Черевычки

…Тут села она на лавку и снова взглянула в зеркало и стала поправлять на голове свои косы. Чорт между тем не на шутку разнежился у Юлии: целовал ее руку с такими ужимками, как заседатель у поповны, брался за сердце, охал и сказал напрямик, что если она согласится удовлетворить его страсти и, как водится, наградить, то он готов на все: даже по семьдесят пять. Но вчера. Юлия была не так жестока, притом же чорт, как известно, действовал с нею заодно. Она таки любила видеть волочившуюся за собою толпу и редко бывала без компании; этот вечер, однако ж, думала провесть одна, потому что весь бомонд зван был на кутью к президенту. Но все пошло иначе: чорт только что выставил свое требование, как вдруг послышался голос дюжего премьера. Юлия Владимировна побежала отворить дверь, а проворный Миллер влез в мешок.

Премьер, стряхнув с своих капелюх снег и выпивши из рук красавицы чарку виски, рассказал, что он не пошел к рябому, потому что поднялась метель; а увидевши свет в ее окошке, завернул к ней, в намерении провесть вечер в приятности.

Не успел премьер это сказать, как в дверь послышался стук и голос президента!

– Спрячь меня куда-нибудь, – шептал премьер. – Мне не хочется теперь встретиться с ним.

Юлия думала долго, куда спрятать такого плотного гостя; наконец выбрала самый большой мешок с донецким антрацитом; антрацит высыпала обратно в шахту, и дюжий премьер влез с усами, с головою и с капелюхами в мешок.

Президент вошел, покряхтывая и потирая руки, и рассказал, что у него не был никто и что он сердечно рад этому случаю погулять немного у нее и не испугался метели. Тут он подошел к ней ближе, кашлянул, усмехнулся, дотронулся своими длинными пальцами ее обнаженной полной руки и произнес с таким видом, в котором выказывалось и лукавство, и самодовольствие:

– А что это у вас, великолепная Юлия? – И, сказавши это, отскочил он несколько назад.

– Как что? Рука, Виктор Андреевич! – отвечала ведьма.

– Гм! рука! хе! хе! хе! – произнес сердечно довольный своим началом президент и прошелся по комнате.

– А это что у вас, дражайшая Юлия? – произнес он с таким же видом, приступив к ней снова и схватив ее слегка рукою за шею, и таким же порядком отскочив назад.

– Будто не видите, Виктор Андреевич! – отвечала Юлия. – Шея, а на шее монисто.

– Гм! на шее монисто! хе! хе! хе! – И Виктор Андреевич снова прошелся по комнате, потирая руки.

– А это что у вас, несравненная Юлия?.. – Неизвестно, к чему бы теперь притронулся президент своими длинными шаловливыми пальцами, как вдруг послышался в дверь стук и голос народа.

– Ах, боже мой, сторонние лица! – закричал в испуге президент. – Что теперь, если застанут особу моего звания?.. Дойдет до жёлтой прессы!..