Чёрный карликовый тигр

От автора

Известный христианский писатель и философ К. С. Льюис так объяснял, почему он выбрал сказки в качестве формы для целого цикла его книг, получивших мировую известность: «В ней не было ни сложных характеров, ни любовных линий. Жанр, в котором все это отсутствует, — сказка. И как только я понял это, я полюбил саму Форму: ее краткость, строгую сдержанность описаний, ее гибкие традиции, ее непримиримость ко всякому анализу, к отступлениям, рассуждениям и прочей болтовне. Сказки обобщают, оставаясь в то же время конкретными; представляют в осязаемой форме не понятия, а целые классы понятий, они избавляют от несообразностей».

Лучше сказать о том, почему и я также остановился на этом жанре, я не смогу. Я решил написать, что сам вкладывал в сказку «Черный карликовый тигр», потому что восприятие ее первыми читателями было очень разным. Образы, которые появляются в ней, требуют некоторого пояснения.

Крылатый Лев — Ангел-хранитель страны, Древний змей — демон, мучающий эту страну. Их власть в стране зависит от того, в какую сторону уклоняются жители страны. Великий Император не показывается, в этом есть элемент апофатики, непонятно, имеется в виду Бог или же просто более высший Ангел. Остальные: люди, говорящие звери, лепреконы и гоблины — показывают разные типы людей.

Есть параллели с русской историей, в частности, с отречением императора от престола в 1917 году. Тогда тоже были те, кто считал, что, как только Россия перестанет быть монархией, все сразу станет прекрасно. Свою частную волю они ставили на место воли народа, полагая, что им понятнее, как «лучше». В реальности же это стало началом нового периода страданий страны.

Черный Кот — сложный персонаж. В начале сказки он имеет какие-то черты честного государственного служащего, на определенном этапе прельстившегося внешней мишурой, но пока еще наивного, считающего, что от преобразований будет лучше. По мере шагов в эту сторону Черный Кот начинает считать, что преобразования нужны сами по себе. Умерший от горя губернатор Тигр — символ всего благородного, что было в Императорской России, — государственных деятелей, по-настоящему любивших Родину, которые не пережили предательства тех, в ком были уверены. Лепреконы и гоблины, окружающие Черного Кота, показывают, кто именно стоит за революциями, но самим им не дается власть для совершения переворота. Им нужен для этого Черный Кот, имевший власть и авторитет в прежнем мире. Символично, что именно кот должен освободить Древнего змея.

Дальше жизнь героев сказки становится чем-то похожа на жизнь в современной России или послевоенной Америке, во многих других странах. Социальные пороки и преступления множатся по мере удаления жителей страны в сторону греха, они становятся рабами Древнего змея.

Противопоставляется подлинный выбор между добром и злом выбору того или иного политического лидера. Художественно это подчеркивается и некоторыми высказываниями героев, и тем, что выборное законодательство написано на рулоне туалетной бумаги (свитке). Показывается, что выбор жителей страны в пользу Древнего змея вначале кажется более легким и безопасным, но оборачивается множеством страданий, а выбор в пользу Крылатого Льва вначале кажется опасным и невозможным, а оказывается простым и безопасным.

Черный Кот, освободивший Древнего змея, не принимает от него изменения своей сущности — мнимого превращения в тигра, но он принимает от него новое имя, с которым идет через весь период своей жизни во грехе.

Его жизнь и жизнь Желтой Кошки этого периода — жизнь обычных людей, мучимых разными обстоятельствами; ведь тот, кто вершит историю, в сущности, имеет свойственные всем проблемы. С другой стороны, прослеживается путь от добра ко злу и обратно на примере конкретной личности; подчеркивается значение личности для исторического процесса. Один обратившийся помогает обращению многих других, а затем способствует изменению жизни всей страны.

То, что кошка в конце просит большой дом, а кот — парик и камзол, показывает, что, даже достигнув определенных ступеней духовного совершенства, человек не изживает в себе несовершенств своей природы: «всякий человек есть ложь». И то, что Крылатый Лев не отказывает им в этом, говорит о том, что подобные вещи неплохи сами по себе. Но как только период испытаний заканчивается, это приводит к своего рода новым испытаниям…

Закончить послесловие хотелось бы также словами К. С. Льюиса: «В идеале сказка может дать даже больше. Благодаря ей мы приобретаем новый опыт, потому что сказки не „комментируют жизнь“, а делают ее полнее. Конечно, я говорю о жанре вообще, а не о моих собственных книгах».