Черная месса

Глава 1. Дом на сороковой стрит

— Четыре сотни за общежитие?! — воскликнул Алекс, глядя прямо в лицо своему куратору.

Молодой афроамериканец лет тридцати все тянул свою хваленую голливудскую улыбку, чем уже начал раздражать Дума. От самых дверей центрального корпуса, некогда бывшего библиотекой, этот нег… мистер Лоран все норовил подколоть его на тему гражданства.

Оно и понятно. Видимо узнал, что первокурсник, прибывший из далекой и вечно холодной (если верить их фильмам) России не принадлежит числу богатеньких буратин, приехавших за степенями в бизнес и управленческих стезях.

Обычный, смазливый девятнадцатилетний юноша. Слишком высокий для своего веса, от чего казавшийся еще более тощим, чем был на самом деле. Семьдесят килограмм… Алекс дал себе мысленную оплеуху. Надо переучиваться на местный лад. Все же со своим уставом, в чужой монастырь не ходят.

Сто пятьдесят фунтов кожи и костей при росте в шесть с половиной футов — зрелище еще то. Фермерское пугало удавилось бы от зависти и, кинув шляпу на землю, ушло бы нервно покуривать в сторонке.

Прибавить к этому черные, соломенные волосы, бледную кожу и ярко — зеленые глаза, так можно и вовсе сказку про вампира написать. Спасало только какая‑то скульптурная правильность лица, все же притягивающая женщин к Алексу.

Впрочем, это было единственным, что их к нему притягивало.

— А можно по английски? — ровным тоном попросил Лоран.

— Простите, — спохватился Александр. В запале он перешел на русский. — Я не ослышался — четыреста долларов за общежитие?

— Да, все верно, — кивнул куратор.

Юноша еще раз глянул за спину Лорану. Общежитие Колумбийского было спроектировано по принципу всех элитных колледжей, а именно — четыре человека в помещении, больше всего напоминающим квартиру без кухни. Нет, платить почти пол тысячи за комнату Думу не позволяла не только совесть, но еще и жаба.

В «страну, где сбываются мечты» он приехал с семью сотнями вечнозеленых и не рассчитывал потратить все в первый же день. Ему еще учебники покупать!

— А есть ли…

— Конечно, — перебил куратор. — Вы можете жить где вам заблагорассудится, только оставьте адрес в отделе по делам студентов.

— Спасибо, — кивнул Алекс.

Лоран слегка пожал плечами и снова улыбнулся. Вообще улыбался он постоянно, только в этот раз — чуть шире обычного. Да, к подобному Александр будет долго привыкать.

— Да, и еще, мистер Думс…Думскх…. Думски, — Алекс уже знал, что его фамилию будут коверкать на польский манер. «Ий» — не тот звук, который легко может выговорить среднестатистический американец. — Я правильно понимаю, что вы приехали из‑за стипендии?

— Все так, — кивнул Алекс.

— Тогда я вынужден напомнить Вам, что Вы обязаны проходить пере аккредитацию каждый новый семестр. И если Ваши отметки упадут ниже установленной границы, стипендия будет урезана. А в последствии и вовсе отозвана.

— Спасибо, — повторил юноша. — но мне уже об этом сказали… три раза.

Первый раз — секретарь у входа в кабинет декана факультета социальных наук. Второй раз — декан факультета, а третий — глава приемной комиссии, куда его отвел все тот же декан.

Нет, в этом не было ни капли расизма или предвзятости, просто обычная процедура извещения. Но Алекса, схватывающего все на лету, это дико раздражало. Ему было достаточно что‑то один раз услышать или увидеть, чтобы запомнить на всю оставшуюся жизнь.

Абсолютная слуховая и зрительная память — вещь весьма полезная, когда тебя вдруг не замыкает. Так, к примеру, десять минут назад Александр мысленно пересчитывал количество окон на Эмпайр — стэйт — билдинг. В живую главный небоскреб Манхэттена и всего западного полушария выглядел намного внушительней, чем на картинках и в кино.

— Мой номер у вас есть?

Лоран спокойно достал из кармана новенький, белый Айфон. В этом не было легкой бахвальской показушности, как у многих на родине. Лоран достал мобильник так, как если бы это была старая, бессмертная Нокия. Собственно, именно её — электронный кирпич и выудил из кармана Алекс. К чести куратора — тот никак не продемонстрировал свое удивление, если таковое и было.

— Звоните в любое время для и ночи, — сказал Лоран, убедившись, что подопечный записал все верно.

— Спасибо, — в третий раз произнес Алекс.

— Тогда удачи в Ваших поисках, — подмигнул афроамериканец и, улыбнувшись еще шире, добавил. — надеюсь, Вам понравится в нашей стране.

— И я тоже, — неуверенно согласился новоявленный первокурсник, разворачиваясь назад к дверям.

Он уже миновал турникет, стоявший на каждом этаже здания, как услышал:

— Общежитие закрывается в девять. Если ничего подходящего не найдете к этому времени, постарайтесь не опоздать. Университету не понравится, если Вы будете спать на улице. Это испортит имидж!

Дум так и не понял — импонирует ему куратор или нет. Вроде хороший мужик, но уж слишком… Для уточнения — его слова про улицу услышали все присутствующие в коридоре студенты. Огромная, бурлящая, галдящая масса из десятков мужский их женских тел на секунду замерла, сосредоточив внимание на Александре.

Юноша постарался сделать вид, что кричали вовсе не ему и быстренько прошмыгнул по лестнице. Сбежав по бетонным ступенькам, он пронесся по холлу, столкнувшись с парочкой студентов. Извинившись на ходу, Алекс вылетел на улицу, застыв на небольшом холме, с которого открывался потрясающий вид на весь университетский комплекс и сам Манхэттен.

Если приглядеться, отсюда можно было даже увидеть Центральный парк. Не удивительно, что на ступеньках общежития кучковались учащиеся. Кто‑то что‑то жарко обсуждал, другие уткнулись носами в учебники, а большинство просто отдыхали, подставив лицо летне — осеннему солнцу.

Дум поправил лямку на плече и пошел к ближайшему газетному киоску. Там он за пол бакса купил газету и сразу вчитался в объявления. Проходящие мимо сверстники, держащие в руках планшеты, смотрели на него как на сумасшедшего. Ну или неандертальца, перемещенного из прошлого каким‑нибудь безумным ученым.

Алекс не обращал на них внимания — ему никогда не нравилось искать информацию в интернете. Держать в руках материальный источник — это ни с чем не сравнимое ощущение причастности.

— Требуется нянька для котов, нужна нянька для собаки, наймем няньку для ребенка, — бубнил Дум, бесцельно бредя по улице. В отличии от туристов, снующих по центру Большого Яблока, он старался не сильно глазеть на заполонившие все вокруг высотки. Стоило только задержать взгляд на одной из таких и мозг мог зависнуть, начав подсчет… да чего угодно! — И почему никому не нужен домработник с многолетним опытом? Буду трудится за комнату и еду. Могу лаять, мяукать и агукать по требованию и за символичную дополнительную плату.

Закончив с самоиронией, юноша перелистнул страницу и с облегчением вчитался в перечень сдаваемых комнат, апартаментов и даже лофтов. Увы, самый дешевый, однокомнатный вариант обнаружился только в Бруклине, самом населенном районе Лонг — Айленда.

— Еще немного, и я попаду на Брайтон — бич, — хмыкнул Дум, вспоминая карту города.

Алекс, будучи максималистом и перфекционистом одновременно, не очень хотел вылетев из России, попасть в её уменьшенную копию. Жизнь на Брайтоне имеет свои плюсы только для тех, кто не знает английского, а Дум говорил на нем так же свободно, как и еще на ряде других языков. Когда у тебя идеальная память, но нет друзей, то нужно же чем‑то себя занимать. Алекс, к примеру, учил языки. Уж они‑то всегда пригодятся.

Пройдя мимо перевозного магазинчика с хот — догами, Александр вспомнил, что не ел уже сутки. Видимо, его начал накрывать так называемый «джет — лаг». Все же вылетел он в полдень и, проведя в пути двеннадцать часов, прилетел в три часа дня. Причем — того же дня. Разница во времени еще пока не успела сбить его биологические часы, но неплохо запудрила мозги.

— Мне один с горчицей, побольше огурчиков и без кетчупа, — попросил Алекс, протягивая мексиканцу — продавцу мелочь.

Прямо на глазах юноши из чана с кипящей водой выудили сосику. Её засунули в булочку и отработанными движениями заправили всякими вредными вкусностями. Поблагодарив, Алекс протянул ладонь и, стоило ему это сделать, как газету из рук вырвал проезжавший мимо вело — курьер. Не специально, конечно, просто задел багажником.

— Простите, — крикнул в спину истинный Петербуржец и стушевался под недоуменными взглядами. — Я хотел сказать — смотри куда прешь! — тут же исправился Дум.

В руках, кроме хот — дога, остался лишь маленький клочок дешевой бумаги.

— Пусть мне повезет, — взмолился Алекс, вчитываясь в объявление.

«Если вам нужна квартира, вы не очень богаты и располагаете всего семью сотнями долларов, вас зовут Александр Думский и вам нравится клубничный санди, тогда вам подойдет адрес 47я стрит, дом 17–B».

Со смачным чавканьем хот — дог впечатался в асфальт, а Дум старательно протер глаза. Когда он читал объявление второй раз, то увидел только:

«47я стрит, дом 17–B, сдается второй этаж при условии работы не меньше трех часов в установленные дни. Возможны отпуска и выходные в любое время дня и ночи».

— Либо я самый везучий человек в галактике, либо поеду в лапы к торговцам людьми.

Алекс с тоской поглядел на погибший обед и отправился к метро. Сложно поверить, что целый этаж в доме всего в нескольких минутах от Бродвея может сдаваться по такой низкой «цене», но Дум так или иначе хотел побывать на одном из самых известных проспектов мира. Занятия начнутся только через неделю и все это время парень собирался посвятить культурному просвещению.

Сходить в театр (постоять на улице и посмотреть на здание), прошвырнуться по местным дорогущим бутикам (а вдруг знаменитость какую увидит), прогуляться по Пятому Авеню — просто чтобы полюбоваться зданиям из хрома, стекла и стали. В общем и целом — ноги чуть ли не самостоятельно понесли Дума к Нью — Йоркской подземке.

Двадцать минут спустя

Потратив пару баксов на билет и кучу нервов, Алекс понял, почему в фильмах так редко показывают метро. В нем не обнаружилось ничего интересного, зато людей там было больше чем в Московском в час пик. Еще в самолете Думский начал подозревать, что вскоре воспылает к фастфуду горячей ненавистью, а за проведенную треть часа убедился в этом окончательно.

Он, конечно, очень худой и оттого неприметный, но не настолько, чтобы на него села дамочка размером с молодую бегемотиху. «Леди» хоть и извинилась, но вот жизнь перед глазами у Алекса пронеслась. Увы, из‑за особенностей мозга, проносилась она весьма долго и задерживалась исключительно на неприятных моментах, коих в жизни парня было немало.

Начать от домашнего бесправия и заканчивая… им же. В школе Алекс ни с кем не общался, кроме учителей. С ними он разговаривал каждый урок — когда те вызвали медалиста к доске или просто проводили опрос класса. А так Дум находил куда более интересными собеседниками Шекспира, Джека Лондона, Селленджера, Стругацких, Жюль Верна и прочих джентльменов, не страдавших узкостью мышления.

Бредя по тротуару, Дум все же не удержался и задрал голову к небу, надежно скрытому небоскребами. Казалось бы всего несколько кварталов отделяли улицу от сорок седьмой, где высился Рокфеллер — центр, но отсюда не было видно даже его шпиля. Все вокруг заполонили терзающие облака здания, так часто мелькавшие в самых разнообразных блокбастерах. То между ними Человек — Паук пролетит, то Халк пронесется, то еще какая‑нибудь генномутировавшая тварь, а теперь — сам Александр Думский.

— Интересно, — задумался парень, сворачивая за угол слишком дорогого бутика. От одних только ценников на витрине начинали слезиться глаза. — а я могу считаться за мутанта?

Подворотни на пятой авеню, в отличии от киношных, не были утоплены в канализационном паре. Они действительно оказались узкими, довольно темными и заставленными мусорными контейнерами, но никакого пара не было в помине.

Ориентируясь по представшей перед внутренним взором карте, Алекс без особого труда добрался до нужного ему адреса. К удивлению юноши, прямо в центре своеобразного колодца, некогда бывшего парковкой, стоял самый странный дом, из виденных Думом. По сути, он походил на недостроенную крытую стоянку. Такая же квадратная бетонная коробка. В качестве окон — прямоугольные полоски стеклопакетов, а вместо подъезда — крыльцо с тканевым навесом.

Высотой не больше обычного четырехэтажного дома, здание все же напомнило Алексу о рыцарских романах. Было в нем что‑то от старых Европейских замков. Такая же монументальность, скупость в чертах и внешняя неприступность.

— Ну и ладно. Главное, что на притон не похоже.

Поднявшись на крыльцо, Думский все же не сразу нажал на звонок. Его палец предательски дрогнул, перед тем как вдавить пластмассовую кнопку. Интуитивyо парень ожидал услышать приглушенную трель, но вместо этого тяжелая металлическая дверь бесшумно открылась. Тяжелые петли и не думали скрипнуть, а стальные края — скользнуть по каменному полу.

— Действительно камень, — удивился Алекс, внимательнее вглядываясь в материал.

Дум не слышал о том, чтоб дома в двадцать первом веке делали из камня. Из кирпича то уже мало строят, а тут — камень.

Отогнав глупые мысли, юноша решительно шагнул внутрь тьмы, не обращая внимание на закрывшуюся за спиной дверь. Оказавшись в довольно просторной лавке, Алекс несколько удивился стоявшему здесь товару. Видимо в здании расположился старенький ломбард или нечто подобное. На прилавках, за стеклом, лежали всякие тарелочки, чашки и мелкие безделушки. На самом стекле стояли вазы, зеркала в красивых оправах, несколько фарфоровых статуэток.

В другом «отделе» находились разнообразные игрушки — от старых кукол, до современных трансформеров и прочих роботов. На стенах, покрытых деревянными панелями, висели картины. В основном пейзажи, но кое — где были и довольно хорошие портреты с практически живыми глазами. Еще здесь были книги. Много книг. Очень. Много. Книг.

Стеллажи с ними начинались у последнего прилавка и уходили к южной стене, перечертив собой все помещение.

— Вы что‑то искали? — за старым механическим аппаратом буквально материализовался продавец.

Он идеально вписывался в обстановку. Эдакий британец из числа потомков эмигрантов времен второй войны. Прямая осанка, побитые сединой темные волосы, волевой подбородок и чуть более длинный нос, чем подошло бы такому лицу. Одетый в белую рубашку, черные брюки и жилетку в тон, он постоянно теребил золотые часы на цепочке.

— Я по объявлению, — ответил Алекс, протягивая клочок газеты.

Продавец жестом попросил положить бумажку на прилавок.

— Значит Вы пришли в поисках комнаты, — подытожил он, пробежавшись глазами по тексту. — Не знал, что тут есть второй этаж… Но раз написано, что есть — значит есть.

Дум начал пятиться к двери, но неожиданно понял, что та теперь находится не слева, а справа. Будто бы здание успело само себя перепланировать, поменяв местами восточную и западную стены.

— Вы согласны с условиями? — спросил продавец.

— А в чем суть работы?

— Ничего особенного, — сверкнули темно — карие, почти черные глаза. — с восьми до девяти вечера работать за кассой и выполнять мелкие поручения.

— А в какие дни?

— В какие придется, — тут же прозвучал ответ.

Если подумать, то расписание не так уж и волновало Алекса. Книги из библиотеки брать не разрешается, но ему и не требовалось. Для любой подготовки или реферата достаточно было лишь пролистать толмуд, а затем воспроизвести его в памяти.

— Но я не вижу здесь ценников! — вдруг понял Дум.

— Товар стоит столько, сколько клиент готов за него дать.

— Интересный подход, — кашлянул парень, пытаясь скрыть свое удивление. — Что же делать, если принесут продавать?

— Мы не покупаем, только принимаем. Обычно наши клиенты готовы даже доплатить, лишь бы избавиться от того, что попало к ним в руки.

Продавец нес всю эту чушь как нечто, само собой разумеющееся. Даже бровью не повел. Да и в принципе на его лице не отразилось ни намека на эмоции. Каменная маска, не иначе.

— «Дружише, ты ввязываешься в авантюру» — убеждал себя Александр. — «Хотя, вся эта затея с приездом в Америку и так одна большая авантюра».

— Я согласен с условиями, — сказал парень. — Где мне расписаться?

— Вы расписались, как только согласились. Вход на второй этаж найдете сами. Если его ищите Вы, так только Вы и найдете.

С этими словами продавец растворился в полумраке вереницы стеллажей.

— Но где мне…

Дум так и не договорил фразу. Там, где раньше была дверь, теперь обнаружилась лестница. Слишком монументальная, чтобы её успели «спустить» за время разговора. В два пролета, сделанная из того же камня, что и пол, она вела на пресловутый второй этаж.

По привычке поправив лямку, Дум побрел наверх. Он осторожно ступал по ступенькам, боясь, что те действительно окажутся иллюзией и исчезнут прямо под ногами. Сбежать от «родственников», перелететь океан, пережить подземку Большого Яблока и все ради того, чтобы погибнуть в непонятном ломбарде. Не самое интересное приключение. К счастью, лестница оказалась надежной и выдержала небольшой вес Алекса.

На этот раз никакой двери не было. Парень просто оказался в огромном, светлом зале с несколькими несущими квадратными колоннами, из которых торчали начавшие ржаветь арматуры. Пространства же на этаже действительно хватало на упомянутую стоянку. Здесь бы поместилось как минимум с два десятка машин, да еще и место осталось.

Пройдя по ничем не прикрытому бетонному полу, Дум добрался до угла, где рядом с батареей лежал матрас, стоял старый платяной шкаф и обычный стол, с не подключенной к розетке лампой. Походив вокруг, Алекс так и не нашел розетки, а потрогав радиатор, убедился, что тот холоднее сердца его мачехи.

— Не Ритц конечно, — вздохнул юноша, плюхаясь на жесткий матрас. — но везде хорошо, где не дома.

Говоря это, Думский еще не знал, что к дому на сорок седьмой улице бежит низенький мужчина в зеленом котелке. В руках у него квадратный тканевый сверток, а в глазах — ничем не прикрытый ужас. Расталкивая безучастных прохожих, маленький человечек пытается уйти от погони.

Где‑то позади за ним неотрывно следуют франты в дорогих костюмах, а предводительствует им сурового вида качок. За спиной он держит длинный тубус, слишком тяжелый и длинный, чтобы убирать в него чертежи. Скорее уж — меч, нежели листы бумаги. Но кто поверит, что в двадцать первом веке за спиной можно таскать меч.

Вот и тысячи прохожих не верили, продолжая идти по своим делам и не замечая, что творится вокруг них.