Дом полон книг

– Мой сад – это мой сад, – сказал Великан, – и каждому это должно быть ясно, и, уж конечно, никому, кроме самого себя, я не позволю здесь играть.

Оскар Уайльд. Великан-эгоист[2]


Мегги проснулась оттого, что стало тихо.

Равномерный рев мотора, убаюкавший ее в автобусе, стих, и место водителя рядом с ней опустело. Мегги понадобилось какое-то время, чтобы понять, почему она не лежит в своей кровати. К лобовому стеклу прилипли дохлые мушки, а автобус стоял перед железными воротами. Вид их сверкающих зубьев внушал страх – казалось, они только и ждали, что непрошеный гость, попытавшийся перелезть через них, зацепится за их острые прутья и останется на них висеть. Грозные ворота напомнили Мегги одну из ее любимых сказок о Великане, который не хотел пускать детей к себе в сад. Именно такими представляла она себе его ворота.

Мо стоял на улице вместе с Сажеруком. Мегги вышла из автобуса и подошла к ним. Дорога упиралась в покрытый густыми зарослями обрыв на берегу большого озера. Холмы по другую сторону озера, поднимавшиеся из воды, были похожи на утонувшие горы. Вода в озере была почти черной – в волнах отражалось темное вечернее небо. В домах на берегу, будто светлячки или упавшие звезды, зажглись первые огни.

– Красиво, да? – Мо обнял Мегги за плечи. – Тебе ведь нравятся рассказы про разбойников. Видишь вон там развалины крепости? В ней когда-то жила банда разбойников. Нужно спросить Элинор, она все знает об этом озере.

Мегги только кивнула и положила голову ему на плечо – от усталости у нее кружилась голова. Лицо Мо впервые за время их отъезда не было омрачено волнением.

– Где же она живет? – спросила Мегги, подавляя зевок. – Уж точно не за зубастыми воротами?

– Именно там. Это вход в ее поместье. Не очень-то приветливо, правда? – Мо засмеялся и повел Мегги через дорогу. – Элинор очень гордится этими воротами. Она заказала их по рисунку в одной книге.

– Не по рисунку ли сада Великана-эгоиста? – пробормотала Мегги, глядя через искусно изогнутые железные прутья.

– Великан-эгоист? – Мо засмеялся. – Нет, мне кажется, это была совсем другая история. Хотя эта очень хорошо подошла бы к Элинор.

По обеим сторонам от ворот рос высокий кустарник, колючие ветви которого скрывали все, что находилось за ним. Да и через прутья Мегги не было видно ничего особенного, кроме раскидистых кустов рододендрона и исчезающей между ними широкой дорожки, покрытой гравием.

– Очень похоже на богатеньких родственников, – прошептал ей в ухо Сажерук.

– Да, Элинор достаточно богата, – сказал Мо и отвел Мегги в сторону. – Но, вероятно, скоро она будет не богаче церковной крысы, потому что все свои деньги тратит на книги. Боюсь, она продаст и душу, если черт предложит ей за это стоящую книгу.

Одним толчком Мо распахнул тяжелые ворота.

– Что ты делаешь? – встревоженно спросила Мегги. – Нам туда нельзя!

На табличке рядом с воротами можно было прочитать: «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН», – хотя ветви кустарника и скрывали пару букв. Для Мегги подобная надпись и гостеприимство никак не могли сочетаться.

Но Мо рассмеялся.

– Не волнуйся, – сказал он и раскрыл ворота еще шире. – Единственное, что защищено в доме сигнализацией, – это библиотека. А если непрошеные гости и зайдут в ворота, не страшно. Элинор вовсе не из пугливых, а гости у нее – явление редкое.

– А собаки? – Сажерук озабоченно заглянул в сад. – Если вход оборудован такими воротами, то за ними должны быть как минимум три злые собаки размером с теленка.

Но Мо покачал головой.

– Элинор терпеть не может собак, – сказал он, подходя к автобусу. – А теперь садитесь.

Владение тетушки больше напоминало лес, чем сад. Почти сразу за воротами дорога делала изгиб, словно хотела добавить озорства движению, затем вела вверх по склону и наконец терялась между темными елями и каштанами. Их ветви окаймляли дорогу, образовывая туннель, и Мегги казалось, что она уже никогда не закончится, как вдруг деревья расступились и они оказались на небольшой площади, покрытой гравием и окруженной ухоженными клумбами с розами.

На гравии, прямо перед домом, стоял серый комби. Дом был больше, чем школа, в которую Мегги ходила в прошлом году. Она попыталась пересчитать окна, но быстро сбилась со счета. Дом был очень красивый, но смотрелся не приветливее железных ворот на дороге. Возможно, желтая штукатурка выглядела такой грязной только в лучах заходящего солнца, и возможно, зеленые ставни были закрыты только потому, что за соседними горами уже лежала ночь. Возможно. Но Мегги рискнула предположить, что и днем они открывались нечасто. Входная дверь из темного дерева была похожа на недружелюбно поджатые губы, и Мегги непроизвольно схватила Мо за руку, когда они подходили к ней ближе.

Сажерук следовал за ними, нерешительно накидывая на плечо рюкзак, в котором все еще спал Гвин. Когда Мо и Мегги оказались перед дверью, Сажерук остановился в нескольких шагах от них и внимательно рассматривал закрытые ставни, будто пытался уловить взгляд хозяйки, якобы наблюдавшей за ними из окна.

Рядом со входом было решетчатое окошко, единственное, которое не закрывали зеленые ставни. Под ним висела еще одна табличка:

ЕСЛИ ВЫ НАМЕРЕНЫ ТРАТИТЬ

МОЕ ВРЕМЯ НА ПУСТЯКИ, ЛУЧШЕ ДЕРЖИТЕСЬ

ОТСЮДА ПОДАЛЬШЕ.

Мегги обеспокоенно взглянула на Мо, но он лишь состроил в ответ гримасу и нажал кнопку звонка.

Мегги слышала, как по всему дому разнесся звон колокольчика. Некоторое время ничего не происходило. Только сорока взлетела с куста рододендрона, растущего около дома, да пара жирных воробьев наперебой клевала неприметных насекомых в гравии. Мегги бросила им крошки, которые остались у нее в кармане куртки после какого-то пикника. Вдруг дверь резко распахнулась.

Женщина, стоявшая на пороге, была старше Мо, гораздо старше, хотя Мегги никогда не могла с уверенностью определить возраст взрослых. Лицо женщины напоминало бульдога, но, возможно, дело было вовсе не в лице, а в его выражении. На ней был серый пуловер поверх пепельно-серой юбки, на короткой шее – жемчужные бусы, а на ногах – войлочные тапки, как те, что Мегги пришлось надеть, когда они с Мо были на экскурсии в одном замке. Седые волосы Элинор закалывала на макушке, но тем не менее со всех сторон свисали пряди, будто, укладывая волосы, она торопилась и терпение ее иссякло. Было видно, что Элинор не проводила много времени перед зеркалом.

– Господи, Мортимер! Какой сюрприз! – сказала она, не тратя время на приветствие.

Голос ее звучал резко, но лицо не могло скрыть радости от встречи с Мо.

– Привет, Элинор, – сказал Мо и положил руку на плечо Мегги. – Ты помнишь Мегги? Вот она уже какая выросла!

Элинор окинула Мегги быстрым рассеянным взглядом.

– Да, вижу, – сказала она. – Но детям ведь свойственно расти, не так ли? И насколько я помню, за последние годы я не видела ни тебя, ни твою дочь. Чему я обязана такой честью принимать вас у себя сегодня и так неожиданно? Наконец-то ты удостоишь своим вниманием мои бедные книги?

– Точно, – кивнул Мо. – Я был вынужден перенести один из своих заказов, заказ одной библиотеки. Ты же знаешь, у библиотек всегда не хватает денег.

Мегги не сводила с него глаз. Она и понятия не имела, что он умеет так убедительно врать.

– Из-за спешки, – продолжал Мо, – мы не смогли найти ничего подходящего для ночлега, поэтому я привез ее сюда. Я знаю, что детей ты не особенно жалуешь, но Мегги не мажет книги вареньем и не вырывает из них страницы для того, чтобы заворачивать в них дохлых лягушек.

Элинор пробормотала что-то неодобрительное и посмотрела на Мегги так, будто та только и делала, что устраивала подобные выходки, несмотря на заверения ее отца.

– Когда ты привозил ее в последний раз, мы, по крайней мере, могли запереть ее в загоне для скота, – холодно сказала она. – Но теперь это больше невозможно.

Она еще раз осмотрела Мегги с головы до ног, как опасное животное, которое ей приходилось запустить в дом.

Мегги почувствовала, как от гнева кровь прилила к лицу. Ей хотелось домой или назад в автобус – куда-нибудь, только не в дом этой отвратительной женщины, ледяные глаза которой пронзили ее насквозь.

Взгляд Элинор перешел от Мегги к Сажеруку, который смущенно держался на заднем плане.

– А этот? – Она посмотрела на Мо. – Я его тоже знаю?

– Это Сажерук, один… мой друг. – Похоже, только Мегги заметила, что Мо колеблется. – Он собирается отправиться дальше на юг, но, возможно, ты могла бы позволить ему переночевать в одной из твоих бесчисленных комнат?

Элинор скрестила руки.

– Только при условии, что его имя не имеет отношения к тому, как он обращается с книгами, – сказала она. – В любом случае ему придется довольствоваться скромными апартаментами под крышей, поскольку моя библиотека в последние годы очень разрослась и поглотила все комнаты для гостей.

– Сколько же у вас книг? – спросила Мегги.

Она выросла среди стопок книг и просто не могла себе представить, что за бесчисленными окнами этого огромного дома были только книги.

Элинор снова посмотрела на нее, на этот раз с откровенным презрением.

– Сколько? – переспросила она. – Не думаешь ли ты, что я считаю их, как пуговицы или горошины? Их много, очень много. Могу предположить, что в каждой комнате этого дома находится столько книг, что ты вряд ли когда-нибудь сможешь их перечитать, а некоторые из них настолько ценные, что я тебя пристрелю без колебаний, если ты посмеешь к ним прикоснуться. Но поскольку, как утверждает твой отец, ты девочка умная, ты этого не сделаешь, так ведь?

Мегги ничего не ответила. Вместо этого она представила себе, как встанет на цыпочки и трижды плюнет на голову этой старой ведьмы.

А Мо рассмеялся.

– Ты совсем не изменилась, Элинор, – заметил он. – Язык острее ножа для бумаг. И все же я предупреждаю тебя: если ты убьешь Мегги, я сделаю то же самое с твоими любимыми книгами.

Губы Элинор скривились в улыбке.

– Хороший ответ, – сказала она и отошла в сторону. – Ты, похоже, тоже не изменился. Входите. Я покажу тебе книги, которые нуждаются в твоей помощи. И еще кое-какие.


Мегги всегда думала, что у Мо было очень много книг. После того как она перешагнула через порог дома Элинор, она перестала так думать.

Книги не лежали здесь стопками, как у Мегги дома. Очевидно, у каждой книги было свое место. Все стены, где у других были наклеены обои или висели картины, у Элинор были заняты книжными полками. В вестибюле, куда она повела их в первую очередь, полки были белыми и доходили до потолка. В следующей комнате они были черными, как и выложенный плитками пол. Черные полки были и в коридоре, где они оказались, выйдя из комнаты.

– Вон те, – указала Элинор, проходя мимо теснящихся корешков книг, – собрались за последние годы. Они не очень ценные, большей частью низкого качества, ничего особенного. Если некоторые, не владея собой, все-таки возьмут один экземпляр с полки, – при этом ее взгляд упал на Мегги, – это не будет иметь серьезных последствий, при условии, что, удовлетворив свое любопытство, они поставят книгу на свое место и не оставят в них непривлекательные закладки. – Элинор повернулась к Мо: – Хочешь верь, хочешь не верь, – сказала она, – в одном из моих последних приобретений, чудесном издании девятнадцатого века, я нашла засохший кусочек салями, который использовали в качестве закладки.

Мегги хихикнула и поймала еще один недружелюбный взгляд в свою сторону.

– Это не смешно, деточка, – сказала Элинор. – Некоторые удивительные книги были утрачены только потому, что какой-то пустоголовый рыбак рвал из них страницы, чтобы заворачивать в них свою вонючую рыбу. В Средние века были уничтожены тысячи книг лишь для того, чтобы шить из их переплетов подошвы для обуви или топить бани. – Элинор тяжело задышала, вспоминая подобные гнусности, пусть и совершенные несколько столетий назад. – Ну, хорошо. Оставим это! – воскликнула она. – Иначе я разволнуюсь еще больше, а у меня и без того высокое давление.

Она остановилась перед дверью. На светлом дереве был изображен якорь, огибаемый дельфином.

– Это знак одного знаменитого печатника, – объяснила Элинор и прикоснулась пальцем к острому носу дельфина. – В самый раз для входа в библиотеку, правда?

– Я знаю, – сказала Мегги. – Альд Маниций. Он жил в Венеции и печатал книги такого размера, чтобы они умещались в переметные сумки его заказчиков.

– Да? – Элинор поморщилась. – Этого я не знала. Так или иначе, я являюсь счастливой обладательницей одной книги, которую он напечатал собственными руками в тысяча пятьсот третьем году.

– Вы имеете в виду, она сделана в его мастерской? – уточнила Мегги.

– Именно это я и имею в виду. – Элинор откашлялась и посмотрела на Мо с такой укоризной, будто только он был повинен в том, что его дочь знала такие малоизвестные факты. – Через эту дверь, – сказала она с торжественным почтением, нажимая на ручку, – еще не проходил ни один ребенок, но, поскольку твой отец привил тебе определенное уважение к книгам, я сделаю для тебя исключение. Но только при условии, что ты не подойдешь к полкам ближе чем на три шага. Ты принимаешь это условие?

На мгновение Мегги задумалась. Очень уж ей хотелось отказаться и поразить Элинор тем, с каким пренебрежением она относится к ее драгоценным книгам. Но она не смогла. Любопытство было сильнее ее. Она уже представила себе, что слышит шелест страниц через полуоткрытую дверь. Они обещали ей тысячи неизвестных историй, тысячи дверей в тысячи невиданных миров. Искушение было гораздо сильнее гордости Мегги.

– Принято, – пробормотала она и скрестила за спиной руки. – Три шага.

От непреодолимого желания у нее зачесались руки.

– Умный ребенок, – сказала Элинор таким снисходительным тоном, что Мегги чуть не взяла свое слово назад.

И они вошли в святая святых дома Элинор.

– Ее отреставрировали! – услышала Мегги голос Мо.

Он сказал еще что-то, но она уже не слушала. Она просто уставилась на книги. Полки, на которых они стояли, пахли свежесрубленным деревом и доставали до небесно-голубого потолка, с которого, словно звезды, свисали крошечные лампы. Возле полок стояли узкие деревянные лестницы с колесиками, готовые вознести жаждущего читателя на самый верх. Здесь же имелись пюпитры, на которых лежали раскрытые книги, пристегнутые желтыми латунными цепочками. Рядом стояли витрины с книгами, страницы которых с появившимися на них от времени пятнами открывали взору каждого, кто приближался, удивительнейшие картины. Мегги ничего не могла с собой поделать. Шаг вперед, быстрый взгляд на Элинор, которая, к счастью, стояла к ней спиной, и она уже перед витриной. Ниже и ниже склонялась она над стеклом до тех пор, пока не уперлась в него носом.

Колючие листья обвивались вокруг бледно-коричневых букв. Из красной головы крошечного дракона на бумагу извергались цветы. На Мегги смотрели всадники на белых конях, словно не прошло и дня с тех пор, как кто-то вывел их крошечной кисточкой. Рядом с ними были изображены влюбленные, возможно новобрачные. Мужчина в огненно-красной шляпе враждебно смотрел на них.

– И это ты называешь «три шага»?

Мегги испуганно обернулась, но Элинор вовсе не казалась рассерженной.

– Да, искусство книжной миниатюры! – сказала она. – Раньше только богатые умели читать, поэтому к тексту добавляли иллюстрации, чтобы бедные тоже могли понять содержание. Конечно, тогда никто не задумывался об удовольствии, бедные должны были работать, а не наслаждаться красивыми иллюстрациями. Чтение являлось преимущественным правом богатых. Нет, большей частью книги поучали. В основном это были библейские истории, которые и без того все знали. Книги лежали в церквах, и каждый день страницы перелистывались, чтобы показать следующую иллюстрацию.

– А эта книга? – спросила Мегги.

– А-а. Мне кажется, она никогда не лежала в церкви, – ответила Элинор. – Она была создана, чтобы доставлять удовольствие очень богатому человеку, и ей уже почти шестьсот лет. – Нельзя было не заметить гордость в голосе Элинор. – Из-за этой книги было совершено смертоубийство. К счастью, мне за нее пришлось только заплатить деньги.

Вдруг она резко повернулась и посмотрела на Сажерука, который бесшумно следовал за ними, будто кошка на охоте. Мегги подумала, что Элинор отошлет его назад в коридор, но он, сложив за спиной руки, с таким благоговением осматривал полки, что просто не давал ей повода. Она бросила на него неодобрительный взгляд и снова повернулась к Мо.

Он стоял перед одним из пюпитров и держал в руке книгу, корешок которой висел всего на двух нитках. Он держал ее очень осторожно, как птицу со сломанным крылом.

– Ну? Ты можешь ее спасти? – обеспокоенно спросила Элинор. – Я знаю, она в ужасном состоянии, да и остальные, боюсь, не в лучшем, но…

– Это можно исправить. – Мо положил книгу в сторону и взял следующую. – Но я думаю, мне потребуется по меньшей мере две недели. При условии, что мне не придется искать дополнительный материал. Это могло бы усложнить дело. Готова ли ты терпеть нас все это время?

– Разумеется, – кивнула Элинор, но Мегги заметила, как она посмотрела на Сажерука.

Он все еще стоял возле полок около двери и, казалось, был полностью поглощен изучением книг, но у Мегги было такое чувство, что от него не ускользало то, что говорилось за его спиной.

В кухне Элинор книг не было, ни одной книги. На деревянном столе их ждал отличный ужин. Элинор утверждала, что раньше этот стол находился в канцелярии одного монастыря в Италии. Мегги не поверила ей, ведь она знала, что монахи-писари работали за столами с наклонной поверхностью. Но она решила оставить знание при себе. Она взяла еще кусочек хлеба, пытаясь распробовать сыр, стоявший на так называемом письменном столе, как вдруг заметила, что Мо что-то шепнул на ухо Элинор. Глаза Элинор от жадности расширились, отчего Мегги сделала вывод, что речь могла идти только о книге, и она сразу вспомнила об упаковочной бумаге, о светло-зеленом льняном переплете и о раздраженном голосе Мо.

Рядом с Мегги сидел Сажерук. Он взял кусочек ветчины со стола и отправил его в рюкзак – ужин Гвина. Мегги видела, как из рюкзака показывался круглый нос в надежде полакомиться еще чем-нибудь вкусненьким. Сажерук улыбнулся Мегги, заметив на себе ее взгляд, и протянул Гвину кусочек свиного сала. Он делал вид, что не проявляет никакого интереса к шушуканью Мо с Элинор. Но Мегги показалось, что они тайно торговались.

Через некоторое время Мо встал и вышел. Мегги спросила Элинор, где находится туалет, и пошла следом за отцом.

Она еще никогда не шпионила за Мо, кроме той ночи, когда пришел Сажерук, поэтому ею овладело странное чувство. Как в тот раз, когда она попыталась выяснить, был ли Мо Дедом Морозом. Ей было стыдно идти за ним по пятам. Но он был сам виноват. Почему он спрятал от нее ту книгу? А теперь собирался отдать ее Элинор, книгу, которую ей видеть было нельзя! Она не могла забыть, как быстро Мо спрятал ее у себя за спиной. Потом она пыталась искать ее в сумке с вещами Мо, но так и не нашла.

Мегги решила, что ей просто необходимо было увидеть ее, прежде чем она исчезнет в одной из витрин Элинор! Она должна знать, почему эта книга представляла для Мо большую ценность, раз он привез ее с собой в такую даль…

Выходя из дома, он огляделся у двери, но Мегги успела вовремя спрятаться за сундук, пахнущий антимолью и лавандой. Она решила не покидать своего убежища до тех пор, пока не вернется отец. На дворе он наверняка бы ее заметил.

Время тянулось мучительно медленно, как всегда бывает, когда очень ждешь чего-то, а сердце так и бьется в груди. Мегги показалось, что книги на белых полках следят за ней, но они молчали, словно чувствовали, что в тот момент Мегги думала только об одной-единственной книге.

Наконец Мо вернулся, в руке он держал завернутый в коричневую упаковочную бумагу сверток. «Может быть, он просто хочет спрятать ее здесь!» – подумала Мегги. А где лучше всего можно спрятать книгу, как не среди тысяч других? Да. Мо оставит ее здесь, и они снова поедут домой. «Но мне бы хотелось увидеть ее хоть разочек, – думала Мегги, – прежде чем она окажется на полке, к которой мне можно приблизиться только на три шага».

Мо прошел мимо нее так близко, что она могла бы дотронуться до него, но, несмотря на это, он не заметил ее. «Мегги, ну, не смотри на меня так! – говорил он иногда. – Ты снова читаешь мои мысли».

Теперь он выглядел обеспокоенным, будто не был уверен, правильно ли он поступает. Мегги медленно досчитала до трех и снова последовала за ним, но несколько раз Мо так резко останавливался, что она чуть не врезалась в него. Он не вернулся в кухню, а сразу прошел в библиотеку. Не оглядываясь, он открыл дверь со знаком венецианского печатника и тихо закрыл ее за собой.

Мегги так и осталась среди всех этих молчащих книг, задаваясь вопросом: стоит ли ей идти за ним дальше… стоит ли ей просить показать ей книгу? Разозлится ли он? Только она хотела собраться с духом и пойти вслед за ним, как услышала шаги, решительные, быстрые от нетерпения. Это могла быть только Элинор. Но почему?

Мегги открыла соседнюю дверь и шмыгнула в нее. Кровать с балдахином, шкаф, фотографии в серебряных рамках, стопка книг на ночном столике, на ковре раскрытый каталог, на страницах которого фотографии старинных книг. Она попала в спальню Элинор. Сердце Мегги бешено колотилось, она прислушалась – из коридора доносились энергичные шаги Элинор, а потом она услышала, как дверь в библиотеку закрылась во второй раз.

Мегги осторожно вышла в коридор. В нерешительности стояла она перед дверью в библиотеку, как вдруг чья-то рука сзади легла ей на плечо. Другая рука закрыла ей рот.

– Это я! – прошептал ей в ухо Сажерук. – Стой спокойно, а не то нам обоим достанется. Понимаешь?

Мегги кивнула, и Сажерук медленно убрал руку от ее рта.

– Твой отец хочет отдать этой ведьме книгу, так? – прошептал он. – Он ходил за ней к автобусу? Ну, говори же! Она была у него в руках?

Мегги оттолкнула его от себя.

– Я не знаю! – прошептала она. – Вам-то до этого какое дело?

– Какое мне до этого дело? – Сажерук тихо засмеялся. – Может быть, когда-нибудь я тебе расскажу, какое мне до этого дело. А сейчас я только хочу знать, видела ли ты это.

Мегги покачала головой. Она сама не знала, почему соврала Сажеруку. Может быть, потому, что рука его уж очень крепко сдавила ей рот.

– Мегги, послушай! – Сажерук смотрел ей в лицо. Его шрамы напоминали бледные полосы, нарисованные кем-то на его щеках: две распухшие полоски на левой и третья на правой, самая длинная, от уха до носа. – Каприкорн убьет твоего отца, если не получит книгу! – прошептал Сажерук. – Он убьет его, понимаешь ты это? Разве я тебе не рассказывал, какой он? Он хочет заполучить эту книгу, а он всегда получает все, что хочет. Смешно думать, что здесь она будет в безопасности.

– Мо так не думает!

Сажерук выпрямился и уставился на дверь библиотеки.

– Да, я знаю, – пробормотал он. – В этом-то вся и загвоздка. И поэтому… – Он взял Мегги за плечи и подвел ее к закрытой двери. – Поэтому ты зайдешь туда как ни в чем не бывало и узнаешь, что они намерены сделать с книгой. Понятно?

Мегги хотела было возмутиться, но не успела она повернуться, как Сажерук открыл дверь и втолкнул ее в библиотеку.



Загрузка...