Черный лед

Глава 6

Хлоя проснулась мгновенно, как только машина остановилась у маленького придорожного кафе. Она понятия не имела, сколько проспала, но все еще не могла поверить, что позволила себе такое, будучи запертой в тесном пространстве с Бастьеном Туссеном. Должно быть, так сработал инстинкт самосохранения.

– Выходите, – сказал он, даже не подумав заглушить двигатель. – Это в высшей степени скучный маленький городок Сент-Андре. За углом есть маленькая книжная лавка, а если вы измените свое мнение насчет ленча, сможете поесть в этом кафе. Я вернусь через пару часов.

– Вы вернетесь? Куда вы едете?

– У меня есть еще дела. Если вы рассчитывали на мою компанию, к сожалению, должен вас разочаровать, но некоторые вещи требуют моего внимания…

– Я не разочарована, – ответила Хлоя, чувствуя странное раздражение. За ветровым стеклом небо было темным, затянутым тучами, а город выглядел сиротливо маленьким и унылым. – Вы уверены, что в том магазине найдется все, что мне нужно? Городок слишком мал.

– Не имеет значения. Хакиму вообще не до книг – он просто хотел избавиться от вас на несколько часов. От меня тоже. Я уверен, что он даже не взглянет на то, что вы привезете.

Хлоя уставилась на него:

– Не понимаю.

– Что тут понимать? Таким образом он убьет двух зайцев одним выстрелом. – Его руки уверенно лежали на рулевом колесе. Красивые руки. Даже с обручальным кольцом на пальце.

Она открыла дверь и выскользнула из низко сидящего авто. Температура резко упала, поднялся ветер и погнал опавшие листья вдоль узкой мостовой.

– Два часа? – переспросила она, взглянув на часики.

– Примерно.

И в ту же секунду, как она вышла из машины, он рванул с места со всей возможной скоростью и исчез вдали.

Было уже больше часа – судя по скорости, с которой Бастьен водил машину, он должен сейчас быть где-то на полпути до Марселя. Хлоя пожалела об отсутствии зонтика – погода становилась все мрачнее с каждой минутой.

И все-таки к лучшему, что он уехал. Его присутствие нагоняло на нее беспричинную нервозность, и ей это вовсе не нравилось. Обычно мужчины предсказуемы: что вы видите, то и получаете. Но Бастьен принадлежал к какой-то совсем иной породе людей. Она ни в чем не была уверена, если это касалось его, – его национальность, его бизнес, даже его то возникающий, то пропадающий интерес к ней – все это оставалось загадкой. Единственное она точно знала – водит он слишком быстро. И пахнет слишком хорошо.

Сначала Хлоя направилась в книжный магазин. Как бы там ни было, но она никак не могла отказаться от поручения Хакима на том основании, что оно было фальшивым: она в любых обстоятельствах оставалась добросовестным работником. Указанное место оказалось трудно найти: ей пришлось спрашивать дорогу у пожилой женщины с кислой миной на лице, которая определенно не ответила бы ей на английском, даже если бы понимала его. К счастью, Хлоя знала, что у нее превосходное французское произношение – результат обучения с детского сада при частной школе для девочек, куда ее отправили родители. Она походила скорее на бельгийку, нежели на француженку, но это было более приемлемо, чем низкое американское происхождение.

Книжный магазин оказался в таком жалком состоянии, как она и ожидала. Он был забит остатками какой-то старой профессорской библиотеки, и некоторые названия были настолько невразумительными, что она и перевести-то их не могла. Разумеется, все это было на французском, и ни одной книги в суперобложке. Должно быть, они все были изданы до войны.

Все-таки Хлоя подобрала и купила пару романов. Если они не подойдут франкоговорящим гостям Хакима, она прочитает их сама. Затем она направилась в кафе. Возможно, поблизости найдется газетный киоск – глянцевые журналы вместо книг вполне могли бы скрасить скуку бакалейщиков в перерывах между торговыми переговорами.

Но киоска не оказалось, и даже газет не продавали в неряшливой крохотной забегаловке. Но по крайней мере, там была еда, а к этому времени Хлоя уже умирала от голода.

Она заказала багет и сыр, запив еду глотком крепкого кофе вместо вина, которое обыкновенно брала к обеду. В ее планы не входил алкоголь, пока она не выполнит эту странную работу, на которую заманила ее Сильвия. И чем скорее она отделается и вернется в свою крошечную квартирку, зажав в кулаке пачку евро, тем счастливее будет.

Обед она растягивала сколько могла, то и дело поглядывая на часы. Было уже около двух – наверняка Бастьен вот-вот появится. Хоть бы успел вернуться до дождя.

Она оплатила счет и вышла, высматривая на улице знакомый «порше». Улицы были пустынны, ветер трепал юбку вокруг ее ног, а когда она попыталась зайти обратно в кафе, наткнулась на плотно закрытую дверь и табличку «Закрыто» на французском, выставленную в окне.

И в то же мгновение на нее упала первая капля дождя, а за ней другая. Надеясь пересидеть в кафе, она забарабанила в дверь кулаками, но ее игнорировали. Похоже, в списке интересов хозяев клиенты стояли отнюдь не на первом месте, и люди внутри попросту ее не слышали. Или же притворялись, что не слышат.

Хлоя опять побежала в книжный магазин, но, как ни торопилась, там тоже успели закрыть и запереть дверь. Она нырнула под навес над входом и стояла там, вздрагивая от холода и кутаясь в пальто, а мелкие капли дождя собрались вокруг сплошной туманной завесой. Город был настолько мал, что других общественных зданий она вообще не увидела. Почта к полудню была также закрыта, а есть ли здесь еще магазины, она не знала.

Зато в поле ее зрения оказалась старая церковь. Хлоя почувствовала угрызения совести: чтобы в кои-то веки зайти наконец в церковь, ей понадобилось искать укрытие от ледяного дождя, – но выбора у нее не было. Церковь стояла на углу центральной площади – оттуда ей даже легче будет поглядывать, не возвращается ли Бастьен, и там наверняка теплее, чем снаружи.

Но там тоже было заперто. Да что, черт возьми, это за город, где запирают церковь?! А если бы она была несчастной грешницей, жаждущей исповедаться или погрузиться в молитву?

Собственно, по церковным канонам она и была несчастной грешницей, хотя уже много месяцев как ей не выпадало случая как следует согрешить. Но этот маленький город явно не страдал святостью. Она поплотнее прижалась к церковной двери, пытаясь уберечься от дождя, и смотрела, как стучат по мостовой капли, сбегая ручейками меж булыжниками, которые прекрасно выглядели со стороны, но на которых она чуть не сломала себе лодыжку. Стало еще холоднее, и Хлоя, дрожа, обхватила себя руками. И в довершение всего она вдруг осознала, что где-то по пути потеряла купленные книги.

– Сукин сын, – пробормотала она, но остановилась, вспомнив, где находится. Только этого ей не хватало для полного счастья. Бастьен уехал сто лет назад, а с ее везением он может и не вернуться. Она застрянет в этом враждебном безымянном городке, умрет от пневмонии, и Сильвия подберет себе новую соседку.

Сквозь завесу дождя вспыхнули огни, осветив ее, скорчившуюся у дверей. «Порше» затормозил перед ней, а она так и осталась стоять неподвижно, когда Бастьен опустил окно.

– Виноват, задержался, – сказал он, даже не потрудившись добавить виноватую нотку к голосу. – Я ведь говорил – надо было взять с собой зонт.

– Сволочь, – пробормотала она, наконец дойдя до предела. Схватив туфли, которые сняла раньше, она опять вышла под дождь, забралась на переднее сиденье и принялась трясти головой, разбрызгивая с волос воду не хуже промокшей собаки.

Бастьен не стал протестовать, чем лишил ее половины удовольствия.

– Виноват, – повторил он. – А где книги?

– Потеряла.

– Вы в полном беспорядке, – заявил он, критически ее оглядывая. – Эта одежда уже никуда не годится.

Тонкая шелковая блузка прилипла к ее груди, к бюстгальтеру, который был ей слегка мал, и она принялась отдирать ткань от кожи. Сильвия всегда любила эту блузку – так пусть это будет ей за то, что она втянула ее в этот кошмар.

– Вы замерзли, – отметил он.

Хлое пришло в голову сразу несколько ответов, в основном одинаково начинавшихся, но она справилась с соблазном выговориться.

– Да, я замерзла, – подтвердила она и потянулась, дрожа, за ремнем безопасности. Ее руки слишком сильно тряслись, чтобы она могла застегнуть его, и, в конце концов оставив эту мысль, она откинулась на кожаном сиденье, надеясь в душе, что влага и его испортит.

Бастьен не заводил машину – он смотрел на нее. Или, по крайней мере, ей казалось, что смотрит. Внутри машины, стоящей под проливным дождем, было очень темно, а он не включал свет.

– Хотите поехать в отель и избавиться от этих мокрых тряпок? – Точно так же он мог бы спросить, хочет ли она мороженого – до того небрежен был его голос.

– Нет уж, – язвительно отрезала она. – Просто включите печку, и будет нормально.

Он завел машину и помчался по дороге с той же самоубийственной скоростью, что и прежде, но на этот раз было темно, хлестал ливень, а Хлоя не пристегнула ремень безопасности. «Порше» мог быть отличной машиной, но его система отопления оставляла желать лучшего, и полчаса спустя Хлоя все еще мерзла, вцепившись в незастегнутый ремень, потому что хотела сохранить хоть малый шанс выжить, если Бастьен в своей бешеной спешке перевернет их.

Снаружи к этому времени сгустилась непроглядная тьма не только из-за дождя, но и из-за позднего времени, и Хлоя пыталась поудобнее устроиться на сиденье, надеясь, что Бастьен позабудет о ее существовании, и слегка злясь, что он действительно о ней забыл, – когда он вдруг резко затормозил, и машина пошла юзом по мокрой мостовой, пока почти не уперлась в живую изгородь.

Дорога была слишком узкой, чтобы парковаться у обочины, но за все время поездки им не встретилось ни единой другой машины. Отчего, когда Хлоя об этом подумала, ей на самом деле стало еще неуютнее. Она была одна на темной дороге с мужчиной, которого не знала и которому не доверяла.

На этот раз он включил подсветку приборного щитка, и она отбросила в тесное пространство резкую и безжалостную тень. Бастьен больше не выглядел очаровательным и элегантным. Он выглядел опасным.

– Какого черта вы там возитесь? – буркнул он.

– Пытаюсь застегнуть ремень безопасности. – К несчастью, голос ее слегка дрожал от холода. – Вы водите слишком быстро.

– Идиотка! – сквозь зубы прошипел он и зачем-то протянул руку за спинку сиденья. Его напряженные мышцы в этот момент слегка задели ее тело, и она задержала дыхание, пока он не отодвинулся. В руке его оказалась белая рубашка, и, прежде чем Хлоя сообразила, что Бастьен собирается делать, он зажал в сильных пальцах ее подбородок и принялся оттирать ее щеки мягкой тканью.

– Вы похожи на енота, – невозмутимо заявил он. – Макияж потек по всему лицу.

– Прекрасно, – пробормотала Хлоя, потянувшись за рубашкой. – Я сама справлюсь.

Он отдернул рубашку, чтобы она ее не достала, и приказал:

– Сидите спокойно.

Бастьен стал на удивление осторожно промокать тканью кожу вокруг глаз. От рубашки исходил ускользающий аромат его одеколона, сигарет, которые он вроде бы не курил, ни с чем не сравнимый запах его кожи. Почему она уже знает, как пахнет его кожа?

Он бросил рубашку ей на колени, но подбородок не отпустил.

– Так. Уже намного лучше. Теперь лицо у вас просто странное и испачканное. Они там уверены, что мы провели этот день в постели. Именно это мы, наверное, и сделали бы, не будь вы такой американкой.

Хлоя попыталась резко освободиться, но он держал ее с большей силой, чем ей казалось.

– Но не сделали.

– К нашему общему стыду. Вы разочарованы? Мы можем сделать крюк на обратном пути – Хакиму не будет до нас дела, пока он нас не увидит.

– Нет, спасибо. – Она постаралась произнести это со всей вежливостью, которую позволило ее воспитание.

Бастьен не шевельнулся, но не отпустил ее подбородок, и его темные, почти черные глаза вглядывались в ее глаза, как будто он изучал что-то в их глубине. Хлоя ничего не могла видеть в его глазах, но дыхание ее внезапно прервалось, и она поняла, что сейчас должно произойти.

– Это ошибка, – тихо произнес он.

И прежде чем она успела переспросить, о чем речь, поцеловал ее, а его длинные пальцы крепко удерживали ее лицо, пока он припадал к ее рту своим.

Не зря это зовут французским поцелуем – было последней связной мыслью Хлои. Бастьен был непревзойденным мастером, он начал с легчайшего прикосновения к ее губам, затем стал нежно водить по ним языком. Хлоя знала, что должна его оттолкнуть, но только приоткрыла рот, понимая, что совершает величайшую глупость.

Но какой вред может причинить поцелуй? Особенно поцелуй, исполненный столь талантливо. В тесной кабине «порше» у них вряд ли получится что-то большее, а сразу по возвращении в замок ей стоит только сделать усилие – и она будет держаться от него на расстоянии. Так почему бы ей просто не расслабиться на кожаном сиденье, не позволить ему целовать ее, медленно, эротично, теперь уже слегка прикусив и потянув ее нижнюю губу, отчего у нее вырвался тихий стон.

Бастьен поднял голову; его глаза мерцали во тьме.

– Тебе это нравится, Хлоя? Ты можешь сама поцеловать меня.

– Я… я думала, мы решили, что это неумная идея, – запинаясь, проговорила она. Ей казалось, что она дрожит от холода, но на самом деле внутри нее разгорался жар.

– Неумная, – согласился он, касаясь губами впадинки у нее под ухом. – Но умные идеи – они такие скучные…

На этот раз он поцеловал ее страстнее, и теперь это уже не было нежным соблазнением. Теперь это было требование, неумолимое требование, которому она жаждала подчиниться.

Рука Бастьена легла на ее бедро и проникла под измятую шелковую юбку, и его прикосновение жгло, точно пламя; язык пламени лизнул ее. Она хотела остановить его, но рука отказалась ей подчиняться. Она смогла лишь прижать его руку к своим бедрам, отчего ей едва ли стало легче.