Чемпион тюремного ринга

Глава 3

– Да, красавцы, – согласился комбат Караба, ознакомившись с живописными снимками убитых диверсантов. – Умеешь ты, старлей, из дерьма конфетку сделать. На хрена ты нам показываешь этих мучеников за свободу и демократию? Премию хочешь?

– Честно говоря, хочу, Богдан Мстиславович, – сказал Илья. – Нужно же подтвердить, что я не просто так убил свой выходной день. В районе действует диверсионный отряд. Эти двое входили в его состав. Не сказать, что совсем дилетанты, но и не бывалые люди. Покажите бойцам, может, кто-нибудь узнает. Обыскивать тела я не стал, не думаю, что они таскали с собой удостоверения личности. Под одним из тел граната, так что обращаться с ним нужно очень осторожно.

– А что, мне нравится, – заявил высокий и худой как лом капитан Стобан, командир роты, в которую входило подразделение Ткача. – Достойный пример того, как должны выглядеть представители героических профессий. Можно выкладывать в социальные сети, показывать в новостях. Пусть боятся и лишний раз подумают, стоит ли ехать воевать на Юго-Восток.

– Истину глаголешь, – сказал комбат. – Значит, из разговоров боевиков явствовало, что обстреливали Рудное из Паленого? Мы так и думали, но это были только подозрения. Выходит, укропы начинают подтягивать к Паленому дополнительные подразделения. Это, конечно, не армия, готовая перейти в наступление, но явление неприятное. Любое неучтенное подразделение хохлов у нас под носом – источник нервозности. А если это САУ и «Грады», то становится совсем тревожно. Они же отмороженные люди, могут палить куда попало. Инцидент в Рудном – наглядное подтверждение тому. Их пропаганда устроена так, что все мгновенно перевирается, черное становится белым. Весь мир сочувствует хорошим украинским парням, которые никогда не открывают огонь первыми, а только отвечают на наши провокации.

– Но это только разговоры, товарищ майор, – напомнил Стобан. – Мало ли о чем болтали диверсанты, которые неделями сидят в лесах, а информацию черпают из радиопередач, в искаженном и половинчатом виде? Нужно провести разведку окрестностей Паленого.

– Причем сделать это быстро, – добавил комбат.

Оба старших офицера с интересом уставились на спецназовца, который уже забыл, когда нормально спал.

– Ты же в форме, Ткач, – вкрадчиво сказал Карабас. – Морально, физически, все такое. Родные живы и здоровы. В твоих же интересах быстрее отвести беду от Рудного.

– Я понял, товарищ майор, – заявил Илья. – Собираю группу толковых ребят. К ночи переправляемся через линию раздела и собираем разведданные в окрестностях села Паленого.

– Желательно без шума, – сказал комбат.

– Пойдем пешком, товарищ майор. До северной околицы Рудного ребята нас подбросят, а дальше двинем на своих двоих. Группа малочисленная: я, Беженцев и Якушенко. Оружие – только стрелковое, снаряжение облегченное: бинокли, приборы ночного видения.

– Думаешь, справитесь втроем? – осведомился комбат.

– Обижаете, товарищ майор. – Илья улыбнулся. – Мы же не Киев штурмовать идем. Не будем создавать толкотню. С вечера тронемся, проведем разведку и к утру вернемся на базу. По крайней мере, в Рудное. Никаких проблем.

– Ну, если нет проблем, то иди, – проговорил комбат. – К двадцати часам доложишь о готовности группы.

Машина выехала из расположения после восьми вечера. Главную задачу на этот час – создать видимость, что ничего не происходит, – разведчики успешно выполнили. Соглядатаи были везде, и никто не гарантировал их отсутствие у ворот части.

«УАЗ» покатил в сторону тренировочной базы, расположенной на восточной окраине города. Через пару кварталов он сменил направление, подался на запад через частный сектор.

На блокпосту все прошло без эксцессов. По звонку начштаба машину с означенными номерами пропустили без остановки. Усатый сержант Колядун вертел баранку. Бойцы были экипированы по облегченной схеме: легкая одежда, кроссовки, маскировочные накидки с капюшонами. У них имелись аптечки, минимальный запас продуктов и воды. Из оружия – только «АКС-74» с небольшим запасом снаряженных магазинов, ножи, пистолеты, по паре гранат у каждого. Ребята выспались, хотя и зевали так заразительно, что Илья, глядя на это дело, тоже не мог удержаться.

За окном мелькали знакомые пейзажи. Ткач посмотрел на часы. В Рудное они прибывали еще засветло, оставался запас времени. Машина приближалась к тому самому участку дороги.

– Останови-ка, Савельич, – распорядился Илья. – Скатись с дороги, постой минут пятнадцать.

От природного любопытства не избавлен никто, даже спецназовец, озабоченный выполнением текущей задачи. Командир вкратце объяснил бойцам ситуацию. Те заулыбались, пришли в движение.

– Я так и знал, – заявил Якушенко. – Злодея всегда тянет вернуться на место преступления. Таков немудреный закон жизни.

– Давайте пройдемся, полюбуемся, – сказал Беженцев, первым выбираясь из машины. – Поищем другой маршрут, командир?

Обход осинника занял восемь минут. А уже через десять все трое подобрались к бывшему месту залегания диверсионной группы, от которого явственно потягивало сладким. Испуганная ворона слетела с мертвеца и, хлопая крыльями, подалась в поле.

Потрясающе, покойники размножались почкованием! Их стало четверо. Рядом с прежними в живописных позах, раскинув конечности, валялись двое новопреставленных. Оба в таких же накидках, стилизованных под лохмотья, с автоматами Калашникова.

Ума, конечно, палата! Они перевернули тело, не озаботившись элементарными мерами предосторожности, и вот вам результат. Шутить с гранатой «Ф-1» не стоит, у нее мощная поражающая сила.

– Завтра еще приедем, – сказал Беженцев. – Посмотрим, не станет ли их восемь.

– Тогда еще граната нужна, – заметил Якушенко. – «РГД» не прокатит, от нее толку мало. Хорошо бы «лимонку».

– Две «РГД»? – подумав, предложил Якушенко. – А что, мужики, так всех диверсантов и изведем под корень.

– Ладно, размечтались, товарищи фантасты, – прервал полет воображения Ткач. – Хорошо, что хоть эти клюнули. Не все же такие тупые. Думаю, больше никто не придет. Оставляем как есть, у нас сегодня другая задача.

Серые сумерки стелились по земле, когда группа объехала Рудное с севера и приблизилась к лесу.

Илья отдавал последние распоряжения:

– В контакт с местными не вступать, не шуметь, не болтать, идти тесной группой. При подходе к линии разграничения дам особые инструкции. С неприятностями будем бороться по мере их поступления. Обленились вы что-то, бойцы, зеваете, командира слушаете вполуха. А ну, за мной, бегом марш!

Первые полтора километра ополченцы семенили легкой рысью вдоль опушки. Хороший стимул, чтобы проснуться. Для нормального спецназовца это то же самое, что идти пешком.

Сумерки уплотнялись, становились матово-серыми. На небосклоне появилась луна, пока еще бледная, прозрачная, какая-то неуверенная.

Илья двигался в авангарде, сверяя детские воспоминания о родных местах с данными навигатора. Группа шла верным курсом. Отклонение от опушки, бросок через поле, озаренное голубоватым мерцанием, выход к проселочной дороге. Бойцы пробежали по ней пятьсот метров и нырнули в лес. Фонари не включали, оттого скорость на этом участке была, мягко говоря, незначительной.

Какое-то время они лежали в камышах недалеко от озера и наблюдали, как по дороге ползет БМП с горящими фарами. В семидесяти метрах за ней шла еще одна. Опознавательные знаки в темноте не просматривались. Ни криков, ни переговоров по рации, только надсадный гул моторов мощностью триста лошадей каждый.

Возможно, техника принадлежала ополченцам, патрулирующим границу. Но бежать к ним с распростертыми объятиями явно не стоило. Люди терпеливо ждали, пока БМП скроются в сгустившемся мраке.

Затем была низина с ордами гнуса и чавкающей землей. Шли медленно, в колонну по одному, прощупывая землю жердинами. Болото казалось людям бесконечным. Репеллент худо-бедно отгонял кровопийц, но действие его слабело, перед лицом зависла стена гнуса. Со спецназовцев семь потов сошло, но местность наконец-то пошла на подъем, а потом лес и вовсе оборвался.

Разведчики вышли к маленькому населенному пункту, окруженному березовой рощей. Судя по карте, это было Быково, крохотный поселок на берегу речушки Канюки. Электричества там не было, но люди жили, переговаривались женщины и лаяли собаки. Завелась на холостом ходу машина, возможно, военная.

Разведчики начали огибать селение. Они снова десять минут лежали в траве, дожидаясь, пока по дороге пропыхтит колонна. Естественно, украинская. Различались разговоры на мове, бряцало оружие. Линия разграничения осталась позади. Спецназовцы вклинились между вражескими постами.

Как только габаритные огни колонны ушли вперед, начался забег до ближайшего леса. Теперь они шли на север, продираясь через прибрежные заросли.

Канюка хаотично петляла, но постепенно забирала в западном направлении. Переправляться через нее пришлось бы в любом случае. Река не отличалась шириной, но имела обрывистые берега, к которым было трудно подобраться, изобиловала омутами и прочими опасностями. Согласно карте, чуть севернее, перед крупным поселком Бурлак, имелся пешеходный мост. До него Илья и планировал добраться.

Они находились в тылу противника. Линия разграничения отдалялась. Разведывательно-диверсионные группы ополченцев проникали сюда редко. У них не было такой необходимости за неимением здесь интересных объектов. Поэтому укропы в этих краях чувствовали себя как дома.

Группа продолжала медленно преодолевать кустарник и вскоре вышла к мосту, который оказался почти разрушен. Не от войны, а от старости. Он и до коллапса был хлипкий – две пролетные деревянные секции на сомнительных опорах. Сама конструкция висела, держались перила, несущие балки, но вместо наката уцелели лишь отдельные бревна, между которыми зияли провалы. Этой развалюхой явно давно никто не пользовался. Дорога к мосту заросла чертополохом.

– Что, спортсмены-экстремисты, будем пробовать или пойдем на север? – спросил Илья, обозрев сонные окрестности.

– На севере Бурлак, – резонно заметил Беженцев. – А там укропы. Обойти бы это несчастье.

– Я пройду, командир, – сказал Якушенко, пристраивая автомат за спину. – А вы по моим следам. Не возражаешь?

– Дерзай, – согласился Илья. – Только осторожнее. Не нравится мне это чудо инженерной мысли.

– Фигня! – заявил Якушенко. – Разве это преграда? На полосе препятствий и то сложнее было.

Он ловко балансировал на краю пролета, держась за перила, иногда вставал на поперечины между балками, чтобы передохнуть. Никто не сомневался, что он дойдет. Товарищи выбирались на дорогу, чтобы пристроиться ему в хвост.

Тут-то и случился конфуз. Серега не рассчитал собственного веса. Хрустнула опора под ногой, затрещали, стали ломаться перила, и солидная часть конструкции обрушилась в воду вместе с незадачливым бойцом. Его боевые друзья онемели, застыли. В искалеченном мосту зияла новая пробоина. Из воды всплывали огрызки перил и балок, там мельтешили руки и даже ноги.

– Доктор, мы его потеряли, – заявил Беженцев. – Знаешь, командир, мне почему-то не хочется идти по его следам.

– Мне, если честно, тоже, – признался Илья. – Но он хотя бы попытался.

Спецназовцы улыбнулись, когда над водой показалась голова. Якушенко вразмашку поплыл к берегу и через минуту уже выбирался к обрыву, держась за голову, отбитую доской. Товарищи вытащили его за ворот. Он брыкался и матерился.

– Больно, Серега? – посочувствовал, вздрагивая от смеха, Ткач.

– Я состоявшийся мужик и не должен перед тобой отчитываться, – буркнул Якушенко, посмотрел за спину, на части моста, плывущие по реке, и сплюнул.

Он был мокрый как суслик, но не утратил ни оружия, ни чувства юмора.

– Ничего, Серега. – Беженцев похлопал его по плечу. – Держись, нужно уметь проигрывать.

– И что, от этого мы выиграем? – огрызнулся тот. – Ладно, хватит издеваться. Я просто облажался.

Хорошо, что ночь была теплая и слечь с простудой бойцу не грозило. Но гнать его дальше в таком виде было бы жестоко. Якушенко разоблачился, отжал одежду, вытряс воду из кроссовок. Ткач пожертвовал товарищу пару чистых носков, Беженцев – свежую футболку.

– Ладно, не переживайте, на мне высохнет, – пробурчал Серега, приводя себя в порядок.

После этого он еще раз придирчиво оглядел мост и предложил:

– Что, мужики, повторим?

– Нет, Серега, спасибо, – заявил Ткач. – Я хочу умереть самым медленным способом из всех возможных.

– Это каким? – не понял Якушенко.

– От старости, – подсказал Беженцев.

– Развеялись, товарищи бойцы? Отдохнули? – строго сказал Илья. – Тогда идем дальше. Переправа сегодня не работает. Нам все равно на север, форсируем реку в другом месте.

Еще один досадный инцидент произошел через полчаса. Берег Канюки сгладился, кустарник стал проходимым.

Прямо по курсу находился поселок Бурлак. Он раскинулся на обоих берегах реки. Там кипела жизнь и, судя по гулу, исходящему явно не от комбайнов, стояли воинские части. Еще недавно их тут не было.

Значит, переправляться следовало именно в этих местах. Двигаться дальше было опасно, да и глупо. Паленое находилось на западе, в трех верстах. Серьезной преградой Канюка не являлась, но бойцам предстояло плыть. Бродов здесь не было.

Вода журчала совсем рядом. Спецназовцы шли по кустарнику. Впереди в лунном свете различался участок берега, свободный от растительности.

Разведчики практически вышли к нему, как раздался пронзительный рев мотора. Рядом проходила дорога, с нее и свернул к берегу мощный военный джип. Он скатился с небольшого обрыва, запрыгал к воде, заехал передними колесами в реку и встал.

Послышался грубоватый смех. Из машины вышли двое мужчин и столько же женщин. Кавалеры были в военной форме, судя по замашкам, офицеры.

– Галка, Олеська, мы на месте, – провозгласил один из них. – Тут и будем отдыхать. Некогда искать что-то другое. Толян, выноси и мангал. Сейчас искупаемся для начала, девчата, потом мяса пожарим и еще чем-нибудь займемся.

Разбитной офицер приобнял девицу в короткой юбочке. Ее волосы цвета воронова крыла поблескивали в свете габаритных огней. Она хихикала, липла к кавалеру.

Его сослуживец пытался приласкать вторую даму, но та вела себя сдержанно. Ей, похоже, было неуютно в этой компании. Она обняла себя за плечи, переминалась с ноги на ногу. Офицер кружился вокруг нее и что-то вкрадчиво бормотал. Видимо, он поставил себе задачу охмурить за вечер скромницу. Она же старалась держаться от него подальше.

Офицер вразвалочку подошел к багажнику и стал вытаскивать из него то, что требовалось для пикника. Его приятель начал устанавливать мангал на глинистой площадке у воды. Брюнетка опоражнивала тяжелую сумку с едой и выпивкой.

– Ни хрена себе попали! – сдавленно прошептал Якушенко. – Господа офицеры гуляют с дивчинами. Как нам пройти? Солидный крюк, командир. Пожелаем им долгих лет жизни?

Нарываться не стоило. Группа должна была выйти к месту выполнения задачи незамеченной. Мужчин можно отправить в страну вечной охоты. С женщинами сложнее. Оставалось отползать и пробовать удачи в другом месте.

А события на берегу текли своим чередом. У офицеров выдался свободный вечер, и они решили оттянуться по полной программе. Черноволосая Галка и молодцеватый вояка даром время не теряли, запечатлели на берегу жаркий поцелуй, потом решили раздеться и искупаться.

– Или сперва выпьем, Семушка? – предложила дивчина.

Офицер задумался. Дилемма была животрепещущей.

Его приятель уже поставил раскладной столик, рядом с ним мангал. Он уверенно, четкими, отработанными движениями распечатал бутылку, налил горилку в пластиковые стаканчики, вскрыл контейнер с закуской, включил фонарь и пристально уставился на свою спутницу. Та сощурилась, отвернулась. Ей было неловко в этой компании. Она оказалась в сложном положении. Ведь если согласилась сюда приехать, то будь добра соответствовать обстоятельствам.

«Где я ее видел? – вдруг подумал Илья. – А ведь точно было. Такое ощущение, будто я уже общался с этой девушкой, запомнил ее большие глаза, овальное лицо в ореоле вьющихся волос. Нет, не может быть, просто дежавю».

В своей жизни он встречал многих девушек, но с этой точно не сталкивался. Все же в груди у Ильи обосновалось легкое беспокойство.

Офицер по имени Толян протянул девушке стаканчик. Та поколебалась, но взяла его. Толян махнул свою дозу, крякнул. Девушка никак не решалась выпить.

– Ну, давай, Олеська, не жеманься, – заявил офицер. – Чего это ты такая зажатая? Все хорошо. Мы ж просто отдохнуть приехали.

Девушка сомневалась, что все так просто, медленно поднесла к губам стаканчик. Первые двое уже разоблачились, тискали друг дружку, стоя по колено в воде.

– Олеся, да все хорошо, что ты как неживая, расслабься! – выкрикнула брюнетка. – Это классные парни. Они лечились в нашем госпитале, забыла?

Девица отмолчалась.

Толян вдруг заерзал, некультурно схватился за мотню, что-то буркнул и торопливо засеменил к кустам.

Якушенко в ужасе начал отползать. И было с чего! Офицер не стал забираться в дебри, встал у крайнего куста, расстегнул штаны, и тугая струя ударила по веткам. Илья сдержал смех. Противник нанес превентивный удар по доблестному спецназу! Якушенко вовремя убрался из зоны поражения.

Толян сопел, удовлетворенно урчал, с удовольствием рыгнул. Илье стало понятно, что перед поездкой на пикник офицеры активно разминались пивком.

Толян сделал свои дела, застегнулся и вдруг что-то увидел на земле, в самой гуще молодого ивняка. Несколько мгновений он щурился, пытаясь понять, что это такое. Офицер присел на корточки, подался вперед и вытянул шею, но видно все равно было плохо. Тогда он выудил из кармана сотовый телефон и включил в нем фонарик.

– Толян, ты что там увидел? Клад нашел или колорадского диверсанта? – весело спросил Семушка.

Он даже не представлял, до какой степени оказался прав. Тянуть резину не имело смысла. То, что высматривал Толян, было рукой Ткача, в которой он сжимал нож, отточенный до синевы.

– Серега, твой второй, – выдохнул Илья, отталкиваясь пяткой от бугорка.

Конечно, ему и надо разбираться с Семушкой. Он все равно уже мокрый. Скрюченное тело распрямилось как сжатая пружина. Толян ахнул, когда из кустарника на него набросилось что-то страшное, лохматое, попятился, но опоздал.

Илья сбил его с ног, они покатились по земле под истошное верещание девиц. Нож Ткачу не понадобился. Он двумя ударами вбил офицеру в глотку содержимое рта и откинулся, чтобы не окатило рвотой.

Якушенко действовал параллельно. Он летел к офицеру в плавках, стоящему по колено в воде. Того сразил столбняк, он только и успел оттолкнуть верещащую девицу. Серега рухнул на противника, как Гастелло на железнодорожную станцию, забитую товарными составами. Противники скрылись в воде. Потом Якушенко вскочил на ноги, схватил за щиколотку захлебывающегося героя-любовника и поволок его на берег.

Офицер кашлял, извивался. Он быстро пришел в себя, но это ему не помогло. Серега тоже не стал использовать нож. Ему хватило двух ударов, чтобы на побережье появилось еще одно бесчувственное тело.

Девушка по имени Олеся превратилась в соляной столб. Она обняла себя за плечи и с ужасом смотрела на происходящее. Илья определенно где-то видел ее, но у него возникло странное чувство, что это «где-то» не имело конкретных привязок к материальному миру.

Ее подруга затравленно металась между Семушкой, которому все стало по барабану, и машиной, откуда разливалась бодрая украинская музыка. Потом она прижалась к капоту и со страхом уставилась на Беженцева, который вразвалочку подошел к ней и показал кулак. Девица поперхнулась и ничего не сказала. Это было правильно. Молчание – самая надежная профилактика всех проблем.

Якушенко сдавленно ругался. Мол, что за ночь такая? Прямо как в песне: «Вода, вода, кругом вода».

Илья бегло осмотрел тела. Пусть лежат, на пару часов такой профилактики должно хватить. Да, нельзя оставлять в тылу людей, информированных о наличии в этом районе РДГ ополченцев, но что делать? Руководствоваться, как большевики, революционной целесообразностью, то есть тупо всех замочить? На безоружных мужиков не поднимется рука, на женщин – тем более. Но запугать этих красавиц стоило.

Разведчики с угрожающим видом приближались к девицам. Те попискивали, прижимались друг к дружке. С брюнетки слетела спесь, ее миловидное лицо исказила пещерная жуть. От страха отнимались конечности.

– Не убивайте, очень прошу, – хрипло пробормотала она.

Вид у людей, окруживших их, был, конечно, еще тот. Зловещие персонажи из сказок про леших и упырей. Олеся обреченно закрыла глаза, когда по ней забегал луч фонаря.

«Может, так оно и лучше? – подумал Илья. – Не буду бесконечно ломать голову, откуда, черт возьми, я ее знаю. И вообще пусть радуется, что не стала жертвой сексуального насилия. Толян был настроен решительно».