Человек с тенью

Глава 1

— Назарий Аристархович, будьте любезны пройти к багажному отделению, — оторвал меня от созерцания экрана смартфона ехидный голос водителя.

Отвечать я ничего не стал. Молча выбрался из пассажирского кресла грузового микроавтобуса и направился к его задней двери.

Ерничанье старого водилы нужно просто игнорировать. Тем более что я сам виноват, просто очень уж не люблю, когда меня называют Назаркой, вот и огрызнулся пару дней назад. В конце концов, мне уже за четвертак перевалило!

С именем у меня вообще все сложно. Я так и не узнал, у кого из работников социальных служб, которые, кстати, должны были заботиться о моем светлом будущем, родилась нездоровая идея назвать меня столь диковинным образом. И ведь на этом неизвестный мне чудо-криэйтер не остановился, разродившись отчеством Аристархович. Хорошо хоть, помутнение у фантазера — а скорее всего, неудовлетворенной жизнью фантазерки — оказалось кратковременным и с фамилией он не заморачивался, несмотря на то что Петров слегка диссонировал с остальными составляющими ФИО. То, что это не подстава от биологических родителей, мне было известно из личного дела — отказник я, попал в детдом сразу из роддома.

Набрав на кодовом замке нужную комбинацию, я открыл дверь, но перед этим покосился на сидящую в относительно потасканном форде парочку охранников.

Увы, без этого в нашей работе нельзя. Мы, конечно, не инкассаторы, но в фургоне товара тысяч на сорок, причем долларов. А бывает и больше, когда в маршрутном листе значатся ювелирные магазины, но сейчас мы остановились у простой аптеки. Так что вместо бронированного кейса из недр фургона вынырнул серебряный кег. Бочонок был небольшим, но увесистым. И это при том, что жидкости там от силы литров пять.

Крякнув, я взвалил кег на плечо и пошел к двери аптеки, где меня уже встречал местный охранник.

Замена кега в специальном боксе заняла меньше минуты, причем без спешки. Одновременно я успел сделать пару комплиментов симпатичной провизорше, но, увы, безрезультатно. В своем темно-синем медицинском костюме с голубым кантом девушка выглядела эффектно. При этом она словно являлась антагонисткой стоящей в другом конце зала тетеньки в таком же по стилю, но белом одеянии. В той части аптеки продавались классические лекарства, а в этой — магические декокты. Не сказать чтобы они злобно поглядывали друг на друга, но когда открылась дверь и в зал вошла моргающая носом клиентка, то, увидев, куда направляется явно нездоровая женщина, провизор в белом недовольно поджала губы, а юная красавица едва заметно улыбнулась.

Ничего удивительного в этом нет. Прогресс неостановим, даже если он принимает такие странные для нашей цивилизации формы.

Клиентка мучительно чихнула и, не в силах выразить свое желание словами, лишь указала на только что закрытый мною бокс с электронным табло. Провизор улыбнулась и, взяв чистый пластиковый стаканчик, без затей, словно из простого кулера нацедила в него светло-голубую жидкость.

Самый популярный иммунотонизирующий декокт номер пять отпускался без рецепта, но работал убойно, без каких-либо побочек изничтожал любой вирус. Уже давно отгремели баталии между экспертами из Женевской магической академии и светилами классической медицины. Порой еще взрываются истеричными воплями какие-то старые пни, но жизнь сама все расставила по местам. После появления этого зелья в аптеках по всему миру разразившаяся на востоке эпидемия птичьего гриппа куда-то сгинула, причем так резко, словно провалилась в волчью яму. А спустя десять лет бьющие в набат об опасностях коронавирусов эпидемиологи так и остались без всеобщего внимания и, соответственно, финансирования.

Отдавшая кредитную карту и получившая ее обратно вместе со стаканчиком клиентка тут же выпила жидкость. Не скажу, что она сразу исцелилась, но на выход пошла значительно бодрее. Скорее всего, это простая психосоматика. Эффект должен наступить лишь через пару часов, а к утру она будет совершенно здорова.

Когда я отнес пустой кег, который даже без декокта стоил больших денег, и вернулся в зал с двумя кейсами, то увидел, что теперь парочка клиентов замерла у стойки с белым провизором.

Да, привычная химия еще держится и вряд ли проиграет битву окончательно. Это состав номер пять относительно недорог, а серебряные пробирки, которые я принес в кейсах, стоят намного больше и продаются на заказ. Небогатые люди предпочитают экономить и принимать химическую замену.

Теперь мы провозились намного дольше, проверяя пломбы на каждой серебристой гильзе. Закончив с этим делом, я дежурно, без огонька улыбнулся провизорше на прощание и вернулся в микроавтобус.

Как только мы тронулись с места, подал голос мой смартфон. Это был диспетчер с сообщением о срочном вызове. Так что пришлось сразу ехать в офис компании, занимающейся биржевыми махинациями. Туда я пошел практически с пустыми руками, лишь прихватив служебный планшет.

У входа меня встретила встревоженная девушка и едва ли не за руку потащила в сторону лифтов:

— Почему так долго? Петр Андреевич рвет и мечет.

— Тест проводили? — Сюда я приезжал впервые, но был уверен, что ничего нового они мне не предъявят.

В подобных случаях моя работа очень похожа на мытарства системных администраторов, которым приходится исправлять «страшные» и «безнадежные» поломки компьютеров посредством втыкая штепселя в розетку или нажимания кнопки включения монитора.

— Проводила! — возмущенно выкрикнула девушка. — Показывает, что все в порядке, но все совсем не в порядке!

Мы вошли в открывшийся лифт. Подъем на три этажа прошел в нервной атмосфере.

Наконец-то оказались на месте. Брокеры, сидящие за своими столами в больших общих залах, хоть и старались пялиться в мониторы, но по переглядываниям было видно, что с рабочей атмосферой у них так себе. Это удалось рассмотреть потому, что все стены в офисе были стеклянными.

Когда мы дошли до обширной приемной с пустующим местом секретарши и даже на вид очень дорогой дверью в кабинет начальства, я сразу же посмотрел на тумбу защитного контейнера, опасаясь, что его успели раскурочить какие-то умельцы.

Нет, все в порядке. Сверкающий зеркальными поверхностями и десятком различных табло зализанный шкаф выглядел по-прежнему презентабельно.

Первым делом я все же проверил через планшет целостность экранированного серебром встроенного сейфа. Все-таки там находился артефакт, внутри которого бриллиант в десять каратов. Убедившись, что самая ценная деталь на месте, зашел в раздел уровня энергии. Осталось чуть больше половины, и цифры показывали стабильный расход.

Ну что же, все так, как я и думал. На лицо комплекс недоверия к тому, что не пощупаешь, не понюхаешь, да и ограниченным умом не осознаешь. Несложный вердикт был тут же подтвержден главным виновником проблемы. Дверь в кабинет с грохотом открылась. Стоявшая рядом со мной дамочка сдавленно пискнула.

— Это что, черти вас дери, за дрянь мне подсунули? Почему не работает?! — взревел нависший надо мной медведеподобный директор, а возможно, и хозяин этой фирмы.

Был он явно с похмелья и в крайне отвратном настроении.

— Все работает, просто вы не в том состоянии, чтобы заметить это, — спокойно ответил я.

Неопохмеленный здоровяк скрипнул зубами и зарычал, возможно, пытаясь подражать орку, которого если и видел, то только в роликах на Ютубе.

Теперь секретарша икнула и, кажется, перестала дышать.

— Чево?! — прорычал директор, но ожидаемой реакции от меня так и не добился.

— Уважаемый, скажите, вам кто больше нравится: брюнетки или блондинки? — вздохнув, флегматично спросил я.

Подача достигла цели, и бизнесмен удивленно замер.

— Что за вопросы? — растеряв изрядную часть агрессии, спросил он.

— Так мне будет проще объяснить суть проблемы, — не унимался я, сохраняя вежливый тон. — Наверное, блондинки?

— Брюнетки, — еще больше успокоившись, парировал мой собеседник и почему-то покосился на секретаршу.

Впрочем, судя по тому, как она покраснела, можно легко догадаться о причинах его косоглазия.

— Вот представьте, — продолжил я с видом лектора на кафедре первого курса медицинского института, — вы в постели с шикарной брюнеткой. Скажите, получится у вас достигнуть совместного оргазма, если за стеной кто-то станет долбить бетон перфоратором? Очень сомневаюсь. И что тогда? Будете обвинять партнершу в том, что она недостаточно сексуальна? Или просто пойдете и настучите в бубен перфораторному дятлу?

Здоровяк на секунду завис, а затем, доказывая, что не просто так достиг своего положения, спросил, причем без особой агрессии:

— Это ты сейчас меня дятлом назвал? — И тут его взгляд вдруг стал ледяным. — А если я тебе в бубен настучу?

Похоже, его путь наверх был тернист и, возможно, кровав.

— Попробуй, — не остался я в долгу и раздвинул губы в улыбке, которую в детдоме называли оскалом.

Настроение мужика, который был на голову выше меня и почти вдвое тяжелее, снова резко сменило полярность:

— Ну и что теперь делать?

— Я бы посоветовал вам прямо сейчас отправиться в спа-салон. Выпить кислородный коктейль и пройти сеанс массажа. Или же наведаться в ювелирный магазин, где есть артефактный отдел. Если хотите ощутить олимпийское спокойствие, возьмите «белого монаха». А если просто хорошее настроение, то лучше подойдет «малая радуга». Только не берите «улыбку Дафны», даже если консультанты будут настаивать. У вас ведь тут серьезное учреждение, а не коммуна хиппи.

Бизнесмен недоверчиво хмыкнул, поэтому я добавил:

— Ментальный атмосферизатор настраивает группу единомышленников на рабочий лад и подпитывает творческие порывы. Но только если они чувствуют себя хоть немного комфортно и не напряжены в постоянном ожидании пистона от начальника.

То ли от моего достойного отпора, то ли от вежливого тона вкупе с примитивным юмором, но заказчик оттаял окончательно и даже согласился на досуге перечитать инструкцию пользователя. Он бы со мной еще и по пятьдесят граммов коньячка тяпнул, но я уже ощутил, как стремительно портится настроение, и поспешил уйти.

В кабину микроавтобуса я забрался молча и тут же уткнулся в экран смартфона. Мой угрюмый вид явно убедил водителя, что шуточки лучше попридержать.

Вот так всегда. Похоже, природа все же не считает меня ценной особью в популяции хомо и потому заложила в инстинкт самосохранения серьезный баг. В момент опасности на меня почему-то наваливается не то чтобы апатия и равнодушие, но какой-то веселый пофигизм. Родись я на пару веков раньше, давно получил бы дубиной по голове, мечом по шее или пулю в брюхо, в зависимости от эпохи. Да и в современном детдоме выжил лишь потому, что все считали психом, который вполне может прийти ночью и зарезать обидчика во сне.

В том-то и дело, что ни фига подобного. После вот таких приступов нездорового героизма на меня наваливается самая настоящая меланхолия. Иногда вообще трясет как последнего труса. Сегодня стало просто грустно. А вслед за грустью пришли мысли, которые в обычном состоянии я гоню прочь.

Может, что-то делаю не так? Пятнадцать лет. Пятнадцать, гребаные карусели, лет я ношусь с этой проклятой мечтой! А ведь как хорошо все начиналось.

Когда во время очередного запуска Большой адронный коллайдер проделал дыру в иное измерение, мне было десять лет. В мире воцарился сущий бедлам. Человечество забыло о своих делах и распрях, дружно разделившись на два лагеря — тех, кто мечтал оказаться в Женеве, и тех, кто предлагал долбануть по этому милому городу ядреной бомбой. Конечно же, я относился к первой группе. И не только я. Мы всем классом мечтали однажды пройти проверку и стать «всамделишными» волшебниками. Ну какой ребенок не свихнется от подобной перспективы? В отличие от многих я к своей мечте шел вполне осознанно и прагматично — не только усиленно учил французский в школе, но и на досуге штудировал низший эльфийский, который еще называли общим.

И вот когда нам исполнилось по семнадцать лет и мы получили первое пособие, всем классом дружно отправились сдавать тесты. Не прошел никто. Вообще. Мало того — насколько мне известно, из нашего детдома положительный результат не удалось получить никому. За все пятнадцать лет!

Мне бы плюнуть и жить дальше, но нет же! В Интернете вычитал, что тесты эти пропускают добрую половину потенциальных магов. Чтобы убедиться на все сто процентов, нужно лично ехать в Женеву.

По заверениям ученых, силу, сквозящую из другого мира через Прокол, аура обычного человека переварить не в состоянии и уже спустя сутки бедолага начинает ощущать все «прелести» магического токсикоза. А вот прирожденный маг в такой среде чувствует себя как рыба в воде. Рыба, которую выпустили из давно не чищенного аквариума в горную реку.

Вроде все просто — езжай и испытай себя, но Женева, как любят говорить москвичи, не резиновая. Туда пускают только со справкой о прохождении теста или же с билетом стоимостью двадцать тысяч баксов.

Ни того, ни другого у меня по очевидным причинам не было. Зато с предприимчивостью и настойчивостью, достойными иного применения, я нашел третий, не самый короткий, но все же вполне реальный путь.

Для начала нужно было не загреметь вместо Женевы в армию. Так что я, как воспитанник детдома и к тому же призер школьных языковых олимпиад, без особых проблем поступил на отделение французской филологии нашего местного университета. При этом продолжал самостоятельно учить низший эльфийский. А уже после пяти лет учебы устроился на работу в фирму Магторгснаб. Ведь именно от ее складов каждую неделю в Женеву отправлялись экспедиторы с охранниками за новой партией товара. Мои неплохие знания обоих государственных языков кантона Женевы, конечно же, впечатлили руководство фирмы, но не до такой степени, чтобы уволить кого-то из старших экспедиторов. Так что повышения пришлось ждать, таская на плечах кеги, как простой грузчик. И это продолжается вот уже три года!

Когда мы с водителем проехались по всему намеченному маршруту и вернулись в наш региональный офис, настроение испортилось еще больше. А все потому, что по давней привычке, прихватив коробку конфет, я направился в отдел кадров. Надеялся узнать хоть что-то приятное. И узнал на свою голову. По агентурным данным один из старших экспедиторов давно собирался на пенсию и его должен был заменить именно я. Остальные были до омерзения молодыми и полными сил. А зарплата у них настолько возмутительно большая, что из фирмы их не выгонишь и пинками.

— Прости, Назар, — развела руками располневшая на моих подношениях Женечка. — Сам должен понимать, он двоюродный племянник зама генерального.

— Да хоть брат хахаля любимой коровы, — не выдержав, вспылил я.

Женя надулась. Так что мне пришлось покаянно вздыхать, изображая раскаянье кота, нечаянно нагадившего в тапки. Нехорошо, конечно, заигрывать с девушкой, которая тебе вообще не нравится, но мне позарез нужно было знать, что творится на кадровом фронте нашей компании.

Рабочий день закончился совсем уж в отвратном настроении, так что в свою холостяцкую квартирку, с барского плеча выделенную государством, заскочил, только чтобы переодеться, и сразу отправился в «Волшебную флейту». Этот ночной клуб стал моим любимым местом отдыха не только из-за близости к дому, но и потому, что владелец не поскупился на атмосферизатор модели «Карнавал». Город у нас почти миллионник, но всего три подобных заведения имели такой довесок. Я это знал, потому что раз в месяц во всех трех местах менял разрядившиеся артефакты. Вскрытие самого артефакта и смену алмазной батарейки делали уже в нашей мастерской.

— О, Колдун, привет! — улыбнулся одетый в черный костюм охранник Петя по прозвищу Гамадрил. — Чего такой смурной?

Вот не надо было по пьяни болтать с ним о своих мечтах. За что и получил погремуху. Могло быть и хуже, но приятного все равно мало, особенно в такие моменты как сейчас.

Огрызаться на двухметрового амбала с широченными плечами я не стал, тем более что парень он незлобивый и точно не хотел меня оскорбить.

— Привет, Петь. Как сегодня? — добродушно поздоровался я, хлопнув по подставленной ладони.

— Да как в четверг. Народу немного. Все вялые и скучные.

Поболтав с охранником о всяком разном, я прошел внутрь клуба. Мне по блату в будние дни полагался бесплатный проход и даже скидка в баре. Посетители действительно энтузиазмом не фонтанировали, что не удивительно. Администратор заведения запускал атмосферизатор только в пятницу и субботу. Впрочем, я пришел сюда не за этим. Осмотрев полутемный зал, наткнулся взглядом на знакомую фигурку и впервые за последние пару часов искренне улыбнулся.

Вот кто поднимет мне настроение, причем с гарантией.

Катерина — девушка красивая, умная и пугающе деловая. Для меня наилучший вариант. Со всеми этими мечтами я, как порядочный человек, всегда старался быть честен с девушками, что создавало определенные проблемы. Милым дамам очень хочется думать, что вот именно сейчас они встретили свою вторую половинку. Ведь понимают, что им нагло врут о любви до гроба, явно подразумевая быстрый и одноразовый секс, но все равно ведутся. А если сделаешь намек, что серьезные отношения не намечаются, сразу включают оскорбленную принцессу.

Что касается Катерины, то, как уже было отмечено ранее, она не только красивая, но и умная. Перспективная романтика ей и самой без надобности. Она перла по карьерной лестнице в консалтинговой фирме как бульдозер. Причем принципиально не делала это через постель. Нет, с прорехами в нравственности у нее все в порядке — даже меня получалось вогнать в краску своими постельными затеями. Но опять же, отдадим должное ее сообразительности — Катя прекрасно понимала, что не все так просто в этом печальном и угрюмом мире. Дело в том, что для предприимчивых нимфоманок в карьерном росте есть определенный потолок, выше которого не поднимешься, хоть из платья выскочи, хоть из кожи вон вылези. Дам с низкой социальной ответственностью на высоких постах никто держать не станет.

В общем, если Катя и искала способ сбросить лишнее напряжение, то не в родном офисе, а там, где водятся такие красавцы, как я.

Насчет красавца это, конечно же, шутка. Рост всего лишь метр семьдесят. Телосложение сухощавое, скорее жилистое, чем спортивное. Лицо простое — был бы славянский стандарт, если бы не слегка раскосый разрез глаз. Похоже, в капустной грядке неизвестных мне предков покопался какой-то татарин. Тускло-зеленые глаза картину не сильно облагораживали, так же как и волосы, за которые детдомовский физкультурник, бывший жокей, называл меня каурым. Мало того — они вечно торчали во все стороны, так что в пятнадцать лет я стал стричься под полубокс.

Возникает закономерный вопрос: что во мне нашла Катя? Во мне самом, скорее всего, ничего, зато она знала, что над моей постелью раскинула крылья фея страсти. И это не поэтическое описание моих сексуальных дарований, а название артефакта, который действительно был вмонтирован в спинку моей кровати.

Судя по вымученной улыбке девушки, день у нее тоже не задался, так что на обязательную программу из двух коктейлей и одного медленного танца мы потратили минут пятнадцать и тут же решили перейти к произвольной. А для этого нужно было перебраться в мою холостяцкую берлогу.

Катя была здесь уже не раз, так что сразу из прихожей отправилась в ванную. У меня было время быстро распихать по щелям все то, что непростительно даже для холостяка. Имелось, конечно, желание составить ей компанию в душе, но я знал, что Катя этого не любит, так что водные процедуры проходили по очереди.

Бывает такое даже у молодых да ярых, что настроение не позволяет завестись с пол-оборота. Вот и сейчас мы сидели с ней на краю широкой кровати и молчали. Катя в мужской футболке смотрелась потрясающе. Ее я купил специально на пару размеров больше, потому что в моих футболках не всякая девушка сможет прикрыть срам.

Словно опомнившись, я включил ночник на прикроватной тумбочке, которым в быту не пользовался. Прибор был совмещен с вмонтированным в спинку кровати артефактом. Почему-то мне это действие показалось неловким и даже постыдным.

С тихим перезвоном крылья, прикрывавшие наготу изящной резной фигурки, широко распахнулись, и мир чуточку изменился. Катя и без того притягивала взгляд любого нормального мужика, а сейчас она показались мне самой прекрасной девушкой во вселенной. Нахлынуло нешуточное возбуждение, и, судя по тому, как она прошлась языком по полным губам, действие артефакта зацепило и ее.

Нас словно что-то подтолкнуло друг к другу, и в следующее мгновение мы сцепились как два магнита.

Многие коллеги, узнав о наличии у меня такой игрушки, интересовались моим самочувствием. В том смысле, зачем нестарому еще мужику понадобился магический аналог виагры, но, скорее всего, в них говорило либо незнание предмета, либо простая зависть. «Фея страсти» не только раздувала едва тлеющие угли желания, но еще и до предела обостряла ощущения. А также синхронизировала степень возбуждения, что позволяло партнерам приходить к финишу одновременно.

Когда оседлавшая меня Катя выдала какой-то вибрирующий стон и обессилено рухнула рядом, фея с тихим перезвоном сложила свои крылья, изолируя внутренний артефакт в серебряном корпусе. Все эти движения, конечно же, производились с помощью электроприводов — тратить дорогущую энергию на дополнительную красоту было бы глупо.

Вот в элитных моделях так еще и иллюзия срабатывает. Можно даже окружить кровать различными пейзажами, но мы народ непривередливый — обойдемся и чем-то попроще, тем более что самый главный эффект от этого не страдал.

Сам не знаю, почему мои мысли полезли куда-то в техническую сторону, вместо того чтобы сконцентрироваться на той, кто подарил мне не только телесное удовольствие, но и душевное равновесие.

Мысли снова сменили направление. А может, ну ее, эту мечту?! Сколько можно изводить себя? Может, стоит, как говорится, начать пускать корни? Вот лежит рядом это чудо. Чем не партнер для трудного жизненного пути? Да, она эгоцентрична и слишком напориста, но, как предупреждал наш детдомовский психолог, нормальный семьянин из меня точно не получится, а два эгоиста пусть и не подарят друг другу счастья, но между ними не возникнет упреков в чрезмерной занятости и пренебрежении супружескими обязанностями. Если что, пойдем по жизни если не вместе, то рядом — при необходимости помогая друг другу.

Это, конечно, не замена мечты, но точно крепкий и грамотный план.

Я уже даже собрался поцеловать девушку и выдать пару комплиментов, как завибрировал телефон на тумбочке.

Хотелось послать все к чертям и все же перейти к осуществлению новоиспеченного плана, но затем вспомнил, что сегодня четверг, а завтра пятница — день отправки вагонов в Женеву. Эта мысль заставила меня вскочить с кровати. Катя недовольно заворчала.

— Але?

— Назар, — раздался взволнованный голос Жени. — У нас ЧП, Леонид Егорович заболел, а Миша с Колей умотали на рыбалку куда-то без доступа связи. Нужен экспедитор. Генеральный приказал вызвать тебя.

Можно было бы задать себе вопрос, почему шеф решил обойти двоюродного племянника, но меня уже понесло.

— Скоро буду!

Слетев с кровати, я начал лихорадочно одеваться. Катя приподнялась над кроватью, даже не думая подтягивать простынь. Увы, этот шикарный вид не сумел пробить мое возбуждение совсем другого толка. Она наблюдала за мной сначала удивлено, а затем с пониманием. А все потому, что пьяные откровения лезли из меня не только в компании охранника ночного клуба.

— Женева? — спросила девушка с какой-то грустью в голосе.

Или мне показалось?

— Да, — кивнул я, пытаясь собрать все нужное и не запихать в сумку всякую бесполезную дрянь. Затем спохватился и вызвал такси.

— Пусть тебе повезет.

Что я говорил? Красавица и умница! Она действительно была бы хорошим спутником жизни, но увы: Катя останется здесь, а я, если ее пожелание сбудется, буду жить в Женеве — городе волшебников, чтоб им всем икнулось прямо сейчас!

— Спасибо.

Нет, я никогда не был туповатым мечтателем, смотрящим на мир через розовые очки, и, если честно, радовался скорее не радужным перспективам, а тому, что скоро все выяснится. Если придется вернуться в родной город к красавице Кате с разбитым корытом в руках, то, конечно, расстроюсь, но и буду рад, что вся эта тягомотина окажется в прошлом.

Внезапно нависло гнетущее молчание, которое тут же развеяла моя подруга. Она еще раз заставила проверить список нужных вещей. Оказалось, что я умудрился забыть медкнижку. Начались совместные поиски. Если учесть, что на Кате была только зажатая рукой простынь, выглядело все это как минимум пикантно. С трудом подавил в себе желание пошалить на дорожку. Тут уж не до шалостей. И дело не в моем желании ускорить процесс, а в том, что ночь перед отбытием всегда сущий кошмар для экспедитора. По-хорошему я уже пару часов как должен находиться на главном складе нашей компании.

Наконец-то отзвонился оператор такси. Я обнял и поцеловал Катю у дверей. Такое впечатление, что жена провожает мужа в командировку. Отмахнувшись от ненужных мыслей, просто сказал:

— Будешь уходить, просто захлопни дверь.

Девушка почему-то грустно вздохнула и буквально выпихнула меня на лестничную площадку.

Как я и ожидал, ангар главного склада был залит огнями и там царил сущий бедлам. Завсклада Николай Николаевич гонял своих помощников, изъясняясь практически одними матами. Исключение сделал лишь ради меня:

— О, господин старший экспедитор! — уперев руки в боки, завопил похожий на колобок человек. — Назар, где тебя носит! У нас куча работы, а фуры из областей еще черт-те где.

По хитрому прищуру завсклада я понял, что он решил устроить мне экзамен.

— Сбрасывайте документы, сейчас разберемся.

Как только мне в руки попал служебный планшет и пришло входящее письмо по корпоративной почте, сразу нашел телефоны водителей фур из двух соседних областей, которые тоже обслуживались нашей фирмой.

Я слишком долго ждал, чтобы оказаться неготовым. Через минуту выяснил время прибытия транспорта и скорректировал план погрузки. Дальше мы занялись сверкой перечня пустой тары и не менее пустых батареек. Если учесть, что вся тара из серебра, а батарейки и вовсе алмазные. Так облажаться для меня смерти подобно. Причем вполне возможно, что в буквальном смысле этого слова.

Все было упрятано сначала в особые боксы, а затем в малые контейнеры и опломбировано где только можно и там, где вроде нельзя.

Контейнеры на фурах отвезли в железнодорожный терминал и загрузили в два вагона. Первый почти полностью был забит кегами под пресловутый декокт номер пять, а во второй ушли особо ценные контейнеры. Там же находилось купе для сопровождающих лиц. В шесть часов утра в присутствии начальника группа охраны опломбировала оба вагона. А я мечтал только об одном — упасть на жесткую полку купе и вырубиться. Но все же дождался, когда состав тронется, и только после этого отключился. Дальше до самой Лозанны за груз отвечает охрана. Точнее, они были обязаны обеспечить целостность пломб, но если хоть одна будет нарушена, ответственность слетает с меня как пух с тополя.

Впрочем, это вряд ли случится. Мне досталась самая крутая группа сопровождения в компании — три рядовых бойца под командованием Антонова Эльдара Петровича по прозвищу Грек. Почему именно Грек, мне было неизвестно. Внешность он имел посконно славянскую, а еще донельзя бандитскую. Парочка шламов делали и без того угловатое лицо с квадратным, как кирпич, подбородком таким, что сразу хотелось отвести глаза, а если вспомнить все слухи о биографии Грека, то и вовсе свести общение к минимуму.

Впрочем, на момент отправления я так вымотался, что мне было до лампочки, и наше знакомство прошло спокойно. На зуб меня охранники пробовать не стали — ну и ладно.

За два дня пока мы разными составами добирались до Лозанны, подколки со стороны ретивых и интеллектуально слабо одаренных охранников, конечно, были, но Грек быстро свел их на нет. Вряд ли он так уж проникся симпатией ко мне, да и субординацией здесь не пахло. Можно было бы насторожиться, но я так и не нашел причин для недоверия. К тому же первый выезд за рубеж занимал все мое внимание.

Через несколько границ мы проезжали без особых проблем. Единственное, что менялось, так это внешние пломбы на вагонах. Досмотр в купе провели только дотошные немцы.

Несмотря на то, что впечатлений хватало с избытком, Лозанна заставила меня ненадолго выпасть из реальности. Казалось, что я попал в сказку, а ведь до магической Женевы еще полсотни километров на пароме. Столица кантона Во словно вышла из сказок братьев Гримм и Андерсена. Очень хотелось погулять по ее улочкам и посидеть в кафе, глазея на колоритных обывателей, но, как уже было сказано, моя временная безответственность длилась только до момента прибытия в местный озерный порт. Так что тут уж не до сказок, ведь цена подотчетного мне груза переваливал за сотню миллионов долларов.

Возникает закономерный вопрос: почему не транспортировать хотя бы самую ценную часть груза на самолетах? Ответ такой же очевидный: после двух аварий, вызванных резонансом плохо экранированных кластеров алмазных накопителей, почти все страны запретили воздушные перевозки магических товаров, даже декоктов, в которых и энергии-то почти нет.

Подавив легкий приступ паники, я все же умудрился не облажаться на перегрузке контейнеров из вагонов на паром. Для нас и еще двух польских компаний он станет временной базой до возвращения в Лозанну.

Отчалили уже глубокой ночью, чтобы не спеша добраться до Женевы как раз к рассвету.

— Назар. — Заметив мою фигуру у борта, подошел Грек. — Ты бы поспал пару часов. Завтра будет не легче.

— Хорошо, Эльдар Петрович. Еще пару минут, и пойду.

Посмотрев, как он, переваливаясь словно медведь, пошел проверять посты, я удивленно хмыкнул.

И чего, спрашивается, все на него наговаривают? Вон какой заботливый дядька.

Поспать действительно было нужно, но недолго. Впечатления так взбудоражили меня, что сразу уснуть не получилось. В голове постоянно всплывали куски информации о городе волшебников, которые я хаотично выдергивал из интернета последние несколько лет.

Вся эта почти сказочная катавасия началась седьмого августа две тысячи шестого года. Никто толком не знает, чего именно хотели добиться операторы коллайдера, но, запустив его, они получили дыру в иной мир. Первым сюрпризом стала некая энергия, которая перла из прокола, заливая все пространство вокруг. Жителям Женевы и окрестных городков уже через сутки стало плохо. Европейские службы, как всегда, сработали оперативно, и очень скоро пятидесятикилометровая зона вокруг прокола обезлюдела. Почти обезлюдела, потому что около сотни местных жителей отказались эвакуироваться. В отличие от остальных они чувствовал себя прекрасно — даже лучше, чем прежде.

Согласно народной мудрости, свято место пустовало недолго, и вскоре там появились новые жители, но пришли они не из других государств нашей Земли, а через порталы, открывшиеся рядом с точкой прокола. Так на Земле появились те, кого впоследствии назовут эльфами, гоблинами, орками и мышоурами.

Начался дикий переполох, но как только люди поняли, что пришлые могут жить лишь вблизи от прокола, а зона, насыщенная магической энергией, и не думает расти, народ успокоился и стыдливо спрятал оружие.

Так как магический анклав находился на территории Швейцарии и Франции, именно эти два государства и занялись налаживанием контактов. Но кто бы сомневался, что подход окажется разным. Это в воображении обывателя француз всего лишь малахольный эстет в берете, питающийся только круассанами, паштетами и багетами. На самом деле лихой дури в головах потомков галлов не меньше, чем у немцев или русских, так же как и необоснованного самомнения.

Быстро поняв, что к чему, французское правительство прогнало через свою часть магической зоны всю армию и большинство военнообязанных запаса, набрав таким образом две тысячи личного состава магического легиона. В это же время пришлые начали обживать доступный им клочок земли. Те, кому повезло поселиться у швейцарцев, жили спокойно и вольготно. А вот самопровозглашенным жителям Франции стало неуютно. Магический легион жестко взял под контроль территорию и принялся регламентировать жизнь пришлых. Там чуть не дошло дело до резерваций для орков.

Опять же история умалчивает, кто ударил первым, но в итоге конфликт свитского одного из беглых эльфийских князей и полковника легиона закончился смертью обоих. Через полчаса из легиона в живых остались только те, кто сумел удрать из магической зоны.

Потомки галлов озверели и рвались с цепи Евроконтроля, как брызгающие пеной питбули. Война не началась только потому, что через сутки после конфликта на французской территории не осталось ни одного пришлого — все перебрались в Швейцарию, а швейцарцы на претензии соседей лишь пожимали плечами и хитро улыбались.

Попытались улыбнуться и французы, потому что сам прокол остался на их территории, но эльфы не были бы эльфами, не оставь на память своим визави пару горстей милых подарочков. Семена дикой лианы дали буйные всходы. Причем не только буйные, но и хищные.

Видел я в роликах эту дрянь. На вид простые растения. Самые старые застыли в некоем подобии деревьев, а молодые обвивали своих старших товарок, словно обычные лианы. Но едва рядом оказывалось теплокровное существо, они превращались в нечто похожее на шипастых удавов. А если учесть, что шипы плюс ко всему еще и ядовиты, получается безрадостная картина. Вот и французы особой радости не почувствовали.

Лианы пытались жечь, заливать кислотой и прочей мерзостью. В Диколесье даже отвезли пару тонн радиоактивных отходов. Но все напрасно. Что удавалось выжечь напалмом, отрастало чуть ли не за пару часов. Опять пошли разговоры о тактическом ядерном ударе, но тут появились американцы и окончательно надели на обозленных французов намордники. На этом все и успокоилось окончательно. Всю французскую часть магической зоны заняло Диколесье, закрыв потомкам буйных галлов доступ к Проколу на их же территории. Эльфы обжили узкую полосу на границе Франции и Швейцарии, обеспечивая последней защиту от разрастания диких лиан и доступ строго отобранным желающим к точке, где срабатывают межмировые порталы. Ну а швейцарцы, как всегда, сняли самые жирные сливки, подмяв под себя весь рынок магических товаров. А все потому, что мозгом надо думать, а не гонором, который отнюдь не в голове обретается, а в совсем другом месте, кое и припекает время от времени.

Мои мысли начали путаться, и я уснул.

Глава 2

Трезвон будильника жестоко вырвал меня из какого-то совсем уж фэнтезийно-бредового сна. Спать хотелось дико, но сейчас это для меня было бы тупейшей в жизни тратой времени. По расчетам мы как раз должны войти во внешнюю энергетическую зону.

Быстро одевшись и даже наплевав на гигиенические процедуры, я выскочил на палубу.

Рассвет еще только намечался где-то за швейцарскими Альпами, но и без помощи солнца было на что посмотреть. Особенно за бортом. Над водой Женевского озера плыл искристый туман, в котором царила своя жизнь, как и в напитанных магией водах под ним. Мелькала какая-то светящаяся мошкара. Даже стало неприятно, что, мня себя знатоком Женевы, я понятия не имею, что это за мелкота там носится.

Оторвавшись от завораживающего зрелища пляшущих огоньков, я прислушался к себе. Пока ничего необычного кроме волнения не испытывал. Впрочем, делать выводы еще очень рано. Прилив бодрости, который испытывают будущие маги, должен прийти намного позже.

— Глянь, какая! — пискнул самый молодой и, соответственно, самый впечатлительный из наших охранников.

Посмотрев, куда он указывает, я снисходительно улыбнулся, потому что узнал на мгновение вынырнувшую из воды плывунью. Туман почти рассеялся, так что получилось неплохо рассмотреть любопытное существо. Это была русалка — третья ипостась в цепи перерождения фей. И выглядела она практически как героиня сказки Андерсена. В смысле — чешуйчатый хвост, стройная фигурка выше пояса, ну и все прочее, что положено симпатичной девушке. В то время как другие пришлые мало похожи как на людей, так и на наших сказочных персонажей, хоть и приняли их названия, феи полностью подстраиваются под реальности новой для них среды обитания.

Там, внизу — их мир, наполненный светом удивительных водорослей и движением сотен видов почти неизученных существ, которых гоблины завезли из своих родных болот именно для пропитания фей. У жабомордых вообще к этим созданиям особое отношение на грани религиозного почитания. Причем во всех ипостасях, начиная с фуки и заканчивая высшими феями.

Неизученным подводный мир северной части Женевского озера оставался потому, что в облике русалок магические существа набирают живую массу, а так как разум к ним приходит только после второго выхода на сушу, подводное путешествие может закончиться для исследователей в желудке вот таких прекрасных существ.

Мысли о феях вымел рассвет, позволивший рассмотреть панораму, раскинувшуюся на берегу Женевы. Виднелся Старый город, за которым скрывалась Белая Женева, а слева возвышались угрюмые поутру глыбы человейников с раскинутыми вокруг них зонами так называемого Черного города.

Да уж, Женева — это не Лозанна, хотя пятнадцать лет назад, возможно, и не сильно отличалась. Теперь же это был город контрастов, причем магических контрастов.

Еще через десять минут мы вошли в реку Рона, продвигаясь мимо одного из множества причалов. Большая часть зданий вокруг порта была построена в восточном стиле, да и сновавшие там люди одевались соответствующе. И все же поверить в то, что мы оказались в Китае, не давали другие горожане. Я с жадностью впился взглядом в массивную фигуру в плаще и шляпе. Если смотреть со спины, то казалось, что в Шанхай занесло здоровенного ковбоя с дикого Запада с чуть более длинными руками, чем положено обычному человеку. Но это не Шанхай, а у «ковбоя» зеленая, гориллоподобная морда с набором острейших клыков.

Оказавшись в нашем мире и приняв новое расовое название, орки не остановились в своей ассимиляции. Одеваться они любили как ковбои, а имена брали римские. Так что сейчас я нагло разглядывал орущего на группку китайцев какого-нибудь Нумерия или Люция, а то и вовсе Августа.

В отличие от своих крупногабаритных собратьев-пришлых, гоблины в одежде себя не ограничивали. Только через пару минут я понял, что один из спорящих со здоровяком китайцев не совсем китаец, мало того, он совсем не человек. Невысокий, даже среди компаньонов, представитель Второй расы пришлых носил куртку, точно такую же, как и окружавшие его люди. А еще широкие штаны и прикрывавшую голову классическую для Азии соломенную шляпу. Так что сразу опознать пришлого у меня не получилось. И только когда гоблин повернул свою жабоподобную голову, все встало на свое места.

Ситуация на причале явно накалилась. Хорошо, что мы проплывали мимо и могли смотреть на все это с безопасного расстояния. По крайней мере, я надеюсь, что оно безопасное.

Внезапно из проема между двумя складами вышли еще два орка. Гоблин что-то закричал на китайском, и вся копания подалась немного назад. А вот воодушевившийся появлением подкрепления здоровяк взревел словно обиженный лев и рванул вперед. Он влетел в гущу низкорослой публики и, казалось, должен был раскидать их как кегли. Но внезапно в толпе что-то сверкнуло, и огромная туша улетела назад, будто ее запулили из катапульты. Чуть не сбив товарищей, орк покатился по пирсу.

Я очень пожалел, что нет под рукой бинокля. Но все же удалось рассмотреть, как вперед выскочили четыре китайца и встали в странную позу — ноги раскорячены, левая рука вперед, а правая поднята над головой. С баржи не особо видно, но я и так знал, что над головами они удерживают готовые к бою волшебные палочки. Точнее, это стикеры-пробои, потому что до настоящих палочек им далеко. Вряд ли в эту компанию простых магов затесался хоть один чародей.

Пока я размышлял, на пирсе развернулось целое сражение. Три орка топтались на месте, явно накручивая себя, как воины маори. Китайцы образовали практически мини-фалангу, угрожающе тыкая в сторону соперников палочками. Гоблин в азиатской шляпе занял стратегическую позицию в тылу.

Орки взревели и ринулись в атаку, уподобившись американским футболистам, но снова нарвались на какой-то барьер и вынуждены были остановиться, а одного вообще как-то странно повело в сторону. Казалось, что он вдруг захмелел и запутался в своих ногах. В итоге здоровяк промахнулся ногой мимо края пирса и рухнул в воду.

Этот факт почему-то окончательно взбеленил двух оставшихся зеленокожих. Один из них сунул руку за полу плаща и достал монструозного вида револьвер. Китайцы заверещали. Я слышал выстрелы только в кино, поэтому судить не возьмусь, но казалось, что пальнули как минимум из сорокапятки. Перед авангардной пятеркой китайцев вспыхнул защитный полог.

— Во дела. — Голос Грека, неслышно появившегося совсем рядом, заставил меня вздрогнуть.

Но эта дрожь была мизерной по сравнению с тем, что случилось через секунду. Над причалом, выплескиваясь на воду и захлестывая нашу баржу, разлился какой-то инфернальный рев. Сравнить я его мог только с воплем киношного кракена, которого пафосно приказал выпустить Лиам Нисон в образе Зевса.

Мне сразу захотелось присесть на палубу и заткнуть уши пальцами, при этом я понимал, что тут дело не только в звуке.

— Жабья сирена, — прокомментировал происходящее Грек и покосился на меня. — Говорят, что тому, кто услышит ее, проведя в Женеве меньше часа, должно сильно повезти.

Мое настроение тут же скакануло вверх. Оставалось надеяться, что предрассудки экспедиционных групп имеют под собой хоть какое-то основание. Но тогда почему он так странно хмурится? Ему что, мое потенциальное везение не в радость?

Только в этот момент эйфория случившегося чуда окончательно отступила, и в голову полезли совсем другие мысли. Почему отправили именно меня, а не другого? Впрочем, ничего, кроме как держать ушки на макушке, я все равно сделать не смогу. Так что не будем дергаться и будем решать проблемы по мере поступления, тем более мы уже приближались к слиянию Роны и Арвы, где располагался центр озерно-речного порта.

Сразу началась деловая суета. В компании Антонова я добрался до конторы инкассаторской службы порта и договорился насчет броневика. Это было несложно, и давно отработанный алгоритм действий не требовал излишней инициативности. С декоктами было проще всего. Кеги и другие крупные емкости сдали в общий прием серебряной тары и подтвердили заказ у перекупщиков, работающих с зельеварами-одиночками. Уже к вечеру не самые дорогие зелья просто подвезут к барже, и мне остается лишь проверить пломбы. За содержимое можно не переживать — перекупщикам репутация дороже сиюминутной выгоды от мошенничества.

Ну а пока нам предстоит заняться самым муторным делом — подзарядкой алмазных аккумуляторов. И просто закачать в них разлитую вокруг энергию не получится. Иначе в Женеве не проживало бы столько людей. По большому счету девяносто процентов представителей хомо сапиенс являлись просто живыми аккумуляторами-адаптерами. Все дело в том, что через пространственный прокол в наш мир просачивается так называемая сырая сила. Энергетическое поле мага перерабатывает ее в живую силу. В этом их главное отличие от простых людей, у которых сырая сила, накапливаясь в ауре, попросту травит организм.

Живая сила нужна магу, чтобы создавать плетения, они же магические конструкты, которые в свою очередь подпитываются уже сырой силой. Но вот беда, алмазные аккумуляторы принимают только живую силу, так что попадающие в большой мир артефакты и амулеты можно запитать лишь дорогущим продуктом энергетической жизнедеятельности магов. По большому счету для людей Женева стала миром халявы. Сдавай раз в сутки накопившуюся в себе живую силу, получай пусть не огромные, но все же приличные деньги и бей баклуши, плюй в потолок или сибаритствуй в зависимости от личных предпочтений. Вот то, что «надоено» с магов, мы сейчас и собираемся переливать в наши жуть какие дорогие закрома. Поэтому и необходим броневик с неслабой охраной, в которой кроме пятерки людей имеется аж два орка. Вблизи эти ребята впечатляли еще больше, и хотелось надеяться, что они здесь именно ради нашей безопасности, а не наоборот.

Сложность момента состояла в том, что станции по сбору живой силы находятся в не самых спокойных местах. Я, конечно, понимал, что, если все сладится, мне все равно придется привыкать к реалиям человейников, по крайней мере поначалу, как к стартовой площадке. Но тогда у меня не будет под рукой восьми боксов, забитых алмазами.

Если честно, массивные многоэтажки, цепью идущие от озера и огибающие Старый, а затем Серый город, издали казались не особо грозными. Сначала мы покинули вполне привычно выглядевший, несмотря на восточный колорит, порт и выбрались в северную часть Серого города. А вот тут было на что посмотреть, пусть даже сквозь узкие бойницы.

Сначала наш броневик проехал по широкому проспекту, при свете дня не казавшемуся таким уж необычным, а затем мы выехали на эстакаду, переброшенную через жилые массивы. Отсюда открывался прекрасный вид.

Это уже не старая Женева. Тут все строилось в последние полтора десятка лет. В основном двух и трехэтажные дома расположились относительно вольготно. Каждый имел свои особенности, но всех объединяло наличие садика вокруг и застекленной оранжереи вместо крыш. Расцветка обитающей там растительности говорила о том, что нигде на Земле ничего подобного нет. Это и есть основная сырьевая база для создания декоктов. Серый город по сути являлся одной большой плантацией, разбитой на множество частных надельчиков.

Именно потому, что я, буквально раскрыв рот, глазел на буйство красок частного сектора, в серой Женеве и возник эффект контраста. Вблизи человейник выглядел как футуристический вариант Мордора. Приземистая глыба Святогора была похожа скорее на гигантскую шайбу. Пока ассоциациями с башней мог похвастаться только человейник Артур. Даже догонявший его китайский И казался лишь бочонком.

Внешне мегаздание было испещрено окнами и балконами. Натуральным видом из квартиры тут могли похвастаться только самые богатые обитатели. Остальные довольствовались фальшивыми пейзажами больших плазменных панелей, а то и вовсе фотообоев.

Сразу возникает вопрос: почему люди позволили засунуть себя в эти то ли резервации, то ли вообще тюрьмы? В том-то и дело, что никто их не заставлял. Пришлые очень быстро сделали выводы из человеческой истории, которые мы, кстати, так и не удосужились даже обдумать. Зачем загонять кого-то куда-то силой или угрозами? Помани его халявой, сам пойдет, да с радостью и вприпрыжку.

Вдохновленные видом земных небоскребов гоблины разработали проекты и создали для их осуществления специальные смеси на основе земного цемента и магической болотной слизи, а мышоуры воплотили все в реальность. Те, кого люди презрительно называют крысюками, в прямом смысле слепили человейники, и соблазненные дешевой арендой человеки заселились туда совершенно добровольно.

Впрочем, удручающе мегаздание выглядит только снаружи. Благодаря роликам из Ютуба я знал, что внутри все горит и сверкает, как в не заканчивающийся новогодний праздник. По сути, это был гигантский торговый центр, скрещенный с жилым массивом спального района. Внутри даже можно было пользоваться электромобилями и дорогущими машинами на магической тяге. Сердцевиной каждого человейника являлся Серпантин — настоящий проспект, по спирали идущий от подземных этажей до самой крыш, на которой постоянно копошатся мышоуры, добавляя еще один этаж.

Увидеть красоты Спирали человейника Святогор мне не удалось, потому что наш путь лежал на первый подземный уровень. По слухам, тут еще относительно безопасно, а вот на третий и четвертый, не говоря уже о дополнительных технических этажах, где настоящее царство крысюков, людям соваться не стоит.

Вкатившись в один из сотни входов, мы буквально сразу оказались в техническом тоннеле. Здесь посторонних машин не было вообще — только электрокары техобслуги, пока человеческой. Мышоуров я так и не заметил.

По тоннелю мы проехали меньше километра и наконец-то остановились рядом с бронированной дверью. Водитель объяснил, что это служебный вход на станцию сбора живой силы, которую я сам же выбрал из списка в Сети, основываясь на заданном начальством алгоритме. В том смысле, что и цена должна быть пониже, и объемы сразу на восемь боксов, чтобы не таскаться с ценным грузом по разным станциям. Конечно, после того как гоблины освоили земную технику выращивания искусственных алмазов, цена на них упала, но не так уж сильно, потому что спрос все равно превышал предложение.

— Выгружаемся, — скомандовал я, но только после того, как сидевший рядом Антонов незаметно толкнул меня локтем.

Повинуясь строгой инструкции, наружу полезли только я и Витек — зам Грека. Сам начальник охраны остался внутри сторожить четыре бокса-чемодана. Мы с Витьком подхватили за специальные ручки по два бокса и в окружении бодигардов пошли к уже открытой бронированной двери. Оттуда наружу вышли два здоровяка в униформе. На правом бедре у каждого имелась кобура с револьвером, а на левом в специальном кармашке стикер-щитовик. Это стандартный набор для не особо умелых магов, особенно если нет денег на дорогущие амулеты защиты.

Они проводили нас в небольшую комнату.

— Привет, человеки! — радостно обратился к нам худой тип, нелепо смотрящийся на фоне охранников заведения.

Одет он был в не самую свежую гавайку, шорты и шлепанцы. Казалось, что парень сбежал с пляжной вечеринки.

Честно говоря, меня эта картина немного напряла, но все же решил не обострять ситуацию.

— Привет, — спокойно ответил я, прекрасно понимая подоплеку его пренебрежительного обращения.

Он явно намекал на мое с Витьком боле низкое положение в социально-пищевой цепочке мироздания. По крайней мере, в его понимании. А вот мне казалось, что именно ему до дна, пусть и магического, осталось не так уж много. Вид парнишка имел затасканный, и, судя по глазам, наркоту он жрал чаще, чем нормальную пищу.

Возникает вопрос: что этот персонаж делает в явно серьезном заведении? И не стоит ли мне что-либо предпринять по данному поводу?

— Что, захотелось присосаться в магической титьке, маглы? — блеснул своим знанием фэнтези парень в гавайке.

Насколько мне известно, подобные термины здесь не применяют, хотя информация из Сети может быть неполной.

— Захлопни пасть, Клоп. — Наконец-то один из охранников вмешался в становящуюся все более странной ситуацию. — Займись делом.

— Делом так делом, — утратив свой нездоровый оптимизм, покорно согласился Клоп. — Кидайте чемодан на стол.

Так я и сделал, руководствуясь соответствующим жестом странного парня. Столом оказалась невысокая тумбочка с бортиками, в периметр которых как раз помещался один из наших боксов. Рядом с первой тумбочкой находилась еще одна, но на колесиках, а между ними стояло обычное офисное кресло с потертой обивкой. В него и плюхнулся мой новый знакомый.

Теперь все встало на свои места: сидя в кресле, Клопу было удобно держать левую ладонь на крышке нашего бокса, а правую — на тумбочке с колесиками.

— Ну? — почему-то раздраженно поторопил меня парень.

Я встрепенулся и достал ключ-карту. После того как она прошлась по специальной прорези, небольшой лючок в крышке бокса откинулся, открывая углубление как раз под ладонь взрослого человека. Клоп тут же сунул туда свою руку и с усталым вздохом закрыл глаза.

Вопреки моим ожиданиям, ничего сверхъестественного не произошло ни через секунду, ни через десять. С минуту парень сидел неподвижно, и только под конец я заметил, как вздулись его вены, а на лбу появилась испарина.

— Проверяй, — внезапно ожил этот своеобразный живой насос.

Хриплый голос и вялый вид вызвали у меня сочувствие, но его хватило ненадолго. Парень тут же использовал что-то очень похожее на ингалятор, и, судя по нездоровому блеску в его глазах, там точно не лекарство для астматиков.

Опять стряхнув с себя лишние мысли, я занялся проверкой. Встроенное табло на боксе показывало полную зарядку. Проверить это каким-либо другим способом попросту невозможно. Впрочем, каждая такая станция очень дорожит своей репутацией. К тому же один из охранников тоже провел проверку и, захлопнув лючок, поставил свою пломбу.

Когда мы закончили заряжать четвертый бокс, Клоп выглядел так, словно вот-вот грохнется в обморок. Я покосился на охранника, но не увидел на его лице и тени беспокойства. Значит, и у меня нет причин разыгрывать активиста в борьбе за права человека.

Мы с Витьком вернулись в броневик и поставили боксы на место. Во вторую ходку со мной пошел начальник охраны. Это тоже по инструкции. Он должен проконтролировать трансакцию. После восьмого бокса Клоп выглядел, как говорится, краше в гроб кладут. Вдох из ингалятора уже не помог, но тут на помощь пришел местный охранник.

— На сегодня свободен, — с легкой брезгливостью в голосе сказал он бедному парню и сунул ему в руки несколько купюр, а также шприц-тюбик. Клоп вяло обрадовался, но после того, как прямо сквозь шорты загнал себе в бедро иглу, его радость обрела бодрость и совсем не здоровый оптимизм.

— Спасибки тебе, добрый человек. Покедава, ущербные. — Последнее было обращено к нам.

Грек лишь хмыкнул, наверняка разделив мое невысказанное мнение насчет ущербности.

Дальше было еще проще. Скользнув картой по прорези совмещенного с планшетом терминала, я перевел на счет станции девяносто восемь тысяч марок. Сумма впечатляющая. Пересчитывать на доллары или евро даже не хочу. Хотя там разница не такая уж большая в пользу швейцарской валюты.

Большие суммы, которые уходили с карты по моей воле, престали волновать уже через час. А через пять часов, когда мы закончили с алмазными батарейками и перешли к закупке артефактов и дорогих декоктов, мир вокруг меня вообще как-то выцвел. Усталость была больше эмоциональной, но и физически тоже придавило, учитывая переноску не таких уж легких зарядных кейсов. И это все очень печалило. Окажись я все-таки магом, сейчас как раз время ощутить прилив сил, а его не было.

Ближе к вечеру усталость и разочарование сплелись в апатию, на грани депрессии. Даже возникло напряжение на таможенном посту, который мы постоянно проходили, возвращаясь на баржу:

— Везете что-то запрещенное? — как заевшая пластинка, уже в одиннадцатый раз на общем спросил меня таможенник-китаец.

— Нет, — раздраженно ответил я.

Таможенник тут же оживился.

— Контроль! — крикнул он в проем двери за своей спиной.

Оттуда выплыла форменная фуражка. В том смысле, что из-за высокой стойки я видел только ее. Приблизившись, фуражка подпрыгнула, и я увидел морду заскочившего на стульчик гоблина. Так близко этих ребят я еще не видел, поэтому апатия чуток отступила.

— Что тут у нас? — на чистейшем русском, едва отрывая рот, спросил гоблин.

Я знал, что речевой аппарат у них слабо завязан на ротовую полость и тем более губы. Там больше функций выполняют шейные пузыри и гортанная трубка, но сейчас пузырей видно не было — не та интенсивность подачи звука. Гоблинов называли идеальными пересмешниками, за то что они могли чисто, без акцента воспроизвести любую речь, включая высший эльфийский, конечно если хватало знаний.

И все же, несмотря на долгую информационную подготовку, мне никак не удавалось отмахнуться от ощущения нереальности картинки. Мозг упорно намекал, что передо мной кукла, а под стойкой скрывается кукловод. Слишком уж неестественно двигалась челюсть гоблина.

— С вами все в порядке? — заботливо спросил коричневокожий таможенник.

И тут все встало на свои места. Пусть непривычная, но все же живая мимика подвижного лица и выразительные глаза этого существа не оставляли места для сомнений.

— Извините, — встрепенулся я, возвращая на лицо вежливую маску. — Очень устал. В кейсах тридцать пять пробирок декоктов пятого и шестого уровней. А также сорок семь амулетов седьмого и восьмого уровней. Все опломбировано. Запрещенных препаратов нет.

— Юй, ты зачем задерживаешь уважаемых господ? — явно из уважения ко мне, на общем спросил гоблин у напарника. А ведь наверняка мог изъясняться и на китайском, что и сделал упомянутый Юй.

Это действительно раздражало. Китаец зачирикал что-то на своем, причем тыкая в меня пальцем, что совсем уж невежливо.

В принципе, суть разговора и так понятна. Юй, несомненно, являлся эмпатом и, проводя опрос, ощутил в моих ответах неуверенность. Улови он откроенную ложь, к гоблину наверняка присоединится какой-нибудь орк.

Выслушав китайца, гоблин решил не рисковать и начал водить руками над кейсом. Его похожие на изломанные барабанные палочки пальцы, соединенные едва заметными перепонками, были похожи на пяльцы, плетущие невидимый мне узор.

— Все в порядке, господа, — закончив, сказал он нам по-русски. — Можете проходить.

Инцидент был пустяковый, но Антонов явно напрягся, что еще немного увеличило мою паранойю.

— Все, — решительно заявил Грек, когда мы вернулись на баржу, — на сегодня хватит. Тем боле завтра осталось только пять точек с особыми заказами. Леха, Слава, бодайтесь.

Я даже напрягся в ожидании, что два крепких парня станут биться лбами, но они всего лишь сыграли в камень, ножницы, бумага.

— Зараза, — выругался Леша Зборов по прозвищу Забор.

— Сочувствую, — улыбнулся Грек. — Собираемся. Назар, оставляй карточку в сейфе. Не дай бог, потеряешь по пьяни.

Только теперь я вспомнил о законном загуле экспедиционной группы в городе. Раньше меня это не интересовало, потому что рассчитывал жить здесь, а сейчас, из-за появившихся сомнений, нужно порадоваться хотя бы этому. Увы, как-то не получалось.

Оставив Леху охранять наши богатства, мы покинули баржу. В принципе, можно было бы и его взять — за сохранность товара в опечатанных трюмных хранилищах отвечает городская власть, но нарушать инструкции ради грустных глаз парня с косой саженью в плечах и мордой рэкетира я точно не собираюсь.

В этот раз мы воспользовались обычным такси на электрической тяге. От магокара она отличалась тем, что требовала подзарядки, да и вообще не имела внутри магических плетений за исключением бытовых и защитных.

За рулем опять оказался азиат:

— Куда едем, господа? — спросил он на общем.

Так как из нашей компании на нем говорил только я, пришлось переводить.

— Скажи, пусть едет в русский квартал. Бар «Бесовка», — попросил меня Грек.

Я перевел, про себя отметив, что Антонов назвал квартал русским, хотя официально он назывался славянским. Иное название у всех, кроме россиян, вызывало глухое раздражение.

В принципе, от порта до границ бывшей коммуны Ланси мы добрались минут за пять, да и то по причине малой скорости и объезда общественного парка. Если честно, славянский квартал архитектурой больше напоминал современный немецкий пригород, украшенный по случаю Рождества. Вокруг уже стемнело, и город залило электрическими и магическими огнями всех возможных цветов и оттенков.

Формально этот национальный анклав почти полностью входил в Серый город, но частично цеплял и Черную Женеву с ее человейниками. А в промежутке находились совсем уж мрачные места.

— Эх, сейчас бы мотнуть в Святогор, — проворчал чем-то недовольный Витек, — вот где настоящая развлекуха.

— Заткнись, — не совсем адекватно отреагировал Грек и наградил подчиненного свирепым взглядом.

Похоже, отдыхать в славянский квартал мы едем только ради меня, точнее программа отрыва будет неполной именно из-за моего присутствия.

А вопросов к Антонову все больше и больше, только ответов почему-то нет ни одного. Впрочем, мне было не так уж важно, куда именно мы поедем отдыхать. Жутко хотелось выпить. Нет, не залить разочарование убойной дозой алкоголя, а просто выпить, чтобы в голове прояснилось и напряжение не мешало думать.

Бар «Бесовка» ничем особым не отличался от других зданий, плотно стоявших по обе стороны улицы Шанси, если не считать пробегавшие по фасаду жгутов красных молний, которые сходились над широким крыльцом, на секунды высвечивая фигуру томно изогнувшейся дамы с хвостом и рожками.

У входа тусил народ, но на очередь перед заслоном фейсконтроля это было не похоже. В основном здесь собрались явно выбравшиеся на отдых люди, и выглядели они как минимум импозантно. Светящиеся волосы, фосфоресцирующий макияж, ползающие по практически обнаженным телам татуировки или просто боди-арт. От всего этого веяло смесью фэнтези и киберпанка.

Похоже, это просто компания, проходившая мимо и остановившаяся здесь на некоторое время. Над веселящимися гуляками порхали какие-то птички. Я не сразу узнал низшую ипостась фей, в простонародье называемую фуки. А если эти местные аналоги слишком наглых воробьев достанут окончательно, то высказывающиеся просто меняют букву «у» на «а».

Десяток фуки явно кружил над компанией не просто так. Одина из колоритных дамочек подняла над головой раскрытую к небу ладонь с непонятно откуда взявшимся крошечным огоньком. Существо со стрекозиными крылышками, похожее на грубо слепленное крошечное подобие человеческой женщины, тут же нырнуло вниз, к ладони, и, обхватив трехпалыми ручонками огонек, прижало к груди. Сгусток живой силы тут же впитался внутрь. Рыжеволосая дарительница попыталась схватить шустрое существо, но безуспешно. Ее друзья дружно засмеялась, подкалывая неудачливую охотницу. Ее черноволосая подруга повторила действо, и в этот раз охота оказалась успешной. С противным хрустом, вызвавшим у меня неприятную дрожь, маленькое тельце было смято в ладони и тут же распалось на горсть серебристой пыли, которую злобная дамочка развеяла над собой и друзьями-уродами.

Словно почувствовав мое негативное внимание, девушка с большими, змеиными глазами улыбнулась и облизала полные зеленоватые губы раздвоенным языком.

— Да ладно, — ткнул меня под ребра многоопытный Витек. — Это только линзы и пирсинг, вот в клубах Святого…

Закашлявшись, он покосился на Грека и продолжил:

— …Внутри увидишь что-то посерьезнее. Если честно, все эти маги вообще шизанутые. Нормальных людей почти нет, и я рад, что вернусь домой. Гостить тут хорошо, но жить я бы не стал.

Возможно, это заявление и подняло бы мое настроение, но в словах Витька чувствовалась фальшь. Он хотел бы стать магом не меньше, чем я.

Желание выпить усилилось, и я последовал за коллегами. Антонов уже успел рассчитаться у входа, и мы без задержек прошли в главный зал заведения.

Как я и предполагал, это был классический стриптиз-бар. С определенными оговорками.

То, о чем говорил Витек, я увидел прямо со входа. Высокий подиум шел через весь зал. По нему в этот момент шествовала дама, явно заканчивавшая свое выступление, потому что из одежды на ней остались только серьги. У меня ни на минуту не возникло сомнений, что торчащие из ее шевелюры рожки не бутафорские. Как и длинный гибкий хвост с рыжей кисточкой на конце. Стриптизерша словно специально провернулась вокруг своей оси, чтобы я убедился — хвост из ее копчика именно что растет. Да и его движения были вполне осмысленными.

Я на пару минут выпал из реальности, и парни со смехом толкнули меня вперед. Мы уселись на барные стулья прямо у подиума, имевшего узенький бортик, как раз чтобы поставить стакан и маленькую тарелку с закусками. К нам тут же подскочила официантка.

Так как заказывал Грек, у меня была возможность рассмотреть еще что-то помимо подиума и рогатых девиц на нем. Интерьер был сделан под старинный храм непонятных богов. Из дыр в стене выливалась иллюзорная лава и утекала куда-то в рассекавшие мраморный пол трещины.

Для меня очень атмосферно, но почему-то появилась уверенность, что через час я перестану обращать вникание на все эти декорации, а у тех, кто ходит сюда постоянно, все это вызывает оскомину как дешевая бутафория. Оно и неудивительно, в Женеве наверняка полно мест, где иллюзии сделаны намного качественнее.

Пока я осматривался, принесли бутылку искрящегося пойла, наверняка смешенного с каким-то убойным декоктом. Впрочем, Грек вряд ли станет поить своих архаровцев наркотой, так что можно пить смело.

— Ну, по первой за новичка, — задвинул тост совсем уж раздухарившийся Витек.

Возражений не последовало, и мы дружно выпили.

Хорошо пошла. В животе потеплело, и вместе с тем по телу пробежала прохладная и освежающая волна, смывая часть негативных эмоций.

Нужно добавить!

И мы добавили. Затем поддержали дружный возглас зрителей, явно встречавших какую-то местную стрип-звезду.

Увы, я немного ошибся, потому что из-за кулис вышла не очередная бесовка, а самый настоящий фавн. Очень надеюсь, что хотя бы половина всех модификаций лишь костюм и накладки, потому что жить с таким наверняка неудобно. Это был действительно даже не косплей, а транс под мистического персонажа. У чудака колени выгибались совсем не в положенную виду хомо сапиенс сторону! Массивные копыта поддерживали волосатые конечности, на которых конферансье прыгал, что тот козел. Хвост и рога уже не удивили, зато серьезно впечатлили доработанное лицо и длинные, явно живые и очень подвижные уши. Это точно не маска — мимика на физиономии, являющейся чем-то средним между козьей мордой и лицом человека, выражала бурные эмоции.

— Дамы и господа! — противно заблеял фавн. — Встречайте: великолепная, обворожительная и несравненная Агата — Сердце пламени!

Я уже было подумал, что это слишком громкий псевдоним для простой стриптизерши, но через секунду осознал глубину своей неправоты. Опять же, очень надеюсь, что это краска.

Все тело появившейся стриптизерши было красным, словно недавно искупалась в крови. Самые интимные места пока прикрывало белье и прозрачная накидка, но это явно ненадолго.

Двигалась она действительно прекрасно, дополняя танцевальные па движениями гладкого хвоста. У этой вместо кисточки была классическая стрелка, но почему-то вызывавшая у меня сравнение с окончанием некоего органа, которого у дамы быть не может по определению. В общем, самый настоящий хентайный тентакль.

Зрелище вызывало во мне очень противоречивые ощущения. Трудно описать эту смесь отвращения и возбуждения с добавками страха, дрожи и непонятного детского желания сбежать.

Похоже, мои эмоции прорвались наружу, потому что стриптизерша, избавившись от накидки и даже бюстгальтера, впилась в меня взглядом. Сам взгляд я лишь угадал, потому что там все было черным — и зрачки, и радужка, и то, что неуместно в данном случае называть белками.

Перекатившись в изящном движении, она мгновенно оказалась прямо передо мной, зависнув над стойкой для напитков. Бесовка словно приковала мой взгляд к своим диким глазам и провела когтистыми пальцами правой руки по моей груди. Пугающее и какое-то противоестественное желание вспыхнуло с новой силой, но тут боковым зрением я увидел, что стриптизерша надумала погладить мою щеку своим хвостом.

Я, конечно, не ханжа, но это уже перебор!

Странное вожделение тут же схлынуло, как отлив, обнажая отвращение и неприятие. Мой рывок назад оказался неудачным — рука зацепила полную рюмку и прокинула на ноги. Казалось, что заржал весь зал.

Теперь к отвращению присоединилась злость на себя и весь мир. Я тут же слез с барного стула и повернулся к ржущему Витьку:

— Где здесь туалет?

— Зачем сразу в туалет? — влез в разговор незаметно подобравшийся фавн. — Проблему можно решить и более приятным способом. Закажите приватный танец любой из наших бесовок, можно даже Агату, если франков хватит.

— Я сейчас тебе приватно рога отломаю, козлина, — зарычал я на сутенера, но лишь вызвал очередной взрыв хохота.

Витек, утирая слезы смеха, ткнул пальцем в угол зала, куда я и направился.

Проблема с брюками оказалась не такой уж серьезной — плотная ткань не промокла, а ее темный цвет скрывал остальное. Приведя себя в порядок, я уставился в большое зеркало. Прав был Витек — они здесь все ненормальные. Наркоман Клоп, давящая маленьких фуки девица и весь этот зверинец навевал на мысли, что дома все-таки лучше. С другой стороны, Грек и сотоварищи могли подшутить, затащив меня к самым лютым извращенцам города, а в остальном все не так уж плохо. В видеороликах и интернетовских статьях Женева не выглядела так отвратно.

Очередная вспышка злости придала решительности. Уехать домой я всегда успею, но если не использую все возможности, то жалеть буду до конца жизни, а ведь оставался еще один вариант. Но для этого нужно срубить хвосты, да и набраться решительности, чтобы выйти в незнакомый город без поддержки.

Вернувшись в зал, я не пошел к коллегам, а занял место у барной стойки, подальше от подиума. Заказал еще рюмку того же искрящегося пойла. Штука явно хорошая.

Через минуту меня заметил явно забеспокоившийся Грек. Он призывно махнул рукой, но, заметив мое отрицательное покачивание головой, успокоился и вернулся к наблюдению за Агатой. Я же быстро опрокинул в себя рюмку, расплатился и выскользнул наружу, благо выход был совсем рядом.

Глава 3

Охранник у входа помог вызвать такси.

— Улица Старьен, пятнадцать, — на общем сказал я таксисту явно неславянской наружности.

— К старому Хаиму? — по-русски без акцента спросил таксист.

— Наверное, — не стал я поддерживать бессмысленный разговор.

До места мы ехали не больше десяти минут. Под нужным мне номером оказался двухэтажный дом, стиснутый с боков рядами однотипных строений, но с попытками казаться уникальными. Вывеска на русском «Эксклюзивные декокты» подтвердила, что я действительно на месте. А вот табличка «закрыто» противоречила информации об этом месте, найденной мною в интернете. Однажды на форумной сваре фанатов магического города всплыло название этой лавки и ее хозяина — гоблина. Споры велись жаркие, но все сводилось к тому, что именно тут можно найти возможность стать магом, даже если судьба сразу не выдала тебе счастливый билет.

Если честно, в подобные сказки я верил все меньше и меньше. Если бы дополнительные шансы действительно имелись, то о них судачили бы на каждом углу, но, как ни странно, маги, заглядывавшие на форум, пусть не подтверждали слухи, но писали, что старый Хаим умеет находить выходы из, казалось бы, безвыходных ситуаций. Впрочем, это могли быть тролли, но совсем не сказочные, а интернетные.

И все же, не проверив этот вариант, я не смогу уехать из Женевы и жить дальше со спокойной душой. Так что табличка меня не остановила.

Вопреки моим ожиданиям, практически после первого же удара в двери открылась узкая щель, и два сиреневых глаза с горизонтально вытянутыми зрачками с минуту изучали мою физиономию.

— Проходите, коль уж так приспичило. Версию, что вы не умеете читать, я решительно отметаю, — по-русски отозвался хозяин заведения.

Он был невысоким, мне по плечо. Старый гоблин нацепил на себя нечто похожее на африканский вариант длинного пончо и такой же африканский чепец.

К моему удивлению, внутренний интерьер напоминал скорее аптеку позапрошлого века, чем лавку продавца декоктов и других чародейских примочек.

— Ну и чем бедный, старый Хаим может помочь молодому, полному сил человеку? — гоблин явно копировал манеру общения у того же народа, у которого спер свое новое имя.

Интересно, они все этим балуются или торговец является исключением?

Конечно же, говорить я собирался совершенно не об этом:

— Ходят слухи, что уважаемый фор Хаим может дать умный совет и помочь даже в безвыходной ситуации.

— И в какой же тупик уперся носом столь приятный юноша?

— Я хочу стать магом, но, похоже, не получается.

— Тест проходили? — уточнил гоблин.

Зайдя за стойку, он взобрался на высокий стул, и теперь наши глаза были на одном уровне.

— Да, меня признали обычным человеком, но я слышал о том, что тесты не точны.

— Одни действительно не точны. — Прищурив свои лупоглазки, гоблин внимательно посмотрел на меня. — Чувствуете недомогание?

— Нет, но и прилива сил тоже не испытываю.

— Интересно, — задумался гоблин. — Подойдите поближе.

Когда я встал вплотную к прилавку, он нацепил на голову какой-то чудной полушлем с целым набором линз и даже сборных объективов. Защелкав рычажками и меняя линзы перед своим левым глазом, жабомордый пару минут рассматривал меня, а затем глубокомысленно и малоинформативно выдал:

— Угу, очень интересно.

А уж как мне интересно! Но переспросить я не успел, потому что фор Хаим продолжил:

— Похоже, что вы у нас, молодой человек, пограничник.

Этот термин был мне знаком, но особой радости новость не принесла. Пограничниками называли еще более редкий типаж, чем маги. Аура этих «везунчиков» способна частично перерабатывает сырую силу, но недостаточно, чтобы человек мог долго жить в магической зоне. Пограничники способны пробыть в Женеве до месяца, но затем им снова придется вернуться назад в обычный мир как минимум на такой же срок. И уж тем более они не способны чародействовать.

— Вот уж порадовали, — вздохнул я.

Пограничники были идеальными торговыми представителями, но не факт, что мне захочется погрузиться в магический мир лишь наполовину. Или захочется?

— Я бы не стал так сокрушаться, — хитро ухмыльнулся гоблин.

Мимика этих существ хоть и была далека от человеческой, но тем, кто хоть немного интересовался вопросом, считать эмоции с коричневой морды было не так уж трудно.

— Вы что-нибудь слышали о страсти феи? — резко сменил тему гоблин, — И я сейчас не о той дешевой поделке, которую продают обычным людям.

— Вы сейчас говорите о настоящей высшей фее? — Догадка мне самому показалась дикой, но он тут же подтвердил ее:

— Именно. Вы ведь знаете, что такое закон честного обмена? — уточнил гоблин и тут же разочарованно качнул головой. — Похоже, что нет. Феи — волшебные существа, и стремление к справедливости и равновесию является их глубинной сутью. Смыслом жизни. Даже фуки, получая частичку живой силы, награждают дарителя толикой удачи. Пусть и мизерной.

А вот это действительно новость. В сети о данном нюансе не было ни слова. К тому же удивило то, с каким восхищением гоблин говорил о феях.

— И если фуки охочи до живой силы, то выбравшаяся на сушу высшая фея ищет людскую страсть, отдавая взамен частицу своего особого волшебства. Предавшись страсти с феей, маг имеет шанс усилиться. У обычного человека появится очень небольшой, но все же шанс получить ауру мага, а вот пограничник станет им наверняка. Мало того, вы можете получить Дар.

Вот это, конечно, новость. Дар — мечта всех магов, как потенциальных, так и действующих. Это даже внесено в квалификацию. Низшая ступень — это простые маги. Вторая — мастера, использующие магические умения при создании декоктов или артефактов. Для этого нужно долго учиться. Выше всех стоят чародеи — те, кто уже автоматически, почти на подсознательном уровне манипулируют магическими конструктами и даже способны плести новые. А вот между мастерами и чародеями стоят одаренные. Это те, кто на халяву получил некое магическое умение, для освоения которого обычным путем уходят годы.

В общем, эта старая жаба не просто огорошила меня, а помахала перед носом такой морковкой, что отказаться у меня просто не получится. Детская мечта уже не горела тусклым огоньком, а полыхала пугающим пожаром.

— К чему вы ведете? — осторожно, чтобы не спугнуть удачу, спросил я.

— К тому, что мне известно, где сейчас находится высшая фея, ищущая страсти.

Если честно, у меня появилось ощущение, что я попал в сон, навеянный то ли любовным, то ли вообще порнографическим романом. Даже незаметно для собеседника ущипнул себя за бедро. Было больно.

— И что от меня требуется, чтобы познакомиться с феей?

— Всего ничего, — улыбнулся гоблин, — пятьдесят тысяч франков.

Нужно отметить, что улыбались жабомордые так же, как и люди: растягивая губы, а учитывая строение челюстей и зубной набор, выглядело это не дружелюбно, а как проявление намерения укусить прямо сейчас. Названная сумма добила меня окончательно. Даже если сильно поторговаться, личных накоплений мне точно не хватит.

— Мне нужно подумать, — без лишних расшаркиваний буркнул я и, развернувшись, пошел к двери.

Мне действительно нужно подумать, но не об отказе от возможностей, а решить — поговорить ли с Греком или же прямо отсюда поехать в порт и забрать из сейфа расчетную карточку компании. Скорее всего, откровенный разговор с Антоновым не самая лучшая идея. Он вряд ли даже за вознаграждение согласится на такую аферу. И только уже потянувшись к ручке двери, я подумал, что все это может быть тупейшим разводом и мне просто навешали лапши на уши. Но остановила меня отнюдь не эта мысль.

— Молодой человек! — послышался торопливый возглас гоблина. — Не нужно так спешить. Я сразу понял, что у вас не может быть денег, но если бы не видел перспективы, то зачем мне разводить такие долгие разговоры? В конце концов, вы не студент, а я не преподаватель Академии, чтобы заниматься с вами просвещением.

Я развернулся, буквально излучая недоверие и сомнения.

— Не надо смотреть на меня как на злодея. Я просто бизнесмен, и если бы упускал подобные возможности, то не имел бы всего этого.

Гоблин театрально распахнул руки, в своем пончо становясь похожим на летучую мышь.

— Я понимаю, в чем возможность для меня, но при чем здесь вы? — парировал я, не утратив ни грамма сомнений.

— Ну как же, — прищурился гоблин, — мне случайно, буквально чудом удалось узнать, где находится жаждущая чужих страстей фея, и тут в моем заведении появляется пограничник. Если отмахнуться от подобной удачи, она может уже и не вернуться.

Да уж, у гоблинов с удачей вообще все непросто. В их пантеоне за это дело отвечают сразу три божка, и каждый за свой отдельный аспект везения. И все же ситуация сильно напоминала историю о маленьком мальчике и добром дяденьке с конфетой в руках и серым фургоном за спиной.

— И что вы предлагаете?

— Деньги, — тут же ответил гоблин. — Я дам вам необходимые средства, а вы, когда получите дар, сможете в любом банке нашего города получить кредит и рассчитаться со мной сторицей.

— А сторица это у вас сколько?

— Я дам вам сорок пять тысяч, а вы вернете мне сто пятьдесят.

— Уже сорок пять?

— По-прежнему сорок пять, — не изменившись в морде, ответил гоблин. — Такую сумму вы должны отдать моим партнерам.

— А если ничего не получится?

— Значит, проиграем мы оба. И что-то мне подсказывает, что вы расстроитесь значительно больше меня.

— И вы вот так отдадите незнакомцу кучу денег? А если я сбегу?

— Куда? — как мне показалось, хищно улыбнулся гоблин. — К тому же вы дадите мне согласие на установку отслеживающей печати.

Вот не знаю, кого благодарить за то, что я сказал через минуту, — детскую мечту, искрящуюся дрянь, которая все еще мутила мой разум, делая легкими мысли и решения, или же у меня просто сломался инстинкт самосохранения.

— По рукам, — тряхнув головой, протянул я ладонь для одинакового в обоих мирах ритуала скрепления сделки.

Пальцы у гоблина оказались на удивление сухими и мягкими.

Как только мы договорились, фор Хаим сразу засуетился. Не ослабляя рукопожатия, он второй рукой сдвинул рукав моей куртки и, достав из-под прилавка какую-то коробочку, прижал ее к открывшейся коже выше запястья.

Дальше гоблин невнятно забормотал, и коробочка загудела. Я напрягся, но ни боли, ни вообще какого-либо дискомфорта так и не ощутил. Закончив с постановкой печати, фор Хаим сунул мне в руки четыре с половиной пачки швейцарских франков, а также какую-то карточку и буквально выпихнул из своего заведения. Вдогонку мне полетел совет не тратить время попусту.

Прохладный воздух освежил хмельную голову. У меня тут же появилось желание вернуться и отдать деньги, но затем над головой пролетела стайка фуки, даже не обратив на меня внимания. Для этих попрошаек, охочих до живой силы, я был не более интересен, чем дерево или фонарный столб.

Это почему-то разозлило меня и придало решимости. На карточке значился адрес. Судя по онлайн-карте в смартфоне, пешком я туда буду добираться минут двадцать. И только я подумал о такси, как словно по волшебству подкатил электромобиль с соответствующей надписью на фонаре. Конечно, магия здесь ни при чем — всего лишь предусмотрительность гоблина. Так что уже через пять минут я стоял у мрачного дома, который казался давно заброшенным. Да и райончик тут был так себе. Деньги жгли карманы, так что я не стал задерживаться, а сразу нажал на звонок двери под разбитым фонарем.

Довольно символично. Высунувшаяся в открывшийся проем физиономия лишь усиливала эффект.

— Че надо? — спросил человек в костюме байкера и с донельзя мрачным выражением на худой физиономии.

— Вот, — выдавил я из себя, протягивая карточку.

— Старый Хаим прислал?

— Да.

— Все еще косит под одесского еврея?

— Пытается, — чуть успокоившись, ответил я.

Похоже, это была не вялая попытка пошутить, а какая-то проверка.

— Проходи, — отступил чуть в сторону мрачный тип и тут же перешел к делу: — Деньги.

Ну что же, дом я не перепутал, так что остальное зависит уже не от меня. Франки тут же перекочевали в чужие карманы. После этого незнакомец достал какой-то попискивающий прибор и начал водить им вдоль моего тела. Как ни странно, прибор не отреагировал на печать фор Хаима, но результат исследования незнакомца не насторожил, так что он спрятал прибор и протянул ко мне руку:

— Телефон. Получишь обратно, когда вернешься.

После небольшой заминки я все же отдал смартфон человеку, которого вижу в первый и, возможно, последний раз в жизни. Впрочем, после расставания с пухлыми пачками франков все прошло без внутренней борьбы.

Спрятав телефон, мрачный тип призывно махнул рукой и начал спускаться в подвал. Это тоже напрягло, но слишком уж спокойно он вел себя, не боясь подставлять мне спину.

В подвале все стало еще интересней. Там обнаружился подземный ход, по которому мы прошли не менее полутора сотен метров.

Выбравшись из похожего подвала в гостиную еще одного дома, так и оставшийся безымянным для меня мужик открыл дверь и, высунувшись наружу, махнул рукой. Через минуту на крыльцо взбежал парень в бейсболке, из-под которой выбивались голубые волосы. Четыре пачки франков без половинки перекочевали уже к нему, и он стал моим новым провожатым.

Парень оказался таксистом. Мы уселись в его машину и поехали в направлении светящейся шайбы человейника, и я уже понятия не имел, какого именно.

Но наше путешествие имело и промежуточную остановку. Водитель притормозил у тротуара, и на заднее сиденье забрался еще один человек, в худи с натянутым на голову капюшоном:

— Не поворачивайтесь, пожалуйста, — очень вежливо по-русски с польским акцентом поспросил новый пассажир.

Затем он быстро расспросил меня о том, как я попал в Женеву и что именно хочу получить за свои деньги. В конце напрямую спросил, не являюсь ли я агентом жандармерии. Получив мой абсолютно искренний отрицательный ответ, тот, в ком я обоснованно заподозрил эмпата, тут же покинул машину, а мы с таксистом поехали дальше.

По мере приближения к человейнику я волновался все больше и больше. Честно, если бы вместо худенького парня в машине сидели два мордоворота, я бы уже перебирал в голове варианты побега. Тут же было очевидно, что, попроси я остановиться, парень выполнит мою просьбу.

Так что повода все отыгрывать назад пока не было. Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, я начал копаться в памяти, чтобы освежить свои знания о феях.

По сути, это не была еще одна раса пришлых. Феи вообще считались условно разумным видом волшебных существ, окутанным тайнами, преданиями и откровенными суевериями. Слухов о феях было больше, чем фактов. Единственное, что было изучено хоть как-то, это их удивительные жизненные циклы.

Если начать не с пресловутого яйца, а, так сказать, с курицы, то однажды в межмировой портал прошла высшая фея. Скорее всего, она выглядела как гоблинша или эльфийка, но вряд ли развилась в образе оркской самки. Посчитав свой жизненный путь завершенным, фея умерла, распавшись на несколько килограммов золотой пыльцы. Каждая частица пыльцы теми или иными способами попадала в женевское озеро или вытекающую из него Рону. Там она развивалась в некое подобие головастика, который питался планктоном и растениями. Чуть позже головастик затвердевал, и из него, как из кокона, вылетали фуки. Эти существа уже не нуждались в телесной пище и накапливали выпрошенную у магов живую силу. Это могло длиться десятилетиями.

Накопив достаточно силы, фуки ныряли обратно в воду, теряли крылья, зато обретали хвост и превращались в русалок. А вот в этой ипостаси они становились хищниками, пожирающими все, до чего доберутся, включая выпавших за борт или упавших с пристани людей. Набрав достаточную массу, русалка, в точности как в сказке, сбрасывала хвост и вновь обретенными изящными ножками выходила на грешный берег, чтобы, как уверил меня фор Хаим, искать страстей.

Если честно, даже мне, годами изучавшему такую информацию, вся эта история казалась до предела сказочной. Но я видел своими глазами и русалок, и фуки. А теперь еще и встречусь с высшей феей.

Пока я предавался странным и будоражащим фантазиям, лунная тень от мегаздания поглотила нас, а дальше мы вообще нырнули куда-то под землю. По странным техническим тоннелям, где никого не было видно, мы ехали еще минут пятнадцать, а затем остановились у грузового пандуса с неприятно высокими ступенями.

После условного стука в железную дверь меня — опять вопреки моим опасениям — встретила миленькая девушка. Она презрительно фыркнула на попытку парня сделать комплимент и, мягко улыбнувшись мне, поманила за собой. Еще пару минут мы потратили на проход по серым бетонным коридорам, а затем дошли до простой пластиковой двери, всем своим хлипким видом говорящей, что за ней нет ничего странного и опасного.

Внутрь моя проводница входить не стала, лишь услужливо открыла дверь, предлагая мне сделать это самому.

И вот как только я шагнул через порог, дурные ожидания оправдались в полной мере. Даже не знаю, что меня напрягло больше: четверо мордоворотов в плащах или странная конструкция с закрепленной в ней обнаженной девушкой. Звук, с которым закрылась деверь, показался мне до крайности зловещим.

Если не считать старого Хаима, все участники этой затеи были людьми, даже здоровяки в плащах лишь косили под орков, которые в свою очередь копировали ковбоев. А вот девушка выглядела очень необычно. И дело даже не в том, что конструкция, в которой она была закреплена, явно была из ассортимента любителей садомазо, или же в ее затуманенном взоре. Меня одолевала уверенность, что к роду человеческому пленница не имеет никакого отношения. Впрочем, если учесть то, на встречу с кем я направлялся, оно и неудивительно. Но в моих фантазиях все выглядело совсем по-другому.

— Нравится? — заговорил один из здоровяков.

Причем в его голосе я уловил интонацию давешнего фавна.

— Что-то не очень, — осторожно ответил я, оглядываясь в поисках путей к отступлению и закономерно не находя их.

— Не любишь, когда пожестче? — сочувственно спросил здоровяк.

— Вообще.

— Ничего, сейчас хлебнешь зелья и выдашь такую страсть, что наша куколка обязательно одарит тебя чем-то очень вкусным.

Хмель окончательно выветрился из моей головы вместе с последними крохами авантюризма. Просчитать дельнейшее было несложно. Если я сделаю то, что мне предлагается, то жить с таким грузом будет очень сложно. Но страшнее всего было то, что дрянь, флакон с которой говорун уже держал в руке, могут влить и силой. Дальнейшие перспективы даже представлять не хочется.

Мысли панически заметались в голове, и тут наконец-то снизошел мой любимый пофигизм. Все стало просто и понятно.

— А может, разойдемся по-хорошему? — Мои губы сами расползлись в слегка придурковатой улыбке.

— Смотри, какой дерзкий, — обратился к подельникам говорун, и вдруг его глаза заледенели.

Выхватив револьвер из кобуры, он навел его мне прямо в лоб:

— Конечно, все будет по-хорошему. Ты же почти свой. Сейчас оприходуешь цыпочку и вольешься в нашу дружную компанию. Будешь работать на шефа не за совесть, а за страх. Сам не захочешь, чтобы гоблины узнали, как ты изнасиловал фею.

Теперь все окончательно встало на свои места. Так они и деньги зарабатывают, и ряды свои пополняют новоиспеченными магами. А если я стану одаренным, так вообще получится лучше некуда. В смысле, для них, а не для меня. Сталкиваться с настолько экстремальным рекрутингом мне еще не доводилось.

Не обращая внимания на револьвер, я повернул голову, чтобы посмотреть в угол, где находилась пленница. Теперь все рассмотрел подробно. Раньше мой взгляд соскальзывал, потому что было невыносимо стыдно за то, как по дурости вляпался в подобную мерзость. Теперь уже не стыдно.

Устройство выгнуло девушку в неудобное для нее положение, зато насильнику предоставлялись все условия для черного дела. Она была очень красива, можно сказать совершенна. Платиновые волосы, тонкий, чуть вздернутый носик и пронзительно изумрудные глаза. Муть в них чуть развеялась, и наши взгляды встретились.

Сквозь спасительный пофигизм пробился мучительный выброс бессильной ярости.

Прости, сестренка. Прости, что не смогу помочь.

Повернувшись, я посмотрел на мерзкую харю бандита.

— Ну же, малыш, не дрейфь, — с улыбкой произнес он, протягивая левой рукой флакон с декоктом.

— Засунь себе это в дупло, — с издевкой произнес я и добавил: — Коррхастр.

В принципе это слово даже не ругательное, означает «младший друг», но, учитывая популярный у орков, несмотря на всю их брутальность, бисексуализм, акценты резко смещаются, и моему собеседнику этот нюанс явно прекрасно известен.

Бедолага аж пятнами пошел. Я не стал закрывать глаза. Фиг ему, а не такое удовольствие. Возможно, зря. Выстрел, который должен был избавить меня от лишних мучений, так и не раздался. Бандит скрипнул зубами и, ловко перехватив револьвер, попытался двинуть им меня в морду. Но там, куда он ударил, моей головы уже не было.

Резко согнув колени, я провалился вниз. Не получившего ударной опоры бандита чуть развернуло, как раз под мой выпад. Раскорячившись как лягушка, я после короткого замаха влепил ему кулаком в самое сокровенное для любого мужика место.

Неспортивно и не по понятиям? Плевать! Жизнь в детдоме учит многому, но уроков правил хорошего тона там нет. А от бандитских понятий меня всегда тошнило.

Мой противник, хрюкнув, начал скукоживаться и заваливаться набок. Обзор сразу улучшился, но радости это не принесло. Три бугая ринулись ко мне с явно нехорошими намерениями. А тут, как назло, куда-то подевался мой пофигизм, и стало очень страшно.

Негромкий хлопок я как-то пропустил, а вот пролетевшую за спинами бегущих ко мне бандитов якобы пластиковую дверь рассмотрел очень хорошо. Особенно то, как она углом глубоко воткнулась в бетонную стену. Дверь точно не простая, и запулил ее кто-то очень сильный.

В следующий миг бандитам стало не до меня, а мне не до конструкционных особенностей якобы пластиковых дверей. По ушам ударил вой гоблинской сирены. Тогда в порту она задела меня лишь краем, а сейчас досталось от всей души. Захотелось заползти куда-то под бетонный пол.

Когда навалилась тишина, я даже не поверил своему счастью и лишь через десяток секунд вспомнил о том, где и при каких обстоятельствах нахожусь. С трудом разлепив веки, я увидел, что в обширном помещении стало вдруг тесно из-за доброй дюжины здоровенных орков. Причем не простых, а хорошо бронированных. На первый взгляд кирасы, надетые поверх тактических костюмов с нашивками жандармерии, казались нелепыми, как и шлемы без забрал, лишь с прорезями для глаз.

Оторвав взгляд от этих монстров, я посмотрел на своих недавних оппонентов. Говорун слабо поскуливал, а вот его друзья почему-то лежали неподвижно, хотя должны были уже оклематься. Чай, поздоровее меня будут. Мало того — их никто не спешил вязать. Ответ на мой вопрос был прост как мычание: один из орков подошел ближе и без затей просто выстрелил из своего монструозного револьвера в голову навеки замолкшего говоруна.

Вот вам и законность. Группа захвата, полностью состоящая из пришлых, мочит людей без суда и следствия. Что-то мне уже не так сильно хочется жить в этом чудесном городе очень добрых волшебников.

И только через пару секунд, когда бронированный орк с ленцой вернул весь покрытый чуть светящимися рунами револьвер в набедренную кобуру, логика и почерпнутые из Сети знания наконец-то пробились в мой шокированный мозг. Здоровяк явно не собирался убивать меня, что, согласитесь, не так уж плохо. Кроме того, это — спецназ жандармерии Серого города, а сейчас они работают в Черном городе, так что не скованы никакими законами. Что-то мне подсказывало, что верховный комиссар и полубандитская верхушка данного человейника не станут ссориться из-за группы похитителей и насильников. Ну, и намеки бандитов, что гоблинам ну очень не понравится насилие над феей, тоже многое объясняют.

Кстати, насчет гоблинов. В компании орков жабомордых оказалось аж две штуки. Один был в кожаном сюртуке до колен и с котелком на голове. Гоблин опирался на трость и, не отрываясь, смотрел на фею, как и его родич, а скорее всего, родичка, закутанная в бурнус, словно бедуин.

Осознав, что всем на меня плевать, я все же не рискнул встать на ноги и просто сел по-турецки, продолжая наблюдать за происходящим вокруг феи. Гоблинша в бурнусе уже успела набросить на освобожденную пленницу плащ и, чуть отступив, опустилась перед ней на колени. От тихой песни гоблинши — а скорее, от ее направленного обожания — фея словно наливалась силой. Волшебное существо присело на корточки рядом с певуньей и нежно коснулась ее головы тонкими пальчиками.

Дальнейший просмотр этой, без сомнения, сакральной сцены был прерван оказавшимся рядом со мной гоблином. Он явно заметил мой интерес к событию:

— Ну и как вам приключение, молодой человек?

Одежда, цвет узоров на коричневой морде и даже голос были совсем другие, но я ни на секунду не засомневался в том, что это — фор Хаим собственной персоной. Или же тот, кто выдавал себя за старого торговца.

— Так себе развлечение, — вяло ответил я, все еще пребывая в состоянии адреналинового отката.

Вставать не хотелось, так что я продолжал сидеть скрестив ноги. Гоблин был невысоким, и сильно задирать голову не приходилось.

— Скажи спасибо, что жив остался, — отбросив вежливость, жестко сказал пришлый. — Если бы ты успел обидеть госпожу, лежал бы рядом с остальными.

Злость с легкостью победила апатию, и я даже встал, чтобы смотреть на собеседника сверху вниз:

— Вот только не надо вешать на меня всех дохлых собак. Вы развели меня словно пацана. Подставили, используя как приманку. Уверен, другого способа добраться сюда у вас попросту не было. — Внезапно меня озарила догадка: — Небось, и насчет пограничника соврали?

Гоблин ехидно ощерился мелкими зубами и театрально развел руками:

— Я тебе что, видящий, чтобы определить на глазок тонкое строение ауры? Старый Хаим мог, но сейчас его мерзкую душонку уже догрызают чокоры в Темной бездне. Скорее всего, ты простой чел. Некоторым удается без токсикоза прожить в городе три-четыре дня.

Не знаю почему, но я даже не расстроился. Усталость была дикой, и у меня уже не осталось других желаний, кроме как оказаться на барже и выспаться. О том, что будет завтра, думать не хотелось.

— Мерзкая ты жаба, — выдохнул я и почувствовал себя еще хуже от того, что опустился до тупых оскорблений.

— Кто бы говорил, чел. Сам… — Внезапно хоть и резкая, но без лишней экспрессии речь гоблина оборвалась. Он смотрел уже не на меня, а куда-то в сторону.

Я резко повернулся и оказался вплотную к фее. Она была на полголовы ниже меня, но это не мешало нам сцепиться взглядами. Плащ все еще был на ней, но девушка не стала кутаться в него, и все прелести по-прежнему оставались на виду.

Она протянула ладошку и прикоснулась пальцами к моей щеке. Совсем как та бесовка, но в этот раз мне не хотелось отшатнуться. Наоборот, стало очень страшно, что этот удивительный момент что-то или кто-то может испортить.

Она была прекрасна. Нет, ничего зверино-мужского во мне не шевельнулось, просто всего затопило ощущением восхищения и нежности. Я был безумно рад, что она жива и на свободе.

Вторая ладошка легла мне на другую щеку. Фея поднялась на цыпочки и поцеловала меня в губы.

Я всегда презрительно морщился, когда читал посты с сопливыми излияниями романтических девочек. Ну, там бабочки в животе, радуга в глазах и распахнувшееся мироздание. Но именно все это я и ощутил от поцелуя феи. Меня словно вышвырнуло из родной вселенной куда-то невообразимо далеко — в пугающе прекрасное измерение.

Назад я возвращался очень долго, а когда осознал себя в воняющем кровью и пороховым дымом подвале, феи уже не было. Ни ее, ни гоблинши в бурнусе. Лишь фальшивый фор Хаим удивленно смотрел на меня, явно пребывая в некоторой растерянности. Заметив, что мой взгляд стал осмысленным, он задумчиво выдал:

— Похоже, ты вел себя достойно, раз уж госпожа проявила благосклонность. Так что не будем бросать тебя в человейнике и довезем до Серого города. — Сказав это, он выудил из кармана сюртука телефон и протянул мне. — Держи, тут какой-то Антонов уже раз сто тебе звонил.

Это действительно оказался мой смартфон. Пропущенных от Грека было, конечно, не сто, но все равно много. Так что я тут же перезвонил, благо даже бетонные стены не помешали.

— Ты где пропал, придурок?! — Голос из динамика наверняка был слышен всем, вон как жабомордый потешается.

— Господин Антонов, вы бы сбавили обороты, — дождавшись паузы в матах начальника охраны, заявил я. — Вы мне не нянькой приставлены, и сейчас у меня свободное время. Где хочу, там и хожу. Искать меня не надо. Скоро буду на пароме.

Не помогло. Вопли продолжились.

И чего он так расстроился? В инструкциях прописано даже мое исчезновение в черной дыре. Он просто перехватывает управление и заканчивает все дела самостоятельно.

Выслушав еще парочку оскорблений, я попросту выключил телефон.

— Весело живешь, залетчик, — хмыкнул гоблин. Чуть подумав, он добавил: — Раз уж госпожа тебя отметила, подарю тебе кое-что на прощанье. Судя по твоему везению, ты еще до отъезда из Женевы умудришься влезть в парочку неприятностей. Держи, может, это спасет тебе жизнь.

С этими словами он протянул мне большую булавку.

Хоть и подозревая жабомордого в серьезном пристрастии к нездоровым шуткам, я все же взял подарок. Вещица смотрелась оригинально и явно была артефактом.

— А что это?

— Это — жандармский свисток, — спокойно пояснил гоблин.

— Не похоже, — искренне удивился я такому названию. — И куда тут дуть?

Гоблин приглушенно квакнул и пояснил:

— Не нужно никуда дуть. Это артефакт для агентов. Пассивный и никак не определяется. Воткни в одежду так, чтобы можно было легко дотянуться рукой. Если влипнешь — а ты точно влипнешь, — сломай булавку, и сигнал поймает ближайшая вышка. Группа быстрого реагирования прибудет в течении пары минут.

— И на кого мне ссылаться? — оценив неплохой подарок, спросил я.

— На инспектора Ивана Ивановича. Можно без «фора», — подмигнул мне гоблин.

Неожиданно. Похоже, мой новый знакомый слывет оригиналом даже в гоблинской среде.

— Ладно, — решил свернуть разговор инспектор, — тебе пора возвращаться к своим, а у меня еще разборки с паханом этого гнойника.

Да уж, к человейникам у пришлых явно особое отношение.

Гоблин повернул голову и выдал серию резких рычащих звуков. Причем таких рокочущих и громких, что я вздрогнул. На призыв откликнулся один из тех орков, что были не в броне, а в ковбойском наряде, уже лет десять как считавшимся оркским национальным.

— Пошли, — на общем прорычал мне орк и призывно махнул своей когтистой лапищей.

Обратно мы двигались по тому же пути и вскоре оказались на грузовом пандусе. Весь транспортный тоннель был забит микроавтобусами с эмблемами жандармерии. Им явно придется разъезжаться в том же порядке, как и приехали. Иначе никак. Орк двинулся вдоль стеночки мимо фургонов. Вскоре мы вышли к концу этой жандармской пробки. И тут я узрел самое настоящее чудо. Хотелось присвистнуть, но пришлось держать лицо.

К моей радости, орк направился именно к машине, которая выглядела как сильно раздутая легковушка, но главным было то, что у этого агрегата отсутствовали колеса. И это совершенно не удивительно для летающего магомобиля. Штука мало того что дорогущая, так еще и жутко редкая.

Ох и непростой гоблин повстречался мне, то ли на радость, то ли на беду.

— Куда надо? — прорычал орк на общем.

— В порт. К таможенному терминалу.

Повинуясь жесту водителя, я сразу забрался на заднее сиденье, где чувствовал себя вполне вольготно, а вот сиденье рядом с водителем явно предназначалось для гоблина. Хотя, судя по конструкции, могло раздвигаться и для более крупного пассажира.

Рассматривая интерьер, я даже не заметил, как машина поднялась над полом, и лишь по прыгнувшим назад станам понял, что мы поехали, точнее полетели. К выходу из человейника добрались меньше чем за минуту, а затем я едва не завопил от восторга. Прямо от входной арки магомобиль взмыл в небо. Буквально через несколько секунд стало понято, что не все огоньки, которые можно увидеть в небе Женевы, являются звездами. Да тут прямо улицы размечены синеватыми огнями, непонятно как зависшими в воздухе строго в определенном порядке.

Летающих машин было не очень много, но это здесь, над Серым городом, до которого мы добрались меньше чем за минуту. А вот над видневшимся вдалеке залитым светом Белым городом кружился целый рой светлячков.

В сети, конечно же, были ролики с летающими аппаратами, но в основном фотографии или любительская невнятная съемка. А вот виды с неба на сам город я не находил. Руки буквально зачесались достать телефон и стать первооткрывателем.

Через минуту стала понятна причина отсутствия подобных видео в интернете. Как только я включил камеру, на экране появилась красная надпись: «Съемка в зоне ответственности жандармерии города Женевы запрещена».

Сколько же всякой дряни закачали мне на телефон, когда устанавливали защищенную симку. Ну не очень-то и хотелось. Лучше поглазею на ночной магический город с высоты птичьего полета. Или, вернее сказать, полета фуки, потому что по слухам в Женеве не обитают даже голуби и воробьи. Интересно почему. Вроде феи в этой ипостаси не питаются плотью и не могут охотиться на птиц. Или я опять чего-то не знаю?

Вертясь на сиденье как ребенок на первой экскурсии по Диснейленду, я смог оценить разницу между отдельными частями Женевы. Сами дома рассмотреть не получится, но освещение тоже было не одинаковым. Мрачные громады человейников, усеянные россыпью мелких огоньков были окружены темными пространствами, которые прорезали лишь гирлянды монорельсов, связывающие центр города с окраинами. Серый город был освещен куда богаче, но все равно не больше, чем обычные города, где магией и не пахнет. Что же касается центральной части Женевы, то теперь мне понятно, почему его называют Белым городом. Казалось, что кто-то вырезал кусочек летнего безоблачного дня и вставил в ночное полотно.

Можно было даже рассмотреть шпиль магической академии.

Постепенно усталость победила любопытство, и я даже прикорнул. Встрепенулся, когда орк что-то невнятно рыкнул. Похоже, это была команда на выход. Когда выбрался наружу и хотел поблагодарить орка за помощь, то не успел даже рта открыть, как борт машины прыгнул вверх.

— И вам всего хорошего, — проворчал я и пошел к единственной подсвеченной двери таможенного поста.

Они работали круглосуточно, так что проблем с прохождением на баржу, где меня ждет вожделенная постель, возникнуть не должно. За всеми этими перипетиями мне как-то недосуг было подумать о своем внешнем виде, а вот скучающие таможенники в полной мере оценили все потертости, царапины, пыль и даже брызги крови на одежде. Пришлось пройти досмотр. Хорошо хоть, не заставили раздеваться и обошлись руковождением на корректном расстоянии от тела. Все-таки магия — это очень удобно.

В кровать я плюхнулся не сразу, заставив себя все же сходить в душ.

Глава 4

Как ни странно, Грек не стал меня будить, едва вернувшись на паром. Да и утром, когда мы завтракали доставленными из портового ресторана вкусностями, он лишь злобно зыркал в мою сторону, не переходя на словесные упреки.

Впрочем, мне на мнение Антонова этим утром было наплевать. Значительно больше волновало собственное состояние. А оно было прекрасным. На фоне мрачных и вялых то ли от похмелья, то ли от магического токсикоза парней я ощущал себя словно ученик спортшколы на тусе прожженных наркоманов. И все же я постарался изобразить негативные последствия похмелья. Почему-то не хотелось делиться раздиравшей меня радостью с охранниками и особенно их начальником.

После завтрака Антонов вообще сделал вид, что вчера ничего не случилось, и первую часть закупок по списку мы провели в рабочей обстановке. Я вообще был рассеянным, пытаясь осмыслить происходящие со мной метаморфозы. По всем признакам я стал магом. Как и почему, пока непонятно. Это может быть вполне естественным процессом, а может, подействовал поцелуй феи. Но ведь гоблин говорил, что нужен, так сказать, полный контакт. Или же наврал, как и про пограничника?

Роившиеся в голове вопросы так занимали меня, что от таможенников я вяло отмахнулся, и они пропустили нас без досмотра. По утрам на таможне вообще творился сущий дурдом, проверки проводились лишь изредка. Этот факт почему-то порадовал Антонова, разогнав не только его злобу, но и магический токсикоз. Из-за задумчивости я лишь мельком отметил этот факт, а стоило бы задуматься.

Второй заезд за товаром прошел через три магазина амулетов, и к середине списка мы оказались в торговой лавке, мало чем отличавшейся от предыдущих. Здесь всем заправлял человек, причем хорошо говорящий по-русски, хотя мы находились в так называемом германском квартале, занимавшем территорию коммуны Оне по соседству со славянским кварталом.

— Добрый день, — поздоровался со мной бодрый старик, вид которого явно намекал на процедуру омоложения, а может, и не одну.

Это сочетание гладкой кожи и усталых глаз описывал одни из блогеров. Он же говорил, что омоложенные старики предпочитают носить бороды.

— Здравствуй, Эльдар, — повернулся бородач к Греку.

— Здравствуйте, Степан Ефимович, — вежливо откликнулся Антонов.

Они явно были хорошо знакомы, что неудивительно. Это заведения находилось в перечне постоянных партнеров нашей фирмы, так что заказ был сделан заранее. Магов в нашей фирме по понятным причинам не было, поэтому проверку артефактов проводил хозяин лавки и к печати мастера добавлял свою пломбу на упаковке. Мне же нужно было лишь проверить электронный чип в печати производителя, проводя тестером над товаром в открытой шкатулке защитной тары.

Все шло штатно, пока я не занялся пятеркой лежащих в одном ящичке металлических яиц атмосферизаторов типа «радуга». Тестер все так же монотонно пискнул, подмигнув зеленым огоньком. Но при этом мне очень захотелось прикоснуться к испещренной рунами поверхности второго слева артефакта. И ведь внешне он ничем не отличался от соседних.

Удержаться не получилось, и я дотронулся до артефакта, но только для того, чтобы тут же отдернуть руку.

Даже не знаю, как это описать. Я внезапно понял, что именно передо мной. Понимание пришло, словно я когда-то знал, что это такое, но прочно забыл, а вот сейчас неожиданно вспомнил. И это никакой ни атмосферизатор! Мало того — это вообще не активный артефакт, а скорлупа, сделанная только ради одного: скрыть от чужого внимания нечто крайне опасное. Что именно — непонятно, но я откуда-то знал, что создававший защитно-маскирующую обманку мастер во время работы испытывал ужас от одной мысли о том, что именно впоследствии могут спрятать в его творении.

— С вами все в порядке? — заботливо осведомился продавец.

Но почему тогда от его заботы у меня по спине пробежали ледяные мурашки? А тут еще и Грек подлил масла в огонь:

— Ты зачем лапаешь руками то, что не положено?!

— Простите, больше не буду, — как-то по-детски отреагировал я, продолжая опасливо смотреть на продавца.

Увы, обмануть его не получилось.

— Эльдар, друг мой. Твой экспедитор, увы, не сможет пронести товар через таможню. Думаю, придется тратиться на взятку, а пока молодой человек побудет у меня в гостях.

— А если молодой человек не хочет?

Вот уж точно обойдусь без подобных приключений. Ничего хорошего это предложение не сулит.

Я невольно отступил к двери, но замер, увидев направленную на меня палочку. Причем не стикер, а полноценный магический манипулятор. Если это не понты для приезжих, то дергаться не стоит. Теперь бы понять, во что я опять вляпался, коль уж чародей лично встал за прилавок, чтобы контролировать сделку.

— Степан Ефимович, а вы не перегибаете? — Судя по напряженному голосу, Грек не хуже меня понимал, что означает наличие этой штуки в руках у его знакомого. И он точно знал, что палочка не фальшивая. — Пацан не в курсе. Он просто одноразовая пустышка.

Вот оно как? Мало того, что пустышка, так еще и одноразовая. Надеюсь, они не собирались по возвращению выбросить меня на помойку, как использованный презерватив, а то совсем уж печально становится из-за собственных умственных способностей.

Кстати, насчет ума. Мысль о подаренной гоблином булавке всплыла только сейчас. Хуже всего то, что, не особо задумываясь, я воткнул ее в полу куртки, а сейчас руки были подняты, хотя меня об этом никто не просил. Пришлось опускать их очень медленно, печально и, как я надеюсь, незаметно. К счастью, между моими недоброжелателями разгорелся спор.

— О, он совсем не пустышка, если смог опознать закладку. — Чародей угрюмо посмотрел на Антонова, но все еще направляя палочку на меня.

— А о случайности вы не подумали? — начал злиться тот. — Теперь-то, конечно, его нельзя пускать на таможню, но нужно понять, кто накосячил и с кого взятка.

— Мальчик, — недобро прищурился чародей, — ты хочешь мне предъявить?

— Я хочу получить свое, — проворчал Грек, показывая, что упрямства и храбрости у него чуть больше, чем инстинкта самосохранения.

Эти препирания лично меня не интересовали, но были полезны тем, что в мою сторону спорщики лишь косились. Я сделал вид, что устал держать руки поднятыми, и завершил их опускание. Правая как раз замерла возле полы куртки, где была спрятана булавка. Труднее всего было контролировать именно мимику, особенно в момент, когда пальцы без проблем сломали тонкий стерженек.

Я ощутил, как пространство вокруг едва заметно вздрогнуло. Чародей тут же впился в меня колючим взглядом, а вот Грек, судя по всему, ничего не заметил. Зато прекрасно осознал тот факт, что палочка в руках торговца теперь смотрела не на меня, а на него.

— Степан Трофимович, вы чего творите?

Он явно понимал, что может сотворить кусок деревяшки у старика. В Сети хватало роликов, где случайным свидетелям удавалось записать стычки простых магов со стикерами и даже чародеев с волшебными палочками. И это не кино для детишек, где жертва рассыпается пеплом или просто исчезает. Там и взрывы с кишками по стенам, и воющие живые факелы, и мгновенная расчлененка, которая и не снилась даже самому больному на голову маньяку.

— Уходи, — жестко, но с какой-то усталостью в голосе сказал торговец. — Забирай артефакты и уходи.

— Да что происходит? — растерянно спросил Грек.

При этом, должно быть на одних рефлексах, у него в руке непонятно откуда материализовался нож. И это без малейших магических способностей.

Сразу стало понятно, что первым он пырнет именно меня, как явную причину проблем и лишнего свидетеля.

— Не трогай парня, — спокойно сказал старик и что-то шепнул, едва шевельнув палочкой, которая все еще была направлена на Грека.

Переднюю треть артефакта окутала вязь светящихся символов, и от их вида мне стало не по себе.

— Он агент жандармерии, — наконец-то внес хоть какую-то ясность торговец.

— Бред! — злобно, как загнанный в угол зверь прорычал Антонов. — Он простой лох из глубинки. Детдомовец, которого искать никто не станет.

От подобной характеристики, прекрасно подходящей только для клиентов маньяка, вивисекторов и работорговцев, у меня в груди заворочались злоба и желание кого-нибудь убить. Увы, желание бессильное, потому что в этой комнате я действительно единственный, кто подходит на роль лоха и жертвы.

— Он только что активировал жандармский свисток. Через минуту здесь будет группа быстрого реагирования, и если они не найдут своего агента живым и здоровым, кто-то сильно пострадает. Это точно буду не я, так что хватай товар и уходи. Впрочем, уже поздно.

Сделав это заявление, торговец быстро спрятал палочку.

За нашими спинами звякнул колокольчик, и послышалась вежливая французская речь:

— Бонжур, месье Фальцоф. Какая приятная встреча.

Судя по кислому выражению на лице торговца, для него встреча была какой угодной, но точно не приятной. Мое любопытство оказалось сильнее страха, так что я позволил себе чуть развернуться, чтобы было удобнее смотреть на нового гостя нашего безумного рандеву.

А выглядел он колоритно, даже для этих мест. Явно дорогой костюм-тройка, в тонкую полоску, фетровая шляпа и тонкие усики — метросексуал во плоти, если не хуже. Уверен, на маникюр и педикюр дядя ходит регулярно. Но при этом обольщаться не стоило, потому что в пальцах правой руки, казалось бы, небрежно опущенной к бедру, зажата волшебная палочка.

Еще один чародей, и если сейчас эти двое психанут, нас с Греком размажет по стенам тонким слоем. К тому же я буквально кожей ощущал исходящую от франта мощь.

Не дождавшись от торговца никакого ответа, гость продолжил:

— Вы не представляете, как я рад такому стечению обстоятельств. Сижу неподалеку в кафе, завтракая круассанами, и тут приходит сообщение о срабатывании свистка именно в вашем магазине. Я, конечно же, не мог упустить шанса оказать вам любезность. Отменил группу захвата и сам…

Похоже, слова франта насчет самостоятельности стали триггером, и замершая в хрупком равновесии ситуация взорвалась действиями. Лично я успел лишь пару раз моргнуть, как все закончилось. Грек снова непонятно откуда выхватил кинжал и прыгнул на француза. Тот в ответ лишь чуть довернул корпус и взмахнул палочкой, как сказочная фея. В воздухе что-то сверкнуло, и Антонов влетел в шкаф-витрину с какими-то артефактами.

Не уверен, но кажется, к стеклянному звону присоединился хруст костей. По крайней мере, начальник охраны уже не подавал никаких признаков жизни.

Повторюсь, я за все это время успел лишь пару раз моргнуть и еще икнуть, а палочка франта снова смотрит на замершего за стойкой торговца. Не знаю, на что рассчитывал Грек, но его подельник и не думал поддерживать эту безумную атаку.

— Так что же у нас тут приключилось? — продолжил француз, словно не было скоротечной стычки и погубленной витрины.

— Понятия не имею, — тоже по-французски ответил Степан Трофимович. — Просто странные клиенты попались.

Поняв, что от торговца по свежим следам ничего не добиться, франт повернулся ко мне. А я все это время тупо пялился на тело Грека.

Если честно, где-то глубоко в душе мне были понятны мотивы покойника. Все эти видеоролики из Сети выглядели пусть и красочно, но не более реалистично, чем работа компьютерных дизайнеров. Даже приключение с освобождением феи не так уж сильно поколебало мое внутреннее отрицание. Зато сейчас, глядя на искореженное тело, от сомнений не осталось и следа.

— Чего? — переспросил я по-русски, осознавая, что мне только что был задан вопрос.

— Вы меня понимаете? — Явно подумав, что французский мне недоступен, чародей перешел на общий.

— Да, месье, прекрасно понимаю. Просто слегка шокирован произошедшим, — ответил я на его родном языке.

— Хорошо, — кивнул франт, — тогда повторю свой вопрос. Это вы активировали сигнальный артефакт?

— Да, месье.

— И чем это было вызвано?

Я не стал акцентировать внимание на угрозе моей жизни, потому что этому кренделю на нее было совершенно плевать, и сразу перешел к сути:

— С одним из этих атмосферизаторов что-то не так.

Проследив за моим указующим жестом, француз уставился на коробку с артефактами, которую торговец так почему-то и не спрятал. Мало того, он сохранял совершенно невозмутимый вид, словно происходящее его лично совершенно не касается.

— И что именно с ним не так? — явно не увидев ничего необычного, уточнил франт.

— Не знаю, как объяснить, — замялся я, действительно не понимая, как оформить в слова чувства, одолевавшие меня во время контакта с артефактом. — Внутри спрятано что-то очень опасное. Ну, или должно быть спрятано.

— Что значит «должно быть»? — начал злиться франт. — Ты сломал свисток только из-за того, что тебе что-то почудилось?

Француз окончательно растерял свою вальяжность. Скрипнув зубами, он сначала обжег взглядом меня, затем по-прежнему держащего лицо торговца, но все же сумел взять себя в руки. Успокоившись, франт перехватил свою палочку удобнее и, что-то нашептывая, начал водить ею над коробкой с артефактами.

Увы, судя по злому фырканью и едва заметной улыбке торговца, стало понятно, что все его потуги оказались тщетны. Я уже готовился к выволочке и, возможно, аресту, но тут подоспела подмога в лице, точнее морде, гоблина Ивана Ивановича.

— Месье Габен, — с порога заявил гоблин, театрально отведя в сторону опиравшуюся на трость руку. — А что вы здесь делаете?

Судя по всему, личность моего знакомого была широко известна. Потому что француз сразу скривился, а торговец немного побледнел.

— Прибыл на активацию жандармского свистка. Но, судя по всему, это фальшивый вызов, и кое-кому придется за это ответить.

И без скошенного, наполненного ядом взгляда было понято, кому именно грозили последствиями.

— Как и за что будет отвечать мой агент, решать только мне, — отреагировал гоблин, не меняя позы, которая явно должна была усилить выражение пренебрежения к собеседнику. — Интересно другое. Я вроде ничего не слышал о вашем переводе в группу быстрого реагирования.

Они еще пару минут фехтовали ядовитыми фразочками, пока наконец-то не добрались до сути происходящего. К расспросам гоблин подходил намного основательнее его коллеги, и мне пришлось рассказывать все, что сделал, сказал, ощутил, и даже то, что почудилось или нашептала паранойя. И только после этого дело сдвинулось с мертвой точки:

— Эта коробка отправится на экспертизу, и вы, месье Габен, будете охранить ее до прибытия саперов, а также группы из отдела внутренних расследований, которая и займется убийством туриста. Свидетелей поделим, так сказать, поровну. Торговец вам, а мой агент, естественно, мне.

Затем гоблин повернулся к сопровождавшей его парочке бронированных орков и выдал серию рычащих звуков. Здоровяки тут же переместились к прилавку, явно чтобы закрыть посторонним доступ к шкатулке с подозрительным пока только для меня артефактом.

На этом Иван Иванович посчитал разговор оконченным и, махнув мне лапой, вышел из магазина.

Снаружи обнаружился уже знакомый мне летающий магомобиль. Когда забрались внутрь, гоблин повернулся и наградил меня тяжелым взглядом:

— Вот как у тебя получается постоянно попадать в неприятности, залетчик? Причем ищешь, где гуано погуще да поглубже.

Удивительный эффект. Я, конечно, видел в записи пару интервью с пришлыми, но все равно не понимаю, как мне сейчас удается так легко считывать мимические проявления его эмоций и выразительность взглядов. Даже не верится, что к этому вообще можно привыкнуть. А ведь придется, потому что не осталось ни малейших сомнений в том, что я самый настоящий маг.

— Я сказал что-то смешное? — Кожа на надглазных дугах гоблина пошла складками, что у них было аналогом нахмуренных бровей.

— А я сделал что-то плохое? — вопросом на вопрос ответил я.

Гоблин коротко квакнул и отвернулся. Разговор окончательно увял.

Через пять минут полета мы резко ухнули вниз, за что гоблин рыкнул на водителя. Но непохоже, что орк как-то испугался. Эта парочка вообще выглядела странно даже с учетом местных реалий, и в их внутренних отношениях мне еще предстоит разобраться. Изначально казалось, что здоровяк просто водитель гоблина, но тут не все так просто. Насколько мне известно, из гоблинов бойцы так себе и в рукопашном бое они уступали даже людям. Поэтому он наверняка еще и телохранитель, а может, и вовсе напарник, но для этой роли орк слишком скромно себя ведет.

Резкое снижение было произведено по причине нашего прибытия на место, а именно к районному управлению жандармерии. Трехэтажное здание явно построено еще до явления пришлых в наш мир, фасадом выходило на небольшую площадь с фонтаном. По европейской традиции перед зданием не было заметно жандармских машин и лишь иногда по широкой лестнице проходили люди и пришлые в черной форме. Но больше все же было разумных в гражданском, и это точно не простые обыватели, а сотрудники.

Гоблин выбрался из машины и поманил меня за собой. Мы поднялись по лестнице вместе, но уже в холле он подозвал одного из жандармов в форме. Это был человек среднего роста с невыразительным и усталым лицом. Он и отвел меня туда, где предстояло ждать вердикт властей. Хорошо хоть, не в камеру запихнули. Судя по наличию большой зеркальной поверхности, это была допросная. В камере, конечно, есть нары, на которые можно прилечь, но все равно лучше плохо присесть на неудобном стуле здесь, чем комфортно улечься там, да еще и, вполне возможно, в не самой приятной компании.

Скучать я все равно не собирался. Как раз самое время разобраться в себе. Причем в буквальном смысле слова. Благодаря многолетней подготовке у меня было достаточно знаний для этого процесса. Так что, едва дождавшись, пока за провожатым закроется дверь, я устроился на неудобном стуле, зажмурился и постарался расслабиться. Пару минут ничего не происходило. Ну и как я должен вызвать в воображении свою истинную суть?

И тут, словно в ответ на мой вопрос, мне удалось увидеть золотистое облако. Даже не знаю, слово «увидеть» тут подходит плохо, особенно учитывая закрытые глаза. Скорее, представить, причем очень явственно. Это было больше всего похоже на клубящийся золотистый туман. Облако едва заметно вращалась вокруг определенного центра, где становилась гуще.

Не врали сетевые пророки. Все действительно так, как и описывалось в разных статьях. Судя по густоте взвеси, до заполнения ауры живой силой мне еще ждать и ждать. У новичков это вообще происходит очень медленно. Сразу захотелось создать одну из простейших рун. Так называемая «арда» — это вообще элементарная загогулина похожая на прописную, маленькую букву «г».

Ага. Вот прям сходу. Какая там руна?! Мне даже хоть как-то повлиять на движение тумана не удалось, не то что создать в центре вращения сколь-нибудь серьезный сгусток. Что уж там о формировании из него желаемой фигуры.

Не знаю, сколько продлился мой транс, но прерван он был грубым ударом. Только через секунду я понял, что это стукнули не меня по голове, а Иван Иванович просто грохнул ладонью по столу.

— Ну и нервы у тебя, Назарий, — квакающее хохотнул гоблин. — Ты второй, кто засыпает, дожидаючись меня в допросной.

— А кто бы первый? — дал я волю не совсем уместному любопытству.

— Живодер один. Совсем больной на голову. — Прищурившись, гоблин всмотрелся мне в лицо. — Признавайся: может, сразу позвать психиатра?

— Разве что себе, — проворчал я, пытаясь в сидячем положении размять затекшие конечности.

— Ну как хочешь, — равнодушно пожал узкими плечами гоблин. — Тогда сразу к делу. У меня для тебя есть две новости, и, как ни странно, обе хорошие!

Под придирчивым взглядом Иван Иваныча мне в голову пришла лишь мысль, что радоваться после такого заявления как минимум рано.

— Нет у тебя ни шизофрении, ни паранойи. Ничего тебе не показалось, — не дождавшись моей реакции, продолжил гоблин. — Атмосферизатор действительно оказался пустышкой-контейнером, но очень хитрой и сделанной настоящим мастером. А внутри находился артефакт со свернутой «дикой охотой». Слышал о такой пакости?

Ответить я попросту не успел, потому что собеседник сделал слишком маленькую паузу. Да и отвечать было нечего.

— Да куда уж тебе. В большой мир она уходила лишь три раза, и все списали на нападение террористов. Слышал о Черной вечеринке?

— Это когда во Франции сектанты напали на офисный центр во время рождественского корпоратива? — удивленно уточнил я.

— Ага, — оскалился гоблин в своей коронной, крайне неприятной манере, — только не было там никаких сектантов. Офисный планктон превратился в кровожадное зверье и устроил игры на выживание с извращениями. А все дело именно в «дикой охоте». Жуткое проклятие взрывного типа. Действует на все известные расы разумных. Так что как минимум пара сотен человек должны тебе жизнь. Теперь вторая хорошая новость. То, что ты сумел определить суть контейнера одним касанием, является верным признаком редкого дара. Возрадуйся, ибо ты оценщик.

Закончил он в пафосной манере жреца какого-то древнего культа.

Если честно, я не знал, как реагировать, потому что первый раз слышал этот термин.

Насладившись моим шоком, гоблин продолжил:

— Теперь к плохим новостям. Как сам понимаешь, срыв сделки очень не понравится сердитым дядям, и тебе придется как-то выкручиваться. Можешь устроиться на таможню, где оценщиков с радостью принимают на работу, но эта жадная кодла не прикроет тебя даже от стаи фуки. Но есть еще вариант воспользоваться моим щедрым и почти бескорыстным предложением.

Судя по его ухмылке, то, что я сейчас услышу, мне точно не понравится.

Глава 5

Когда впервые просыпаешься на новом месте, несколько секунд вообще трудно понять, где ты оказался. Не хватает привычных ориентиров, и подсознание сразу же начинает бить тревогу. Затем подключаются сознание и память, убеждая, что ты там, где и должен быть. Тебя сюда не приволокли с мешком на голове, а сам пришел, причем почти добровольно.

Я с трудом сполз с жесткой кровати и тут же дал себе торжественную клятву купить нормальный диван. Вот честно, лучше бы лег спать на полу. Проблемы были не только с кроватью. Спальня вообще больше казалась комнатой в музее, чем жилым помещением. Тут все было захламлено какими-то шкафчиками, древними бюро и другой чудной мебелью. Чего только стоили здоровенный стол с резными ножками и висящая над ним хрустальная люстра. Все это я точно выкину к чертям. Как и все, чем забиты другие комнаты в этом жутком доме-складе. В общем, работы предстоит много, а все потому, что я обзавелся недвижимостью. Пока в аренду, причем грабительскую.

В принципе, вариантов у меня все равно не было. Гоблин совершенно прав — за утерю контрабандного оружия массового поражения меня по головке не погладят. В родной город я, конечно же, не вернусь, но не факт, что длинные ручки террористов не дотянутся до меня и в Женеве. Так что предложение Ивана Ивановича показалось не таким уж плохим. По крайне мере вначале. А предложил он работу на него внештатным агентом средней законспирированности. Средней, потому что нет никакой особой конспирации. Просто всех, кого нужно, предупредили, что наезд на меня будет иметь последствия.

Особо радовало, что в отличие от других понаехавших в Женеву у меня теперь нет необходимости переселяться в один из человейников. В комплекте с предложением сотрудничества шла недвижимость в Сером городе. Причем на его границе с Белым, а именно на набережной Роны со стороны славянского квартала. Это было двухэтажное здание, похожее на лавку ныне покойного фор Хаима. Только здесь над входом имелась лаконичная и всем понятная надпись на русском языке: «Антиквариат».

Вот так вот я нежданно-негаданно стал антикваром, что бы оно ни значило в свете местных реалий. Причем разрешительными бумажками оброс с пугающей скоростью. То ли у них тут с бюрократией вообще нет проблем, то ли Иваныча местные чинуши боятся до икоты. Вот и думай теперь, что со всем этим делать. Бывший владелец дома, как и я, был оценщиком, и статус бывшего заполучил именно благодаря работе с жандармами. Хотя этот жабомордый утверждал, что агент пострадал исключительно из-за своей жадности, занимаясь сторонними делами.

Ладно, все это лирика. Пора начинать обживаться и устанавливать режим дня. Благодаря наличию в нашем детдоме нормального физрука у меня имелась привычка к утренней зарядке.

Быстро разогрев мышцы и связки десятком различных движений, я перешел к действу, которое отныне собираюсь сделать не менее регулярным, чем утренняя гимнастика. Даже подобрал из завалов собранного в спальне хлама небольшой и толстый коврик.

Уподобившись индийскому йогу, я постарался окунуться в мир магической энергии. В этот раз получалось куда быстрее, да и золотистый туман оказался значительно гуще. Вообще-то, не помещало бы сходить и пробовать сдачу живой силы. Учитывая аренду дома, моих сбережений надолго не хватит.

Попытка создать из частичек тумана простейшую руну неожиданно привела к успеху. Хаотически движущаяся взвесь сгустилась в нескольких точках, и через пару минут там образовалась нужная мне закорючка. Ну как нужная — до идеала очень далеко, но это все равно похоже на чудо. Еще вчера вообще не получалось хоть то-то сделать с живой силой, а тут вот она — чудесная крокозябра!

Я взволнованно вскочил и уже стоя попробовал повторить опыт. Ведь применять мне все это предстоит отнюдь не в удобной для медитации позе. Увы, стоя опять почти ничего не получилось. Появился закономерный вопрос — почему? Нужно учесть все переменные, и смена позы только одна из них.

Вернувшись на коврик, я еще раз повторил попытку. Снова получилось. Мало того — символ окончательно оформился и начал рваться наружу. Пришлось предоставить ему путь через правую руку. В реальности все проявилось в виде волны тепла и еле слышного хлопка, с которым руна развеялась в окружающем пространстве.

Все было неимоверно круто, но при этом я понимал, насколько жалок на фоне не то что чародея, а и простого мага со стикером в руке. Таких рун, как «арда», в печати, для выстрела молнией из самого простого стикера было шесть. А в том, чем француз приложил Грека, наверняка в десятки раз больше, при этом он активировал их и увязал в печать меньше чем за секунду.

В общем, предстоящий мне путь от простого мага-батарейки к хотя бы слабенькому чародею пугал своей длиной и унылостью, но отступать я не собирался. Так что снова встал и попробовал создать новую руну — и опять провал. Нужно выяснять причину.

В «гайдах» по развитию магии о такой разнице от смены позы ничего не говорили. Значит, тут другая переменная, но ничего, кроме коврика, на ум не приходило. Я снова уселся на это ткацкое изделие и повторил опыт. Руна получилась, а еще я заметил, что золотистый туман стал жиже. Это важно, но не критично.

Так что же за странная штука сейчас подо мной? Неужели какой-то артефакт?

Как только я об этом подумал, туман во мраке вдруг почти растаял, и на меня свалилось понимание того, чем является этот молитвенный коврик. Да это именно он — артефакт, созданный умелой мусульманкой для своего верующего мужа. Любви в ней было мало, но хватало уважения и заботы к супругу. Она всем сердцем хотела, чтобы он, сидя на коврике, мог отрешиться от бренного мира, сконцентрироваться, достичь умиротворения и высшей степени единения со своим богом.

— Что за хрень? — прошипел я, на карачках переползая с коврика на пол.

Откуда это все пришло? Опять то же самое осушение, как и от прикосновения к странному атмосферизатору. Все так, словно я это знал когда-то, но совершенно забыл, а сейчас почему-то вспомнил. Информация пришла одним пакетом, как озарение. Нет, оно, конечно, понятно, что так работает дар оценщика. Даже вполне логично, но как же странно!

Начавший оформляться план на первую половину полетел ко всем чертям. Разбираться с захламленным домом буду потом, а сейчас нужно идти по названному гоблином адресу — слишком уж много зудящих вопросов, чтобы я мог сосредоточиться на чем-то другом.

Быстро одевшись и умывшись в какой-то жутко допотопной ванной комнате, к тому же тесной и опять же забитой всяким хламьем, я сунул скатанный коврик в какой-то старый тубус с ремнем и выбрался на улицу. Хорошо хоть, не забыл прижать выданный мне Иваном Ивановичем диск к выемке выше дверной ручки.

Понятия не имею, как оно работает, но, по уверениям гоблина, там не только физическая защита от проникновения, но и куча магических защитных печатей. Мой предшественник был параноиком, что неудивительно для того, кто совмещал профессии антиквара, ростовщика и тайного агента жандармерии. Ну как тайного… Все прекрасно понимали, кто, что, как и даже зачем, но предпочитали не замечать нюансов. Похоже, так предстоит жить и мне.

Криминальные авторитеты двух человейников, попадавших в зону ответственности славянского квартала и тех, кто управлял полузаконными делишками в этой части Серого города, согласились, что им не помешают услуги оценщика. Так что заказ на мое устранение рассматриваться либо вообще не будет, либо перейдет в разбирательства с множеством вариантов.

При этом не стоит забывать, что кто-то все же рискнул поднять руку на моего предшественника. Надеюсь, что за его смерть отомстили жутко и с извращениями, потому что от этого теперь зависит моя горячо любимая жизнь.

Едва я развернулся спиной к двери, как рой назойливых мыслей немного успокоился. Утренняя Пон Бютен завораживала. Поднимавшееся над крышами солнце разделило улицу на две стороны: нашу, дома которой уже бодро улыбались новому яркому дню, и соседнюю — напротив, все еще сонно и уныло прячущуюся в тени. Деревья, в зелени которых утопал весь район, лишь подчеркивали этот контраст, как и теплицы, размещенные на каждой крыше.

Здесь эти конструкции были не такими масштабными, как в районах с менее плотной застройкой, но все равно никто не собирался упускать возможность использовать полезную площадь. Мою крышу арендовала зельевар, живущая по соседству. Это хоть немного уменьшало арендную плату городу, а еще у меня было разрешение подниматься туда, если появится такое желание. Все это описано в договоре аренды с правом выкупа. Саму соседку я еще не видел, но вряд ли она окажется красоткой, как в эротических романах. Не с моей кармой.

Стряхнул с себя оцепенение от вида улицы и на неожиданные слова приветствия дамочки, решившей выгулять коляску с будущим великим магом, я изобразил легкий поклон.

— И вам доброго утречка, мадам.

Дамочка хихикнула и покатила коляску дальше — к расположенному неподалеку парку. А мой путь лежал в другую сторону — к мосту Бютен. Перебираться через Рону по мосту я не собирался. Вдоль набережной шла трамвайная линия. Вот она мне и нужна.

Трамваи тут были очень колоритными. Особенно для того, кто привык к реалиям двадцать первого века. А вот для середины двадцатого они в самый раз. Да и на родине еще попадались туристические маршруты с такими вот музейными экспонатами. Впрочем, внутри было все функционально, при этом антураж добавлял экзотики и без того необычному городу. Хорошо хоть, не пришлось покупать билет — достаточно было провести смартфоном рядом с сенсорной пластиной, и скачанная прямо здесь программа перечислила необходимую сумму.

Мои спутники тоже имели необычный вид. Нет, они не рядились в викторианские костюмы, хотя тех же котелков и тростей хватало, но в основном их носили гоблины. И все же люди предпочитали относительно строгие наряды без ярких цветов, а мини-юбок на женщинах я вообще не увидел.

Путешествие на трамвае продлилось всего десять минут и больше напоминало экскурсию, правда без экскурсовода. В последние пару минут поездки я снова окунулся в мир китайского квартала, потому что мы приблизились к речному порту. Трамвай остановился практически рядом с огромной опорой монорельса, так что мне осталось лишь подняться по лестнице и запрыгнуть в как раз остановившийся на платформе состав. Вот он выглядел уже значительно современнее. Даже с претензией на футуристичность. И пассажиры здесь тоже словно специально подстраивались под окружение. Яркими цветами, сверкающими деталями выделялась не только одежда, но и прически, а также макияж. Впрочем, людей в нарядах сдержанного стиля тоже хватало.

Состав покинул станцию, и я смог в полной мере насладиться видами. Благо окна были практически во все стены, а спрятавшаяся под вагоном нитка монорельса вообще создавала иллюзию, что мы летим над городом.

В отличие от Серого и Старого города, белая Женева не терпела стесненности. Она перестраивалась полностью, и теперь это была россыпь особняков между крупными комплексами государственных учреждений, не очень высокими небоскребами и компактными кварталами многоэтажек, где проживали мелкие чиновники и обслуживающий персонал. В открытую об этом не говорили, но считалось, что жителям Серого и тем более Черного города в Белой Женеве не рады. Засечь чужака там могут без проблем благодаря электронно-магическому удостоверению личности, имеющему разный ранг благонадежности. В карточке, которую злобный Иваныч выбил у чиновников для меня как для внештатного агента, значился четвертый ранг, и это очень неплохо, особенно для новичка. Скорее всего, сойди я на станции в Белом городе, оркский патруль просто пройдет мимо.

Монорельс шел по большой дуге, на финише ныряя в центральный транспортный хаб. Там я пересел на другой состав, который через пятнадцать минут покинул Белую Женеву, вылетев в бывшую коммуну Ле-Гран-Саконне. Неофициально этот квартал считался итальянским. Человейников у них не было, но соседство оркского анклава накладывало свой отпечаток, так что вполне прижившейся здесь Коза Ностре было чем заняться и без клоаки мегазданий.

Увидев внизу малоэтажную плотную застройку, я засуетился, просматривая карту и список заведений общественного питания. Я специально решил совместить поход за знаниями с завтраком.

В двух кварталах от нашего детского дома находился итальянский ресторанчик, и иногда заработанные при очередных самоволках деньги я тратил именно там. С детства итальянские блюда у меня ассоциировались с кулинарным праздником. А тут имеется целый национальный квартал, и наверняка они готовят лучше, чем матерый «итальянец» Анзор — повар провинциальной пиццерии.

Место было найдено, и я поспешно покинул вагон. До небольшого ресторанчика добирался минут двадцать, но только потому, что неспешно прогуливался по улице, наслаждаясь итальянским колоритом, приправленным мощными фигурами орков, которых здесь было необычайно много. Даже немного постоял, наблюдая, как старая итальянка отчитывала что-то здоровенному пришлому, который при этом робко мял свою шляпу и потел зеленой лысиной.

Даже могу предположить, что старушка лет десять назад кормила орчонка фритатой и кальцоне. Словно попал в роман Марио Пьюзо.

Улыбнувшись своим мыслям, я ускорил шаг и наконец-то добрался до выбранного в Сети места. Отзывы о нем были как раз такими, как мне нужно: по-домашнему уютно и очень вкусно.

Я впервые оказался в местном общепите и хоть знал особенности подобных мест, но все равно удивленно приподнял бровь. Все дело в том, что свободные столы в зале не имели в комплекте стульев, которые словно в ожидании выстроились вдоль стен. Они были разные. Больше половины — вполне обычные. Еще процентов сорок — низкие стульчики с невысокой спинкой, зато мощными ножками, явно предназначенные для тяжелых орков. Ну, и еще немного табуретов повыше и без спинок — для гоблинов.

Отметив появление нового клиента, невысокий, явно очень молодой орк в простой, совсем не ковбойской одежде подхватил обычный стул и вопросительно посмотрел на меня.

Я молча кивнул на столик у окна и направился туда сам. Едва устроился на предложенном стуле, как увидел, что ко мне спешит приятная женщина средних лет, по пути улыбаясь другим посетителям:

— Бонжур, месье, — с какой-то надеждой в голосе поздоровалась итальянка.

Что-то мне подсказывало, что с общим у нее проблемы.

— Бонжур, мадмуазель, — улыбнулся ей я.

— Мадам, — чуть покраснев, поправила она меня. — Чего желаете?

По-французски она говорила с сильным акцентом.

Вспомнив увиденную пару минут старушку, я сделал заказ:

— Фритата с начинкой по вашему выбору и кальцоне.

— Конечно. — Доброжелательно кивнув, женщина ушла, а я принялся ждать приготовления блюд и смотреть в окно.

Почему, поселившись в Женеве, сразу не кинулся пробовать блюда из иного мира? Да потому что здесь их не едят сами пришлые, едва вкусив разнообразия земной кулинарии. Насчет эльфов не знаю, но у гоблинов и орков с питанием дело именно так и обстоит. Конечно, в городе найдутся дорогие заведения для экстремалов с оркской и даже гоблинской болотной кухней, но туда я не пойду. По крайней мере, в ближайшее время. Пока мне впечатлений хватает и без подобной экзотики.

За завтраком я провел почти два часа, параллельно копаясь в своем смартфоне в поисках полезной информации. Чуть позже заказал десерт с капучино.

— Ну что, кажется, пора, — проворчал я, выглянул в угол экрана смартфона. — Десять ноль одна, кто не проснулся — я не виноват.

Распрощавшись с радушной хозяйкой, поваром и официанткой в одном лице, я отправился в путь, который занял меньше пяти минут.

По адресу, который мне дал Иван Иванович, обнаружился дом постройки явно после начала магической эпохи. У гоблинов, которые проектировали почти всю новую застройку, была особая страсть к лепнине и фасадной скульптуре. Вот и тут какие-то летучие гады неземного происхождения подпирали крышу. Уточнения насчет захода сзади привели меня к черному входу, рядом с которым обнаружился спуск в подвал. Приди я сюда вечером, вполне мог повернуть назад, но сейчас все смотрелось не так уж мрачно.

Спустившись по лестнице, я прошел коротким бетонным коридором и оказался у массивной стальной двери.

— Ну не уходить же обратно, — проворчал я и решительно нажал на дверной звонок, тоже выполненный в виде оскалившегося монстра, на нос которого и нужно давить.

За дверью приглушенно задребезжал звонок, и тут же раздался яростный рев. Его даже такая солидная преграда не сильно приглушила.

Кажется, я зря приперся в такую рань. Затем послышались грузные шаги, тоже не предвещавшие ничего хорошего. Дверь с грохотом отворилась, и предо мной предстал здоровенный орк, из одежды на котором была только набедренная повязка. Не будь ее, я точно рванул бы отсюда со всех ног. Пришлый выглядел впечатляюще — впрочем, орки все такие, и чтобы принять хоть сколько-то безобидный вид, они должны как минимум заплыть жиром, да и то вряд ли поможет. Борцы сумо божьими одуванчиками никому не кажутся.

— Я от Ивана Ивановича.

Как ни старался говорить нормально, все равно получился какой-то писк.

Внезапно орк начал принюхиваться, и не знай я причин его поведения, подумал бы, что он готовится меня сожрать.

— Дженовезе, — пророкотал орк, не ошибившись ни в одной букве. Тем же рыком он добавил на общем: — Заходи.

Развернувшись ко мне спиной, здоровяк затопал вглубь своего обиталища, а я мысленно возблагодарил гоблина за совет прихватить что-нибудь из бисквитного теста.

Если честно, у меня были крайне дурные предчувствия, рисовавшие нечто среднее между пещерой троглодита и пыточной средневекового палача, но все оказалось не так экзотично. В большой комнате обнаружилась мастерская. Рассмотреть все детали было трудно, потому что свет в помещение попадал только через открытую дверь в следующее помещение.

— Жди, — опять недружелюбно прорычал орк и прошел в подсвеченный дверной проем. Хорошо хоть, не закрыл его, иначе в темноте было бы совсем неуютно.

Орк отсутствовал минут пять. Только было слышно, как он что-то рычит, чем-то звенит и шуршит, а под конец вообще послышался шум льющейся воды.

Чем дальше, тем более нелепо я чувствовал себя в этой странной ситуации. Скрытые полутьмой станки и шкафы казались мне зловещими и хранящими в себе что-то опасное. И главное — этот чокнутый гоблин так и не удосужился пояснить, зачем мне нужно общаться с диковатым орком. Сказал лишь, что у него можно получить ответы на большинство моих вопросов, а также полезные советы и помощь с магическими приблудами.

Наконец-то массивная фигура вновь частично перекрыла доступ света в мастерскую, но уже через секунду все изменилось. Причем настолько радикально, что я некоторое время пребывал в шоке.

Мастерскую залил яркий свет, а когда удалось проморгаться и осмотреться, я увидел перед собой странного чувака. Ну а как еще назвать зеленокожего орка в шлепанцах, бермудах с кучей карманов и в огромной, непонятно где пошитой майке запредельного размера с самым известным изображением Эйнштейна. Все это дело венчала бейсболка с логотипом Ред Сокс, причем надетая козырьком набок. В сочетании с зеленой орочьей мордой это выглядело крайне оригинально, но почему-то не казалось нелепым. Немного напрягал чокер на его толстой шее. Конечно, можно ассоциировать его с армейским ларингофоном как у спецназовцев, но это явно украшение — кожаный ремешок с заклепками и немаленький камень в оправе.

Казалось бы, больше удивиться невозможно, но тут орк заговорил. Причем не так, как пару минут назад, а вполне нормальным голосом на хорошем русском. Он лишь немного картавил, а вот рычащая хриплость в голосе была даже меньшей, чем у Джигурды.

— Бисквит, — заявил до оторопи странный орк, протягивая мне свою когтистую лапищу.

Я тут же протянул ему сверток с бисквитным тортом дженовезе, который орк унюхал еще в прихожей.

Продемонстрировав мне жуткие клыки в наверняка казавшейся ему дружелюбной улыбке, орк забрал пакет, перехватил его другой рукой и снова протянул мне правую ладонь:

— Меня зовут Бисквит, а ты, я так понимаю, свежеиспеченный оценщик Назар?

Блин, надо как-то прекращать тупить, но как это сделаешь, когда вот так вот шарашат по голове. Теперь понятно, почему гоблин послал меня именно к этому орку. Да уж, два сапога пара — Гоблин Иван Иванович и орк по имени Бисквит.

— Д-да, — выдавил я из себя и тут же спросил: — А эта штука на шее меняет голос?

— Точно, сам придумал, — гордо вскинул голову орк.

— А зачем?

— Модуляторы голоса с нашей речью работает наперекосяк, а как мне нормально командовать рейдом, если все лагает.

Да ладно, мой мозг наконец-то начал работать нормально. Мало того, факты сходились в единую картину с четкостью счетной машины.

— Ты — Бисквит из Кулинаров?

Орк ответил мне еще большим оскалом.

Охренеть. Легендарный киберспортсмен в игре «Наследники Титанов». О том, кто он, ходят споры на всех игровых форумах. В последнее время склонялись к мысли, что китаец.

— Рубишься в «Титанов»? Какой рейтинг? — тут же спросил Бисквит.

— Позорный, — отмахнулся я, — даже говорить не буду.

Но поговорить о шагающих танках все же прошлось. Конечно, я сюда пришел не за обсуждением одной из самых популярных онлайн-игр, но найти общие интересы с этим явно неординарным пришлым лишним точно не будет.

— Ладно, — сам свернул бесполезный разговор орк, — давай поговорим о тебе. Спрашивай.

За это время он успел приготовить чай, и мы уже доедали торт, сидя за столом, наполовину заваленным какими-то инструментами и заготовками.

— Даже не знаю, с чего начать, — немного растерялся я.

— Как всегда, с начала, — улыбнулся орк, и его оскалы уже не казались мне угрожающими, да и вообще парень он вполне позитивный. — Уверен, ты толком еще и не понял, что значит быть оценщиком.

— Точно, — оживился я и вкратце пересказал ему и происшествие с артефактом-обманкой и утреннюю ситуацию с молитвенным ковриком.

— Покажи, — тут же попросил Бисквит.

Он аккуратно достал коврик из тубуса и, не разворачивая, закрепил его в сложной системе зажимов.

Загудев вентиляторами, заработал включенный орком мощный компьютер. Да что там компьютер, это была целая вычислительная станция. Минуты три Бисквит щелкал кнопками на большой клавиатуре, а затем повернулся ко мне и опять озадачил:

— Как я и думал. Никаких признаков конструкта или чего-то подобного.

— Не понял, — искренно удивился я.

— Никто не понимает, — вздохнув, заявил орк, но, заметив мой недоумевающий взгляд, добавил: — Давай-ка лучше по порядку. Насчет практики ничем тебе помочь не смогу. Все оценщики скрытны до омерзения и секретами мастерства не делятся ни с кем. Так что только теория. Ты вроде христианин?

— Православный.

— Ну что же, зайдем с этой стороны. — Орк принял серьезный вид лектора, что выглядело крайне забавно. — Ваш бог создал людей по своему образу и подобию. А чем больше всего известен Господь в вашей вере?

— Чудом творения? — предположил я.

— В точку, — согласился орк. — И частица его умений заложена в вас. Впрочем, как и во многих из нас, в смысле пришлых. Хотя, как говорил инопланетянин из голливудского фильма, возникает закономерный вопрос — по чьему образу сотворены мы? Так вот, человеки способны на акт творения. Кто-то в меньшей степени, кто-то в большей. Слышал поговорку о том, что в дело нужно вкладывать душу?

— Любимое высказывание нашего трудовика.

— В смысле учителя труда в школе? — уточнил орк явно не до конца понятный ему термин из русского языка.

— Да.

— И он прав. Это очень важный, можно сказать сакральный момент. Как, по-твоему: чем отличается Мона Лиза от других подобных портретов?

— Большей энергией творения, — наугад ляпнул я.

— Красавчик, — восхитился орк. — Именно талант мастера переводит его творение в ранг шедевра, который не может не привлекать к себе внимание людей. Не может не вызывать у них восхищения. Обычные люди ощущают это инстинктивно, а вот ты способен распознать тонкости. Способен прочесть эмоции творца, его намерения и что он хотел вложить в свое творение. Если вкратце, это и есть суть дара оценщика.

— Но почему тогда «оценщик»?

— Да потому, что тебе достаточно прикоснуться к той части холста, где находится подпись, чтобы ощутить, что чувствовал художник. Тот, кто делает фальшивку, стремится сделать все максимально похоже на оригинал. А вот настоящий художник просто творит и ставит подпись с гордостью и чувством удовлетворения. Ну, или каким-либо другим, но точно не с желанием идеального копипаста. Но это еще не самая главная составляющая твоего дара.

— Охренеть, — выдохнул я.

— Вот-вот. Как думаешь, почему я упомянул Джоконду и зачем Иван Иванович прислал тебя именно ко мне? Все потому, что три года назад меня пригласили в группу экспертов, пытавшихся изучить проклятие Моны Лизы, — продолжил он, не дожидаясь моего ответа.

— Проклятия? — переспросил я, уже начиная чувствовать себя попугаем.

— Угу, — почему-то помрачнел орк. — Картину привезли якобы для демонстрации земного искусства пришлым, но на самом деле проверяли на появление новых свойств в магической среде.

— И что получилось? — действительно заинтересовавшись, я немного поторопил замолчавшего Бисквита.

— Труп охранника в петле получился, — проворчал мой собеседник. — На пятый день творение да Винчи обрело новые свойства и повлияло на дежурившего рядом с шедевром охранника. Кстати, картину проверял оценщик и, кроме того, что она подлинна, сказал, что автор испытывал к натурщице некое томление. Я на себе ощутил ее влияние и могу сказать, что это не какое-то там томление. Старый перечник был безнадежно влюблен и страдал от неразделенности своего чувства. На меня тогда накатила такая безнадега от воспоминаний о первой любви, что действительно захотелось повеситься. А ведь я о той клыкастой дуре уже давно и думать забыл.

Судя по подпорченному настроению моего нового знакомого, он чуток покривил душой. Хотя, может, он и не от разделенной любви к орчанке страдает, а от последствий влияния проклятия.

— И что дальше?

— А ничего, — тряхнув головой, оживился орк. — Всем, кому прилетело проклятие, гоблинские мастера почистили ауру, а картину упаковали и отправили обратно в Лувр, посоветовав подержать в запасниках пару месяцев, чтобы из полотна ушла сила.

Дальше у нас пошла игра в вопросы и ответы, от которых у меня начался информационный передоз. Упускать такой источник информации не хотелось, но я надеялся, что еще смогу пообщаться со странным орком с кулинарным именем, так что решил сменить тему:

— Бисквит, Иваныч говорил, что у тебя можно разжиться стикером.

— Небось, хочешь пробойник? — Я уже привык к гримасам на зеленом лице и без труда распознал в его ухмылке ехидство. — Молнию или воздушный кулак?

— Молнию, — обреченно ответил я, предчувствуя облом.

Так оно и оказалось.

— Не советую, — посерьезнев, качнул головой орк. — Пробойник осваивать дольше, а параллельно со щитовиком делать это еще труднее. Тут либо одно, либо другое, а если уж выбирать, то щитовик. При случае во врага можно пальнуть и из револьвера. Думаю, Иван Иванович сможет выбить для тебя разрешение. От пули ничем, кроме щита, не закроешься, а его тебе осваивать еще пару месяцев, даже с помощью чудо-коврика. Ну, что будем делать — пробойник или щитовик?

Отвечать не пришлось, потому что мастер-артефактор все прочел по моей кислой гримасе. Он тут же взялся за явно любимое дело. Пару минут слышался перестук то ли деревяшек, то ли пластика, а может, и вовсе костей в ящике у стены. Затем орк разогнулся, сжимая в руке сучок черного дерева. А может, и не дерева.

Где-то на подсознательном уровне я думал, что получу свой первый стикер как тот очкастый мальчик, который выжил, но в реальности все было совсем по-другому. Бисквит откинул крышку одного из станков и закрепил в нем заготовку. Затем просто уселся за компьютер и быстро защелкал кнопками. Станок загудел, и через минуту орк вытащил из него уже сформированный стикер. Выглядел он как и те, что я видел в роликах и на фотографиях. Простая, толстая палка с двумя псевдонаконечниками на концах. Это было похоже на японскую явару — кулачковую палочку-кастет.

Орк перенес щитовик из одного станка в другой, от которого уже не отходил, а навис над агрегатом, что-то напевая рыкающим голосом. Для этого он специально снял шейный ремешок с модификатором голоса.

В помещении стало неуютно. По стенам поползли тени. Свет ламп потускнел, и послышался какой-то странный шепот. Станок, над которым склонился артефактор, чуть засветился, а затем все резко вернулось в норму.

— Держи. — Подойдя к столу, орк бросил мне стикер.

Мне чудом удалось поймать его и не опозориться.

Действительно, форма практически один в один явара. Был у меня знакомый, умевший пользоваться такой штукой. Показал пару приемчиков, так что в случае чего можно использовать как кастет, но это уже из разряда забивания гвоздей микроскопом.

— Сколько я должен.

— Ерунда. Сочтемся.

Я обычно не люблю такие подарки. За них потом приходится платить втридорога, но тут не тот случай, чтобы отказываться.

— Спасибо.

— Пришлым лучше говорить благодарю, — вежливо поправил меня орк. — Ты ведь не нашего оркского бога имеешь в виду. К тому же он не привык кого-либо спасать.

Да уж, религиозный вопрос я как-то упустил.

— Пользоваться умеешь? — свернул щекотливую тему орк.

— Теоретически, — уклончиво ответил я.

— Ну, тогда повторюсь. Это якорь и шаблон-матрица для символов. Внутри протравлены шаблоны четырех знаков печати. Они будут подправлять созданные тобой руны как трафареты. Узлы вязать будешь уже сам. Если не получится, могу дать контакты хорошего учителя. Впрочем, в сети столько гайдов, что только полный нуб не разберется.

Орк явно намекал, что тут он мне не помощник. Так оно и есть. Создавать печати из рун могут только эльфы и люди. Гоблины плетут сети проклятий, а орки призывают на помощь духов. Именно проявления их работы мне и привиделись пару минут назад.

— Слушай, — еще раз сменил тему орк, — что-то я проголодался. Может, сходим в кафешку и поболтаем уже там?

Как ни странно, съеденное утром уже куда-то девалось, и я поддержал идею Бисквита. Правду говорят, что большую часть калорий сжигает мозг, а ему пришлось неслабо так поработать.

Глава 6

Наши посиделки затянулись на три часа, но зато нашли общий язык и меня совершенно перестал напрягать вид пришлого. В общем, расстались мы если не друзьями, то уж точно хорошими знакомцами.

Вернувшись, домой, я уже по-другому посмотрел на сваленный везде хлам. Теперь он в моем понимании представлял собой некий аналог коллекционного вина — что-то выстоится и станет дорогим товаром, а что-то превратится в уксусный мусор и уйдет на свалку.

Судя по тому, что мой предшественник явно затягивал с утилизацией, сроки проявления артефактных свойств у подобных вещей непредсказуемы. Уверен, что придется рисковать как в покупке подобного товара, так и в отправке его в мусорку. Ничего, разберемся, но для начала нужно привести в порядок хотя бы второй этаж.

По большому счету, здание было поделено на две части, это если не считать крышу-оранжерею. Жилым был только второй этаж. Там имелись всего лишь две полноценные комнаты — спальня и кабинет. Небольшая ванная комната, крошечный туалет и почему-то забитая вещами кухня занимали все остальное место второго уровня. Почти весь первый этаж был отведен под торговый зал и склад, в который можно было попасть через дверцу за прилавком. Имелся еще и подвал, но я, если честно, просто побоялся спускаться туда.

В общем, несмотря на то что теперь в моем пока арендном владении имелся целый двухэтажный дом, жизненного пространства в нем было не так уж много. Да и выглядело все бедновато, и вряд ли разбор завалов далеко не новых вещей сможет меня хоть как-то обогатить. Впрочем, чем черт не шутит — может, удастся что-то найти, но работка предстояла еще та, потому что большинство товаров действительно выглядело мусором.

Поначалу я пытался познать суть всего, что брал в руки, но заметил, что на это тратится живая сила, и, когда внутренний туман стал слишком жидким, пришлось бросить эту затею. Тем более что кроме уже опознанного коврика ничего стоящего найти так и не удалось. Поэтому остальное просто набил под потолок в склад и захламил почти треть торгового зала.

Попытки использовать свой дар пришлось ограничить из-за одного из главных правил магов, которые хорошо известны и в большом мире. Никогда не оставайся совсем без живой силы — неизвестно, когда она тебе понадобится. Конечно, сейчас я не смогу использовать ее для своей защиты, но мало ли когда могут заявиться клиенты, о которых говорил Иваныч.

Словно подтверждая правильность принятого решения, в дверь кто-то требовательно постучал кулаком. Тот, кто явился ко мне, явно был настроен решительно. Поведение как минимум хамское. Поэтому через торговый зал я шел не в самом дружелюбном настроении, но выразить свое возмущение не успел, потому что на меня сразу же наехали:

— Собирайся, есть работа.

— В смысле? — на мгновение растерялся я.

Несмотря на невысокий рост, незваный гость выглядел солидно. Не в том смысле, что он был одет как денди лондонский и вел себя аки джентльмен, а в понятийном плане. Кожанка, бритый череп и морда мало того что наглая, так еще и с парочкой шрамов. Что-то сомневаюсь, что этому парню не хватает денег на магопластику. Значит, его род деятельности требует именного такого фейса. Да и рост незнакомца с лихвой компенсировался шириной плеч.

И все же мое искреннее удивление чуть сбило его с толку. Крепыш покосился на вывеску и уточнил:

— Ты — оценщик?

— Да, — ответил я, не видя смысла врать.

— Тогда чего тупишь? Есть работенка, говорю. Собирайся.

Очень хотелось по-царски спросить: «Ты чьих будешь?» — но за это можно неслабо отхватить по морде. А этот сдюжит, даже если ему придется подпрыгнуть. Так что я ограничился вежливым вопросом:

— А вы, собственно, от кого?

— От Панкрата, знаешь такого?

Сей персонаж был мне известен, но я все же достал смартфон и посмотрел на список местных авторитетов, с которыми у Иваныча имелась договоренность о доступе к моим услугам.

— Да, есть такой, — спокойно кивнул я и, видя, как наливается кровью морда бандита, добавил: — Будьте любезны подождать пару минут, мне нужно собрать инструменты.

Я специально выбрал манеру изъяснения интеллигента в десятом поколении. Давно заметил, что при общении с такими персонажами, запонтованными до макушки, они немного теряются. Конечно, если общение происходит не в подворотне и интеллигент представляет какую-то ценность для дела. Незнакомых людей своего круга такие, как этот мордоворот, стараются сразу поставить в подчиненное положение. Простого баклана он вообще на всякий случай морально опустит, а тут выходит непонятка.

Не дав ему опомниться, я вернулся в торговый зал и пошел к прилавку. Где-то здесь был потертый саквояж. Никакие инструменты мне, конечно же, не нужны, но просто необходима пауза, чтобы прийти в себя и обдумать ситуацию. Автоматически открыв саквояж, я увидел там непонятные инструменты с парочкой луп разного размера.

То, что нужно. Теперь решаем, что у нас с маской.

Еще лет в десять я понял, что мир далеко не так прост, как может показаться, и быть прямым словно указка завуча, которой он частенько лупил нас по головам, не самая умная идея. То, что подходит для общения с такими беспризорниками, как я, может лишь вредить в разговорах с другими людьми. Вот я и научался с пацанами по-пацански, а с учителями вежливо и без фени. Благо читать любил с детства, убегая от реальности в выдуманные миры, и словарный запас имел вполне достойный. Да и полученное позже высшее филологическое образование неслабо так помогало в мимикрии.

Сейчас нужна была не совсем стандартная маска, и я инстинктивно выбрал, как мне показалось, идеальный вариант. Был у нас учитель истории Филипп Андреевич. Он изъяснялся почти как тургеневский герой. Ко всем обращался исключительно на «вы» и был предельно вежлив. Так вот, я заметил, что вся босота из самых оторванных только к нему относилась нормально, и не из-за личных качеств и маскулинности, которой у историка и в помине не было. Просто они терялись в общении с ним. Даже наш физкультурник-жокей не всегда мог заставить нас делать то, чего мы не хотели. И это при том, что он с легкостью переходил на феню и, несмотря на профессиональную мелкоту, был способен ушатать даже почти двухметрового и весящего центнер Жору Хряка. А вот у Филиппа Андреевича осечек не было. Что интересно, на кафедре французской филологии таких мастеров языкового жанра почему-то не водилось.

Ну что же, наденем эту маску. Мелькнула даже мысль прикупить очки с простыми стеклами, но в Женеве, с местным уровнем медицины, такое сразу воспримут дешевыми понтами. Прикрыть бы короткий ежик шляпой, но такой в доме точно нет. Да и с моей курткой она не подружится. Хорошо хоть, не люблю обычные бейсболки, а ношу кепку-немку, но в будущем нужно помозговать насчет приличного костюма. Теперь я — оценщик и антиквар, так что положение обязывает.

— Простите за задержку, — сразу зашел я с козырей, — вы немного обескуражили меня своим неожиданным появлением.

Мой собеседник чуть подвис, показывая, что мой выбор образа оказался удачным. Жаль, возраст маловат — маска получилась кривоватая. Мы с ним ровесники, и коронное обращение Филиппа Андреевича «молодой человек» никак не ввернешь. Но все равно нужно добивать:

— Кстати, позвольте представиться, Назарий Аристархович. Можно просто Назар.

Все, нокаут. Первый раз в жизни поблагодарил того, кто придумал мне имя и отчество. А может, это было прозрение?

— Как мне обращаться к вам?

— Саня… — буркнул мой собеседник, но тут же поправился: — Косарь я. Садись в машину, оценщик. Нас ждут.

— Значит, не будем задерживать уважаемых людей.

В ответ отошедший от озадаченности Косарь лишь фыркнул. Нужно поаккуратней на поворотах, иначе маска слезет и будет выглядеть как отклеившийся ус туповатого шпиона.

На улице уже стемнело. Я так увлекся разбором потенциально ценного имущества, что не заметил, как пришел вечер. Даже об ужине не подумал. Вот теперь предстоит слушать рулады возмущенного желудка. Вряд ли посланник от неведомого мне Панкрата повезет меня сначала в ресторан.

Кстати, чуть не забыл!

Занимаясь запиранием двери, я незаметно достал смартфон и отправил Иванычу сообщение с именем авторитета, на которого ссылался заказчик. И этот заказчик почему-то даже не заикнулся о деньгах.

Саня-Косарь оказался тем еще понтовщиком, потому что на сделку мы отправились в магомобиле на основе кабриолета. Пусть явно ненового, но стоит он наверняка прилично. Пока двигались по Серому городу, мы молчали. Затем пространство вокруг машины потемнело по причине того, что мы нырнули в слабо освещенный полумрак зоны, окружающей человейник и по заслугам названной Черным городом. Окрестные здания мало того что сменили жилое назначение на промышленно-складское, так еще и по большей части выглядели неухоженными, а то и вовсе запущенными. Похоже, люди или пришлые появлялись здесь только днем.

Тишина сразу стала гнетущей, и я решил разорвать ее разговором:

— Простите, мне все же хотелось бы узнать, с чем придется работать?

Косарь проворчал что-то невразумительное, но все же ответил:

— Яйца Фаберже.

В голове тут же мелькнули туповатые шутки о бедном Фаберже, но я их отогнал — сейчас нужно думать совсем о другом.

— Надеюсь, сделка пройдет не в одном из этих ангаров.

— Надейся, — почему-то угрюмо отрезал бандит.

Я уже начал беспокоиться насчет того, что зря сел в машину к незнакомцу, но тут звякнул смартфон. В мессенджере обнаружился лишь один смайлик.

Все-таки этот гоблин — редкостная скотина. Надеюсь, он таким образом дает понять, что все в порядке и сделка одобрена. А может, хочет сказать, что понятия не имеет, кто и зачем везет меня в Черный город. В общем, приятного мало.

Одно хорошо — по Черной Женеве путешествовали не так уж долго. Да и конечная цель нашей поездки оказалась не заброшенным заводом с толпой вооруженных бандитов, а вполне ухоженной складской базой. Хотя это может быть и вовсе нарколаборатория, чего бы сильно не хотелось. По крайней мере, все выглядело довольно цивильно. Периметр хорошо охранялся, а весь двор был освещен не хуже, чем улицы в Сером городе. Внутри обнаружился десяток человек, и не все выглядели бандитами.

— Идем, — выбравшись из машины, сказал мне Косарь. — Клиенты скоро приедут. Ты сколько берешь за свои услуги?

Наконец-то он удосужился повести деловой разговор. Только что ему ответить на это? В голове мелькнула неожиданная мысль.

— Понятия не имею, — честно ответил я. — Есть деловое предложение. Сейчас я работаю бесплатно, а вы за это узнаете для меня реальные расценки.

У Косаря все-таки обнаружилась деловая жилка, еще не задавленная желанием просто отобрать все силой.

— Еще раз сделаешь на халяву, дам весь расклад без кидалова.

— Хорошо. Буду премного благодарен.

Интересно получается: чем больше он использовал феню, тем больше меня тянуло на высокий слог. Возможно, на него такой контраст нашей беседы действовал аналогично, но в другой полярности.

Внутри двухэтажного офисного здания все было именно так, как и ожидалось. Явное гнездовье офисного планктона, который сейчас спит где-то в человейнике. Скорее всего, на базе только ночные сторожа и несколько подручных Косаря, вызванных для контроля сделки. Я окончательно успокоился, потому что никто не станет гадить в своем доме и силой отбирать яйца бедного Фаберже.

Тьфу ты! Вот лезет в голову всякая дрянь.

В общем, все было вполне благопристойно. Один из охранников даже предложил мне чай и печенюшки, за что я ему был крайне благодарен.

Чай допить не успел, потому что за окном послышался сигнал автомобиля. Подручные Косаря отрыли ворота и впустили во двор две легковушки. В дверь тут же постучали, и незнакомый боец сказал, что пора работать.

Ну что же, пора так пора. Живой силы во мне прибавилось. Золотистый туман стал гуще, так что вряд ли опозорюсь. Яйца Фаберже предметы штучные и делались настоящими мастерами, так что энергии творения в них должно хватить для уверенного опознания.

Выйдя из офисного флигеля, я сразу направился к машинам. Косарь как раз общался с гостями, причем на относительно неплохом французском.

А вот что мне не понравилось, так это поведение моего временного напарника. Он был хмур и насторожен. Как раз когда я встал рядом, Косарь спросил у торговца, при этом косясь на сидящих во второй машине людей:

— А это кто такие?

— Охрана, — внешне невозмутимо отреагировал гость. — Вы товар проверять будете или нашу охрану рассматривать?

Косарь недовольно оторвал взгляд от машины и посмотрел на собеседника:

— Давай уже свой товар.

Похоже, у него сработала звериная чуйка, а к интуиции таких людей нужно прислушиваться.

Продавец яиц водрузил чемоданчик на капот и открыл его. Я шагнул ближе, чтобы рассмотреть товар. Любопытно же! Вживую таких раритетов мне видеть еще не доводилось. А вот Косарь лишь мазнул взглядом по содержимому чемоданчика и снова посмотрел на машину сопровождения.

— Где же я его видел? — проворочал он и даже сделал шаг вперед, помешав мне приблизиться к объекту изучения.

Это вызвало раздражение, но лишь на секунду. Зато я очень хорошо успел рассмотреть, как Косарь правой рукой выхватил из подмышечной кобуры пистолет, а левой так же лихо изъял стикер-щитовик из специального кармашка на поясе слева и чуть сзади. Пистолет-то ладно, а вот то, что он тут же сотворил со щитовиком, вызвало укол жгучей зависти.

Казалось, что бандит всего лишь тряхнул кистью, словно разминая ее, но в следующее же мгновение в сантиметре перед его кулаком засветился рунами и энергетическими нитями силовой щит.

С пугающим жужжанием от щита отлетели две пули. И он не распался! Только через секунду я понял, что Косарь специально сделал шаг в сторону, чтобы прикрыть щитом и меня.

— Отходим! — крикнул он мне, да еще и пихнул плечом в нужном направлении.

Бандиту пришлось кричать, потому что во дворе воцарился сущий бедлам. Стреляли отовсюду, да к тому же еще и орали как резанные. Тут уже и моя бесшабашность спасовала, так что дурковать я не стал, а, повинуясь приказу, рванул к приземистому зданию, дверь в которое находилась метрах в десяти от нас. Косарь полубоком двинулся следом, при этом еще и старался прикрывать щитом, находясь между мной и машинами фальшивых торговцев яйцами.

Дверь оказалась незапертой, и я рыбкой нырнул внутрь, но тут же выглянул обратно, потому что в какофонии пистолетных и даже автоматных выстрелов мне почудился болезненный вскрик моего нанимателя. Так оно и оказалось. Похоже, каким бы крутым пользователем щитовика ни был Косарь, но и его возможности не безграничны. Сейчас он лежал на земле всего в паре метров от двери и прижимал пистолет в правой руке к явно пробитому пулей левому плечу.

Обдумывать ситуацию я даже не пытался, а просто на карачках выполз из спасительной полутьмы бетонного здания на освещенное и жужжащее пулями пространство двора, в одну секунду превратившегося в бойню.

Цапнув Косаря за воротник, я рывком втащил его в проем двери и поволок раненого в глубь помещения. Там были какие-то ящики, за которыми вполне можно было спрятаться.

Тащить тяжелого мужика до самых ящиков не пришлось. Косарь заворочался и вырвался из захвата.

— Я сам, — рыкнул он сквозь зубы, перевернулся на живот и попытался встать на ноги. — Ныкайся за ящики!

Сам он задержался, чтобы пару раз пальнуть сквозь открытую дверь. В ответ прилетела очередь из автомата, завязнув в содержимом ящиков и дав несколько неприятных рикошетов, но Косарь уже находился рядом со мной. Мы оба устало прислонились спинами к стопке ящиков, нежданно-негаданно ставшей для нас надежной баррикадой.

— Вот и поторговали, — сквозь зубы процедил бандит и зло зыркнул на меня, будто это я притащил сюда убийц.

Словно вторя его словам, стрельба снаружи стихла. Это могло значить все что угодно, но надеяться на более благоприятный вариант явно не стоило. Через минуту выяснилось, что так оно и есть.

— Эй, Косарь, ты там еще не сдох? — послышался ехидный голос.

— Гиря, — процедил сквозь зубы мой наниматель, тем самым показывая, что оратор ему прекрасно известен.

В качестве ответа Косарь со стоном приподнялся и пальнул поверх ящиков в сторону двери, но добился этим только издевательского хохота. Поняв, что поступает глупо, он положил пистолет на пол и достал мобильник. Буквально пары нажатий на сенсорный экран хватило, чтобы выяснить неприятный факт.

— Глушилку включили, твари. — Тон и пара слов, добавленных Косарем, показывали, что дела у нас действительно хуже некуда.

Впрочем, как я уже не раз убеждался в своей веселой жизни — нет придела для совершенства. Внезапно в помещении вспыхнул яркий свет.

Это же надо было додуматься сделать включатель снаружи? Впрочем, для склада не такое уж глупое решение, только нам от этого не легче. Косарь еще раз привстал, явно собираясь разбить лампочку над дверью, но в этот раз ему даже не дали высунуться. Загрохотал автомат, и от верхнего ряда ящиков полетели щепки. Косарь тут же нырнул обратно и вновь уселся рядом со мной.

— Косарь, — снова напомнил о себе Гиря, — помнишь, я зуб давал за братуху ответку кинуть, да позабористей? Пацан сказал — пацан сделал. Лови подарочек.

Что-то промелькнуло сверху и, ударившись о стенку, подкатилось к нам. Это оказался светло-желтый, как старая кость, шар чуть больше бильярдного. Всю его поверхность испещряли мельчайшие руны. Подкатился этот странный снаряд крайне неудачно особенно для меня. Слегка задев ботинок, он остановился как раз между моими полусогнутыми ногами. До паха осталось всего ничего.

— Кранты, — выдохнул Косарь, и обреченность в его голосе заставила меня оторвать взгляд от таинственного шара.

Мой наниматель был бледен, словно увидел старуху с косой или даже хуже. Он явно боялся этой штуки до оторопи, несмотря на свой крутой нрав.

Но важнее другой вопрос — почему во мне нет этого вполне закономерного страха? А ведь это по-любому граната, пусть даже и какая-то хитромагическая. Тогда почему я не боюсь? И это точно не мой извечный пофигизм, а простое равнодушие. Такое впечатление, что мне подкатили обычную елочную игрушку, причем пластиковую, которая даже разбиться не может.

И тут опять сработала приобретенная и явно дурная привычка хватать все руками. Очень уж захотелось прикоснуться к явно непростой вещи. Снова накатила непонятно откуда взявшаяся осведомленность. Действительно граната. Причем сделанная мастером своего дела. По крайней мере, оболочка. Что внутри — неизвестно: магическая начинка явно не мой конек. Зато сразу стало понятно, почему во мне нет страха. Похоже, этот самый Гиря умом не блещет и инструкции, как и девяносто процентов других пользователей сложных девайсов, читает крайне невнимательно. А ведь это не тостер. Я даже понял, где ошибся наш с Косарем соперник. Чтобы запустить данный артефакт, нужно было провернуть две половинки в противоположных направлениях до щелчка. Но это только постановка на взвод, а вот для активации необходимо довернуть еще на щелчок.

Гиря этого не сделал, а мне ведь не трудно. Я поднялся на ноги, мельком выглянул из-за нашей баррикады. А затем сдвинул половинки шара. Вместе со щелчком прозвучало какое-то сипение со стороны Косаря. Мимолетный взгляд показал, что у него от ужаса даже глаза побелели.

Вот за что меня всегда хвалил наш физрук, так это за метание малого мяча. Говорил, полезное умение. Зря я ему не поверил.

Шар пролетел точно посередине все еще открытого дверного проема. И тут Косарь вышел из ступора и резко дернул меня обратно за ящики. Взрыва так и не последовало. Снаружи словно фыркнул огромный кот. Затем что-то негромко, зато многоголосо взвыло, и аккомпанементом этому пугающе-странному хору прозвучал вой и вполне узнаваемый вопль. Так голосят люди, увидавшие нечто запредельно ужасное, а затем и вовсе ощутившие страшную боль. Все еще вцепившегося в мое предплечье бандита начала бить мелкая дрожь.

К счастью, пугающий шум снаружи быстро стих, но после этого воцарилась жутковатая тишина, которую мне сразу же захотелось нарушить:

— Что это было?

— С-серьезно? — В выпученных глазах Косаря среди остывающего ужаса отразились удивление и даже возмущение. — Ты самый отмороженный псих из всех, кого я видел. А повидал я всякое зверье. Это был «улей проклятых духов», и я совершенно не вдупляю, как ты провернул все это. Когда ты цапнул «улей», все духи должны были достаться тебе. Как ты вообще решился на такое?

— Ничего сверхъестественного. — В последний момент я все же вернул себе маску антиквара. — Этот артефакт не активировали до конца, и он был совершенно безопасен. Ну, пока я не завершил активацию.

— Все равно ты псих конченый, — не унимался косарь.

— Я бы очень просил вас не называть меня так.

В ответ мой собеседник лишь фыркнул. Он хотел еще что-то добавить, но скрипнул зубами и махнул рукой. Похоже, этот разговор был нужен ему, чтобы оттянуть момент, когда придется выходить наружу. Косарь до половины расстегнул молнию куртки и аккуратно сунул за отворот раненную руку. Затем подхватил с пола пистолет и неожиданно протянул его мне.

— У меня рука будет занята щитом, — пояснил он и грустно вздохнул. — Только не пальни в спину, псих.

— Не называйте меня так, — повторил я, чуть добавив в вежливые интонации металла, опять же копируя своего учителя истории.

У него всегда получалось, сработало и тут.

Косарь вернул себе самообладание, но спорить не стал:

— Слышал уже.

С кряхтением встав на ноги, мой нежданный напарник тряхнул теперь уже правой кистью с зажатой в ней палочкой щитовика. Меня опять кольнула зависть. Щит был сформирован очень быстро, а судя по тому, что он почти выдержал очередь из автомата, руны и связующие нити выполнены очень качественно.

К двери Косарь шел очень осторожно: на полусогнутых и грамотно прикрываясь щитом. Я пытался копировать его манеру движения, при этом понимая, что выгляжу донельзя нелепо. Но как только мы вышли во двор, мой напарник не только опустил щит, но и через секунду вообще развеял его. А затем он тихо заговорил, и не матерными там были лишь предлоги и поминания одного психа.

В этот раз я поправлять его не стал, потому что полностью разделял мнение оратора.

Сам не понимаю, как вообще сумел удержать в желудке презентованные сторожем печеньки. На первый взгляд, во дворе ничего не изменилось. Все те же три машины. Никаких разрушений транспорта или зданий. Из странного только четыре тела, лежащие неподалеку. Вообще-то тел было больше десятка, но именно эти притягивали взгляд и пугали своей неправильностью. Казалось, что какой-то ребенок в приступе ярости поломал игрушки из гибкого пластика. Но только это не игрушки, а некогда живые люди. Каждое из четырех тел представляло собой искореженную конструкцию из конечностей, сплетенных неимоверным образом. При таких изгибах должны были торчать переломанные кости, но они не торчали, а все казалось чудовищной задумкой больного на всю голову и очень могущественного скульптора. Ближе всего был вообще какой-то жуткий клубок, из которого выглядывало перекошенное мукой лицо. Хорошо хоть, мертвое.

Или нет?

Внезапно застывшие черты ожили, и открылись глаза. Они были полностью черными. Из перекошенного рта вырвался мучительный выдох, от которого у меня все волосы на теле попытались встать дыбом.

Честно, это было не что иное, как рефлекс — совершенно необдуманное действие. Я выстрелил раньше, чем осознал происходящее. В жизни стрелял всего два раза, да и то в тире.

Заполучив дырку в голове, жуткое лицо снова застыло.

Косарь отскочил от меня как от ядовитой гадюки и мгновенно закрылся щитом, но, заметив, как я ошарашенно посмотрел на пистолет и отбросил его в сторону, тут же развеял плетение.

— Извини, что повторяюсь, но ты реально псих.

А ведь в его голосе появилось опасение, которое нужно было закрепить.

Сделав виноватое лицо, я развел руками.

— Прошу меня великодушно простить. Не сдержался. Не подскажете, кто это был?

— Так это Гиря и есть, — проворчал Косарь, явно злясь на себя за приступ страха перед непонятно кем.

— Тогда не стану напрягать свою совесть. Он получил по заслугам.

Косарь снова выдал с дюжину матерных и мало связанных между собой слов, а затем достал телефон. Судя по тому, что попытка связи с другим абонентом удалась, тот, кто явился сюда с глушителем, уже далеко, как и другие нападавшие. Оно и неудивительно: настолько страшная смерть предводителя напугает кого угодно. А ведь мы еще не видели сам процесс формирования жутких скульптур.

Я поймал себя на том, что не могу оторвать взгляда от этой картины. А вот это точно нехорошо. Пришлось усилием воли заставить себя отвернуться к стене. Очень удачно заметил там лавочку, на которую тут же уселся и крепко зажмурился. Там меня и поймал откат. Страшно было так, что хотелось, как в детстве, спрятаться под одеялом, не открывать глаза и оставаться в наивной иллюзии, что все это понарошку.

Так и просидел минут двадцать, пока Косарь не окликнул меня.

— Да?

— Ты что, уснул? — с подозрением спросил мой неудавшийся наниматель. — Ну ты и…

— Не надо, — перебил я и улыбнулся.

— Окей, — оценил мою вампирскую улыбку Косарь. — Тогда что больше нравится — Бибизян, ну тот, кому гранаты лучше не давать, или Бомбист?

— Больше нравится Назарий Аристархович, можно даже просто Назар.

— Ладно, — пожал плечами наниматель. От этого движения он поморщился, но, переждав приступ боли в плече, все же продолжил: — Я все равно что-нибудь придумаю. Как только станет легче. Да, ты же еще не показал класс как оценщик. Посмотришь яйца?

— Показывайте, — равнодушно пожал плечами я, словно не заметил двусмысленности.

До этого момента я смотрел лишь на собеседника, в туповатой перебранке оттягивая неприятный момент, но все оказалось не так уж страшно. Кто-то сердобольный или, скорее, пугливо-брезгливый накрыл большими рваными кусками черной пленки все тела. По двору ходило человек десять, включая того охранника, что поделился со мной пряниками. Это меня откровенно порадовало.

Чемоданчик с яйцами все так же находился на капоте машины в открытом состоянии. Мне хватило легкого касания, чтобы почувствовать острое желание талантливого ювелира сделать максимально похоже на настоящее изделие.

— Фуфло… — проворчал я, но тут же исправился и добавил громче: — Как у вас это принято говорить. Подделка, пусть и очень качественная. Александр, я вам еще нужен?

— Нет, — мотнул головой Косарь, которого по имени, тем более полному, явно не называли с детства, но все же он не стал возражать против такого обращения. — У ворот стоит гелик, вас отвезут домой. И еще, Назар Аристархович, не болтай про «улей». Не надо.

Взгляд бандита стал жестким, да и чего уж там отрицать — пугающим. В ответ я лишь кивнул и с устало-равнодушным видом пошел к воротам.

И все же моя стратегия дала свой результат. Он принял тот факт, что мы не ровня. Причем никто из нас не выше и не ниже другого, просто находимся в совершенно разных плоскостях. Этому меня тоже научил Филипп Андреевич. Да, историк был одинок в своем обособленном мирке. Он не водил дружбы с другими учителями. На него не была направлена детская любовь, как на нашу биологичку — сердобольную и слегка блаженную бабушку. Но при этом директриса — баба тертая и грубая, не раз костерившая других учителей по матушке, — никогда не повышала голос на историка, а самые отмороженные пацаны не смели откровенно грубить ему, как делали это почти со всеми остальными учителями.

Разговор с Бисквитом на многое открыл глаза. Похоже, меня ждет жизнь на стыке нескольких миров, на которые расслоился социум Женевы. И если не найти равновесие и не занять независимую позицию, сожрут и не подавятся.

Я подошел к потрепанному, но все еще сохранившему остатки лоска гелендвагену и без спросу забрался на заднее сидение. Водитель-человек отреагировал лишь пристальным взглядом в зеркало заднего вида и понимающим кивком. Похоже, ему успели рассказать что-то о новом оценщике, а может, и поведали его новое прозвище. Я не особо тешил себя надеждами — такие погремухи липнут как жвачка на подошву.

За время пути мы с водителем не обменялись и парой слов. Адрес ему наверняка назвал Косарь, а у меня не было никакого желания заводить никому не нужный разговор. Ограничился лишь вежливыми словами благодарности, когда вышел из машины у порога антикварной лавки, чем явно смутил бедолагу.

Когда машина уехала, я посмотрел на свое новое жилище, и снова оно показалось мне другим. В этот раз возникла ассоциация с домом с привидениями. Впечатление смягчали лишь наполненные светом окна соседей и зеленоватое свечение, пробивавшееся сквозь стекла оранжереи, венчавшей двухэтажное здание вместо обычной крыши.

Нужно будет заглянуть туда, коль уж арендатор не возражает. Но сейчас желание забыться сном было намного сильнее любопытства. Внутри дома мрачная атмосфера сгустилась еще больше. Поддавшись какому-то детскому порыву, я прошелся по двум этажам и везде включил свет, а затем улегся на жесткую кровать, которая уже не казалась мне такой неудобной, как раньше.

Но утром все равно закажу себе другую.

Глава 7

Настолько жуткая ересь мне не снилась еще никогда, и это притом, что сладкой мою жизнь в последнее время не назовешь. Когда вскочил посреди ночи, очень порадовался включенному по всему дому освещению. Но даже при этом снова уснул с трудом. И все же когда заглянувшее в окно солнце разбудило меня во второй раз, все ужасы, как реальные, так и привидевшиеся во сне, благополучно отошли в прошлое. Настроение было не то чтобы радужным, но очень близким к умиротворению.

Утро выдалось настолько искристым и свежим, что я широко раскрыл окно и пару минут просто глубоко вдыхал свежий воздух, напоенный странными, но очень приятными ароматами. А также буквально впитывал кожей лица мягкий солнечный свет.

Хороший мне достался дом. Я не жаворонок, но и не убежденная сова, скорее жертва перманентной лени, так что, если солнце станет будить меня каждое утро, расстраиваться точно не стану.

Расстелив коврик прямо посреди спальни, я уселся в позу полулотоса и, сжав в левой ладони щитовик, принялся творить руны. Орк оказался прав: золотистый туман, ставший за ночь значительно гуще, послушно собирался в магический знак, который тут же запросился наружу. Теперь я к этому был готов. Пуская руну через руку в стикер, я вытянул руку вперед и, открыв глаза, увидел светящуюся загогулину размером с кулак, зависшую над горизонтально расположенной палочкой щитовика. А это значит, что трафарет в стикере счел мое творение приемлемым и, чуть подправив его, воплотил в реальности.

Увы, сформировать вторую руну и тем более связать ее нитями с первой не получилось. Второй символ только прорисовался среди тумана, когда первый распался с тихим хлопком.

— Да чтоб тебя! — ругнулся я, с завистью вспоминания, как лихо вязал руны Косарь.

Впрочем, пример чужой ловкости не угнетал, а раззадоривал. Если сумел он, значит, получится и у меня. Вот и продолжал тренировки почти час, пока не израсходовал почти всю живую силу. Когда золотистый туман стал совсем жидким, я в очередной раз открыл глаза, намереваясь прекратить занятия, и только после этого понял, что в комнате уже не один. Это меня не испугало, потому что гостья была совершенно безобидной. Через открытое окно, привлеченная выплесками моей живой силы, залетела фуки. Она нарезала круги вокруг меня, едва слышно треща стрекозиными крылышками и попискивая от удовольствия.

Первым порывом было тут же выгнать нахалку. Живая сила, которую она сейчас так лихо собирала, впитывалась аурой мага значительно быстрее, чем сырая. Так что сейчас эта мелкая нахалка увеличивала время восстановления моего запаса. Для тех, кто сдает живую силу и этим живет, подобное воровство наверняка кажется возмутительным и вызывает ярость, что выливается в общую нелюбовь к фуки. У меня же первая, агрессивная, мысль тут же испарилась. Очень уж умильно выглядело это суетное существо. И сдавать я ничего пока не собирался. К тому же вспомнилось, какую роль сыграла в моей жизни можно сказать старшая сестра этой маленькой чертовки.

Я быстро вспомнил простенькую руну. Еще раз закрыв глаза, я легко сформировал ее и направил в правую руку. Над ладонью с первой же попытки возник тускло светящийся шарик размером с виноградину. Фуки мгновенно спикировала на лакомство. Ухватив шарик, она тут же рванула к потолку, едва не врезавшись в люстру.

— Да не дергайся ты так, — улыбнулся я пугливости фейки. — Не обижу.

Сидеть дальше на коврике смысла не было. Разминание затекших конечностей перешло в легкую зарядку, а затем я закономерно перебрался в ванную комнату. Самой лохани ванной здесь не было — лишь душевая кабинка, но я не особо привередливый. Хорошо хоть, никаких проблем с горячей водой в Женеве не могло быть по определению.

После душа и чистки зубов остро встал вопрос завтрака. Я на минуту застыл, глядя внутрь совершенно пустого, к тому же допотопного, да еще и отключенного от сети холодильника. Фуки зависла над моим плечом, явно не понимая, что может быть интересного во внутренностях этого странного ящика.

И как теперь завтракать? Нет, чайник, электроплита, кружка и даже кофе с сахаром на кухне нашлись, но жрать-то все равно хочется.

— Мелкая, скажи, а чего это я туплю?

На заданный вопрос фуки отреагировала усиленным стрекотом крылышек и недоуменным писком.

Действительно, пребывание в магическом мире как-то оторвало меня от реальности, а ведь двадцать первый век в окрестностях Женевы никуда не девался. Вернувшись в спальню, я подхватил свой смартфон и буквально за минуту нашел кафе с доставкой завтраков на дом. Заказ был сделан быстро, а затем меня буквально затянул интернет-шопинг. Электрочайник, всякая посуда, даже нормальное компьютерное кресло, а то сидеть на стоящем в кабинете антикварном монстре жутко неудобно. Хорошо хоть, вовремя раздался звонок доставщика, не то заказал бы и пружинный матрас. Тут все же лучше сходить в магазин самому и опробовать товар еще до заказа.

Девушка-оператор попросила меня выйти на улицу, что я и сделал. Чуток подвис на пороге, разглядывая клыкастую физиономию молодого орка, торчащую из окошка фургона. На таких в старых американских фильмах разъезжали продавцы мороженного.

— Ваш заказ, — прорычал на общем зеленомордый.

Судя по отсутствию следов ритуального шрамирования, он был еще молод и не заслужил право называться воином и взять первую жену. Именно на такой в буквальном смысле зеленой поросли орков и держался весь рынок неквалифицированной работы в Женеве. Люди подобным не заморачивались. Здесь самый никчемный забулдыга сдачей живой силы мог заработать себе на вполне сносную жизнь. Хотя слово «заработать» это немножко не то.

В общем, появление у моего дома орка-доставщика было совершенно обыденным явлением. Просто моя психика все пыталась откатиться до состояния, казавшегося ей нормальным. Даже все еще вертящаяся рядом со мной фуки воспринималась как канарейка. А вот орк в старую картину мира никак не лез.

Странную паузу разрушила фуки. Она попыталась сунуться в фургон и чуть не была сбита широкой лапой орка.

— Не тронь птичку! — рявкнул я, вызвав у орка ответную реакцию в виде оскаленной морды, зато о фуки он тут же забыл.

— Что? — прорычал орк, и только после этого я осознал, что крикнул на русском.

— Говорю, не надо трогать это милое создание, — смягчив тон, пояснил я на общем.

Орк тоже успокоился, явно вспомнив правила поведения с клиентами, которые ему вдалбливали на работе.

— Нузари… Нозри… охр, — грустно вздохнул здоровяк, но быстро нашел выход из ситуации: — Вы заказывали утреннее меню номер пять?

Красавчик! Попытка выговорить сложное земное имя с помощью орочьего речевого аппарата выглядела как угроза. А вот низший эльфийский язык был настолько гибок, что позволял оркам внятно донести свои мысли всем и каждому.

— Да, заказывал, — еще мягче отозвался я, шикая на расшалившуюся фуки.

Крылатая проказница, похоже, обиделась и улетела. А может, ей просто надоело мое общество.

Приняв от орка пакет с заказом, я окончательно примирился с ним с помощью двухфранковой монеты чаевых.

Утреннее меню номер пять оказалось выше всяких похвал — нежный омлет с грибами, салат из брокколи и какой-то местной всякой всячины, а в финале вообще обалденный круассан. Кофе — отдельная песня. В итоге я покосился на плиту с холодильником и подумал, что, может, ну ее, самостоятельную готовку? Впрочем, если не начну нормально зарабатывать, то через месяц точно изменю свое мнение.

А пока будем наслаждаться этим чудесным кофе, как раз осталась пара последних, самых вкусных глотков. Громкий электрический звонок резанул по ушам и заставил меня вскочить. Те самые наивкуснейшие пара глотков оказались на майке. Хорошо хоть, это был уже далеко не кипяток.

— Да чтоб тебя скрючило, скотина такая! — высказался я одновременно и о том, кто придумал такую систему оповещения, и о том, кто сейчас ей воспользовался.

Правда, через секунду пожалел о своих словах. После увиденного вчера слово «скрючило» нужно убирать из лексикона.

Начинку дома стоит переделать, причем срочно. Такие звонки остались только в школах, которые не ремонтировали с советских времен. Похоже, бывший владелец либо был глух как тетеря, либо очень боялся пропустить хоть одного клиента.

Второй звонок уже не заставил вздрогнуть, но все равно вызвал глухое раздражение. Чтобы не нарваться на третий, так сказать театральный, вызов, я быстро спустился в торговый зал и открыл внешнюю дверь. На пороге дожидался гоблин Иван Иванович.

— Привет, Назарий, — в своей уникальной гоблинской манере ухмыльнулся особый комиссар. — Пригласишь в гости?

— Проходите, — буркнул я, не ожидая от появления куратора ничего хорошего.

Окинув взглядом улицу, увидел бесколесный магомобиль у тротуара с другой стороны. В окно выглядывал знакомый водитель, имя которого я так и не узнал, но на всякий случай кивнул ему. В ответ орк тут же показал свои клыки. Опыта общения с Бисквитом мне хватило, чтобы понять доброжелательную природу сего оскала.

Гоблин уже успел пройти внутрь и сейчас стоял посреди торгового зала:

— А ты оказывается такой же неряха и барахольщик, как и твой предшественник. Или просто лентяй?

Еще он взглядом выделил коричневое пятно на моей майке.

— И не то, и не другое, — не стал я оправдываться. — Давайте поднимемся в кабинет. Хотите кофе?

Честно, ляпнул это автоматически, даже особо не задумываясь, и только потом замялся. Что-то похожее на губы у него имелось, но не думаю, что гоблины способны пить из чашки.

Иваныч оскалился и, словно прочитав мои мысли, сказал:

— Поищи на кухне, там должен быть такой чайничек с носиком.

Кажется, это был заменитель утвердительного ответа.

Когда поднялись на второй этаж, гоблин одобрительно крякнул. Любовь, точнее, привычка к чистоте в нашем детдоме не то что прививалась, она вколачивалась с упорством дятла. Жестом перенаправив гостя в кабинет, я прошел на кухню.

В шкафчике действительно обнаружился странный фарфоровый чайничек. Почему странный? Да потому что носик прямой и нет внутреннего ситечка, как и крышки сверху.

Пожав плечами, я выставил на поднос чашку, чайничек, коробку с растворимым кофе и сахарницу. Пока на плите закипал древний чайник, отнес все это в кабинет.

Вот почему-то даже не удивлен тем, что гость уселся в хозяйское кресло за рабочим столом. При этом выглядел довольно комично — над столешницей выглядывали только плечи и голова гоблина. Хамство, конечно, но по такому поводу я с ним ссориться точно не буду. Уверен, найдутся причины и поважнее, причем прямо сейчас. И все же порадовался, что не успел поменять стул на современный, с функцией увеличения высоты.

Разговор мы начали только после того, как я разлил кипяток по разнокалиберной посуде с уже приготовленными смесями. Иван Иванович хитро и ловко влил в себя струю горячего кофе, причем куда-то чуть ли не в глотку. Пошамкав своей пастью, он с недовольством сказал:

— Учись варить натуральный кофе.

Ну, хорошо хоть, не обозвал мерзкой бурдой, а закупить все для варки кофе я собирался и сам, но рассказывать ему об этом не буду. Да и вообще помолчу.

— Что у тебя случилось с подручным Пахома? — резко перешел к допросу гоблин, выпучив на меня свои лупоглазки.

— Его пытался убить какой-то личный враг. Некто по прозвищу Гиря. Но, к счастью, все обошлось.

— Подробности, — жестко потребовал гоблин.

Вот и пришло время осложнять наши отношения. Не думаю, что предупреждение Косаря было шуткой. Сейчас мне предстоит пройти по тонкому льду.

— Иван Иванович, вы ведь не хотите остаться без оценщика в самом ближайшем времени?

— Не хочу, — не стал нагнетать обстановку гоблин. Ему явно было интересно, как я сейчас буду выкручиваться.

— Тогда, боюсь, мне придется умалчивать некоторые аспекты моей работы. Конечно, если информация будет для вас очень важной, можно и рискнуть, но не уверен, что подробности простой разборки двух бандитов, Гири и Косаря, стоят того.

— Простые разборки, говоришь? — квакающе хмыкнул гоблин. — Это за примерное поведение в простой ситуации тебя прозвали Психом?

— Ну не выдержали у меня нервы, — покаянно развел я руками. — Не привык еще к вашим реалиям с вечными пострелушками.

— Определенный резон в твоей позиции имеется, Назарий. Но не в этом случае. «Улей проклятых духов» — артефакт третьего уровня опасности. О таких вещах ты должен докладывать мне, как только появится возможность свободно говорить по телефону. В остальном действительно не стоит рисковать. И научись варить натуральный кофе. Эту бурду пить невозможно.

Иваныч все-таки высказался о напитке, но при этом допил свой чайничек до конца. Похоже, гоблины питают слабость к этому напитку.

Больше он говорить ничего не стал и попросту ушел, оставив меня в легком недоумении. Вообще непонятно зачем явился, но результат разговора мне скорее понравился, чем огорчил. Одно дело помогать органам власти в ситуациях, когда кто-то реально переступает грань человечности, а совсем другое — стучать на всех подряд по первому же свистку. Отвращение к последнему у таких, как я, развивается чуть ли не с пеленок.

Разговор с куратором вновь вернул меня к мыслям вчерашнего дня, и я занял оставленное наглым гостем кресло. Подключенный к сети через смартфон ноутбук позволил быстро добраться до сайта, адрес которого скинул Бисквит. Это был информационный ресурс для ограниченного круга. Зашел я туда с помощью пароля, который постоянно обновляется и раз в неделю приходит на мессенджер избранным. Вчера прямо в кафе орк обеспечил меня правом на подобную рассылку.

Оформление сайта было не особо креативным, но, с другой стороны, техническая библиотека и не должна выглядеть как ночной клуб. Зато там все было удобно и понятно.

Зарываться в ворох несомненно интересной и наверняка новой для меня информации я не стал и сразу забил в поисковик: «улей проклятых духов». Штука действительно оказалась премерзотнейшей. Это был костяной артефакт оркской работы, куда загоняли обезумевших духов дано погибших орков. Причем возраст неупокоенных должен быть не менее пары сотен лет, чтобы даже у привидений окончательно снесло их призрачную крышу.

Оказавшись на свободе, духи летели к ближайшему живому существу в надежде обзавестись телом, а так как это были совсем сбрендившие сущности, то представления о том, как жить в новом обиталище, у них не осталось, вот и корежило одержимых со страшной силой. Особенно доставалось тем, в кого вселялась парочка таких паразитов. «Улей» имел свои ограничения, и дальше чем на десяток метров духи улететь не могли. К тому же жертвы не только испытывали страшные мучения, но и в посмертие уходили в обнимку с одним или несколькими духами, и это, по мнению автора статьи, совсем нехорошо.

Честно, поначалу все написанное казалось чем-то вроде главы из Википедии или Википалантира, но все еще свежие воспоминания быстро пробили купол психологического отторжения, выстроенный моим встревоженным сознанием. Была у моего одноклассника поговорка: «Думаешь, ты в сказку попал?» Теперь-то я могу ему ответить: да, Леха, я попал в сказку и даже не знаю, радоваться этому или пугаться.

И все же, скорее, буду радоваться. Закрыв вкладку поисковика с сайтом под названием «Сундук с секретами», я пару минут посидел в раздумьях, а затем через Вайбер связался с еще одним одноклассником. Женька Соловей устроился в жизни лучше всех. Нас в классе было двое таких, можно сказать вундеркиндов, но истинным батаном был только он. Мне давались языки, но при этом я понимал необходимость подстраиваться под обстоятельства, а Леха всегда был чуток не от мира сего. Ничего удивительного, все те, у кого калькулятор вместо башки, с реальностью не очень-то дружат. Сейчас он жил в столице и работал программистом.

— Назар! — Совершенно не изменившийся за семь лет Женька от удивления даже протер глаза. — Сколько лет, сколько зим! Ты почему не давал о себе знать?

— А ты? — тут же парировал я.

— Да что с меня взять?! Вот, начальство даже домработницу подогнало, чтобы я не забыл пожрать и не завонялся. Ты-то где сейчас? — Прищурившись, мой одноклассник явно пытался рассмотреть интерьер за моей спиной.

И неудивительно. Чего только стоила резная спинка моего кресла.

Блин, когда уже доставят обновки.

— Я в Женеве, Соловей, в Женеве.

— Да ладно! Вот же черт везучий! — с плохо скрываемой завистью выдохнул Женька.

— Угу, повезло как утопленнику, — в ответ проворчал я.

А затем не выдержал и рассказал ему почти все, что со мной случилось за последние дни. Просто очень хотелось, чтобы хоть кто-то еще знал об этом. Кто-то из моей прошлой жизни.

Женька оказался благодарным слушателем — охал, делал круглые глаза и даже пару раз выматерился, чего за ним раньше не наблюдалось. Растет парень!

— Да уж, Назар, умеешь ты развлекаться, — поджав губы, мотнул головой Соловей. — И все равно завидно. Блин, это же Женева! Но ты ведь не об этом хотел со мной поговорить?

— Нет, у меня две просьбы. Одна простая, особенно для такого гения? как ты, так что можешь просто сосватать кого-то из рыбок помельче. Мне нужен сайт для работы.

— Сделаю, — небрежно отмахнулся мой однокашник, которого я и другом-то назвать не могу. — Двадцать минут усилий, да и прикольно поработать с женевским доменом. Тебе нужно будет зарегистрировать доменное имя второго уровня. Что хоть у тебя за бизнес в городе магов?

— Услуги оценщика, — усмехнувшись, ответил я.

— Это как?

Пришлось объяснять. Причем подробно и с ответами на кучу вопросов.

— Еще круче! — дернул головой Женька. — Придется немного повозиться, но все равно мелочь, хоть и интересная. Ну а вторая просьба?

— Я свалил из нашей родной дыры, не оставив там хвостов. Ну, может, кто-то захочет отомстить мне, пристрелив Бабу-ягу.

Соловей хохотнул, но все же сказал:

— Не такая уж она плохая.

— Жека, — вдохнул я, мотая головой, — ты не проиграл ни одной олимпиады, а я запорол две, чтобы показать пацанам, какой крутой и как мне на все пофиг. Ты не видел нашу директрису в ярости, так что не надо мне рассказывать, что в Бабе-яге есть хоть что-то хорошее. В общем, не осталось там никого. Только одна девчонка, Катя Сереброва. Мы не были парой, но ей все равно может прилететь. Можешь аккуратно узнать, как она там?

— Не вопрос. Сделаем. Скинь ее данные. Все узнаю.

— Только не рискуй, — поспешно добавил я. — Похоже, Магснаб водится с террористами.

— Ерунда, — снова отмахнулся он, но меня порадовало, что парень все же на секунду задумался. — Если у них и есть кто-то, кто сможет вычислить меня, то, поверь, моя крыша круче, и черепица у нее толще. Ты лучше о себе позаботься.

— Ок, Женька, — улыбнулся я. — Бабки предлагать не буду, но знай, что твой друг теперь маг и живет в Женеве. Если что — только свистни.

— Мы никогда не были друзьями, — грустно улыбнулся мой однокашник, — но я всегда хотел и до сих пор хочу. Реквизиты сайта скину тебе завтра. По девчонке, думаю, придется покопаться чуть дольше. До связи, бывай.

— Бывай, Женька, — сказал я уже погасшему окошку связи.

Он прав, я старался держаться от ботана подальше, потому что сам старался максимально дистанцироваться от этого звания. Иногда помогал ему, но значительно меньше, чем мог. Того требовала моя стратегия выживания. Возможно, это было неправильно. Возможно.

Горестно вздохнув, я заставил себя встать с неудобного кресла и спуститься в торговый зал. Рыться в сваленном в кучу товаре жутко не хотелось. Особенно потому, что предстоит делать выбор, оставлять ли перспективную вещь или выбросить, освобождая жизненное пространство. Переступать через свое «не хочу» я научился давно, так что, надев самые потрепанные джинсы и тенниску, взялся за дело.

Прервался только на обед, заказанный в том же месте и доставленный все тем же орком. Теперь он был любезен и обходителен, за что и получил щедрые чаевые. Опять возник выбор: либо отказываться от вкуснейшей еды из ресторанчика, либо ускорять открытие лавки. Гурман с легкостью победил лентяя, и я с новыми силами взялся разгребать завалы.

Увы, из относительно перспективных вещей нашлось только десятка два предметов быта — от настольных ламп до каминных статуэток. Остальное я, наступив на горло собственной жадности и неуверенности, отправил в специально заказанный мусорный контейнер. Благо удалось откопать гроссбух владельца, и если вещь пролежала в лавке больше трех лет, то сомневаюсь, что случится чудо и данный предмет приобретет магические свойства.

Разборку целой поленницы картин в тубусах решил отложить на потом. Познания сути этих штук пожирало кучу живой силы, а ее нужно было поберечь. Что я и сделал, занявшись простой уборкой. Ее и прервал очень знакомый стук в дверь. Мир за окном уже потемнел, но уличные фонари еще не загорелись.

— Назар Аристархыч, открывай, дело есть!

Настораживающе вежливый Косарь еще пару раз бухнул кулаком в дверь. Звонок он опять проигнорировал, хотя не факт. Я его еще с утра отключил. У важных для меня людей есть номер телефона, а тем, у кого этого номера нет, придется воспользоваться кулаками, как делает мой новый знакомый.

Дожидаться, пока он разломает дверь, я не стал и быстро открыл замки.

— И вам доброго дня, Александр.

Косарь поворчал себе что-то под нос, но вслух высказал явно другое:

— А ты чего такой чумазый, что бомж с большой земли?

— Если хотите, чтобы вас встречали при всем параде, предупреждайте о своем приходе, — сохраняя вежливое выражение на лице, парировал я. — Итак, о каком деле идет речь?

— Вот об этом. — Косарь сместился в сторону, дав мне возможность рассмотреть стоявшего у крыльца невзрачного мужика, прижимавшего к себе упакованный в бумагу сверток.

Не удивлюсь, если там небольшая картина. Выглядел потенциальный клиент испуганным, да и весь его вид — начиная с потрепанного костюма и заканчивая бегающими глазами — говорил, что бедолага успел сто раз проклясть себя за связь с мутным посредником.

Но отступать явно поздно, что и подтвердили слова этого самого посредника:

— Не менжуйся, Курт. Ты хотел грамотного оценщика, вот он, пользуйся. А Аристархыч у нас грамотнее некуда.

Судя по грустным глазам клиента, он уже не верил ни единому слову Косаря, но боялся возразить.

— Простите, — обратился я к бедолаге. — Вас как по батюшке?

— Генрихович, — на хорошем русском с легким эстонским акцентом ответил Курт.

— Курт Генрихович, вам не стоит ни о чем беспокоиться. Прошу, проходите.

Перешагнув через порог, клиент погрустнел еще больше и, кажется, окончательно уверился, что сейчас его будут грабить. Торговый зал не стал выглядеть презентабельнее даже после целого дня разгребания сваленного в нем хлама.

— Давайте пройдем в кабинет на втором этаже, — предложил я, быстро пытаясь найти способ успокоить клиента, пока он не сиганул в окно.

Доведя гостей до кабинета, я извинился и быстро ушел в спальню.

Поговорку о встрече по одежке придумал совсем не дурак. Придется импровизировать, используя то, что есть. У меня в багаже имелись черные джинсы, вполне могущие сойти за приличные брюки, и белая рубашка, а в шкафу некоторые вещи бывшего хозяина дома. Хорошо, что не успел выбросить их в мусорный бак — лень было подниматься по лестнице. Рубашку дополнил черный галстук в серую полоску, пусть и слегка потрепанный. Чувствуя себя готовящимся к маскараду школьником, я натянул канцелярские нарукавники и ювелирные тканевые перчатки. Ну и венцом образа стал головной обод ювелира с закрепленным на шарнирах набором увеличительных стекол.

Взгляд в зеркало заставил меня грустно вздохнуть, но не отыгрывать же все обратно.

— Итак, — с порога заявил я, проходя к хозяйскому креслу. — С чем вы пожаловали, уважаемый Курт Генрихович?

Увидев меня, Косарь лишь хмыкнул. Он явно уже заподозрил во мне лицедея, а вот перепуганный клиент неожиданно расслабился и даже улыбнулся.

— Дело в том… — замялся клиент.

— Назарий Аристархович, — подсказал я.

— Дело в том, Назарий Аристархович, что месяц назад мне досталась одна картина. Бывший владелец божился, что она очень ценная. Работы Якоба Скулема.

— Это того, что повесился прямо на своей выставке?

Как бы ни был я далек от арт-мира, но все равно слышал, как три года назад молодой норвежский художник, с трудом уговоривший одного галериста провести выставку своих работ, не придумал ничего лучшего, как заявить о себе еще и в качестве перформансиста. И уже на следующий день о нем знала почти вся Европа. Что совершенно не удивительно — повеситься на люстре посреди зала, где были выставлены твои работы, еще никто не додумывался.

Мне стало откровенно интересно, но еще и стремновато. Из головы никак не шел рассказ Бисквита о Моне Лизе. Если уж выглядевшее столь невинно полотно могло так пагубно влиять на окружающих, то что говорить о творениях откровенно чокнутого художника. Оставалось надеяться, что ему далеко до таланта и дара творения великого Леонардо.

Явно заскучавший в начале разговора Косарь прекратил пялиться на стены кабинета и заинтересовался выложенным на стол свертком.

Я аккуратно развязал бечевку и развернул ткань.

Да уж, у этого товарища точно не все в порядке с головой, царство ему небесное, хотя не факт, что он туда попал. На картине был изображен какой-то бомж, точнее его средневековая версия. Казалось, что кто-то загнал нищего в тупик улочки, стены которой сложены из массивных, неровно отесанных камней. Неба не видно, лишь часть черепицы. Грязища и мусор под босыми ступнями бедолаги. Его немытое, заросшее бородой и какой-то коростой лицо было перекошено от страха, но в глазах уже зарождалось то, за что умные люди опасаются загнанную в угол крысу.

Мне с трудом удалось оторвать взгляд от картины и сохранить на лице невозмутимую мину. Чтобы скрыть замешательство, я сдвинул шарнирную конструкцию с оптикой и с удивлением понял, что это очень удобно. Подпись в правом нижнем углу была видна отчетливо. Картину я держал в руках уже достаточно долго, но ничего особого не чувствовал. Не удивлюсь, если дело в перчатках. А вот касаться полотна незащищенными пальцами не очень-то хотелось.

Прислушавшись к себе, я осознал, что это не дурное предчувствие, а простая брезгливость. Чтобы потянуть время, положил картину на стол и повернулся к ноутбуку. Фотографии самого художника и всех известных его творений удалось найти без проблем, как и подпись художника крупным планом. Очень похоже, но это еще не факт.

Кстати, в перечне известных картин эта не значилась. Ладно, нечего тянуть, нужно зарабатывать как денежки, так и репутацию.

Сняв правую перчатку, я очень осторожно, словно к горячему чайнику, прикоснулся к подписи автора и тут же отдернул руку. Но этого мгновения хватило, чтобы узнать многое, даже больше, чем мне того хотелось.

Подпись истинная. За нею чувствовалась не столько гордость за свое творение, сколько остервенение, с которым мститель забивает последний гвоздь в крышку гроба своего врага. Но это было еще не все. В картине я почувствовал то, что до сих пор ощущал только в молитвенном коврике. То, что дарило творение с вложенной в него частичкой души творца и расцветшее под влиянием сырой силы. Но там была любовь и усиление, а здесь ненависть, обреченность и страх. Страх, который со временем въедается в кожу и отравляет сильнее любого яда.

Чуть подумав, я задал вопрос:

— Курт Генрихович, если не секрет, откуда у вас эта картина?

— Мне отдали ее за долги. Я бы не взял, но больше с него стребовать ничего не получилось.

— А что так?

— Да плохи у него дела. Появились какие-то враги, партнеры начали подставлять на ровном месте, — нехотя пояснил клиент и тут же сменил тему: — Так что насчет картины? Она подлинная?

— В том-то и дело, что подлинная, — поморщившись, ответил я. — Но не это главное. Ваша картина от пребывания в Женеве приобрела артефактные свойства.

— Но это же чудесно! — оживился клиент.

— Я бы так не сказал. Интересно, удивительно, но не чудесно. Дело в том, уважаемый Курт Генрихович, что эта картина делает из своего владельца параноика. Не удивлюсь, если неудачи к вашему знакомому пришли вместе с этим полотном. — Сделав небольшую паузу, я задал вопрос, так сказать, в лоб: — Вы раньше были таким пугливым?

Курт не ответил, но явно задумался. Через минуту размышлений он пришел к неожиданным для себя выводам и даже попытался отодвинуться от лежащей на столе картины.

— И что же делать?

Ответ на этот вопрос я сформировал, как только понял, что именно мне принесли. Помогла информация, которой со мной щедро поделился Бисквит:

— Все просто. Продайте картину во внешний мир. Через некоторое время без подпитки сырой силы она утратит свои вредоносные свойства и станет просто произведением искусства. А пока найдите обычный серебряный защитный бокс и поместите ее туда.

Курт явно был бизнесменом до мозга костей и, разобравшись с ситуацией, быстро успокоился. Затем принялся прорабатывать варианты.

— Вы дадите мне экспертное заключение?

Теперь пришлось задуматься уже мне. Честно говоря, я думал, что столкнусь с этой проблемой значительно позже. При получении подтверждения способностей оценщика мне сообщили, что оно дает право только на предоставление клиенту информации о товаре. Для того чтобы выдавать экспертный сертификат, нужно как минимум три года проработать без единого косяка. Да еще и получить рекомендации трех действующих оценщиков уровня эксперта. В общем, тягомотина и муть беспросветная. По идее, сейчас нужно просто посоветовать клиенту обратиться к более титулованному коллеге, но что-то во мне взбрыкнуло. Мысли забегали быстрее, пока не удалось связать воедино информацию, полученную в последние дни.

— Давайте сделаем так. Вы оставите мне свои контакты, и завтра я перешлю вам адрес сайта. Там будут не только документы, подтверждающие мой статус оценщика, но и запароленная ссылка, по которой те, кому вы доверите пароль, смогут ознакомиться с моим мнением о подлинности и ценности картины. Это, конечно, не стандартный сертификат, но определенная его замена. Возможно, такой сетевой заменитель удовлетворит потенциального покупателя. Насколько мне известно, заводить фейковый сайт на женевском домене затея не только крайне сложная, но и опасная.

Это действительно так. Гоблины, которые пятнадцать лет назад не слышали не то что о компьютерах, но даже об электричестве, теперь своими возможностями пугали самых отмороженных хакеров. А к родному доменному кластеру относились особо трепетно.

Курт некоторое время переваривал информацию, а затем решительно кивнул:

— Давайте попробуем.

На этом и порешили. Я сделал несколько снимков товара, благо телефон у меня был новый и камера очень хорошая. Затем клиент осторожно, словно спящую змею, упаковал картину и оставил на столе пять купюр номиналом в двести франков каждая. Проводив его до входной двери, я вернулся в кабинет, где остался Косарь, по-прежнему сидящий в кресле и лениво осматривающий детали интерьера.

Без лишних слов я подошел к столу и передвинул одну двухсотфранковую купюру в сторону моего странного компаньона. Тот в ответ встал и сдвинул бумажку обратно к остальным.

— Мало? — с притворным удивлением спросил я.

— Не, нормально. Но эти нам с тобой все равно нужно пробухать. Иначе фарта не будет.

Не самая разумная традиция, но в данном случае и не самая бесполезная. Судя по настроению Косаря, начинать бухать он намеревался прямо сейчас. Вечер уже обволакивал сумерками магический город, так что самое время.

— Кстати, он дал лишку, — добавил Косарь, когда я спрятал деньги в портмоне. — Такса у оценщиков средней руки семь сотен. Митроха брал три сотни со всякой шушеры и подгребал всякий мусор. Дошел до того, что его начали называть старьевщиком. Тебе не советую так мельчать. Респекта не будет.

Митроха это наверняка Сергей Николаевич Митрохин — мой предшественник. И Косарь прав, мельчать не стоит. У меня изначально не было никакого желания сидеть в лавке по восемь часов и применять свой дар на сякой мелкоте. Увы, гонорары оценщиков-экспертов мне не светят, но кто сказал, что нельзя занять нишу посередине, а еще лучше вообще прилепиться к большому рынку где-то сбоку. На подобные мысли наводил парадокс блогеров. Вроде и ребята несерьезные: вещают в пижамах, сидя у себя на кухне, — а в итоге аудитория начинает конкурировать с телеканалами, которые тратят на создание контента миллионы и миллионы.

Не факт, что получится, но попробовать стоит. Впрочем, об этом будем думать завтра, а сейчас нужно расслабиться. Сидение в четырех стенах начинало угнетать. Главное — в процессе не вляпаться в очередные приключения. Очень надеюсь, что присутствие рядом Косаря это хоть какая-то защита.

— Ну что, Назарий Аристархович, готов к загулу?

Ну вот, и этот туда же. Хотя ничего удивительного. С интуицией у этого бандюка все в порядке. Иначе не выжил бы в местном болоте. Так что он быстро все просек и выбрал самый комфортный для себя вариант общения, как у советских номенклатурщиков — по имени-отчеству, но на «ты». Правда, это самое имя-отчество в его устах звучало как издевка.

— Готов, Александр… как вас там по батюшке.

— Косарь я, — оскалился бандит, — папенька мой был еще той гнидой, так что нечего его лишний раз поминать.

— Хорошо, Александр, обойдемся без отчества.

Нужно держать ухо востро. Если скатиться с этим типом в панибратство, он тот уже постарается подмять меня морально и поставить в подчиненное положение. А это будет не просто неприятно, но и опасно, учитывая, что быть в подчинении у бандитов и жандармов одновременно — верный пусть вдогонку за старьевщиком Митрохой. Так что держим маску и постараемся не упасть ею в алкогольную лужу. Конечно, лучше бы отказаться от предложенной вечеринки, но душа требовала праздника.

Темное пространство Черного города, благодаря скорости кабриолета, мы проскочили быстро и, сбавив обороты магосиловых приводов, торжественно въехали в арочный зев одного из входов в человейник Святогор. Теперь я мог полностью насладиться красотами Серпантина. Идущие по спирали до самой крыши главные улицы человейников везде назывались одинаково.

Если честно, ничего странного поначалу даже не заметил. Обычная торговая улица с разномастными зданиями по обе стороны широкого проспекта. С очень широкими тротуарами, занятыми настоящими толпами народа. Имелись даже парковые зоны. Трафик на двусторонней дороге был довольно оживленный, но до пробок дело вряд ли доходило даже в часы пик. И только когда смотришь вверх в перспективе, то понимаешь, что пятиэтажные дома упираются в высоченный потолок, который все равно не небо. Постепенно именно этот факт начинал давить, вызывая легкое чувство клаустрофобии.

Странно, конечно: даже в узких и низких тоннелях подземных этажей у меня не было такого чувства. Тут как минимум два десятка метров до потолка, а поди ж ты. Конечно, со временем ко всему можно привыкнуть, но все равно я порадовался, что могу жить в Сером городе под нормальным небом и в нормальном доме, а не в коробке внутри коробки.

Пока я глазел по сторонам, наш кабриолет успел сделать как минимум полтора оборота по Серпантину, а это километра четыре, не меньше. Подъем дороги благодаря гигантскому радиусу вообще не чувствовался.

Крутанув рулем, Косарь увел машину влево, к центру человейника. Боковая улица-коридор была значительно ниже и уже основной, но все равно потолок находился в метрах пяти над нами. По бокам не было отдельных зданий — лишь фасады различных заведений. А вот теперь чувства стесненности не было.

Метров через триста мы сделали еще один поворот и оказались в странном месте. По периметру большого ангара размещались многочисленные ниши, похожие на открытые грузовые лифы. Рядом с каждой нишей имелась приборная панель. Косарь лихо завел кабриолет в одну из этих ниш. Мы покинули машину и вышли в ангар. Саня потыкал пальцем в приборную панель. И внезапно кабриолет вместе с окружавшей его коробкой лифтовых стен и потолка ухнул куда-то вниз. Теперь ниша вновь приняла свой первозданный, пустой вид.

Я знал, что бывают вот такие автоматические стоянки, но вживую видел их в первый раз.

Пешком нам пришлось пройти не так уж много. Заведение, в которое меня вел Косарь, было четвертым от стоянки и называлось «Фишка». Переулок был заполнен разномастно одетыми людьми с небольшим вкраплением орков и гоблинов. Косаря здесь явно знали.

Когда вошли в заведение, стало понятно, что навеянное названием предчувствие меня не обмануло. Это действительно было казино, совмещенное с кабаре. И здесь Косаря знали очень хорошо. Голоногие девушки, сновавшие с подносами между игорными столами и задрапированными тяжелыми шторами нишами, игриво улыбались моему спутнику. Он же в ответ тоже растачал улыбки и раздавал воздушные поцелуи. Ну прямо звезда местечкового разлива.

Вслед за Косарем я добрался до боковой ниши, из которой, если полностью открыть шторы, открывался хороший вид на сцену. Внутри обнаружился окруженный тремя диванами невысокий, но широкий стол.

Косарь привычно плюхнулся на правый диван и тут же начал делать заказ увязавшейся за ним хвостиком девице. То, с каким размахом делался заказ, вызывало у меня кислую улыбку. Расплачиваться-то мне.

Коньяк принесли тут же, и выпили за успех нашего безнадежного дела, как выразился Косарь. Явно дорогой напиток приятно согрел желудок, а долька лимона окрасила пожар во рту в приятно кислые тона. По второй выпили уже под нормальную закуску и наконец-то расслабились.

— Знаешь, Аристархыч, если честно, я до сих пор не могу отойти от той бодяги с ульем. Как вспомню, так в дрожь бросает, а повидать мне пришлось немало. Бывало, такое рубилово, что кишки и кровь по всем стенам, но спал после этого как младенец. А тут, едва уснул, такая пурга приснилась, что орал как резаный. Так что не сомневайся, за мной должок.

Я с сомнением посмотрел на собеседника. Вроде не сильно пьяный — такому бугаю сто граммов коньяка что слону дробина, но у парня, похоже, стресс, и пробило на поговорить. Если честно, момент довольно опасный. Главное, чтобы он потом не пожалел о своей откровенности.

— Думаю, мы квиты, — понимающе кивнул я. — Никто не просил тебя закрывать меня от пуль.

— Да, было дело, — хмыкнул Косарь, почесав плечо, в котором совсем недавно имелась изрядная дырка.

Хорошее дело магическая медицина. Сейчас он орудовал обеими руками одинаково свободно.

На этом обмен любезностями, к счастью, и закончился, так и не перейдя к братанию. А все потому, что к столу подвалила колоритная компания из трех крепких парней. И колоритность заключалась не в том, что одеты они были словно помесь байкеров и кислотных рейверов, и дело даже не в живой татуировке паука, ползавшей по черепу лысого крепыша, а в том, что один был орком. Причем наряжен он как и остальные, что означало либо юный возраст, либо статус изгоя. Солидные габариты скорее намекали на второй вариант.

Что-то мне везет в последнее время на нестандартных орков.

— О, Косарь, привет, братела, — поздоровался лысый носитель черепного паука и сразу полез за стол. Причем на мой диван. — А это кто у нас?

— Здорова, Паук, — вполне приветливо ответил Косарь. — Это мой новый кореш Назарий Аристархович. Он наш новый оценщик. Да еще и крутой чел. Можно сказать, спас меня вчера.

Дружки бритого рассаживались на других диванчиках, и то, как они смотрели на разыгрывающуюся сцену, нравилось мне все меньше и меньше. Что-то тут явно не так.

— Да ладно, — деланно восхитился Паук. — Неужто тот самый Псих? На психа вроде не похож.

Паук произнес это таким тоном, словно хотел добавить, что я больше похож на лоха.

И тут до меня окончательно дошло, в какую лужу я умудрился вступить. Великий носитель масок! Все просчитал. Все обдумал и обыграл. А ведь сам часто повторяю, что тот, кто возомнил себя умнее всех, и есть последний дурак.

Косарь просчитал меня если не сначала, то окончательно придя в себя после происшествия с ульем. Все мои маски и потуги для него были детской возней. В звериной стае, где он выгрыз себе достойное место, без звериной же чуйки просто не выживешь. Он раскусил меня и решил подыграть, а сейчас подсунул мне медвежонка. Гребенного медвежонка!

Так вставшие на криминальную стезю выходцы из нашего детдома называли разводил. Медвежонок он такой простой, такой мягкий и пушистый, но только до момента, пока не начинаешь брыкаться. Он старается тебя приобнять и ведет себя как закадыка и лучший кореш, но попробуй ему возразить, тут же увидишь клыки. Сдашь назад, и он вновь становится обаяшкой, а ты постепенно запутываешься в своих сомнениях и страхе, отдаешь ему все, что ни попросит. Ведь мы же кореша!

— Но ты не менжуйся, корешь Косаря для меня братела, — продолжал ворковать Паук, по-дружески приобняв меня за плечи. — Давай бухнем с тобой да покалякаем за жизнь.

Левой рукой он подхватил бутылку с коньяком и заботливо плеснул мне в бокал. В это время его спутники накинулись на халявную жратву, а меня начала душить злоба. Нет, не на этих любителей дармовщинки и даже не на медвежонка. Злился я на самого себя. Ведь понимал, что нельзя сближаться с бандюками, но все равно приперся в надежде непонятно на что, и даже спасенная жизнь одного из них совершенно не повод, чтобы они считали меня ровней.

Я повернул голову направо, в сторону развалившегося на диване Косаря. Одного взгляда хватило, чтобы отбросить последние сомнения. В его глазах читалось снисхождение и легкая издевка. Именно это и раздуло мою злобу до предела. Внезапно я почувствовал, как крепкая ладонь ухватила меня за затылок и повернула голову обратно.

— Нехорошо отворачиваться, когда с тобой люди разговаривают, — тихо, но угрожающе процедил сквозь зубы Паук.

От добродушности не осталось и следа.

А вот и первые зубки. Если я в ответ промямлю что-то извиняющееся, то он вновь станет рубахой-парнем. Но извинений не будет. Тут уж не до масок и осторожности, потому что мне прекрасно известно, к чему это ведет, да и разозлился как черт. И все же на секунду замешкался, потому что на пике ярких эмоций неожиданно сработал мой дар. За мгновение я успел узнать много интересного и не очень о столе, сделанном оркским резчиком, о коже ручной выделки, которой обили диванчик, ну и об остальной мелочевке.

Короткая заминка тут же перешла в резкое движение, но ударить Паука в морду вилкой не получилось. Рука тут же была зажата в тиски жестких пальцев Косаря. Впрочем, я и не собирался никого дырявить столовым прибором. Мне нужно было отвлечение внимания и удивление. И пока все офигевали, я левой рукой аккуратно достал револьвер из наплечной кобуры Паука и упер дулом ему же под челюсть.

Паучок оказался не из пугливых, вон как оскалился в ехидной улыбке, правда продлилось это недолго, щелчок курка быстро стер его улыбочку. Похоже, он не до конца понимает, кто такой оценщик. За пару секунд контакта с револьвером я понял не только как срабатывает хитрый предохранитель, но и то, что особую бронзу отливал одаренный человек, а защитные руны вытравливал сильно пьющий орк.

А еще он увидел в моих глазах нестерпимое желание выстрелить. Я буквально молил его дать мне повод, а там гори оно все синим пламенем.

— Не надо ко мне прикасаться, — стараясь говорить ровно, как автомат, попросил я.

Лысый аккуратно убрал руку с моего затылка.

— Все, брэйк! — послышался встревоженный голос Косаря, заставивший замереть уже дернувшихся ко мне корешей Паука. — Свалили в туман. Назар, убери пушку.

На это Паук дернул щекой, а орк недовольно зарычал.

— Макс, вали отсюда, — уже с угрозой приказал зеленокожему Косарь.

Револьвер я все же убрал от головы лысого, но радости в его глазах не заметил — лишь ненавидящий взгляд. Вставать с диванчика Паук не спешил и перевел взгляд на своего начальника:

— Косарь, мой ствол…

— Потом заберешь, — перебил его бригадир.

Я же все это время с любопытством рассматривал оружие. Очень интересная штука. Обязательно куплю себе такой же. Бисквит прав — в паре со щитовиком это лучшее решение, чем всякие там волшебные палочки.

— Назар, не надо бычить. Это был просто прикол.

— Хуже, Александр, значительно хуже, — вставая, сказал я и попытался процитировать кого-то из древних французов: — Это была ошибка. Передайте уважаемому Панкрату, что в течение двух месяцев я не буду принимать заказы от его людей.

— А не боишься ответки? — показал свое истинное нутро окрысившийся Косарь.

— В моем положении бояться — слишком дорогое удовольствие.

К этому моменту мне удалось справиться с почему-то ставшим жутко неудобным портмоне, достать полученные от владельца картины деньги и положить их на стол, прижав сверху револьвером.

Обозначив кивком прощание, я развернулся и пошел к выходу. На сцене вытанцовывали какие-то дамочки в перьях. Надеюсь, эти перья накладные, а не растут из жертв магической пластики. Настроение было на удивление хорошим. Я даже подмигнул одной из официанток. Спрашивается, с чего бы радоваться в такой-то ситуации, но вот радовался, и все. Просто впервые за четверть века жизни удалось понять природу сковывавшего меня страха. Того страха, который заставлял осторожничать, приспосабливаться и носить эти чертовы маски. Все оказалось до противного просто. Этот страх рождается в любом детдомовце или ребенке из неблагополучной семьи. Мы изначально имеем на лбу штамп порченного. А если к нему присоединится печать уголовника, то обратной дороги уже не будет — только жизнь с такими, как Косарь, Паук и большинство моих одноклассников. Нет, я не презирал их и не считал себя лучше, но жить хотел совсем в другом мире. Увы, сколько бы высших образований ты ни имел, сколько бы языков ни выучил, но два таких штампа на лбу закрывают большинство путей.

Но что же изменилось после стычки с простым медвежонком? А то, что до меня наконец-то дошло. Никто не сможет отменить мой статус мага. Или отобрать дар оценщика. Здесь всем наплевать на мое происхождение и характеристику в личном деле. А заодно на оценки в аттестате и цвет диплома. Душивший меня страх условностей наконец-то отступил. Главное — не потерять его окончательно, потому что за все нужно платить, и за отсутствие страха тоже. К примеру, моя выходка за столом вполне может аукнуться неприятностями, но тут винить нужно только себя.

В нашем детдоме работали две молоденькие специалистки. В отличие от воздушной словно облачко учительницы музыки, психологиня была жесткая как кочерга. Она вдалбливала нам в черепушки простые постулаты, как гвозди в дубовые доски. Не нужно лезть из кожи вон, чтобы завести друзей именно среди «нормальных» людей — тех, кто вырос не в детдоме. Это ошибка — просто потому, что даже в благополучных семьях формируются редкостные уроды. И процент адекватных людей в детдоме и за его пределами не очень-то и разнится.

Ну что же, не жили богато в плане друзей, незачем и привыкать.

Успокоившись окончательно, я достал смартфон и быстро нашел в сетевом маркете простенький навигатор по Святогору. В итоге через десять минут оказался на станции монорельса, а еще через две летел над темными пространствами Черного города, оставив за спиной сверкающую огнями громаду человейника. А впереди меня ждали уютная Серая Женева и уже казавшийся таким родным домик антиквара.

Глава 8

Хуже похмелья может быть лишь ситуация, в которой тебя кто-то домогается в столь скорбном состоянии. Особенно если это происходит с помощью пыточного инструмента, называющегося телефоном. И вот кому неймется в такую рань?

Впрочем, не так уж мне плохо, хотя могло быть и лучше. Вчерашнее просветление почему-то перешло в грусть-тоску, которую я и решил залить коньяком, прикупленным в ближайшем магазине. Пить в одиночку вообще затея изначально пагубная, но лучше уж в одно горло, чем в компании, которая осталась в «Фишке».

Все бы ничего, но, посидев, понял, что стало еще тоскливее, и я вспомнил о своих правах посещать оранжерею на крыше. Сразу вспыхнуло желание узнать, что же там такое произрастает? Долго собираться не стал и поперся вверх по лестнице в чулане второго этажа. Чердачная дверь была не заперта, и я без проблем попал на крышу. А там действительно было очень интересно. Просто волшебно! Или это мне так спьяну показалось? Хотя широкие, мясистые листья неведомых растений, едва заметно мерцавшие сиреневым в проникающем сквозь стекла теплицы лунном свете, выглядели удивительно.

Там даже обнаружилась лавочка в проходе между рядами прямоугольных кадок. На ней я и замер, пялясь в небо на полную луну. В таком состоянии меня и нашла моя соседка. Предчувствия не обманули — не была зельеварка ни красавицей, ни молодухой, хотя, скорее всего, ей нет и пятидесяти. Впрочем, кто его знает, что тут можно сотворить с женской внешностью с помощью магических зелий.

Мы мило с нею пообщались, но хоть убейте, не помню, о чем именно. Под конец Надежда Карповна принесла мне небольшой флакончик и отправила спать, а сама занялась ночной подпиткой своих растительных питомцев.

Вот на этот самый флакончик я сейчас и смотрел под трели телефона, вызывавшие у меня крайне неприятные ощущения. Честно, в другой ситуации и состоянии точно не стал бы так рисковать, но я уже догадывался, кто звонит в такую рань, и говорить с этим абонентом лучше на свежую голову.

— Эх, где наша не пропадала, — вздохнул я и, для начала понюхав содержимое флакона, все же выпил его.

А ничего так. Запах и привкус растительный с нотками лимона и чего-то такого, что даже сравнить не с чем. Но главное то, что в голове тут же прояснилось, и тошнота куда-то подевалась. Вот теперь можно и пообщаться с начальством.

— Ты что вчера натворил, залетчик? — послышался в трубке голос особого инспектора. — Ты хоть понимаешь, болезный, что тебя не убили только из-за страха передо мной. Панкрат звонил очень недовольный. Говорил, что и за меньшее хамло всякое спускал по кускам в канализацию. Поверь, это не фигура речи.

Блин, вот как жить с таким когнитивным диссонансом? Когда говорил с гоблином лично, то все выглядело дико, но воспринималось нормально, а вот сейчас перед глазами стоит картина мордатого мужика косой сажени в плечах. Эдакого генерала царских времен, но ведь на другом конце виртуального провода зеленомордая жаба, пусть и в высоких жандармских чинах.

— И вам, Иван Иванович, с добрым утром, — спокойно ответил я, потому что еще вчера продумал линию поведения.

Ну, пока еще не упился до изумления.

— Надо тебя как-то наказать, — неожиданно, с задумчивыми нотками в голосе выдал гоблин, что мне очень не понравилось.

— Не за что наказывать, — тут же парировал я. — Если отбросить то, что с детства не люблю хамства, другого выбора у меня все равно не было.

— Вот прямо обязательно было тыкать стволом в башку панкратовской торпеды?

— Ни фига это не торпеда, а простой кидала, — отбросил я вежливый тон. — Косарь на него только шикнул, и тот сразу слинял. Самому Косарю я тыкать стволом в нежные места не решился бы. И вообще, Иван Иванович, вам нужен независимый оценщик с выходом на черный рынок или шестерка Панкрата, которого другие авторитеты к серьезным делам и близко не подпустят?

— Может, и так, — после небольшой паузы заговорил Иваныч. — Но все же поумерь свой пыл. Мертвый оценщик мне тоже не нужен.

— Уж поверьте, меня такая перспектива устраивает не больше вашего.

Вот и поговорили. Гоблин как начал наш разговор, так же и разорвал связь — резко и без прощания.

Ну что, Назарий, нужно как-то переосмыслять реальность. Свое место в магической колоде ты вчера определил, теперь бы еще подтянуть под эти хотелки грубую и жестокую реальность. Прежде всего, финансовую. У меня на счету осталось чуть больше семи тысяч франков, и пять в конце месяца нужно будет отдать за аренду дома. От воспоминаний о том, с каким апломбом я бросал на стол штуку швефриков, захотелось настучать себе по бестолковке. Увы, придется ужиматься в расходах. Так что пора отправляться в продуктовый магазин.

Хорошо хоть, не пришлось далеко ходить. В этих районах процветал мелкий бизнес, и всяких магазинчиков было завались. За прилавком ближайшего стоял явно сам хозяин, так что на знакомства с расшаркиваниями потратил больше времени, чем на выбор продуктов.

Улыбчивый толстяк средних лет по имени Армен провел короткий обзор своего ассортимента и надавал кучу всяких советов.

И все же, вернувшись домой и переложив продукты в старый холодильник, я направился в спальню. Там развернул уже ставший любимым коврик и уселся в медитативную позу. Да, лень подсказывала, что прожить можно и на сдачу живой силы, но здравый смысл говорил совсем о другом. Впроголодь я вполне проживу, а вот без щита можно и ласты склеить. Так что ни грана живой силы на сторону.

Не скажу, что прогресс так уж поражал, но в этот день мне удалось закрепить первый знак печати щита над стиком и даже сформировать рядом второй. Но связать их не успел. Внезапно кожей лица ощутил дуновение ветерка. Я открыл глаза и увидел прямо перед собой зависшую в воздухе фуки. Она дернулась, но перед тем как отлететь подальше, хлопнула меня ладошкой по носу.

Концентрация тут же слетела, и оба знака, зависших над палочкой стикера, лопнули как мыльные пузыри. Фуки выдала радостный вибрирующий свист. Это точно моя старая знакомая, и узнал я ее именно по этому свисту-смеху.

— Буду звать тебя Фа, — с улыбкой сказал я и протянул фуки раскрытую ладонь, на которой уже сформировался шарик живой силы.

Почему Фа? Все просто — ее свист был очень похож на эту ноту второй октавы, извлеченную из панфлейты. А вот откуда такие познания, я не признаюсь никому. По крайней мере, из всех своих старых знакомых. Дело в том, что наша учительница музыки обнаружила у меня признаки хорошего слуха и даже попыталась приобщить к игре на ее любимом инструменте.

Это было изначально безнадежное мероприятие. Я даже подумал, что она просто издевается, но когда увидел ее прямой взгляд, лишь слегка затронутый интеллектом и совсем не замутненный жизненной мудростью, то понял, что все еще хуже. Хорошо, что эти придурки из министерства образования не направили сей цветочек обучать игре на флейте зеков-рецидивистов. Так что мы ограничились лишь обязательным на уроках изучением нот. Даже к доске для распевки вытащить меня ей не удалось, впрочем, как и большую часть пацанов из моего класса. А вот Женька пел как Соловей, точнее и не скажешь. Говорят, эти птицы так заслушиваются своим же пением, что не замечают карабкающуюся по дереву кошку. В итоге к не самой крутой погремухе Женька еще и регулярно отхватывал люлей.

Мысли об однокласснике вернули меня к позабытым делам. Времени было уже одиннадцатый час, так что я рискнул сбросить ему сообщение. В ответ пришел вызов видео звонка.

— Привет, Назар, — жизнерадостно заявил Женька. — Я тут вдохновился твоими рассказами и быстро слепил сайт. Скинь мне доменное имя и доступ, сам все установлю, потому что помню, как у тебя руки заточены к программированию.

— Только давай без оскорблений, — беззлобно огрызнулся я и, пока он не остыл, попросил внести изменения в сайт, о которых мы говорили с владельцем картины.

Напоминать о Кате я не хотел, но он сам вспомнил:

— Пробил я твою девчонку. Все у нее в порядке. В соцсети жаловалась подружке, что какие-то борзые парни трясли ее на предмет связи с тобой. Она послала и их, и тебя, урода такого. Просила передать, что при встрече расцарапает лживую харю.

— Умница девочка, — расплылся я в улыбке.

— Согласен, — кивнул тоже улыбнувшийся Женька.

Чтобы хоть как-то отблагодарить его за помощь, я рассказал о человейнике и царивших там порядках. Словно чтобы добить его, мне на плечо уселась Фа, чем едва не довела бедолагу до припадка. Однокашник начал сокрушаться, что сам не может побывать в Женеве.

— Так в чем проблема, приезжай, — искренне предложил я. — Через пару месяцев, когда освоюсь, вышлю приглашение. Даже туристическую путевку покупать не надо. Жилплощадь своя.

— Не отпустят меня, — скис Женька. — Слушай, а у тебя там не появились знакомые гоблины-хакеры? О них легенды ходят.

— Не, — мотнул я головой. — Из знакомых гоблинов только один особый комиссар жандармерии, но знакомства с ним не пожелаешь и врагу. А насчет легенд… ты что-нибудь слышал о Бисквите.

— Лидере команды Кондитеров?! — сделал большие глаза Женька.

— Ага, а еще он крутой артефактор.

Женька снова начал материться. Я поддержал его негодование кабальными условиями контракта с работодателем, но успокоил тем, что у меня дела ничуть не лучше. Но все же видел, что мой однокашник серьезно задумался над проблемой прорыва в Женеву.

Мы еще немного поболтали и прервали связь, чтобы заняться насущными делами. Я прежде всего позвонил в городское управление. В кол-центре меня перенаправили в сетевой отдел, где без проблем зарегистрировали сайт с названием «Артчекер».

Отправив реквизиты Женьке, я быстро перебрался на кухню. Желудок урчал так сильно, что Фа подлетела ближе, чтобы узнать, кто там такой громкий. Маленькая феечка постоянно вертелась рядом, но под руки старалась не лезть. Так что мы без проблем приготовили завтрак и съели его. Точнее, ел только я, а мелкой достался шарик живой силы.

Вот не понимаю, почему их так не любят горожане. Вроде милое, веселое и не такое уж приставучее создание.

Пока доедал завтрак, тренькнуло сообщение от Женьки. Я зашел по ссылке и увидел колоритно и даже с огоньком оформленный сайт с кучей вкладок и ссылок. Не откладывая дело в долгий ящик, выбрал самую удачную из фотографий картины и разместил на странице с ограниченным доступом. Затем быстро накрапал статью под названием «Обреченный», в которой описал все, что ощутил, проводя познание сути этого артефакта. Ссылку на страницу и пароль отправил заказчику.

Под конец не забыл забросить на главную страницу копию своих верительных грамот и сертификатов. Ну, и без лишней скромности выставил ценник услуг в тысячу франков. Был соблазн поумерить пыл, но решил все же держать марку, даже если мне это выйдет боком. Ну не хотелось мне торчать за прилавком весь день, рассматривая всякое барахло и торгуясь за каждый франк с какими-то забулдыгами. К тому же всегда можно отыграть назад, хоть и будет это выглядеть позорно.

Мысли о деньгах напомнили, что не мешало бы проверить еще парочку картин, которые я отложил, когда закончилась живая сила. После тренировок еще осталось чуток золотистого тумана, так что можно потратить на доброе дело.

Фа увязалась за мной на первый этаж и кружилась над головой, пока я проверял картины. Особо не заморачивался, просто открывал крышки тубусов и касался корешка свернутого холста. Веры в то, что найду творение какого-то известного автора, не было вообще. Не идиот же мой предшественник, чтобы прошляпить сокровище. Но позже все же проверю, а пока нужно убедиться, что среди картин нет получивших магические свойства.

Это был последний шанс в очень странной лотерее имени Плюшкина, и он прогорел. Ничего эдакого найти не удалось. Но это мне не удалось, а вот Фа почему-то прицепилась к тубе, которую я отложил еще вчера.

Неужели мелкая сумела что-то почувствовать? Я с затаенной надеждой, на остатках живой силы провел познание сути, но опять все пусто. В сердцах достал картину и, развернув ее прямо на стойке, восхищенно замер.

В мире каждый день тысячи художников рисуют новые полотна в надежде на успех, но прославиться удается единицам, и не всегда талантливым. Многие великолепные полотна так и остаются всего лишь предметом любопытства и эстетического наслаждения, а не объектом финансового интереса.

Это явно новодел, потому что лежащий на полу под окном разбомбленной квартиры юный воин одет в обычный камуфляж и рядом с ним лежал простой калаш. Стена, под которой он прикорнул, была разрушена на уровне середины окна. За стеной в вечерних сумерках местами пылал, местами дымился разрушенный город под мрачным небом, затянутым дымом и грозовыми тучами. Художнику удалось выразить в спящем парне всю гамму сложных условий, в которые тот попал. Подпаленная одежда, местами в дырах от прошедших по касательной пуль. Вмятины на каске, которую юный воин использовал как подушку, и в довершение пробитая фляга, явно отброшенная в сторону за ненадобностью. Но при этом на измазанном копотью и усыпанном веснушками лице играла детская улыбка. Судя по отсутствию пятен крови на одежде, он не получил ни царапины, а сейчас видел прекрасный сон, возможно родной дом и маму — кусочек светлой жизни, оставшийся далеко от разрушенного войной здания.

Но главным героем в этой картине был не изображенный в нижней трети полотна юнец, а тот, кто сидел над ним на подоконнике, опершись спиной на правую сторону полуразрушенного проема. Изможденный неимоверными усилиями по защите подопечного, худой и осунувшийся ангел в серой хламиде. Он тоже спал, склонив голову к груди. Его руки свисали вниз, но при этом левое крыло было опущено сильнее правого и немного прикрывало спящего солдатика.

Я не был особым ценителем живописи, что уж говорить о всяком там авангардизме, но оценить мастерство художника вполне способен. Мне даже стала неприятная мысль о том, что придется снова свернуть эту красоту и засунуть ее обратно в тубус. А может, прикупить рамку и повесить на стену?

Осмотревшись вокруг, я сразу нашел место — прямо за прилавком, напротив входа. Расшалившееся воображение тут же начало менять интерьер торгового зала, превращая его в большую гостиную с множеством полотен на стенах, с мягкими креслами и даже камином. В общем, фантазия рисовала место, где можно неспешно вести переговоры с солидными клиентами. Увы, чтобы добиться этого, нужны деньги, которых у меня нет.

И все же я не удержался и проверил имя художника в Сети. Некий Ефим Стрельцов, увы, не был востребованным автором, и его картины продавались по совсем уж смешным ценам. Артефактные свойства у картины не проявились, так что нужна она теперь только мне.

Ну, ничего, я никуда не спешу, хотя кое с чем затягивать не стоит. Надоела мне жесткая кровать хуже некуда. Так что, быстро собравшись, я выбрался на улицу. Фа решила остаться дома. Ну и пусть. Надеюсь, что ничего там не испортит.

Дневная Серая Женева отличалась и от утренней, и от ночной. Сегодня четверг, так что, в отличие от вечно гуляющего человейника, здесь царила деловая суета. Люди двигались по тротуарам с явно намеченной целью, так что праздношатающихся почти не было. В общей массе людей иногда шныряли мелкие гоблины и массивные орки, но все явно не доросшие до уровня воинов. Важно шагающего, одетого в ковбойском стиле взрослого орка я увидел только раз.

Благодаря сети мне удалось быстро добраться до нужного мне магазина мебели, пришлось проехать всего две остановки на трамвае. Там потратил почти час, валяясь на разных матрасах, пока не выбрал нужный. А еще, как говорится, не отходя от кассы, присмотрел себе удобное офисное кресло не из дорогих, но и не дешевый ширпотреб. Рассчитываясь, едва удалось сдержать горестный вздох. Мои финансы таяли с пугающей скоростью, а надежд на прибыль почти не было.

Так, теперь еще найти рамку нужных размеров, и можно возвращаться домой.

Улица, где рядком выстроились магазины с определенным уклоном, находилась совсем рядом, а в ее конце вообще было организовано что-то наподобие Старого Арбата с художниками и музыкантами. По случаю относительно раннего времени и буднего дня их было маловато, да представители местного бомонда больше скучали за столиками открытых площадок кафе, чем работали. Лишь одна хрупкая девушка играла на скрипе что-то очень печальное, а вокруг нее на оградках клумб, навесах и даже фонарных столбах сидели фуки и заворожено слушали.

Заслушался и я, но затем встрепенулся и пошел дальше, но все же бросил пять франков в открытый футляр. Магазин для художников нашелся почти в конце улицы. Там был широкий ассортимент рамок — от готовых и до набора резных планок, которые можно собрать самому. Вот их-то я и взял, чтобы не переть деревянный квадрат по улицам, да еще и запихивать его в трамвай. Чуть подумав, решил, что одной рамки будет маловато. В доме добрых три десятка картин. Но взял только четыре комплекта, чтобы не идти по городу с вязанкой, как дровосек. Увы, этот магазин доставкой не занимался.

Возвращаясь обратно, я двинулся мимо витрины какого-то странного бутика и увидел там девушку, поправлявшую одежду на манекене. Будь они отдельно, то вряд ли привлекли бы мое внимание — девушка пусть и симпатичная, но не то чтобы роковая красавица, — но ее искренняя улыбка и довольно оригинальный костюм на манекене заставили меня зайти внутрь.

Заведение действительно оказалось странным. В маленьком, но уютном помещении кроме десятка мужских и женских нарядов, надетых на деревянные манекены, ничего толком и не было. Похоже, здесь не столько продают готовую одежду, сколько шьют на заказ. Матерчатый метр, наброшенный на шею копавшейся в витрине девушки, тоже говорил в пользу этой догадки.

— Добрый день, — улыбнулась девушка и почему-то покраснела.

Так умеют краснеть только рыжие да конопатые, и получается это у них очень мило.

— Добрый день, — не удержался я от ответной улыбки.

— Чем могу вам помочь? — спросила девушка и сделала широкий взмах рукой, словно предлагая мне осмотреться вокруг.

Магазинчик был небольшой.

— Меня заинтересовал костюм, который вы поправляли.

— Да? — с легким разочарованием и ноткой удивления переспросила девушка. — И чем же? Простите, но его я сделала, скорее, для витрины.

— Своей необычностью. — Чуть подумав, я решил поделиться с ней своей проблемой. — Понимаете, я сейчас осваиваю для себя новую профессию, и хотелось бы, чтобы встреча по одежке была правильной.

— Вы художник? — скосив взгляд на сверток частей рамки, попала она пальцем в небо.

— Нет, оценщик, — ответил я и сделал легкий шутовской поклон.

— О, — удивленно вскинула брови девушка и тут же прищурилась, словно прицеливаясь.

Она быстро пробежалась по мне взглядом, явно оценивая. То, что это была не переоценка меня как мужика в свете новых сведений, а профессиональный интерес, стало понятно через минуту:

— Да, вы правы, нужная одежка очень важна. Вам ведь придется иметь дело с солидными людьми. Тут необходим либо очень дорогой солидный костюм, либо что-то оригинальное. Хотите кофе? — неожиданно спросила она, чем немного сбила с толку.

Мне было приятно общаться с такой милашкой, поэтому ответил утвердительно.

Девушка нырнула куда-то в недра своего магазинчика и через минуту вернулась с одной чашкой кофе.

— Кстати, меня зовут Заряна.

Это вызвало у меня улыбку, что было тут же подмечено.

— Мое имя кажется вам смешным? — чуть нахмурились девушка.

— Имя Заряна может показаться смешным кому угодно, но не Назарию.

Смех девушки был приятным, что тоже немаловажный показатель.

— Может, это судьба? — хитро прищурившись, спросила она.

Ох уж мне эти дамы! Вечно у них все замешано на предзнаменованиях, предчувствиях и, что самое плохое, домыслах. В таких случаях лучше отшутиться или просто сменить тему.

— Если не ошибаюсь, это болгарское имя?

— Да, — кивнула Заряна.

— А разве… — замялся я, делая неопределенный жест рукой у своей головы.

— Разве бывают рыжие болгары? — помогла мне девушка и звонко засмеялась. — Вы еще моего дядю Христо не видели. Но нас таких действительно мало. Присаживайтесь на стул, а я попробую вам помочь.

Понятия не имею, на что она намекала, но спорить не решился. Когда девушка взяла в руки графический планшет, ситуация немного прояснилась. Через минуту мне был представлен классический дизайнерский набросок. От меня там осталась лишь едва узнаваемая фигура и овал лица почему-то с всклокоченной шевелюрой и бородкой-эспаньолкой. Но главным все же был костюм. В нем угадывалось то, что я видел на манекене, но значительно лучше. Длинный пиджак, почти сюртук, с запахом на правую сторону, двумя рядами пуговиц и воротником-стойкой. Не знаю, как это будет выглядеть вживую, но на эскизе смотрелось не только оригинально, но и достаточно практично.

— Как вам? — не утерпела Заряна.

— Прекрасно, — искренне ответил я и добавил: — К костюму вообще претензий нет, но почему такая прическа, да еще и с бородкой?

— Мне кажется, что так будет лучше, — в очередной раз улыбнулась девушка, явно делая мне не очень прозрачные намеки. — Я смогу за день перешить костюм, а если вы заглянете в соседний салон, то Лена доведет ваш образ до идеала. И тогда вы смело можете пригласить меня на ужин.

Охренеть какой агрессивный маркетинг. Девушка, конечно, миленькая, но недостаточно, чтобы я прямо прыгал от радости, получив подобные намеки. Так что аккуратно съезжаем с темы. Тем более что еще нужно подумать о том, сколько она сдерет с меня денег за костюм, а уже потом переходить к мыслям, во что мне станет вечер в компании столь раскрепощенной дамы.

— Идеал — дело, конечно, хорошее, но труднодостижимое и наверняка дорогостоящее.

— С вас, как с понимающего, интересного и перспективного клиента, за этот костюм возьму девятьсот франков, — совершенно не смутившись переходу от флирта к расчетам, заявила Заряна.

Много это или мало? Если сравнить с тем, что я должен заплатить в конце месяца за аренду дома, то сущие копейки. Мне вообще страшно думать на тему, где взять пять тысяч франков. Но там все не так страшно. Вряд ли меня выгонят за неуплату — Иван Иванович не позволит, но унижаться перед гоблином тоже не хочется. С другой стороны, девять сотен это всего лишь три сдачи живой силы для среднестатистического мага.

— Мне подходит, — кивнул я.

Девушка тут же начала как юла вертеться вокруг меня и делать замеры. Причем обнимала и прикасалась без нарочито эротического подтекста — с чисто профессиональной ловкостью и без лишних придыханий. Похоже, меня действительно разводят, но это приятная разводка.

Оговорив сроки и задаток, который я сбросил ей прямо с телефона, мы попрощались. Напоследок она подарила мне еще один призывно-притворно-смущенный взгляд. Если честно, заходить к ее подружке не хотелось, но, мельком взглянув в свое отражение, понял, что постричься все же стоит. Мой короткий ежик уже начал приобретать кустисто-взлохмаченные очертания, причем до эстетического хаоса ему было далеко.

Парикмахерская с претенциозным названием «Идеал» находилась совсем рядом — в том же доме. Похоже, подружки поделили первый этаж на двоих, оттого оба помещения и казались тесноватыми.

Если бы единственное кресло в парикмахерской было занято, я бы прошел мимо дверей, но сейчас его уже покидал бородатый дядька, судя по какой-то распашонке с пятнами краски, являвшийся художником. К тому же прощавшаяся с ним мастерица уже делала мне призывные жесты. Заряна явно успела ей позвонить.

Здесь мне глазки никто не строил, к тому же и готический образ Елены этому не способствовал. Да и зачем? Клиента уже окучили, и теперь нужно только обработать. При этом она подробно объясняла, что делает и зачем обмазывает мне щеки зеленой мазью, оставив только место будущей эспаньолки. Затем втирала синюю мазь в волосы и производила долгий массаж головы.

— Таким образом, мы изменим наклон фолликул и направим ваш природный хаос в нужное русло.

Затем меня побрили, помыли голову и содрали триста франков. Хорошо хоть, успокоила, что это в основном за использованные декокты. Теперь мне как минимум месяц не придется бриться, а стрижка и подравнивание бородки обойдется всего в полтинник.

Если честно, зрелище в зеркале меня не особо порадовало. Почти лысый, частично выбритый чувак особого доверия не внушал.

Заметив мой скептический взгляд, Лена уточнила:

— Завтра все станет намного лучше. Если будете недовольны, обещаю месяц бесплатного обслуживания.

Ну и ладно, если что, похожу в кепке.

Девчонки так заморочили мне голову, что едва не забыл в парикмахерской купленные рамки. Вернувшись домой, я первым делом позаботился о картине и водрузил ее на стену за прилавком. Остальные рамки оставил на потом. Еще раз задумчиво осмотрел сделанный из дуба, имевший неплохую резьбу прилавок и решил для себя, что не стану его убирать, а использую в качестве барной стойки.

Фа опять куда-то свалила, но на ее постоянное присутствие в доме я и не рассчитывал. Странно, но уже начал привыкать к мельтешащей повсюду фуки. Впрочем, в одиночестве я оставался недолго — приехал фургон с мебелью. Неудивительно, что грузчиками были молодые орки. Ребята они простые, так что за полтинник помогли мне не только расставить новую мебель в кабинете, но и перенести вниз бюро, стол, а также перевесить люстру. И в итоге я стоял посреди уже не торгового зала, а почти классической гостиной. Правда мебель была разномастной, к тому же потертой, а кое-где и сильно поцарапанной, но атмосферу все равно создавала нужную. Еще бы камин в правой стене, хотя бы газовый, да картин побольше. О камине можно только помечтать, а вот развесить картины вполне решаемая задача.

Провозился до вечера с перерывом на обед и, уже когда за окном наплывали сумерки, со вздохом уселся в неудобное, но стильное кресло за столом. Еще два я нашел в подвале и поставил для гостей. В том же подвале нашел интересный столик с занятным встроенным штативом. Похоже, в него закреплялась камера, которую найти не удалось. Но после несложных манипуляций в зажим встал мой телефон. Теперь фотографировать картины будет намного легче.

В общем, красота! Только ради кого я стараюсь? После размолвки с Косарем на его помощь рассчитывать не стоит. Тут как бы бандит не принялся гадить потихоньку. Стало скучно, но постарался взбодриться — мой последний приступ скуки закончился походом в человейник и вышеупомянутыми неприятностями. Можно было бы позвонить Заряне, но, во-первых, не факт, что меня не отошьют, к тому же денег на подобное мероприятие из своего куцего бюджета я выделить не могу.

Словно подслушав мои горестные мысли, судьба решила надо мной сжалиться. Тренькнул телефон, сообщив о том, что у мессенджера есть для меня послание. Решил сразу зайти на сайт через ноут и увидел там письмо. Некто Виктор Андреевич, ссылаясь на рекомендацию Курта Генриховича, хотел воспользоваться моими услугами. Причем намеревался принести сразу две картины. А это, если даже просто познание сути, уже тысяча. В случае же подтверждения подлинности и размещении на сайте с описанием — и вовсе две.

А жизнь-то налаживается!

Подтвердив встречу на завтрашний полдень, я после небольшой паузы все же позвонил Заряне.

Если честно, был и меркантильный интерес. Надеялся поторопить мастерицу, чтобы завтра встретить гостя во всеоружии.

Глава 9

Проснулся от того, что кто-то ткнул меня локтем под ребра. Не сильно, но локоток-то острый. Заряна не только днем вертлявая да резкая, но и ночью спокойно лежать не может. Она что-то промычала и, извернувшись, чуть не лягнула меня голой пяткой. А вообще-то, зрелище неплохое. Как на мой вкус, худовата и пропорции совсем не классические, но все равно приятно глянуть. Что же касается темперамента, то там вообще перебор. Заездила меня ночью до одури.

Если честно, вчера думал, что либо отошьет, либо назначит встречу на вечер пятницы, но оказалось, что для нее такого понятия, как будний день, не существует и каждый вечер праздничный. Еще раз удивила меня, когда стало понятно, что на весь загул я потрачу от силы сто франков. У местного бомонда такие традиции. Все скидывались и устраивались в местном скверике прямо на газоне, где и распивали совместно закупленный алкоголь. Такой подход обеспечивал солидные объемы, так что хватало всем. К тому же в местной тусовке считалось моветоном напиваться вдрызг.

Главной достопримечательностью сквера были каменные круги для костров, так что нужную атмосферу создали быстро. Да еще и порадовал живущий на этой же улице мастер иллюзии, исполнивший для друзей запуск всяких огненных драконов, жар-птиц и другой сверкающей красоты.

Не обошлось и без прилетевших на огонек фуки. К моему удивлению, народ встретил феек довольно холодно и быстро разогнал их каким-то неведомым мне, наверняка магическим, способом. А так было очень весело и необычно. Раскрасневшаяся от выпитого подружка Заряны Лена начала вести себя фривольно. Мелькнула даже мысль о тройничке, но моя новая пассия оказалась собственницей и убежденной гетеросексуалкой. Если честно, я так и не понял, расстроил меня сей факт или же обрадовал.

Выпитое вчера попросилось наружу, и я тихонько встал с постели, не потревожив спящую девушку. Где находятся туалет и ванная комната, мне было уже известно, потому что в ванной мы тоже побывали, как и в других помещениях квартиры, расположенной над швейным салоном и парикмахерской. Ну, за исключением комнаты Лены.

Окошко ванной как раз выходило на восток, и я добродушно улыбнулся рассветным лучам. Утро действительно выдалось добрым. Решив в туалете свои сиюминутные проблемы, я глянул в зеркало над умывальником и увидел довольно интересную картинку.

— Хм, действительно неплохо, — проворчал я, растрепав слишком уж быстро отросшие волосы на голове.

Нет, кудри до плеч не появились, но за ночь ежик увеличился как минимум в два раза. Лена вчера что-то говорила о действии мази-декокта, кратковременно ускоряющей рост. В итоге образовался тот самый управляемый хаос. Даже моя пегая масть не портила картину.

Попытки привести волосы в неприглядный вид провалились. Все равно получалось небрежно, но стильно. А еще благодаря высоко выбритым вискам, всклокоченной прическе и бородке-эспаньолке лицо немного вытягивалось, что даже добавляло ему аристократичности. Не доктор Стрейндж, конечно, но что-то из той же оперы.

— Я ведь говорила, что получится идеально, — промурлыкала за моей спиной Заряна, умудрившаяся подойти совершенно бесшумно.

Впрочем, это, скорее, из-за моего самолюбования.

Девушка обняла меня сзади, поцеловав куда-то в лопатку.

— Ты чего так рано встал? — спросила Заряна, уткнувшись мне лицом в спину и сонно засопев.

Сейчас она уснет прямо стоя, как лошадь. Точнее, миленькая такая рыжая лошадка.

— Потому что некоторые не умеют спать спокойно. То локтем ткнут, то лягаться начинают.

— Ну, я же не мумия какая, чтобы лежать неподвижно, — тут же парировала Заряна. — Раз проснулся, пошли в душ.

Я бы не возражал, но тут из спальни послышалась мелодия телефонного рингтона. Мало того, это был марш имперских штурмовиков.

— Плюнь, — предложила Заряна, подталкивая меня к ванной.

— Ага, на этого плюнешь, — горестно вздохнул я, выворачиваясь из объятий цепкой девушки. — Нужно ответить.

Вырваться удалось, но рыжая поплелась за мной хвостиком. Со стороны наша парочка смотрелась колоритно — я-то хоть в трусах, а она вообще нагишом. Впрочем, дамы в квартире жили веселые, так что, даже если из своей комнаты выйдет Лена, конфуза все рано не случится.

— И вам доброго утречка, Иван Иванович, — вежливо, но с ноткой сарказма поздоровался я.

— Ты почему не дома, залетчик?

— А должен? — искренне удивился я.

Похоже, гоблин понял, что претензия не совсем обоснована, так что сразу перешел к делу:

— Куда прислать машину?

— А в чем дело-то?

— Пора отрабатывать преференции. — Наконец-то гоблин разнообразил ответом этот почти еврейский разговор.

Я решил не нагнетать и назвал адрес.

— Бенедиктус заберет тебя через пять минут, — проворчал гоблин и отключился.

Наконец-то я узнал, как зовут то ли напарника, то ли охранника моего куратора.

В общем, пришлось быстро мыться, параллельно отбиваясь от расшалившейся Заряны. Сшитый ею костюм был обкатан еще вчера. Ботинки мы купили вечером, чтобы она могла выгулять нового кавалера перед друзьями, так сказать, во всей красе. Так что к рухнувшему с неба магокару я подошел при полном параде. Судя по тому, какими глазами на это все смотрела через окно Заряна, нам предстоит не самый простой разговор.

— Доброе утро, фор Бенедиктус, — забравшись в машину, поздоровался я на общем.

— Доброе, — рыкнул в ответ не очень-то словоохотливый орк.

Меня тут же вдавило в кресло, а мысли вновь вернулись к рыжей болгарке. Нужно обдумать, как ей все преподнести. Вчера ночью открылись кое-какие нюансы ее работы. На самом деле костюм достался мне очень дешево, и не потому, что я весь такой красавчик, а по совсем другой причине. Заряна тоже имела свой Дар. Не такой редкий и мощный как у меня, но все же. Да и достался он ей не после поцелуя феи. Новые возможности открылись спустя три года после переселения в Женеву. Она умела зачаровывать ткани. Вроде все прекрасно, но в магическом городе производство артефактов любой направленности мало того, что требует кучу разрешений, так еще и облагается серьезным налогом. К тому же в гильдию нужно вступать. Мой Дар, как не совсем производственный, настолько строгих ограничений не имеет, а вот Заряне приходится изворачиваться. В общем, на витрину свои произведения она не выставляет и работает только с доверенными клиентами. Узнав о моей новой профессии, девушка быстро поняла, что в перспективе я смогу стать не только клиентом, но и посредником.

Очень надеюсь, что наши интимные отношения не являются ее стандартным ходом в бизнесе.

Все бы ничего, но теперь придется объяснять, почему меня забрала машина с гербом городской жандармерии. Наклейка на лобовом стекле маленькая, но не сомневаюсь, что глазастая Заряна ее заприметила.

Пока я обдумывал тактику разговора с подругой, мы долетели до места назначения. Магомобиль опустился на мостовую перед трехэтажным зданием стандартной для Серого города архитектуры. Кроме нашей машины здесь находились еще три жандармских микроавтобуса и необычный фургон, словно приплюснутый сверху. Я так заинтересовался, что по пути к крыльцу чуть свернул, чтобы заглянуть в кабину фургона.

Казалось, что это какая-то игрушка, потому что в кабине все было обустроено словно для ребенка. Тут даже для гоблина будет тесновато.

У меня, конечно, имелись предположения, чье это транспортное средство, и они подтвердились, когда я вошел в обширный холл дома. Я в Женеве без году неделя, но внутреннее убранство дома больше подходило Белому городу, чем самой середине Серого. Казалось, что здесь обитает какой-то аристократ. Правда, обстановка была подпорчена бардаком, который устроили проводившие обыск жандармы.

Что же касается владельца мини-фургона, то, скорее всего, именно он стоял рядом с жутко ругающимся Иванычем. Так уж получилось, что из пришлых вживую я до сих пор не видел эльфов и мышоуров. Теперь этот список сократился на один пункт. Причем по доброй традиции мышоур был нестандартный. Мало того, что похожее на антропоморфную мышь существо вымахало высотой аж до плеча злющего гоблина, так еще и носило вполне прилично выглядевший костюм и котелок. Наряд до смешного напоминал более дорогую версию того, что обычно носили герои Чарли Чаплина.

В сети я видел мышоуров исключительно в робах с подтяжками, надетых на, так сказать, голое тело. Это если не считать короткой шерстки. Ни головных уборов, ни обуви. А тут вон какие шикарные штиблеты.

Иваныч закончил орать на подчиненных и тут же перенес свой гнев на меня.

— Наконец-то явился! — перешел он с общего на русский. — И чего это вырядился?! Думаешь, тебя на бал пригласили?

Я и не думал оскорбляться, потому что давно научился различать крики, которыми тебя хотят унизить, и выплески внутреннего напряжения. Но отвечать что-то нужно, а оправдываться совсем не хотелось, как и пускаться в пространные объяснения. Поэтому я просто выдал одно единственно слово:

— Мимикрия.

Гоблин внезапно замер. Смешно наклонил голову к плечу и, чуть подумав, тоже использовал одно слово:

— Разумно.

Кто бы сомневался. Нашего недолгого общения вполне хватило, чтобы понять, что мой куратор сущий мерзавец — злобный, вздорный, властный, — но дураком его точно не назовешь. Он явно оценил мои потуги в изменении внешности и их смысл, и это притом, что голова гоблина была занята совсем другими вопросами.

— Пошли, — буркнул он и чуть ли не вприпрыжку начал подниматься по лестнице. Мы с мышоуром поспешили за ним.

Маленький бедолага чуть не перешел на использование и верхней пары конечностей, чтобы успеть за начальником по лестнице с неудобными для него ступенями.

Кстати, для меня они тоже были не совсем привычными. Тут все явно строилось под нужды гоблинов. Так что приходилось смотреть под ноги и контролировать шаги.

Наконец-то мы добрались до второго этажа и, пройдя по коридору, оказались в большом и светлом кабинете с огромными окнами. То, что это кабинет, можно было понять только по массивному рабочему столу в дальней части. Пол зала был выложен мраморной плиткой. У стен много кадок с растениями, наполовину превращавших этот зал в оранжерею. В этих декоративных зарослях, словно в засаде, застыли чучела фантасмагорических тварей.

Увы, рассматривать их было некогда, потому что мы целенаправленно двигались к огромному сейфу у стены. Рядом с этим чудом технической мысли, помимо еще одного гоблина в штатском и его собрата в жандармской форме, я увидел Бисквита, задумчиво пялившегося на бронированную дверку, разукрашенную сварным орнаментом и с почему-то вынесенными наружу шестеренками. Мой зеленомордый знакомый был одет как рэпер из гетто. Только вместо золотых цепей и всяких блямб со стразами на нем жгутом висели разные костяные амулеты, перья и камушки с вырезанными на них рунами. Но больше всего меня впечатлила потрясающая габаритами майка с номером шестьдесят восемь, которая доходила ему почти до колен. Майка оставляла открытыми мощные руки и плечи орка, испещренные черными татуировками.

— Ну и чего замер? — на общем вызверился гоблин, перенеся свое раздражение с меня на орка.

— Шеф, — не особо смутился Бисквит, — а что мне еще делать? Артефакты я обезвредил. Лука развеял три проклятия. Осталась только механика. Внутрь заглянуть не получится, это серебряно-титановый сплав, зачарованный на неразрушимость еще при ковке.

Когда орк говорил о развеянных проклятиях, он явно намекал на стоящего рядом с ним гоблина в штатском.

Иваныч что-то квакнул своим сородичам, и они быстро покинули комнату.

— Ну что, залетчик, пришла пора доказать свою полезность.

Форма заявления мне совсем не понравилась, как и тон, но по сути-то верно. Теперь бы еще понять, как и чем я могу тут помочь.

— Вы хотите, чтобы я открыл сейф?

В ответ получил только утвердительный кивок.

— Простите, но как вы себе это представляете?

За гоблина ответил орк:

— Назар, ты же оценщик. Познай суть этого произведения, без сомнения, великого мастера. Там энергии творения столько, что может хватить на появление артефактных свойств, не то что на простую оценку.

— Хватит тут читать лекции! — вмешался Иваныч. — Подойди и прикоснись к нему.

Спорить было глупо, так что осталось лишь выполнить прямой приказ.

Я подошел ближе и осторожно, словно к горячей поверхности, дотронулся до сейфа. И тут же понял, насколько это удивительная штука. Действительно, энергии творения в металлической дуре было так много, что мне не нужно даже концентрироваться. Суть сейфа открылась, словно кто-то очень долго и подробно рассказывал мне все детали его устройства.

Плохо то, что информации было очень много. Сейф оказался настолько сложным, что голова пошла кругом. Да еще и появилось ощущение дикого перерасхода живой силы. Мне срочно нужно было сконцентрировался на запирающей части.

Стало чуточку легче, и через несколько секунд я понял, что все намного проще, чем казалось сначала. Имелась особая комбинация, при помощи которой можно было открыть сейф, если владелец забудет шифр.

Чувствуя, что очень скоро останусь без энергии, я сразу взялся за кругляши цифровых лимбов. Цифры кода мне не известны, зато была полная уверенность, что пойму, когда нужно остановиться. Первый лимб сделал семь щелчков влево из двенадцати возможных, пока я не понял, что он находится именно в том положении, в котором должен быть.

Последний, шестой лимб докручивал уже на последних крохах живой силы. Еле успел. Вот был бы номер, если бы Иванычу пришлось ждать почти час, пока я хоть немного восстановлю свой запас. А если бы не ночевка у Заряны, так бы оно и вышло из-за утренней тренировки.

В общем, удалось не ударить в грязь лицом. С торжественным видом крутого медвежатника я посмотрел на гоблина. Говорить ничего не хотелось, но он и так все понял по моей наглой морде. Я уже ухватился за рычаг простого механического запора, как был остановлен приказом Иваныча:

— Стой, там точно нет каких-то ловушек?

Вопрос, конечно, своевременный. Сейчас я могу разве что рассказать ему о завитушках на передней части дверцы, потому что тупо вижу их, как и он сам. Когда в меня хлынула информация об устройстве вкупе с тенями мыслей мастера, страстно желавшего запереть внутри свою жену и выкинуть сейф в болото, вроде бы никаких намерений устроить подлянку потенциальному взломщику там не было.

— Я не ощутил.

— Ну, тогда открывай.

Я и открыл на свою голову, да и не только свою.

Как только массивная дверца чуть отошла и образовалась щель, за моей спиной испуганно запищал мышоур. А гоблин завопил как резанный:

— Закрой!

Я даже толком не успел испугаться и чисто рефлекторно надавил руками на дверцу, но было поздно. Она распахнулась с дикой силой, отшвырнув меня от сейфа. Я заскользил по каменному полу и въехал под чучело какого-то монстра, которое тут же развалилось и, подняв облачко с годами накопленной пыли, рухнуло на меня.

Зато с этого места был шикарный обзор на всю компанию, внезапно дополненную дополнительным персонажем. Когда увидел то, что выбралось из сейфа, тут же расхотелось вылезать из-под обломков чучела. Даже чихать стало как-то страшно — вдруг привлеку его внимание. А чихнуть очень хотелось.

Мышоур, пронзительно запищав, нырнул под рабочий стол, но больше удивило поведение Бисквита. Массивный орк присел и накрыл голову руками. При этом он взвизгнул как девчонка. И как только сумел выдать этот звук с орочьим-то речевым аппаратом. Впрочем, не стоит забывать о голосовом модуляторе.

К счастью для Бисквита, пусть он и был самой массивной целью, но вырвавшегося на свободу монстра интересовал почему-то только гоблин. А его-то как раз поймать было труднее всего. Нечто насекомоподобное, с шестью лапами, торчащими из бесформенной головогруди размером с колесо легковой машины, рвануло к Иванычу. Гоблин не стал впадать в ступор подобно орку, хотя и повел себя странно, но это только на первый взгляд.

Особый комиссар как-то по-хитрому присел, и его ноги словно вывернулись из суставов. И не только ноги. Позвоночник тоже как-то изменился, зато в следующий миг Иваныч прыгнул вверх как кузнечик. Монстр из сейфа тоже был не лыком шит и, едва приземлившись на опустевший участок пола, прыгнул следом, прямо туда, где вниз головой на потолке висел гоблин. Затем сразу перепрыгнул на стену, где тоже надолго не задержался.

Третьей смены позиций не произошло. С треском и звоном разлетелось огромное окно, и в него влетел массивный снаряд, в котором я лишь мгновение спустя узнал орка в плаще и шляпе. Бенедиктус начал палить из двух револьверов еще в полете. Тварь, перепрыгнувшая с потолка на стену, пронзительно завизжала и упала на пол. Стена над ней окрасилась зелеными брызгами, да и на мраморные плитки тут же натекло немало мерзкой жижи, в которой и заскользили все шесть лап. Трудно не поскользнуться, когда тело содрогается от ударов массивных пуль. Так что еще через две секунды, когда орк уже вышел из переката и сбросил на пол два опустевших револьвера, продолжив стрельбу из третьего, лапы твари окончательно разъехались, и после недолгой агонии она замерла.

— Охренеть, — выдохнул я и тут же начал самозабвенно чихать.

О, какое это было наслаждение!

Нужно отдать должное, гоблин лишь мельком взглянул на тело монстра, кивком поблагодарил Бенедиктуса и тут же полез в сейф. Я вот бы точно не рискнул соваться туда при таких-то обстоятельствах.

Судя по тому, с каким видом Иваныч выбрался обратно, ничего полезного он там не нашел. А в помещение уже вваливались другие жандармы. Впереди шли орки с оружием в руках, и только когда стало понятно, что опасности нет, из-за их спин выбрались уже знакомые мне два гоблина. Вот они-то и попали под горячую руку.

Иваныч начал вещать на гоблинском. Сложнейшая смесь квакающих, свистящих и цокающих звуков лилась сплошным потоком. Под конец мой куратор вообще перешел на ультразвук, раздув под нижней челюстью два кожистых пузыря. Его бедные сородичи даже присели от испуга. Уверен, что изъяснялся Иваныч исключительно на матерном гоблинском. Увидев выбравшегося из-под стола мышоура, он резко перешел на общий:

— Тик-тун, ничего не хочу знать. Обдери все обои, рой норы в стенах, но найди мне хоть что-то полезное. Начинаем с подвала.

Вся честная компания тут же покинула кабинет-оранжерею. Стало на удивление тихо. Остались только мы с Бисквитом. Парень по-прежнему пребывал в прострации. Он сел прямо на пол и, уперев локти в колени, спрятал лицо в ладонях.

— Бисквит, ты в норме? — спросил я, подойдя к орку.

— Какой позор! — прорычал артефактор. — Как мне с этим жить?

— Блин, братан. О чем ты говоришь? — ухмыльнулся я, чуть нагнувшись и опираясь ладонями в колени. Наши головы оказались практически на одном уровне. — Я там, в углу, чуть портки не испоганил.

— Ты человек, а я из расы воинов, — зло рыкнул парень и тут же горестно вздохнул. — Правду обо мне говорили братья.

Он убрал свои похожие на лопаты руки от лица, но не поднимал взгляда от пола.

— Понятия не имею, о чем там говорили твои родственники, но сомневаюсь, что что-то умное. Блин, Бисквит, ты же ученый и должен знать закон сохранения энергии.

— Это-то тут при чем? — удивленно поднял взгляд орк.

— А при том, что если у кого-то чего-то много, то у другого будет мало.

— Это не совсем тот закон, — фыркнул артефактор.

— Да какая разница, — отмахнулся я. — Вот, к примеру, Бенедиктус, крут как вареные яйца, а толку? Что еще он может, кроме как подставлять башку под неприятности и закрывать своим могучим телом одного нашего не самого приятного знакомого от пуль? Не до хрена ли ты хочешь от жизни, мой дорогой друг? — улыбнулся я смущенному орку. — Быть киберчемпионом, крутым артефактором, да еще и отважным воином. Губа не треснет? К тому же есть у меня подозрение, что причина лихой храбрости некоторых отморозков либо в отсутствии фантазии, либо в каких-то проблемах с психикой.

То, что второй вариант это обо мне, я тактично умолчал.

Бисквит слабо улыбнулся, но все равно лучше сменить тему. Тем более меня раздирало любопытство.

— Кстати, а что здесь происходит? Что мы здесь вообще делаем?

— Это дом фор Хирама по прозвищу Погонщик, одного из самых крупных контрабандистов Женевы, — уже полностью расслабившись, начал вещать орк. — Шеф пытается подловить его вот уже десять лет, но ничего не выходит.

— А на кой ляд особому инспектору дался контрабандист? Это же вроде проблема эльфов?

Бисквит удивленно посмотрел на меня и обреченно вздохнул, словно разговаривая с несмышленышем:

— Назар, как ты думаешь, что вывозят контрабандисты через порталы с Земли?

Вопрос интересный. Сюда идут всякие магические артефакты и переселенцы, а еще, если судить по чучелам и сейфовому сидельцу, всякие твари, а вот обратно…

— Золото, алмазы, — предположил я и явно попал пальцем в небо.

— Золота там и своего хватает, — фыркнул орк, — а алмазы они теперь выращивают получше нашего. Всякая техника пока не очень популярна. Назар, туда везут людей-магов.

— В рабство, что ли? — опешил я.

Бисквит в ответ криво улыбнулся:

— Если бы. В перенасыщенном магическом поле долго не проживут даже ваши чародеи. Людей туда везут в качестве деликатесов.

— Да ладно!

Еще раз посмотрев в глаза орку и убедившись, что он не врет, я в буквальном смысле схватился за голову.

Этот чертов мир в очередной раз перевернулся. Магический город открывал для меня все новые грани бытия. Причем одна мрачнее другой.

— А почему об этом не знают на большой Земле? — придя в себя, спросил я у наблюдавшего за мной орка.

— Те, кому нужно, знают, а остальных стараются не пугать.

— Зачем тогда мне рассказал? — хмуро спросил я у орка, но затем махнул рукой, показывая, что вопрос риторический.

Сразу вспомнились бумаги, которые подписывал в кабинете Иваныча. Там было как минимум три соглашения о неразглашении.

Да уж, поговорили. Ну, по крайней мере, сумел привести в себя расстроившегося орка.

Бисквит встал с пола и осмотрелся:

— Пойду помогу Тик-туну в поисках. А ты чем займешься?

— Блин, — тут же спохватился я и достал чудом уцелевший смартфон.

С моей новой жизнью нужно поменять его на какую-то бронебойную модель. На часах десять утра. Времени до встречи с клиентом еще навалом, но это если не учитывать состояние моего нового костюма.

Решительно тряхнув головой, я хлопнул Бисквита по плечу, точнее куда-то в районе локтя, и пошел к выходу из зала. Правда, чуть задержался возле трупа монстра, при этом не особо приближаясь. Посмотреть там было на что. Прокрытую хитиновыми наростами головогрудь практически наполовину раскалывала зубастая пасть. Все шесть лап существа заканчивались подобием четырехпалой кисти с острыми когтями на каждом пальце.

— Эту тварь называют убийцей гоблинов. Живет на болотах, где появилась эта раса. Уверен, в сейф ее запихнули специально для нашего шефа, — выдал информацию вставший рядом со мной орк.

Смотреть дольше на все это было противно, и мы пошли искать Иваныча. Гоблин обнаружился этажом ниже. Он стоял над душой у Тик-туна, который ползал под стенкой в монументальной спальне и буквально обнюхивал паркетный пол.

— Иван Иванович, — все же решился я обратиться к куратору.

Бисквит робко мялся позади меня.

— Чего тебе? — буркнул особый инспектор.

— Мне нужно к клиенту. Все равно я вам здесь не помощник. Пустой, как бутылка алкаша.

Гоблин нервно дернул головой, но все же смилостивился.

— Хорошо, от тебя пока действительно никакого толка. Но будь готов вернуться, когда восстановишься, и не очень-то тратиться на всякую мелочь.

Возражать я не стал и тихонько смылся, а вот Бисквиту досталось.

— Шеф, а я? — почти шепотом спросил орк.

— А ты, истеричка, тащи сюда все, что нужно, хоть в академию обращайся, но просвети мне этот дом от крыши до подвала.

Из центра коммуны Эр-ла-виль, где основались испаноязычные маги, до родного Ланси удалось добраться за двадцать минут без особых проблем. Все благодаря приложению контроля такси. Нужно было всего лишь глянуть на интерактивную карту и найти ближайшую зеленую точку.

Заряне позвонил, уже находясь в машине. Быстро обрисовал ситуацию и тут же без лишних намеков пообещал объяснить все подробно и без вранья. Изворачиваться и недоговаривать, конечно, придется, но это совсем другое дело.

Нужно отдать должное Заряне, она сначала отправила мой костюм в чистку знакомой прачке, вымыла меня в душе, накормила и только после этого начала пытать. Я особо и не отпирался:

— Да, я теперь внештатный агент жандармерии, но тебя это никак не заденет. Мало того, смогу прикрыть, если где-то вляпаешься. Так что не надо на меня так смотреть. Поверь, наша встреча принесет тебе только благо. Уверен, что среди моих клиентов найдутся те, кому будут интересны твои услуги.

Девушка, конечно, еще подулась на то, что я выслушивал ее пьяные откровения, не предупредив о связях с законниками. В ответ не стал говорить, что ее реакция во хмелю наверняка была бы крайне неадекватной. В общем, помирились, но утащить себя в постель не дал — до встречи с клиентом осталось меньше часа. Как только принес обратно идеально отчищенный костюм, сразу оделся и, поцеловав на прощание Заряну, отправился домой.

Особо не спешил, потому что тут пешком можно дойти, а на такси так вообще рукой подать. Дверь открывал не ожидая никаких неприятных сюрпризов, а они были.

— Вы серьезно? Да как так-то?!

В следующий миг я рванул в угол гостиной и, прихватив там швабру, начал лупить летавших по комнате фуки. Их было штук двадцать, не меньше. И ладно бы просто залезли поглазеть. Эта помесь воробья с мартышкой в большом количестве действительно превращается в стихийное бедствие. Они разбросали и местами порвали какие-то бумажки. Перевернули стулья, разбили бутылку не самого дешевого вина.

Эх, зря я оставил форточку открытой, чтобы моя новая знакомая могла свободно прилетать в гости.

Вот и кончилась моя симпатия к низшим феям. Понятия не имею, кто из них Фа, возможно, ей тоже пару раз прилетело шваброй. И все же когда злость схлынула, а все фуки упорхнули через оставленную открытой дверь, я порадовался, что ни одно существо не погибло, рассыпавшись серебряной пылью. Это меня наверняка расстроило бы.

Правда через минуту злость снова вернулась, когда я оценил объем работы и понял, что могу не успеть.

Расфуфырился, понимаешь, а гостя придется встречать в этом свинарнике!

К счастью, я все же успел с уборкой, хоть и пришлось забросить мешок с мусором за стойку, когда прозвучал дверной звонок. Новый я так и не купил, зато поковырялся в старом, и теперь он был не таким громогласным.

— Добрый день.

— Добрый день. Виктор Андреевич? — Вопросительные интонации в моем голосе были вполне оправданы. Одетый в классический дорогой костюм, опиравшийся на трость с большим прозрачным камнем в набалдашнике дедок был так же похож на Виктора Андреевича, как я на Армена Ашотовича.

— Нет, молодой человек. С вами связывался мой помощник. Меня зовут Матфей Моисеевич Гольц.

Дедок не пытался косить под одесского еврея, как покойный фор Хаим, но манера речи выдавала его еще больше, чем внешность.

— Вы позволите мне войти? — с легкой улыбкой поинтересовался старик.

— О, конечно, — придя в себя, засуетился я и освободил проход.

Только после этого заметил двух бугаев в костюмах, что как-то сумели оказаться незамеченными за тщедушной фигуркой гостя.

Я было напрягся, но увидел, что в руках они держали нестандартные кейсы, явно предназначенные для переноски картин. Кейсов было три, а не два, что не могло не радовать.

Гостевых стульев у меня было только два, но бугаи садиться не собирались. Гольц уселся перед столом и окинул взглядом гостиную. Я был уверен, что он заметил каждую царапинку и потертость на мебели, а также то, что это не винтажный интерьер, а наскоро собранные декорации. Еще его взгляд зацепился за картину с ангелом и солдатиком, но всего лишь на мгновение.

— Не стану даром тратить ваше время и сразу перейду к делу, — даже не дав мне усесться в хозяйское кресло, заговорил старик. — Вы готовы посмотреть картины?

— Конечно, — кивнул я и, сняв сюртук, начал натягивать нарукавники и перчатки.

Гольц наблюдал за этим с явным одобрением. Налобная конструкция с оптикой завершала образ. Причем это все было не для понтов — как оказалось, так действительно удобнее всматриваться в детали изучаемого объекта.

Первым на стол лег средний из носимых охранниками кейсов. Высокая лампа давала достаточно света, чтобы рассмотреть полотно. Что-то явно из эпохи ренессанса. Полуголая тетка не самых привлекательных форм с виноградной гроздью в руках. Это все, что я мог сказать о картине после визуального осмотра.

Блин, надо углубляться в вопрос, иначе позора оберусь на все оставшиеся дни. По хитрому прищуру гостя я догадался, что он пробил мое невежество с первого же взгляда. Ну и пусть, моя ценность заключается не в этом, хотя учиться все равно нужно.

Так что я решил не тянуть резину и снял правую перчатку, но перед тем, как лапать полотно, обезжирил пальцы спиртом. Дождался, пока высохнут, и прикоснулся к подписи автора.

Неожиданно! Ну не похож мой гость на того, кто может купиться на подделку. Впрочем, как и на человека, вообще нуждающегося в неопытном оценщике. Тут явно что-то другое, но выдать свой вердикт все же нужно.

— Подделка, — спокойно заявил я, — и мне почему-то кажется, что вам это прекрасно известно.

— Простите, Назарий Аристархович, за эту проверку, — обезоруживающе улыбнулся гость. — В свое оправдание хочу сказать, что подделка очень качественная. Мы можем продолжить?

— Конечно, — кивнул я, не выказывая ни малейшего расстройства.

Вторая картина была значительно меньше по размеру и являлась всего лишь натюрмортом и, что самое главное, подлинником. Правда, артефактных свойств я в ней не ощутил.

— Подлинник, — уверенно заявил я и добавил: — Вы хотите, чтобы я внес ее описание в свой каталог?

— Да, хотелось бы, — добродушно кивнул старик, тем самым увеличив сумму моего вознаграждения еще на пятьсот франков.

Я аккуратно извлек картину из футляра и очень осторожно, чтобы, не дай бог, не упасть, перешел столу с особыми лампами и штативом. Закрепив в штативе свой телефон, я сделал снимок и быстро вернул картину в футляр.

— Ссылку и пароль сброшу на почту вашего помощника.

— Хорошо, — кивнул старик и уставился на меня, явно принимая какое-то решение. — Назарий Аристархович, могу задать вам немного странный вопрос?

— Конечно, — согласился я, понимая, что сейчас и выяснится причина, по которой он пришел к совсем еще зеленому оценщику, да еще и без статуса эксперта и права выдавать сертификаты.

— Давайте рассмотрим гипотетическую ситуацию. Что вы станете делать, если в ваши руки попадет предмет искусства, скажем так, считающийся пропавшим?

Оригинальная трактовка термина «краденное». Ситуация интересная и не самая простая. Можно было бы уверить его в моей лояльности, но врать не хотелось. Я вообще предпочитаю говорить неправду как можно реже, чтобы попросту не осложнять себе жизнь. Подобный вопрос мы с Иванычем не обсуждали, но из разговоров с ним я понял, что гоблину плевать на проблемы Большой земли. Зато его волновали неприятности, которые приходит оттуда в Женеву.

Я посмотрел на терпеливо ожидающего ответа Гольца и понял, что ему прекрасно известно, кто у меня в покровителях. Так что можно говорить без обиняков.

— Матфей Моисеевич, вы же понимаете, что в моем деле репутация важнее всего. Так что секреты моих деловых партнеров останутся при мне. За одним исключением. Если я определю, что вещь получила магические свойства вредоносного характера, то сообщу об этом тому, кто обязан защищать всех жителей города от бедствий. Конечно же, предварительно предупредив об этом владельца.

Ответ старику не очень понравился, но он не спешил уходить:

— А если владелец гарантирует, что вредоносная вещь в кратчайшие сроки покинет Женеву?

— Тогда не вижу смысла беспокоить серьезных людей такими пустяками.

Вот теперь Гольц был удовлетворен, но на всякий случай я добавил:

— Владельцу вредоносной вещи нужно знать, что я не стану нарушать данное слово, если он не нарушит свое.

— Это само собой разумеется, — небрежно кивнул старик и, щелкнув пальцами, подозвал охранника.

Этот кейс явно был намного тяжелее остальных. Здоровяк откинул крышку, и я понял, что причиной тому серебряное экранирование.

Картина с одной стороны была незамысловата, а с другой невыразимо прекрасна. На полотне, казалось бы, небрежными штрихами изображена закутанная в шаль женщина с цветком в высокой прическе, кормящая ребенка. К подписи я особо не приглядывался, какой-то там Пи… дальше малоразборчиво. Заказчика явно интересовала не подлинность картины, а возможность появления у нее артефактных свойств.

Одного касания хватило, чтобы понять — это точно не подделка, к тому же мощный артефакт, о чем я тут же сообщил заказчику:

— В доме, где повесят эту картину, детям не будут грозить ни болезни, ни беды. Очень мощная защита.

Гольц расплылся в довольной улыбке и тут же закрыл кейс, словно не хотел, чтобы я рассматривал его содержимое дольше положенного:

— Большой спасибо, Назарий Аристархович. Вас устроит плюс три тысячи к обозначенным расценкам? — хитро прищурившись, спросил клиент.

Уверен, меня хотят надуть, но не уверен, что стоит торговаться.

— Конечно, — ответил я, обозначив улыбкой, что все понимаю, но опускаться до мелочности не собираюсь.

На стол тут же легла стопка купюр. На этом мы и попрощались, а я тут же уселся за ноутбук, раздираемый любопытством. Через двадцать минут копания в Сети удалось найти искомое. Это была одна из картин серии «Мать и дитя» Пабло Пикассо.

Вот тебе и какой-то там Пи. Учиться вам, барин, надо, а не за рыженькими бегать.