Чашка кофе на двоих

Глава 27

Порой жизнь преподносит довольно жестокие уроки. Вот и Михаилу Новикову она преподнесла на блюдечке очередной гадкий сюрприз. С самых ранних лет он мечтал быть таким, как отец – честным и неподкупным полицейским. Бороться с преступностью и наказывать виновных. Но получилось, что он сам стал преступником. Молчаливо соглашаясь с дядюшкиными постулатами, по собственной воле он предал память отца.

Обуреваемый мрачными мыслями, Миша передумал ехать в спортзал. Вместо этого он остановился возле первого попавшегося магазинчика и купил бутылку виски. Сел за руль и без всяких сомнений вскрыл бутылку. Отхлебывая виски прямо из бутылки, он гнал свой «форд» прочь из города. Больше всего на свете ему хотелось умереть. Разогнаться и на предельной скорости врезаться в первый попавшийся столб. Так, чтобы все померкло перед глазами в одно мгновение, раз и навсегда. «Это станет идеальным решением всех моих проблем. У меня нет родственников, и никто не станет горевать. Да, это будет идеальное решение», – невесело подмигнул он своему отражению в зеркале. Машина мчалась по трассе, бутылка быстро пустела, туманила разум и придавала смелости.

– Прости, отец. Видит Бог, я сам не знаю, зачем ввязался в эти жуткие махинации… – Миша выбросил почти пустую бутылку в открытое окно и разогнал машину до предельной скорости. Вокруг сплошной полосой мелькали тени фонарей и редкие огни в далеких окнах придорожных построек. Его машина летела по трассе послушной белоснежной стрелой. Впереди показался бетонный столб. Он стоял у самой обочины дороги, будто ждал.

Миша сосредоточился на управлении автомобилем. Его ладони взмокли от напряжения, а по спине струйками стекал пот. «Это только несколько мгновений. Надо потерпеть, и все угаснет», – почти убедил он себя. И вдруг, когда до столкновения оставалась какая-то пара секунд, в памяти против воли всплыл женский образ. Огромные миндально-кофейные глаза были широко распахнуты от страха, а волосы рассыпались по плечам непослушной медовой копной. «Лиза!» – ужаснулся Миша и резко ударил по тормозам. Машину занесло и подбросило, а затем она остановилась, резко стукнувшись днищем о высокий бордюр прямо перед бетонным столбом. Михаила сильно тряхнуло, ударило лицом о руль, и он почувствовал, как рот наполняется солоноватой жидкостью.

– Ненавижу этот город, – простонал он от тупой боли в переносице. Приоткрыв дверцу, сплюнул кровь на сырой асфальт. Потом нащупал на коврике под сидением старую бутылку с водой, провалявшуюся со дня его приезда, и выбрался из машины. Сырой осенний воздух освежал захмелевшую голову и усиливал боль.

Миша попытался смыть кровь с лица, но она капала из носа и никак не хотела останавливаться. Взбешенный, он отбросил бутылку в кусты и ударил колесо ногой.

– Ненавижу! – орал он, пиная машину и брызгая во все стороны кровавой слюной. – Все здесь ненавижу!

Потом он опустился на корточки под машиной, закрыл лицо руками, и его сильные плечи вздрогнули. Спустя мгновение Миша плакал, как маленький ребенок, растирая по лицу слезы и кровь. Морская сырость окутывала его прохладой, баюкала, бесцеремонно пробиралась под куртку, и от этого становилось совсем холодно. Он перестал всхлипывать, и ему вдруг безумно захотелось к Лизе. Вдохнуть аромат ванили, уткнуться лицом в ее колени и согреться в нежных девичьих объятиях.

Он медленно поднялся. Снова сел за руль и вспомнил, что в бардачке обязательно должны быть влажные салфетки. Оттерев остатки крови как можно тщательнее, Миша включил зажигание и развернул «форд» в сторону города.

– Миша…Боже мой, что с тобой произошло? – она стояла на пороге дома в одной длинной ночной рубашке и ее глаза были широко распахнуты от страха.

– Прости, что я пришел. Просто… мне больше не к кому идти, – он чувствовал себя жутко неловко и уже жалел о своем душевном порыве. Пьяный, с разбитым лицом и перепачканной кровью одеждой, после неудавшейся попытки самоубийства – он совсем не был похож на идеальных героев с обложки ее любимых женских романов.

– Что же это за работа у тебя такая? – прикрыв рот рукой, продолжала смотреть на него Лиза.

– Очень плохая у меня работа, Лиза. – Он прислонился к дверному косяку и почувствовал себя еще хуже.

– Ты работаешь на скотобойне?.. Или все же убиваешь людей? – она попятилась от него в коридор.

– Да никого я не убиваю! – он наконец понял, что приехать к ней в половину третьего ночи было не самой лучшей идеей. – Сегодня я узнал, что второй месяц подряд вожу в Севастополь таблетки для поднятия настроения в ночных клубах. Это наркотики, Лиза. Пусть даже многим они кажутся безобидными. Мне надо было сразу выяснить, что я перевожу в коробках. Но после смерти мамы я настолько растерялся, что не придавал особого значения своим действиям. Прости, что напугал тебя. Думаю, мне лучше уйти.

Он беспомощно взмахнул руками и шагнул в сторону темной дорожки, ведущей к выходу.

Несколько мгновений Лиза молчала. Потом какое-то шестое чувство подсказало ей, что его нельзя, ни в коем случае нельзя отпускать.

– Постой! – дрожа от напряжения и холода, резко подалась она вперед и схватила его за слегка влажный рукав куртки. – Поклянись мне, что ты никого не убил! Что эта кровь, что у тебя на одежде – твоя собственная!

– Клянусь, – сверкнул в темноте взглядом, полным отчаяния, Миша.

Их глаза встретились, и несколько секунд в ней боролись недоверие и зародившееся глубоко внутри чувство. Следом, как яркая вспышка, что-то резко щелкнуло в сердце, и она поняла, что не хочет отпускать его никогда.

– Идем в дом. Надо приложить лед к переносице. У тебя кровь капает, – уже мягче произнесла она и потянула его за собой.

Миша, не раздумывая, шагнул за ней следом. Потому что для него в этот момент было две дороги – либо вслед за Лизой, либо обратно на трассу, довести до конца незаконченное возле бетонного столба дело.

В прихожей Лиза помогла Мише снять куртку и проводила его на кухню. Достала из морозилки контейнер со льдом, обернула тонкой салфеткой и положила перед своим ночным гостем.

Миша сидел за кухонным столом, уронив голову на руки.

– Зачем ты впустила меня в дом, Лиза? – тихо спросил он.

– А надо было прогнать? – протянула она ему лед. Он приложил холод к носу и поморщился от противного ощущения.

– Не знаю. Может, так было бы лучше для тебя самой.

– Ну, сердцу ведь не прикажешь, – ласково коснулась она ладонью его плеча. – К тому же, моя жизнь тоже далека от идеала. В последний месяц все летит кувырком. Так что, ты в твоем теперешнем состоянии вписываешься в мой новый сценарий просто идеально.

Она не удержалась и горько усмехнулась. На глазах выступили слезы и тут же покатились по щекам.

– Лиза, ты плачешь или смеешься? – повернулся к ней Миша.

– Я сама не понимаю, – села за стол она.

– Не плачь, пожалуйста. Хочешь, я прямо сейчас встану и уйду? – отложив лед в сторону, взял ее за руки Михаил.

– Нет, что ты! Если ты уйдешь, моя жизнь потеряет всякий смысл, – крепко сжала она его пальцы. – Просто… я сегодня весь вечер места себе не находила. Мне казалось, с тобой должно произойти что-то страшное. Что-то непоправимое…

Она продолжала сжимать его руки и всхлипывать.

– Мне так жаль, что я тебя расстроил, – Миша подвинулся к ней ближе и крепко прижал к своей груди. – Но впредь все будет хорошо, Лизонька. Я обещаю. Потому что больше не будет никаких коробок и грузов. И никакой совместной работы с депутатом Копыловым у меня тоже не будет.

Он гладил ее волосы, плечи, вдыхал аромат ванили и его сердце понемногу успокаивалось.

– Ты хоть что-нибудь ел сегодня? – придя в себя, подняла на него свои заплаканные глаза она. – Или только пил?

– Не помню, – смутившись, пожал плечами он.

– Ладно… Идем, я провожу тебя в ванную. Кажется, тебе нужен хороший душ. А вещи отдай мне, я их постираю. И быстро приготовлю что-нибудь перекусить.

Он согласно кивнул и послушно поплелся за ней.

Пока Миша отмывался, Лиза озабоченно перебирала вещи в шкафу. Ему нужна сменная одежда. Но у нее в доме не водилось мужских вещей. Только шелковый халат одиноко висел на вешалке – его не успели выбросить.

Лиза сняла халат с вешалки.

– Миш, – постучалась она в ванную комнату. – Можно я войду?

Он уже вытирался широким темно-синим полотенцем, поэтому легко распахнул ей двери.

– Я забираю твою одежду в стирку. Всю. Это не подлежит обсуждению, потому что она в жутком состоянии, – посмотрела на него девушка. – К сожалению, в моем доме нет мужских вещей. Только вот это.

Миша брезгливо сморщился.

– Ладно, раз ты настроена так категорично, – спустя мгновение согласился он и забрал у нее из рук белоснежное шелковое одеяние.

– Жду тебя за столом, – улыбнулась Лиза.

Миша надел на себя халат и вышел из ванной комнаты. По кухне разливался аппетитный аромат разогретого пирога с мясом. Хозяйка стояла у плиты и наливала горячий чай в большие кружки. В углу тихо работала компактная стиральная машина.

– Лиза, где ты взяла такой ужасный халат? – осматривая себя, фыркнул Миша. – Я чувствую себя, как дешевый актер из порнографического немецкого фильма.

– Тебе очень идет, – повернулась она, и ее лицо озарила веселая улыбка. – Садись пить чай с пирогом. Я бы сказала, что это ужин, да скоро рассветет.

Они пили чай, почти не разговаривая, но сидеть рядом с Лизой за большим старинным столом было сплошным удовольствием. Тревоги рассеивались, и произошедшее накануне уже не казалось таким безысходным.

Она совсем не хотела спать и не давала заснуть ему. Ее тонкие нежные пальцы забирались под его скользкий халат и медленно скользили сверху вниз, лаская темные волосы на груди.

– У меня нет с собой средств защиты, Лиза, – перехватил ее руку Миша.

– Они нам сегодня не понадобятся, – шепнула она и лукаво улыбнулась.

– Ты уверена? – настороженно поинтересовался он.

– Абсолютно.

Высвободив руку, девушка села в постели. Сдернула с себя ночную сорочку, распрямила плечи и поправила непослушные пряди. Миша напряженно сглотнул и тут же ощутил, как его тело горячо реагирует на представшую взору картину. Было невозможно оставаться равнодушным к ее обнаженной груди, идеально очерченной в полумраке.

Ее глаза горели миндальным огнем, на щеках проступал розовый румянец, а руки снова шаловливо тянулись к шелковому поясу.

– Я сделаю тебе массаж, – томно выдохнула она, и он почувствовал, как сердце начинает гулко стучать в висках. Быстро расправившись с узлом, Лиза склонилась к Мише и коснулась темных волос. Ее губы проделывали дорожку из завораживающих поцелуев, а руки с нежностью поглаживали живот, опускаясь все ниже.

Его дыхание участилось. Тело очень бурно реагировало на игривые прикосновения. Не имея сил долго терпеть сладкую пытку, Миша поймал ее за руку и дернул к себе. Как только она оказалась в его власти, он перевернул ее на спину и тут же навис над ней. Он целовал ее губы и шею, лаская и покусывая, заставляя ерзать на простыне от пронизывающего желания.

– Я хочу тебя, – еле слышно прошептала она и обхватила его плечи руками.

Он накрыл ее рот глубоким поцелуем. Пальцы его рук уверенно скользили по ее податливому телу, массируя, дразня и вызывая страстное желание.

Лиза закрыла глаза. Внутри нее все пылало.

– Пожалуйста… – сжимая простынь влажными ладонями, просила она. – Возьми меня, умоляю…

Миша приподнялся и резко вошел в нее. Она всхлипнула и прижалась к нему. Ей казалось, они растворяются друг в друге. Сливаясь в едином порыве, что-то шептали, срывались на беглые, короткие поцелуи и снова утопали в блаженстве. А когда все закончилось, тихо лежали под одеялом, обнявшись, ровно до тех пор, пока сон не затянул их в свои сети.