Чайный мастер и детектив

Альетт де Бодар Чайный мастер и детектив

Перевод Anahitta при поддержке проекта

«Литературный перевод». 2018 г.

Новая клиентка сидела в кресле для посетителей, невозмутимо уставившись на Дочь Теней, − руки разомкнуты, ноги скрещены под нефритово-зеленой туникой. Саму тунику, когда-то дорогую, с изящно выверенным орнаментом, теперь покрывали заплаты, а уже лет пять как устаревшие узоры засмеяли бы даже в захолустье вроде Пояса Рассыпанных Жемчужин. Посетительница была темнокожей, с орлиным носом.

− Меня зовут Лун Чау, − заговорила она с безупречным произношением жительницы Внутренних станций. − У вас репутация хорошего мастера безмятежности. Я хочу воспользоваться вашими услугами.

Дочь Теней подавила горькую усмешку. Какой бы ни была репутация, клиенты не выстраивались в очередь.

− Продолжайте.

Опять этот пристальный взгляд Лун Чау.

Дочь Теней привыкла к уважению и страху, к потупленным глазам и даже неловкости тех, кто не привык общаться с разумными кораблями, в особенности с такими, которые не занимаются пассажирскими перевозками

Тело Дочери Теней − металлический корпус с центральным отсеком и ядром, − находилось далеко от офисной квартиры, где сейчас обе сидели. Аватар, который она проецировала, мало чем отличался от настоящего тела: огромная масса металла и оптики, занимая большую часть офиса, смещалась в разных ракурсах, что позволяло судить о настоящем облике. Достаточно большая, чтобы транспортировать торговцев и грузы, сама Дочь Теней висела в холодном космическом вакууме за орбитальными станциями Пояса Рассыпанных Жемчужин. По корпусу ползали боты, датчики непрерывно бомбардировались частицами вещества. Дочь Теней могла сделать себя маленькой и совсем не грозной. Могла витать у людей над плечами в виде домашнего животного или детской игрушки, как это было принято у разумных кораблей прежних поколений. Но пережив войну, восстание, голод, она перестала уменьшать себя в угоду чувствам других.

− Я собираюсь кое за чем в глубокие пространства, − сказала Лун Чау. − Мне нужна смесь, которая поддержит мою работоспособность.

Вот это сюрприз!

− Большинство моих клиентов предпочитает путешествовать между звёздами в забытьи, − ответила Дочь Теней.

Лун Чау фыркнула.

− Я не дура-наркоманка.

И вообще не дура. Её имя, Лун Чау, представляло невероятное сочетание звуков − стильное имя, только для стильного имени совершенно неизящное. «Драконья Жемчужина».

− Но ведь сейчас вы под действием препаратов? − спросила Дочь Теней. Она не повышала голоса, чтобы не перейти тонкую грань, за которой доверие клиентов сменяется страхом.

Лун Чау небрежно пожала плечами:

− Разумеется.

Объяснять ничего не стала, но её манера держаться говорила сама за себя. Лун Чау была томной, невозмутимой и, на первый взгляд, полностью себя контролировала, но это спокойствие было сродни сжатой пружине, готовой развернуться в любой момент.

− Вы позволите? − Дочь Теней подплыла ближе и подозвала ботов. Физически её здесь не было, но этого и не требовалось: боты двигались так же легко, как и те, что находились на её настоящем теле.

Лун Чау даже не дернулась, когда они взобрались ей на лицо. Два бота сели в уголках глаз, два на краю губ, и целое скопище вцепилось в густые волосы. Большинство людей отшатнулись бы − даже те, кто давно привык к ботам.

Один, два удара человеческого сердца, и данные хлынули к Дочери Теней стремительным потоком. Боты ещё не отлетели от головы клиентки, а сведения уже были с лёгкостью отсортированы, очищены от ошибочных значений и представлены в виде графиков.

Мгновение Дочь Теней вглядывалась в тугой клубок электрических импульсов в мозгу Лун Чау − неистовый и сложный танец нейронной активности. Несмотря на всю свою вычислительную мощь, Дочь Теней не надеялась удержать всё это в памяти или хотя бы проанализировать, но она повидала достаточно конфигураций, чтобы распознать базовые параметры.

Лун Чау под завязку накачана препаратами, её психика расшатана: она слишком медленно реагирует на слабые раздражители и очень бурно − если превысить определенный порог воздействия. Дочь Теней опять запросила общедоступные документы Лун Чау.

− Препараты… неужели вам назначил их доктор? − Наконец она задала вопрос, которого обычно избегала:

Клиентка улыбнулась.

− Конечно нет. В наши дни доктора не нужны.

− Иногда не мешает с ними посоветоваться. – Это вышло резче, чем намеревалась Дочь Теней.

− Вы не доктор.

− Нет. И, возможно, вам следовало обратиться за помощью не ко мне.

− Кто сказал, что я хочу помощи? – Сев удобнее, Лун Чау расплылась в отстранённой, безмятежной усмешке. − Меня всё устраивает.

− Вы же пришли ко мне.

− Ах да. − Она покачала головой с той же странной томностью. − У меня... досадный побочный эффект. Я быстрее и собраннее, но только в узких пределах. Глубокие пространства от них очень далеко.

Дочери Теней никогда не удавались игры в недомолвки.

− Что вы имеете в виду? Тревожность? Травматическая реакция?

− Туман в голове, − ответила Лун Чау. – В глубоких пространствах я не могу думать.

Ничего необычного. Чем дальше в глубокие пространства, тем страннее ведут себя пространство и время. Нужно прилагать усилия, чтобы не раскисать. Некоторым это удаётся, другим − нет.

Дочь Теней знала одного лейтенанта, который каждое погружение сворачивался калачиком в постели и хныкал. Это было сотню лет назад, ещё до отваров и до того, как чайные мастера безмятежности открыли на космических станциях процветающий бизнес, начав торговать снадобьями, позволяющими легче переносить тяготы непознаваемого пространства, в котором разумные корабли запросто летают быстрее света.

− Вы могли бы прекратить приём препаратов, − сказала Дочь Теней. − Это может помочь.

− Могла бы. − В тоне Лун Чау ясно звучало, что она не стала бы даже рассматривать такой вариант.

Дочь Теней задумчиво пересмотрела сведения. Лун Чау полностью права, решила она. «Я не доктор, а всего лишь незначительный мастер безмятежности, который еле сводит концы с концами. И не могу позволить себе упускать клиентов».

− Я приготовлю смесь, которая вам подойдет.

Лун Чау улыбнулась:

− Хорошо. Давайте.

Глубокие пространства. Дочь Теней не бывала там после восстания Десяти Тысяч Флагов, во время которого вся её команда погибла, а она сама оказалась на мели. Опять поколебавшись − всего мгновение – Дочь Теней сказала:

− Я не хочу нести ответственность за несчастные случаи. В вашем организме столько всего, что я бы хотела понаблюдать за вами вблизи, после того, как вы выпьете смесь.

− Со мной будут ваши боты.

− Боты при скачках времени реагируют недостаточно быстро. Я собираюсь сопровождать вас в глубоких пространствах. Это обойдется недешево.

Лун Чау помолчала, пристально глядя на неё.

− Понимаю. − Она потянулась, словно сытая кошка. На губах заиграла улыбка. − Не думала, что вы захотите вернуться в глубокие пространства, даже за деньги. Только не после того, что там с вами случилось.

Это было как удар под дых. На мгновение Дочь Теней, оцепенела, словно её перенесло из комфортной пустоты в какое-то иное место, где смещались и искажались звёзды. Коридоры здесь усеивали трупы экипажа, с температурой творилось неладное, на корпус, горестно стеная и скрежеща, что-то давило, металл не выдерживал нагрузок, датчики гасли один за другим. В ушах стоял крик, и этот крик был её собственным. Всегда.

− Как... − Дочь Теней сместилась, показываясь во весь свой размер в отчаянной попытке припугнуть Лун Чау. Но та сидела в кресле с отстраненной насмешливой улыбкой и даже не шевельнулась. − Это не обнародовали, до этой информации не так легко получить доступ. Вы не могли раскопать...

Лун Чау покачала головой. Её разомкнутые губы были тонкими, как нож.

− Это мой бизнес − обнаруживать то, чего другие не замечают. Как я уже говорила, я более собранная. Вы сомневались, прежде чем согласиться.

− Потому что у вас сложный случай.

− Возможно, причина и в этом. Но вы продолжали колебаться и после того, как дали согласие. Если бы вы просто решали браться за сложный случай или нет, то помедлили бы только в момент принятия решения. Вас беспокоило что-то ещё.

− Я замялась на долю секунды. Люди такое не улавливают.

− Не улавливают. − И опять никакой дерзости, ни намека на то, что Лун Чау находит молчание неловким или неприятным.

Дочь Теней заколебалась − опять всего на мгновение. То, как клиенты поступают со смесями, не её дело. Но она только что согласилась снова отправиться в глубокие пространства, и на этом дневной лимит неприятных сюрпризов исчерпан.

− Вы так и не сказали, что ищете в глубоких пространствах.

Опять эта ленивая, раздражающая улыбка.

− Труп.

И опять Дочь Теней ошиблась насчет неприятных сюрпризов.

Дочь Теней заканчивала готовить пробную порцию смеси для Лун Чау. В комнате витал сладкий опьяняющий аромат медовосони. В заварочном чайнике сидели два бота, отбирая образцы и сравнивая их с результатами симуляций, − почти готово...

В дверь постучали.

− Уходите, − начала Дочь Теней, но тут же увидела, что это Бао − женщина, которая собирала арендную плату за помещение, служившее Дочери Теней офисом и лабораторией. Сердце упало. − Простите. Я не хотела быть грубой.

Арендная плата. Наверное, это за арендной платой. В последние дни года Дочь Теней наскребла всё, что смогла, и едва успела в срок, но правила мало волнуют семьи Внутренних станций.

− Можно? − спросила Бао.

Дочь Теней медлила. Конечно, если отказать, Бао всё равно вернется. Бао вежлива и приветлива, но неумолима − именно поэтому её наняла семья Западного Павильона Ли, которой принадлежит квартира.

− Входи, − сказала Дочь Теней.

Их с Бао связывали сложные отношения − не вполне дружеские, но почти. Бао одна из немногих осмелилась сдать квартиру разумному кораблю − существу, которому помещение нужно, чтобы принимать посетителей, но не жить там в физическом смысле, и которое нелегко напугать парочкой громил, если арендная плата просрочена.

Дочь Теней велела ботам приготовить чай, но Бао жестом отказалась:

− Я ненадолго.

Она опустилась в то же кресло, где раньше сидела Лун Чау, и уставилась на Дочь Теней холодным, сосредоточенным взглядом. На ней, в отличие Лун Чау, была туника самого последнего фасона. Стихи, начертанные на ткани жирным каллиграфическим шрифтом, ввела в моду Нгу Хоа Гиан, нынешняя фаворитка Императорского двора. Непроницаемое лицо Бао после курсов омолаживающих процедур приобрело особенную гладкость, а боты вместо того, чтобы прятаться в рукавах, сверкающим каскадом свисали с обоих плеч − эффект впечатлял ещё сильнее от того, что она носила короткую стрижку, бросая вызов общепринятым правилам.

− Не сомневайся, я по делу.

− Аренда, − сказала Дочь Теней. − Я могу заплатить...

Бао покачала головой. Боты медленно задвигались.

− Ты же заплатила.

Её голос был низким и уверенным. Она взяла у бота чай, понюхала, но пить не стала. Бао никогда не пила, если приходила по делам. Всегда говорила, что чувствует себя обязанной, если разделила пищу или напиток, хотя это не мешало ей наслаждаться ароматом.

− Тогда не знаю, зачем ты пришла.

Дочь Теней не хотела показаться невежливой, но необдуманные слова уже сорвались с языка.

Бао вздохнула.

− Квартира принадлежит Западному Павильону Ли. От них ничего не ускользает. Твои доходы...

− Их вполне хватает. − Дочь Теней постаралась говорить беззаботно.

− Разве? − Взгляд Бао пронзал насквозь. − Я сказала, что пришла по делу, но, наверное, более точно было бы сказать, что я здесь как друг. Или обеспокоенная родственница. Возможно, ты бы могла обойтись чем-то не столь просторным или менее дорогим…

Ах, если бы! У неё должны бы водиться деньги на собственный ремонт, но всё уходит на то, чтобы не оказаться бездомной. Разумные корабли вроде неё должны быть центром семьи. Выращенные в лабораториях алхимиками, рождённые человеческими матерями и имплантированные в сконструированные для них корабли-тела, они живут гораздо дольше людей и являются хранилищами знаний и воспоминаний, старшими тётями и бабушками, на которых все полагаются. Разумным кораблям определённо не пристала бедность и стеснённость в средствах, и лучше умереть, чем просить у младших родственников, которым в любом случае приходится ещё хуже. На должностях младших научных сотрудников в министерствах платят жалкие гроши, которых едва хватает на еду.

Можно было бы оставаться на орбите. Но как практиковать без офиса? Никто не станет брать шаттл, чтобы добраться до разумного корабля, если есть мастера безмятежности ближе и лучше.

− Я тебя поняла, − ответила она. − И я благодарна, но...

Тревог и так полно. Не хватало ещё, чтобы оправдались худшие страхи.

Бао отодвинула назад кресло и встала.

− Я пришла с неприятным разговором? С приятными я редко прихожу. − Она пожала плечами. − Знаю, ты не рассматриваешь пассажирские перевозки...

− Нет! − вырвалось у Дочери Теней.

Это вышло рефлекторно – словно крик от того, что кто-то сильно надавил на открытую рану.

− Там платят гораздо лучше. Тем более таким, как ты. Ты же войсковой транспорт. Можешь в каждый рейс брать много пассажиров и груза. − Голос Бао звучал вкрадчиво.

− Знаю.

Бао хватило ума оставить тему. Она перевела взгляд на книжные полки: физических книг там не было − их бы Дочери Теней пришлось читать с помощью ботов, − только подборка из электронной библиотеки, расставленная по разноцветным издательским сериям.

− Я вижу у тебя позднюю Лао Цюй. Стоящая вещь, если необходимо отвлечься. Автор в самом деле мастер формы.

Бао и Дочь Теней разделяли страсть к любовным эпопеям и книгам о военных подвигах. Учёные смотрят на романы такого сорта свысока, считая необременительным чтивом, но те бойко расходятся по всему Поясу.

− Ещё не начинала, − ответила Дочь Теней. − Но предыдущая мне понравилась. Между персонажами сильное притяжение. И перенос действия в рудник − ловкий ход. Интересно было следить за тем, как влюблённые Разумы корабля и орбитальной станции искали друг друга после десятилетий разлуки.

− Конечно, почитай. Автор чудесно пишет, − увлеченно ответила Бао. – Но эта книга другая. Я бы сказала, лучше. Если захочешь, обсудим её позже. Не хотела бы портить впечатления. − Глянув на плитку, где булькала смесь, Бао покачала головой. – Ладно, не буду отвлекать тебя от заказа.

От заказа, неприятного, но щедро оплаченного, так что, как недвусмысленно напомнила Бао, привередничать не приходится.

Разумеется, Лун Чау пришлось взять на борт. Отзвуки шагов пассажирки эхом гуляли по коридорам, странно нервируя. После гибели Вин, Хан и экипажа Дочь Теней возила пассажиров для армии, но все обращались с ней как со стеклянной. А уйдя в отставку, вообще отказалась брать людей.

Чтобы следить за передвижениями Лун Чау, датчики и боты не требовались. Неторопливые, уверенные шаги, каждый из которых гулко разносился по необъятному телу Дочери Теней, пересекая одно помещение за другим, безошибочно двигались к каюте Лун Чау. Время от времени возникали долгие паузы, ноги задерживались на полу и по плиткам расходилось слабое тепло. Один раз гостья остановилась возле седьмого отсека и стала рассматривать бегущий текст сказок, которые мама услышала на Первой Планете; другой раз − у входа в жилые отсеки, чтобы прочитать цитату Тху Хуна о домах, представляющих сердце семьи… Новый рисунок и новая каллиграфия, сменившие те, что были до атаки. Когда-то на Дочери Теней была целая сеть украшений: множество замысловатых накладывающихся слоёв, видимых только с особого позволения. Но она всего лишилась и после отставки не видела смысла наносить новые узоры, кроме базовых.

Добравшись до своей каюты, Лун Чау обнаружила там столик, кресло и чашечку дымящегося чая. Пассажирка подняла глаза, будто ожидая увидеть Дочь Теней перед собой. Бессмысленно: корабль – всё вокруг. На этом помещении достаточно сфокусировать лишь верхние слои внимания, а боты и всё остальное самостоятельно работает в фоновом режиме, в корпус бьётся солнечный ветер, а она сама вращается вокруг орбитальных станций − знакомые ощущения, которые почти не мешают.

Лун Чау без видимой нервозности опустилась в кресло, двигаясь с неспешной размеренностью. Вот скрипнуло сиденье; в пол впились все четыре ножки; вес Лун Чау сместился, слегка надавив на спинку. Дочь Теней всё это почувствовала.

− Тут довольно мило, − одобрила пассажирка.

От любого другого это прозвучало бы как комплимент. Но от женщины, которая говорит с абсолютно непроницаемым лицом? Сомнительно. Впрочем, какая разница, если это не влияет на отношения с клиентом.

− Ваша смесь на столе.

Поднятая бровь.

− Я заметила.

Лун Чау некоторое время рассматривала чашку. По приказу Дочери Теней боты опять взобрались клиентке на лицо и волосы. Та позволила им это, даже виду не подав. Дочь Теней получила доступ к спутанным и бурным паттернам мозговой активности. Теперь у неё было достаточно времени, чтобы построить модель того, что Лун Чау считает нормальным, и никаких сюрпризов там не обнаружилось.

− Чай не отравлен.

Аромат медовосонь на мгновение пробудил воспоминания о первой провальной попытке их приготовить: боты тогда не сняли с них панцири, и те взорвались от жара, а осколки разлетелись по всей лаборатории.

− Конечно же нет, − ответила Лун Чау с легким раздражением. Она подняла чашку на свет и, чуть разомкнув губы, ещё некоторое время смотрела на неё. − Не правда ли, удивительно, что травы и химические компоненты могут произвести такой эффект?

Дочь Теней провела много часов за изучением метаболизма и мозговых структур Лун Чау, реконструировала препараты в её организме, пытаясь найти сочетание компонентов, которое будет поддерживать её работоспособность. Интересно, что клиентка имела в виду под «медленно соображаю»? Не подействует ли смесь напрямую на её нейроны, подталкивая к самоубийству или, что более вероятно, к большей безрассудности и самоуверенности, заставляя подвергнуть свою жизнь опасности ради каприза...

− Вы насмехаетесь над моей работой?

− Нет, напротив. − На лице Лун Чау появилось странное выражение, которое Дочь Теней не смогла понять. − Просто оцениваю маленькие чудеса.

Она говорила так... абсолютно искренне, что это обезоружило Дочь Теней, удержав от сердитого ответа.

Повисло долгое, неловкое молчание. Дочь Теней вернула сознание в центральный отсек, к равномерному биению пульсирующих мускулов, оптики и мозгового вещества, удерживающих её коннекторы в нерасторжимых объятиях. Раз-два, раз-два...

Лун Чау в каюте сохраняла полное спокойствие. Спустя некоторое время она просто поднесла чашку к губам, выпила одним долгим медленным глотком − казалось, она в это время даже не дышала − и поставила на стол.

− Отправляемся?

Дочерь Теней могла нырнуть в глубокие пространства и не двигаясь с места. Она уже спросила разрешения у «Гармоничного траффика», а в глубоких пространствах неважно, если ее курс пересечется с чужим. Она присматривает за Лун Чау, потому что это её работа.

Спустя сантидень после того, как клиентка приняла смесь, − пятнадцать минут по исчислению чужаков − видимого эффекта ещё не было. Чай, который получила Лун Чау, представлял смесь нежных белых «Драконьих Перьев» с более крепким и насыщенным «Процветающим Полумесяцем», с жареным корнем звёздной лозы и молотыми медовосонями, рассыпанными среди воздушных листьев. В жизненных показателях Лун Чау появились мельчайшие изменения дыхания и сердцебиения. Руки клиентки задвигались чуть быстрее. Она поднялась и уставилась на стены − сквозь стены.

− Я не здесь, − сказала Дочь Теней.

− Вы в центральном отсеке. Знаю. − Лун Чау говорила слегка раздраженно. − Разумные корабли мне не в новинку, хотя возможность попасть в глубокие пространства выпадала редко.

Пока она говорила, Дочь Теней погрузилась в глубокие пространства − недалеко, на самый его край, чтобы увидеть реакцию Лун Чау.

− Расскажите о трупе, − попросила она.

Коридоры вокруг смещались и менялись. По стенам расползались слабые, дрожащие радужные разводы, будто от масла, − всегда на краю зрения. Снаружи такие же разводы расплывались на орбитальных станциях, на солнце и далеких звёздах − искажённая радуга, медленно стирающая их. Корпус Дочери Теней чуть холодило. Оживлённый поток звёздного ветра сменился слабым, непрерывным давлением. Это должно было напоминать возвращение домой, как если бы рыбу, которая долго задыхалась на берегу, опустили в воду, но Дочь Теней чувствовала только напряжение и быстрое биение из центрального отсека, всё бесконтрольно пульсировало и сокращалось.

Всё будет хорошо. Она не там, где это случилось. Не глубоко − на самом краю, только чтобы проверить Лун Чау. Всё будет хорошо.

− Вы говорили, подойдет любой труп.

− Конечно. − Похоже, глубокие пространства ничуть не нарушили спокойствия Лун Чау, Дочери Теней хотелось бы, чтобы невозмутимость оказалась всего лишь видимостью, но сердцебиение Лун Чау, ровное и медленное, это опровергало. − Я пишу трактат о разложении. Особенности изменения человеческого тела в глубоких пространствах − постыдно недооцененный предмет исследования.

− Думаю, вы имели бы успех в местных поэтических клубах, − сухо сказала Дочь Теней.

Похоже, Лун Чау это не задело.

− Без сомнения, но мне там нечего делать.

Она огляделась. Стены рушились, уходя в длинную глубокую пучину. Стол сворачивался в собственное прошлое: показался металл, из которого его сделали; боты, трудившиеся над ним; и обломки, в которые он превратится, когда сломается. Все моменты существования плотно накладывались один на другой.

− Насколько мы глубоко?

Прошло два сантидня как клиентка приняла смесь. На вид с Лун Чау всё было хорошо. Нечестно. Сердцебиение нормальное, вены слегка расширены, но в пределах допустимого, суженные зрачки медленно приходят в норму − картина активности почти такая же, как тогда в офисе.

Дочь Теней старалась успокоиться. Она медленно и осторожно потянулась у себя в центральном отсеке, вдали от любопытных глаз Лун Чау. Хорошо, что та не дает воли высокомерию: самый легкий способ поддерживать работоспособность в глубоких пространствах − это иметь достаточно самоуверенности, но вряд ли Лун Чау смогла бы долго выстоять.

− Не очень глубоко, − ответила Дочь Теней. − Я предпочитаю держать вас на безопасной территории.

Маленькая ложь.

− А себя − подальше от неприятных воспоминаний. Это логично, − добавила Лун Чау и затем произнесла со странным выражением: − Вы не восстановились. Даже здесь вам становится дурно.

− Разумным кораблям не бывает дурно, − возразила Дочь Теней.

Это была ложь − особенно сейчас, когда тело и сознание не разделялись расстоянием, она чувствовала попеременно приливы тепла и холода, её ядро в центральном отсеке разрывалось на десять тысяч частей. Она заставила себя успокоиться.

− Вы понятия не имеете, о чём говорите. Это ваши домыслы.

− Не домыслы, − резко ответила Лун Чау. − Вы попали в аварию во время восстания. Боевое задание провалилось из-за недостатка информации. Вы получили сильные повреждения и на какое-то время застряли в глубоких пространствах.

Она... Она зависла в месте, где больше ничего не имело смысла, на борту не осталось живых. Экипаж погиб, капитан Вин лежала, свернувшись, прямо у входа в центральный отсек. Её руки медленно разжимались по мере того, как смерть вступала в свои права. Никаких звуков, кроме панических ударов собственного сердца, гулко расходящихся по пустым коридорам и каютам, пока окружающее не стало казаться всем оставшимся миром. Она была маленькой и ничтожной, и она могла остаться там навечно, сломанная, неспособная двигаться, навсегда забытая, а её действующие системы никогда не подпустят смерть...

Лун Чау всё ещё говорила, тем же бесстрастным тоном. Как будто всё было в порядке, как будто не чувствовала холода, крадущегося по коридорам, давления, угрожающего раздавить Дочь Теней на окровавленные осколки.

− О вас нет никакой информации на время восстания, вы в удивительно хорошей форме для своего возраста и едва сводите концы с концами. Это означает или состоятельную семью − но вы не подчеркиваете богатства − или то, что до недавнего времени вас содержали вооруженные силы.

Каждое слово ранило − течения глубоких пространств давили на корпус, снова и снова, лишая желания жить, но она не могла совершить самоубийство, потому что всё отключилось либо было сломано.

− Но уже лет пять или около того вы не относитесь к вооруженным силам. Та уродливая пробоина на вашем корпусе, под самым изображением садов Лазурного Дракона, примерно того же возраста, и её никто не заделал. Это означает, что вскоре после восстания вас отправили в отставку. У вас глубокая психологическая травма, но других признаков повреждений нет. Это означает: что бы там ни происходило, вы были под присмотром военных, и они вас ремонтировали. Значит, что-то пошло не так в ходе боевого задания.

− Я. Не. Травмирована.

Это было как проглотить осколки стекла. Она до сих пор висела бы там, с недействующим телом, заглохшей связью, если бы поблизости не проходил другой разумный корабль и не заметил бы мигающие огни на её корпусе − рядом с изображением, о котором Лун Чау так походя упомянула.

Снаружи прошёл всего би-час или около того − восемь сантидней, не более − столько не занял бы и званый обед, ничтожный срок для существа вроде неё. Однако в глубоких пространствах это ощущалось гораздо дольше.

− Вы ходите в глубоких пространствах на цыпочках, словно перед пастью тигра. − Лун Чау тихо фыркнула. − Смотрите: это не домыслы.

− Вы... − Дочь Теней задыхалась, силясь не кричать. Её омывали течения глубоких пространств, слегка прилипая к корпусу, словно руки, ждущие момента обратиться в клешни. − Вы не имеете права!

Мгновение Лун Чау выглядела озадаченной.

− Почему не имею? Вы просили доказательств.

− Не просила.

Повисло долгое, неловкое молчание.

− О! Мои извинения! Я думала, вы хотите понять, как я пришла к таким выводам.

Дочь Теней всё ещё тряслась.

− Нет. Не хотела.

− Ясно. − Долгий, внимательный взгляд. − Простите. Я не хотела причинить боль, но это не меняет того, что случилось. − Опять молчание. Затем: − Расскажите о крушении.

Клиентка. Лун Чау была просто клиенткой. А Дочь Теней нуждалась в клиентах, даже таких эксцентричных. Она должна это помнить, но сейчас ей хотелось только одного − высадить Лун Чау на орбитальной станции и забыть всё, что произошло.

− Здесь не было недостатка в авариях. Трое-в-Персиковых-Садах зашёл не слишком далеко, и когда он умер, на нём были пассажиры.

− Когда это случилось?

− Не во время восстания. Пять лет назад, − ответила Дочь Теней.

Она выбрала корабль, с которым не была знакома даже поверхностно. Решила, что обломки, омываемые приливами глубоких пространств, и свежий труп − это не одно и то же, но не была уверена в собственной реакции.

Тогда, после засады, она смотрела на трупы кораблей вокруг − на искореженный мёртвый металл, на потухшую оптику, разбитые корпусы, помятые обломки, на погибших счастливчиков. Её собственные повреждения не были настолько серьезными, она просто останется в западне на мгновения, которые растягиваются в вечность.

Лун Чау прижала руку к стене. Прикосновение было толчком, маленькой точкой тепла на необъятном теле Дочери Тени.

− Понимаю. С моей точки зрения свежие лучше. Чем более давний труп, тем сложнее его опознать. − Она покачала головой. − Не над чем работать. − И, опять подняв голову: − Вы не испытываете отвращения.

− А вы чего хотели? − Дочь Теней заставила себя говорить небрежно. − Я видела трупы во время восстания. Они меня не пугают.

Она медленно и осторожно переместилась во внешних слоях глубоких пространств короткими и контролируемыми включениями двигателя. Перепады времени и пространства она старалась поддерживать насколько возможно малыми − даже меньше, чем для своих пассажиров, когда занималась перевозками. Она не знала, как будет реагировать Лун Чау, даже если пока что всё шло как ожидалось.

Мир шёл рябью и изменялся. Вместо наружного холода пришло странное, знакомое тепло − поклевывающее глубоко внутри, во всём центральном отсеке, − воспоминание о том, как её держали на руках, в безопасности, и любили − спустя сантидень после рождения, когда её принесли сюда и надежно закрепили, чтобы ей ничего не навредило. Воспоминание о том, как она медленно протягивала щупальца к коннекторам, делая корабль своим телом, отныне и навсегда. Руки матери тряслись от слабости, но шла она твёрдо. Даже издалека, даже ошеломлённая дыханием сухого воздуха, потрясённая прикосновениями после такого долгого пребывания в утробе, Дочь Теней чувствовала её абсолютную решимость, непоколебимую силу и любовь.

И тут она вспомнила, что это то самое место, которое по причуде судьбы может навсегда запереть её в ловушке, выжать и сломать без надежды на исцеление.

Она в безопасности. Она всего лишь на окраине глубоких пространств. Они не могут ей навредить.

− Вот. – Дочь Теней старалась говорить спокойно. Она вызвала датчики для Лун Чау и транслировала изображение на экран перед клиенткой, поскольку так и не предоставила ей прямого доступа через импланты.

Трое-в-Персиковом-Саду был крупнее, чем Дочь Теней. Он пережил войны и восстание, но не техническую поломку, из-за которой разнесло двигатели и половину центрального отсека, оборвало связь. К тому времени, как хоть кто-то понял, что творится неладное, корабль уже был мёртв, а пассажиры, лишенные защиты разумного корабля от опасностей глубоких пространств, пытались добраться до шаттлов. Некоторым это удалось, но не всем.

Волны света омывали обломки кораблекрушения − так ребёнок накладывает на рисунок слои краски один поверх другого. Каждые несколько мгновений цвета медленно менялись, и не одинаковым образом. От случайных участков на обломках корпуса распространялись пятна более насыщенного сияния, огни натыкались на что-нибудь: кусок металла, осколок стекла, более светлые очертания трупа.

Столько бессмысленных потерь. Все эти жизни, угасшие до срока. Датчики Дочери Теней выхватывали осколки нефрита, имплантов, чайников и чашек. Слишком многие из них имели один и тот же бледно-зелёный узор треснувшей яичной скорлупы, они могли быть из личных запасов Троих-в-Персиковом-Саду. И его сгоревшие боты − каждая потеря как рана. Хотя он-то не страдал? По крайней мере всё произошло быстро.

По крайней мере...

«Присматривай за ними, А Ди Да[1]... Пусть достигнут они Чистой Земли и да будут освобождены из цикла перерождений и боли...»

Лун Чау смотрела на экран. Выражение её лица не изменилось: она с таким же видом могла наслаждаться картиной или особенно изящным стихотворением.

− Сюда. − Она показала рукой. Боты поднялись, вцепившись в её запястье. Движениями пальцев она навела кадр на определенную фигуру. − Её.

Женщина средних лет с рябой кожей, свисающей с грудной клетки и тазовых костей, давление искаженной реальности уже сжало её фигуру под невероятным углом. На ней была тенекожа, чтобы выжить в вакууме нормального космоса, но, разумеется, не при погружении в глубокие пространства. Длинные тёмные клочья тянулись от женщины, как волосы или нити, ведущие к невыразимо далекому кукловоду.

− Почему она? − Глупый вопрос. Лун Чау сказала, что сгодится любой труп.

Лун Чау наблюдала за телом, как ястреб.

− Потому что с ней что-то не так.

− Что не так?

− Увидите.

Лун Чау молчала, и Дочь Теней не собиралась доставлять ей удовольствие, задавая вопросы. Чем скорее Лун Чау получит труп, тем быстрее они уберутся и тем скорее она заплатит, хотя Дочь Теней в глубине души всё ещё тосковала по этому месту, словно по дому. Она послала наружу ботов и одну из своих допотопных спасательных капсул, достаточно большую, чтобы боты могли завести в неё тело.

Лун Чау пристально следила за ними.

− Не сгибайте её, − резко сказала она, когда три бота потащили труп за руку к открытому люку капсулы. − Нет, не так!

− Можете сами управлять ботами, − огрызнулась Дочь Теней.

На мгновение ей показалось, что Лун Чау попросит об этом. Что обернулось бы головной болью и тратой времени, поскольку Лун Чау гораздо хуже манипулировала ботами, чем Дочь Теней. Клиентка нарушила угрюмое молчание:

− Постарайтесь не повредить её.

Дочь Теней открыла пустой отсек. Из шлюза повеяло холодом − ветром, который словно заморозил все ощущения, а через мгновение последовал порыв сухого тепла и слабый звук на пределе слышимости, похожий на стрёкот множества сверчков. По стенам отсека бегали цветные пятна − снова и снова, их движение указывало на лёгкое изменение давления. Капсула с треском вошла в док. Дочь Теней закрыла шлюз. Разница давления медленно выровнялась сама собой, и в отсеке воцарилась тишина. Сердце Дочери Теней билось тяжело и часто, её коннекторы дрожали.

Выдох. У неё получится.

Боты вытащили тело из капсулы. Их ножки торопливо зацокали по полу. Тело было тяжёлым, неподатливым − не мягкость ткани, а что-то сродни полированному камню, беззвучно скребущему пол отсека. Дочь Теней понизила температуру, чтобы предотвратить дальнейшее разложение. Тело лежало, уставившись в потолок. Глаза начали затвердевать в драгоценные камни, роговица стала больше похожа на слоновую кость, чем на ткань. Ногти начали выпирать наружу − с едва заметными каплями голубой росы на кончиках, с грязными радужными разводами разлитого масла − и вся кожа приобрела полупрозрачную хрупкость нефрита.

Лун Чау направилась туда, по-прежнему нисколько не взволнованная чуждыми узорами света, которые глубокие пространства рисовали на стенах и полу. Дочь Теней тем временем просмотрела данные ботов.

Когда Лун Чау дошла до отсека, Дочь Теней погрузилась в размышления.

− Похоже, мы столкнулись с проблемой, − сказала она, поскольку не хотела признавать вслух, что Лун Чау была права. Голос гулко прокатился по пустому отсеку, на кратчайший миг наложенные друг на друга слова зазвучали тихой колыбельной. Проступили наружу. Дочь Теней затягивало слишком глубоко.

Только не это!

Запустив двигатели, она стала выбираться на окраину. Давление ослабло. Температура снова стабилизировалась, только странный свет дрожал на всех стенах, на всём полу от кают до центрального отсека. Боты казались медлительными, тело − слишком большим, чтобы удерживать мысли. Утомление давало о себе знать. Его не должно было быть, но она, конечно, понимала, почему так измотана. Из-за борьбы с предательскими воспоминаниями.

− Проблема? Ничего удивительного.

Лун Чау опустилась на колени рядом с трупом. Из рукавов выползли боты и, застучав ножками по полу, соединились с замороженной плотью. Натянув тонкие перчатки, Лун Чау одним движением расправила их на длинных изящных пальцах. К ней вернулось невозмутимое выражение. Движения опять стали томными и медлительными − она подняла одну руку, затем другую и наклонилась над лицом с рябой свисающей кожей. С той же неторопливостью прикоснувшись к волокнам тенекожи, собрала их в темную горсть и рассмотрела с внимательностью учёного, собирающего по кусочкам утраченную книгу.

Когда Лун Чау опять подняла голову, её лицо оказалось абсолютно бесстрастным.

− Этого я и ожидала. Это труп не с корабля.

Это был не вопрос.

− Я не уверена, но...

Лун Чау медленно, лениво потянулась.

− Уверяю вас. Принимая во внимание степень разложения, тенекожа держалась по меньшей мере несколько дней, обеспечивая тело воздухом. Я думаю, даже больше. Пять лет назад разработки тенекожи только начинались, поэтому такой экземпляр, как этот, был бы необычайно эффективным и очень дорогим.

Существовали и другие объяснения.

− Она могла сама купить тенекожу.

− Женщина с такими короткими обломанными ногтями? Нет, разве что она недавно разбогатела и решила таким образом вложить деньги. И она могла позволить себе путешествовать на разумном корабле. Возможно, но маловероятно. − Лун Чау больше не смотрела на тело − очевидно, она всё цитировала по памяти, в её тоне зазвучали резкие ноты школьной учительницы. − Она не омолаживалась. Омоложенная кожа держится на костях даже после вздутия. Она занималась физическим трудом. У неё на запястьях хронические повреждения из-за управления ботами вручную − это значит, что она не могла позволить себе импланты или занималась делами, в которых удобнее действовать руками. Добыча полезных ископаемых или обслуживание орбитальных станций − занятия, плохо совместимые с технологиями имплантов. Ни одна из этих профессий не приносит больших денег.

Веские доводы, но в них наверняка должны быть изъяны.

− Она могла любить свою профессию.

Лун Чау фыркнула.

− И гробить себя на неквалифицированной и плохо оплачиваемой работе? Возможно, но маловероятно.

− Так что же?

− То, что на том корабле её не было. Я бы сказала, что она умерла от силы год назад. У меня недостаточно экземпляров трупов из глубоких пространств для сравнения. Это и было целью нашей экспедиции.

Она опять говорила раздраженно, будто труп нанес ей личное оскорбление.

− От чего она умерла?

Теперь беседа стала непринужденной, и Дочь Теней испытывала большее любопытство, чем ей хотелось бы признать.

− Не знаю, − ответила Лун Чау. − Это случилось далеко отсюда − её долго несли течения нереальности, что можно определить по тому, как порвалась тенекожа. Я могу строить догадки, но это бесполезная трата времени. Нам нужна определенность, а не домыслы.

− Откуда... − начала Дочь Теней и тут же осеклась. − Откуда вы узнали? Она была слишком далеко. Вы не могли этого видеть.

− Она выделялась. − ответила Лун Чау. − Это было очевидно, и вы бы сами её заметили, если бы не позволили эмоциям стать на пути простой наблюдательности.

− Эмоциям? − выдохнула Дочь Теней, чувствуя, как сжимается вокруг неё центральный отсек. Она ничего не добьется, если разозлится.

− Вы жалели разумный корабль.

− Не нужно опошлять.

− И не думала. Всему своё время и своё место, но не здесь и не сейчас, − резко ответила Лун Чау. Помолчав, добавила другим тоном: − Я была права.

− В целом? – Дочь Теней не позаботилась скрыть сарказм.

Лун Чау покачала головой.

− Вы мастер своего дела. − Она отвернулась от тела, словно закрыла какую-то дверь в уме. − Я соображаю почти так же хорошо, как если бы оставалась на орбитальной станции.

На самом деле, как предполагала Дочь Теней, даже лучше. В данный момент карта мозговой активности была сплошь подсвечена огоньками и определённо говорила об этом.

− Спасибо. − Она очень постаралась, чтобы это прозвучало искренне, хотя и не хотела быть с Лун Чау вежливой или доброй − после того, что та сделала. − Что теперь? Мы должны связаться с властями...

− Разумеется. У меня и в мыслях нет чинить препятствия правосудию Империи.

Что-то в том, как она двигалась, как стояла, привлекло внимание Дочери Теней. Тонкий и чёткий профиль Лун Чау был как у тигра, который подкрадывается к зазевавшейся добыче.

− Но мне бы хотелось провести параллельное расследование.

− Расследование?

− Вы так и не поинтересовались, чем я зарабатываю на жизнь.

− Потому что это вряд ли относится к делу.

Она ожидала быстрый насмешливый взгляд, но Лун Чау даже бровью не повела.

− Я частный детектив.

− Что?

− Консультант, − ответила Лун Чау. − Решаю проблемы людей, особенно те, что касаются судебных исков.

Частный детектив. В голове Дочери Теней роилось столько мыслей, что было трудно выбрать одну.

− Вы правда думаете, что лучше властей разберетесь в гибели женщина?

− Я знаю, что смогу. − Неслыханное самодовольство, но Лун Чау говорила абсолютно без эмоций: она констатировала факт, и даже не тот, которым особенно гордилась. − Даже если я не умнее властей, суд перегружен и недоукомплектован сотрудниками. Вряд ли они потратят много сил на расследование смерти безымянной женщины.

− Не понимаю, зачем вам эти хлопоты, − сказала Дочь Теней. − Вам никто за это не заплатит.

На этот раз улыбка озарила все лицо Лун Чау.

− Зачем? Потому что я могу.

Они передали тело магистратскому трибуналу, где из-за сокращения персонала клерки так торопились, что Дочь Теней и Лун Чау дали лишь беглые показания и пообещали оставаться на связи, что было очевидной неправдой. Всё это − к раздражению Дочери Теней − опять доказывало правоту Лун Чау. Она не проявляла самодовольства по этому поводу. К счастью, иначе она опять бы из раздражающей стала невыносимой.

Вернувшись в свой маленький офис, Дочь Теней обнаружила, что Лун Чау уже заплатила за смесь. Она не ожидала, что клиентка будет окажется такой быстрой, но не собиралась жаловаться. Дочь Теней положила деньги на свой счёт, чтобы потом заплатить за квартиру, и, после недолгого размышления, открыла Бао доступ к просмотру транзакции. Денег недостаточно, чтобы покрыть арендную плату, но сумма довольно приличная: это убедит Бао и Западный Павильон Ли в том, что бизнес Дочери Теней приносит хорошую прибыль.

Затем она засела за исследования. Не трупа или его истории − без сомнения, этим занимается Лун Чау. Дочь Теней почти не сомневалась, что её клиентка вернётся, и она не знала, как ей поступить в таком случае.

Одно она знала точно. Она не хочет быть уязвимой. Если Лун Чау без труда роется в её прошлом, то она сама может порыться в прошлом Лун Чау.

Оказалось, что это гораздо труднее.

У неё было стильное имя, это уж точно, вот только, похоже, оно мелькало только в трактатах на абсолютно непонятные темы: от развития синяков в вакууме до воздействия определенных веществ на творческие способности. Поиск по лицу Лун Чау среди многих часов видеозаписей со станций не выдал ничего необычного, за исключением того, что она вполне ожидаемо не принимала активного участия в общественной жизни и не посещала ни поэтические клубы, ни чайные дома. Её квартира находилась на той же орбитальной станции, что и у Дочери Теней, но была не так хорошо расположена, с заторможенной сетью. Её боты принадлежали к старому поколению: медленные и требующие много внимания при управлении.

Её прошлое оказалось сплошным белым пятном. Лун Чау появилась шесть лет назад. вскоре после восстания. А до этого − никаких сведений. Её произношение и манеры держаться были как у учёной − причём не просто учёной. а привыкшей повелевать. Очень похоже? Пропавший отпрыск семьи Внутренних станций, играющая в нищенку, в то время как её по-прежнему поддерживают семейные деньги.

Все запросы не давали результата. Горстка мятежных детей с Внутренних станций существовала, но все они были гораздо моложе Лун Чау. Младший отпрыск с пронумерованной планеты, близкой к центру Империи? Она для такого недостаточно высокомерна.

Частный детектив.

Она копнула бы глубже, невзирая на то, что можно было потратить время с большей пользой. Привлечь новых клиентов, а не бессмысленно зацикливаться на одной. Единственная обязательная встреча назначена через несколько дней: ужин с двумя родственниками, Деу и Ан Гян − дальними потомками мамы, которые всегда рассказывали уморительные истории про свою службу в министерствах Пояса Рассыпанных Жемчужин. Но тут вмешались Капли-Камень-Точат.

В своём тесном кругу разумные корабли считали Капли-Камень-Точат живой легендой. Одни из старейших кораблей в Поясе Рассыпанных Жемчужин, помнящие времена, когда Империя насчитывала так мало планет, что их не надо было нумеровать и классифицировать. Они точно знали, чего хотят, и не позволяли чинить себе препятствия.

− Сколько можно сидеть сиднем в офисе? − сказали Капли-Камень-Точат. − Идем попьем чайку.

Дочь Теней напустила на себя бравый, но мрачный вид.

− Меня на самом деле здесь нет. Я в космосе.

− Там лишь несущественная часть тебя, а большая часть вычислительной мощности находится на орбитальной станции.

К удивлению Дочери Теней, Капли-Камень-Точат взяли её не в чайный дом, а в собственную квартиру: буйство цвета и шкафы с изящным фарфором. Они коллекционировали редкие экземпляры. Некоторые чаши были точными копиями тех, которыми когда-то пользовались на церемониях при Императорском дворе, их изготовили в тех же мастерских. Шкафы чередовались с космическими голограммами: оверлей, который Капли-Камень-Точат приготовили для других разумных кораблей, хотя Дочь Теней подозревала, что все видео и картины с глубокими пространствами удалены. Ей было неловко от того, что Капли-Камень-Точат сочли нужным о ней позаботиться, но у неё сжималось сердце от одной мысли о глубоких пространствах.

Над низким столиком висели изображения различных блюд − от свинины в карамели до супа-лапши и зеленого чая цвета медной патины. Всё это было ненастоящим, да и не предназначалось для еды. Но пища навевала воспоминания − о праздничных застольях, местах и людях, воспоминания, накопленные и отобранные за века жизни.

Дочь Теней поковыряла свинину в карамели. На миг она снова стала ребенком, который наблюдает за фейерверком на орбитальной станции и засыпает на материнских коленях. Воспоминание прошло, она опять взрослая, и её родители-люди давно обратились в прах.

− Ты наводила справки, − сказали Капли-Камень-Точат.

− Что в этом плохого?

Недолгое молчание, затем:

− Ты сердишься.

− Нет.

− Не будь неразумной, дитя. − В голосе Капель-Камень-Точат звучала насмешка. − Она кого угодно разозлит.

− Лун Чау? Вы её знаете?

− Я нет. Знают несколько разумных кораблей помоложе. Никто из них не занимается твоим... э... Родом занятий.

Они не одобряли Дочь Теней, хотя, конечно, никогда не выражали это столькими словами: они считали, что разумные корабли должны служить Империи и не искать выгоды.

Как будто приготовление смесей для людей приносит большую выгоду.

Стараясь держать чувства в узде, Дочь Теней призадумалась.

− А другие корабли...

− Да?

− Они знают кто она такая?

Капли-Камень-Точат сместились ближе. Маленький, идеальной формы аватар висел над столом − чёткие, плавные очертания корпуса, какие делали в Империи столетия назад.

− Их направило к ней агентство. У неё сейчас приличная репутация.

− Но ничего о жизни...

− До восстания? Ну да. Зачем тебе знать? Наверняка ты закончила дела с ней.

− Мы... мы нашли тело, − сказала Дочь Теней. − Женщины, которая умерла в глубоких пространствах.

− И ты прониклась сочувствием. Это можно понять.

− А она нет.

Поняв, что сказала, Дочь Теней в ужасе замолчала. Потому что это была неправда. Да, Лун Чау не проявляла никаких эмоций. Но она ни разу не назвала тело «оно», всегда «она». И, конечно, она могла думать о гибели женщины как об абстрактной проблеме, которую нужно решить, и тем не менее старалась разобраться. И − перед тем как выпотрошить прошлое Дочери Теней, она пыталась, хоть и неуклюже, проявить внимание, убедиться, что Дочь Теней хорошо себя чувствует в глубоких пространствах.

− Я не знаю, что о ней думать.

− Она тебя очаровала?

Дочь Теней хотела сказать нет, но это была бы ложь. Лун Чау − как сверхновая звезда, ярко пылающая, завораживающая своей безжалостностью и грозящая проглотить тебя без остатка.

Капли-Камень-Точат были очень тихи и внимательны. Их боты сидели на фарфоровых чашах в витрине, направив все датчики на Дочь Теней. Капли-Камень-Точат собирались устроить выволочку в таких выражениях, которые доводили до слёз другие корабли. Но когда они заговорили, их голос был задумчивым.

− Она в Поясе не чужая. В общении с другими кораблями она всегда проявляла удивительную осведомленность, зная об их семьях и обычаях то, о чём большинство чужаков не имеют понятия.

− Она быстро учится, − заметила Дочь Теней.

− Не так уж быстро. Не приписывай ей магических способностей. − Помолчав, они добавили: − Засыпанный-Песком-Гранат считает, что − и мы склоняемся к согласию − что она слишком много знает о судах.

− Разумеется, она же детектив...

− У неё знания иного рода, − возразили они. − В своё время она была под арестом. Мне попадались видеозаписи с ней, сделанные другими кораблями. У неё шрамы на обеих руках, такие отметины оставляют милицейские боты.

Значит, её не только арестовывали, но и допрашивали под воздействием влияющих на сознание препаратов.

− Так вот почему...

− Вот почему она продолжает принимать препараты? Тебе следует спросить у неё.

Дочь Теней пожалела бы Лун Чау, если бы не вспомнила небрежного высокомерия и властности, с которыми та держалась.

− Что ты будешь делать, если выяснишь, кто она такая? − спросили Капли-Камень-Точат.

Дочь Теней не прекращала над этим размышлять. Швырнет ли она в лицо Лун Чау её прошлое с такой же небрежной бестактностью?

− Я... − Она осеклась. − Она вернется.

− Конечно. Она набрасывается на трудности с безрассудной энергией крокодила, атакующего добычу. Отступление причиняет ей физическую боль.

Они опять говорили насмешливо.

Дочь Теней потянулась к рису. Вдохнула аромат, думая о кухне, наполненной детским смехом.

− Я не знаю, что буду делать. Мне просто...

− Нужно знать? − Молчание. − Контроль. Вот валюта, которой тебе всегда недоставало.

− Нет.

Если Капли-Камень-Точат настаивают, она повидается со всеми своими живыми и мёртвыми: капитаном Вин, лейтенантом Хан и прочими, которые думали, что им виднее, что незачем давать кораблю полную информацию. Поэтому она угодила в засаду и потом раненая и разбитая застряла в самом глубоком месте, где время растягивалось и раз за разом словно клешнями сжимало её корпус.

− Пожалуйста, не нужно.

На этот раз в их голосе прозвучала жалость.

− Не будем.

Сложное обследование оператора ботов с Внешних станций было в разгаре, когда в офис заявилась Лун Чау.

− Нам нужно поговорить, − заявила она. − Когда будет удобно.

Дочь Теней демонстративно не сдвинулась с места.

− Не будет.

− Всё равно нужно поговорить.

Лун Чау прислонилась к стене с такой непринужденностью, словно она здесь хозяйка. На тыльной стороне её кистей висели боты − позолоченные и разукрашенные, словно драгоценности, иголки на кончиках их тел были почти не видны. Пока Дочь Теней смотрела, они убрались, оставив на тёмной коже Лун Чау жемчужинки крови.

− Тётушка... − Оператор ботов занервничал, и карта активности начала окрашиваться в стресс. Всё впустую.

− Пожалуйста, зайдите попозже, − попросила Дочь Теней. − Извините, у меня неотложное дело.

Когда тот ушёл, комната вернулась к нейтральной конфигурации: больше не офис, по вкусу хозяйки украшенный современными космическими пейзажами, статуями кораблей и ботов. Теперь это было серо-белое пространство, сияющее отполированным металлом, на каждой стене написан номер квартиры и название орбитальной станции. Единственным украшением были физические книжные полки, заставленные книгами, которые Лун Чау, без сомнения, не одобрит.

Лун Чау сорвала визит оператора ботов. Потраченное время − карту придется начинать заново. Потраченные деньги, потому что иглы ботов опять придется стерилизовать. Она не может позволить себе впустую тратить деньги. Или время.

− Если вам от меня что-то нужно, запишитесь на приём.

− Это ни к чему. И неуместно. Я пришла не за смесью. Но я заплачу за потраченное время. Не хочу лишать вас заработка. − Она помолчала. Её взгляд утратил беспечность и приобрел остроту копья. − Если только вы не сочтете это предложение оскорбительным.

− Не сочту, − ответила Дочь Теней не так резко, как намеревалась. Лун Чау платила щедро, но Бао права: если дела так пойдут и дальше, Дочь Теней не сможет в следующий раз заплатить за аренду. Похоже, Лун Чау поочередно переходит от вспышек исключительной предупредительности до полного пренебрежения чувствами других.

− Я не страдаю неоправданной гордыней.

Опять пауза, будто Лун Чау собиралась что-то сказать, но передумала.

− Хорошо. Я думала, вам будет интересно узнать новости, как только они у меня появятся. Не каждый день находишь труп.

Безусловно, не до такой степени, чтобы об этом беспокоиться. Дочь Теней ощутила легкий толчок в импланты: запрос на авторизованный доступ для обмена данными. Она колебалась − ей не нравилось разрешать доступ, поскольку она нередко забывала его отменять, − но все же приняла. Женский портрет − старомодный, акварельный, явно выполненный ботами. Мерцающие мазки краски слишком чистые, слишком правильные. Сходство не оставляло сомнений.

− Ваш труп?

− Наш. Фам Ти Хай Ан, − ответила Лун Чау. − Она занималась обслуживанием внутренних колец орбитальной станции Цветущий Абрикос Хо.

− Понятно, − сказала Дочь Теней. Но понятно не было. Любопытство все же перевесило. − Вы знаете, от чего она умерла.

− Нет. Я дружу с инспектором смертей: причину смерти никак не могут найти. Это означает, что если отбросить все прочие возможные причины, она была жива и здорова, когда попала в глубокие пространства. − Лун Чау подняла руку, словно пресекая возражения Дочери Теней. − От давления нереальности она бы через десять делений потеряла сознание и вскоре умерла бы − самое большее через сантидень. В глубоких пространствах тенекожа не защищает.

Старается не задеть чувства Дочери Теней? Или, что более вероятно, дает понять, что её нельзя перебивать.

− Хорошо, − сказала Дочь Теней. − Значит, несчастный случай.

Лун Чау улыбнулась.

− Я не знаю, что произошло. Но намерена выяснить.

− Не понимаю такой срочности.

− Иначе обгонит милиция.

− И? Наверняка это неплохо.

− Только если вы считаете суд и милицию компетентными. − Лун Чау точно так не считала. Впрочем, если её привлекут как подозреваемую... − Они всех арестуют и накачают препаратами в надежде найти виноватого. К тому времени как они закончат, не останется ни улик, ни готовности сотрудничать, на которые может опираться расследование.

Личный опыт? Наверное, судя по живости, с которой она говорит. Но, должно быть, она терпеть не может не знать ответов.

− Я не уверена...

− У нас есть день, в лучшем случае два, − сказала Лун Чау. − Обстоятельства необычны, и я кое-что нарыла: дело быстрее привлечет их внимание.

− Смотрите, я не знаю, какие у вас отношения с судом... − произнесла Дочь Теней, хотя была полна решимости в этом разобраться. − Но я не собираюсь ссориться с властями.

Лун Чау бросила озадаченный взгляд.

− Конечно нет. Мы раскроем всё задолго до того, как они вмешаются, если будем действовать достаточно быстро. В этом и весь смысл. − Потянувшись, она выпрямилась во весь рост. − Я отправляюсь на станцию Цветущий Абрикос Хо. Не хотите присоединиться?

− Надо понимать, вам нужен корабль?

Лун Чау пожала плечами. Очевидно, она об этом даже не задумывалась.

− Если вы не хотите, я могу взять шаттл.

В конечном счете Дочь Теней получит оплату. А деньги ей нужны. И... и ей хотелось знать, что произошло − как умерла Хай Ан и восторжествует ли для неё справедливость, пусть даже при посредничестве такой своенравной и высокомерной особы, как Лун Чау.

Дочь Теней могла с небольшим ущербом перенести две послеобеденные встречи и отправиться с Лун Чау хотя бы ненадолго.

− Не нужно, − сказала она. − Я лечу.

Лун Чау всё же взяла шаттл, потому что движение было слишком интенсивным и в ближайший би-час на Цветущем Абрикосе не ожидалось свободного дока. Дочь Теней спроецировала свой аватар прямо на станцию и потратила немного времени на знакомство с поступившими в продажу новыми видами ботов. В своей нынешней ситуации она только и могла себе позволить что смотреть и мечтать.

Она наконец предоставила Лун Чау привилегированный доступ. Это означало, что вызовы Лун Чау будут иметь приоритет и она сможет без труда устанавливать местонахождение Дочери Теней. Адрес, по которому направилась Лун Чау, оказался не частной квартирой, а большим, просторным помещением под вывеской «Дом пресной жизни».

− Монастырь? − поинтересовалась по прибытии Дочь Теней.

Лун Чау покачала головой коротко ответила:

− Сестринство. − Странное и редкое слово. − Вот. Боюсь, вы не сможете материализоваться внутри.

Это была карта лабиринта из коридоров и комнат с единственной точкой на месте назначения.

− Скажите мне кое-что, − произнесла Дочь Теней.

Лун Чау подняла бровь.

− Вас допрашивала милиция. Почему?

Лун Чау не шелохнулась.

− Вы разнюхивали.

− Вы то же делали в отношении меня.

Лун Чау покачала головой.

− Я вывела дедуктивным путем из доступной информации. Это не одно и то же.

− Почему? − упрямо спросила Дочь Теней.

− Попробуйте вывести логически, − ответила Лун Чау, заходя внутрь. Её тон ясно подразумевал: она не думает, что Дочери Теней это удастся.

Сама напросилась. Дочь Теней ей покажет.

Она последовала за Лун Чау. У неё была карта на датчиках, она могла двигаться быстрее, чем Лун Чау, и тем не менее едва поспевала за ней. Коридоры были голыми, без украшений, хотя то здесь, то там монотонность нарушали картины или видео. Через приоткрытую дверь она мельком видела женские лица − от юных до очень старых, но ни у одной не было характерной гладкости после омоложения. Лица худые, почти на грани, за которой начинается измождение от голода. Сестринство, сказала Лун Чау. Определенно, необычное заведение.

Когда она пришла, Лун Чау уже сидела за столом, скрестив ноги, и беседовала с пожилой женщиной. Дочь Теней воспользовалась короткой передышкой, чтобы посмотреть это место в сети, и успела немного ознакомится с окружением к тому времени, когда женщина встала.

− Это бабушка Кюэ, − сказала Лун Чау. − Моя помощница Дочь Теней.

Бабушка Кюэ выглядела так, будто съела какую-то кислятину, хотя, без сомнения, настроение ей испортила Лун Чау. Бабушка улыбнулась Дочери Теней.

− Я слышала о вас.

− Мне доводилось общаться с вашим домом.

Дочь Теней просмотрела свои записи: она снабжала живущих здесь женщин смесями − не теми, которые помогают пересекать глубокие пространства на разумных кораблях, а более дешёвыми, притупляющими чувства, чтобы не испытывать страха, балансируя на краю вакуума. Она запустила в самом быстром темпе запись встреч. Единственным, что она смутно вспомнила, были сгорбленные, изнуренные женщины, которые придавали большое значение своевременной оплате.

Бабушка Кюэ не была ни сгорбленной, ни изнуренной.

Комната оказалась маленькой, и публичный оверлей был перегружен предметами. В отличие от жилища Капель-Камень-Точат здесь было трудно определить, какие объекты материальны, а какие нет. На первый взгляд это были различные обломки: искореженный металл, подернутый маслянистой радужной плёнкой, изменённый и сдавленный глубокими пространствами. Какая-то научная коллекция диковин, за которую не дадут и гроша.

На видном месте на комоде стояла открытая деревянная коробка с доской для маджонга. Внутри неё виднелся узор отполированных костяшек из кости животных. Странный, ужасно старомодный выбор, но при этом ненавязчивое заявление, что не всё здесь дешёвое. Рядом лежала маленькая деревянная шкатулка с вырезанной на ней эмблемой чайного мастера безмятежности − Нгуена Ван Ан Тама, как сообщили Дочери Теней её датчики, младшего мастера орбитальной станции, который не пользовался известностью и брал за свои услуги не слишком много.

Это была... не то чтобы благородная нищета, но близко к ней.

Бабушка Кюэ поймала её взгляд.

− Я подбираю предметы после аварий в глубоких пространствах. Для милых вещичек, которые учёные выставляют на банкетах и в поэтических клубах, чтобы произвести впечатление на друзей, всегда есть рынок сбыта.

− Не слишком стабильная работа, − холодно заметила Дочь Теней.

− Лучше, чем работать по кабальному контракту на семьи.

На лице Лун Чау не дрогнул ни один мускул.

− Возможно.

− Вы странная парочка, − сказала бабушка Кюэ. − Не знаю, чем мы можем помочь. И должны ли помогать.

− Она была из вашей общины, − напомнила Лун Чау.

− Она умерла. − Бабушка Кюэ говорила не так, как ожидала Дочь Теней. Ни горя, ни удивления. Только гнев. Похоже, Лун Чау не обратила на это внимания или же просто не придала значения. − Нам не нужны проблемы.

− А правосудие? − выражение лица Лун Чау оставалось невозмутимым. − Я могу оповестить магистрат. Уверена, там очень заинтересуются.

− Если вообще озаботятся явиться. − Бабушка Кюэ выпрямилась на стуле. − Вы же знаете, как много мы значим для орбитальных поселений.

На столе стояли две чашки чая. Бабушка махнула рукой, и появилась бесплотная третья для Дочери Теней.

− На вас держится весь Пояс, − медленно произнесла Дочь Теней. Она поднесла к губам чашку, отпила, ощутив мягкий травяной вкус − воспоминание о первой встрече с Каплями-Камень-Точат и вспыхнувшими тогда искрами; о бесконечных беседах с семьёй ночами напролёт обо всём, от результатов экзаменов младших потомков до беременностей, рождений и смертей. − На вас и других здешних женщинах.

«Дом пресной жизни» − свободное сестринство прислуги, женщин, которые, как и покойная Хай Ан, обслуживали орбитальные станции и поддерживали на них чистоту. Они принесли клятву быть семьёй друг для друга.

− Мы стоим дёшево. Нас легко заменить. − Бабушка Кюэ улыбнулась. − Но если выступаем как одно целое, всё несколько меняется.

− Значит, у вас есть враги, − заметила Лун Чау.

− Хо и другие семьи Внутренних станций? − Бабушка Кюэ фыркнула. − Вы ошибаетесь.

− Разве?

Бабушка Кюэ поставила свою чашку на стол.

− Я уже спрашивала, почему вас это волнует.

− Люблю решать задачи.

− Задача? Хай Ан была человеком, − резко возразила бабушка Кюэ.

− Знаю. − Лицо Лун Чау оставалось невозмутимым. − Поэтому она вам небезразлична, но вы не хотите, чтобы я занималась расследованием. Интересно.

Она сказала это так, будто Хай Ан была сложной статьёй в какой-то летописи.

− Почему у неё была тенекожа? Это дорогая инвестиция, учитывая среднее жалованье прислуги.

− Она чистила орбитальные станции снаружи, − сказала бабушка Кюэ. − И да, это дорого, но тенекожа − это страхование жизни. Новые рабочие дешевле хороших скафандров или ползающих подушек, поэтому семьи не всегда заботятся о своевременном ремонте или экипировке. Если что-то из того, что они дают, сломается и ты выпадешь в вакуум, то обрадуешься тенекоже.

− Понимаю. − Лун Чау покачала головой. − В глубоких пространствах она её не защитила.

− Там ничего не поможет. − Поднявшись, бабушка Кюэ поставила чашку на стол. − Можете осмотреть её комнату. Сомневаюсь, что вы найдете что-то полезное, но...

В дверях появилась юная девушка.

− Туйет вам покажет.

Комната Хай Ан оказалась маленькой и почти нежилой. Неудивительно, если все голограммы и картины были связаны с ней и после её смерти их убрали или выключили. Лун Чау немного постояла на коленях, глядя на маленькую тесную кровать. В воздухе висел слабый аромат сандала и благовоний, разложенных перед статуей Куан Ам.

− Я пропустила начало разговора, − сказала Дочь Теней.

− Там было мало полезного, − ответила Лун Чау. − Однако мне интересно, как она вам показалась.

Раздраконенная посетительницей, но это и так понятно.

− Компетентная. Опытный лидер. А вам она как?

− Опытный лидер. − Лун Чау повторила эти слова, будто катая на кончике языка. Ей не понравилась бабушка Кюэ − это совершенно очевидно. − Да. Любит держать всё под контролем, не так ли?

− Это же вы умеете читать людей.

− Я? − Лун Чау покачала головой.

− Со мной вам это удалось довольно легко.

− Вы Разум.

− С Разумами это по-другому?

− Конечно, − ответила Лун Чау.

− Легче? − Она не хотела говорить, но что-то в Лун Чау провоцировало на вызов. Возможно, простое знание, что она получит честный ответ, даже если он ей не понравится.

− По-другому, − подтвердила Лун Чау. − Для меня легче, но мы обе знаем, что большинства людей это не касается. − И, после паузы, обозначившей смену темы: − Вы общаетесь с другими разумными кораблями.

− И с другими людьми, − резко ответила Дочь Теней.

− Вы поняли, о чём я. Я не очень общительна.

Ещё бы. Дочь Теней удержалась от очевидного комментария.

− Вы хотите знать, что она делала в глубоких пространствах.

− Да. Смотрите.

Лун Чау опустилась на колени, боты выползли у неё из рукавов. Один за другим они заняли места на кровати и в углах низкого столика. На долю мгновения она затаила дыхание. Всю комнату, от стен до потолка, залил красный свет новогодних фонарей. Она моргнула, и на стенах опять появились картины, а на столе миска с мандаринами и книги у кровати.

− Вот что она показывала посторонним посетителям.

Лун Чау опять моргнула, и книги слегка сместились. Рядом с мандаринами появился лист бумаги − жирные чернильные мазки, изображающие нечто вроде лап и клешней, больших крыльев, распростертых в вакууме.

− И сестринству.

− Вы взломали системы комнаты?

− Нет. Я сделала это, как только пришла. Просто показываю вам, что я тогда увидела.

− Хорошо, − сказала Дочь Теней. − Я поспрашиваю, но вы понимаете, я не знакома со всеми разумными кораблями в Поясе.

Она отправила Каплям-Камень-Точат запрос о Хай Ан.

− Мне нужен канал доступа, а не личное знакомство. Похоже, все её вещи остались здесь − книги, видео, мандарины. Ничего не указывает на то, что она собиралась в более-менее продолжительную поездку. − Стоя на коленях, она взяла книгу с верхней полки. − «Вечная любовь». Один из тех любовно-фантастических романов, которыми зачитываются в Поясе.

В её тоне сквозило пренебрежение.

− Я его читала, − резко сказала Дочь Теней. И многие другие книги, судя по заголовкам. Очевидно, у неё с Хай Ан схожие литературные вкусы.

У Лун Чау хватило такта смягчиться.

− Написано неплохо. В этой книге есть закладка. − По её руке прополз бот и уселся на кончике пальца. − И она читала роман последние несколько дней.

Датчики Дочери Теней уже некоторое время пытались привлечь внимание к чему-то, и наконец это получило приоритет. В дверях сзади. Обернувшись, Дочь Теней увидела девушку, которая привела их сюда. Туйет? Она стояла в узком дверном проеме и разинув рот пялилась на Лун Чау.

− Вы медиум, − сказала она.

Лицо Лун Чау не дрогнула.

− Я не разговариваю с духами. Или с мёртвыми. Разве только в очень узком смысле слова «разговаривать».

Не очень любезно. Подавив ругательство, Дочь Теней произнесла:

− Она была вашей подругой? Хай Ан?

Туйет прикусив губу раскачивалась взад-вперёд. Она была юной и худенькой. На вид едва достигшей возраста, когда можно вступать в сестринство.

− Она была не слишком общительной.

− Книги и игры, − кивнула Лун Чау. − Она была застенчивой, да? Неуверенной в себе?

− Бабушка Кюэ сказала... − Туйет замолчала и явно передумала говорить то, что собиралась. − Такое случается со многими из нас. Считаем себя одинокими и никому не нужными. − Она будто читала лекцию сама себе. − Вот почему мы в сестринстве.

У Дочери Теней были лишь смутные представления об обязанностях в сестринстве и о пользе для Лун Чау, которую, по мнению той, она могла принести. Капли-Камень-Точат в своей типичной манере сзывали все корабли помоложе и расспрашивали о Хай Ан или посылали проверять декларации. На первый взгляд, ничего необычного: Хай Ан, похоже, нигде не числилась среди пассажиров. Но её живую выбросили в глубокие пространства. Должна быть связь.

− Она не ладила с бабушкой Кюэ, да? − спросила Лун Чау.

Туйет явно насторожилась, но ничего не сказала.

− Она закрыла свои средства связи от сестринства, и на системах этой комнаты появилось довольно серьёзное шифрование. − Лун Чау махнула рукой, и на столе возникла шахматная доска с фигурами − партия была в разгаре. − Возможно, причина в обычных разногласиях, но ничего в её сообщениях через упомянутые средства связи на это не указывает. Скорее всего, она не хотела, чтобы бабушка Кюэ продолжала следить за ней.

− Она не шпионит за нами! − вспыхнула Туйет. − Вы просто не понимаете, каково это. Все семьи Внутренних станций хотели бы разорвать нас на части. Если ценой станет чуть меньше приватности...

Она покачала головой.

Дочь Теней подавила ругательство. Если Лун Чау всегда так обращается со свидетелями....

− Когда вы попали в сложную ситуацию, вам помогло только сестринство.

Туйет не ответила. С неопределимым выражением она смотрела на шахматную доску. У неё на запястье сидел бот, дрожа, будто ему не терпелось убежать в комнату.

− Я встречала таких раньше, − сказала Лун Чау. − Она правит. Она должна править, потому что разобщенность − это слабость, а сестринство не может позволить себе быть слабым.

Теперь Туйет дрожала.

− В ваших устах это звучит... грязно.

− Я не предлагаю моральных суждений. − Лун Чау взяла шахматную фигуру, рассмотрела её. − Хорошая партия, но соперник был гораздо слабее. Вы часто сюда приходили?

«Катастрофа» была слишком слабым словом для того, чем обернулся опрос. Дочь Теней, отбросив всякую деликатность, перешла в наступление:

− Вы сказали, что встречали раньше таких, как бабушка Кюэ. Во время восстания?

Лун Чау на вид слегка удивилась.

− Я не служила, если вы об этом.

Дочь Теней служила, но, конечно, у разумных кораблей нет выбора.

− Вы можете ответить на вопрос?

Лун Чау вздернула бровь.

− Когда-то я работала на человека, очень похожего на неё. − Она опять взглянула на Туйет, и её голос смягчился. − Сбежать из одной клетки в другую?

− Вы ничего не понимаете, − ответила Туйет. − Ей не всё равно. А моей семье было всё равно.

Она говорила с резким акцентом: с Внешних станций и не из того социального класса, представители которого часто сдают экзамены и выходят в люди.

Повисло долгое неловкое молчание. Наконец Лун Чау потянулась.

− Прошу прощения. Я не хотела вас уязвить.

− С чего вы взяли, что я уязвлена?

Дочь Теней отсортировала потоки. С более низким приоритетом: послать запрос о ком-нибудь возраста Лун Чау, работающего на семью Внутренней станции. И с более высоким: прочитать доклад, присланный Каплями-Камень-Точат.

За мгновение, пока Лун Чау поворачивалась к столу, Дочь Теней успела прочитать и осмыслить доклад старшего разумного корабля. Она подумывала сказать вслух, но решила, что тогда поступит не лучше Лун Чау. Поэтому передала доклад своей спутнице, позволив ей составить собственное мнение. Это по крайней мере ненадолго заткнет ей рот.

На это время Туйет нужно чем-то занять. Юная девушка, младенец по меркам разумных кораблей, она отводила глаза от Дочери Теней, ей не нравилось, когда чужие вторгаются в её личное пространство. Она прятала за колючестью глубокое беспокойство. Вину? Это не вина − Дочь Теней повидала предостаточно вины за годы восстания, предостаточно солдат, которые убивали или которых убивали.

Пора ткнуть пальцем в небо.

− Вы ведь знаете, как она умерла? Или думаете, что знаете.

Ответа не последовало.

− Скорбь-по-Четырем-Благородным, − сказала Дочь Теней. − Я не знала, что в вашем сестринстве состоит разумный корабль.

− У него интересное прошлое, − заметила Лун Чау, выбираясь из транса. − У разумного корабля.

− Вы уже прочитали доклад? − спросила Дочь Теней. Страницы за страницами данных, не самый дружественный к людям формат. − Он же...

− Объёмный. И трудный для восприятия. Знаю. Я быстро усваиваю. − Она натянуто улыбалась. Её движения стали стремительными, не осталось и следа от расслабленной томности, теперь это был тигр, напавший на след. − У вас ещё есть к ней вопросы?

− Я...

Лун Чау выпрямилась.

− Мы уходим.

− Не понимаю... − Другой поисковый запрос относительно семей Внутренних станций, выдал слишком много результатов. Даже если бы она знала дату рождения Лун Чау, он был бы бесполезным. Проклятье.

− Я уже говорила вам: я не строю догадок, − сказала Лун Чау. − Но я могу отследить закономерности, и мне не нравится то, что я здесь вижу.

− Но именно вы предложили поспрашивать разумные корабли!

− Да. − Лун Чау была слегка раздражена, словно ей пришлось тратить время на разъяснения пятилетнему ребенку. − Можете на минутку довериться мне? Я знаю, что делаю, но мне некогда объяснять.

Она снова взглянула на Туйет и, к удивлению Дочери Теней, остановилась рядом с девушкой и легонько положила руку ей на плечо.

− Будь осторожна, хорошо? С разумным кораблём.

Та посмотрела на Лун Чау как на сумасшедшую.

− Он не убийца.

Она держалась напряженно, и за ней маячило что-то ещё − чешуйки, грива, выступ. Тонкие линии показывали перепады температуры и давления, в рамках которых ей безопасно и комфортно. Её собственная тенекожа, её жизненная страховка.

− Я этого не говорила. − Лун Чау покачала головой и пошла прочь, словно дальнейшая беседа была несущественной.

Дочь Теней еще раз окинула взглядом маленькую комнату, остатки жизни Хай Ан. Тенекожа Туйет исчезла под одеждой, но остался намек на её присутствие − легкое затемнение на лице. Что задумала Лун Чау?

− Иду, − наконец сказала Дочь Теней, хотя не была уверена, что поступает правильно.

Выйдя из «Обители пресной жизни», Дочь Теней догнала Лун Чау.

− Вы вообще собираетесь объясниться?

Та раздражённо махнула рукой.

− Давайте найдём чайный дом. Полагаю, вы изготавливаете только смеси для глубоких пространств?

− Вы и без них накачаны препаратами, − ответила Дочь Теней.

Как Лун Чау удается так быстро взбесить?

− Не так уж и накачана, − ответила Лун Чау. − Отчасти в этом и дело.

В этот послеполуденный час чайный дом пустовал: люди откладывали основательный приём пищи и чаепитие до ужина в ресторанах. Лун Чау расслабленно откинулась в кресле, боты свисали с тыльной стороны её ладоней. Даже не глядя Дочь Теней знала, что иголки впились в кожу. К тому времени, как принесли заказ, к Лун Чау вернулась томность. Боты не исчезли, они поблескивали у неё на руках в мерцающем освещении чайного дома.

Они сидели в отдельной кабинке. На оверлее Разум станции создал стены, существенно приглушающие звуки. Дочери Теней было предложено выбрать музыку, но она отказалась: ничто не должно отвлекать.

− Скорбь-по-Четырем-Благородным, − произнесла Лун Чау. − Вы когда-нибудь слышали о церкви Блаженного Искупления?

− Нет. − Звучало как язык чужаков. − Церковь чужаков?

− Её создатели черпали вдохновение у чужаков. Сомневаюсь, что её основатели действительно верили в свою религию. − Лун Чау помедлила. − Они отправляли последователей в глубокие пространства − это было частью их служения. Поддерживали смирение.

В одиночестве, сокрушённые нереальностью, знающие, что здесь не действуют законы природы и что никакие действия и мысли не имеют значения, что время − это иллюзия, смерть или безумие − определенность. Дочери Теней там было плохо, а людям намного хуже. Она содрогнулась. Отпила чаю − даже если её нагревает сенсорная память, а обслуживает сеть чайного дома, всё равно вкус омыл рецепторы.

− Разумный корабль.

− Да. И скафандры для нереальности. Неважно, насколько иллюзорной может быть защита разумных кораблей, но они противостоят глубоком пространствам. Уберите их − и напуганные до глубины души люди падут ниц перед вами.

Следовало поискать, отправить в сеть запрос, что случилось. Но тогда пришлось бы смотреть изображения, видео, события.

− Вы употребили прошедшее время. Полагаю, что-то пошло не так, − медленно произнесла Дочь Теней. Если бы только её смеси действовали на неё саму, и не только в глубоких пространствах.

Лун Чау пристально смотрела на неё, а когда заговорила снова, слова были неторопливыми и взвешенными.

− Они оставили на некоторое время в глубоких пространствах десятилетнюю девочку. В наказание.

− Они... − У неё не было слов. Она-то разумный корабль. Она могла бы всё это вынести − пусть даже это неправда, пусть даже если от одной мысли о погружении в глубокие пространства она холодеет и съёживается. − Девочка...

− Она выжила, − сказала Лун Чау. − Возможно, не к счастью. Вам лучше меня знать, но глубокие пространства изменили биохимию её мозга.

Она казалась... рассерженной, не так, как перед тем трупом, а примерно так, как она вела себя с Туйет. Из-за возраста девочки?

− Это было давно. Вскоре после восстания. − Она покачала головой. − Я тогда не занималась расследованиями, но поднялась шумиха.

− Я... не следила за новостями, − произнесла Дочь Теней. Она была в доке, ремонтируясь и исцеляясь под присмотром армии докторов и фармацевтов, которые пичкали то одним, то другим бесполезным препаратом. Новости вроде этой возглавляли список вещей, которые ей не позволяли знать.

− Разумный корабль...

− Скорбь-по-Четырем-Благородным? Да. Разумеется, название поменяли. Он не такой дурак. Он зарабатывает на жизнь, перевозя пассажиров между станциями.

− И вы думаете, он убивает людей? Вы же сказали Туйет: «Я этого не говорила».

− Нет, − подтвердила Лун Чау. − С девочкой произошёл несчастный случай, и всех причастных разыскали. И посадили в тюрьму, изгнали или казнили. Неуравновешенному разумному кораблю не позволили бы продолжать возить пассажиров. И вообще продолжать быть.

Она задумчиво подобрала палочкой прозрачный пельмень с креветками. Боты на руках задвигались, но иголки не убрали. Наверное, она сейчас накачана под завязку. Более приятной её это не сделало.

Дочь Теней не могла даже притвориться, что ест.

− Его не посадили в тюрьму.

− Нет, − ответила Лун Чау. − Тем не менее, мы нашли его здесь спустя десяток лет, и он работает в похожей организации.

− Ничего общего...

− Вы знаете, о чём я. Община угнетённых, отчаянно жаждущих просветления и защиты.

− Вы их принижаете, − мягко сказала Дочь Теней. Ей доводилось слышать такую же риторику от семей Внутренних станций. На самом деле... Она опять послала запрос о семьях Внутренних станций и подправила его, добавив выражения, которые употребляла Лун Чау.

Вот оно.

Глава семьи Золотого Карпа Тран употреблял такие же выражения, и у него был похожий акцент. Дочь Теней опять сузила поисковые запросы до найма на работу кого-нибудь возраста Лун Чау этой конкретной семьёй и одновременно побывавшего под арестом.

− М-м-м. − Лун Чау доела пельмень и добавила себе рисового супа. − Они принижают себя сами. Скорбь-по-Четырем-Благородным регулярно запрашивает разрешение на вход в глубокие пространства. Я видела несколько записей в журнале: это всегда бабушка Кюэ, пара людей из её дома и кто-то с напуганным видом.

− Это всего лишь домыслы, − сказала Дочь Теней не так едко, как намеревалась. Её отвлекало собственное расследование, показывающее прогресс в потоке с высоким приоритетом. Пока что без результатов. Но до конца далеко: список людей, работавших на семью в то или иное время, был длинным.

− Нет. Анализ доказательств и схождение гипотез. Если хотите, называйте это домыслами. Вероятность моей правоты настолько высока. что я уверенно заявляю об этом.

− Это по-прежнему не объясняет, как Хай Ан очутилась в глубоких пространствах без скафандра нереальности.

Но остальное сходилось. Это объясняло, почему бабушка Кюэ и Туйет чувствовали себя виноватыми.

− Думаете, что-то пошло не так в процессе наказания?

− А вот это уже были бы домыслы, − сказала Лун Чау. − Не знаю. За тот вечер, когда Хай Ан взошла на борт, записей нет. Их кто-то стёр, но не озаботился вернуться назад и стереть все рейсы разумного корабля в глубокие пространства.

Она встряхнула руками. Боты отцепились от кистей и залезли обратно в рукава.

− Это может быть простой сбой, − заметила Дочь Теней. − Я смотрела записи. Скорбь-по-Четырем-Благородным в плохом состоянии. У сестринства нет денег на его обслуживание. Удивительно, что у кого-то хватает духу отправляться с ним в глубокие пространства.

− Вы лукавите, − возразила Лун Чау. − Критически важные функции и системы безопасности разумного корабля выходят из строя в последнюю очередь. Если он ещё способен двигаться и погружаться в глубокие пространства, то люди на нем не погибнут из-за системных сбоев.

Лукавите? Она произнесла это так же небрежно и оскорбительно, как и остальные комментарии.

− Я не лукавлю, − медленно ответила Дочь Теней. Её отвлекал поиск. − Хай Ан попала в сильное течение. Её в считанные мгновения могло унести из поля зрения разумного корабля. − Предупреждая поднятую руку Лун Чау, она заговорила быстрее: − Более новые корабли поймали бы её, если бы такое случилось. Но Скорбь-по-Четырем-Благородным стар, рефлексы у него медленнее.

− Я иду в порт, − заговорила Лун Чау. − Этот корабль совершает регулярные пассажирские рейсы, значит, так или иначе окажется там. Хочу на него взглянуть.

− Э-э. − Поиск завершился: единственный результат. Открыв связанные файлы, Дочь Теней уставилась на них.

− Если они путешествуют в глубокие пространства более-менее регулярно, следующий рейс будет довольно скоро, − сказала Лун Чау.

Занятая файлом, Дочь Теней слушала вполуха. Она намеревалась втихаря просмотреть контент и после обдумывания получить шанс противостоять Лун Чау, но то, что она увидела...

− Ким Оан, − вырвалось у неё.

Лун Чау вставала из-за стола, но теперь села обратно. Томность как ветром сдуло, осталось только острое, быстрое и ранящее лезвие.

− Что вы сказали?

− Тран Ти Ким Оан, − медленно повторила Дочь Теней − Вы были её учительницей, не так ли?

Лун Чау изменила внешность. Не очень основательная работа, но иной и не требовалось после того, как восстание столь многое перевернуло в Поясе Разбросанных Жемчужин, ну и, понятно, за семь лет человек меняется сам по себе.

− Это не ваше дело.

− Мне бы хотелось знать, что произошло, прежде чем подпускать вас к девушкам вроде Туйет, − неторопливо произнесла Дочь Теней.

Лун Чау пристально смотрела на неё, но молчала.

Бесследно исчезла шестнадцатилетняя девушка, которую тяготила жизнь в семье. Ходили мрачные предположения, что её просто продали в рабство или какому-нибудь любителю юных покладистых наложниц. На допрос в трибунал приводили всех домочадцев, родственников и слуг. Ничего существенного не выяснилось, девушка по-прежнему считалась пропавшей, все семь лет, и все понимали, что′ это означает на самом деле.

У Лун Чау дрожали руки. Боты опять вылезли, уселись на запястьях, но ничего не впрыскивали. Наконец она заговорила, очень просто:

− Трибунал меня допрашивал. Подробно. Я по-прежнему здесь. Не в тюрьме, не в изгнании, не казнена.

− Как и Скорбь-по-Четырем-Благородным?

− Туше.

− Расскажите.

− С чего бы?

− С того, что вы потащили меня с собой. С того, что вы как минимум задолжали мне правду.

С того, что она вскрыла Дочь Теней как гранат, надавила на старые раны так, что они начали кровоточить; препарировала её как труп в ангаре и ушла прочь, когда потеряла интерес.

− Я? − Лун Чау некоторое время изучала её. Дочь Теней не двигалась − циклически сменялись изображения её помятого корпуса, тёмные очертания двигателей, сады Лазурных Драконов спереди, которые выгравировали мама и давно умершая сестра.

Наконец Лун Чау встала из-за стола. Её руки больше не дрожали, движения стали медленными и осторожными. Не осталось и следа от сдерживаемой энергии, теперь просто гнев.

− Вы ошибаетесь. Я ничего не должна вам рассказывать. Как я уже говорила: дедукция, не домыслы.

− Я не вы!

− Несомненно. А теперь прошу прощения...

− Вы собираетесь просто так уйти?

Лун Чау даже не обернулась.

− Я расскажу им, − сказала Дочь Теней. − Дому.

И тут же замолчала − с чего бы им доверять ей больше, чем Лун Чау?

− Воля ваша, − ответила Лун Чау и вышла, не оглянувшись.

Когда Дочь Теней вернулась в офис, там по-прежнему горел свет и всё ещё висели остатки прерванного обследования предыдущего клиента. Когда она вошла, сновавшие на полу боты сбились в кучку, а карта активности автоматически открылась перед ней.

Но у неё ни к чему не лежала душа.

Шестнадцатилетняя девушка.

Она считала Лун Чау колючей и бесчувственной, но та оказалась иной.

«Контроль, − сказали Капли-Камень-Точат. − Вот валюта, которой тебе всегда недоставало».

В данный момент этого у неё было так мало, что впору рассмеяться. Или разрыдаться, или и то, и другое.

В итоге она сделала единственное, что пришло в голову, хотя в этом не было ничего ни приятного, ни расслабляющего: связалась с Бао.

Бао откликнулась почти без промедления. Она сидела в своём офисе среди безукоризненных книжных полок с аккуратно расставленными книгами, все по издательским сериям, помятые и потрепанные.

− Корабль? − Настороженное удивление.

− Я не по поводу арендной платы, − успокоила Дочь Теней. В каком-то смысле по поводу − потому что Лун Чау больше не собирается ей платить, потому что она потратила всё это время на расследование, которое нельзя считать надёжным, в то время как ей следовало сосредоточиться на ничтожно малом количестве своих клиентов, − но она не могла рассказать это Бао. Не сейчас.

− Да?

− Мне нужна кое-какая информация. О семье Внутренней станции.

Бао зашевелилась, и Дочь Теней продолжила:

− Не о Западном Павильоне Ли.

Бао слегка расслабилась. Значит, конфликта лояльностей нет. У неё на столе лежала физическая книга − пожелтевшая от времени, с коричневыми пятнами, как на коже старика. Похоже на одно из дешёвых изданий ранней Лао Цюй − «Нефрит и Лань». Книга не представляла особой ценности, кроме сентиментальных воспоминаний.

− Почему бы и нет. Спрашивай.

− Тран Ти Ким Оан, − сказала Дочь Теней.

− Золотой Карп Тран. − Бао внимательно посмотрела на неё. Её боты закачались, как ивовые ветки. − Старая история. С чего вдруг такой интерес?

− Это дело всплыло, − ответила Дочь Теней.

Бао подняла бровь.

− Надо же.

Придётся чем-то поделиться, иначе ничего не получишь взамен.

− Учительница. Я думаю... − Далеко, далеко отсюда в центральном отсеке она ощутила желчь. − Думаю, это моя клиентка.

Она решила, что Бао будет насмехаться над её моралью, но у женщины застыло лицо: действительно тревожный эффект, потому что оно у неё и так не отличалось выразительностью.

− Это была отвратительная история, − сказала она наконец. − Она произвела огромное впечатление на высшее общество. Ким Оан было шестнадцать, и её хорошо оберегали. Знаешь, как такое бывает. Она хотела наслаждаться жизнью, семья же хотела держать её в безопасности и обеспечить ей самое лучшее будущее.

− А её учительница?

− Учительница была заносчивой.

Кто бы мог подумать.

− Проблемы с семьей?

− Она перешла некоторые границы, да. Поступала по-своему и обращалась со старшими, как будто не была по возрасту ближе к их детям.

Характерно для Лун Чау − спустя семь лет никакой разницы.

− Удивляюсь, что они её держали.

− Она нравилась старшей бабушке. Они... много спорили по поводу подобающего поведения, всё время оттягивали. И не успели уволить её до того, как...

− Ким Оан исчезла.

− Да. Был день рождения старейшей бабушки в семье, и все ушли выказать ей почтение. Ким Оан нездоровилось, болезнь казалась заразной, поэтому она осталась под присмотром учительницы, собираясь поздравить по сети. Когда она не вышла на связь, родные в панике вернулись. Она исчезла, а учительница заявила, что ничего не заметила.

Очевидная подозреваемая.

− Полагаю, милиция к ней присматривалась.

− И не просто присматривалась. Ничего конкретного не всплыло, но... − Бао замялась.

− Что дальше? − спросила Дочь Теней. Хуже уже не будет.

− Через несколько месяцев после того, как расследование закрыли, у твоей учительницы оказалось довольно много денег. Их отследили до торговцев живым товаром.

− Работорговцы. − Она старалась говорить ровно, без эмоций. Приходилось, иначе она взорвется.

− Не знаю. Трибунал не нашёл никаких убедительных доказательств, что это связано с Ким Оан.

− Семья должна была надавить, − сказала Дочь Теней. Наверняка, если есть деньги и влияние, то можно обойти и нарушить немало правил.

− Они надавили, − ответила Бао. − Члены магистрата строго придерживаются правил, и им не нравится, когда так грубо выкручивают руки. Поэтому дело прикрыли.

Семь лет назад. За год до того, как восстание разорвало Пояс. Ставшей на преступный путь учительнице так легко было ускользнуть, преобразиться в детектива-любителя и ради забавы браться за расследования, живя на кровавые деньги.

На самом деле...

У Лун Чау по-прежнему водятся деньги. По всей вероятности, ими она платила Дочери Теней.

Дочери Теней стало нехорошо.

− Что-то ты примолкла, − заметила Бао. − Она платила тебе, ведь так? Та крупная транзакция, к которой ты мне дала доступ на днях...

Очень проницательно, но будь Бао глупой, она бы не занимала своё место.

− Я во всём разберусь, − медленно, осторожно ответила Дочь Теней. Она смутно ощущала своё ядро, простёртое в центральном отсеке между коннекторами, их успокоительную прохладу.

Она вернёт деньги. Найдёт другой способ зарабатывать на жизнь − больше клиентов или, возможно, рейсов на грани глубоких пространств. Что-нибудь. Как-нибудь.

− Понимаю. − Бао покачала головой. − Ты чересчур беспокоишься о морали.

− А ты нет?

− Трибунал счёл её невиновной.

− Не невиновной. Просто не нашел оснований для признания вины. Это не одно и то же.

Слова будто превратились в густую смолу, медленно и неуклонно вытекающую из её физического тела, дрожащего в центральном отсеке.

− Не берусь судить, − сказала Бао.

− Ты предоставила мне офис. Разумному кораблю.

− Есть такое. Ты платишь. Это просчитанный риск. Я не выношу моральных суждений насчёт того, кем ты была или не была.

− Я...

− Как бы то ни было, ты в своём нынешнем положении не можешь себе позволить привередничать на основе пустых подозрений.

Бао встала и, выбрав на полке книгу, − электронную − протянула Дочери Теней. На обложке появилась текучая каллиграфия с именем Лао Цюй и чётко нарисованными персонажами на фоне звёздного неба и кораблей.

− Тебе не помешает отвлечься. Вот. Её можно десять тысяч раз прочесть от корки до корки и всё равно не надоест.

Закончив разговор, Дочь Теней осталась в своём офисе, глядя на книжные полки.

Её признали невиновной.

Нет. Просто сочли, что недостаточно улик для признания виновной. Это иные нормы − на другой чаше весов лежит возможная казнь.

Пустые подозрения, сказала Бао.

Но если они не пустые? Улики слишком весомые, чтобы их игнорировать, а Лун Чау упорно оказывается предоставить объяснения или оправдания.

Как будто у неё нет никаких оправданий.

Дочь Теней попыталась вернуться к своим смесям, к оператору ботов и карте активности, которую ей нужно построить, смеси, которую нужно тщательно составить, − оператор должен стать чуть более уверенным, менее боязливым. Но все валилось из рук, она ни на чём не могла сосредоточиться.

Её вызвали Капли-Камень-Точат − один раз, другой. Какое-то торжество с другими разумными кораблями: официальное событие с чиновником Траком, изгнанником-учёным третьего ранга, который будет потчевать их собственными стихами в присутствии чуть ли не всего высшего общества орбитальной станции. Капли-Камень-Точат собирались как наслаждаться сами, так и продвигать некоторые молодые корабли в надежде свести их с чиновниками или семьями. Разумеется, они хотели, чтобы Дочь Теней тоже присутствовала. Надо иногда выбираться в свет.

Дочь Теней не желала выбираться в свет. А уж тем более − чтобы её таскали с собой Капли-Камень-Точат. Её ответ был выразительным и, наверное, достаточно резким, чтобы старший корабль не настаивал.

Она вернулась в своё тело, свернувшееся калачиком в центральном отсеке, отключила датчики и отослала ботов. Вокруг неё простирался космос − необъятный, холодный и неизменный. Ветер шептал колыбельную у её корпуса, яркий свет звёзд был умиротворяющим и привычным. Рабочий день в разгаре − множество обычных кораблей сновали от одной станции к другой с пассажирами или грузами продуктов, их переговоры создавали мягкий звуковой фон.

Она уселась смотреть «Черепаху и меч»: знакомые персонажи от императриц до наложниц, вовлечённые в убаюкивающую, далекую драму − кто настоящая мать принца и добьется ли возмездия разжалованный генерал.

Замигало какое-то уведомление. Лун Чау. Дочь Теней и слышать не желает о Лун Чау. Это будет ещё одна бесцеремонная просьба помочь либо составить компанию, и при этом она будет выдавать объяснения только когда захочет.

Но сообщение было не от неё.

Отправителем оказался Тран Ти Кам, инспектор смертей из трибунала. Послание ей и Лун Чау с несколькими слоями маскировки, чтобы выглядело анонимным. Дилетантская работа, не выдержавшая даже легкого зондирования.

Это был протокол вскрытия тела, которое они нашли. Во имя Неба, почему Лун Чау и Ти Кам решили, что это важно? Дочь Теней уже была готова закрыть протокол, но взгляд выхватил строчку.

«Процесс разложения был замедлен глубокими пространствами, что дало возможность отследить незначительные количества следующих веществ».

Список компонентов был обширным: размятые медовосони, женьшень, крылатые семена сай и другие знакомые вещества.

Смесь. Не повод для беспокойства − смесями никого не удивишь, но список ингредиентов странный, учитывая всё, что им известно о Хай Ан.

Комм опять мигнул. На этот раз Лун Чау. Дочь Теней послала ответ, что ей не интересно, но, конечно, Лун Чау продолжала звонить. Дочь Теней перевела вызов на самый низкий приоритет и попыталась опять сосредоточиться.

Бесполезно. Спустя сантидень она все ещё читала одну строчку протокола и не могла думать ни о чём, кроме настырного мигания вызова.

− Мне не интересно. − И тут она увидела, откуда сделан звонок.

− А должно быть интересно, − холодно ответила Лун Чау.

− Вы в глубоких пространствах?

− На застывшем корабле. − Легкая насмешливость. С голосом у неё было что-то не так, но Дочь Теней не могла сообразить, что конкретно. − Вы были правы. Скорбь-по-Четырём-Благородным и в самом деле скверно обслуживали.

− Вы незаконно пробрались на борт... С разумным кораблём такое невозможно!

− А на старый, со слепыми пятнами по всему коридору? Запросто.

− Вы... − Профессиональные инстинкты взяли верх. − Вы же говорили, что теряете работоспособность в глубоких пространствах.

− Я украла смесь, − сказала Лун Чау. − Из кухни. Похоже, в сестринстве их держат про запас, чтобы послушницы не сошли с ума в глубоких пространствах. Надо отдать им должное: они не собираются никого сломить окончательно.

Признание звучало так, будто дорого ей обошлось.

Слишком много дел, много проблем. На всех уровнях процессов Дочери Теней зазвучала тревога. А она всё ещё не знала, можно ли доверять Лун Чау.

− Они дают одну и ту же смесь разным людям? Так нельзя. Смесь подгоняется под конкретного человека.

− Я и не думала, что можно.

− Вы выпили её! − заметила Дочь Теней.

− Выбора не было.

Почему она не удивлена тем, что Лун Чау влипнет в неприятности, причём быстро? И голос...

Она точно знала, что не так с голосом.

− Вы пьяны.

− Думаю, нет.

Может, это не совсем так, но это самое простое объяснение тому, каким образом мыслительная деятельность Лун Чау сейчас искажена смесью, не предназначавшейся для неё.

− Туйет на борту?

− Она и бабушка Кюэ, и куча народа, которого я не знаю. Не уверена, что понимаю ваше беспокойство.

− Тогда зачем звоните?

− Разумеется, чтобы вы меня спасли. Устройства связи, похоже, тоже не работают. Они собирают запасной передатчик, но мое терпение кончится задолго до того, как прибудет какая-нибудь помощь. Не говоря уже о работоспособности.

Смеси. Тонкий баланс компонентов для одного человека, под присмотром, чтобы убедиться в отсутствии вредных эффектов. Конечно, недёшево, а у сестринства туго с деньгами. Они заплатили кому-то не очень много. Кому-то вроде Нгуена Ван Ан Тама, чайного мастера, который дал бабушке Кюэ дешёвые смеси. И получили халтуру...

Выдох. В центральном отсеке находилось её ядро − её сущность, подключённая коннекторами к кораблю, висящему в бесконечности космоса, и никто не мог её тронуть.

Простейшее решение для людей вроде бабушки Кюэ и Лун Чау − взвинтить самоуверенность до отказа. Это довольно грубо, но работает. А людей вроде Хай Ан − тихих мышек, которые борются с чувством собственной незначительности, привычкой не доверять себе, − такие смеси делают безрассудными. Пьяными вдрызг.

Как разумный корабль позволил человеку выйти в глубокие пространства? Да просто человек − Хай Ан − сама это сделала. Из шлюзовой камеры, не надев скафандр нереальности, как сделал бы любой здравомыслящий человек, она вышла наружу в тенекоже, в опьянении думая, что она её защитит.

Туйет.

Туйет была юной, и напуганной, и такой же по натуре, как и Хай Ан. Она не из тех, чьё самолюбие можно так походя раздувать.

Последствия не заставят себя ждать.

− Дочь Теней? Корабль? − Голос Лун Чау с едва заметной ноткой интереса. − А что с Туйет?

Она по-прежнему не знает, что Лун Чау хочет от Туйет или что же случилось семь лет назад. Но...

Есть двое, кто может помочь Туйет: Дочь Теней и Лун Чау.

И Дочь Теней слишком далеко. Она только что отправила разумным кораблям призыв спасти Скорбь-по-Четырём-Благородным, который завис в глубоких пространствах − и не на краю, куда она возила Лун Чау, а в самой глубине, где погибли Хан, Вин и её экипаж, где время растянулось до неизмеримой вечности, а пространство свернулось. Он ранен и сломлен, как и она когда-то. Но нет, она не может позволить себе об этом думать, ей нужно сосредоточиться на настоящем. Вокруг орбитальных станций слишком много кораблей, и «Гармоничный траффик» не отвечал.

Или Лун Чау или никто.

− Я послала за помощью, − резко сказала Дочь Теней. − Присматривайте за Туйет.

Та не ответила, но разве Дочь Теней ожидала ответа?

Внезапно включился «Гармоничный траффик».

− Не вижу острой необходимости, − произнес бесстрастный голос. − Ситуация не чрезвычайная. Ключевые функции разумного корабля ещё действуют.

− Иначе кто-то... − Дочь Теней попыталась собраться с мыслями, чтобы донести больше информации, а не охватившей её обрывочной паники. − Кто-то умрёт.

− Не понимаю. Если нужен разумный корабль, почему бы вам не полететь?

Погрузиться в глубокие пространства, потерять себя, пережить всё заново...

− Вы можете просто найти другой разумный корабль? Любой? Кого-то, кто может прийти им на помощь?

Приоритет над линией «Гармоничного траффика» перехватил холодный голос Лун Чау:

− Боюсь, у нас неприятности.

− У вас?..

Молчание, сопровождаемое странным шумом.

− Можете засечь, где я? Точно?

− Да, но...

− Хорошо, − ответила Лун Чау. − У вас есть сантидень. Может, чуть больше, но я бы не стала на это рассчитывать. А теперь прошу прощения, мне понадобится вся моя сосредоточенность.

− Что?..

− Вы же умны, наверняка способны прийти к необходимым дедуктивным выводам.

Дочь Теней ожидала, что связь оборвется, но этого не произошло. Лун Чау замолчала, и опять послышался знакомый шум воздуха: открывается корабельный шлюз, и затем глубокая тишина, только дыхание Лун Чау, медленное и размеренное.

Сантидень. Время, которое человек может прожить в глубоких пространствах.

− Пожалуйста, скажите, что у вас есть скафандр нереальности, − попросила Дочь Теней. Если у Туйет его нет...

Она почти слышала, как Лун Чау отвечает, что она не дура... Но опять молчание.

Лун Чау включила датчики скафандра. Теперь единственным сигналом от неё было изображение тела, уносящегося прочь, тенекожа разорвана в клочья давлением нереальности, и всё это увеличивалось и увеличивалось по мере того, как Лун Чау летела вдогонку за Туйет. Глаза Туйет были закрыты, лицо опухло − кожа вспыхнула синяками, переливающимися последовательными волнами чуждых оттенков.

Сантидень.

Если она остановится − если она на самом деле поразмыслит о том, что собирается сделать, то она застынет.

− «Гармоничный траффик»?

− Да?

− Мне нужно войти в глубокие пространства.

Мгновение − медленное, мучительное − прежде чем пришёл допуск, заметно окрашенный изумлением.

Она сделала глубокий вдох и погрузилась.

Поначалу её охватило умиротворение. На корпусе расплывался маслянистый свет, предметы смещались и изменялись, по коридорам разносился утробный гул, как сердцебиение. И затем, когда она зашла глубже, когда свет изменился, когда металл корпуса обжёг холод, когда тепло превратилось в шип, пронзивший её центральный отсек, она вспомнила.

Тела. Лейтенант Хан, разорванная на части, когда корабль мятежников уничтожил стыковочный модуль, её резкое угловатое лицо над растерзанным телом. Повреждения распространяются, охватывая жилые отсеки и двигатели, проходя через всё тело Дочери Теней, испепеляя картины и мебель по пути в центральный отсек. В лишенных воздуха коридорах разбросаны солдаты, их стоны и крики до сих пор звучат в воспоминаниях. И капитан Вин, пытающаяся добраться до центрального отсека, лицо сжимается и искажается, кожа залита светом. Глубокие пространства рвут её на части, и царапанье в дверь центрального отсека сменяется тихим стоном, а потом − ничего. Снова и снова попытки Дочери Теней удержать системы управления, которые выскальзывают из её хватки, и ощущение, что всё становится далеким и бессмысленным. Боты сталкиваются друг с другом, коридоры цепенеют, пока не остается только холод и пустой центральный отсек, наглухо закрытый, словно замки и двойные двери могут изменить то, что происходит снаружи...

Вернись назад.

Ещё есть время. Она должна...

− Не могу, − прошептала она.

Лун Чау добралась до Туйет и неловко обхватила девушку, пытаясь оградить от глубоких пространств. Как будто такое возможно: здесь нет защиты, защиты от того, что кромсает тенекожу на неопознаваемые волокна и превращает тело цветом и жесткостью в нефрит. Лун Чау на мгновение повернулась. На канале связи появились тёмные, далекие очертания Скорби-по-Четырём-Благородным. Она медленно произнесла:

− Тран Ти Ким Оан.

Это было настолько не к месту, что Дочь Теней на мгновение забыла, где находится.

− Моя бывшая ученица, − пояснила Лун Чау. − Умная, смышлёная девочка − учить одно удовольствие. − Опять никаких эмоций. Ни намёка на то, где она и что припоминает. − Такой светлый ум. Если бы только ей позволили учиться как следует...

Они падали, глубже и глубже, уносимые течением, всё вокруг них расплывалось и смещалось. Лицо Туйет на плече Лун Чау, длинные волосы, которые темнели, становились хрупкими и отламывались клочьями; слёзы, что превращались в твёрдые жемчужины; а глаза уже начинали выпучиваться.

− Пока она не пропала, − сказала Дочь Теней. Она удивилась, обнаружив старый гнев, достаточно сильный, чтобы выжечь всё остальное. − Из-под вашего присмотра.

Молчание. Затем Лун Чау ответила:

− Её семья хотела, чтобы она пошла в армию. Самый быстрый способ возвыситься − заслужить честь и репутацию для семьи. Досадный выбор. Пустая трата моих сил и времени.

− Пустая трата? − Дочь Теней тряслась от гнева. На заднем плане её двигатели продолжали работать, обеспечивая погружение; точные регулировки заставляли её перескакивать из одной точки в другую, чтобы удержать курс в течениях нереальности. − Вот почему вы решили зарабатывать другим способом.

− Вы не понимаете. − Голос Лун Чау звучал мягко. − Она просила меня помочь исчезнуть. Мне пришлось выбирать, кому сохранить верность − ей или её семье. Не то чтобы это был сложный выбор. Ответ был очевиден.

− Она...

− Жива и здорова. Я иногда получаю послания. − Дочь Теней не видела улыбку, но прекрасно представляла − медленная, ленивая, постепенно расплывающаяся на всё лицо Лун Чау. − И если цена этому – подозрения людей, то пусть подозревают. Меня допрашивал трибунал, но если постараться, есть способы пустить их на ложный путь.

− Деньги...

− Она мне заплатила. За э-э... услуги.

− Вы... вы позволили семье думать, что она мертва. − Дочь Теней уже была почти там. Давление на корпус стало нестерпимым. Когти, скребущие её снова и снова, воспоминание о борьбе, беспомощности и сломленности, а в ушах только крики умирающих.

Она...

Она справится.

− Конечно. Как только они узнают, что девушка жива, её выследят и притащат домой. Ради её же блага. − Сарказм в её голосе был почти невыносим.

И Туйет... Конечно, Туйет, юная, сбежавшая от семейных неурядиц, напомнила Лун Чау бывшую ученицу.

− У вас почти не осталось времени, − резко сказала Лун Чау. Туйет обмякла в её руках: пальцы изогнулись под неестественными углами, от ногтей и волос потекли твёрдые чёрные бусины. − Скажите, что мой рассказ был полезен.

Теперь она их видела, не удалённо по каналу связи, а через собственные датчики. Два тела − высокая громоздкая Лун Чау крепко держит Туйет, обвив руками и ногами затвердевающее, распадающееся тело девушки.

Последний прыжок − во мрак, где когда-то она так отчаянно молила о конце, через пространство, тяжелое и тёмное, как руки, в последний раз настойчиво тянущие вниз. И вот она приблизилась к обеим настолько, что можно дотронуться, открыть шлюз и послать за ними ботов и шаттл.

− Я здесь, − сказала она.

Милиция не обрадовалась. Они знали Лун Чау, но определенно не ожидали, что им позвонят из больницы и вручат почти закрытое дело. Но они приняли это как должное, хотя и без особой любезности.

Когда они покинули больницу − после того, как Лун Чау, молчаливая и сдержанная, понаблюдала за Туйет, спящей на взмокших от пота простынях, с круглыми шрамами на кончиках пальцев и кожей нездорового цвета погребального савана, − Лун Чау направилась прямиком в трибунал и в камеры.

К огромному удивлению Дочери Теней милиция впустила их обеих.

Бабушка Кюэ ждала их, сидя на жестком полу камеры под неумолимым приглушённым светом сверху. Она казалась бледной и измождённой, под глазами синяки, ни капли прежней самоуверенности.

− Она будет жить, − сказала Лун Чау. Она стояла, прислонившись к стене, боты опять повисли у неё на руках. Только Дочь Теней, настоявшая на наблюдении за Лун Чау и поместившая нескольких ботов на её тело, знала, как та близка к полному истощению. − Не по вашей милости.

Бабушка Кюэ не ответила.

Дочь Теней медленно произнесла:

− Полагаю, это расценят как халатность, а не убийство.

Чайного мастера, конечно, не привлекут, − аптекарь не несет ответственности, если клиент не соблюдает предписанную дозу. Всё легло на сестринство.

Лун Чау промолчала, да ей и не нужно было говорить. Она буквально излучала гнев − то же тщательно контролируемое выражение, как в момент, когда они доставили Туйет в больницу. Тогда она сидела в глубокой сосредоточенности, пока врачи не вынесли вердикт − конечно, не всё в порядке, поскольку такое никогда не проходит даром, но надежда есть.

− Вы должны знать. − Дочь Теней не могла удержаться. Она пыталась быть доброй − не быть Лун Чау − но это нелегко. − Смеси просто не могут...

− Были и другие сигналы. − Лун Чау не отходила от стены. − Происшествия без последствий. Вам повезло, что раньше такого не случалось.

Её тон был невыносимо легкомысленным.

Бабушка Кюэ наконец заговорила − казалось, будто каждое слово ей дорого обходится:

− Я не знала. Я думала... глубокие пространства устрашают. Это чтобы было легче...

− Контролировать вашу паству.

− Вы не понимаете. − Снова заметное усилие, словно воздух у неё во рту превратился в металл. − Церковь поступала так, чтобы делать людей ничтожными, но не… Она запнулась и начала заново. − Когда вы там, и перед вами нет никого и ничего, когда вы осознаете свою ничтожность − вы также осознаете: с вами связано всё, что когда-то было, всё, что когда-нибудь будет. Что все мы, в конце концов, часть этого великого целого.

Муть из ночных кошмаров, и она хотела подать всё это как откровение?

− Буддистская чушь, − бросила Дочь Теней.

Она думала, что Лун Чау что-нибудь скажет, но та была необычно молчаливой. Погружена в воспоминания, сообщили боты.

− Для нормального человека, − наконец произнесла Лун Чау. − Но, как мне представляется, ни Туйет, ни Хай Ан нормальными не были.

− Они могли бы быть. Им просто нужно было пройти через страх.

Лун Чау вздохнула и полуобернулась к Дочери Теней.

− Говорить всегда легче, чем делать. И нельзя за урок платить жизнью.

− Я делала то, что должна.

− Бессмысленно, − сказала Дочь Теней Лун Чау, добрее, чем намеревалась. По правде говоря, она была так же потрясена и измотана, как и Лун Чау. Если она пыталась отдохнуть, то снова и снова видела два тела, уносящиеся в глубокие пространства, и чувствовала себя как в ту долю мгновения перед окончательным погружением, так близко к тому, чтобы потерять обеих. − Идемте.

И, к её огромному удивлению, Лун Чау подчинилась.

Лун Чау в молчании вернулась с Дочерью Теней в её офис. Там она вытащила кресло и не столько села в него, сколько рухнула. Дочь Теней, не уверенная, какие у них теперь отношения, почти машинально позволила ботам приготовить чай и пельмени.

Комната опять была голой. Дочь Теней заставила себя превратить её в жилое помещение: добавить картины и видео, возникающие из металлической дали, настроить их на показ звёзд и водопадов с одной далекой планеты. Но не глубокие пространства, хотя, возможно, когда-нибудь она сможет вытерпеть рядом с собой этот пейзаж. На оверлее замерцали книжные полки, заполненные фантастическими любовными романами и масштабными эпиками об учёных и кораблях; толстыми томами об изготовлении смесей, начиная от самых простых и до сложных. Ей не терпелось снова остаться одной, хотя тишина пугала её больше, чем она могла признаться.

Лун Чау рассматривала свой чай так, будто в нём таились секреты мироздания. На её руках поблескивали боты. Наверное, она держалась только на препаратах. Должно быть, самое время для извинений, вот только Дочь Теней не чувствовала себя обязанной их приносить и вместо этого спросила:

− Что теперь?

Улыбка Лун Чау была бледной тенью прежнего выражения.

− Хотелось бы отправиться на поиски другого трупа для моей статьи, но пока что я чувствую, что не справляюсь с последствиями.

− Смесь...

− Её действие закончилось. − Она отказалась от осмотра врачей. Разумеется. − И наши с вами дела вскоре закончатся, не бойтесь. Все долги уплачены.

Арендная плата. Она должна испытывать облегчение, но ни на что не было сил.

− Понимаю. − После паузы: − Не беспокойтесь. Я ничего не скажу семье Ким Оан.

Вздёрнутая бровь.

− Я и не думала, что скажете.

− Вы не обязаны были говорить.

− Вы нырнули в глубокие пространства, чтобы спасти Туйет и меня. Я точно знаю, чего вам это стоило. Самое меньшее, чем я могла отплатить, − это доверием.

− Я сделала это не ради вас.

− Знаю, что не ради меня. Но это ничего не меняет. − Лун Чау опять замолчала. Встряхнула кистями рук: боты ушли, осталась только тёмная, покрытая шрамами кожа с капелькой крови.

− Если вы мне доверяете...

− Да?

− Расскажите о препаратах. Которые принимаете.

− А. − Она поставила чашку на стол. − Рассказывать особо нечего. Вы всё ещё думаете, что это из-за допросов милиции? − Тень прежней насмешливости. − Это было бы складно, да? Простое и милое объяснение. Что ж, вынуждена разочаровать. Мне просто нужны препараты для работоспособности. Вот и всё. Жизнь не такая простая и складная.

− В ваших устах всё просто и складно. Когда вы делаете дедуктивные выводы по малейшим уликам.

− Когда я пользуюсь дедукцией? Вы ошибаетесь. Мир хаотичен и бессмыслен. Но в самых малых сферах иногда можно навести порядок, сделать так, чтобы казалось, будто во всём есть какой-то смысл. − Она отпила чай. Дочь Теней тоже, позволив воспоминаниям о тепле и семье заполнить свои мысли. Отрада, хотя и неполная.

− Вы говорите как бабушка Кюэ. − Она испытывала лишь частицу прежнего гнева. − Ища смысл в глубоких пространствах.

Лун Чау покачала головой.

− Ещё сердитесь?

− Там ничего нет. Никаких откровений. Ничего, чему стоит поклоняться.

Но и бояться тоже нечего.

Лун Чау хмыкнула. Каково ей было в те долгие мгновения, когда она находилась там, отчаянно стараясь удержать Туйет и молясь предкам или кому там она молилась о том, чтобы Дочь Теней успела?

− Я говорила, что не люблю строить домыслы. − После паузы: − Но я не такая, как бабушка Кюэ. Я не ставлю под угрозу юных девушек. Или корабли.

− Знаю, − сказала наконец Дочь Теней. Лун Чау хотела как лучше. Она жёсткая, прямолинейная, склонная заноситься со своими дедуктивными выводами, упуская все тонкие намеки, побудившие бы любого другого остановиться. Она...

Она хороший человек, правда.

− Приходите ещё. Когда вам понадобится смесь. Буду рада вам помочь. Честно.

Лун Чау поставила чашку на стол.

− Спасибо.

Она встала. Её ноги слегка задрожали, когда боты Дочери Теней попадали на пол с её волос и рук.

Остановившись у двери, она оглянулась. Немного подумала и осторожно сказала:

− Если... Если у меня будет дело, в котором окажется полезным взгляд разумного корабля...

− Обращайтесь, − ответила Дочь Теней, не зная, что ещё сказать.

Взгляд Лун Чау был пронзительным.

− Я бы предложила вам плату, но это оскорбит вас и то, что вы делаете. Почему бы не зайти к вам по-дружески, и вы расскажете, какую помощь вам было бы удобно оказать мне и на каких условиях?

По-дружески.

− Буду рада, − ответила Дочь Теней и удивилась, обнаружив, что так и есть.