Черное лето Тартара

Глава 1

Утром в понедельник Генри шел в лицей. После субботнего отмечания своего шестнадцатилетия в лучшем борделе города «Приют шахтера», он очень боялся встречи с Яной, своей девушкой. Он проклинал этот дурацкий обычай, но как Мастер Горной Гильдии, тем более самый молодой, нарушить традицию и отказать отцу и его друзьям он не мог. А те уж расстарались на славу.

Были заказаны восемь лучших девушек заведения, которых лично отбирал отец и друзья отца именинника вместе с хозяйкой. Все кроме отца Генри были немало удивлены количеством девушек, и открыто выражали сомнения в том, что все они будут задействованы в обряде посвящения в совершеннолетие.

Отец Генри улыбался, и обещал всем большой сюрприз. Дело в том, что команду набрать восемь девушек, а также все финансовые средства для этого, он накануне получил лично от Магистра Горной Гильдии, своего давнего друга, которого много лет назад в годы службы в космическом десанте, тащил раненого пятьдесят шесть километров по мангровым зарослям и джунглям планеты Тарс, на которой был высажен их десант. Вместе с будущим Магистром, а тогда простым лейтенантом, он тащил и брата правящего Императора, который тогда служил капитаном СИБ (Службы Имперской Безопасности) и был придан десанту для сбора секретной информации. Их посадочный модуль с десантом был сбит задолго до точки высадки. Все десантники и экипаж погибли при крушении, а выжили только трое, причем отец Генри вообще не пострадал, а Магистр и Принц были ранены.

Отец Генри хотел сначала утопить или бросить СИБовца, их никто в армии не любил, но не смог, все таки принц Имперского дома. Поэтому соорудив импровизированный плот, погрузил на него сухие пайки, воду, оружие, обоих раненых и начал свой адов путь по направлению к точке эвакуации, до которой было 56 километров. Комары, змеи, какие то обезьяны, влажность, жара — на этом пути было все. Но через три дня он притащил обоих раненых к месту эвакуации и подал сигнал эвакуационной группе.

Пропажа брата Императора подняла на уши весь местный сектор, и когда выяснилось, что он жив, на место прибыл адмирал, командующий космофлотом в этом секторе. Прощаясь, принц пообещал, отцу Генри, что никогда не забудет того, что тот спас ему жизнь. Тоже самое пообещал и будущий Магистр. С тех пор принц стал руководителем всей СИБ, лейтенант Магистром Горной Гильдии, и помог отцу Генри когда тот вышел в отставку в чине полковника, устроиться на работу в гифтоновую шахту, где быстро дослужился до титула Гранд-Мастера. Они дружили уже много лет, но тот давний долг, так еще и не был возвращен. Отец Генри держал его для особого случая.

Магистр очень помог отцу Генри в непростом деле усыновления Генри. Но взял с него слово, что тот никому ничего об этом не расскажет. Но с той поры он проявлял к судьбе самого Генри постоянный интерес. И сейчас в истории с борделем преследовал свои цели, который отец понять не мог. Единственное что ему сказал Магистр, это то, что нужно проверить, способен ли сам Генри справиться с поставленной задачей. Отказать Магистру в его просьбе а просьба его была равносильна приказу, никто из членов гильдии не мог. Это было равносильно исключению из членов гильдии, а это означала, что ослушника бы не взяли ни на одну шахту даже мыть полы.

Кроме этого, была еще одна причина, которая вселяла в отца надежду, что сын не опозорится. В шахте, где он работал, отбывал бессрочную каторгу один из мастеров секты «Божественного пути». Это сепаратисты из Южной провинции. Они ставили своей задачей отделение этой провинции от Империи Торн, и создание своего независимого государства. Так вот, этот мастер отвечал в секте за вербовку женщин, в основном из влиятельных семей. Он обучал избранных мужчин адептов методам сексуального воздействия на женщин, жен, дочерей чиновников, политиков и других нужных семей. Какое-то древнее искусство. Они соблазняли их, и делали своими агентами, через которых проводили свою политику.

После скандала с женой губернатора, секту разгромили, кого то казнили, всех осудили, а этого мастера сослали на рудник гифтония на Тартар, без права помилования. Там он и познакомился с Генри. Однажды на этого мастера напали другие осужденные. Хотели его ограбить. Генри вступился за него, и убил двоих из них. Они подружились, и тот обучил его разным способам воздействия на тело и душу женщины, плюс управлять своей сексуальной энергией.

Он также познакомил Генри с другим мастером из этой же секты, который за умеренную плату обучил Генри всем тонкостям работы с боевыми ножами. Хотя Генри и так был не новичок в этом деле. На Тартаре дети либо быстро взрослели, либо быстро умирали. Своего первого человека Генри убил в 12 лет, когда его пытались похитить торговцы детьми. Они так и не успели понять, что с этим мальчиком не нужно было связываться, когда с перерезанными сонными артериями упали на грязную мостовую.

Прибывшая полиция опознала в них киднепперов, которых они давно искали, похвалили Генри, и посоветовали ему особо не распространяться о произошедшем. Поле чего благополучно получили награды за ликвидацию опасных преступников. Генри молчал, за что пользовался у полицейских особым благорасположением, тем более, что некоторые из них вышли после этой истории в большие чины.

А потом была «гифтоновая гонка». Планета Тартар была богата минеральными ресурсами, которые добывали здесь в больших количествах в рудниках. На рудниках работали в основном каторжане. Но главным минералом был гифтоний, которые служил основой энергетики во всех четырёх Империях Вселенной людей. Он содержался в породе в небольшой концентрации. Но в особо редких случая удавалось найти «гифтоновое яйцо». Оно представляло за капсулированный кристаллический гифтоний высокой концентрации и чистоты, заключенный в скорлупу спрессованного гифтония особой прочности.

Последнее такое яйцо было найдено Генри и его отцом меньше года назад, что вызвало настоящий переполох, потому что до этого, таких находок не было больше полувека. За это открытие они оба были награждены орденами Имперской доблести четвертой степени, отец был повышен в звании до Гранд-Мастера с Прим-Мастера, а Генри получил звание Мастера Горной Гильдии, и стал самым молодым мастером, за всю более чем 2500 летнюю ее историю.

Так вот, «гифтоновая гонка». Такой старый обычай, который был создан много лет назад, для сокращения количества заключенных. При обнаружение месторождения гифтония, так называемого «гифтонового яйца», все кто работают в этот момент в шахте, могут претендовать на огромную премию. Даже те, кто к этой находке не имеют никакого отношения. Получают премию только те, кто выходит живым из шахты. Поэтому начинается резня. Все убивают друг друга, пока не остается один человек или два. Полиция признает это самообороной. Власти хотели уже давно отменить этот варварский обычай, но против этого уже вступали сами шахтеры. Будучи весьма суеверными людьми, он боялись, что и так редкие открытия гифтоновых яиц, вообще прекратятся. Погибших они считали жертвами подземным богам.

Так вот, благодаря особой чувствительности Генри к запахам, он и отец уже накануне вскрытия яйца, знали об этом. Поэтому на следующий день они пришли на смену подготовленными. Взяли приборы ночного видения, боевые ножи и кевларовые анти ножевые жилеты, нарукавники и наколенники. Голову хорошо защищали и шахтерские каски. Когда бур их горного комбайна Марк 7, врезался в скорлупу яйца, раздался автоматический вой сирены, возвестившей об открытии нового месторождения. Погас свет, и началась бойня.

Через 12 часов из шахты, где в начале смены работали 73 горняка, вышли отец и Генри, залитые кровью с ног до головы. Экспресс анализ крови на их ножах показал, что на ножах отца была кровь 22 человек, а ножах Генри кровь 18 человек. Остальные поубивали друг друга сами. Трупы горняков вытаскивали из шахты три дня. Первая гифтоновая гонка за последние пятьдесят лет потрясла всю планету, количество жертв поражало, и снова поднялся вопрос о ее отмене.

А мужчиной Генри стал в 13 лет, благодаря красивой молодой развеселой учетчицы, работавшей на шахте отца, которой он помог донести домой тяжелую сумку.

Вспоминая об этом, Генри не заметил как дошел до своего лицея. Войдя во двор лицея он остановился у ворот поджидая Яну. Во дворе стояли группками его однокашники и лицеисты, из других классов ожидая начала занятий. Май выдался в этом году теплым, и никто не хотел сидеть в помещении. Увидев Генри, все стали шептаться между собой, хихикать, погладывая на него. И Генри понял, что слухи о его «подвиге» в борделе уже всем известны.

Наконец во двор вошла Яна. Во дворе лицея повисла мертвая тишина. Генри подошел к ней и попытался оправдаться, но не успел.

— Бахх, — Яна дала ему пощечину с левой руки, — Это тебе за бордель, кобелина, — сказала она.

— Бахх, — прилетела пощечина с правой руки, — это тебе за восемь потаскух, которых ты там отодрал, распутник!

— Бахх, — снова прилетела с левой руки, — это тебя за шесть часов в течении которых ты их трахал, развратник!

— Бахх, — снова прилетело справой руки, — а это тебе за почетную доску, которую повесили в бордели в твою честь за твои постельные подвиги, потаскун!

— А теперь Генри Валент, Мастер Горной Гильдии, слушай меня внимательно, — Яна вся кипела от возмущения, — Что бы ты ко мне даже на метр не приближался, грязный слатолюбец и похотливое животное, между нами все кончено! А вот тебе за то, что я одна провела твой День Рождения! И она хотела снова залепить пощечину Генри. Но он перехватил ее руку и сжав ее предплечье, глухо сказал:

— Довольно Яна. Я виноват, но я не боксерская груша.

— Подлец и негодяй! — кричала Яна в слезах, — Я все понимаю, традиция, обычай. Ты что не мог зайти к шлюхе в комнату, посидеть там полчаса и выйти? Не трогая эту уличную девку, и не прикасаясь к ней? Тебе обязательно нужно было устроить трах марафон? Драть этих мерзких потаскух, так что бы они орали на весь квартал? Опозорить меня на весь город!? Теперь все говорят, что я фригидное бревно! А мы с тобой даже не спали еще! Отпусти мою руку, мне больно! Грязное животное!

— Бахх, — по спине Генри что то стукнуло. Он отпустил руку Яны, обернулся и увидел свою младшую сестру Раю, подружку Яны, которая стукнула его ранцем по спине.

— Немедленно отпусти Яну, — грозно сказала сестренка, — Смотри, какой синяк ты ей поставил!

На руке Яны отпечатались красным пальцы Генри, которые быстро наливались, синим цветом.

— Яночка, прости меня, пожалуйста! — взмолился Генри.

— Простить? Тебя? После всего, что ты натворил? Да никогда! — и Яна с Раей стали бить Генри ранцами по голове и спине. Генри отступая, прикрывался руками. Зная репутацию Генри, как отъявленного бандита, и убийцу, весь двор хохотал. Девушки подбадривали подружек, крича, что этому кобелю нужно еще добавить. Избиение прервал первый звонок, после которого, уставшие Яна и Рая, взявшись за руки, высоко и гордо поняв носики, пошли в свой учебный класс. Генри поплелся за ними. Яна и Рая были на год младше Генри. Они учились в первом лицеистском классе, а он во втором. Третий был выпускным.

В классе Генри все ребята поздравляли его с таким успехом в борделе, а девушки с осуждением качали головой.

После занятий, Генри пытался проводить Яну домой, как обычно он это делал. Но она прошла мимо него, делая вид, что его вообще не существует. Рая, шедшая с ней, знаками показала Генри, чтобы он не подходил.

Вечером Рая рассказа Генри, что Яна очень обиделась, и что ему придется немало потрудится, что бы вернуть ее благорасположение. И что бы он ни коем случае, не стал принимать ухаживания других девушек, которые увидев их размолвку уже были на низком старте, чтобы вступить в борьбу за него. Но что она все равно любит его, паразита и бабника. Короче, она решила месяц его держать на карантине.

— Целый месяц? Так уже каникулы начнутся, — огорчился Генри.

— Нужно было головой думать, а не штанами, — язвительно заметила сестренка. — терпи и страдай, да так, чтобы все и она это видели.

— И как я должен страдать? Я не умею.

— Нет, ну вы мужики, просто какие-то бараны! Как страдать? Ходи весь несчастный, обедай в столовой без аппетита. А то стучишь ложкой, как мотоцикл без глушителя, в коридоре слышно! Я скажу ей, что ты лежишь вечерами на кровати и плачешь!

— Плачу? Я? Да кто в это поверит?

— Да, с плачем это перебор. Такой бесчувственный крокодил как ты, плачешь если только кого то съест, — озадаченно сказала Рая, — О! Я ей скажу, что ты лежишь, смотришь в потолок, и даже не ешь шоколадные батончики!

— Да, это будет сурово, — согласился Генри.

— И самое главное, Приходи каждый вечер к ее дому и садись на скамейку напротив ее окна во дворе. И смотри на ее окно. Так, чтобы тебя было видно из ее окна. И страдай! Громко, чтобы она слышала. И в телефон не втыкай, просто смотри на ее окно!

— Так там и скамейки нет. И как должен страдать?

— Нет, так сделай так, чтобы она там была!

— Это она тебе сама сказала?

— Мы с ней читали это в одной книге давно. говорят ее написала сама Императрица, и под псевдонимом конечно, и там она описала как за ней ухаживал Император, когда был еще принцем. Ей тогда очень понравилось, может сейчас это тебе поможет, кобель. Давай, завтра скамейка должна быть готова. И сиди не меньше часа, и страдай. И скамейку поставь под фонарем, чтобы было видно, что ты там сидишь, а не в кустах. А страдать будешь так. Не реже раза в 10 минут, громко вздыхай! — наставляла его сестра.

Генри сразу отправился в столярную мастерскую и заказал скамейку и ее установку. За срочность пришлось доплатить, но к вечеру следующего дня новенькая скамейка уже стояла напротив окон квартиры Яны.

В лицее Яна продолжала не обращать на Генри никакого внимания, пресекая все его попытки с ней поговорить. Радовало только то, что она не заигрывала ни с кем из ребят. Жалела его.

В девять часов вечера, Генри занял место на скамейке. Через несколько минут на балкон вышла Яна. Сделав вид, что она чем-то занята. Украдкой посмотрела на скамейку с Генри, и через несколько минут ушла в комнату. Потом в ее комнате погас свет. Но по колыханию занавески Генри понял, что Яна тоже смотрит на него из окна. Через час Генри вздохнул, и встав пошел домой. Так продолжалось три недели.

В то вечер, Генри как всегда сидел на скамейке. Все жильцы дома уже его знали, и знали, почему он сидит. Все его жалели и осуждали Яну. Через 10 минут, после его прихода, когда Яна была на балконе, к скамейке подошла компания молодых, подвыпивших, парней. Они стали задирать Генри и смяться над ним. Генри встал и предложил им идти своей дорогой, но они не унимались. Разговор перешел на повышенные тона, на балконы стали выходить другие соседи. Дело стало пахнуть дракой.

Вдруг из подъезда, выскочила Яна в халатике и со скалкой в руках. Она подбежала к парням и треснула самого наглого по спине, со словами — Не смей трогать моего парня!

— Ты что творишь, стерва? — заорал он.

— Ты назвал мою девушку стервой? — и Генри отравил его на землю одним ударом, после чего не дожидаясь реакции остальных, пустил в ход кулаки. Рядом орудовала скалкой Яна. Парни, не оживавшие такого, позорно ретировались, подобрав упавших товарищей, и пригрозив еще встретиться.

Яна, погрозив убегающим скалкой, посмотрела на Генри, но не ушла, а повернулась к нему спиной. Генри подошел к ней сзади, и осторожно обнял ее за плечи. Яна сделала вялую попытку сбросить его руки. С балконов раздались голоса:

— Янка, не будь стервой, пожалей парня.

— Янка, не гневи Бога, хватит его мучить.

— Смотри, доведешь его, он себе другую найдет.

— Совесть поимей, сколько можно!

— Яна, уступи его нам, только на одну ночь!

— Генри, если ты ей не нужен, заходи ко мне, я не такая, я ласковая!

Яна не выдержала, повернулась к Генри и обняла его.

— Дурак, — заплакала она, — а если бы они тебя побили? Ты обо мне подумал?

— Ты их всех распугала, — прижал ее к себе Генри, — я теперь и сам боюсь тебя, и твою скалку. Не сердишься больше?

— Конечно, сержусь! Но ничего с собой сделать не могу. Каждый вечер боюсь, а вдруг ты сегодня не придешь, — всхлипнула Яна, — вот еще раз туда пойдешь в этот Приют, я тебя сама убью.

На балконах раздались аплодисменты.

— Идем в дом, мама чай поставила, — и Яна, взяв Генри за руку, повела его в дом.

На следующее утро, Генри встречал утром Яну возле ее подъезда, и они снова вместе направились в лицей.

Вскоре начались, и закончились переводные экзамены. А после них Яна и ее семья уехали на побережье на две недели. Яна хотела, чтобы Генри поехал с ними, но отец Генри настоял, чтобы он помог ему в шахте.