Час пони.

9

— Неведомого в пространстве много. — после недолгого молчания продолжил Шад. — Вот та же наша Русь, Тайга и остальные восемь планет Терранского Пояса — это всё тоже неведомое, в общем-то. Неведомое в квадрате. Десять планет, в системах, идущих в пространстве эдакой полосой, от Тайги, — он показал в потолок. — До Мавки. — ткнул себе под ноги. — Две из них, Сирин и Алконост, вообще в одной системе. И на всех — биосфера земного типа, с земными же видами, в том числе с теми, что на Земле вымерли тысячи лет назад. Пони там запросто смогут есть местную флору, я смогу есть местную фауну, а местная фауна — такие же волки, что были на Земле, например, сможет, если ей повезёт, съесть меня или пони, и никто при этом не получит аллергического шока, и даже расстройства желудка не схватит. Наверное.

— Это не может быть случайностью, но кто это создал — мы не знаем. Наука собирает данные и строит предположения, в миру ходят легенды про Великих Древних, а спасатели на грунте регулярно вытаскивают из разных глухоманей детишек, которые полезли искать Наследие Предтеч. Очень популярная среди юнаков легенда, на всех наших планетах — про некое место, где-то у чёрта на рогах, где можно найти что-то, оставшеееся от тех, кто создал Пояс... Выдумки, конечно. На девяносто девять процентов. Хотя однажды кое-что нашли, как раз по такой вот наводке — спасатели вылетели за парой приключенцев, место, где те ковырялись, показалось спасам подозрительным и там поковырялись посерьёзней.

Он как-то оценивающе взглянул на заинтересованного Виктора.

— Разочарую. Там нашли всего ничего — ударный кратер возрастом порядка миллиона лет, а в нём даже не прах — следы редкоземельных элементов в необычном сочетании, заставляющем подозревать что-то искусственное. Любопытно, но бесполезно. Разве что слухи стали разнообразней. Или вот было такое продолжение старой истории... В начале двадцать первого века, земляне засекли объект прилетевший из внешнего пространства. Объект прилетел, пролетел и улетел дальше, вот только траектория у него на отлёте была вроде бы немножко не той, что полагалась простому залётному булыжнику. Мы, когда с Землёй работать начали, и нашли возможность покопаться в древних архивах, вспомнили про эту историю, откопали что смогли, посчитали траекторию и отрядили рейдер проверить тот объём, где оно, по идее, должно было теперь оказаться. Что интересно — так ничего и не нашли. Гадай теперь — то ли предки так коряво намеряли, то ли не простой то булыжник был, и полетел он по своим делам... В общем, хоть напрямую с Иными пока не встречались, но тайн и загадок хватает и так. Ну как, довольна, рыжая?

Скуталу просияла широкой улыбкой и закивала... Поначалу. Потом, словно что-то вспомнив, резко погрустнела и затихла, приткнувшись под бок к Лире.

Да, за время этого рассказа в кают-компанию подошли все остальные временные обитатели этого маленького мирка. Последней, так же вместе, появилась вчерашняя троица и остановилась у двери. Фурри выглядела чуть уверенней, но всё равно так же держалась за руку Грая. Ростом Нира была ему по плечо, Лада оказалась на полголовы её выше, и фурри выглядела довольно смешно, забившись между ними. Впрочем, желающих посмеяться тут не оказалось.

— Итак. — объявил Шад, оглядев кают-компанию. — Благодарю всех, что собрались. Сегодня день третий и последний наших посиделок в кают-компании. Карантин заканчивается, все проверены, всё в порядке. Кстати, если кому интересен финал наших приключений на Земле — данные из кейса уже успели доломать, вчера с утра. Про грядущий детский сад я уже говорил, за проект "Ключ" с нас причитается. Остальное оказалось интересным, но вовсе не столь умилительным. Итак, судя по данным из кейса, и тому, что на их основе — зная что, и где искать — успели накопать в сетях резиденты, у коварной корпорации БРТО, как полагается был ужасный план. Под уже известным вам названием "Оверлорд". Злые гении в лице руководства и лично Оуэнса планировали отправить пять миллионов избранных на ковчегах в тур по солнечной системе, на сотню-другую лет, ну а остальным двенадцати миллиардам населения к их возвращению следовало гуманно вымереть. Небольшая часть должна была остаться — поддержать, что возможно, из инфраструктуры, и с обожанием встретить вернувшихся избранных.

Шад заглянул в кружку и привычно поставил её на пол.

— Знаете, мальчики и девочки... я успел неплохо поразвлекаться по молодости, "Незабудку" предложил и курировал тоже я, но честно скажу — земляне регулярно заставляют меня чувствовать себя сопливым, мать его, мягкотелым гуманистом. Извини, Виктор, тебе, возможно, будет тяжело это узнать, но наша радужная гостья в первый же день угадала. Население Шпилей и Белого Города практически поголовно — синтеты. Основной массив данных в кейсе содержал коды синт-программирования, определяющие кому умереть, а кому жить, и с перепрошитыми мозгами присматривать за имуществом.

— Хотелось бы мне... побеседовать с господами из руководства БРТО. Планы, право слово, как у злодея из какого-то дурацкого фильма. Можно было бы подумать, что их подменили на скверно запрограммированных синтетов, но по данным ГСБ, они-то как раз и были стопроцентно натуральными людьми. И я в это верю. Земляне всю историю творят такую дичь, которая не придёт в голову ни одному сказочному злодею, м-да.

— Впрочем... — продолжил он после недолгой паузы. — ...это уже неважно. Как полагается зловещим планам — этот план с треском провалился. Пара понек и мышонок. — он усмехнулся, взглянув в сторону названных. — Крошечная песчинка попала в механизм... и разнесла его к чертям. В общем-то, даже и без нашей помощи. Мы слили данные в Ассамблею и ГСБ через наших резидентов, но практически одновременно туда же пришли те же данные из другого источника.

— Каа всё-таки сумел их вскрыть... — хмыкнула Гайка.

— Верно. Кроме того мы подкинули их перспективной, на наш, взгляд дамочке из БРТО. Есть там такой отдел развития и довольно интересная дамочка в его директорах...

— Элен Флаис? — подал голос Виктор.

— Угу. — кивнул Шад. — Знаком?

— Нет. Дед советовал связаться с ней... Хвалил. Говорил что девочка взбалмошная, но честная...

— Похоже, он разбирался в людях, согласен. В общем, корпоранты, надо признать, умеют действовать быстро, когда огонь горит у них под задницами. Они внезапно осознали, что их драгоценными жизнями и мозгами, которые они привыкли считать своими собственными — может по своему усмотрению распорядиться кто-то другой. Жутковатая перспектива, согласитесь?

— Итого, на данный момент, расклад такой: высшее руководство БРТО силы ГСБ штурмовали в её собственной штаб-квартире. Извини, парень, но виру головами тебе самому уже не взять — выживших нет. У корпорации новый руководитель, эта самая Элен Флаис, которая, естественно, глубоко раскаивается, приносит извинения, обещает что не даст повториться преступлениям прошлого руководства и готова провести полный открытый аудит деятельности корпорации, дабы ликвидировать всё, что было связано с этими проектами. Под это дело уже слышатся отдельные выступления на тему равных прав всем синтетам, раз уж люди из Шпилей сами синтеты. БРТО успело запустить свои корабли, пусть и недокомплектованные, но все же они успели уйти от Земли, и землянам их не достать.

— И что теперь? — спросила Серафима.

— А и ничего, на самом-то деле. Как говорят мой жизненный опыт и цинизм — земная цивилизация слишком устойчивая штука, чтобы её всерьёз мог поменять небольшой корпоративный скандал. БРТО слегка обкусают, чтобы не допустить повторения подобных планов, но на куски не порвут, это нарушит сложившиеся расклады, да и производство синтетов слишком выгодный и нужный Земле бизнес, чтобы его закрывать. Людей из Шпилей вероятно признают полноправными людьми, прочие синтеты же, скорее всего, так и останутся синтетами. Ну, разве что, полное право собственности, возможно, заменят каким-нибудь хитрым контрактом, точно таким же по сути. Корабли БРТО не являются попыткой экспансии, они, согласно планам и характеристикам, без вариантов вернутся на Землю, так что и нам на это трепыхание плевать. Пусть земляне разбираются сами.

— А... мы? — тихо проговорила Лиса.

— Мы же продолжим таскать оттуда найдён и выгуливать наших, хм, — он покосился на Дэш. — наивных щенят. И, предваряя традиционный вопрос — нет, мы не можем подобрать всех. Наша активность там ограничена той гранью, до которой нас терпят. Будем работать там слишком активно, открыто и заметно — корпораты будут вынуждены реагировать, там чего доброго и наверх полезут, а тогда нам только и останется что "Незабудку" запускать. Во избежание. Так что... эта история закончена, участники расходятся и мир продолжает катиться дальше, куда бы он там ни катился.

Лиса отвернулась и уткнулась Глебу в плечо. После долгих секунд повисшего молчания оглянувшийся на своих спутниц Виктор медленно поднял руку. Парень уже пару раз порывался что-то сказать, но не решался. И Шад, несмотря на его уже привычную проницательность, почему-то не торопился его спрашивать. На этот раз Виктор всё же решился.

— Мистер Шад, ваше... предложение всё ещё в силе?

— Конечно. — тот кивнул.

— Мы хотели бы остаться, если это возможно. Серафиме теперь идти некуда, да и мне... Деда больше нет, а у родителей теперь есть хороший, послушный сын, о котором они мечтали... пусть всё так и остаётся. Какая разница, какой у них синтет... Лира?... — Единорожка молча прижалась к нему и вцепилась в его руку, словно утопающий. — Понятно. — Виктор взглянул на мышек. — А вы?

Вопреки ожиданиям Гайка колебалась.

— Если у вас есть какие-то обязательства перед Эм, — негромко сказал Шад. — мы можем передать письмо. Думаю он отнесётся к вашему выбору с пониманием.

— Ещё бы. — невесело усмехнулась она. — Да. Да, Виктор, я с вами. — Она зябко обхватила плечи руками и прошептала что-то совсем уж неслышно.

Джерри обнял её, повернулся к Виктору и молча кивнул. Потом оглянулся на Скуталу...

— Я... — рыжая пегаска посмотрела на Джерри и виновато прижала уши. — Джерри, прости, но... Я обещала! — выпалила она, словно боялась передумать. — Я обещала Дэш вернуться! Я... не могу...

— Надо полагать, ты про Дэш на ранчо Стивена? — поинтересовался Шад.

Рэйнбоу дёрнула ушами. Эта малявка нашла себе какую-то недорейнбоу... Злость на подделку, смеющую претендовать на её имя, привычно разлилась в груди... и исчезла, оставив после себя лишь смутное раздражение. Она подозрительно покосилась на инструктора, но тот был занят только разговором с пегасёнкой. Наверное.

— Обещала — это серьёзно. — кивнул Шад. — Обещания надо выполнять. Но это было обещание не "я вернусь прямо сейчас", верно?

— Ну... да. Но...

— Сейчас ты тоже можешь написать им письмо. Его передадут. А чуть позже ты, вполне возможно, что и достаточно скоро, встретишься с ними. У нас. — Шад покачал головой. — Знаете, это был очень удачный для нас выход. По каждому из тех, кого мы забираем, резидентура собирает все возможные данные, каждый наш выход проходит разбор на предмет того, с кем мы контактировали, что видели... Что может оказаться полезным. В этом выходе, кроме вас, мы получили данные БРТО, а ещё... ещё мы узнали о Стивене. — он усмехнулся. — Кати, готов поспорить что в твоей альма-матер за него скоро драться начнут. Заочно. Если не уже.

Юная воспитательница тихо хихикнула.

Шад посмотрел на непонимающе переводящую взгляд Скуталу.

— Не понимаешь? Этот Стивен, в одиночку, считай, не имея ни поддержки, ни знаний, на одном чутье, раз за разом вытаскивает к нормальной жизни в разной степени травмированных синтетов и создаёт из них вполне жизнеспособный мини-социум. По земным меркам это, конечно, считается ерундой, игрой для блаженного дитяти. А по нашим — это, знаешь ли, очень серьёзно. Он явный мозгоправ-интуит, врождённый талант из тех, кого ищут и с руками отрывают искинщики, отбиваясь при этом от адаптаторов... Так что за ним мы уже начали присматривать, и вскоре, надеюсь, будем сотрудничать. И я буду очень признателен всем вам, если вы мне в этом поможете рекомендациями.

— Хотите и его сманить? — Виктор спросил за всех своих спутников разом.

— Нет. Мы не собираемся ни сманивать, ни требовать, ни даже просить. Всё это, увы, тоже сделают за нас. Он молодец, я искренне восхищаюсь тем, что он делает, и желаю ему удачи. Но... у него, как вы рассказали, уже два десятка подопечных. Что будет, когда — не если, когда — их станет ещё больше? Если за кем-то из них, как за вашей компанией, явятся хвосты из прошлого? На этот раз для него всё разрешилось хорошо, но повезёт ли так ещё? Да и без того... Люди с возрастом меняются...

— Он не такой! — пискнула Лира. — Я говорила, он...

— ...или перегорают, взвалив на себя слишком много. — Шад покачал головой. — Всякое бывает, поверь. Так вот, этот парень талант, и у нас на него свои планы, но могу заверить, с нашей стороны ему ничего не грозит. А вот помочь, если это будет возможно и когда это понадобится — сможем. Поэтому, повторюсь, я буду признателен вам за рекомендательные письма.

После недолгого раздумья Виктор кивнул.

Шад взглянул в сторону последней из гостей.

— Та-ак... А ты, Нира?

Фурри молча попыталась забиться за спины Грая и Лады.

— Ну, тоже ответ. — кивнул Шад. — Принято.

Расслабившаяся под ладонью Мары Дэш не сразу обратила внимание на очередную неловкую паузу. А заметив вновь наступившую тишину, она приоткрыла глаз и встретилась взглядом со Скуталу. Пегасёнка настороженно смотрела на неё, потом дёрнулась головой в сторону Шада.

— А... она?..

— А я уже, малявка. Запомни, я всегда и во всём первая. — Дэш криво ухмыльнулась.

— Ты... — рука Виктора зажала рот пытавшейся что-то возмущённо вякнуть пегасёнке.

— Тихо, Скут. Не говори того, о чём потом придётся жалеть. Мисс Дэш, мы тут все в одной лодке. Не надо провоцировать. Это, в конце концов, просто... мелко.

— Браво, Виктор. — справа-сверху послышались тихие хлопки ладоней. — И добро пожаловать на борт.

— И вот ещё что. — Виктор криво усмехнулся. — Пароль вы слышали, так что от меня это уже не зависит. Но всё равно — что бы там ни оставил Дед, можете это забирать. Делайте что хотите.

— Насчёт "не зависит" ты не прав. Предпочитаем вести дела честно — на длинной дистанции оно выгоднее. Как разберёмся с твоим наследством — выкатим полную опись и компенсацию.

— Плевать. — Виктор, не глядя, нашарил руку Серафимы, провёл рукой по гриве Лиры и твёрдо посмотрел ему в глаза. — У меня уже есть всё, что мне нужно.

* * *

Десантные катера строятся большими сериями и совершенно идентичны друг другу. В теории. А на практике, поработав с экипажами, пережив всякое и выслушав свою порцию благодарностей и ругани, катера обязательно обзаводятся каким-то своим личным закидоном. Не поломкой, такие моментально списываются и уходят на иголки, а ма-аленькой такой чёрточкой, выражающей индивидуальность, напоминающей экипажу — "я один из вас, а не просто коробка с болтами и гайками." От искинов учатся, не иначе.

Щелчок шлюза, шипение герметизации, короткая дрожь раскрывающихся стыковочных захватов, и...

— Шкри-и-и...

Этот катер вечно умудряется чем-то негромко скрипнуть на расстыковке. Чем — неизвестно и непонятно, не раз и не два облазил его сверху донизу, осматривал захваты, но задиров нет нигде и даже покрытие нигде не содрано, обшивка в порядке и набор как вчера со сборки.

Так что пусть его.

Катер без маленького закидона бездушен, он будет работать от и до, обыденно и предсказуемо, но у него не найдётся в нужный момент упрямства, вопреки сопромату и физике, вытащить свою хрупкую живую начинку из той передряги, куда она влезла. А ещё он подозрителен — неизвестно, что скрывается там, откуда сбежали все тараканы.

Есть отход, пять метров, десять, дать импульс по продольной оси, импульс по горизонтали, компенсация.

— Та-ак, мальчики и девочки, можете пока полюбоваться станцией и Марой со стороны, у нас ещё сколько-то минут до схода с орбиты. — Включаю экраны в салоне, и сейчас там вокруг пассажиров словно растворяются в воздухе стены с потолком, и они оказываются сидящими посреди космоса. На неподготовленных это действует убойно — коротко ойкает кошка, наверняка опять вцепляясь в Грая, охают викторовские спутницы, опять же наверняка хватаясь за своего парня, восхищённо ругается... пытается выругаться рыжая — отчётливо слышится щелчок, и она пищит "ай!" запнувшись на полуслове. Вот ведь загадка — я ни словом про это не обмолвился, однако же Джерри явно как-то перенял мою манеру воспитания. На котят это когда-то действовало отлично — сначала строгий голос, потом щелчок по кончику уха, не опасно, но обидно. На жеребят, как выяснилось — тоже отлично действует.

Зрелище, конечно, внушающее — плоские плиты борта медленно уходят вбок, и станция превращается из относительно тонкой стены, какой она выглядит с ребра, в сверкающий на солнце четырехсотметровый диск, растопыривший в стороны лучики причалов. Кораблей снова пристыковано только два. Третий, еже-трёхдневный грузопассажирский лайнер пришёл ночью, и ушёл два часа назад, оставив нескольких пассажиров на станции, забрав с собой Ника с тремя его подопечными, и пятёрку моих. Сейчас полукилометровый ферменный скелет, сбросивший на станцию последние навесные контейнеры с грузом, всё ещё здесь, в системе, но уже не виден невооружённым глазом — так, звёздочка тускло мерцающая синевой казимир-приводов, разгоняющаяся вверх от эклиптики и в сторону от солнца. Ещё через пару часов они выйдут из зоны значимых грав-возмущений от планеты и её спутника, и прыгнут к Полуднице, потом подход к тамошней станции, стоянка, и вновь старт и прыжки — дальше и дальше, прошивая растянутым зигзагом разведанного, откартографированного и нахоженного маршрута пространство вдоль всех девяти систем Терранского Пояса, от Тайги до Мавки, и обратно.

Так, время.

Объявляю по трансляции "Внимание, начинаем заход на посадку, с кресел не вставать", и начинаю торможение. Этого не видно с пилотского места, но панели кормовых маршевых двигателей сейчас вспыхивают коротким, словно ножом срезанным, сиянием казимир-тяги, по коже проходится невидимая метёлка антигравов, и катер, лишившись изрядной доли орбитальной скорости, начинает обгонять станцию, падая к планете. Пункт назначения — Центр реабилитации и адаптации, расчётная траектория на экране выгибается, упираясь в поверхность, ползёт, подрагивая и останавливается с небольшим перелётом за отметкой на карте.

Пока катер падает навстречу бело-сине-зелёной планете, можно слегка отвлечься на пассажиров. Обычно мы после выхода на пару недель сворачиваемся в клубок в эмпатическом плане, и наслаждаемся пустотой и тишиной, но в этот раз мне такая роскошь недоступна. Так что прикрываю глаза, и погружаюсь в ту дымку эмоций, что заполняет сейчас катер.

Восторг, лёгкая растерянность, по чуть-чуть опасения и любопытства — это, конечно, компания Виктора. Чуть отстранённо — сам Виктор, чей фон сейчас напоминает наш, инструкторский. Такое же ощущение заботы и стремления уследить за всеми. Парень прочно вошёл в роль главы их маленького клана, и остальные приняли его в этой роли. Молодец мальчишка... хотя какой уже он мальчишка сейчас, в самом-то деле, после таких скачек.

Пара хорошо знакомых эмоциональных образов, и огонёк в их тени. Сочувствие, забота, симпатия... даже отчётливое желание, надо же, как быстро. Грай с Ладой и Нирой. Вот уж кому услуги адаптаторов из Центра особо не понадобятся, и кто надолго там не задержится. Девушки спелись мгновенно, Лада с успехом выступала в роли адаптатора, и хвостатая осваивалась буквально на глазах. Настолько, что она даже отпускала руку Грая. Иногда. И вцеплялась при этом в Ладу, но это уже мелкие детали. Из всех найдёнышей этого выхода, именно она прошла через срыв скриптов легче всего. Да, то, что притащила группа Ника, выглядело жутко, но это была всего лишь телесная боль и телесные раны, они лечатся быстро. Это с головами сложнее.

Предпоследней идёт Виса. От неё тянет хмурым холодом, девочка нехарактерно серьёзна и расстроена. Причина понятна — из всей группы именно её психологи выделяли как самую яро фанатеющую по старой Земле. Что необычно, при том, что родом она с Тайги, обычно к такому склонны жители более освоенных мест. У таких столкновение с реалиями всегда проходит очень болезненно. Ещё бы, коваными сапогами, да по хрустальным замкам. Это жестоко и цинично, но только так и следует лечить от опасных иллюзий. Мы не собираемся повторять ошибок предков и забывать прошлое. Пусть злится сколько угодно, главное, чтобы запомнила увиденное. Для того и стараемся.

Ну, и последнее участвующее лицо. Вот она, сидит, окутанная фиксирующим покрывалом, в кресле второго пилота, старательно держит невозмутимую физиономию и даже головой не слишком-то вертит. "Я крута и сурова на все сто процентов, и ещё на двадцать сверху, меня таким не удивить." Можно даже и поверить. Если не знать правды. Я знаю, поэтому поворачиваюсь, подмигиваю и негромко говорю:

— Можешь не изображать старого космического волка. Из салона твоё кресло не видно, а я всё равно не поверю.

С её стороны на секунду плещет чем-то пополам между обидой и злостью, потом оно стихает, сменяясь прежним восторгом и любопытством. Только теперь поза чуть-чуть другая и коротко стриженная голова крутится туда-сюда, разглядывая станцию, планету и здешнюю луну.

Ощущается она чуть иначе, чем остальные. На переднем плане плюс-минус обычный эмоциональный фон, но под ним, словно под слегка остывшей корочкой шлака на расплаве, бурлит дикая смесь противоречивых чувств. Ткни неудачно — и выплеснется так, что мало не покажется.

Деваться некуда, будем работать. И вообще мы в ответе за тех, кого экзюпери.

Проходит минут пятнадцать. Огромный шар планеты уже начинает распахиваться плоскостью и за бортом падающего кормой вперёд катера начинают вспыхивать первые размытые полосы плазмы. Из салона доносятся голоса — слегка удивлённые, не испуганные, и это хороший признак. Найдёныши должны доверять нам с самого начала, иначе адаптация проходит тяжело и медленно.

Тем временем первые полосы быстро набирают в яркости, множатся и сливаются вокруг катера в сплошной кокон, вытянутую и приплюснутую набегающим потоком спереди капельку двадцатиметрового диаметра, в центре которой висит катер. Можно, конечно, спускаться и не так эффектно, но тормозя защитным полем и компенсируя перегрузку антигравами — быстрее. И проще. Трогательное единение магических высот Т-технологий и старой, доброй баллистики времён Гагарина.

Ещё немного и плазменное шоу заканчивается, начинается просто скоростное падение. Воздуха уже достаточно чтобы время от времени слегка потряхивать катер, все его пятнадцать тонн в пузырьке поля, но ещё недостаточно, чтобы затормозить окончательно. Цифры высоты на экране стремительно скручиваются в обратную сторону, но уже заметно что их бег замедляется. Ещё чуть-чуть и тряска превращается в плавное покачивание, пятнадцать километров, дышать ещё рано, а вот для парашюта из поля уже как раз. Ещё чуть. Скорость уже упала достаточно, короба атмосферных движков коротким стартовым рывком разворачивают катер вперёд кабиной, и начинают жадно заглатывать жиденький высотный воздух, выплёвывая его раскалёнными реактивными струями — не стоит гадить, где живёшь и пользоваться казимир-тягой в атмосфере обитаемой планеты, могут не понять. Катер чуть взбрыкивает, и повинуясь движениям рукоятей управления опускает нос, целясь в центр огромного белого пятна. Отсюда, с десяти километров, оно кажется сплошным, словно облако упало на землю и растеклось по ней, но по мере того, как снижается катер, становится видно подробности — тонкие нитки дорог и тропинок, проплешины дворов и коробочки домов... Засыпанный всё тем же белым бетонный круг посадочной площадки — как замёрзший и заснеженный пруд.

Провожу катер к назначенной точке у самого края и сажусь, поднимая вокруг катера настоящую метель. Лязгают, растопыриваясь, посадочные опоры, утихает негромкий гул двигателей, и я распахиваю люк, впуская в салон белый вихрь и густой аромат цветущих яблонь. Удачно выпало время. В этом полушарии сейчас весна, и в почти-субтропическом поясе, где стоит Центр, она уже в самом разгаре. Всё цветёт, пахнет и спешит буйно расти.

Хорошее время. Удачное.

* * *

Я вышел в салон, по дороге придавив кнопку расфиксации на кресле второго пилота. С тихим шорохом свернулось покрывало, но больше оттуда звуков не донеслось. Пегаска сидит неподвижно, ровно дышит, и не хочет лишний раз встречаться с остальными. Что ж, это её дело. Реакция, в общем, понятная и вполне нормальная.

Найдёныши сидят слегка в обалдении. На них всегда так убойно действует вид этого сада. Кто-то из первопоселенцев на Тайге реализовал свою мечту и теперь тут, километров на пять в радиусе, раскинулись фруктовые посадки — яблони, вишни, сливы и прочее. Почти что настоящий лес. Потом он оставил своё творение, а ещё чуть погодя здесь, со всей мыслимой аккуратностью, устроили центр для тех, кого мы тащим с бывшей родины. С умыслом, разумеется — посёлок утопающий во фруктовом саду, красив в любое время года, и это — большой плюс для установки эмоционального контакта. А когда это начинает цвести — зрелище и ароматы пробирают даже местных, что уж говорить про этих детей асфальта.

Впрочем, они уже начинают приходить в себя — рыжая поймала лепесток на нос и уморительно скосила глазища, разглядывая его, у Лиры светится рог и перед ней в воздухе собирается белый снежок...

— Та-ак, мальчики и девочки, станция конечная, транспорт дальше не идёт. Добро пожаловать на Тайгу и в Центр адаптации. Там встречающие. — я махнул рукой в сторону парочки, ожидавшей возле севшей у самой кромки поля платформы. — Им можете довериться как мне самому. Здесь вас будут учить — язык, наши реалии, нормы поведения, и всё такое прочее. Не глядите испуганно. — я усмехнулся. — Ничего сложного и страшного, это что-то вроде наших посиделок в кают-компании. Язык, так и вообще в готовом виде на мозги положат, один сеанс, и будете болтать лучше моего. — Я вышел в люк, и, обернувшись, поманил их за собой. — Вперёд. Вас ждёт целый новый мир. Только по полю бегать не надо — правила техники безопасности не велят, идём прямо ко встречающим.

Первой за комингс шагнула рыжая. Первые несколько шагов она сделала осторожно, пытаясь не наступать на густо засыпавшие бетон лепестки, потом побежала и, наконец, поднялась в воздух. Скуталу летела невысоко, почти над самым бетоном, часто молотя крылышками, и словно торпеда, оставляя за собой след из поднятых в воздух белых хлопьев. Направлялась эта рыжая торпеда ко встречающим.

Следом по бетону цокнула копытцами Лира. Она покрутила головой, разглядывая пейзаж и тихонько проговорила себе под нос.

— Эпплджек понравилось бы.

— Да, им понравилось. — кивнул я. И продолжил, отвечая на недоумение единорожки. — Тут, в саду, живут целых пятеро, наверняка увидитесь. Притащили их в разное время, им тут понравилось, прижились, смотрят за садом, собирают урожаи, идиллия... Тот компот, который хлестали на корабле, как раз они нам поставляют, кстати. Стереотипы обычно зло, но бывают правильными. Кстати, если встретишь Эйджи Марину, именно так, с ударением на "А", передавай привет от меня и Мары и стряси под это дело банку сливового варенья, она его великолепно делает, советую. — Я кивнул остальной подтянувшейся компании — Ну что, пошли?

Виса исподлобья взглянула на меня и сухо поинтересовалась.

— А с Дэш что?

Я покачал головой.

— С ней сложно, и ей буду заниматься я. Отдельно.

— Знаешь... если понадобится — я буду рада увидеть её у нас. Дома. Не обижай её.

— И в мыслях не было. Благодарю за предложение. — я чуть поклонился. — Возможно и заглянем. Но далеко не сейчас. Пошли?

— Пошли. — Виса ещё раз оглянулась в сторону кабины, помахала рукой, не надеясь, впрочем, на ответ, закинула рюкзак на плечо и решительно зашагала к платформе. Вслед за ней потянулись и остальные — не так решительно, как пегасёнка с Висой, оглядываясь на чуть приотставшего меня, на ставший знакомым катер, не отпуская рук спутников — как Нира, но всё же они шли вперёд, в неизвестный им мир. Не так важно, что идти было всего-то от катера до края площадки — тут главное настрой. И настрой был правильный, пусть и слегка приправленный настороженностью.

Впрочем, когда мы подошли ко встречающим, они ощутимо удивились и расслабились. Причина была вполне очевидна — встречающих было двое. И первый из них, высокий загорелый парень был вполне обычным человеком, а вот вторая, девушка "метр с кепкой в прыжке", присевшая и слушающая едва ли не приплясывающую от любопытства и трещащую что-то пегасёнку, щеголяла роскошным хвостом и острыми ушками.

Обычное дело для Центра. Профессиональный, хм, риск адаптаторов. Когда потерянный и растерянный найдёныш встречает у нас нормальное отношение, зачастую — впервые в жизни, то как естественная реакция, вскоре возникает симпатия. А симпатия имеет свойство перерастать во что-то большее. И становиться взаимной. Так и живём.

— Макс, Хо, привет. Принимайте гостей.

Девушка ещё прошлась рукой по гриве пегасёнки, быстрым движением поднялась и все они вместе направились к моей группе. Я же отступил чуть назад, передавая эстафету встречающим, и начал наслаждаться зрелищем. Приятно смотреть, как работают профессионалы. Там, где мы, Руки, выезжаем на эмпатии и опыте, адаптаторы берут знаниями. Психология, язык тела, штудирование основ синт-программирования, наизусть выученные особенности синт-психологии множества разных моделей, и прочая, прочая, прочая...

И вот результат — не проходит и нескольких минут, как встречающие принялись за дело, а этот маленький клан уже успешно очарован ими. Пигалица сияет улыбкой, обнажающей чуть-чуть слишком острые для человека зубы, и Виктор, а вслед за ним и Серафима с остальными улыбаются в ответ. Максим спрашивает о чём-то Гайку, и та отвечает ему, привстав в гриве у Лиры. Тем временем единорожка ошарашенно смотрит на как-то само собой возникшее у неё в копытце яблоко — Хоро их и раздаёт постоянно, и сама грызёт, и как она умудряется таскать с собой запас, так и остаётся загадкой. Магия, не иначе. И даже чуть наособицу оказавшаяся фурька с неподдельным интересом и любопытством подалась вперёд. Не отпуская, впрочем, её понимающе переглянувшуюся парочку.

Прекрасная двойка, прекрасная пара и прекрасная работа. Вот так, сходу стать для совершенных незнакомцев тем, кого коротко, ёмко и совершенно неформализуемо называют "своими" — надо уметь. Они умеют, и найдёны тянутся к ним, как то и должно быть.

Ну а я — я для них блёкну. Ухожу в тень — так себе метафора, нет тут никакой тени, под утренним солнцем, да посредь бетонной площадки-то. Просто их взгляды и внимание начинают скользить мимо меня. Они будут помнить радушного дядюшку Шада, который опекал и просвещал их на корабле во время карантина, но это будет просто воспоминание. Не что-то большее. Тоже, как то и должно быть.

Пожалуй, даже и к лучшему, что пегаска осталась в катере — отводить глаза им, и держать контакт с ней в одно и то же время было бы сложно.

Обаяние встречающих подействовало даже на наших — когда все они устроились на платформе, и та двинулась в сторону жилого сектора, один лишь Грай обернулся и помахал рукой на прощание, да и то как-то неуверенно. Вот и отлично.

Грамотно и вовремя уйти в нашем деле точно так же важно, как и произвести первое впечатление.