Часть 7 : Смерть плоти, смерть мечтаний.

Глава 1

Во имя Валена…

Алит, командовавший минбарским военным кораблём «Хантеи», бросил взгляд на три корабля, надвигавшихся на него, и соседний «Отосан», и высокомерно улыбнулся. Горстка земных кораблей, - там было всего лишь три больших корабля и множество истребителей, - даже для одного минбарского крейсера представляла небольшую угрозу, не говоря уже о двух.

Земляне, похоже, не умеют делать выводов. Один из них повернул и двинулся прямо на «Хантеи». Алит сделал презрительный жест и приказал открыть огонь из носовых батарей. Один залп разорвёт земной корабль в клочья. О, возможно этот корабль был немного лучше других, даже земляне должны иногда развивать свои технологии…

Однако они не могли целиться непосредственно в «Хантеи», и даже если им повезёт попасть в него, это не будет представлять опас… что–то не так.

Носовые батареи не работали. Какое–то устройство постановки помех. Как это может быть возможным? Можно подумать, что…

Алит покачнулся и упал, когда его судно сотряс мощнейший энергетический удар. Земляне открыли огонь с левого борта, и… поразили «Хантеи»! Как, во имя Валена, это стало возможным?.. Даже Шеридан Старкиллер не мог обойти своё безнадёжное технологическое отставание. Даже… Вален, должно быть, отвернулся от него. Вален, должно…

Правый борт нанёс удар по «Хантеи», уничтожив его двигатели. Алит умер, когда они взорвались, всё ещё задаваясь вопросом, что произошло.

Капитан Декстер Смит слушал отчёты постов и служб и сардонически улыбался. Несколько пострадавших, и оба минбарских крейсера уничтожены. Его «Вавилон» был в некотором роде самым слабым по сравнению с другими земными флагманами - «Утренней Звездой» и недавно построенным «Коринфянином», но для людей он был сильнейшим символом. Так долго единственный защитник человечества и Проксимы-3 сейчас был символом возрождения человечества как ведущей силы в галактике.

Минимальные потери. Минимальные повреждения. Все системы функционируют.

Смит медленно осмотрел рубку, моргнув, когда его взгляд упал на лейтенанта Стоунер, - о да, здесь есть кое–какие интересные истории, однажды он их расскажет, - и активизировал межкорабельную связь, передавая отчёт генералу Райену на борт «Утренней Звезды».

- Превосходно, капитан, - ответил Райен. - Капитан Филби с «Коринфянина» также сообщил о незначительных потерях и повреждениях. Готовы ли ваши прыжковые двигатели?

- Да, сэр.

- Хорошо. Мы уничтожили все следы пребывания минбарцев в этом секторе. Дорога к Минбару полностью открыта. Устанавливайте координаты. Пришло время, нанести удар по их родному миру.

- Но сэр, осталось ещё несколько средних колоний, в квадранте Двадцать семь…

- Мы вернёмся к ним позже. Прямой приказ Президента. Он хочет уничтожить их планету до конца месяца. Это будет лучший рождественский подарок для тех, кто остался дома.

- Как скажете, сэр Устанавливаем координаты.

На Минбар… чтобы завершить цикл, что начался с падения Земли, Марса, Ориона, почти павшей Проксимы… чтобы уничтожить самую большую угрозу человеческому роду… чтобы надежда вновь ожила.

Надежда на будущее…

Будущее…

Джон Шеридан больше понятия не имел, каким будет его будущее. Так долго оно казалось простым. До войны его волновало исключительно продвижение по службе - создать репутацию, стать кем–то. Во время войны, будущее означало победить, избежать минбарских ударов, найти надежду для человечества. После падения Земли, оно превратилось в выживание - построить дом для себя, Анны и Элизабет, и найти что–то, что заставило бы его двигаться.

Сейчас… сейчас он начинал думать, что его будущее рядом с этой красивой, изящной, сильной женщиной, и это пугало его. Не обязательства, не она сама, а её любовь. Он боялся, что потеряет её, как потерял Анну и Элизабет.

Он не хотел терять её. Он не хотел бояться за неё, но этого нельзя было избежать. Он хотел быть с нею, построить дом, семью, небольшой приют света в галактике тьмы. То, что было построено здесь на Казоми-7, и было этим приютом света. Из хаоса и смерти - к единству и жизни. Если бы только он мог остаться на этом пути.

Она сделала это. Благодаря силе воли и личным достоинствам, благодаря року, - одинаково и хорошему и плохому, - но больше благодаря горячему стремлению не позволить тьме победить.

Он боялся своей любви, и ещё больше боялся, что однажды должен будет рассказать ей о своих чувствах.

- Джон? - тихо спросила Деленн. - Ты молчишь уже очень долго. Что–то… не ладится?

Он покачал головой. - Нет, я просто… размышляю. О будущем.

- А. - Она улыбнулась, и словно луч света осветил комнату. - Исил'за. Будущее. В последнее время я больше думаю о прошлом, хотя возможно настоящее было бы более уместно.

Шеридан слышал боль в её голосе. Многие месяцы с момента вторжения дракхов она работала во временных госпиталях, работала с раненными и умирающими. Она работала даже сейчас, когда участвовала в создании нового содружества. Множество беженцев прибывало сюда, убегая от хаоса в других частях Лиги Неприсоединившихся Миров, и многие из них были ранены.

Для них для всех Деленн была ангелом милосердия, помогая везде, где только могла, или просто присутствуя там, где она не могла помочь. Её работа была тяжелой, но она любила её. Восстановление жизни там, где было так много смерти. Своего рода исправление кармы.

Недавно она взялась за новую роль, подвинутая к этому Инквизитором, посланным вернуть её на "правильный путь". Его попытка изменить её жизнь потерпела неудачу, но он сумел побудить её занять место, облечённое властью. Деленн была теперь лидером Объединённого Совета Казоми-7.

Возможно, это не то место, что она должна была занимать, но она не могла вернуться на родину. Джон понимал почему. Она несла ответственность за почти полное истребление его вида, она потеряла свое положение в результате смертельно опасных игр власть имущих, ей было запрещено возвращаться в мир, где родилась… Она могла вернуться, оспорить своё изгнание, но она этого не сделала. И он понимал почему.

Она всё ещё выполняла важные обязанности, и она всё ещё посещала больницы, но она редко улыбалась, и взгляд её часто был подавленным. Она почти никогда не чувствовала себя счастливой.

- Вам снятся сны?

Она покачала головой.

- Ни разу, начиная с той ночи после дознания. А тебе?

- Вчера вечером и позапрошлой ночью. Снова приходил мой отец. Он пытался предупредить меня о чём–то, но я не помню о чём. Я хочу, чтобы ворлонцы оставили меня в покое.

- Ты говорил об этом с Литой? - Лита была связана с ворлонцами каким–то способом, который Джон не мог понять. Он чувствовал, что Деленн что–то знает, но хотел давить на неё. Лита и Деленн тоже были связаны.

- Нет… Это просто плохие сны… но… мне всё это не нравится. Ворлонцы сидят там у себя, игнорируя галактику, и, похоже, это продолжается уже целую вечность. Затем они сваливаются на Проксиму Три во время Второго Рубежа, и теперь они снова зашевелились. Если они выступают против Теней, почему они не могут сделать это открыто, а если нет, то чего они тогда добиваются?

- Я думаю, Второй Рубеж был отклонением, - тихо сказала она. - И для ворлонцев и для Врага. Обе стороны передвигаются теперь более осторожно. Ни один из них ещё не готов. Когда они будут… - Она пожала плечами. - Я не знаю. Как бы я хотела быть уверенной. У меня было очень много контактов с ворлонцами, но даже я не понимаю их. Как бы я хотела быть уверенной.

- Да уж, если бы пожелания были бы рыбами, в море бы не осталось места для воды.

Деленн тихо захихикала.

- Извини?

- О… это просто поговорка. Она означает, что очень многие хотят что–либо, и лишь немногие когда–либо это получают.

- О… мне это нравится. Вы мрачный народ. Если бы желания были рыбами… мне нравится.

- Да, такова сила рифмы. Если тебя это впечатляет, я должен буду как–нибудь научить тебя лимерикам.

- Что такое… лимерики?

- Это - форма поэзии с жёстко заданной структурой. Пять строк, из которых первая, вторая и последняя строки рифмуются друг с другом, а третья строка рифмуется с четвёртой.

- А, поэзия. Ты должен рассказать. Я немного изучала поэзию. У меня был друг, очень талантливый поэт. Какова цель этого… стиля, лимериков?

- Цель?

- Да… ты знаешь… какие… эмоции он должен передавать? Например, у нас есть поэтическая школа, называемая киила, которая, как считается, вызывает воспоминания прошлого и пробуждает новые идеи о будущем. Хотя там редко присутствует рифма.

- А… ну, у нас есть стихи, выполняющие нечто подобное, но лимерики, как считается, являются… рифмованной чепухой. Они побуждают вас смеяться.

- Вы используете поэзию для смеха? - Её голос прозвучал довольно скептически. - Не пойми меня неправильно, мой народ… мы проводим много времени, изучая смех, пытаясь понять его. Мы считаем, что никакая раса не может достичь высокого развития без смеха. Однако наша поэзия никогда не используется для этой цели.

- Ну… я думаю… не совсем так, некоторая часть нашей поэзии весьма серьезна, но часть неё просто глупа.

- О… я хотела бы услышать один из этих… лимериков. Если это не слишком долго, или слишком официально.

- Нет, нет. Совсем не официально и совсем не долго. О, дорогая… - Неожиданно в голове у Джона возникла безумная идея. Это было глупо, но Деленн слишком давно не смеялась, по крайней мере, не смеялась достаточно сильно. Теперь же раз он получил такую возможность… О, чёрт, что рифмуется с Деленн? А, нашёл.

- Итак!

Джон ждал, что уже на середине она умрёт от смущения, но Деленн внимательно слушала, глаза её расширились, а когда он закончил, она громко зааплодировала.

- Ах, так это и есть лимерик, - сказала она, широко улыбаясь. - «Проживала девица Деленн…» - Она захихикала. - Мне нравится. Я могу его запомнить?

- Конечно. Только, пожалуйста, не говори никому, что это я придумал, или… Ладно, а то меня ждут хорошенькие последствия.

- Хорошо, на самом деле, думаю, я уже слышала один из этих лимериков. Как там было?.. «Жил в Кентукки парень… »

- Стоп, стоп… - Джон моментально её оборвал. - Где… где ты это слышала?

- От министра Моллари. Мне было очень плохо, и он попытался развеселить меня. Ты знаешь это стихотворение?

- Мм… да.

- О. - Она смутилась, но затем вновь улыбнулась. - Спасибо за стихи, Джон. Они были чудесными. Они были… лучшим, что только можно услышать. Сейчас так темно вокруг… иногда я боюсь, что однажды тьма придёт и сюда.

- У нас есть поговорка. «Лучше зажечь свечу, чем проклинать темноту.» Ты зажгла здесь чертовски большую свечу, Деленн. Я не думаю, что она собирается погаснуть так скоро.

- У нас есть огромные библиотеки с книгами о превосходстве надежды и оптимизма над отчаянием, но я не думаю, что какая–либо из них выразила это так же кратко, как эти шесть слов. Ещё раз, большое спасибо, Джон.

Он подчёркнуто поклонился.

- Было очень приятно, моя леди.

- Джон… - Она выглядела неловко. - Ты думаешь, надежда и оптимизм одолеют отчаяние? Ты думаешь, здесь есть что–нибудь, что позволило бы нам надеяться?

- Конечно, я уверен, - сказал он, и ложь его прозвучала безупречно. - А ты?

- Я не знаю. Хотела бы знать. Извне идёт тьма. Скоро придёт ночь. И я боюсь, что никто из нас не дождётся утра. Очень боюсь.

Только тишина была ей ответом. Шеридан не смог придумать, что сказать.

Война была закончена, закончена нескольких недель назад, но для лорда Марраго, лорд–генерала, возглавляющего центаврианский флот, война не прекращалась никогда. Она не закончится, пока последний нарн и последний центаврианин не будут сброшены в глубокий, тёмный овраг и не будут заперты там вдали от солнечного света. Только тогда война между ними может действительно закончиться.

Крамольные мысли, конечно, и если кто–нибудь из членов Центаурума услышит их… впрочем, неважно. Как бы то ни было, он не слишком горел желанием вернуться на родину. Он никогда не занимался политикой. Всё, что он хотел, всё, что действительно хотел, - управлять своими колониями, вершить правосудие, утверждать порядок и мир. А затем долг старому другу вынудил его жениться на богатой вдове и удочерить красивую девушку, и Марраго снова был втянут в политику. Он не мог решить, была ли вторая нарно–центаврианская война хорошей или плохой для него лично. По правде говоря, он был теперь очень далёко от тщеславной Друзеллы и легкомысленной Линдисти, но он был также впутан в войну, которую не переваривал.

Нарнская военная база в Квадранте 37 пала только после трёх недель длительной и кровавой осады, обстрел за обстрелом, контратака за контратакой. Погибло сто пятьдесят тысяч нарнов, и тысячи центавриан. Это приветствовалось как большая победа на Приме Центавра, где, без сомнения, лорды и леди хлопали друг друга по спине и увешивали друг друга медалями. Лорд Марраго тоже был приглашён на Центавр, приглашён на торжества в свою честь. Он вежливо отказался. От одной мысли о них его стошнило.

Кроме того, здесь оставалось ещё очень много работы. Восстановление повреждённых кораблей и баз. Лечение раненых. Наведение нового центаврианского порядка. Слишком много, чтобы быть выполненным, и лорд Марраго был почти счастлив занимаясь всем этим. Он продолжал размышлять о текущем состоянии дел, пока возвращался в штаб–квартиру. Сегодня он встречался с солдатами. Это всегда было полезно для лидера, лично встречаться с людьми, которым он может в любой момент приказать умереть. Это вносило смысл в его работу. Он поговорил с несколькими из них, успокаиваясь после последнего идиотского приказа Центаурума.

Какая безответственность! Два из четырёх охранявших базу крейсеров были отозваны на Приму Центавра для торжественного парада! Возможность для дворянчиков немного поиграть в капитанов. Удобный случай для нарнов, если они захотят нанести ответный удар. Разве эти идиоты не понимают, как близко от линии фронта они здесь находятся?

Марраго мысленно успокаивал себя. Не было никакой причины считать, что нарны узнают о потере двух кораблей. По общему признанию нарны никогда не были осторожны во время войны, но потеря этой базы ужасно потрясла их. Без помощи со стороны землян, на которую они могли надеяться раньше, их громадная военная машина понесла чувствительный урон. Марраго знал, что смог бы выиграть, имея достаточно времени. Но хотел ли он этого? Это был ещё тот вопрос.

Он остановился, поскольку дошёл до своего офиса. Он устроил так, чтобы его личная комната была рядом с офисом. Это сильно упрощало его жизнь. Но… что–то было неправильно. Его секретарь Кирон Марей должен был быть там. Он работал над персональными отчётами. Свет в офисе был выключен.

Медленно Марраго вытянул свой маленький нож кутари из рукава. В комнате кто–то был, по крайней мере, двое. В своё время Марраго был прекрасным дуэлянтом, и всё ещё оставался экспертом в поединках. Во время осады этой базы он лично убил трех напавших на него нарнов. Если это…

- Входите, лорд Марраго, - сказал знакомый голос. - Или я должен сказать Кутура? - Марраго напрягся и нож в ножны не вложил. Однако он вошёл в комнату. Этот голос не мог быть подделан, по крайней мере, не так точно, но…

В дальнем конце комнаты горел тусклый свет. Рядом с ним стояла какая–то фигура. Марраго имел почти безупречное ночное зрение, но на мгновение даже он засомневался относительно своих чувств.

- Лондо? - прошептал он. - Я слышал, что вы умерли.

- В общем, да, - медленно прозвучал ответ. - Но теперь мне уже лучше.

- Где мой секретарь? Я надеюсь, вы не причинили ему вреда. Хорошего секретаря очень тяжело найти. - Марраго тщательно сохранял нейтральный тон, оценивая ситуацию. - О, и вы можете сказать вашему минбарскому другу позади меня, что я не собираюсь нападать на него, если конечно он не нападает на меня первым, так что он может выйти.

Негромкий смех стёр все сомнения Марраго. Никто не мог смеяться так, как Лондо Моллари. Но это не объясняло, ни что он здесь делает, ни как он сюда попал.

- Свет, - Марраго наконец пришёл в себя и осмотрелся. Его всё ещё заботило исчезновение Кирона, но теперь, когда он мог видеть обоих своих компаньонов, Марраго легко бы узнал друга своей молодости.

- Что вы здесь делаете, Лондо? И где Кирон? Если он…

- Да ну тебя, Марраго. Я не убил его. Люди не меняются так сильно. Нет, он - в другом месте. Я… должен с сожалением сообщить вам, что кое–кто из вашего штата уже некоторое время состоит у меня на службе. Ладно, конечно же, я имею в виду мою жену. Её помощь оказалось просто бесценной, когда мне и мистеру Ленньер понадобилось пробраться сюда незамеченными, и подготовила эту неофициальную встречу.

Марраго был поражён.

- Значит, Кирон работал на вас? Сколько ещё предателей в моей армии?

- Не предатель, нет. Он только… предоставлял время от времени информацию и оказывал кое–какие услуги. Как–то я оказал покровительство его родственнику, и Кирон спросил, как он может отблагодарить меня.

- Я понимаю. Лондо, что вы здесь делаете? Последнее, что я о вас слышал, это ваша гибель от несчастного случая с автомобилем… почти год назад.

- Вовсе не несчастный случай. Это было покушение.

- Допустим, не думаю, что вы сможете теперь ещё чем–либо меня удивить.

- Нет… нет, я и не собираюсь, но… разные вопросы о Приме Центавра приходят мне на ум. Рано или поздно мы скатимся к плохим старым дням, случится это скорее раньше, чем позже. Имеется тот, кто может нам помочь, но нам нужно найти его, а это не просто. Однако ближе к сути, если я хочу вернуть толику здравого смысла нашему народу, мне нужны союзники. К кому я должен обратиться в первую очередь, Кутура?

Никаких сомнений, никаких колебаний. - Ты ещё спрашиваешь? Расскажи мне детали.

Лондо улыбнулся.

Проксима-3 - мир, что так долго был захвачен отчаянием и болью, был, наконец, заполнен светом, но сейчас его должно было посетить маленькое пятнышко тьмы. Или возможно всё было наоборот. Это зависело от того, как вы на это смотрите.

Сановники, ответственные за проведение церемониальных встреч, в ожидании нового визита чувствовали себя как на иголках. Президент Кларк приготовил лучезарную улыбку для того, кто находился слишком далеко, чтобы попадать под его влияние. Шеф Службы Безопасности Уэллс, придавший лицу самое нейтральное выражение, какое только смог, явно не слишком радовался текущему стечению обстоятельств. Посол Дэвид Шеридан, демонстрировавший полную непринужденность, сказывалась долгая дипломатическая карьера, стоял несколько… с краю. Донн, местный глава жалких остатков Пси–корпуса, напоминала ребенка, который верховодил в доме, пока родители были в отпуске, а теперь узнал, что родители возвратились раньше времени.

Уэллс напрягся, когда перед ними предстал визитёр. Этот человек прилетел сюда один со своей секретной базы на одноместном корабле. Практически самоубийственный поступок в сегодняшней галактике, и всё же он совершал такие поездки регулярно, излучая при этом такую уверенность в себе, которая словно говорила, какие бы опасности не повстречались вам в галактике, он - самая большая из них.

- Мистер Бестер, - сказал Кларк, выступая вперёд. - Рад снова видеть вас. - Каждое слово было ложью, но хуже всего, что любая ложь телепату могла прожить в лучшем случае несколько секунд. Увы… но сила наших привычек такова, что…

- И я рад вернуться, мистер Президент, - Бестер сказал, так же солгав в каждом слове. - Рад был услышать о ваших последних успехах. Победа уже не за горами, я надеюсь.

- Всё человечество надеется. - Кларк напрягся. Он не сообщал Бестеру ничего о последних успехах. То, что Бестер частным образом контролирует войну, не удивляло, но то, что его ткнули этим фактом в лицо, приводило в особенное раздражение.

- Вы уже знаете мистера Уэллса, шефа нашей Службы Безопасности. - Обмен фальшивыми и бессмысленными банальностями продолжился. - А это - посол Дэвид Шеридан, представитель наших союзников Теней.

Бестер приподнял бровь, изображая удивление. Он конечно уже знал Шеридана, но не собирался это показывать. - О, я надеюсь, у нас будет возможность побеседовать позже, посол. К сожалению, мой деловой график не позволил мне побеседовать с послом Ивановой, когда я был здесь в последний раз. Между прочим, где она?

- Посол Иванова была ранена во время террористического акта, - быстро сказал Кларк. - Сейчас она выздоравливает.

Ах. Мне жаль слышать это. Однако это не уменьшает удовольствие вернуться сюда, мистер президент. Думаю, это будет один из самых интересных визитов.

Бывший посол Теней Сьюзен Иванова билась в дикой агонии. Кто–то… кто–то прибыл. Кто–то достаточно значительный, чтобы эта мысль пробилась через затуманившую разум дикую головную боль и вызвала неконтролируемую дрожь.

Некто по имени Бестер.

Она вспомнила, что Лорел рассказала о прибытии Бестера. Сьюзен немедленно вырвало, и весь следующий день она не смогла притронуться к пище. Она попыталась увидеться с послом Шериданом, - Вы обещали, я буду в безопасности - но он всегда был „слишком занят“, чтобы встретиться с ней.

Стресс и страх вызвали дикую мигрень. Она часто испытывала их теперь после нападения, которое оставило её покалеченной, слепой на один глаз и дико кричащей по ночам, когда она оставалась одна.

И теперь он был здесь… Бестер… олицетворение того, что она ненавидела больше всего. Пси–корпус. Они убили её мать, убьют и её, если узнают. О, это не их палец нажмёт на спусковой крючок, но всё равно они убьют её.

Она думала, что всё осталось в прошлом. Пси–корпус был уничтожен вместе с Землей и Марсом. Но нет. Подобно сорнякам они прятали свои корни глубоко под землёй, выжидали, и вырастали снова. Донн. Бестер. Лита Александр… будь она проклята!

Сьюзен подавила желание закричать и, пошатываясь, встала на ноги. Водка помогала… иногда… но она уже давно прикончила все свои запасы русской водки, и даже отвратительное нарнское пойло не спасало в этот раз. Она была пьяна и корчилась в агонии уже более четырех дней.

Она, пошатываясь, подошла к компульту и послала запрос. Пожалуйста, пусть она будет на месте, пожалуйста, пусть она будет на месте, пожалуйста, пусть она будет на месте. Она была.

На экране появилось лицо Лорел Такашимы. Она выглядела несколько дезориентированной. - Сьюзен? С тобой всё?.. - Нет, она не в порядке. Очевидно, достаточно было просто посмотреть на лицо Сьюзен. - Я сейчас буду. Ты должна были позвонить мне раньше. - Экран коммуникатора погас, и Сьюзен, рыдая, рухнула на пол, ожидая, когда дверь откроется… каждая секунда ожидания казалась подобной вечности.

В мир, где однажды Свет был зажжен во Тьме, мир, что стал убежищем для древней расы, мир, что стал епархией мудрости и знания и открытия… пришёл человек, который не была выбран судьбой, пришёл, чтобы убедиться, он выбрал свою судьбу.

Над ним, на высокой орбите над планетой, переживавшей ионные бури, висел Собор, массивный плавучий замок, что был домом охотников за душами. Построенный для вечных скитаний меж звёзд, гигантский космический корабль вместил в себя наследие тысячелетий, знания, собранные теми, кто давно покинул этот мир в поисках прибежища.

Если знание - сила, как утверждали в старину, то где тот, кто имеет его так много, чтобы чувствовать себя в абсолютной безопасности?

Он был здесь.

От горна Дархана исходил сильный жар, но его тело легко приспособилось к нему. Скрытые маской глаза внимательно изучали процесс ковки, он не собирался допустить ни одной ошибки. Для Синевала, эта ночь была особой.

В небе над ним бушевала буря, вокруг то и дело ударяли молнии, едкие пары клубились вокруг, раздражая ноздри, разъедая глаза. Все, кто в противном случае мог бы быть здесь, сейчас находились в герметически закрытых помещениях - Дархан и его виндризи, охотники за душами - все кроме двоих, что спокойно стояли в дверях кузницы. Традиция запрещала им входить, и эту минбарскую традицию даже они посмели нарушить.

Вспышка. Синевал только что вернулся сюда, как и обещал. Он пришёл к Дархану, в воздухе повисло тягостное молчание, пока Дархан рассматривал двух охотников за душами, что всегда сопровождали Синевала.

- Так, - сказал он. - Ты всё–таки сделал это.

- Да.

- И что теперь?

- Мне нужна твоя кузница. А потом… мы поговорим.

Вспышка.

- Не думаю, что нам будут рады. - Примаса Majestus et Conclavus обуревали противоречивые чувства. Ликование от возможности отправить своих людей в самое сердце цитадели их самого большого врага. Страх от того, к чему это могло привести.

- И мне тоже, - услышал он в ответ. Примас кивнул.

Вспышка.

- Вы не должны вмешиваться. - Человек изображал невозмутимую рациональность, но эта маска с трудом скрывала его гнев. - Вы вмешиваетесь в дела, справиться с которыми вам не под силу.

- Я справлюсь со всем, с чем захочу. Так и передайте своим хозяевам. Это моё последнее слово. Минбарцы только мои. Если я когда–либо снова увижу кого–то из них среди моих людей, я убью его.

- Но война… она…

- Мы победим в войне без них. Минбарцы только мои.

Вспышка. Возвращение в настоящее. Синевал держал в руках боевой жезл. Он был безупречен, как будто вышел из рук Дархана, и всё же был незавершён. Синевал провел по шесту ладонью, и его поверхность окрасилась кровью, это был необходимый элемент, но кое–чего всё–таки не доставало.

Синевал вышел из кузницы, охотники за душами расступились перед ним. Его обнажённая грудь была запятнана кровью, но он не чувствовал боли. Он двигался как автомат, чьими действиями руководил рок.

Снаружи воздух насыщен электричеством, огнем, едкими испарениями и молниями. Синевал огляделся вокруг, он мог теперь перевести дух, но это его не волновало, воздух жалил его глаза, легкие горели, кожа зудела. Но это не волновало его.

Подняв вверх жезл, он прокричал имя того, ради кого он жил.

- Вален!

Молния ударила в жезл и прошла через Синевала. Его тело сотряслось и забилось в судороге, но удар скоро прошел, и он пришёл в себя. Теперь жезл завершён.

Он вошёл в спальню Дархана. Дархан не спал. Он посмотрел на жезл, затем на Синевала, а затем снова на жезл. Синевал протянул ему жезл, но он только отодвинулся ещё дальше.

Хотел бы я, чтобы это оружие никогда не было создано, - сказал он. - И я горюю, что оно было создано в моей кузнице. Это злая вещь, Синевал. Я попросил бы тебя уничтожить его, но боюсь, что такой клинок не легко будет уничтожить.

- Я назвал его Mashi'mar'ein, - тихо сказал Синевал.

- Порождающий бурю. Странная традиция. Мы не даём имён нашему оружию, Синевал, но в данном случае… оно ему вполне подходит. Это оружие уничтожит Минбар.

- Иногда метал - это просто металл.

- Но не в этом случае.

- Да, не в этом случае. Вы готовы, Сеч Дархан?

Он вздохнул, ощутив внезапно каждую прожитую им секунду, половину из которых он предпочёл бы никогда не переживать. - Я готов, хотя возможно Вален сделал бы это иначе. Боюсь, что всю оставшуюся жизнь буду расплачиваться за то, в чём буду участвовать в эти несколько ближайших дней.

Что значат две жизни по сравнению с целым народом? Пришло время вернуться домой, Сеч Дархан. Время вернуться домой.

Бестер потёр свою покалеченную руку и осмотрелся. Он ещё раз убедился лишь в том, что это странное место. Брошенный склад. Очень странное место для такого уважаемого гостя как он сам, но как бы там ни было, его выбрал он, а не Уэллс и Кларк, подлинные цели его приезда будут обсуждаться здесь.

Они с Г'Каром были в курсе всего, что касалось наступления Правительства Сопротивления на минбарцев, но из–за хаоса, охватившего Лигу Неприсоединившихся Миров и небольшого строительного проекта Г'Кара ни у кого из них не было времени или ресурсов для этой проблемы. Теперь сложившаяся ситуация вынуждала их заняться этим вплотную. Флоты землян и дракхов достигнут Минбара уже на этой неделе, и нужно было что–нибудь предпринять. Г'Кар занимался военной стороной, в то время как на долю Бестеру выпали главным образом… неортодоксальные обязанности. Как они обычно и делали.

Прямо перед ним показалась чья–то фигура, большая её часть оставалось скрытой в тени. Бестер улыбнулся. Всё происходило именно так, как он всегда говорил. Хорошая подготовка всегда оплачивается в конце.

- Ну что же, вы сами выбрали ваше время. Надеюсь, я не помешал чему–нибудь важному?

- Нет, - глухо прозвучал странный металлический голос. Женский голос. - Ничего важного.

- Хорошо. Итак, Контроль, пришло время расспросить вас. И у меня есть для вас небольшое поручение.

Лорел Такашима вышла на свет, её глаза были пусты, а тело словно застыло. - Конечно.

- Начнём, мой маленький Контроль. О чём здесь мне ещё не рассказали?

Лорд Марраго сидел, мысленно переваривая то, что ему рассказали. Если бы это исходило из любого другого источника, он назвал бы это безумием. Но Лондо… в обычной ситуации он приписал бы это излишку алкоголя, но Лондо обычно не путешествовал вместе с минбарцами, и меньше всего с таким непреклонным и профессиональным как этот… Ленньер. Марраго склонен был считать, что рассказанное Лондо может быть правдой.

- То, что вы рассказали, может быть представлено как измена, - осторожно сказал он. - Не только заговор против нашего Правительства, вы говорите, что были союзником э… нарна в течение нескольких лет! Это - измена.

- Измена - такой узкий термин. Существуют проблемы, гораздо более важные тех, что мы видим из своего окна. Мы всюду суёмся со своей политикой, модами, праздными играми и вводим в заблуждение самих себя, что являемся центром вселенной. Враг Г'Кара реален, Кутура. Я видел их, во всем их величии и ужасе. Если они повернулись к Приме Центавра… Нет, эта мысль слишком ужасна, чтобы думать о ней. Мы должны соединиться с другими силами, чтобы нанести им поражение. Земляне с минбарцами. Одни миры Лиги с другими её мирами. Центавриане с нарнами. Я не могу ничего сделать, пока эта война не закончена, и я не смогу ничего сделать, пока наш родной мир не окажется снова в нормальных руках.

- И вы думаете, что Малачи - ключ ко всему?

- Я это знаю. Мои… партнеры проследили его до изолированной деревни довольно далеко от столицы. Зачем он сымитировал своё самоубийство, я не знаю, но я пригласил его. Он мой старый друг. Я думаю, он согласится.

Вы же знаете, я окажу вам любую помощь, какую только смогу, Лондо, но у меня есть обязанности перед моими людьми. Если я не смогу вести мою армию, то, кто это сделает? Но всё, что находится в моей власти, я сделаю. Хотите жить здесь? Я… - Компульт неожиданно засигналил, используя аварийную частоту. Марраго вскочил на ноги и подбежал к экрану. Эта частота должна была использоваться только в абсолютно критической ситуации. Лондо и Ленньер прижались к стене, чтобы человек на другом конце линии не заметил их.

Однако у человека на другом конце линии были совершенно другие заботы. - Лорд–генерал, - пролаял капитан. - На нас напали. Корабли нарнов. Их сотни! Наши датчики не смогли их обнаружить. Мы… - Звук то и дело пропадал. - Их сотни… - Изображение полностью исчезло.

Марраго немедленно активизировал систему тревоги красного уровня. По всей станции заревели сирены. Он обернулся к Лондо. - Боюсь, ситуация стала намного серьезнее. Я предпочёл бы, чтобы вы оставались здесь.

- Не волнуйтесь за нас, - быстро ответил Лондо. - Мы найдем, как выбраться отсюда. Сконцентрируйтесь на спасении этого места.

- Боюсь, спасти это место будет очень сложно, Лондо. Если вы доберётесь до Примы Центавра, поговорите с министром Дурано. Он должен знать… нас кто–то предал. Два наших корабля были отозваны, а теперь ещё и наши системы слежения не работают…

- Я сделаю всё, что смогу.

- Хорошо. А я займусь обороной. - Но пока Марраго бежал на мостик станции, в глубине сердца он уже знал, что они обречены. Его единственная надежда, что к тому моменту Лондо окажется далеко отсюда. Если только это теперь возможно. Если же нет… тогда да поможет центаврианам Великий Создатель, потому что больше этого сделать не сможет никто.

Время пришло. Его возвращение, как было предсказано. Вален возвратится! Скоро!

Пусть они приходят! Пусть они приносят свои корабли и оружие! Они потерпят крах против стен нашей веры. Всё, в чем мы нуждаемся - это вера, не так ли, сатаи Катс?

Вера выдержит всё.

Скоро. Скоро всё закончится!