Свидетельство II (наст. изд.), комм. к с. 131.
Физически я уже был взрослым. Но воспоминания мои оставались целиком и полностью детскими. Я робел и навлекал на себя неприязнь окружающих. Я им давал лживые сведения о себе. Мой дух отличался теперь задиристой резкостью. Я читал и учился. См. в беседах с Мушгом (Gespräche, S. 44):
Когда мне пошел четырнадцатый год, для меня заиграла литература! <…> Я жил в глубокой изоляции, вечно оказывался в неловком положении. Я ведь постоянно как бы бросал вызов товарищам, потому что жил в своей, другой реальности, где ощущал себя могущественным.