Сомира я нашла довольно быстро, как оказалось он меня ждал.
— Надеюсь теперь ты довольна? — не отвлекаясь от своего занятия сказал Сомир.
В воздухе перед ним висела живая картина, в которой на данный момент сидел на троне довольно красивый, но растроенный мужчина, лет тридцати пяти на вид.
Сомир внимательно наблюдал за мужчиной и поглядывал на мою реакцию. Что он хочет увидеть? Чего добивается? Кто этот мужчина с грустными глазами?
— О чём ты говоришь? — тоже не отводя глаз от мужчины, спросила я.
— Ты хотела только одного мужа, и сейчас я могу исполнить твою мечту. — безучастно посмотрел на меня.
— Каким образом? — я незнала что ожидать от Сомира, но поняла что ничего хорошего.
— Ты можешь выбрать себе мужа сама, с тобой ничего не случится, ты будешь продолжать жить, но жить ты будешь здесь, это мой тебе подарок! — он повернулся ко мне, а я не отводила глаз от картины.
Мужчина на ней, встал с трона, подошёл к окну и смотрел вдаль пустым, холодным взглядом. Мои мысли прыгали от разговора с Сомиром к мыслям о мужчине, который казался одиноким и обречённым. В этот момент я представляла насколько тяжело сейчас моим мужчинам.
— Что будет с Мотом, Дарком и Киром? — я понимала что Сомир провоцирует меня и подталкивает к действиям, но решила не показывать своих эмоций, старалась говорить спокойно.
— Почему ты переживаешь за них? Тебя тяготило такое количество мужчин, и сейчас появилась возможность сделать так как хочешь ты, но вижу тебя это не радует, ты передумала? — по выражению лица, было видно что он откровенно издевается надо мной.
— Ненадо задавать мне встречных вопросов, ответь на мой! — меня начинал подбешивать его тон.
— Ты слишком дерзко разговариваешь со мной, поубавь свой пыл, и не забывай с кем ты разговариваешь! — эти слова он громко отчеканил, видимо что бы не зазновалась. — Но я отвечу на твой вопрос. Они нужны мне как правители, поэтому без истинных я их не оставлю. — как больно сердце кольнуло, мои мужчины уже не будут моими, но это всего лишь моё самолюбие, с ним я справлюсь, а им наверное будет лучше быть единственными для своей пары.
— Тоесть у них будут другие пары? И им ничего не будет угрожать? — сейчас чувство собственничества просто пожирало меня изнутри.
— Ты всё верно поняла. — высоко задрал подбородок.
— У меня есть время подумать? — он растянул улыбку.
— Даю тебе сутки! Через сутки ты должна определиться. — после этих слов он будто потерял ко мне интерес.
— Я поняла тебя. — противоречивые чувства пожирали меня.
По сути получается что выбрав одного из них, я потеряю остальных, но они же не игрушки, наигравшись выкинуть.
— Кто этот мужчина за которым ты так пристально наблюдаешь? — почему то он не давал мне покоя. Его лицо казалось знакомым, но я никак не могла вспомнить где я его видела.
Сомир повернулся к картине и заговорил.
— Когда то давно он был мне как брат, моей правой рукой… — он замолчал. В его словах проскользнула горечь утраты.
— Что с ним произошло? — мне не терпелось узнать об этом мужчине побольше, в какой то мере он зацепил меня, его глаза цвета моря завораживали и манили.
Сомир посмотрел мне в глаза и продолжил.
— Он предал меня! — но в его глазах не было злости, было ощущение что Сомир уже давно простил его. — И не только… Он украл мою любовь!
— Что мешает сейчас всё исправить, помириться в конце концов? — и в этот момент мужчина на картине, громко взревел.
— Я ненавижу тебя Сомир, верни мне её! — отчаяние в его глазах было настолько глубоко, что казалось сама жизнь ушла из них и осталась только оболочка.
— Сама видишь, он меня никогда не простит. Слишко долго длится наше противостояние. — он поник, видно было что Сомир хочет исправить, но не может в силу обстоятельств.
— Что ты забрал у него? Столько горя я видела только в своих глазах когда на земле теряла мужей. — он смотрел на меня оценивающе.
— Почти в точку, но на этот вопрос я пока не хочу отвечать. Позже! Ты всё вспомнишь. — последние слова он прошептал. Поэтому я их так и не услышала.
Мы долго молчали наблюдая за мужчиной в картине, который периодически хватался за бутылку с не понятной жидкостью, скорее всего это алкоголь. Он глушил свою боль на дне бутылки, но кажется не пьянел. А потом картинка пошла рябью и расплылась в воздухе, так мы и остались стоять молча думая каждый о своём.