась для удара.

— Не надо! — закричала Садира, оборачиваясь к Джоджекту.

Принц сделал знак жрице подождать.

— Очевидно, мальчишка не имеет отношения к Клану Невидимых, иначе он никогда не позволил бы захватить себя живым, — сказал он. — Назови мне какую-либо другую причину, по которой я должен сохранить ему жизнь.

— А разве у тебя есть причина отнять ее?

Слегка улыбнувшись, принц невозмутимо ответил:

— А мне и не требуется причина.

Он кивнул жрице, давая разрешение на совершение казни.

Будучи абсолютно уверенной в том, что Джоджект ожидал нападения с ее стороны и принял необходимые меры предосторожности, колдунья решила, что наступил момент, когда ей следует приступить к накоплению энергии для колдовства. Но не успела она незаметно повернуть руку ладонью вниз, как на площади послышалось оглушительное шипение, эхом отразившееся от окружающих ее домов. Мгновение спустя раздался душераздирающий крик, и жрица, которая должна была привести приговор принца в исполнение, рухнула мертвой на землю. Ее спина была покрыта дымящейся слизью, которая уже успела прожечь в ней несколько дыр, сквозь которые виднелись ребра.

Принц поднял руку и указал на противоположный край площади, где он заметил Ракху, выглядывавшего из-за массивного ствола дерева агафари.

— Вот он, тот, который нам нужен, — закричал Джоджект. — За ним!

Вторая жрица и оба великана опрометью кинулись выполнять приказ своего повелителя, отбрасывая в стороны попадавшихся им на пути удивленных горожан. В поднявшейся суматохе исчез не только Ракха, но и потрясенный тем, что произошло, юноша, которого приняли за молодого колдуна.

Видя, что пришло время и ей самой позаботиться о своей безопасности, Садира начала собирать энергию для колдовства. Но тут по булыжнику застучали когти принца, и он мгновенно оказался рядом с ней.

— Не делай этого, — посоветовал он. Его толстые губы раздвинулись, обнажая заменявшие зубы костяные пластинки, с которых капал яд. — Прежде чем ты умрешь, мой отец хочет узнать, откуда тебе стало известно о башне Пристан.

— Так ты знаешь, куда я направляюсь? — в ужасе ахнула Садира. Несмотря на потрясение, которое она испытала, услышав слова принца, колдунья продолжала накапливать энергию и начала ощущать теперь уже привычное для себя покалывание во всем теле.

— Нас предупредили, — злобно произнес Джоджект. Он попытался схватить колдунью, одновременно наклоняясь к ней, чтобы укусить в шею.

Колдунья отпрянула назад. Едва она успела это сделать, как одну из темных крытых улочек, выходивших на площадь, осветила ослепительная вспышка и оттуда вылетел яркий огненный шар.

Шар ударил прямо принцу в висок, вызвав целый сноп разноцветных искр.

От такого прямого попадания даже голова великана в один миг превратилась бы в кучку обуглившихся костей. Принц же нисколько не пострадал. На его виске не появилось даже следов ожога. Он лишь потряс головой, как будто свет на мгновение ослепил его, затем с ненавистью посмотрел в сторону улочки, из которой был запущен волшебный метательный снаряд.

Нападение ошеломило Садиру намного больше, чем Джоджекта. Не было ничего необычного в том, что еще один член Клана Невидимых тайно наблюдал за ее встречей с Ракхой, но колдунья никак не могла поверить в то, что невидимый ее глазу колдун появился так скоро, чтобы защитить ее. В Тире Клан никогда не предоставлял чужестранцам такого рода защиту.

Тем не менее Садира решила воспользоваться плодами усилий храброго ниобенэйца. Из того, что в результате нападения, произведенного на него с помощью колдовства, принц нисколько не пострадал, не получив при этом ни малейших повреждений, следовало, что и ее, Садиры, попытка проделать то же самое будет обречена на провал. Поэтому ей следовало попробовать каким-либо образом задержать его достаточно долго, чтобы скрыться самой и дать возможность спастись своему спасителю.

Джоджект схватил девушку за руку и потащил в сторону темной улочки, из которой вылетел огненный шар.

— Ты дорого заплатишь за свою наглость! — закричал он.

Садира выдернула нить из своей накидки и положила ее поперек его руки, одновременно произнося заклинание. Нить начала сама собой удлиняться, обвиваясь многие сотни раз вокруг тела принца. В течение нескольких мгновений он оказался плотно спеленутым с головы до ног.

Колдунья вырвала руку и бросилась бежать в сторону улочки, в которой укрывался ее спаситель. Ей оставалось пробежать всего несколько метров, когда сзади послышался голос Джоджекта:

— Неужели ты и в самом деле надеешься скрыться и покинуть Ниобенэй, когда именно мне поручено схватить тебя?

Садира испуганно оглянулась. Принц был все еще плотно спеленут, но он уже успел свернуться в клубок и теперь яростно разрывал острыми когтями крючковатых пальцев своих многочисленных ног нити волшебной сети, опутавшей его. Нити, которые никак не должны были быть разорваны или разрезаны раньше, чем через час-полтора.

— Клянусь Ралом! — в ужасе пробормотала колдунья. — Неужели не существует заклинания, с помощью которого можно было бы остановить тебя?