Чернолесье

Глава 5

За дверью оказалась вершина окруженного редколесьем небольшого холма, неравномерно поросшая зеленовато-серой травой и низеньким суховатым кустарником. Почему-то больше всего меня поразило то, что только что я был в полной темноте, а за порогом был день, хотя и не слишком светлый: небо было затянуто плотным одеялом серых комковатых туч, из которого сыпался мелкий противный дождь.

Как ни странно, вместо того, чтобы сказать здравому рассудку: «Прощай, дружище!» – и начать биться головой об плохо прокрашенный дверной косяк, я даже немного успокоился. Увиденное окончательно убедило меня, что я все еще нахожусь в игре. В реальности такие вещи происходить точно не могут – во всяком случае, если только эта реальность не сконструирована поехавшим игроделом, злоупотребляющим синтетической наркотой. Нет, нет, это точно игра. А значит, все под контролем. Я не помню точно, сколько прошло времени, но точно меньше трех часов. Значит, нужно взять себя в руки и отправляться исследовать новый мир, открывшийся моим глазам.

Я сделал осторожный шаг за пределы дверного проема. В этот момент я всерьез опасался, что мир за окном окажется просто иллюзией, и я могу, к примеру, провалиться в текстуры. Но ничего подобного. Нога опустилась на обычную землю, чуть размокшую от дождя. В воздухе висел запах мокрой травы и холодной сырости. Слабый ветер задувал хирургически-острые капли дождя внутрь квартиры. Я отошел от двери еще на пару шагов и оглянулся.

То, что изнутри казалось квартирой, снаружи выглядело, как маленький сарай, обитый проржавевшей жестью. Я поежился и огляделся по сторонам. Вниз от сарая, насколько хватало глазу, тянулся почти одинаковый унылый пейзаж. При взгляде на него, в моей голове сразу всплыло слово «пустошь».

Я закрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. Холодный ветер. Колючие капли дождя. Горьковатый запах мокрой травы. Все это было абсолютно реально. Я не чувствовал ничего, что позволяло бы заподозрить подвох. В который уже раз я задумался о том, как это создается. Никакие линзы, никакие наушники на это не способны. Даже если вокруг меня сейчас бегает Настя с пульверизатором в одной руке и вентилятором в другой, у нее не получится сделать ощущения настолько реалистичными.

Это не простая игра. По крайней мере, не настолько простая, как мне сказали. Я не хочу больше в этом участвовать. Мне, черт возьми, уже реально страшно!

Мои пальцы уже были готовы вдавить кнопку, когда я мысленно дал самому себе оплеуху.

Нет. Соберись, тряпка! Тебе это видео показывать на канале, а ты ведешь себя, как баба! Еще заплачь тут! Тебе же стыдно будет это выкладывать!

Я оглянулся по сторонам в поисках выхода. Дождь как будто заканчивается, но небо проясняться и не думает: серая мгла покрывает его от горизонта до горизонта, и ни малейшего просвета не видно.

Куда идти? Что делать? Мне обещали хоррор, но где он здесь? По сравнению с кошмарным моргом и забегом по мосту, это место наполнено даже каким-то умиротворением, правда, тяжелым и грустным, словно песня блюзмена-неудачника о своей пропитой жизни: никакой драмы, одна тоска.

В растерянности я присел на влажную землю, сорвав длинную тонкую травинку и повертев ее в пальцах. И только после этого заметил, что вниз по склону спускается едва заметная тропинка, заросшая травой. Она начиналась прямо у дверей сарая и терялась где-то в кустарнике внизу. Различить ее можно было лишь потому, что трава на ней росла немного реже, чем вокруг.

Что ж, кажется, кто-то дает мне подсказку? Будь эта дорога вымощена желтым кирпичом, ее, конечно, было бы видно получше, но и так тоже сойдет.

Интересно, как далеко я успею уйти до того, как выйдет время на симуляцию? По моим подсчетам, у меня еще должен был оставаться час или чуть меньше? И все-таки, как этот мир соотносится с реальным? Я сейчас лежу на полу и пускаю пузыри или пытаюсь пройти сквозь стену в коридоре? Впрочем, гадать бесполезно.

Я поднялся с земли, отряхнув штаны, и двинулся по тропинке вниз по склону, то и дело оглядываясь по сторонам. С одной стороны, пространство вокруг просматривалось хорошо во все стороны, а значит, никто не мог бы подобраться ко мне незамеченным. Это немного успокаивало. С другой – в этом месте чувствовался какой-то изъян. Низкое серое небо давило сверху, как крышка кастрюли. Открытое пространство вокруг заставляло чувствовать свою беззащитность. Я не мог отделаться от мысли, что кто-то наблюдает за мной сверху. Кто-то могучий, и… нет, не злой, а скорее холодно безразличный. Усталый творец, утративший интерес к своему творению

Я приглядывался к траве под ногами. Она была не слишком густой, но в ней вполне могли притаиться змеи или что похуже. Словно этого было мало, я то и дело поглядывал и на оставшийся позади сарайчик: не появится ли из него какая-нибудь тварь. Но нет, никто из дверей не лез, и даже не было заметно, чтобы ломились в нее с той стороны. Тишина. Мелкий дождь. Слабый ветер. Серое небо. Черная полоса леса неподалеку от подножия холма.

Я двинулся к этой полосе быстрее, перебирая ногами по пологому склону и стараясь не поскользнуться на влажной траве. Именно туда вела меня едва проглядывающая в траве тропинка. Следя за тем, чтобы не потерять ее в травяном море, я в то же время то и дело поглядывал на небо. Пару раз я заметил в вышине черный силуэт птицы: кажется, довольно крупной. Похоже, это место, показавшееся мне сперва безжизненным, вовсе таковым не было.

Черная полоса становилась все ближе. Когда склон закончился, я оглянулся, чтобы еще раз взглянуть на оставшийся на его вершине сарайчик. От увиденного мои ноги сковала ледяная дрожь, а в голове взорвалась черная молния. Впрочем, кажется, чего-то такого я и ожидал. Сарая не было. Совсем.

Сперва была спасительная мысль о том, что я его просто не вижу за гребнем холма. Чтобы проверить ее, я бросился бежать назад, вверх по склону, задыхаясь и скользя по раскисшей земле. Но взобравшись наверх, взмокший от бега и дождя, понял, что ошибался. Сарай исчез. Тропинка, по которой я шел, сохранилась, но теперь на вершине она просто обрывалась и все. Там, где только что подгнившие доски упирались в землю, сейчас даже трава не была примята. Что ж, мне явно намекают на то, что больше делать мне здесь нечего. В голове невольно всплыли слова рыжеволосой девушки о том, что пути назад нет. Что ж, в конце концов, мост я, в самом деле, разломал.

Все по той же тропинке я спустился вниз теперь уже окончательно и бесповоротно. Путь до черной кромки занял совсем немного времени – мой таймер так и не пискнул. Подойдя ближе, я понял, почему даже издалека этот лес казался таким неприветливым.

Сперва я подумал, что деревья просто голые, что все листья с них опали. Но теперь обнаружил, что листья, все-таки, есть. Вот только все они черные. Некоторые с красными прожилками, похожими на кровеносные сосуды. Зрелище было отталкивающим. Казалось, если оторвать от дерева такой лист, оно вскрикнет, совьется в кольцо и ударит обидчика.

При этом мертвым лес не выглядел. Добравшись до первых деревьев, я заметил, что смотрятся они вполне живыми: не засохшими и не сгоревшими. Кора была слоистой и почти черной, но вполне живой. Кое-где от одного дерева к другому протянулось что-то вроде черных лиан. Больше всего это было похоже на какую-то тяжелую болезнь, поразившую лес. Не знаю уж, бывают ли такие болезни.

Прислонившись к шершавому стволу, я задумался о том, стоит ли идти дальше. По ощущениям, времени у меня оставалось совсем немного. Однако таймер все не пищал. Впервые за долгое время мне захотелось взглянуть на него. В самом деле, сколько там уже осталось? Какой-то скучной становится игра. Они что, просто не доделали все, что после попадания в эту степь? Какая-то пустая локация.

Подняв руку, я сдавил пальцами браслет. Но никаких цифр над ним не появилось. Я сдавил снова, уже сильнее. Ничего.

– Эй, Настя? – произнес я, не слишком надеясь получить ответ. – Что у меня там со временем? Долго еще? Может быть, прервемся уже?

Тишина. Только звук моего голоса, непривычно громкий среди холодного безмолвия.

Чувствуя, как холодеют руки, я нащупал в браслете кнопку, которую показывала мне Настя, и вдавил что было силы. Ничего. Черный лес не исчез, не уступил место бетонным стенам многоэтажки. Я нажал снова. Я давил изо всех сил, дергал, а минуту спустя стал колотить запястьем о ствол дерева. От коры отлетали мелкие черные чешуйки. Браслет не действовал.

Тогда я попытался вытащить из глаз линзы, наплевав на то, что пальцы грязные, но быстро обнаружил, что никаких линз у меня в глазах нет. И наушников в ушах – тоже.

В этот момент мне стало по-настоящему страшно.

***

К вечеру дождь перестал, и мне удалось, найдя небольшую полянку на краю леса, развести костер при помощи светящегося лезвия. Глядя на то, как постепенно тает свет среди марева туч, я стал думать, что делать дальше. То, что я провел здесь уже много дольше трех часов, было очевидно. То, что само собой уже ничего не разрешится – тоже.

Что бы там ни говорила Настя про то, что продолжительность игры «субъективно ощущается дольше трех часов», но не в три же раза дольше? Я застрял здесь. Где бы ни было это «здесь», и что бы ни значило это «застрял». Из этого нужно исходить.

Если бы ребята из «Норски» могли меня отсюда достать, они бы уже достали. Значит, не могут. Или не хотят. Значит, нужно что-то делать самому. Но что у меня есть? Только бесполезный браслет с зажигалкой.

Никаких инструментов, позволяющих прекратить все это. В самом деле, никаких?

Я вызвал лезвие и поднес его к лицу. Чисто теоретически, я мог бы… хотя бы попробовать… Вогнать это лезвие себе в голову. Это должно быть небольно, если резко и сразу. Если это все еще игра, наверняка это должно меня отключить от нее. А если…

Мне не хотелось даже додумывать эту мысль. О том, что будет, если это не игра. Но разве может так быть? Разве может этот лес быть настоящим? Как тогда я в него попал, если с утра я был в Москве, а потом просто ходил по заброшенной стройке? Может быть, меня накачали наркотой, загипнотизировали, вывезли куда-то? Но как же тогда лезвие? Оно точно не плод моего воображения.

Я почувствовал, как внутри головы начинает разливаться тяжелым свинцом тупая боль. Я не знаю, что происходит, и никакие размышления тут не помогут. Нужно больше информации.

Еще очень хочется есть. И спать. Ладно, спать это в любой момент. А вот что здесь есть?

Я взглянул на черный ствол ближайшего дерева и задумчиво отломил от него шершавую щепку коры. Нет, это я есть не буду – я же не заяц. Может быть, здесь найдутся какие-нибудь грибы или ягоды? Что ж, раньше утра я этого не узнаю.

Между тем, совсем стемнело. Прислонившись к древесному стволу, я вертел головой, всматриваясь в пляску теней по краям поляны, порождаемую языками пламени костра. За целый день я не встретил здесь ни единого живого существа, но это совершенно меня не успокоило. То и дело мне мерещилась появляющаяся иэ-за дерева зубастая голова гигантского угря или зудящая муха с огромным жалом.

Глаза слипались от усталости, но стоило мне их сомкнуть, как какой-нибудь тихий звук тут же заставлял раскрыть их снова, и до рези вглядываться в черную мглу. Убедиться в том, что это всего лишь ветер качнул ветку, снова коснуться спиной ствола, прикрыть глаза и вновь раскрыть их от ужаса. Через пару часов такого отдыха мне начало казаться, что я схожу с ума.

И именно в этот момент где-то на периферии слышимости я различил шорох, который на этот раз не мог быть просто звуком ветки, потревоженной ветром, и с треском костра тоже не имел ничего общего. Кто-то шел через лес, раздвигая перед собой ветки с черными листьями. И, кажется, не один. Шаги приближались.

Я повернул голову влево, откуда доносился звук, и зашарил по земле в поисках чего-то, что хотя бы немного сошло за оружие. Под руку мне попалась длинная кривая палка, но я понимал, что она разломится надвое от первого же удара. Я пихнул ее в огонь, надеясь, что при необходимости она сойдет хотя бы за факел. Сперва, услышав шаги, я думал загасить костер, но понял, что они наверняка уже его заметили, а значит прятаться бессмысленно. И мне не хотелось бы остаться совсем без света.

Ближе и ближе. Шарканье нескольких пар ног по ковру из сухих листьев. Идут медленно, но голосов не слышно. Нервы во мне в этот момент словно наматывались на медленно, но неотвратимо крутящуюся катушку. И вот, когда катушка натянула их до состояния гитарной струны, я и увидел их.

Они появились из темноты и встали на краю поляны, уставившись на меня. Три сгорбленные фигуры. Я не мог их разглядеть хорошенько в неярком свете полупогасшего костра, но того, что я увидел, было достаточно, чтобы понять: надеяться не на что. Лица, с которых частично слезла кожа, обнажив гнилое мясо и кое-где грязно-белую кость. Безвольно повисшие тонкие руки. Обрывки одежды, грязные и бесформенные. Зияющие провалы на месте глаз. И при этом они меня видели. Они смотрели на меня, хоть глаз у них и не было, и от этого взгляда хотелось зарыться в землю.

Я не мог заставить себя пошевелиться боялся, что они нападут мгновенно. Я не знал, насколько быстро они могут двигаться. Какие-то остатки оптимизма в моей голове все еще пытались убедить меня в том, что все это не взаправду, что это только игра, что ничего по-настоящему страшного случиться здесь не может. Но глядя в эти черные ямы, я не мог отделаться от мысли: никакая это не игра. Это смерть. Настоящая и окончательная. Смотрит на меня пустым и равнодушным взглядом.

Они неспешно двинулись по краю полянки, обходя меня слева. На то, чтобы напасть с разных сторон, у них, видимо, не хватало ума, но утешение это было слабое. Их движения были хоть и неуклюжими, но осмысленными и целеустремленными. Они знали, что за костром их враг.

Я медленно потянул из костра палку, конец которой уже занялся рыжими языками пламени. Я надеялся, что они боятся огня, раз обходят его, а не ломятся напрямик. Когда ближайший из мертвецов – высокий и худой, как жердь, в обрывка зеленых штанов и с торчащими пожелтевшими ребрами – уже был не дальше трех метров, я выбросил руку с головней вперед, так чтобы горящий конец оказался перед самым его лицом.

Он раскрыл безгубый рот с редкими черными зубами и издал звук, похожий на шипение раздраженной кошки, сделав шаг назад. Двое других, тем временем, подошли ближе, протянув ко мне костлявые руки и растопырив пальцы, некоторые из которых были просто белыми костяными фалангами.

Я вскочил, прижавшись спиной к шершавому стволу дерева и тыкая палкой то в одно объеденное червями лицо, то в другое. Мертвяки отскакивали, шипя и дергаясь, но совсем недалеко. И тут же бросались на меня снова.

Долго так продолжаться не могло. Рано или поздно один из них дотянется до меня, выбьет головню, и тогда… От одной мысли, что будет тогда, я вдруг сам едва не выронил палку. Слишком развитое воображение мгновенно нарисовало мне то, что произойдет дальше: гнилые зубы, впивающиеся в мою плоть, рвущие ее на куски. Мне захотелось упасть на землю, свернуться в позу эмбриона и кричать от ужаса. Я с трудом держал себя в руках, в то же время осознавая, что это уже никак не поможет.

– Помогите! – заорал я. Гулкое эхо разнесло мой крик и затихло где-то вдалеке. Разумеется, никто его не услышал.

Один из мертвецов, словно моя беспомощность его воодушевила, выбросил вперед руку, и я едва успел садануть по ней головней. Он отскочил, яростно шипя, а второй уже наседал на меня, клацая зубами.

– Помогите! – еще громче прокричал я, отчаянно размахивая палкой. Тот же мертвец вновь попытался ее выхватить, и я вновь его ударил, но на этот раз горящая головня отломилась от папки и откатилась чуть в сторону, зашипев во влажной траве. В руках у меня осталась только бесполезная деревяшка. Ноги стали предательски подгибаться. Вот и все.

Отчаянно сжав кулак, я вызвал лезвие, выставив его перед собой, однако мертвых это, кажется, совершенно не впечатлило. Они чуть отступили, похоже, готовясь броситься на меня.

Все дальнейшие события произошли в течение нескольких секунд. Сперва я услышал позади дерева шаги. Моя первая мысль была, что к мертвецам прибыла подмога, однако шаги были совсем не такими, как те, что я слышал перед этим. Это был звук, издаваемый шагами человека, бегущего со всех ног.

Не успел я осознать, что происходит, как прямо возле моего уха раздался взрыв, лишивший меня способности слышать. Голова одного из мертвецов разлетелась, словно выброшенный из окна арбуз, двое других попятились назад. Пространство вокруг меня заволокло серым вонючим дымом.

Неожиданно из облака дыма появилось нечто, что я сперва принял за лопату, и перерубило второго зомби пополам. Затем я увидел фигуру в темном плаще, сжимавшую древко оружия, вроде алебарды. Человек в плаще провернулся вокруг своей оси и нанес удар третьему мертвецу, подрубив ему ноги, а затем вонзил противоположный конец древка ему в голову.

На поляне воцарилась тишина: впрочем, возможно, мне это лишь показалось, так как в ушах все еще стоял противный звон. Остро пахнущий селитрой дым постепенно уносило ветром в сторону сосен. Три полусгнивших тела раскинули руки на земле, не шевелясь, как и полагается мертвым. Человек прислонил свое оружие к стене и откинул капюшон: ему было лет сорок, лицо украшали кавалерийские усы с ранней проседью и какой-то рисунок на лбу: не то татуировка, не то пигментное пятно.

– Ну, привет, – произнес он хриплым голосом. – Чего орешь среди ночи?