Чёрный помидор

Глава третья Мисти и Кристи

Артём – как и всегда – опаздывал. Что поделать, коль эта неприятная особенность была ему свойственна, начиная с самого юного возраста. Он опаздывал – в хронологическом порядке – в школу, на занятия в театральной студии, на свидания с девушками, в военное училище из «увольнительных», на Службу (отдал несколько лет жизни легендарному российскому ГРУ), а также на важные бизнес-встречи – уже после выхода в отставку в майорском звании – с действующими и потенциальными клиентами…

Нехорошая такая особенность, спора нет. Особенно учитывая его многолетнюю профессиональную деятельность. Рассеянный и не дисциплинированный Мистификатор? Нонсенс какой-то. Ведь, именно вдумчивая и многогранная подготовка, как известно, и является крепким залогом предстоящего успеха любой, даже мало-мальски серьёзной мистификации. Не говоря уже о скрупулёзном и планомерном исполнении всего задуманного…

Чем же Мисти компенсировал эту свою хроническую забывчивость-рассеянность? Во-первых, различными смелыми, безрассудными и талантливыми импровизациями. Во-вторых, потрясающей природной интуицией. В-третьих, нехилой коммуникабельностью: это в том смысле, что являлся «компанейским парнем» и имел – везде и всюду – немыслимое количество закадычных друзей-приятелей. Из нетленной серии: – «Не имей сто рублей, а имей сто друзей. А ещё лучше – пару-тройку тысяч. Причём, во всех-всех социальных слоях общества. Да и зарубежные дружбаны, ей-ей, не будут лишними…».

Мелодично и настойчиво запиликал тоненький зуммер. Артём, уверенно управляясь с автомобильной баранкой левой рукой, правой достал из кармана летнего светло-бежевого пиджака крохотный тёмно-зелёный мобильный телефон (один из четырёх разноцветных), и поднёс его к уху.

– Ты, Мисти, свин, – известил ехидный женский голосок. – Причём, законченный, гадкий и неисправимый.

– С чего бы это, вдруг?

– С того самого…. Кто мне клятвенно обещал, что больше не будет, находясь за рулём, разговаривать по мобильнику? Я же всё слышу.

– Был неправ, – плавно нажимая подошвой ботинка на педаль тормоза, повинился Артём. – Уже останавливаюсь.

– Не нукай, не запряг, – тут же посуровел женский голос.

– Я знаю. М-м-м…

– Не мычи. Тебе это совершенно не идёт.

– Хорошо, не буду.

– Ладно, верю…. Твоя секретарша сообщила по электронной почте, что ты меня искал.

– Искал, конечно, – смущённо шмыгнул носом Артём. – Ты же, Кристи, номер мобильника сменила.

– Сменила, ясен пень. Как же иначе? Мы же с тобой – в смертельной ссоре…. Не забыл, надеюсь?

– Да, помню я, помню. Теперь-то номер на экранчике высветился. Уже хорошо…

– Чего надо? – нетерпеливо поинтересовалась Кристина. – Говори, пока я добрая.

– Тут такое дело, – обрадованно зачастил Артём. – Пусть завтра твои «топтуны» дежурят в садоводстве «Дружное». Примерно с девяти утра, хотя, могут и пораньше подъехать. В том плане, что сразу несколько крепких мобильных групп. Одна – возле главного въезда. И ещё парочка – где-нибудь внутри садоводческого массива.

– Зачем?

– Вы же хотите взять Бугая с поличным? Типа – на «схроне с наркотой»?

– Не то, что – «хотим». Генерал приказал. В противном случае грозит погоны сорвать с плеч.

– Вот и я о том же самом толкую…. Завтра Бугай заскочит в «Дружное» в районе десяти утра. И не просто так – «заскочит», а сразу же направится к дому, где оборудован тайник. Вам, служивые, останется только не спугнуть его. То есть, аккуратно проследить, окружить и «взять тёпленьким»…. Только не надо, ради Бога, «вести» его от городской квартиры. Сам доедет до места назначения, не маленький. И шлагбаум на въезде в «Дружное» – чтобы не случилось – опускать не надо: пусть все желающие выезжают-заезжают. А, вот, мобильный телефон фигуранта и дальше прослушивайте. Лишним, пожалуй, не будет. Ничего хитрого, между нами, девочками, говоря. Благодарностей не надо.

– Надеюсь, никаких…э-э-э, избыточно-криминальных штуковин не предвидеться? – женский голос заметно потеплел.

– Не «экай». Тебе это совершенно не идёт.

– Хорошо, учту…. Надеюсь, что всё произойдёт в рамках действующего российского Законодательства?

– Грубых нарушений не будет, – заверил Артём. – Почти. Обещаю.

– Понятное дело…. А сам-то будешь на объекте?

– Конечно. Надо же будет проставить жирную финальную точку…. Ну, что? Прощаемся? До завтра?

– До завтра…. Мисти.

– Я здесь.

– А куда ты сейчас едешь?

– В офис. Бухгалтерша Катерина попросила объявиться, мол, надо срочно подписать какие-то важные официальные бумаги. Правда, уже почти на полтора часа запаздываю.

– Понятно.

– У тебя всё?

– Всё…. Мисти.

– Я здесь, Кристи.

– Спасибо за «футбольный розыгрыш». Классно получилось.

– Я старался. «Зенит», как-никак.

– Теперь точно – всё. До завтра…

Кристина Николаевна Панченко (она же – «Кристи»), являлась любимой девушкой Артёма. Вернее – уже на протяжении шести с половиной лет – его гражданской женой. Уточняю, обожаемой, верной и любящей гражданской женой.

Почему же они до сих пор не оформили свои семейные отношения в официальном, так сказать, порядке? Риторический вопрос. В том плане, что ответа на него не знал никто, включая самих Мисти и Кристи.

– Милый, когда же мы поженимся? – сытой и довольной кошкой мурлыкала (после очередного долгого и успешного секса), Кристина. – Не молчи, пожалуйста. Ответь.

– Когда-нибудь – это точно, – неохотно бурчал Артём. – Куда же я от тебя, такой страстной и заводной, денусь? Поженимся, не вопрос. Только потом. Попозже…

– Когда конкретно?

– Не знаю. Не готов я пока. Дел много…. Впрочем, есть одна перспективная идея.

– Давай, излагай.

– Вот, когда ты меня серьёзно разыграешь, то есть, «замистифицируешь», так сразу же в ЗАГС и пойдём. Сразу же. Без пошлых споров, всяческих заминок и дурацких отползаний…. Договорились?

– Замётано…

Естественно, что Кристи неоднократно пробовала разыграть гражданского супруга.

Например, поздним вечером начинал требовательно и настойчиво трезвонить один из «секретных» мобильников Артёма. Он, естественно, предварительно нажав указательным пальцем на «зелёную трубочку», подносил аппарат к уху и извещал:

– Здесь Мисти.

– Здесь Медведев, – отвечал из мобильника мужественный голос российского Премьер-министра. – Доброго вечера, уважаемый Артём Андреевич.

– И вам, Дмитрий Анатольевич, не хворать, – осторожно и обтекаемо отвечал Артём. – Рад вас слышать.

– У меня, Артём Андреевич, просьба к вам будет.

– Постараюсь быть полезным.

– К сожалению, о таких вещах не принято говорить по телефону, – в голосе собеседника явственно проявлялись загадочные нотки, напоминавшие о существовании такого сурового термина, как – «Государственная тайна». – Не могли бы вы подъехать – на пару дней – к нам в Москву?

– Хорошо, не вопрос. Когда?

– Например, послезавтра утром. Берите билет на скорый поезд, отправляющийся из Санкт-Петербурга в двадцать три сорок пять, и приезжайте. На перроне вас встретят.

– Договорились.

– До встречи, Артём Андреевич…

Мисти, отключив мобильник, просил:

– Дорогая, посмотри на меня, пожалуйста.

– А? – неохотно отрывалась от прочтения очередного «дамского» романа Кристина. – Что-то случилось?

– Пока, слава Богу, ничего. Просто посмотри мне в глаза.

– Смотрю…

– Ещё смотри. Пристальней, внимательней…. Ага, взгляд-то дрогнул и слегка вильнул. А на губах промелькнула смущённая улыбка…. Значит, очередная попытка розыгрыша?

– Не понимаю, Мисти, о чём ты говоришь…

– Всё-то ты прекрасно понимаешь, красавица. Попытка-попытка. Причём, без всяческих сомнений. Зачем же отрицать – очевидные вещи? Кстати, а что это за мужик говорил голосом Дмитрия Анатольевича?

– Знать не знаю.

– Кристи, колись по-хорошему, – хмурился Артём. – Ты же знаешь, что я – самый ревнивый мужчина на этом Свете. Могу и глупостей наделать…. Итак, кто это был?

– Валерий Пономаренко.

– Один из двух знаменитых братьев-пародистов?

– Ага.

– И что у тебя – с этим пародистом-артистом?

– К сожалению, ничего, – вздыхала Кристина. – В прошлом году Валерий Сергеевич был в Санкт-Петербурге на гастролях, а в гостинице у него украли ноутбук и диктофон. Наш отдел, как и полагается в таких случаях, занимался расследованием. Вора, конечно же, поймали, а украденные вещи вернули хозяину. Валерий был очень рад и, буквально-таки, рассыпался в благодарностях, мол: – «Если будет нужна помощь, то смело обращайтесь…». Вот, я и обратилась. Почему бы, собственно, и нет? Больше ничего, клянусь, не было…

Да, Кристина Николаевна работала в питерской полиции. Вернее, служила – в высоком майорском звании – в ГУВД Санкт-Петербурга. А ещё вернее, возглавляла один из важных и полузасекреченных отделов данного ведомства.

Отдел имел очень длинное и слегка запутанное название, поэтому в повседневном обиходе его именовали коротко и непритязательно – «Шишка», его сотрудников – «шишкарями», ну, а саму Кристину, соответственно, «главной по шишечкам». Юмор такой специфический у нынешних питерских полицейских. Ничего не попишешь…

Причём здесь – «шишки»? А это имелись в виду так называемые «VIP-персоны»: депутаты, чиновники высокого ранга, олигархи всех мастей, крупные бизнесмены и банкиры, иностранные дипломаты, известные спортсмены, артисты и кинорежиссеры. Мол, если с этими важными персонами, вдруг, случалось что-то негативное (ограбления там, квартирные кражи, а также всякие неприятные автопроисшествия), то на сцену – всегда и неизменно – выходили бравые сотрудники «Шишки». Естественно, во главе с симпатичной майоршей Кристиной Панченко…. Или же, к примеру, уважаемый вице-губернатор города пишет заявление: – «По словам двоюродной сестры моей тёщи, за ней установлена слежка. Прошу срочно разобраться с этим вопросом…». Понятное дело, что и эти склочные моменты приходилось тщательно и всерьёз отрабатывать. Никуда не денешься. Служба…

Может, это пикантное обстоятельство и препятствовало заключению официального брака? Жена, мол, стоит-бдит на страже Закона, а муж (мистификации – дело такое), постоянно ходит по грани нарушения этого самого Закона? А частенько (к чему скрывать?), и за означенную грань ненароком заглядывает? Может, и так. Философская субстанция, она дама вредная: до ужаса неверная, всклокоченная и мутная.

Впрочем, иногда Мисти и Кристи приходилось работать (в неофициальном порядке, естественно), совместно. Ну, это когда клиенты одного являлись подопечными-фигурантами другой. И ничего, знаете ли, работали-сотрудничали, даже не смотря на кардинально-разные цели и задачи. Причём, всегда – на удивление – успешно и плодотворно сотрудничали. И, заметьте, без всякой заумной философии. Чисто на высочайшем (пусть и идеологически-разном), профессионализме…

А ещё они были очень разными. То бишь, отличались друг от друга – комплекциями, характерами и темпераментами – как задумчивые и спокойные антарктические льды от весёлого пламени легкомысленного походного костра.

Кристи (двадцативосьмилетняя блондинка с волнистыми ухоженными волосами до плеч), внешне выглядела девчушкой хрупкой и тщедушной: сорок восемь килограмм веса, метр пятьдесят девять сантиметров роста. При этом, она была очень разумной, целеустремлённой, памятливой, чуть-чуть скрытной, ехидной, язвительной, собранной и – временами – достаточно жёсткой.

Мисти (будучи на двенадцать с половиной лет старше своей гражданской супруги), являлся мужчиной видным и представительным: рост имел под метр девяносто пять, а весил почти центнер. Но только центнер практически без грамма жира – сплошные жилы и мускулы. И постоянно брился на лысо, чтобы внешность – с помощью многочисленных париков – сподручней было изменять. Да и разномастные накладные бороды с усами носил постоянно…. Ещё он был забывчивым, меланхоличным, не в меру мечтательным, разговорчивым (в чём уже успел убедиться талантливый чилийский футболист Диего Лагос), очень общительным и – время от времени – бесшабашно-сумасбродным. А так же славился – в узких и широких кругах – полным отсутствием чувства юмора.

Антиподы, конечно, притягиваются. Спора нет. Но иногда и ссорятся: всерьёз и в дым, даже разъезжаясь по разным квартирам.

Вот и на момент этого повествования они находились в серьёзной ссоре: Кристи уже целых полторы недели жила в родительском доме, наслаждаясь заботой и опекой соскучившейся матушки.

«Она, понятное дело, наслаждается», – ворчал про себя Артём. – «Как же, никаких тебе бытовых забот-хлопот. Мамочка и папочка (генерал-лейтенант ВДВ в отставке, надо заметить), все пылинки сдувают и без устали вьются вокруг обожаемой дочурки…. А я, вот, скучаю. Скучаю и скучаю. Всё скучаю и скучаю. Ночами плохо сплю. И магазинные пельмени с сосисками уже слегка поднадоели. И чистые носки давно закончились. И глаженые рубашки…».

Какое отношение эта ссора имела к событиям, запланированным на утро следующего дня?

Самое прямое. Докладываю.

Две недели тому назад (за несколько дней до означенной ссоры), доблестная питерская полиция проводила плановый рейд по ночным городским клубам – в плане выявления несовершеннолетних лиц, не имеющих права выходить из дома в ночное время без сопровождения родителей, а также запрещённых наркотических средств. Как легко догадаться, и то, и другое было обнаружено. В том числе, и развесёлая компания малолеток, находившихся под крепким «кайфом». И всё бы ничего, дело-то насквозь обычное – по нашим временам мутным. Вот, только несознательные подростки оказались классическими представителями пресловутой «золотой молодёжи», то бишь, сыновьями и дочерями отечественной бизнес-политической элиты: депутатов, высокопоставленных чиновников, банкиров и крупных бизнесменов. А в качестве «наркотических веществ» фигурировал высококачественный колумбийский кокаин, а не какая-нибудь там задрипанная анаша.

Разразился грандиозный скандал? До самых небес? Не смешите, право. Просто к разбору этого досадного происшествия подключили «Шишку» и, собственно, на этом всё. В том смысле, что началась обычная серо-жёлтая и вязкая рутина. По-тихому, естественно, началась. Как и полагается, когда дело касается уважаемых и обеспеченных персон.

Во-первых, были проведены профилактические беседы со случайными свидетелями, работниками конкретного ночного клуба и полицейскими, участвовавшими в данном «виповском» задержании. Грамотные и вдумчивые такие беседы, мол: – «Молчание – золото. А длинный и болтливый язык – злейший враг твой…». Во-вторых, с представителей «золотой молодёжи» были получены (в присутствии ушлых и авторитетных адвокатов, ясен пень), письменные объяснения и заверения – «что такого больше не повторится…». После чего юношей и девушек отпустили на все четыре стороны (даже с возможным отъездом заграницу – на релаксацию и спокойствия ради). В-третьих, генерал-лейтенант Костин, Начальник питерского ГУВД, строго-настрого велел, мол: – «Пресечь – в самые короткие и сжатые сроки – канал поставки в наш город этого мерзкого кокаина. А также и всех прочих «элитарных» наркотиков. Дело-то, братцы мои, насквозь политическое. Беречь нам надо молодые кадры. Беречь, роздыха не зная…. Майор Панченко, специально для вас поясняю. Необходимо найти и взять конкретного дилера. И не просто так – «взять», а с крепкой и бронебойной доказательной базой. Чтоб до конца текущего месяца всё было – «чикитон». Выполнять, моржову мать…».

На конкретного дилера, проведя соответствующие оперативные мероприятия, «шишкари» вышли достаточно быстро: Бугаёв Виктор Петрович, 1984-го года рождения, менеджер по оптовым продажам цитрусовых фруктов и бананов, профильная кличка – «Бугай». Выйти-то вышли, а вот с «крепкой доказательной базой» откровенно не заладилось: затаился осторожный Бугай после досадного происшествия в ночном клубе, на дно, гнида, залёг, образно выражаясь.

Удалось, конечно же, выяснить, что свой «наркотический схрон» Бугай держит в арендованном доме, расположенном в пригородном садоводстве «Дружное». Да толку от этого было – полный и безрадостный ноль. Современные отечественные садоводства – это такие «государства в государстве». Причём, «государства» откровенно-анархической направленности. Ну, не присвоили консервативные российские законодатели садоводствам статуса – «населённые пункты и поселения». Поэтому и все отечественные чиновники относились и относятся к садоводствам сугубо наплевательски, мол: – «Эти объекты не входят в сферу нашей ответственности…». Полицейские, пожарники и врачи? Наезжают изредка, не без этого. Но только в экстренных случаях-ситуациях: когда преступление уже совершено, больной умер, а ветхие домишки догорают…. Бардак и бедлам, короче говоря. Какой, уж, тут учёт проживающих «по факту» и наезжающих время от времени, никаких концов не найдёшь. Замучаешься пыль глотать. Тем более что в «Дружном» насчитывалось порядка шести с половиной тысяч садовых участков…. Установить нужный дом всё тем же оперативным путём? Пробовали, понятное дело. Но ничего путного не получилось: то ли тамошние старушки окончательно утратили бдительность, то ли осторожный Бугай наезжал в «Дружное» сугубо в загримированном виде. Да и очень осторожно, честно говоря, пробовали, боясь вспугнуть фигуранта…

Как же в такой ситуации можно было не помочь любимой девушке? Особенно, если находишься с ней в ссоре, но очень хочешь (до повышенного сердцебиения), помириться?

Вот, Мисти, немного пошевелив мозгами, и придумал одну простенькую, но весьма элегантную и действенную комбинацию…

На вершине плоского холма вовсю гулял холодный северо-восточный ветер, наполненный чуть горьковатым дымным привкусом.

Здесь было пусто, голо и неуютно: никаких тебе деревьев и кустарников, лишь только чёрно-серые камни, поросшие – местами – буро-зелёными мхами и жёлто-фиолетовыми лишайниками.

А ещё на вершине, в самом её центре, присутствовал трёхметровый деревянный Идол, вырезанный – в незапамятные Времена – из ствола толстенной алтайской лиственницы. Величественный истукан был вкопан в землю и для пущей надёжности обложен – в несколько плотных рядов – крупными разноцветными валунами.

«Всё в этом призрачном Мире – суета и тлен», – пристально вглядываясь деревянными глазами в суровые алтайские дали, несуетливо размышлял Идол. – «Всё-всё-всё. Без единого исключения…. Зачем, спрашивается, спешить куда-то, если, мол, «и это пройдёт»? Незачем, ясен пень…. Всё пройдёт: и печаль, и радость. Всё пройдёт, так устроен Свет…. Ага, людишки двигаются-перемещаются со стороны урочища Кангай. Глупые-глупые-глупые людишки. А ещё и очень-очень беспокойные. Не сидится им, понимаешь, на одном месте. И не лежится. И не стоится. Всё ищут чего-то. Всё бредут куда-то. Чудаки законченные и неисправимые. Мать их всех растак…».

Деревянный Идол – думал-размышлял?

Ну, да. А что тут, собственно, такого?

В «сильных» аномальных зонах всякое бывает-случается. Всякое-всякое-всякое…