Черный Шаман

ГЛАВА 3

Они встретились на рассвете, на вертолетной площадке группировки. Площадка была скрыта высоченным бетонным забором, чтоб не мог сунуть нос ни один местный. Из приземистого ангара, взрыкивая двигателем, выкатился тягач, транспортирующий потрепанный Ми-66 с намалеванным на борту дагонским флагом, и одновременно с этим Вадим спрыгнул с подножки джипа.

От других машин к вертолету уже шли два человека в такой же, как у него, экипировке без знаков различия. Двое из тройки диверсантов напоминали земных солдат только белым цветом кожи – никаких опознавательных знаков на форме не было. Третьим был негр.

– Ну, это самое... с богом, сержант, – сказал Петунин, слегка приобнимая Вадима и хлопая его по плечу. – Вернешься – к ордену представлю, – с невеселым смешком добавил он, но Вадим не оценил шутки. – А не вернешься, так уж наверняка.

– Я вернусь, – повторил он слова, когда-то сказанные Эльзе, и двинулся к допотопному летающему монстру.

Мысли у него в голове бродили не самые радостные. По его мнению, отправлять диверсионную группу в вертолете, который сперва должен обстрелять оружейные склады мятежников – верх бестолковости. Диверсантам нужна скрытность, а штурмовик наведет шороху – мама не горюй! С другой стороны, так же могут думать люди Черного Шамана. И, стало быть, не сообразят, что штурмовик вдобавок доставил отряд беспощадных ночных убийц.

Нет, все равно ерунда! А для чего взяты бойцы из разных подразделений? Может, для того, чтобы связать все три стороны KFOR круговой порукой? Н-да, похоже, дела и впрямь идут отвратительно, раз командование миротворцев устраивает авантюры, больше похожие на клоунаду, чем на боевую операцию. Или все еще хуже, и дебилизм задания объясняется тем, что у военного руководства от либерийской жары мозги превратились в кисель.

Троица встретилась уже на борту вертолета, замаскированного под машину Правительственных войск Дагона. Ни цветом, ни опознавательными знаками «вертушка» не отличалась от тех развалюх, что до сих пор эксплуатировались местной армией.

– Вадим! – весело вскричал черный боец, и только тут сержант понял, что перед ним Ирвин Хэмпстед собственной персоной. Афроамериканец задорно скалился. – Извини, кока-колы не захватил.

– Ничего, – улыбнулся Вадим. – В ручье пойло не хуже. У меня и таблетки есть.

Вторым напарником оказался рослый и загорелый, как все тут, француз по имени Люсьен. Это и был снайпер. Впрочем, вид у него был настолько добродушный, что казалось, надень он рясу – и готов кюре в каком-нибудь деревенском приходе.

Разговаривать в ревущей машине было несподручно, и все трое прижались к мутным иллюминаторам. Солнце уже показалось над джунглями, и чувствовалось, что сегодня оно будет таким же свирепым, как всегда.

– Поехали! – крикнул пилот по-русски и плавно поднял машину.

Круто развернувшись на высоте в десяток метров, Ми-66 рванулся к реке. Лететь предстояло над нею. Внизу мелькнули задранные лица военных, некоторые махали вслед вертолету.

Но Вадим этого уже не видел, сосредоточившись на проносящемся внизу пейзаже. Последние халупы нищеты быстро кончились, машина снизилась до нескольких метров и вырвалась на простор. Ширина реки тут была метров тридцать, и заросли сплошной стеной подступали к ней. Только кое-где мелькали делянки земледельцев, но и они быстро сошли на нет.

Вадим осмотрелся. Судя по всему, Ми-66 оставался обычной машиной только снаружи. Внутри он был значительно усилен, причем не только броневыми конструкциями, но и путем навески дополнительного вооружения. Слева располагалась турель пулемета, а справа малокалиберная пушка, управляемая из кресла второго пилота. Прямо посреди «салона» вспучивался кожух ракетной установки. В тот самый момент, как Вадим решил рассмотреть ее поближе, кронштейны по бокам пришли в движение и весь механизм провалился вниз, вырастая под брюхом вертолета смертоносным жалом. Словно сговорившись, Ирвин и Люсьен напялили наушники и заняли боевые позиции – негр за носовой пушкой, а француз откинул крышку панели ракетной установки. Вадим давно знал, что коллеги будут уничтожать цели без него, и все же ему стало немного обидно.

Конечно, приятно, что командование доверило тебе общее руководство и самую важную часть операции, но пострелять-то охота! Когда еще доведется пальнуть настоящей управляемой ракетой? Носовая пушка служила скорее бутафорским целям – она должна была по возможности замаскировать залп из ракетного оружия, которое и поразит цели. Пусть деревенщина-таха удивляются, как у проклятых киафу получилось разнести укрепленный и запрятанный под землю склад очередью из обычной 20-мм пукалки.

Через десять минут поступил сигнал с одного из спутников, и ракетная установка получила уточненные координаты цели. Это было всего лишь страховкой – разведка наблюдала с орбиты за перемещениями таха в течение месяца.

За вертолетом тянулся длинный след взбаламученной вихрем воздуха воды. Прибрежные заросли гнулись и мотались. Слева по борту мелькнуло место слияния Касуку и Ломами, а между ними, на остром мысе – мелкий городок Макунза. Вадим не сомневался, что любой его житель разглядел на боку вертолета нужный знак. Наверняка сейчас кроют на все лады сволочей-киафу!

Через пять минут пилот сбросил скорость и развернулся носом к высокому берегу, поросшему кустами. Фигура Ирвина скрючилась в напряжении. Корпус машины вздрогнул несколько раз, донеслись едва слышные за ревом мотора хлопки разрывов. Берег вздыбился и словно поплыл – в небо взлетели клочья глины, обломки веток, листья. Похоже, внутри крошечных 20-мм снарядов скрывалась далеко не стандартная начинка...

И все же это было лишь отвлекающей шумихой.

Пилот поднял машину выше, одновременно заходя к берегу с востока. За косогором начинались заросли погуще, и там-то в действительности и находился вход в пещеру. Хитрые негры пытались спрятать его за скальным обломком, но для ракет это не препятствие.

Заглушенная беспорядочной пальбой Ирвина, кассетная ракета Люсьена оторвалась от днища вертолета почти бесшумно, невидимой иглой ушла вниз, чтобы распасться через секунду и по частям просочиться под землю. Пилот тотчас кинул машину обратно к реке, стремясь снизиться и отлететь подальше. За спиной рвануло так, что аппарат швырнуло вперед, чуть не припечатав к воде, но летчику удалось мгновенно выровнять его. Поверхность воды задрожала от обломков, валящихся с неба.

Вадим, до побеления суставов вцепившийся в поручень, расслабился и вытер внезапно вспотевший лоб.

– Un-fucking-believable! – перекрывая гул моторов, вскричал Ирвин и поднял большой палец. Они с Люсьеном обменялись хлопком ладонями, и после секундного замешательства Вадим повторил этот жест с подчиненными. Как будто утку на охоте подстрелили, а не взорвали склад с боеприпасами. Хорошо еще, если разведка не ошиблась и они действительно разгромили военный объект таха. А если дальше все окажется не так?

Вадим обратил внимание, что Ирвин глядит на француза с порядочным удивлением и незаметно потирает отшибленную ладонь. Заметив взгляд Косинцева, негр уважительно покачал головой. В самом деле, рука у Люсьена оказалась на редкость тяжелой.

Вертолет тем временем оставил реку и повернул на северо-восток. Там, в сорока километрах от разгромленной пещеры, находился следующий намеченный к уничтожению объект. Если дело пойдет так же быстро и успешно, за час-два можно управиться со всеми, а затем и приступить ко второй фазе операции.

Прибрежные джунгли поредели, местами появились проплешины саванны с пасущимися на ней стадами антилоп. Заслышав гул винтов, животные срывались с места и мчались куда попало, уходя с дороги машины. Напарники, да и пилот дурашливо смеялись, изображая стрельбу из всех бортовых орудий и пулеметов.

Мелькнув в поле зрения поселян – чтоб запомнили бортовой знак – вертолет зашел на объект, и ситуация повторилась. За исключением того, что стрелять пришлось по центру довольно густого леска, а прятаться было негде. Так что взрывная волна настигла машину, когда она рвалась вверх и в сторону от эпицентра. Но пилот был настоящим асом и за секунды выправил крен.

Впереди оставалась точка под Лусангой – самый удаленный от столицы склад оружия, почти на тракте, соединяющем Дагон с восточным соседом.

Там-то и ожидал диверсантов сюрприз. Не успели они сделать показной пролет в пределах видимости поселян из Лусанги, как из зарослей ударила автоматная очередь. Пули защелкали по бронированной обшивке вертолета, один из иллюминаторов покрылся тонкой сетью трещин, разбегающихся от пулевого «глазка».

– Черт! – в полный голос выругался пилот и резко добавил высоту, стремясь уйти от опасных кустов. Судя по всему, связью обладали не только налетчики, но и повстанцы – местных успели предупредить, что к ним в гости летит винтокрылая смерть.

– Постреляем? – прокричал Люсьен на корявом английском и так оскалился, что показались идеально белые зубы.

Ирвин уже поливал из носовой пушки малоприметное скопление деревьев – среди них, если верить спутнику, располагался вход в пещеру.

Внезапно с этого же направления в сторону вертолета скользнула толстая дымная спираль, и в следующую секунду тяжелый удар сотряс машину. Она клюнула носом и стала заваливаться набок. Пилот направил вертолет прочь на максимальной скорости. Вадим вцепился в поручень обеими руками и сквозь задний иллюминатор увидел новую вспышку. Одновременно Люсьен со страшными проклятиями надавил на гашетку, посылая в цель одну за другой две ракеты вместо одной. Он явно сорвался с катушек, выкрикивая угрозы по адресу всех новолиберийцев на свете. Вадим со своим школьным французским и слов-то таких не знал.

Тут же в корпус уходящей машины ударил второй снаряд, заставив ее рыскнуть. Точно гигант наподдал могучим пинком. Пилот не сдавался, тянул и тянул вертолет все дальше. Параллельным курсом прошла дымовая стрела, тоненькая и совсем не страшная. Совершив кульбит, развернулась, устремилась навстречу вертолету, нырнула куда-то под брюхо. В тот же миг стекло перед пилотом брызнуло осколками. В салоне засвистел ветер. Пилот свесил набок голову, и Вадим отстраненно заметил струйку крови на его шее.

– Fucking shit! – взревел Ирвин. Словно обезьяна, он выбрался из кресла и полез прочь из кабины.

Вертолет, вращаясь, падал по пологой траектории параллельно земле. Совсем не так, как в фильмах, а будто ленясь раскрутить последний смертельный волчок. Верхушка пальмы со скрежетом вошла в салон, зацепила ногу Вадима жесткими листьями и тотчас сломалась.

Грузно, медлительно и словно нехотя когда-то могучий и смертоносный аппарат рухнул на хвост, подминая под себя яркую растительность. Птички и мелкая живность прыснули в стороны. Последовал еще один удар от мстительного обломка пальмы, которая распрямилась, немного подбросив тело мертвого механического гиганта, и наступила полная тишина.

– Жив кто-нибудь? – сипло проговорил Вадим через минуту. Все мышцы отчаянно болели, а отбитые о переборку ноги вообще отказывались шевелиться. Взгляд наткнулся на искореженный «АК». Приклад у автомата был аккуратно, будто кусачками отделен от цевья, и свисал на ремне в рваную дыру в днище вертолета. Вадим выругался.

С противоположной стороны салона, из месива пальмовых листьев, донеслось сдавленное сопение, и наружу высунулась черная, потная физиономия Ирвина. Глаза его, распахнутые до предела, сверкали словно плошки с горящими фитилями.

– Пора сматываться, командир, – сказал он. – Или засаду устроим?

– Спятил? Нет у нас такой задачи. Эй, Люсьен! Жив, что ли?

Француз не ответил. В сердце Вадима шевельнулся холодный червячок. Он видел, с какой скоростью верхушка пальмы врезалась в машину, проткнув салон насквозь. А Люсьен сидел посредине, вцепившись обеими руками в турель ракетной установки...

– Черт, что это за хрень собачья? – пробормотал Косинцев.

Француз был мертв – ствол дерева пронзил его грудь насквозь, и у солдата не было никакого шанса выжить. Но главным было вовсе не то, что Люсьен погиб. Да и погиб ли в действительности? Между рваных краев сквозной дыры в его груди виднелось месиво блестящих полимерно-металлических внутренностей. Там что-то искрило и пованивало, наполняя салон вертолета запахом жженого пластика.

Одна из ветвей задела андроида по лицу, содрав крупный пласт искусственной кожи вместе с глазницей. Слегка выщербленный металл головы казался матовым, словно закаленным. На лбу из-под содранной кожи виднелась надпись «KFOR property». На месте пострадавшего глаза виднелся телескопический штырь с линзой оптического приемника. Содранный кусок кожи, с которого капала какая-то зеленая тягучая жидкость, так и болтался нашпиленным на ветку – она прошла сквозь бывшую глазницу.

– Fucking gay... – услышал Вадим шепот черного соратника. – Что это за терминатор?

– Спроси у своего командования.

– Почему это у моего? А твое не причем, что ли?

– Да потому что наши не умеют таких монстров делать, от людей неотличимых.

– Да ну... А предупредить нас не могли? То-то я смотрю, у него мышцы как стальные и одна лапа весит, как моя тетушка. А это универсальный солдат, оказывается! Абсолютное оружие, мать его.

– Я лично рад, что его прикончило пальмой. Не доверяю роботам, тем более, замаскированным под человека. Наверняка у него было задание убить после Шамана и нас. Как опасных свидетелей.

– Перестань меня пугать. Все роботы подчиняются Первому Закону и не могут причинить вреда людям.

– Что ты несешь? Забыл, как он шмалял ракетами по складам мятежников? Это не кибер-няня, а машина для уничтожения. Дестроер, понял? Проверь-ка, что там с пилотом.

Вадим нашарил под растительным месивом вещмешок и винтовку Люсьена. В мешке должны были находиться консервы и боеприпасы к АР-48. Это была хорошая натовская автоматическая винтовка с оптическим прицелом и подствольным гранатометом. Вторая такая же имелась у Ирвина.

Хэмпстед все еще ковырялся в кабине.

– Ну? – резко спросил сержант.

– Погиб, – отозвался Ирвин. – Осколки попали в голову и грудь. Shit!

– Он-то хоть человек?

– Вроде да. Кровищи с ведро натекло!

– Забери у него карту и сваливаем.

Коротким ударом ноги Вадим выбил дверцу, которую перекосило, но чудом не заклинило напрочь. Под брюхом вертолета тяжело плескалось растительное море – не такое густое, как в джунглях, но и не соломенно-желтое и колкое, как в саванне. Что-то среднее, но наверняка кишащее змеями и насекомыми вроде ядовитых пауков.

Увесистый вещмешок бухнул по ногам, когда Вадим спрыгнул. Тотчас по телу прокатилась тупая боль – ни мышцы, ни кости еще не отошли после жесткого столкновения вертолета с землей. Следом из разбитой машины вывалился Ирвин. Кажется, американец чувствовал себя неплохо, хоть и хмурился, кривя толстые губы.

– Жалко, пушку с собой не заберешь. Боезапас не весь расстреляли, – сообщил он. – А где твой автомат?

– Конец автомату. Там оставил.

Они отошли на несколько десятков метров от поскрипывающей машины.

– Подствольник к бою, – хмуро приказал сержант. – Двух гранат должно хватить. Засадишь в топливный бак и под брюхо, чтобы ракетную установку наверняка уничтожить. Да шевелись.

Он прислушался к природным шумам, но ничего подозрительного не уловил. Разве что птицы, оправившиеся после падения вертолета, вновь начали замолкать, будто их что-то пугало. Ирвин навел АР-48 на далекую уже машину и выстрелил.

Столб огня взметнулся к небу, охватывая ближайшие пальмы и траву. Над головами взвизгнули осколки, сверху осыпались срезанные ими листья.

– И одной хватило, – проворчал Ирвин и криво осклабился. – Боезапас рванул. Прощайте, ребята... То есть, пилот.

– Мы достойно похоронили его. И этого монстра, надеюсь, тоже.

– Сувенир остался! – Ирвин помахал искусственной кожей с черепа андроида и вновь спрятал его в самом дальнем кармашке обмундирования.

– Выброси эту гадость... Сгниет же.

– Вот еще. Биопластик не гниет! Внукам буду показывать. Ну, что дальше?

– Будем выполнять боевую задачу.

– После всего, что произошло? Вы, русские, настоящие герои, – неодобрительно проворчал Ирвин.

– Ну так! К тому же я, брат, влип по уши. Не грохнем этого Шамана, на меня столько собак навешают, что не миновать трибунала.