Через шестнадцать лет

12

Три недели спустя после своего рокового визита в дом Кольтов, Трэлла уже твердо знала: она беременна.

Первой реакцией была искренняя радость. Знала же, на что шла, когда отдалась своей любви в горной хижине. Она сказала Алану, что хочет иметь от него ребенка, и это было правдой. Девушка до сих пор не изменила своего мнения на этот счет. Мысль о том, что у нее будет ребенок, — его ребенок… Трэлла даже не могла поверить в реальность случившегося.

Но вслед за радужными мечтаниями пришла боль. Все-то у нее получается кувырком. Вот сейчас разделить бы радость с отцом будущего ребенка. Но вместо этого сидит одна и дрожит от страха.

Алан.

Даже имя вызывало душевную боль. Она ненавидела его за то, что он сделал. После того что у них было в хижине, — спать с Агнес?! Они, конечно, не давали никаких обещаний друг другу, но считалось, что между ними существовали какие-то особые отношения. Выходит, она ошиблась.

Ей так хотелось ненавидеть Алана, но надо быть правдивой хотя бы наедине с собой — она продолжает его любить. Слишком долго он присутствовал в ее жизни и ее мечтаниях. И даже горькие мысли о предательстве не могли вытравить любимого из памяти. Но мечты мечтами, а теперь ей надо было иметь дело с реальностью, которая заключалась в том, что она ждала от Алана ребенка.

В связи с этим возникает множество вопросов. Например, как он отнесется к подобной новости? Где ей жить со своим ребенком? Как быть с работой? Какую фамилию дать малышу?

Отложим вопросы на потом. У нее в запасе есть еще время, чтобы продумать все, в том числе, стоит ли ставить в известность Алана? Пройдет несколько недель, прежде чем ее фигура изменится. До этого ей и предстоит принять ряд важных решений.

Трэлла машинально провела ладонью по своему плоскому животу. Прежде всего она обязана сказать об этом брату. Между ними и так было уже много тайн, и девушка не хотела добавлять еще одну.

Что касается Алана… Не до него пока!

Трэлла твердо решила сообщить о своей беременности Солу и Ибер в тот же вечер.

Она подождала, пока они укладывали сына в постель, и затем заявила, что у нее для них есть некая информация. Все трое находились в гостиной перед телевизором — шли последние новости. Сол лежал на диване, оставив немного места рядом для жены. По тому, как Ибер прижалась к мужу, было видно, что она совсем не возражает против подобной тесноты.

Трэлла выбрала для себя стул неподалеку от дивана. Она старалась держаться естественно, что стоило огромных усилий, так как каждый нерв натянут как струна.

— Не говори, — остановил Сол сестру озорным тоном, — дай мне возможность самому угадать. Ты решила поступить в новый колледж. Что будешь изучать на этот раз? Ботанику? Половую жизнь древесных лягушек?

— По правде говоря, у меня на уме кое-что более фундаментальное. — Сестра сомкнула ладони рук, чтобы скрыть от брата дрожь пальцев.

— Фундаментальное? — Брови Сола удивленно поднялись вверх. — У тебя медицинское училище было фундаментальным, то же самое с кулинарией. Интересно, что же такое необыкновенное ты придумала на этот раз?

— Сол, — тихо произнесла Ибер, заметив, как у Трэллы дрожат руки и что вся она застыла в пугающе напряженной позе. — Пусть сестра сама тебе скажет.

— Спасибо. — Девушка глубоко вздохнула. Она целый день обдумывала слова, которые скажет родным, но сейчас все вылетело из головы.

Увидев нерешительность сестры, Сол нахмурился и, подавшись вперед, коснулся ладонью ее руки.

— Случилось что-то? — Участливый тон Сола растрогал сестру, и ее глаза наполнились слезами. Она стала часто моргать, чтобы высушить непрошеную влагу, и заставила себя улыбнуться.

— Нет. По крайней мере, я считаю, что ничего страшного не произошло. Но ты, возможно, не согласишься со мной. Хотя я очень надеюсь на твое благоразумие.

Сол смотрел на сестру, пытаясь понять смысл сказанного. Затем спросил:

— Что случилось, сестренка?

Трэлла нервно кусала нижнюю губу, подыскивая нужные слова, но кончилось тем, что она выпалила:

— Я беременна.

Сол ошеломленно уставился на нее непонимающим взглядом. Он был в состоянии, близком к шоку.

— Беременна? — раздался озабоченный голос Ибер. — Ты уверена?

— Да.

— И тебя это радует?

— Да. — Тут можно обойтись без вранья. Да, она счастлива, что станет матерью.

До Сола разговор женщин доходил будто издалека. Он не мог оторвать глаз от сестры, его малышки Трэй, в которой до сих пор видел девчонку, несмотря на то, что последние шесть лет великовозрастное дитя часто и надолго уезжало из дома.

И вот Трэлла сидит перед ним и говорит, что у нее будет ребенок. Да она сама еще ребенок?

— Кто отец? — Неожиданно резкий вопрос заставил сестру вздрогнуть. — Вы собираетесь пожениться?

— Дорогой, — Ибер успокаивающе положила ладонь на руку мужа, чувствуя через ткань сорочки напрягшиеся мышцы, — нет никакого смысла так гавкать.

— Я не гавкаю, — пробурчал Сол. Он вдруг умолк и глубоко вздохнул. Когда заговорил снова, голос его звучал угрожающе спокойно. — Я думаю, не так уж бессмысленно поинтересоваться, кто обрюхатил мою сестренку. — Супруг проигнорировал протестующий жест Ибер, возмущенной его грубостью. — А также собирается ли он нести ответственность за это и жениться на ней.

— Сейчас не девятнадцатый век, Сол, — осмелела сестра. — Женщине не обязательно выходить замуж, чтобы родить ребенка.

— Стало быть, этот тип не собирается жениться, — тоном обвинителя произнес Сол, он вскочил с дивана, трясясь от гнева. — Ну ничего, голубчик изменит свое решение, как только я доберусь до него. — Мужчина подлетел к телевизору и с ожесточением выключил его. — Я сверну его чертову шею, а уж потом поволоку к алтарю.

Трэлла бросила беспомощный взгляд на Ибер. Она не ожидала такой бурной реакции. Ведь Сол всегда был самым лучшим в мире братом. Кто бы мог подумать, что он будет вести себя, как персонаж романа о викторианской эпохе.

— Если ты свернешь ему шею, то будет мало, пользы от его присутствия у алтаря, — заметила девушка с нервным смешком. Ей только и оставалось либо смеяться, либо плакать. И заплачь она сейчас, долго не смогла бы успокоиться.

— Как его зовут? — спросил Сол, игнорируя ее излишне легкомысленный тон.

— Это человек, которого я одна знаю. — Ответ уклончивый, но именно такой и был заготовлен заранее.

— Кто он? — рявкнул Сол, сверля сестру сверкающими от гнева глазами;

— Я должна назвать человека, которого со свернутой шеей приволокут к алтарю?

— Не могу поверить, что ты защищаешь негодяя, который сделал тебе ребенка и отказывается жениться.

— Он не отказывается. Просто не знает о том, что я беременна.

Наступило минутное молчание. Взяв себя в руки, Сол наконец сдержанно заявил:

— Вот ты ему и скажи об этом. — Слова прозвучали почти как приказ.

— Я еще не решила, как поступить.

— Ты что, считаешь, что он не имеет права знать, что у него будет ребенок? — тихо спросил Сол.

Вопрос заставил задуматься. Только сейчас она поняла, как брат может воспринять ситуацию. Ибер однажды исчезла из его жизни, унеся с собой еще не родившегося ребенка. Позже она поняла, что поступила нечестно по отношению к Солу, поэтому позвонила ему и сказала, что у него растет сын. Но в результате из жизни Сола выпали первые два года жизни ребенка. Сестра со своей историей разбередила, видимо, старую душевную рану брата.

— Я сама недавно убедилась в том, что беременна, Сол. И мне нужно время, чтобы все хорошо обдумать, прежде чем решать другие вопросы.

— Мы говорим сейчас о праве мужчины знать, что он собирается стать отцом. И это не входит в категорию «другие вопросы». Он… обидел тебя?

— Нет, что ты! Этот человек никогда не причинял мне боли. — Только бы у брата в голове не засела подобная мысль. Рано или поздно он все равно узнает, кто отец ребенка, и она ни в коем случае не могла допустить, чтобы Сол думал, будто Алан хоть каким-то образом обидел ее. Кольт мог разбить ей сердце, но брат-то имел в виду совсем другое.

— Может, ты считаешь, что он будет плохим отцом для ребенка? — Сол неумолимо продолжал допрашивать сестру.

— Нет, я так не считаю. — Чего уж гадать, Алан будет очень хорошим отцом.

— Тогда почему ты не хочешь сказать ему о своем положении?

— Я не сказала, что не собираюсь поставить его в известность, — возразила она и, поднявшись со стула, посмотрела на Сола. — Я пока не знаю, что буду делать, но надеюсь, что ты мне поможешь вне зависимости от обстоятельств.

Брат и сестра стояли рядом посреди комнаты, уставившись друг на друга, но не лежала ли на этот раз между ними пропасть непонимания? Брат негодовал, сестра молила о поддержке. И каждый расценивал ситуацию по-своему.

— Сол, — нарушила молчание Ибер. Ее маленькая рука дрожала, когда она коснулась плеча мужа. — Пусть девочка сама примет решение, — сказала она мягко.

У Ибер перехватило дыхание, когда во взгляде Сола она увидела его старую боль.

— Даже если она ошибается?

— Да. — Ибер знала, что ступила на зыбкую почву. — Ты должен дать ей возможность самой решить, как поступить, и поддержать в ее нелегком решении.

Между мужем и женой незримо маячило другое решение — то, которое когда-то приняла Ибер. И время, которое Сол упустил из-за этого решения, не видя собственного малыша первые два года его жизни. Сол перевел взгляд на сестру.

— Ладно, я приму любое твое решение. — Эти слова дались брату нелегко, но Трэлла знала, что он сдержит обещание.

— Спасибо. — Ответ сопровождала дрожащая улыбка.

Сол прокашлялся и мрачно посмотрел на жену.

— Пойду посмотрю новую лошадь, как она там устроилась.

Ибер озабоченно взглянула на мужа. Но когда он, остановившись, быстро прижал к себе сестру, немного расслабилась. Трэлла проводила брата взглядом до двери и повернулась к невестке.

— Извини меня. Я никак не предполагала, что это может разбередить старые раны.

— Не извиняйся. Не твоя вина, что я так повела себя тогда. — Ибер оторвала глаза от двери, за которой только что скрылся Сол, и с грустью улыбнулась. — Мы давно уже справились с этой проблемой, но он все еще не может успокоиться. Я не хочу навязывать тебе своего мнения, но очень прошу хорошенько подумать, прежде чем ты решишь скрыть от отца рождение его ребенка.

— Обещаю подумать.

— Что бы там ни было, я рада за тебя. Сол тоже будет в конце концов доволен, ему просто надо свыкнуться с мыслью о том, что ты уже достаточно взрослая, чтобы стать матерью. — Трэлла обняла Ибер, благодаря за поддержку. — А теперь мне надо кое-что обсудить с мужем, — сказала Ибер, улыбнувшись, и вышла. Но было заметно, что взгляд женщины далек от безмятежности. Скорее она обеспокоена.

«Хорошенько подумай», — сказала Ибер, и Трэлла решила, что обязательно последует мудрому совету невестки.

Ибер нашла мужа в конюшне. Он стоял, прислонившись к двери стойла, и что-то бормотал, поглаживая жеребца, которого они приобрели накануне. Сол планировал случить его с одной из своих кобылиц. Огромный жеребец но кличке Геркулес настороженно следил за новым хозяином. Тихий, доверительный голос Сола, казалось, завораживал это красивое, сильное животное.

— Какой он ладный, — сказала Ибер, положив руку на плечо мужа. И почувствовала, как напряглись его мышцы.

— Да-а.

— Не волнуйся, с сестрой все будет в порядке.

— Она убила меня, — произнес Сол, не отводя взгляда от лошади.

— Чем? Тем, что ждет ребенка? Или тем, что уже повзрослела.

Сол кисло улыбнулся в ответ на подтрунивание жены.

— И то и другое. Для меня она до сих пор ребенок.

Ибер глубоко вздохнула.

— Я была не намного старше, когда родила тебе замечательного сына.

Супруги замолчали. Они редко говорили о тех двух годах, которые провели порознь. Как будто игнорируя то, что произошло, можно перекроить задним числом саму жизнь.

— Вспомни решение, которое ты самостоятельно приняла, — нарушил наконец молчание Сол. — Разве ты поступила правильно, скрыв от меня рождение моего сына?

— Нет. — Ибер положила руки мужу на грудь, заставив посмотреть на себя, — Я была не права, но тогда мне казалось, что я поступаю правильно, и никто бы не смог переубедить меня.

— Ты хочешь сказать, что Трэй не послушается меня?

— Она сама должна принять решение. Тебе остается только надеяться, что ее выбор будет правильным.

— А у меня нет выбора? — Поняв, что Сол уже способен иронизировать, Ибер немного расслабилась. Глаза женщины наполнились слезами, когда муж обнял ее и прижал к груди.

Они стояли так несколько минут не шевелясь.

— Я не могу не корить себя за упущенное, — произнес наконец Сол. — Мне не пришлось держать малыша на руках, когда он был совсем крошкой. Я не слышал, как он произнес свои первые слова, не видел, как он делал первые шаги.

Сердце защемило от той боли, которая сквозила в словах мужа, боли, причиной которой была она сама. Ибер скользнула ладонями вверх по груди супруга и обхватила ими его лицо, ощутив под пальцами пробившуюся за день щетину. Она откинула голову назад, не скрывая слез.

— Как бы я хотела вернуть тебе то время.

— Я знаю, — ответил Сол, целуя мокрые глаза жены. — Все нормально.

— Если у нас будет еще ребенок, я не позволю тебе пропустить ни одного мгновения его жизни.

— Тебе не обязательно рожать ребенка только потому, что я пропустил младенческие годы малыша. — Но, тем не менее возможность завести второго ребенка занимала их мысли. Ибер хотела подождать, но нетерпение мужа было ей приятно.

— Следующей зимой мы вполне можем подарить нашему малышу брата или сестру.

— Ты так думаешь? — У Сола забилось сердце, когда жена потерлась грудью о мощный торс супруга. — Следующей зимой? — Сол попытался скрыть свою радость. Да разве от такой жены что-нибудь можно скрыть?

Она обхватила мужа за шею и, откинув голову, посмотрела ему в глаза. Затем поцеловала так, что из его груди вырвался стон наслаждения.

— Я запрещаю тебе ездить верхом, — твердо заявил Сол.

— Беременные женщины ездят верхом.

— Тебе что, доктор посоветовал?

— Ты же знаешь, я еще не была у врача.

— Тогда хотя бы пока не возражай мне.

— Я же не собираюсь устраивать скачки, буду ездить совершенно спокойно, шагом.

— Скачек не устроишь, — согласился с ней Сол, — потому что ты не сядешь на лошадь.

Самое время топнуть ногой, как она делала это в детстве, когда что-то было не по ней.

— Ты самый противный, упрямый и высокомерный тип, которого я когда-либо встречала в своей жизни.

— Могу то же самое сказать о тебе! Брат с сестрой стояли друг против друга посреди двора, сверля один другого глазами. Да и не больно-то ей и хотелось ездить верхом, но возмущало, что Сол так бесцеремонно распоряжается ее жизнью. Ну ладно бы высказал все в форме просьбы или пожелания, она, возможно, и согласилась. Но брат предпочитал приказывать. А этого нельзя вытерпеть. Ожесточенный спор был неминуем.

С тех пор как Сол узнал о ее беременности, такие сценки с небольшими вариациями происходили чуть ли не каждый день. Скажи она имя отца будущего ребенка, все бы, наверно, шло по-другому. Но сначала стоило бы решить, сообщить ли обо всем человеку, который вскоре станет отцом. Господи, тебе одному известно, что произойдет между двумя близкими друзьями, когда правда выйдет наружу.

Спорщиков прервал звук приближающейся машины. Они обернулись, чтобы посмотреть, кто это к ним пожаловал, и оба узнали машину Алана. Одна чуть не лишилась чувств. Другой с облегчением произнес:

— Это Алан.

Сол обернулся к сестре, но увидел, что та уже на полпути к дому. Уже хорошо, по крайней мере, не сядет на лошадь, подумал он с удовлетворением.

Алан вылезал из машины как раз в тот момент, когда за девушкой захлопнулась дверь. Грустно, но что поделаешь? Должно пройти время, прежде чем у нее появится желание поговорить с ним. Сейчас главное препятствие — Сол. Он должен узнать правду. Господи, что же я натворил!

— Алан. — Дружеский тон Сола только расстроил гостя.

— Привет, Сол. Это была Трэлла? — Он прекрасно знал, что это она, но какой-то внутренний демон заставил его задать дурацкий вопрос.

— Да-а, — произнес тот, почти не размыкая губ, и бросил через плечо взгляд на дом, взгляд, в котором смешались гнев и озабоченность.

— Проблемы?

— Можно сказать и так.

Если Сол захочет, то сам расскажет, в чем дело. Тот помедлил с минуту, но, пожав плечами, тем не менее произнес:

— Пока еще никто не знает об этом, но рано или поздно все откроется.

— Что-то с Трэллой?

Если бы Сол не был так погружен в свои мрачные мысли, наверняка обратил бы внимание на тревогу, прозвучавшую в голосе друга.

— И да, и нет, — ответил Сол. — Она беременна.

— Она… — Алан даже не смог выговорить это слово. У него было ощущение, что Сол метил именно в него. Трэлла беременна! — Сколько уже?

Алан не сумел сформулировать свой вопрос иначе, но Сол, кажется, понял, о чем речь.

— Она сказала нам об этом неделю назад. Я думаю, около шести недель. Я ее не спрашивал об этом.

Алан подумал, что мог бы и не задавать вопроса. Он лучше Сола знал, какой срок беременности у его сестры. Или это не он, Алан, испытал там, в хижине, странное, почти мистическое чувство, что ими зачата новая жизнь.

Обращала на себя внимание та часть информации, которой у него не было, — «сказала неделю назад». Трэй уже по крайней мере неделю знала о беременности, но ему ничего не сказала. Так ненавидит его, что даже не может заставить себя сообщить ему, что он скоро станет отцом? Она что же, думает, что ей удастся скрывать это от него до бесконечности?

— Мне бы только добраться до этого сукина сына, который… Ты куда? — Сол обалдело смотрел на друга, который шагнул было в сторону дома.

— Мне надо поговорить с ней.

— Бесполезно. — Сол схватил его за рукав. — Ты же знаешь эту девицу — упряма, как осел.

— Ты не понимаешь. — Алан стряхнул руку друга и посмотрел на него блестящими от волнения глазами. — Это мой ребенок.