Череп колдуна

5

Войдя в каюту, Оуэн с грохотом захлопнул за собой дверь. Кайтай, который сидел с посеревшим лицом на койке и смотрел в кормовое окно, обернулся к нему, и раздражение Оуэна сменилось удивлением.

– Дружище, тебя что, уже укачало? – воскликнул он.

– Видимо, это будет путешествие не из приятных, – произнес Кайтай мрачно. – Я, кажется, не переношу качки. И вряд ли смогу приспособиться к жизни на воде.

– Похоже, наша команда тоже, – ответил Оуэн. – Мы только что втащили на борт еще один ходячий бурдюк с вином, и в итоге у нас восемь человек. Есть несколько трезвых, а остальные должны протрезветь через день, когда мы будем уже в открытом море. Но если мы простоим здесь еще пару часов, все трезвые сбегут, несмотря на контракты. Здешние ребята не любят путешествовать в том направлении.

Едва он успел договорить, как снаружи послышался какой-то звук.

– Шаги по палубе, – сказал Кайтай.

Дверь каюты открылась, и вошел Саймон.

– Я вижу, вы готовы к отплытию, – сказал он.

– Вроде того, – заметил Оуэн. – Ты принес инструкции и… посылку, или как это называется?

– Здесь все, что нужно, – ответил Саймон. Он вынул свиток бумаги и квадратный ящичек, который оказался шкатулкой размером с человеческую голову, из гладкого темного дерева, густо украшенной витым резным узором. Саймон осторожно, будто она могла разбиться, поставил шкатулку на стол и развернул рядом свиток.

– Здесь описание пути, – сказал он. – Я слышал, что капитаном вы взяли человека по имени Ларр. Имейте в виду – ему нельзя слишком доверять. Однако он сможет разобраться в этих указаниях. Здесь сказано: до этого градуса на запад, пока не покажется мыс, напоминающий двускатную крышу. Затем на юг, через пять-шесть лиг откроется круглая бухта с белыми пляжами и цепь гор на материке, к западу.

Оуэн кивал, вглядываясь в грубо нарисованную карту. Он сразу увидел, что краска на ней свежая, будто ее рисовали совсем недавно. И еще он заметил, что надписи по краю были на том же языке, что и в старинной книге Кайтая, которая попала к Мирдину Велису.

– Это все было в той старинной книге, Саймон? – спросил он. – Быстро твой хозяин прочел ее, а?

Саймон поднял голову и с опаской оглядел Оуэна. Еще через мгновение он сказал, мягко:

– Ты ловкий и смелый человек, Оуэн из Маррдейла. Но будь же и мудр. Не задавай много вопросов Мирдину Велису, ибо за каждый вопрос взыскивается своя цена.

Саймон снова склонился над картой:

– Вот здесь корабль должен стать и ждать вашего возвращения. Не знаю, насколько вам удастся положиться на терпение и честность человека по имени Ларр. Он может бросить вас. – Саймон усмехнулся. – Если он это сделает, вам придется пробираться назад самим, а я не могу вам сказать, как это сделать. Но вот дорога, по которой вы пойдете после высадки с корабля. Через густой лес, к этому горному перевалу. Дальше – по пустыне, где нет воды и много опасностей. Затем вы выйдете к берегу другого моря – там стоит дом с золотой крышей и белой башней. В этом доме находится зеленый камень, в форме колонны, выше человеческого роста. Поставьте на этот камень то, что лежит в ларце, и уходите.

Оуэн снова кивнул и бросил взгляд в сторону шкатулки.

– Далековат путь для такой маленькой посылочки, – заметил он.

Саймон тонко улыбнулся:

– Мой хозяин велел сказать тебе, что место, к которому ты так стремишься в снах, находится по соседству с той белой башней.

Оуэн побелел и схватился за край стола. Минуту спустя он овладел собой, и к нему вернулся прежний румянец.

– Хорошая цена, – наконец сказал он.

– Неподалеку оттуда лежат сокровища, – продолжал Саймон, – совсем рядом с тем местом вы найдете больше золота и драгоценных камней, чем сможете унести, а также все, чего ни пожелаете. – И он выразительно посмотрел в сторону Кайтая.

– Ладно, договорились, – сказал Оуэн и протянул руку к шкатулке. – Ну, а здесь что?

– Нет! – Саймон быстрым, как нападение змеи, ударом оттолкнул руку Оуэна. – Осторожнее. Открывать нельзя, до того момента, когда вам придется… пока не придет время установить это на колонне из зеленого камня.

Кайтай не отрываясь смотрел на шкатулку, и его раскосые глазки потемнели и заблестело, а на лице застыл с трудом скрываемый страх.

– Оуэн, я вижу то, что скрыто, – проговорил он, – я вижу мертвое среди живого, смерть среди жизни. О, слуга волшебника, зачем ты положил… это… в шкатулку?

Саймон высокопарно кивнул:

– Может, лучше было бы, если бы вы ничего не знали. Но маленький желтолицый кое-что понимает, у него особое зрение. Поэтому он все узнал. В этой шкатулке череп Мирдина Велиса, который должен вернуться на то место, где родился волшебник. Больше ничего вам знать не нужно, для вашего же спокойствия.

– Так что же, Мирдин Велис – мертв? – воскликнул Оуэн.

– Я не сказал, что он мертв, – отвечал Саймон, – я сказал только, что в шкатулке лежит его череп.

В каюте установилась тяжелое молчание. Было слышно, как снаружи, на палубе, Ларр распекает кого-то из матросов, готовившихся к отплытию, но тишина в полутемной каюте была почти осязаемой, Саймон повернулся и вышел, закрыв за собой дверь. Оуэн свернул и убрал карту. Затем очень осторожно поднял шкатулку, поставил ее в стенной шкафчик и запер дверцу.

– Я не очень уверен, что мне все еще нравится это путешествие, – задумчиво проговорил он, потирая тыльной стороной ладони свою рыжую бороду. Кайтай в ответ только пожал плечами: он старательно избегал смотреть в сторону шкафа, где находилась злополучная шкатулка.

– Думаю, будет хуже, если ты откажешься, – сказал он. – И потом, в тех землях должно быть много интересного.

Когда солнце взошло, его косые лучи стали проникать сквозь решетчатые окна, оставляя на полу каюты узор из желтых отсветов. Солнечные зайчики прыгали и перемещались в разные стороны из-за качки. Разбуженный первыми лучами, Оуэн скатился с койки и теперь стоял лицом к корме, глядя назад по ходу судна. Горизонт был чист, а небо ясно. Но ветер, видимо, был хороший, потому что корабль шел очень быстро.

В дверь постучали, и Кайтай, разбуженный и недовольный, застонал и натянул одеяло на голову. Оуэн распахнул дверь: за ней, нетвердо держась на ногах, показался древний старик, которого накануне взяли коком.

– Не желают ли достойные господа позавтракать, – спросил он, кося глазами и слегка покачиваясь. От него сильно пахло кислым вином и рыбой, и вид его вряд ли мог пробудить у кого-то аппетит. Но на Оуэна действовал свежий морской воздух, и он улыбнулся старику.

– Как тебя зовут, кок? – спросил Оуэн. – И что это ты там приготовил?

– Чам, сэр. – Старик мотнул головой и улыбнулся. – Я думал, что ваша честь непривычны к жизни на море и не изволят сегодня есть много. Но у меня найдется всего по кусочку – все свежее, только что приняли на борт, перед отплытием. А другой господин не желает покушать?

Кайтай пробормотал невнятное ругательство на родном языке, даже не высунув головы из-под одеяла.

– Сомневаюсь, что он захочет, – ответил Оуэн, – но я бы съел чего-нибудь, дружище Чам. Постарайся и приготовь чего-нибудь получше, примерно на троих. А где капитан Ларр? Может, он позавтракает со мной, раз уж мой друг не может составить мне компанию.

– А, капитан… они уже откушали, – сказал Чам. – Запустили тарелкой мне в голову и сказали, чтобы я скормил все акулам. Потом посмотрели на солнце и пошли на свою койку, на носу, так что, наверное, теперь мы их часа два не увидим. Может, дама составит вам компанию, сэр?

Оуэн уставился на старика.

Через минуту он овладел собой и спросил:

– Дама? И что же это за дама, говори, старая ты свинья.

– Как? Та самая дама, что ваша честь изволили пригласить с собой в путешествие, для удовольствия, я полагаю, на что такие важные господа имеют полное право, тогда как простые честные матросы вынуждены проводить всю жизнь без женской ласки, которая облегчила бы им их тяготы…

– Что это за женщина? – заревел Оуэн. Чам слегка отступил, но уже не мог остановиться.

– Честному матросу остается только надеяться, что между плаваньями ему удастся найти где-нибудь в порту потаскуху и что она не украдет все его деньги. Между прочим, деньги, которые тяжело даются… Так что, сэр, дама будет с вами завтракать, или нет?

– Я сейчас убью этого бормотуна, – сказал Оуэн и вдруг дернул себя за бороду. – Черт побери…

Потому что в это мгновение дама появилась на трапе, ведущем с верхней палубы: она была в моряцкой куртке с капюшоном и держала мешок, который бросила на палубу. Это был весьма тяжелый мешок, и Оуэн понял, что дама оказалась здесь совсем не случайно.

– Ты… – Оуэн потерял дар речи и затряс головой. В ответ ему сверкнула улыбка Зельзы. Она посмотрела на свой мешок.

– Ты позволишь мне войти, рыжебородый? – ласково спросила она. И бросила Чаму. – Завтрак мне бы не помешал. Я провела ночь на палубе, в матросской куртке, и у меня разыгрался аппетит.

Беззубо улыбаясь, кок исчез в надстройке, где у него горела плита. Оуэн взял мешок Зельзы, вошел в каюту и швырнул его на койку. Она смиренно последовала за ним.

– Ты. – Он обернулся к ней, и глаза его яростно блеснули.

– Я узнала о готовящемся плавании от пьяного матроса, который отказался участвовать в таком безумном, как он сказал, предприятии, – тихо сказала Зельза. – К тому же кое-что я прочитала у тебя на руке. Поэтому я пробралась на корабль, как раз перед отплытием. По твоей руке я увидела, что тебе нужна будет помощь, спасение. Моя помощь.

– Но ты мне не нужна, цыганка, – хрипло ответил Оуэн. – Я не хочу, чтобы ты… плела вокруг меня свою паутину. Мне следовало бы вплавь отправить тебя обратно.

– Это верно, ты не принадлежишь мне, гахьо, – сказала Зельза, – ты принадлежишь ей. Женщине из волшебного сна… но твоя жизнь связана с моей. Ты это скоро увидишь.

Кайтай приподнялся на локте со своего места и, моргая, смотрел на них.

– О небесный медведь, как можно так громко каркать, когда человек страдает, – сердито проговорил он. – Оуэн, ты что, и цыганку свою с собой взял?

– Великая праматерь!!! – заорал Оуэн. – Она не моя, и я ее не брал!

Зельза улыбнулась.

– Тебе плохо, желтолицый? – спросила она.

– Я чувствую себя хуже, чем великий прародитель после того, как он проглотил мистическую ящерицу, – пробормотал Кайтай и вновь убрал голову под одеяло. Зельза быстро вышла из каюты, а Оуэн остался сидеть, опершись подбородком на руку и нахмурившись.

Через несколько минут появился Чам с подносом и кастрюлей, из которой валил пар. За ним шла Зельза: она аристократическим жестом отпустила старого кока, и тот, хихикнув, засеменил к двери. Цыганка налила полный стакан дымящейся жидкости из кастрюли и подошла к койке, где лежал Кайтай.

– Сядь, желтолицый, и выпей это, – повелительно сказала она.

– Ух! – произнес Кайтай, принюхиваясь. – Адское зелье. Воняет тухлой рыбой.

– Пей, – приказала Зельза. Сделав страшное лицо, Кайтай осушил стакан.

Спустя минуту его физиономия стала удивленной.

– Фу-фф! – сказал он, отирая рот. И чуть позже добавил: – Подействовало.

– Для всего есть своя травка, – невозмутимо сказала Зельза. – Есть трава от морской болезни, есть от бесплодия женщин и кобылиц, и даже имеется травка для не очень активных жеребцов. – Она посмотрела на Оуэна, а тот побагровел и с силой хватил кулаком по столу так, что подпрыгнула тарелка с едой.

– Поди ты к черту, женщина!

– Нет, рыжебородый, я не стану давать это зелье тебе, – ответила она. – И поешь. Похоже, старик довольно неплохой повар.