Часовой механизм

Глава 5. «Грациано Малли»

Иногда Дэй приходил в себя. Стоило разлепить глаза и попытаться разглядеть хоть что-то сквозь мутную пелену, он видел перед собой Лисс. Её лицо было то встревоженным, то расслабленным и успокаивающим. Она поила его горячим отваром из горьких трав, что-то говорила. Жар лихорадки мешал Дэю разобрать слова, мешал даже пошевелиться. Все сознание заполнилось тенями, обрывками воспоминаний, прерываемыми лишь редкими приступами кашля.

Моменты бодрствования, поначалу короткие и почти неразличимые, удлинялись с каждым разом. Наконец, наступил момент, когда Дэй проснулся и почувствовал себя достаточно окрепшим, чтобы оглядеться.

Он лежал на соломенном тюфяке в подвальном закутке, занавешенном грубо сшитыми кусками мешковины, из-за которой пробивался слабый свет. Рядом, на сыром полу, лежали такие же самодельные матрасы, служившие Падальщикам кроватями. Сейчас общая спальня была пуста и Дэй растерялся, не найдя возле постели своей спасительницы. Он осторожно ощупал горло — воспаление будто бы пропало. Выцветший шейный платок обнаружился на перевёрнутом ящике, стоящем рядом. Там же была гнутая оловянная миска из которой Лисс поила его в бреду.

Привычными движениями завязывая платок, Дэй понял, что ящики, обычно встречавшиеся на овощном рынке в Гоббс-Корте, заменяли обитателям подвала прикроватные тумбочки — они стояли рядом с каждым спальным местом. Там Падальщики хранили свои скудные пожитки.

Любопытно было бы узнать, что именно они в них прятали… Но Дэй сумел подавить подобное желание. Это вряд ли привело бы его к изобретению, а вот проблем прибавило бы наверняка.

Он попытался встать. Ухватился за трубу, проходящую по стене позади и с усилием подтянулся. Плохо закреплённая труба дёрнулась и загудела, передавая возникшую вибрацию дальше по соединениям. Обессиленно выдохнув, Дэй рухнул обратно — перед глазами все плыло.

В ответ на шум послышались шаги и занавеска отодвинулась — за ней стоял мелкорослый паренёк лет четырнадцати. Он был одет в холщёвую куртку и кепку, из тех, что выдавали в работных домах Марлоу, но несмотря на это, не выглядел измученным фанатиком. Веснушки и курчавые светлые волосы придавали ему озорной вид.

Кажется, Морт называл парня «Олди». Он посмотрел на Дэя и, убедившись, что гость пришёл в себя, дружелюбно улыбнулся.

— Не пытайся пока вставать, Лисс строго запретила, — сказал он. — Можешь звать меня Джошуа. Я тоже из Падальщиков. Как твоё горло?

— Вроде бы в порядке, — осторожно проговорил Дэй, опасаясь снова услышать хрипы. Голос прозвучал слабо, но здоро́во.

— Это все те странные травы Лисс. Возилась с тобой как кошка с котёнком, дни и ночи напролёт. Орала на нас почём свет стоит, не позволила Крису тебя выгнать. Сказала, что теперь ты — её личная проблема, — сообщил Джошуа. — Сейчас она работает. Разводит богатеньких простаков, притворяясь цветочницей.

— Как это — разводит? — насторожился Дэй. Доброжелательность нового знакомого казалась подозрительной, равно как и бескорыстность Лисс.

— «Благородный сэр, купите цветок для своей дамы. Порадуйте букетом достопочтимую леди», — передразнил Джошуа тоненьким голосом, подражая девчачьей жеманной манере. — А сама — декольте расшнурует поглубже, грудь выпятит, глазками сверкнёт — и нет больше у мусье кошелька, а то и золотого колечка. Лисс это умеет. Богатеи даже не замечают пропажи. А когда хватятся — её уже и свет простыл.

— Хорошая тактика, — сказал Дэй, позволив себе усмехнуться. — Сколько же я здесь пролежал?

— Без малого два дня, — пожал плечами паренёк. — Здорово достал всех своим кашлем, спать было невозможно. Мэри не раз порывалась тебя пристрелить, но тут уже Морт вмешался. Думаю, у него на тебя есть какие-то планы. Ты жил у газоперерабатывающего завода, в конце Коук-стрит?

— Почему ты так решил? — спросил Дэй, напрягаясь. Около этого завода, низкого и обшарпанного, он обретался последние полгода. И никому не говорил о комнатке с заколоченными окнами, находящейся на первом этаже заброшенной ночлежки. Разнюхай эту информацию его преследователи… Кто знает, как долго ему оставалось бы после этого жить.

— Твой кашель, — сказал Джошуа. — И жар. И лихорадка. Я такое уже видел. Как-то я нанялся посыльным в лечебницу Кади, так у него была тьма обитателей с Коук-стрит. И все — с такой же болезнью. Тогда-то их ночлежку и прикрыли. Жить там нельзя — слишком близко к заводу. Он старый и трубы у него худые, дым распространяется быстро. Сернистый водород, значит, они там сжигают — двуокись серы с дымом выделяется. Ты это вдыхаешь долгое время — и вот они, симптомы. Сказал об этом доктору Кади, а тот меня и вышвырнул.

— Двуокись серы? Звучит серьёзно, — хмыкнул Дэй.

Он прекрасно понимал, что Джошуа Олди, по всей видимости, жил в этом подвале уже давно, а потому чувствовал себя здесь как дома. Паренёк не скупился на эмоции и казался любителем поболтать, но разделить его желание было сложно. Дэй считал подозрительность и осторожность необходимыми качествами, чтобы уцелеть в Старом центре Коры. Не говори лишнего, веди себя тихо — проживи ещё один день.

— И чем мне это грозит? — спросил он, понимая, что Падальщик ждёт от него именно этого вопроса.

— У тебя лёгочная болезнь, и воспаление глаз, приятель, — сказал Джошуа. — Все это излечимо, пока что. Я многого нахватался от доктора Кади, но ещё больше — выяснил сам. Травы нашей цыганочки немного помогли, однако кашель вернётся, если не принять меры.

— Какие меры?

— Не знаю, могу ли я об этом говорить, — нахмурился паренёк. — У меня возникла идея кой-какого устройства, оно должно помочь. Но Морт из меня всю душу выбьет, если я затею работу без его позволения. Он вернётся вечером, вместе с Лисс и остальными. Там и потолкуем. А пока — отсыпайся.

После того, как Олди скрылся за занавеской, Дэй послушно откинулся на соломенный матрас. Перспектива провести в этом подвале ещё один день не очень радовала. Будь у него силы, Дэй уже сегодня выяснил бы все, что ему необходимо насчёт изобретения, а затем свалил обратно в свой Феттер-Вуд на окраине города. Там он жил четыре года назад, до того, как оказался здесь, в Старом Брайпорте. Хотел по-быстрому разобраться с делами отца и не подозревал, что поиски так затянутся.

Время шло медленно. От скуки разглядывая сеть прохудившихся труб под низким потолком и отсыревшую, плесневелую штукатурку на стенах, Дэй прислушивался к звукам, доносящимся из основной части подвала. Где-то там, за занавеской, мерно бряцали металлические детальки, словно их упорно прилаживали друг к другу, помогая молотком и отвёртками. Олди что-то мастерил. Отец сказал бы, что у этого паренька есть явные задатки, чтобы стать изобретателем — тот разбирался в механизмах и в химии. Интересовался наукой, несмотря даже на бедное происхождение.

Дэй усмехнулся — он никогда не услышал бы таких слов от отца про самого себя.

Потрескивали дрова, пахло варёной морковью — значит, у Падальщиков в подвале имелся очаг. Желудок привычно отзывался на запах еды тянущей болью. Аристократы считали, что человек не способен прожить без еды дольше недели, но Дэй был готов поспорить с этим утверждением. Он привык закрывать глаза на потребности своего организма. Иногда, чтобы насытиться, ему хватало пары пригоршней воды и куска чёрствого хлеба.

«На голодный желудок соображаешь яснее», — думал он. — «А у богачей от избытка жратвы даже мозг жиром заплывает».

Ближе к вечеру начали возвращаться Падальщики. Они не совались в общую спальню, и Дэй был этому рад. Он ждал Лисс. Она должна была ему все объяснить.

Невольно вслушиваясь в разговоры обитателей подвала, он вдруг осознал, что даже после краткого знакомства хорошо запомнил их имена и манеру речи. Так, холодный и высокомерный голос выдавал парня по имени Крис, звонкий и весёлый голосок принадлежал, конечно же, Олди, а хрипло и низко звучал тембр некрасивой мадемуазель с пистолетом. Кажется, Мэри, так её звали. Среди них затерялся ещё один голос, очень уж детский. Он с лёгкостью мог принадлежать малышу лет пяти.

Все хвастались сегодняшними приключениями на улицах города и добычей — едой, деньгами и украшениями. Падальщики промышляли грабежом и обманом, как и многие бедняки, потерявшие надежды. Особо предприимчивым нищим девушкам было попроще — у них всегда находилось то единственное, что можно выгодно продать.

Не все обитатели подвала работали в Брайпорте, как понял Дэй, подслушивая беседы за занавеской. Те из них, кто выглядел опрятнее остальных и умел выставить себя в правильном свете, а это Кристиан, Морт и Лисс, частенько отправлялись в Свифт-Гарден — один из самых богатых районов Коры. Несколько кварталов там занимали монументальные особняки с балконами и террасами, а в скверах даже высаживали деревья и цветочные кусты. Растения довольно быстро погибали из-за непроницаемого смога, но аристократы тут же заказывали новые с юга. Так и получалось, что аллеи там цвели всегда.

Наконец, лязгнула задвижка люка, а в подвале послышались знакомые голоса Морта и Лисс Делисс. Цыганочка поспешно поздоровалась с друзьями, быстрыми шагами проследовала к занавеске и отдёрнула её.

— Ну как ты тут? — звонко спросила она с улыбкой. В её руках была большая, пыльная бутыль и две кружки. Девушка по-прежнему была одета в своё красное платье со шнуровкой на декольте и грязно-серым, многослойным подъюбником — другого наряда у неё не имелось. — Дэй Ридд… ведь так тебя зовут?

— Ты спасла меня, а имя даже не запомнила? — удивился Дэй.

— Имя — это обязательно условие, чтобы кого-то спасти? — насмешливо уточнила Лисс, разливая воду. Она протянула ему полную кружку. — Знаешь, когда-то у меня был старший брат, чем-то похожий на тебя. Он умер. И, кажется, от такой же болезни.

— Значит, пожалела меня? — усмехнулся Дэй, отпивая воду. На вкус она отдавала болотной тиной.

— У каждой хорошенькой девушки должны быть свои маленькие слабости, — пожала плечами Лисс. Порывшись в складках пышной юбки, она достала из потайного кармана два маленьких свёртка. Один оставила себе, второй отдала Дэю. Он развернул его — под газетным листом оказался круглый пирожок с мясом, размером не больше женской ладони.

— Мой сегодняшний заработок, — пояснила девушка, с улыбкой наблюдая, как жадно Дэй набрасывается на первый за неделю ужин. — Не густо, конечно. Зато теперь мы с тобой не будем претендовать на общий котел этим вечером. В дни, когда выпадает очередь Олди готовить, я всегда стараюсь раздобыть что-нибудь вкусненькое. Потому что его похлёбка просто отвратительна. Попробуешь ее, и поймёшь, о чем я.

— Сколько же вас здесь всего? — спросил Дэй, облизывая блестящие от жира пальцы. Мясо было ещё тёплым и очень пряным. Должно быть, Лисс Делисс отвалила пекарю приличную сумму. А может, пирожки достались ей без платы, за одни лишь симпатичные тёмные глазки, подведённые углём. Таким миловидным особам зачастую многое сходило с рук.

Лисс доела крошащееся тесто.

— Только по секрету, — шепнула она тихим, заговорщическим голосом. — Старшая — Мэри Спенс, ей двадцать шесть. Говорит, будто из богатой семьи, но я ей не верю. Кроу, — произнося это имя Лисс чуть покраснела, — тоже старше всех нас. Кристиану и Морту чуть за двадцать. Морт здесь всем заправляет, как ты понял. Вместе с Крисом они нашли этот подвал и все здесь устроили. С Олди ты знаком. А Маркуса Фэлта — мы зовём его «Тенью» — наверняка не видел. Эти двое пришли к нам совсем детьми. Хотя и сейчас им ещё нет шестнадцати. Последний — мелкий Сэмми, ему пять. Маркус как-то сказал мне, что этот малыш — сын Мэри. Как бы там ни было, только она о нем заботится, а тот таскает у всех мелочь, будто сорока.

— Значит, всего восемь, — сказал Дэй, машинально отметив, что из всех Лисс не назвала только свой возраст.

— Восемь, включая меня, да, — кивнула Лисс, прекратив шептаться. — Падальщики обычно никого к себе не принимают, так что тебе, можно сказать, оказана честь стать девятым. В основном из-за того, что ты сам сюда попал, конечно. Такого еще не бывало. Тайный ход в библиотеке хорошо замаскирован, а люк, ведущий на улицу, всегда закрыт.

— Я не останусь здесь надолго, — проговорил Дэй, возвращая ей опустевшую кружку.

— Не говори глупостей, — упрямо сверкнула глазами Лисс. — Тебе некуда идти, и ты слишком слаб. Здесь ты сможешь набраться сил, а ещё найдёшь кров и работу. Я уже поговорила об этом с Мортом. Им с Крисом пригодился бы напарник, и ты вполне справишься с этой ролью. Только глупец отказался бы от такого.

Дэй вздохнул. У него не было потребности в друзьях и работе, пока поиски отцовского изобретения не были завершены. Опять же, ему требовалось тщательно осмотреть весь подвал, а Падальщики наверняка этому воспротивились бы. И пятеро парней, двое из которых крупного телосложения, справились бы с ним наверняка. Кто знает, возможно, идея остаться здесь на время не так уж и плоха. Днём больше, днём меньше — какое это имеет значение, когда на выполнение одной задачи и так потрачено уже несколько лет.

— Ты права, — сказал он. — Передай Морту, что я буду рад к вам присоединиться.

Лисс просияла. Забрав кружки, миску, и бутыль с водой, она скрылась за занавеской. Вскоре её приглушенный голос послышался в другой части подвала. Но слова было не разобрать из-за общего гомона. Ужин Падальщиков был в разгаре.

Вытащив из кармана отцовский блокнот, Дэй подставил замусоленные страницы под узкий луч света, проступающий из-за занавески. Большинство записей он знал почти наизусть, другие не мог расшифровать до сих пор. Отец вёл дневник хаотично, а почерк его был торопливым и неразборчивым. Зачастую, начав мысль на одном листе, он заканчивал её в совершенно другом месте. И почти никогда не указывал даты.

«Я очень взволнован. Сегодня весь наш Совет Лиры был представлен к аудиенции у Его Императорского Величества. Он лично разъяснил нам цель нашей великой работы — исследования, которое должно перевернуть мировоззрение всех жителей империи Реган. Месье Вестон, присутствующий на собрании, остался недоволен услышанным, хоть и старался не подавать вида. Надо думать, наша работа дурно повлияет на его капиталы. Все же я рассчитываю на то, что Норманд является понимающим человеком и окажет нам содействие. В свете надвигающейся бури очень важно держаться всем вместе. Как бы я хотел, чтобы все поскорее узнали!».

Вот они, строчки, которые стали предвестниками беды. Выводя эти корявые буквы и в спешке оставляя мелкие кляксы, отец ещё не знал, что Совет будет распущен всего год спустя, а простым людям так никогда и не расскажут о том, что миру осталось жить недолго. И что часовой механизм, отсчитывающий дни до конца, уже запущен.

На следующее утро он ждал, пока Лисс подаст миску с отваром из трав. Она уже принесла маленький котелок в общую спальню, и теперь тщательно размешивала его содержимое металлическим прутиком, напоминая хорошенькую ведьмочку из детских сказок матери. Дэй сел на жёстком матрасе и потянулся. Он чувствовал себя отлично для того, кто ещё три дня назад находился на пороге смерти, однако новая подруга попросила не торопиться вставать, пока он не выпьет лекарство.

Взгляд его упал на скомканный газетный лист, в котором девушка вчера принесла ему пирожок. Дэй поднял его и развернул. Бумага была сплошь в масляных пятнах, делающих её почти прозрачной, но заглавную статью ещё можно было прочитать.

«СЭР НОРМАНД ВЕСТОН ОБРАЩАЕТСЯ К ЖИТЕЛЯМ ИМПЕРИИ» — предупреждал заголовок.

«Не далее, как два дня назад, Его Величество Император говорил о том, что любое высказанное мнение имеет право на жизнь. Даже мнение его мятежного сына, принца Александра. Принц может утверждать, что дым наших фабрик несёт вред, и его прошение будет рассмотрено. Но это лишь одна сторона медали и только его взгляд на ситуацию, который, несомненно навязан правителями республики Градары.

Что будет, если закроются наши заводы? Если не станет корпорации? Миллионы людей потеряют рабочие места, начнётся голод, дефицит продуктов и предметов первой необходимости. Настанет хаос. Причём не только в империи Реган, но и по всему миру, ведь именно товары нашего производства обеспечивают большинство стран планеты. Но только один оппонент выиграет от всего этого. Республика Градара. Именно она, перехватив бразды правления, начнёт навязывать нам свои еретические правила и нормы, устанавливать безбожные законы и требования, предвзято казнить и миловать. Спросите себя: хотите ли вы такой жизни?

Вопрос, поднятый принцем Александром, касается не только якобы грязного воздуха. Он касается самой свободы. Касается всех нас с вами».

— Вы только посмотрите, он умеет читать, — шутливо проговорила Лисс и сунула ему миску. — Пей. Только осторожно — «зелье» горячее.

— На вид и впрямь настоящее зелье, — сказал Дэй, отбрасывая газету в сторону. Подув на болотно-зелёное содержимое миски, он выпил все залпом и поморщился. Питье было ужасно на вкус.

— Зато все как моя бабка-цыганка учила, — усмехнулась девушка, забирая пиалу обратно. — Готовка мне удавалась с самого детства. Кстати, Морт хочет с тобой поговорить.

Она вышла из спальни. Дэй осторожно поднялся на ноги и, отодвинув занавеску, направился следом. Голова все ещё казалась ему тяжёлой, и не пропадало ощущение, словно он находился во сне, но походка была твёрдой.

Подвал, по крайней мере его жилая часть, оказался совсем небольшим. Дэй прошёл мимо трубы в углу, к которой был привязан в тот день, когда сюда проник, и оказался в импровизированной гостиной. Вокруг низкого квадратного столика, собранного из тех же ящиков с рынка, сидели Падальщики, кто на чем придётся. Диваны им заменяли тюки, набитые тряпьём и соломой, потёртые подушки с бахромой, продавленные коробки и даже стопки книг, украденные из библиотеки. Во главе коршуном восседал Морт на плетёном кресле, укрытом чёрной, поеденной молью, шкурой.

Здесь собрались все. Некрасивая Мэри, в своём прежнем, темно-синем, изорванном платье, курила дрянную самокрутку. Вонючий дым ничуть не смущал Олди, сидящего рядом. На нем были самодельные очки с несколькими линзами, и весь вид его говорил о том, что работать над изобретениями гораздо интереснее, чем находиться здесь сейчас. Лисс Делис развалилась на подушках между аристократичным Кристианом, вырисовывавшим кончиком трости узоры на пыльном полу, и ещё одним пареньком, незнакомым.

«Должно быть, это «Тень», о котором говорила Лисс», — подумал Дэй. Внешность Маркуса «Тени» Фэлта подходила к прозвищу. Бледнокожий и невзрачный, с растрёпанными волосами невнятного цвета, он мог легко затеряться среди толпы.

Маленький черноглазый Сэмми, перебегал от Мэри и обратно к крупному парню восточной наружности. Тот казался здесь самым старшим, и вид имел грозный — такой может убить с одного удара даже не напрягаясь. Лисс покраснела, когда называла его имя — Кроу.

— Так и будешь стоять в тени, словно шпион? — поинтересовался Морт, заметив появление гостя. Его некогда роскошный, но изрядно затасканный чёрный мундир с эполетами и высокие кожаные сапоги выдавали в нем лидера даже больше, чем его «трон».

Пожав плечами, Дэй подошёл и присел на соломенный тюфяк рядом с Джошуа Олди.

— В общем, если Брагс и дальше будет так борзеть, то… — пробасила Мэри, выдыхая очередную порцию вонючего дыма.

— Пусть засунет свои проценты себе в зад, — добавил Маркус. Они продолжали разговор, прерванный появлением Дэя. — Мы могли бы работать на Розэ с Торн-стрит. Он берет себе куда меньшую долю.

— Конечно, почему нет, давайте кинем проверенного годами человека и начнём работать на Розэ. А то, что его «поставщики» постоянно пропадают куда-то таинственным образом, тебя не смущает? — иронично изогнув бровь, поинтересовался Кристиан, приглаживая рукой золотисто-медные волосы. — Закрыли тему. Хватит на сегодня и того, что мы вынуждены приютить чужака. Морт, мы хотим объяснений.

— Да, — подал голос Кроу. — Хорошо бы знать, Морт, почему он ещё здесь?

— Кроу, и ты туда же? — встрепенулась Лисс Делисс. — Не о чем тут разговаривать, решение уже принято!

— Кем принято, тобой что ли? — спросил Крис, насмешливо глядя на девушку сверху вниз.

— Заткнись, Кристиан, — поморщилась цыганка.

— Поцелуй меня, сладкая Кисс Делисс, и я заткнусь, — ухмыльнулся парень и шутливо потянулся к ней. Падальщики захихикали. Бросив обиженный взгляд на всех сразу, и, в особенности на Кроу, Лисс отвесила мнимому аристократу звонкую пощёчину. Было ясно, что такие сцены в этом подвале происходят регулярно.

Морт приподнял руку и смешки утихли.

— Не торопи события, Лисс. Я ещё ничего не решил, — сказал он. — Если Дэй Ридд хочет остаться, пусть докажет, что способен к работе. Дармовой жратвы и крова здесь не будет.

— Мне это и не нужно, — протянул Дэй, мысленно вздыхая. — Как доказать?..

— Можем заставить его выгрести все дерьмо из мастерской. Поработает на нас месяц-другой бесплатно, — бесцеремонно высказался Кристиан, вновь вызывая улыбку у всех, кроме Морта и Лисс.

— Принесёшь пятидесятилетний «Грациано Малли́» из загашников Хранителя до темноты, — приказал Морт. — Если справишься, вечером и отметим. Если нет, вороны позаботятся о твоих останках.

— Что ещё за «Грациано…»? — не понял Олди.

— Виски это, дурень, — пропыхтела Мэри. — Хороший виски.

— Чересчур хороший. Достойный Его Величества, — добавил Кристиан. — Мы с Тенью как-то пытались его достать, не так ли, Тень? Хранитель с цепи сорвался, чуть нас не прикончил. Так что идея отличная, Морт. Пусть прихватит заодно сигар, если они ещё не совсем сгнили от старости.

— Что скажешь? — с тревогой спросила Лисс, глядя на Дэя.

— Виски так виски, — проговорил он. Выбора все равно не оставалось.

Из выбитых окон исполинского купола свешивались стебли давно высохшего плюща, где вили гнезда голуби и вороны. Среди них же в библиотеку архива пробивался тусклый свет. Оставшиеся окна были такими грязными, что не пропускали ли лучика. Вокруг было темно и мрачно, словно день уже клонился к ночи. А ведь Дэй знал — стрелки часов не подобрались даже к полудню.

Он шёл мимо нескончаемых книжных полок, уже знакомых. Мгновением раньше за ним захлопнулась дверь потайного хода, ведущая к Падальщикам. Теперь нужно было найти заветную бутылку и вернуться тем же маршрутом. Другого способа попасть в подвал для него не было, ведь где находился второй вход — уличный люк, Дэй не имел никакого представления.

Падальщики подтвердили — Существо или Хранитель, как они его называли, был в самом деле опасен. И Дэю сильно повезло в тот раз, когда он сумел от него уйти, задыхаясь от кашля. Кем же он являлся? Таких чудовищ, должно быть, ещё не встречал никто в мире, а если бы встречал, то упоминания о них наверняка появились бы в прессе и научных исследованиях. Настоящая загадка жила в архивах Лиры. И если повезёт, то удастся найти на неё ответ.

Когда он собирался уходить, Олди шепнул ему, что у Хранителя имеются свои кладовые, которые находятся в задней части здания, за лестницей, ведущей на второй этаж. И день — это самое удачное время туда наведаться, поскольку буйствует чудовище обычно по ночам, а позже — отсыпается.

Действовать нужно было осторожно и очень тихо, чтобы его не разбудить. Дэй сверился с блокнотом, чтобы вспомнить расположение секторов библиотеки. Главная аллея вела от входа к центру, где был раздел об электрических токах и конторка Вулфа — главы архива. Значит, лестница на второй этаж должна была стать продолжением этой аллеи. Никто не стал бы её искать, блуждая по всей библиотеке.

— Я где-то рядом с ней, — одними губами прошептал Дэй, перелистывая страницы блокнота. Сейчас он находился в секторе, где гнили книги о воздушной стихии, то есть в северной части архива, которая располагалась противоположно от входа. Лестница должна была делить сектор строго пополам. Три дня назад, убегая от Существа, он свернул в коридор на северо-востоке. Сейчас ему нужно было при первой возможности уйти вправо и держаться этого направления. Тогда, если он и не выйдет к центру, то уж точно упрётся в мраморные ступеньки.

Свечи, расставленные всюду, были заботливо кем-то погашены, чтобы не допустить пожара. И это сильно осложняло дело, ведь Дэй почти не видел, куда идти.

Громко каркали вороны, хлопали крыльями голуби, перелетая с одного стеллажа на другой. Они отрывали клочки бумаги от книжных переплётов для своих гнёзд. За полками стрекотали сверчки, в углах копошились крысы. Библиотека стала домом для многих существ, которых за милую душу слопали бы бедняки, окажись они вне этих стен. Удивительно, что никто из людей не совался в такое огромное, пустующее здание. Не виной ли этому слухи о монстре, обитающем здесь? Такое объяснение вполне подходило набожным и суеверным горожанам.

Ничего не говорило о присутствии Хранителя. Шаги Дэя по ковровой дорожке были тихими, почти неразличимыми. Он свернул вправо, как и хотел, и через несколько ярдов упёрся в тупик. Его можно было обойти, но Ридд, упрямый, как его отец, решил иначе. Не желая отклоняться от курса и снова петлять в бесконечном лабиринте, он принялся вытаскивать книги со средней полки и аккуратно складывать их на полу.

Догадка подтвердилась. Когда Дэй убрал все книги, стоящие в два ряда, за ними показалась мраморная облицовка. Но ступеньки в этом месте шли уже выше его головы — тут к ним не пролезть. Тогда он отошёл в левый угол, и принялся убирать книги там. Спустя четверть часа он нашёл нужное место. В сквозном шкафу образовался проем, через который можно было увидеть резные каменные перила и широкие ступени, укрытые пыльным ковром.

Молясь лишь о том, чтобы ничего не задеть и не произвести ненужного шума, Дэй ухватился за перила и пролез между ними. Худая, отточенная привычными голодовками фигура, с лёгкостью позволила ему проскользнуть. Он оказался на лестнице, и самое простая часть задания осталась позади.

Дэй спустился вниз, к подножию вновь представшей его взгляду горы из книг, наваленных в центре архива, поверх конторки Вулфа. В сумеречном свете она выглядела не менее жуткой. Все свечи, стоявшие на обложках и ночью создававшие иллюзию пылающего костра, сейчас были потушены, и птицы уже успели облюбовать это местечко. Прогнать их было некому. Для чего же Существу понадобилось возводить это сооружение из тысячи томов? Должна же найтись хоть какая-то логика в его действиях?

Обогнув лестницу слева, он осторожно переступил через повалившуюся в проёме дверь. Она все ещё висела на нижней петле, но открыть её уже не представлялось возможным. «Вход для служащих» — значилось на закреплённой табличке.

Стоило захватить с собой спички и хоть одну свечу — в служебных помещениях архива совсем не было окон. Идти приходилось наощупь. В этом длинном коридоре с дверями по обе стороны, гулял ветер, завывая, точно призрак. Что-то скрипело, шептало, фырчало. Под ногами хрустели куски обвалившейся штукатурки и мелкие осколки стекла.

«Не дай бог наткнуться здесь на Хранителя», — с содроганием думал Дэй. — «Иначе живым мне не выбраться».

Спустя пару шагов он стал замечать, что свет, пробивающийся из-за некоторых дверей, позволяет ему разглядеть хоть что-то. На стенах висели куски обугленной обивочной ткани и остатки сгоревших картин. Вот почему здесь до сих пор чувствовался запах гари — поэтому коридору некогда прошёлся пожар. Но случилось это очень давно.

Огонь, бушевавший здесь, не задел большую часть комнат, и быстро утих, по причине теперь неизвестной. Собравшись с мыслями, Дэй вплотную подошёл к одной уцелевшей двери и приложил к ней ухо. Все тихо.

Перед глазами предстала ещё одна металлическая табличка — «Кладовая № 1». Вздохнув, Дэй аккуратно надавил на ручку и толкнул дверь вперёд. Самый опасный момент — если петли заскрипят, то ему конец.

Но дверь распахнулась бесшумно, впуская в мрачный коридор порцию скудного дневного света. В этой комнате почти все стеллажи были заняты небольшими коробочками. На них даже можно было прочитать название — «Свечная фабрика Каннингса». Дэй открыл одну из них — внутри оказались, конечно же, свечи — длинные и белоснежные, нетронутые. Несколько стеллажей стояли пустыми, а рядом с ними весь пол был усеян разворошёнными коробками. Вот откуда брались свечи, которыми была заставлена вся библиотека. Кроме того, здесь имелись чистые листы бумаги и канцелярские принадлежности — карандаши, перья, чернила.

Под окном обнаружились большие ящики со спичечными коробками. Кладовая была отлично устроена и воздух в ней был сух. Ничего из хранимых вещей не попортилось. Но виски здесь не было, и Дэй вернулся обратно.

Следующую дверь он открывал с таким же замиранием сердца — Хранитель мог оказаться где угодно. «Кладовая № 2» — сообщала надпись. Петли едва скрипнули и Дэй тут же остановился. В комнате послышалось какое-то ворчание.

«Я просто псих», — подумал он, понимая, что не может уйти без этой чёртовой бутылки. И продолжил аккуратно толкать дверь. Очень, очень медленно. Дэй чувствовал, как на лбу собираются мелкие капли пота. Когда дверь сдвинулась дюймов на пятнадцать, получилось разглядеть то, что за ней находилось.

Новые стеллажи на этот раз были заставлены консервами и коробками с припасами. Пестрели этикетки старых компаний, теперь поглощённых корпорацией Вестона. «Рыбные промыслы Уэбба. Высокое качество консервации», «Рассел и сыновья. Зерновые крупы с лучших полей страны», «Сладкие, молочные, шоколадные брикеты Мадам Дорси» и многие другие. Но ужас сковал Дэя не от вида еды. В углу, на куче разворошённых мешков с углём, спал Хранитель. Чутье его не подвело.

Свет, проникающий из-за заколоченного окна, позволял разглядеть чудовище: косматые, длинные волосы, покрывающие лицо и голову, темно-серые, с серебристыми проблесками; жёлтые, почти как у человека зубы, и совсем нечеловеческой длины растрескавшиеся ногти на руках и ногах; чёрная как уголь кожа. Хранитель был гол, за исключением набедренной повязки из мешковины, и фигура его напоминала человеческую. И все же волосы, падающие на глаза и нос мешали рассмотреть его лицо.

Боясь даже пошевелиться, Дэй так и стоял в проходе. До тех пор, пока Хранитель не дёрнулся и не издал какой-то звук, похожий на стон и рычание одновременно.

Тогда Дэй резко и бесшумно, как мог, бросился прочь по коридору, забыв о виски и обо всем на свете. Было страшно, как никогда прежде. Он не верил в чудовищ, но вот одно из них находилось совсем рядом. И жизнь могла покинуть его в любой момент. Прокручивая в голове лишь одну, выдуманную сцену — как Хранитель открывает ярко-красные глаза, смотрит на него, а затем бросается с диким рёвом, Дэй не заметил, что оказался на узкой лестнице для служащего персонала.

Преодолев её в несколько шагов и поднявшись на второй этаж, он убедился — монстр не устроил погони, и только потом, прислонившись к стене, отдышался.

«Трус. Какой же я трус», — поморщился он, коря себя. Где еще хранить виски, как не в продуктовой кладовой? Теперь задание Падальщиков было провалено — вернуться он не мог. А потому открыл дверь, ведущую в следующее помещение и прошёл туда.

Зал, представший перед ним, поразил Дэя. Глядя на просторное, светлое помещение, украшенное деревянные резными панелями и огромной хрустальной люстрой, он вспомнил, для чего изначально забрался в этот архив. Изобретение отца, вот истинная цель, а не какая-то бутылка. И теперь он стоял здесь, в Зале Учёного Совета Лиры, месте, где когда-то работал отец.

Книжные шкафы, покрытые пылью и паутиной, стоящие у стен, казались совсем не тронутыми временем. В центре стоял большой низкий стол, на гладкой поверхности которого была изображена подробная карта планеты — с континентами, морями и океанами. На меловой доске, занимавшей всю дальнюю стену, ещё можно было разобрать записи, выведенные рукой какого-то учёного. Странные механизмы из меди и латуни занимали место у окна. В углу справа стоял проектор для геротипических слайдов. А рядом, вокруг высокого камина, расположились полукругом кожаные кресла с пуфами и круглый глобус на деревянной подставке.

Подумать только, именно здесь велись дискуссии и расчёты по исследованию, которое должно было изменить мир. Труд всей жизни для Бертрама Ридда — отца Дэя.

Он подошёл к камину и рассмотрел висящие на стене геротипы, стерев с них пыль. Тридцать человек, тридцать выдающихся учёных — мужчин и женщин — были изображены на одной из них. Снимок был сделан в этом же зале, напротив книжных шкафов. Дэй быстро нашёл среди них отца — четвёртого с правого края в первом ряду. Мужчина выглядел совсем молодым — тогда ему едва исполнилось тридцать лет, и не было ни треугольной бороды, ни залысин. Лишь задор и надежда в глазах. Непривычно было видеть его в сюртуке с цилиндром, словно аристократа.

Решившись, Дэй аккуратно вытащил геротип из рамки и спрятал во внутреннем кармане жилета. Путь останется хоть какое-то напоминание об отце и доме, который у него когда-то был. Напоминание о счастливой семье…

Уходить из зала не хотелось. Здесь чувствовалась особая связь между прошлым и будущим. Между тем делом, которое являлось самым важным для отца, а теперь стало таким же важным для сына. Дэй прошёл к проектору, и, подёргав рычажки, понял, что тот ещё работает. Загорелась лампа накаливания, зашуршал механический моторчик, и на пыльном полотне появился первый слайд.

«Элизабет Шерри анализирует пробы, которые должны стать важной частью нашего исследования» — сообщала надпись рядом с геротипом молодой девушки со светлыми волосами. В белом халате, накинутом поверх платья, она работала за лабораторным столом. Фокус изображения сместился, и лицо научной сотрудницы выглядело расплывчато.

Следующий кадр: «За обсуждением насущных задач» — учёные собрались вокруг стола с картой. Эмоции на их лицах не позволяли заподозрить, что геротип был постановочным. Особенно яростным выглядел седовласый мужчина, под чьим сюртуком отчётливо выступал горб. Что-то знакомое было в его нескладной фигуре.

«Бертрам Ридд предложил формулу поглощения опасных соединений. Она будет использована при создании опытного образца». И вновь портрет отца, на этот раз в одиночку, на фоне меловой доски. Рукой, в которой был зажат кусочек мела, он указывал на сделанные им надписи.

«Вулф Лоран гордится честью ухаживать за книгами и свечами в свободное время от изысканий». На геротипе был уже знакомый сгорбленный учёный. Очень взрослый, он казался стариком по сравнению с остальными членами Совета Лиры. В руках мужчина держал зажжённую свечу и перьевую смётку для пыли. Из-за неровности зубов его улыбка больше походила на оскал.

По коже Дэя пробежал холодок. Он с ужасом оглядел растрёпанные волосы учёного, горб, кривые зубы. И вдруг понял, кем на самом деле являлся Хранитель.

Реальность мгновенно выдернула его из грёз о прошлом. Потрясённый ужасающим открытием, Дэй выключил проектор. Голова тут же закружилась, словно напоминая о еще не отступившей болезни. Чтобы не упасть, он ухватился за глобус, стоящий рядом. И только тогда понял, что его можно открыть.

Найдя задвижку и потянув её, Дэй откинул верхнее полушарие. Внутри глобуса оказался тайник, скрывающий курительные трубки, кисет с табаком и полный портсигар. Но самое главное там были две бутылки. А на бутылках надпись — «Грациано Малли».