Чаша гладиатора (с иллюстрациями)

Глава XIII
Разговор на Красношахтерской

- Так. Значит, в угадайку будем играть, дурака валять? Или по-хорошему? Махан молчал.

- Значит, не желаешь, чтобы с тобой по-хорошему?

- А как это - по-хорошему? - уныло поинтересовался Махан.

- Вот ты всю жизнь норовишь не по-хорошему, сколько мне известно про тебя. Попробуй разок по-хорошему. Авось и понравится.

- Все одно, до конца хорошим не будешь.

- А ты хоть наполовину попробуй. Лиха беда начало.

- А с чего попробовать?

- Вот, скажем, с того начни, что попробуй и расскажи, о чем тебе Вертоухий рассказывал.

- Ничего он мне не рассказывал. Я его и в глаза не видел, Вертоухого вашего.

- Нет, вижу, не хочешь ты и попробовать по-хорошему. А вот нам известно, что вчера виделся ты с Верто-ухим.

- А что же, если и виделся? Он амнистированный. Что же, я права не имею?

- Да нет, сделай одолжение. Только вот интересно, что он тебе насчет золота сообщал?

- Ничего он не сообщал.

- Вот странно. Что ж, он врет все, значит, Верто-ухий? А он, понимаешь, показал, что с тобой виделся, обо всем договорился. Видно, он если не наполовину, то хоть на осьмушку хорошим становится. А ты все на своем держишься - на старом, на плохом.

- Ничего я не знаю, - упорствовал Махан. - У Вер-тоухого и спрашивайте, если он для вас такой хороший да умный.

- Да вот мы думали, умный и ты, а на поверку-то ты дурень, оказывается.

- Ну и пускай! - буркнул Махан.

- Да это верно. Мало ли дурней на свете! Ну одним меньше станет, от того урону мало.

- Это почему же так - одним меньше? - насторожился Махан.

- Ну как же! Коли все это случится, как рванет взрывчатка, так тебя уж, милый, если и уцелеешь, не помилуют. Раз ты все знал да таился.

- Какая такая еще взрывчатка?!

- Слушай, брось-ка ты прикидываться! Сообщил тебе Вертоухий, в каком месте взрывчатка заложена?

- Да какая взрывчатка? - Потное лицо Махана стало серым. - Никакой там взрывчатки! Золотишко там, цацки всякие, ценности…

- Ага! Значит, про цацки это ты слышал. Ну вот, теперь уже начинаешь, я вижу, за ум браться. Да только все-таки еще дурень. Поверил, как пижон, что золото. А там мины заложены. Понял? Фашисты, когда уходили, там взрывчатку зарыли, мины, бомбы, гранаты.

Махан с ужасом уставился на говорившего.

- Ты отвечай, не тяни. Время дорого. Знает еще кто-нибудь про то дело? Ты ведь сам тут мальчишкой околачивался при оккупации. Слышал ведь, чай, что гитлеровцы те мины зарыли, а потом всех тех расстреляли, кто зарывал, чтобы не выдали место. Вот мы тут сидим, а если ты кому-нибудь еще сообщил… Вертоухий-то тебя за подставку взял. Сам смылся. Его, правда, взяли уже, да он темнит. Ему что! Он далеко отсюда. А тебя вот он тут на погибель оставил. Мы с тобой каждую минуту на воздух взлететь можем к черту на рога. И полгорода не будет. Это твоя дурная голова соображает?

И вдруг Махан завыл противно, бабьим голосом, кинулся к дверям, но ударился головой о косяк, сполз на пол.

- Ой, скорей, скорей! Начальник, они сегодня… в школе!.. Я им сказал… Ой, скорей!..