Черное лето Тартара

Глава 3

Генри прошел по основному туннелю дойдя до входа в техническую штольню. Было видно что им никто давно не пользовался. На полу лежал толстый слой пыли, на котором не было никаких следов. Не надеясь, но скорее для для очистки совести Генри начал движение вдоль право стены. Пройдя около пятидесяти метров, он вдруг почувствовал еле уловимый знакомый запах. Неужели, — сначала не поверил он, решив, что у него обонятельная галлюцинация. Но по мере, продвижения вглубь штольни, запах становился все четче и сильнее. Подойдя к трещине в стене, Генри остановился. Из нее явно тянуло кисловатым запахом кристаллического гифтония. Трещина была свежая, возможно она появилась после недавнего технического землетрясения, вызванного горными разработками. Они были постоянным явлениями в старых шахтах.

Генри сделал пометку на стене маркером, след которого был виден только в ультрафиолетовом освещении, и двинулся дальше. По мере удаления от трещины запах становился все слабее, пока не исчез совсем. Генри дошел то тупика, и двинулся вдоль левой стены, но больше ничего не нашел.

Он вернулся к отцу, который отдыхал возле комбайна. Отец, увидев его довольное лицо, сразу все понял. Нашел, — охрипшим от волнения голосом, спросил он.

— Да, — кивнул Генри.

— Где?

— В старой технической штольне.

— Мы же там искали столько раз.

— Правая стена треснула недавно, и появился доступ.

— Ты поставил отметку?

— Конечно.

— Хорошо., — отец задумался, — значит еще одна гифтоновая гонка?

— Папа, я не хочу больше в этом участвовать, тем более, что с тобой в смене работает отец Яны. А если мы его убьем? Она же мне этого не простит. Он, конечно их бросил, и еще тот гавнюк, но все равно он ее отец.

— Значит так, — сказал отец, — Никому ничего не говорим. Будем готовиться. Просто принести в шахту снаряжение и оружие как прошлый раз не получится. Все все сразу поймут. Будем носить по частям, в разобранном виде. Только в день вскрытия, возьмем с собой ножи. А начет отца Яны, я договорюсь, чтобы его в эту смену не было в шахте.

— Спасибо, папа.

— Теперь, нужно будет перегнать комбайн в старую штольню и расширить ее. Сразу он в нее не войдет. Для этого нужно разобрать часть транспортёра. Как это объяснить администрации, чтобы они ничего не заподозрили раньше времени?

— Это несложно, — задумчиво произнес Генри, — возьмем образцы породы в штольне, добавим немного гифтония, и сажем что в этой выработке концентрация его в породе выше чем в основном туннеле. И попросим разрешения начать работу там.

— А где мы возьмем чистый гифтоний? — озадачился отец.

— Раскурочим старый датчик сирены вскрытия яйца, в нем как раз есть немного эталонного гифтония, А датчик я сниму со старого комбайна в нашей бывшей штольне. Его там оставили, потому что вытаскивать его оттуда не было смысла, — и Генри взяв инструмент направился к лифту.

Вся работа, включая подготовку образцов и обогащение их гифтонием из датчика, заняло все оставшееся время до окончания смены. В половине шестого утра, отец выключил комбайн, и он с Генри поднялись на поверхность. Приняв душ и переодевшись, они получили свои телефоны и вышли на улицу. Включив телефон, Генри сразу получил кучу сообщений от Яны, которые стал читать, сразу вспомнив, что он не предупредил ее о том, что на сутки уходит с отцом в шахту.

— Привет, любимый, вот тебе еще одно фото!

— Как я тебе? Не слишком откровенно?

— Почему не отвечаешь? Тебе не понравилось?

— Не злись, я этот купальник на пляж не одеваю. Только для тебя.

— Я не поняла, ты почему молчишь?

— Что то случилось? С тобой все в порядке? И Рая не отвечает.

— Генри, почему ты молчишь?

— Ты решил меня так бросить?

— Мы расстались?

— Ты опять пошел в этот гадюшник?

— Ты нашел себе новую бабу?

— Ответь хоть что то, паразит!

— Я тебе что игрушка, поматросил и бросил?

— Ну я вернусь, ты у меня получишь за все!

— Генри, миленький, ты живой там вообще?

И еще много в том же духе. Он быстро набрал ее номер. Она сразу взяла, и не давая ему сказать начала кричать:

— Ты живой, целый, все хорошо? Я вся извелась, ни ты ни Рая не отвечаете, я новости с смотрела, вроде ваш дом не сгорел и никого не убили, ты вообще где был, паразит? Я всю ночь не спала, не мог ответить? Узнаю, что был у тех потаскух, сама тебе все оторву! Ты чего молчишь?

— Яночка, как я тебе отвечу, когда ты мне слова не даешь сказать.

— Что значит просто Яночка? Любимая Яночка, или ты меня бросил?

— Любимая, я был на суточной смене в шахте с отцом. Мы сдаем телефоны на входе, их запрещено проносить, да и не ловит там сеть.

— Точно в шахте? Я ведь твоего отца спрошу, не дай Бог ты мне соврал!

— Давай я дам ему трубку.

— Не надо, я тебе верю, так нагло врать даже ты не будешь. Трудно было предупредить? Ты совсем обо мне не думаешь, — заплакала Яна, — а если бы я умерла от переживаний?

— Ну прости родная, как то замотался и забыл, виноват.

— Даже не знаю, как ты искупишь свою вину.

— Приезжай, и я все тебе покажу, буду извиняться всю ночь

— Это само собой, но так легко ты не отделаешься. Я еще подумаю, что с тебя стрясти, — засмеялась Яна, — ну ты в шахте был, а Рая почему с вечера мне не отвечает? И телефон у нее отключен! Неужели парня себе нашла?

Нехорошее предчувствие сдавило сердце Генри, — Яна а когда ты с ней говорила последний раз?

— В девять вечера, они с Олей были на дискотеке, к ней клеились какие то парни. Кстати, телефон Оли тоже вне доступа с вечера.

— А Олега, брата Оли, с ними не было? — с тревогой спросил Генри.

— Нет, она про него ничего не говорила. Генри, что то я стала беспокоится. Рая дома? Она бы фотки с тусы бы уже давно выложила обязательно, а ее нигде нет в соцсетях, на нее это совсем не похоже.

— Яночка, я домой, все узнаю и тебе перезвоню.

— Обязательно, и не забудь, люблю и целую тебя.

— Я тебя тоже, милая.

— Папа, нужно быстрее ехать домой, — обратился он к отцу.

— Давай позавтракаем, мама еще наверное спит, что за спешка.

— Ты завтракай а я домой.

Генри подошел к одному из горняков и попросил у него мотоцикл. Тот удивился, но не отказал. Генри сел на байк, и помчался домой. Внутри нарастал тревога, переходящая в панику. Оставив мотоцикл возле дома, он бегом бросился у двери. Открыл ее свои ключом и помчался в комнату Раи на второй этаж. Самые страшные его опасения подтвердились. Раи в спальне не было, постель была не тронута.

Он бросился вниз, и столкнулся с сонной мамой.

— Генри, а где папа? — спросила, зевая она.

— Мама, а где Рая? — спросил ее Генри.

— А ее нет? Наверное, заночевала у Оли.

— Мама, я отъеду к Оле.

— Сынок, еще очень рано, ты их перебудишь.

— Ничего, я извинюсь. Перед тем как выйти из дома, Генри пошел в свою комнату, взял фонарь, ультрафиолетовую лампу, паспорт и кредитную карту, пинцет, несколько маленьких пакетов зиперов, и пачку денег из тумбочки. Бросив все в рюкзак, он закинул его на спину и выбежал на улицу к мотоциклу. Через десять минут он был уже у дома Оли. Спрыгнув на землю, он бегом вбежал по ступенька крыльца и стал звонить в дверь. Потом от стал стучать кулаком. Наконец дверь открыл заспанный отец Оли.

— Генри, ты с ума сошел! Чего ты ломишься в такую рань!

— Извините, Оля с Раей дома?

— Как? Разве они не у вас заночевали?

— Где Олег?

— Спит, я его сейчас разбужу, — И отец Оли побежал в комнату сына. Тот вышел весь помятый, от него несло пивом.

— Где девочки? — схватил его за майку Генри, — ты обещал, что пойдешь с ними на дискотеку.

— Ребята позвали выпить пиво, я думал, что успею, но не успел, — хмуро ответил Олег.

— Убью, крыса! — Генри замахнулся кулаком, но отец Олега повис на нем.

— Не надо, — закричал он, — я его сам накажу.

— Будь ты проклят, — сплюнул Генри, повернулся и побежал к мотоциклу.

В голове билась только одна мысль, — Что делать? Где их искать?

Он сел на байк и рванул на выезд из города. На площади перед окраиной он остановился и осмотрелся. Там стоял автобус в котором клевал носом водитель. Он подъехал к нему и постучал в окно. Тот дернулся, и очнулся.

— Что нужно? — неприветливо буркнул он.

Генри вынул купюру в сто империалов. Водитель заметно оживился.

— Что молодому господину нужно? — уже приветливо спросил он.

— Информация, — ответил Генри, — Это Вы возили людей на дискотеку и обратно сегодня ночью?

— Да, а что?

— Вы не видели этих девушек? — и Генри показал фотографию Раи и Оли с телефона.

Водитель выжидательно посмотрел на купюру. Генри протянул ее ему. То вязал ее, пощупал и посмотрел на просвет. Удовлетворено хмыкнул и положил в карман.

— Видел. Они сели ко мне в автобус и вместе с другими я отвез их всех на дискотеку. Я еще удивился, что они были без парней. На такие дискотеки девушки одни обычно не ходят. А она твоя девушка?

— Сестра, а обратно Вы их не везли?

— В том то и дело, что нет. Я сам удивился, может их кто то подвез? Или пешком пришли, такое то же бывает. Вы спросите продавщицу в ларьке на выезде из площади, они все проходят мимо нее. А давайте я сам с Вами пойду. Вы посторонний, Вам она может и не сказать. И водитель открыв дверь спрыгнул на землю. — Деньги для нее тоже приготовьте.

Пройдя площадь они подошли к киоску, где дремала полная продавщица. — Тамара, — постучал в окно водитель, — просыпайся я тебе клиента привел.

— Что господину угодно, — спросила сонная Тамара.

— Господину угодно, — начал водитель, — чтобы ты посмотрела и сказала, не проходили ли сегодня вечером тут эти две девушки? Господин, покажите фотографии. Генри показал снимки в телефоне. Тамара мельком взглянула и сказала, — Нет не проходили.

— Вы же едва взглянули, — сказал Генри.

— А и смотреть нечего, сегодня ночью вообще никого не было, ни людей ни торговли. Если кто и покупал, так только тех, кого ты сам привез. Но я их не видела, это точно. Водитель развел руками.

— А Вы не заметили что необычное этой ночью? — спросил Тамару Генри.

— Необычное? Да нет. Хотя утром со стороны дискотеки пролетел внедорожник, красного цвета, с огнями пламени на бортах.

— А что в этом необычного?

— А то, что эта дорога ведет только на площадку дискотеки. Больше никуда. А дискотека кончилась в одиннадцать вечера, последних гостей привез вот он. А что они делали с одиннадцати до пяти утра? И этот внедорожник я вижу почти на каждой дискотеке.

— А что за внедорожник, марка, кто был внутри?

— Не этого я не знаю и не разбираюсь, стекла тонированные, но думаю с огнями пламени и красного цвета машин в городе не много. Но я только Вам говорю, потому что Вас привел он. Никаких показаний никому я давать не буду. Мне неприятности не нужны.

— Спасибо, это не потребуется — Генри дал пятьдесят империалов водителю и сто Тамаре.

— Господин, Вы на мотоцикле, поезжайте на дискотеку, там сторож мой знакомец, сейчас, — водитель вытащил телефон и набрал номер. Через пару секунд та ответили. — Питер, это я. Сейчас к тебе подъедет мой друг на мотоцикле, он ищет свою сестру. Помоги ему, он щедрый господин. Хорошо. Он Вас ждет. Желаю Вам ее найти. Потом помолчал, пожевав губами, и добавил тихо, чтобы Генри не слышал, — Живой и здоровой.

Генри сел в мотоцикл и помчался по дороге к дискотеке. Водитель с Тамарой смотрели ему вслед. Тамара сказала, — Неужели опять началось. Как в прошлом году?

— Это не наше дело, — оборвал ее водитель, — Но что то мне говорит, что кто то сильно пожалеет, что связался с его сестрой.

Генри быстро доехал до дискотечной площадки. Расстояние было около четырех километров. Дорога петляла среди холмов, старых шахтерских отвалов и заброшенных шахт. Наконец показалась дискотечная локация. Она представляла собой заасфальтированную площадку со сценой, обнесенное сеткой рабицей. У ворот стоял пожилой мужчина. Он ждал его.

Приготовив очередные 100 империалов, Генри направился к нему. Протянув купюру он одновременно протянул телефон с фотографиями девочек. Сторож внимательно изучил и сказал.

— Да, я помню их.

— Почему Вы их запомнили?

— Ну они красивые. Но самое главное, они ушли с дискотеки в начале десятого, а сама дискотека длилась до одиннадцати. Они были первыми кто ушел раньше. И ушли они пешком, что тоже не обычно. Поэтому я их и запомнил.

— Что то еще можете добавить? Как они выглядели, почему ушли так рано, не дожидаясь автобуса и конца представления, не пошел ли кто то за ними?

— Хорошо, я вижу Вас это действительно беспокоит. Они выглядели напуганными, постоянно оглядывались, чего то боялись. Когда они ушли и скрылись за тем поворотом, минут через десять, в ту же сторону поехал красный внедорожник с языками пламени на дверцах.

— Вы знаете, кто владелец этого внедорожника? Марка, номер?

Сторож стушевался и замолчал. Потом тихо добавил, — Не знаю, и знать не хочу. И Вам не советую с ними связываться. Когда один раз, в прошлом году, произошла драка и приехала полиция, то наказали не тех кто был виноват, и сидели в машине, а тех кто не был виноват. И еще. В прошлом году на этих дискотеках пропали несколько девушек. Их так и не нашли. Сказали, что они сбежали в Тарайскую Империю с любовниками. Это первая в этом году дискотека, и уже пропали две девушки. Все, я больше ничего не знаю. И я Вам ничего не говорил, я все буду отрицать.

— Последний вопрос, по какой стороне дороги они пошли?

— По левой, навстречу движению.

— Спасибо, — Генри сел на мотоцикл и доехал до поворота, провожаемый взглядом сторожа. Там он сошел с мотоцикла, и закрепив на лбу ультрафиолетовую лампу двинулся по дороге внимательно изучая обочину. Пройдя почти километр он ничего интересного для себя не нашел. Обнаружил пару пятен старой крови, и все. Вокруг возвышались холмы отвалов горной породы. Теряя надежду Генри шел дальше, толкая мотоцикл. Вдруг, он увидел на обочине россыпь ярко светящихся в ультрафиолете маленьких пятен. Оставив мотоцикл он опустился на корочки изучая их. Пинцетом он взял одно пятнышко. Это оказалась бусинка, бусинка из сигнального браслета Раи. Снова заныла душа, предполагая самое страшное и непоправимое.

— Молодец сестренка, — подумал он, — ты сделал все как надо. Он обработал, в свое время, бусинки сигнальных браслетов Раи специальным люминесцентным составом, чтобы их можно было найти даже в темноте. Идею он взял из шахтерской практики секретных меток, которые он сегодня поставил в штольне. Он собрал все бусинки в пакет с застежкой, стараясь не топтаться. Затем сфотографировал следы покрышек внедорожника, и следы обуви.

— Значит тут они вас взяли здесь и посадили в машину, — продолжал думать Генри, — что дальше? В город они вас не повезли. Это опасно, можно на полицию напороться. И не видела вас Тамара. Значит они держали вас где то с десяти до пяти утра. И везли вас на машине. Куда? Куда бы я сам поехал, чтобы никто не видел и не слышал? Генри поднял голову и осмотрел окрестности. Справа шел обрыв, там машине делать нечего. А вот слева, закончились отвалы породы, и начался легкий подъем на холмы, где были старые шахты. К ним вела грунтовая дорога, которая отходила от основного пути в двухстах метрах впереди.

Через двадцать минут он подошел к этой дороге. На ней четко отпечатались уже знакомые покрышки. Генри понял, что до шахт, видневшихся вдали, вряд ли бы девушек высадили бы из машины. Поэтому он сел на мотоцикл, и поехал по следам. Поднявшись на холм, он снова слез с мотоцикла, поставил его на подножку, и снова пошел медленно по следам, включив лампу. Следы привели его к зияющему входу в старую заброшенную шахту. У входа снова засверкали бусины второго сигнального браслета. Генри остановился у входа в шахту боясь войти туда и увидеть, то что там находится. Вдыхая сквозняк, идущий из шахты он уже чествовал запах Раи и Оли. И еще один знакомый ему по гифтоновой гонке запах. Сладковатый запах свежей смерти.

Ввернувшись за мотоциклом, он подогнал его ко входу в шахту. Взяв фонарь, он подошел ко входу. Вынув свой боевой нож, и включив фонарь он вошел в темноту. Дорога шла по старым рельсам. Он увидел два разбитых телефона, один из которых был его сестры, разодранную блузку Раи, ее разорванные джинсы, обрывок чей то юбки, кроссовки, и наконец остановился перед прикрытой дверью, из за которой пробивался свет. Потушив свой фонарь, и поставив его на землю, он вынул свой второй нож, и собравшись решительно распахнул дверь. В помещении заваленной пустыми бутылками от алкоголя, упаковками от чипсов, окурками, и шприцами, никого не было. Свет исходил от грязной, но мощной лампы висящей под потолком. В углу лежали какие то кучи тряпья. Когда Генри подошел ближе и внимательно присмотрелся, из его груди вырвался такой крик боли, что летучие мыши в шахте тучей снялись со своих мест. В углу, на старых грязных матрацах, лежали растерзанные тела Раи и Оли. Он упал на колени и беззвучно заплакал.

По его лицу текли слезы горя, боли, отчаяния, несбывшийся надежды найти девочек живыми, вины, за то что опоздал, не спас, не уберег, на оказался рядом в нужный момент. Время остановилось.