Черный талисман

Татьяна СУВОРОВА

ЧЕРНЫЙ ТАЛИСМАН

1. ЛУЧИ СХОДЯТСЯ В ФОКУСЕ

- Я облучен, скоро умру... Хорошо, что ты в комиссии... Но не дай затянуть себя в Проект... Слышишь, не дай... Найди моего сына... Он - то самое, о чем мы говорили... пятьдесят лет назад... Я не смог полететь за ним... был в Проекте... Координаты моего сына...

Если события немного отличаются от усредненной картины - это только подчеркивает их заурядность. Еще один муж смылся от беременной жены. Людмила Борисовна поплакала. По совету соседок подала на алименты, но милиция не нашла беглеца. Пропал - как в воду канул.

Тем временем родился Валентин - и сразу же попал на бабушкино попечение. До пяти лет жизнь мальчишки была ничем не примечательна. В пять он сорвался с дерева, ударился позвоночником о корень. Вопреки всем врачебным прогнозам, паралитиком мальчишка не стал. Но и здоровым - тоже.

После больницы Людмила Борисовна старалась пореже выпускать сына из поля зрения. Начальство не возражало, и она держала Валентина при себе не только дома, но и на работе - в районной библиотеке. Он целыми днями сидел в служебных помещениях, читая то, что подвернется под руку, - а в основном подворачивалось то, что взрослые не успевали вовремя отобрать.

Когда Валентин пошел в школу, изменилось немногое. Он оказался слабее всех в классе - а быть на побегушках не хотел. Поэтому мальчишка очень скоро начал избегать ребят, сразу после уроков удирая в библиотеку. Ненавистный учебник русского отлеживался в портфеле, а из шкафа извлекалось что-нибудь о пиратах, шпионах, космолетчиках. И Людмилу Борисовну это положение в целом очень устраивало.

Классе в шестом была предпринята отчаянная попытка стать не слабее сверстников. Разумеется, она потерпела полный провал. Единственный результат всех самоистязаний - Валентин загремел в больницу. И после этого окончательно затворился в библиотеке.

Учеба в школе шла легко, без троек, но отличником он не был. Не хватало прилежания, и письменные уроки делались им наспех, а устные - вообще никак (благо память есть). Зато Валентин читал много научно-популярных, а позднее - и достаточно специальных книг. Там можно было прочитать о чем-то совсем новом, необычном. А потом ошарашить этой информацией и класс, и учителя. Мать ругала сына за такую систему занятий, он оправдывался:

- Но это же нелепо - повторять много раз одно и то же... Можно запоминать все с первого раза. Я знаю, что смогу так, и тренируюсь.

Иногда ритм жизни менялся - это приезжала в гости сестра матери, Нина Борисовна. Она охала, все время повторяла: "Парень еще чокнутее Людмилы растет", звала к себе, в большой город... .

Валентин окончил десятилетку. И тут случилась катастрофа - через два дня после школьного выпускного бала мать сбил самосвал. Прямо под окнами дома. И Валентин слышал крики, видел красное месиво, липкие ручейки на асфальте, шатающегося, мутноглазого водителя, который был еще грязнее своего грузовика...

Он не плакал. И у гроба с неоткрываемой крышкой стоял с очень спокойным, мелового цвета лицом.

Сразу же после похорон тетя Нина увезла его к себе. Когда-то, до смерти матери, он хотел быть астрономом. Но Нина Борисовна заявила, что племянник пойдет на филологический факультет. Валентину ни до чего не было дела, и тетка сама подала туда его документы. Экзамены он сдал плоховато, но все же прошел по конкурсу - очевидно, только потому, что заявлений от парней, как всегда, почти не было, а деканат не хотел иметь чисто женский курс.

К концу семестра Валентин пришел в относительную норму. И был шум, крик: "Тетя Нина, зачем вы меня засунули на этот чертов факультет, уйду, сегодня же уйду, заберу документы!" - "Валечка, не добивай свою бабушку, ее ведь держит в жизни лишь то, что хоть у внука-то все хорошо... И меня, кстати, тоже не добивай". Решающим оказался аргумент: "Ты же пишешь, а когда окончишь факультет, сможешь уйти в писатели". Валентин по наивности поверил в такую возможность. И решил, что для него это неплохая перспектива - писать о пиратах, шпионах и космолетчиках.

Через год умерла бабушка. Он вместе с тетей Ниной съездил на похороны. И с тех пор жил в Н-ске безвыездно.

Валентин, отбегав в группе для физически ослабленных, шел с занятий по физкультуре. Помахивал стареньким "дипломатом" (купленным под влиянием нелегально просмотренных западных боевиков). Пинал куски сколотого весеннего снега - они походили на слоеный пирог, только вместо варенья в них была грязь. Думал о том, в какой журнал сунуться с очередным рассказом, где наконец его напечатают, а не будут ругать за слишком закрученный сюжет или еще неизвестно за что. Еще в голове были прикидки насчет побега с вроде бы полуобязательного факультетского собрания...

Кто-то схватил Валентина за руку. Мгновенно приготовив почти вежливую отповедь, он обернулся.

Но это был не ненавистный факультетский комсорг, а незнакомый старик в ярком молодежном плаще. И со странными глазами: желтыми, напряженными. Валентин мысленно хмыкнул: "Уж не признал ли он во мне убийцу своей самостоятельно сдохшей собачки или там кошки?"

- Извините, я спешу на лекцию.

Нейтральный дипломатический тон, попытка вырваться.

- Ты сын моего друга, - сказано не как вопрос, а как утверждение.

- Вы обознались. - Он уже не скрывал раздражения.

- Я не могу обознаться. Об этом позаботился твой отец.

- Мне все равно. Отца я не видел, он мне безразличен, и говорить с его знакомыми мне не о чем. - Валентин рванулся, но хватка старика была мертвой.

- Я понимаю, Людмила Борисовна сердита, не может простить такого обращения с собой... Она настроила и вас... Возможно, Нэк и перегнул палку, ему следовало бы быть бережнее с вашей матерью. Но у вас говорят: не вспоминайте о мертвых плохо.

Валентин молчал, ни во что не вслушиваясь и обдумывая свое избавление. Старик, не отпуская рукав и не ослабляя хватки, шел рядом.

- Вы спешите? Хорошо. Через минуту я перестану вас задерживать. Только проверим одну вещь, ладно? У вас есть что-нибудь твердое?

Словосочетание "перестану задерживать" врубило внимание Валентина. Он неделикатно, пристально посмотрел в зрачки старика - определить, не врет ли тот. Эти желтые глаза смотрели чересчур, неприятно пристально - словно бы рассматривали диковинку на витрине. Если бы не боль, промелькивающая под этим любопытством...

- Ладно, поверю. - Он полез в свою куртку. На днях некто Окунь, совершенствуясь в юморе, завернул базальт в бумажку от шоколадного батончика и угостил им Валентина. С тех пор этот камень так и болтался в кармане.

- Отлично. Сжимайте его так, словно собираетесь раздавить. Пожалуйста. Вы сжимаете? - Старик, покусывая губы от волнения, смотрел в землю и вертел в руках прозрачную палочку.

Валентин пожал плечами, улыбнулся нелепости ситуации:

- После этого я ухожу. В соответствии с вашим обещанием.

Камень, зажатый в кулаке, был холодным, твердым. Палочка прикоснулась к предплечью, по руке прошло что-то вроде колючего, обжигающего разряда. Пальцы непроизвольно сжались сильнее, и...

Базальт раскрошился.

Валентин потерял всякую ориентировку в мире, вместо мыслей в голове бесился хаос.

- А сейчас мы поговорим по-настоящему, верно? - Голос старика долетел откуда-то из-за края света.

- Я учу к экзамену! - Валентин спешно сорвал очки-проектор, сунул их между спинкой дивана и подушкой. В комнату вошла тетя Нина. Критически оглядев и здешний вековечный беспорядок, и племянника, валяющегося на диване, сказала:

- На этот раз нормально смотришь на то, что учишь? Валентин помотал головой, указывая пальцем на свое лицо. Однажды тетка застукала его с проектором и потом долго ворчала по поводу "неумных фокусов современной молодежи".

- Когда подстрижешься? К тебе из университета. - Перескок с темы на тему произошел на одном дыхании. Дверь открылась чуть шире, и в комнату просочилась староста группы Ольга Скворцова. Привычно-кокетливо, без необходимости поправила слишком яркую блузку, улыбнулась:

- Привет отличнику-ренегату!

Тетя Нина, не поняв смысл фразы, приподняла подведенные брови. Но, поскольку никто ничего не объяснял, качнула головой и вместе с аппетитными кухонными запахами вышла из комнаты. Валентин мысленно, облегченно выдохнул. Олька молча расчистила кресло и продолжила, только усевшись в него:

- Две двойки подряд! Ну что это такое? Знаешь, как кураторша психует? Хочешь, чтоб твоя тетка узнала?

- Пусть. - Валентин с видом ангельского смирения глядел в окно, на пропитанные смогом тучи. - Я влюбился и могу думать только о Ней. Ясно?

Олька прыснула, взмахнула пухленькими ручками - и случайно смахнула со стола две учебные фильм-кассеты.

- Ой, наш робот человеком стал, влюбился! К концу четвертого курса, но стал! Ой, а что за пленочки, нет, стеклышки, я уронила?

Скворцова нагнулась, подняла фильм-кассеты и начала их вертеть в пальцах. Молчание сгущалось. Желание выставить ее увеличивалось. Наконец Олька положила "стеклышки" на место, хмурясь, посмотрела на Валентина и на диван. Немедленно откинула голову, манерно и недоуменно сощурила глаза:

- А почему ты учишь зарубежную литературу? Мы же сдаем ее последней!

- Я ее не учу.

- Ага, а почему она у тебя раскрытая на диване лежит?

- Пойми, в моей голове любовный туман.

- А кто она? - Олька выпрыгнула из кресла, подошла к заваленному книгами стеллажу. "Если она возьмет малый порц-активатор, это будет не так плохо".

И Скворцова, естественно, взяла красивый "электрический фонарик". По привычке вертя и поглаживая его, коснулась кнопки. Вскрикнула от боли - в нормальном организме активатор мог вызвать только ее. Уронила "фонарик", замотала руками, отскочила в сторону:

- У него что, корпус под напряжением?

- Да, а внутри живой электрический скат.

Олька надулась, пофыркивая от воспоминаний о боли, подошла к окну. Через плечо посмотрела на то, как Валентин встает, поднимает "фонарик".

- Ты мешаешь мне учить... то есть размышлять о Прекрасной Даме.

- Все вы, парни, вруны. Вижу, вижу, что не Прекрасная Дама у тебя в башке! Влюбленные совсем-совсем не такие. Давай говори правду! А то не уйду! Скворцова с ногами забралась в кресло, уютно свернулась в нем. "Интересно, насколько сильно на нее влияет ее фамилия?"

- Сняла бы туфли.

- А у тебя грязнее уже ничему не стать.

На это возразить было трудно.

- Я жду. - Олька подперла щечку кулаком, прищурила глаза.

Валентин легко вскочил с дивана, прыгнул к креслу, поднял ее на одной руке, зажал ей рот другой, выбежал в коридор, ногой открыв сначала задвижку замка, а потом и дверь, вышел на лестничную площадку. Аккуратно поставил девушку на первую ступеньку, ведущую вниз, сказал, смеясь:

- Будь послушной и иди домой. В моей квартире живет вампир, он кушает всех любопытных. Ясно?

На Олькино лицо стоило посмотреть. Такой полный шок - приятное зрелище.

Валентин вошел в квартиру, закрыл дверь. Тетя Нина спросила из кухни:

- Ушла?

- Да.

Он подождал в коридоре еще немного. Повторного звонка не было.

Можно возвращаться на диван.

Часы показали одиннадцать вечера. Валентин отложил малый порц-активатор, морщась от тянущих ощущений во всем теле. Осторожно повернул новенькую настольную лампу - так, чтобы свет от нее падал на стену комнаты тети Нины, Покрутил кнопку вокруг оси, надавил. Лампа перестала светиться, зато тетя Нина за стеной почувствовала сильнейшее (и отрадное при ее бессоннице) желание заснуть. Еще несколько минут облучения - и она будет спать до утра, спать так крепко, что ее не разбудит даже атомная бомбардировка...

Он вытащил из-за дивана джинсовый костюм - еще одну псевдонормальную вещь, появившуюся в его квартире. Переоделся. Открыл окно. Провел рукой в воздухе словно погладил его. В ответ на это движение до его ушей долетел слабый, непонятный звук. Порядок.

До проспекта внизу - двенадцать этажей. Валентин бесшумно вспрыгнул на подоконник, поставил ногу на воздух. Немного прошел по нему. Из пустоты протянулась старческая рука - совсем как тогда, в парке, ей не хватало только прозрачной палочки. Валентин сделал два шага к этому ориентиру - и пропал. Впрочем, и до этого его можно было увидеть лишь из окон этого, самого верхнего в доме, этажа - воздушный "пол" был обманчиво прозрачен.

Кресло окутало торс и тут же закостенело. Навен выключил гравитационное поле - "сходни" катера, по которым только что прошел Валентин. Голосом скомандовал автопилоту. В серо-синих сумерках кабины раздалось негромкое шипение - заработал антигравитор. Город рухнул вниз, туда же с бешеной скоростью полетела Земля. Через три минуты после старта корабль несся уже на одной второй скорости света.

- Ты зря вынес девушку на руках. - Навен всматривался вперед так, как будто сам вел катер. - Если здесь появится Темная Гвардия, из-за этого пижонства тебе будет сложнее скрыться.

Валентин, сидя в принудительно-удобной позе, улыбнулся:

- Почему они появятся? Ведь Империя не знает о Земле. И ты сам говорил, что наш сектор Галактики не исследуется, считаясь неперспективным.

Старик хотел покачать головой, но кресло не дало сделать этого.

- Гвардия вездесуща, а ты забываешь, что активирован только наполовину. Если они прилетят, я буду вынужден удирать. Ты должен будешь сам довести свою активацию до конца - но для этого тебе надо остаться в живых. А в живых ты останешься, лишь растворившись в массе землян. Не надо недооценивать Империю, не надо...

Катер уже тормозил. Глуховатый звук прошел через обшивку, кресла и скафандры. Глаза не успели уловить мелькнувшего на экране основного корабля. Шипение антигравитора оборвалось. Все, прилетели.

За огромным, во всю кабину, окном был все тот же серо-синий полумрак. На корпус, успевший раскалиться за доли секунды, уже была напрыснута термозащитная оболочка, но в воздухе жар еще не исчез. Шлюз распахнулся и захлопнулся так быстро, что потери атмосферы корабля практически не было, - тем более что отверстие его люка повторяло форму катера, допуская подлет только в одном положении и позволяя лишь миллиметровые отклонения от курса. Все автоматически. Перегретый от трения газ бушует, рвется наружу - но уже некуда. Машины мгновенно охлаждают его, а медленные люди еще не сообразили, что прибыли на место...

Кресла обмякли, люк катера открылся. Совсем рядом, буквально в двух шагах от него, в воздухе покачивался почти прозрачный диван без ножек.

Люди вышли, сели. Немедленно включилось защитное поле дивана, и он с бешеной скоростью полетел по горизонтальным, вертикальным шахтам сообщения. Все вокруг него слилось в сплошную пелену. Гул, слабый и заунывный. Резкая остановка, скомпенсированная антиинерционными полями.

Защитный "колпак" отключился. На Валентина пахнуло горячим, сухим воздухом. И тут же - прохладный поток, уносящий избыточное тепло.

Неизменный тускловатый свет - ну почему на имперских кораблях принят только он? (Надо спросить Навена, чему и как здесь мешает нормальная освещенность...) Матово отблескивающие, похожие на каменные стены. На низком потолке - пленка датчиков контрольно-автоматической системы. Она похожа на красноватое, кривое зеркало...

Навен, затянутый в облегающий черный комбинезон и от этого кажущийся еще более старым и изможденным, начал проверять состояние главной активаторной установки. Ее уменьшенное изображение вертелось в воздухе на уровне его глаз, показывало все новые срезы и ракурсы срезов - это позволяло поочередно проследить путь каждого контрольного импульса. Валентин пошел на свое место внутрь дымчатого, пульсирующего цилиндра из "газа". Встал там, ожидая начала.

Как всегда, ощущения большого сеанса активации напоминали малый только в первые минуты. Очень скоро исчезло все тянущее, начало казаться, что каждая клетка погружена в кипяток. Мозг заполнили иллюзорные вой и вибрация. Дымчатое (особые структуры пространства, псевдополя) находилось в каждом атоме организма, "раскачивало", усиливало аномалии в глюонных полях, а эти аномалии влияли на межатомный вакуум. И его "завихрения" - стринги - изменялись; а следовательно, изменялись и состоящие из них те же глюоны; изменялись кварковые структуры, электроны, атомы...

В информационные структуры мозга, перестраивающиеся параллельно с телом, неслась лавина информации. Усвоить ее по-настоящему, осознать ее существование совершенно невозможно. И поэтому структуры мозга просто впечатывали ее в себя, прятали в подсознание. Валентин понятия не имел об объеме этих знаний. Позже с ними придется разбираться - а пока по мере надобности можно пользоваться ими чисто механически, не понимая, что, откуда, куда, почему, как... Ей-ей, словно выдрессированный медведь, управляющий мотоциклом...

Слепота и глухота. Ощущаются лишь организм, процессы, идущие в нем, - и то малая, нефундаментальная их часть.

Навен все время оглядывался на обзорный экран - клочок Космоса, повисший между двумя пепельными стенами. В нем медленно плыли созвездия - казалось, что Вселенная снаружи звездолета танцует.

Эти наблюдения не мешали Навену контролировать работу активатора и успокаивали старика - локатор не засекал ни одного крейсера Темной Гвардии; ни один алый росчерк-сигнал не накладывался на обычное, визуальное небо.

...Сеанс кончился. Валентин, чуть покачиваясь, добрался до местного подобия тахты. Тело - кусок теплой ваты, все вокруг зыбкое, дымное. Подольше бы лежать, смотреться в красноватое, лгущее зеркало... Но через час придется провести малый сеанс - при помощи "фонарика". Иначе активация затянется на полгода с лишним.

- Я ничего не понимаю, я отказываюсь понимать! - крикнула тетя Нина, нервно намыливая руки. Брызги воды массами летели на ее светлый, аккуратный халат, но сегодня она этого не замечала.

- Уже все решено, - вяло откликнулся племянник.

- Зачем тебе этот Север? Богатым решил заделаться? И пища там плохая, от нее только умереть. А уж все другое! И кто тебя туда взял, развалину!

- Факт, что взяли. И факт, что еду. Документы с факультета уже забраны.

- Не ври мне! - Тетя Нина вошла в гостиную, оперлась о косяк. - Только что туда звонила, тебе их еще не отдали. Кураторша твоя ругается, хочет к нам домой идти. Говорит, что на двух последних экзаменах ты даже не показывался. И не желаешь переводиться ни на вечернее, ни на заочку!

Валентин театрально схватился за голову, откинулся на спинку стула. Слабым голосом произнес:

- Ну почему она не возьмет ребенка из детдома и не перестанет нянчиться с нами! Я грешен, грешен и каюсь во лжи. Но на Север еду. Да, знаю: там антисанитария, там умирают в молодости. И в тундре нет таких замечательных хозяек, как ты. Но еду. Я буду писать, навещу когда-нибудь...

Он говорил с закрытыми глазами - так как знал, что в самые ответственные моменты вранья в его взгляде может промелькнуть предательское смущение. Тетя Нина, поджав губы, вышла. И почти сразу же на кухне заорало радио, загремели тарелки. Валентин прошмыгнул в коридор и выскользнул из квартиры.

Тетя Нина, думая, что племянник еще в гостиной, кричала, еле перекрывая диктора:

- Так и не объяснишь... что с тобой... творится уже... два месяца?!

Говорит только диктор - о повышении надоев.

- Может, соизволишь сказать... куда тебе посылки... слать? Север большой, куда... тебя конкретно несет?

Позади осталось все: сильно недовольный декан, растерянные или злорадствующие ("А у нас-то диплом будет!") сокурсники, разобиженная тетя Нина... Валентин запрограммировал катер на медленный полет. Земля тихо уплывала все дальше и дальше. Там он скоро окажется в милицейских списках пропавших без вести - из Центра Галактики письма не написать... Конечно, нехорошо получилось с теткой, очень нехорошо...

Перед носом катера был Стрелец. Там, в неосознаваемой дали, в пропастях пустоты парили туманности - они, укрывали и Ядро Галактики, и ядро Империи, медленно распространяющейся по Млечному Пути, захватившей уже все его центральные части. Совсем в другом месте, где-то высоко над Эклиптикой, за пределами газовой короны Галактики, еле-еле плыла мертвая планета. Уже миллионы лет у нее не было солнца, а в ее недрах скрывалась Резиденция Императора. Отец Валентина создал своего сына для того, чтобы тот долетел до этого инфернального мира и убил живущего там Хозяина Галактики.

И отец, и Навен решили, что это поможет всем планетам. Да, Император будет убит - но не сейчас, а немного позже. Вначале надо самому, на своем опыте узнать, что такое Империя. Вдруг ее надо разрушать совсем с другого конца? Скорее всего да... "Впрочем, надо менять имя. "Валентин" - звучит слишком странно для того языка... Ладно, отныне меня зовут Вэл".

...Звезды смотрели в немигающие глаза Вэла...

2. КУСОЧЕК ИМПЕРИИ

- Это не важно. - Стев позволил себе покачать ногой. - Одним яйцеголовым меньше, одним больше...

- Злоупотребляешь моей мягкостью. - Аго грациозно поднялась с прозрачного, почти невидимого куба. Медленно подошла к темной, ворсистой стене. Полуобернулась к Стеву. От ковра на полу струился веселый, зеленый свет. Он играл в тонкой ткани комбинезона женщины, и она казалась легкой, стеклянной статуэткой. Почти незаметное движение пальцами - от этого начала играть тихая, ритмичная музыка. Аго вернулась к стулу-кубу, коснулась изящного рабочего пульта перед ним:

- Навен был привлечен к расследованию катастрофы в проекте П. И разговаривал с умирающим Нэком Ю, своим давним приятелем. Но тамошние кретины не позаботились о прослушивании реанимационной палаты. Они, видите ли, поддались воплям врачей о том, что излучения от нашей аппаратуры мешают работе регенерационных и прочих медсистем! Потом Навен исчез. Не надо наивных вопросов, его ментакод, разумеется, был зафиксирован в цепи Особого слежения.

- Не он первый уматывает на необитаемые планеты. - Стев осторожно потер браслет-компьютер на левой руке.

- О Император, когда мои подчиненные станут бдительными? - Аго театрально возвела руки кверху, тряхнула головкой. Стев осторожно проговорил - словно шел по тончайшей ткани, разостланной над пропастью:

- Если бы около нас находилась развитая цивилизация, то все эти опасения были бы понятны...

- Дело не в мифической угрозе из Космоса. Продолжаю, а ты потерпи. Привык оправдываться перед своей женой за попойки и на работе стал болтать не по делу. При исчезновении Навен ухитрился окутать свой корабль Ц-полем. Пока местное наблюдение соображало, что происходит, пока просыпалось и активировало спецрадары, Навен скрылся. Он не выдающийся ученый, и особых поисков организовывать не стали. А вчера в Цепь снова стали поступать его ментасигналы!

Стев опустил голову. Рассматривая золотистые форменные перчатки, сказал:

- Навен не объявлял о своем возвращении?

- Естественно нет, как и об отлете. Слава Императору, в нашем бардаке информация о Цепи все еще секретна.

Стев молчал. Аго рассматривала его - слишком открыто, подчеркнуто дилетантски. Он для приличия стал возиться на своем кубе. Со стороны черно-золотистая форма Гвардии казалась непрогоревшей головешкой, непонятно как надетой на Стева и немного жегшей его. Аго, опустив пушистые ресницы, речитативом продолжала:

- Я суеверна, думаю, что простые люди могут чувствовать часть волны Талисмана... На ней несется: Навен вернулся не к добру... Это кое-что похуже обычной, муровой антиправительственной базы на галактических задворках... - Аго упруго встала, подошла к Стеву, почти склонилась над его плечом. От нее шел терпкий, жаркий запах духов. - Ты лучший сыщик, умница... Покопай. Полномочия любые, включая массовые убийства.

Ом Стев, майор Темной Гвардии, встал во фрунт, козырнул очаровательному генералу:

- Выполню! Клянусь Императором!

При этом Стев еле-еле удержался от несколько двусмысленной улыбки.

Когда он вышел, выражение лица Аго резко изменилось. Она прошлась, пнула кресло-куб, еще раз прошлась, прижав ладони к вискам... Интуиция... Является ли она действительно волной Талисмана или нет - но она безошибочна...

Вэл надел на голову темный массивный обруч. Вокруг кистей и щиколоток замкнулись такие же браслеты, талию опоясал ремень из маленьких, толстых квадратиков. Вэл нажал кнопку на одном из них, и вокруг тела появился невидимый энергетический кокон. Навен, от нетерпения начавший маяться в ангаре еще за два часа до автоматического выхода корабля в заданный район, сложил ладони. Это означало: "Готов?" Вэл кивнул. Старик обернулся к фоторецептору - неловко, как и любой человек внутри энергетического поля. Сложил руки жестом-командой.

Машины отсосали воздух за доли секунды. Вэл еле-еле устоял на ногах. Навена, задавшего такую дикую скорость откачки, швырнуло в угол - к полю-"решетке" воздухозаборника. Если бы не энергококон, все это кончилось бы для него переломами костей.

Распахнулся люк. Поля-автоматы шлюза вытолкнули людей наружу, в космос.

Они летели. Расстояние между ними было меньше, чем три земных метра невероятная, недопустимая на такой скорости близость. Но Вэл, надеясь на свою реакцию, не хотел ни замедлять полет, ни терять старика из виду.

"Движения не чувствуется. Мы - как микробы в середине океанской впадины... Хотя без сравнения, в реальности, все еще хлеще". - Вэл невольно оглянулся назад, хотя это было совершенно бессмысленным. Между ними и звездолетом уже лежали десятки тысяч километров. С такого расстояния невозможно увидеть ни корабль, ни то, как он самоуничтожается, растворяется в вакууме, как лед в воде. Что ж, теперь Навен успокоится, перестанет бояться, что их засечет полиция этой солнечной системы.

Впереди медленно разгоралась звезда. Постепенно она все больше и больше отклонялась... куда? Ладно, пусть то, что над спиной, будет верхом. Значит, звезда смещается вверх. То есть нужная им планета должна появиться слева. Все-таки приятное это дело - такое скольжение в вакууме. Возникает иллюзия, что космос касается тебя, что между вами нет никакого энергополя, никакого отчуждения...

Навену, в отличие от Вэла, было плохо. Полет длился уже шесть часов, а катера-скафандры не предназначались для таких длительных экскурсий. За этот срок треклятое энергополе успевало сильно разрегулировать человеческий мозг. Старику не хватало воздуха - хотя кислородный регенератор, встроенный в пояс, работал вполне исправно. Перед глазами проносились несуществующие вспышки, тени; рукам, ногам было нестерпимо жарко - и то, что этот жар был иллюзорным, Навена совсем не утешало. Наконец он, отвернувшись, позволил себе застонать. И еще, и еще раз. Какое благо, что поле-скафандр блокирует все, кроме оптического спектра излучений!

Но кончаются даже пытки. Внизу возникла планета, потом к подошвам ног приблизился лес. Посадка. Вэл и Навен выключили свои катера.

Под ступнями колебался махровый, грязно-белый батут вершин. Он казался бескрайним. Идти по этой упругой, прочной листве было легко. Впрочем, можно ли назвать листвой слабо пульсирующие усы, протянутые горизонтально? Они заполнили пространство над землей так плотно, что между ними не осталось и щелочки.

Навен, все еще бледный, временами мотал головой. Ноги слушались его плоховато, иногда к нему возвращались приступы одышки и фантомного жара. Старик недовольно опирался на руку Вэла. Неприятный разговор о месте для посадки, самоистязании и конспирации остался позади, но оба его участника продолжали дуться, молчать.

Внезапно Вэл остановился:

- Летят. Спускаемся?

Навен вздрогнул, очень нервно и быстро махнул рукой. Вэл, не дожидаясь этого знака, заученно выхватил полм, перерезал лист-ус. Попытался сдвинуть его - и обнаружил, что тот сросся со всеми соседями. Пришлось сделать еще один разрез. Над листом медленно вставало зеленоватое облако тумана: сок, попав на воздух, почти кипел, превращаясь в микроскопические пылинки-кристаллики.

Взяв Навена за одну руку, Вэл отогнул лист другой, спрыгнул вниз, в падении успев закрыть за собой "крышку". Все это заняло лишь долю секунды. И чем-то очень напомнило то, как он на Земле выставлял Скворцову на лестничную площадку...

Падение было неглубоким - метров на пять. Под ногами спружинил второй слой листьев-усов, такой же сплошной, как верхний. Но в отличие от тех нижние листья поглощали не ультрафиолетовые, а инфракрасные лучи.

Кругом была вечная, душная тьма. Сырость. Вэл в отличие от нормального человека мог великолепно видеть во мраке этой живой пещеры. Чуть колышущийся "потолок", кажущийся в инфракрасном чем-то вроде чуть туманного, полосатого стекла; очень темная, непросвечивающая листва внизу; редкие, бугристые и полутемные стволы-колонны.

Идти стало хуже - здесь усы были более гибкими и упругими. Вэл включил фонарь - для Навена. И для него же держался подальше от стволов, в которых чувствовались учащенные пульсации: здесь, на втором этаже леса, водилась живность. Она не любила зря высовываться на поверхность, предпочитала ползать внутри желе, "намотанного" между центральной, жесткой основой листа или ствола и его внешней кожицей. Приближение этих тварей нельзя заметить с помощью виброи инфракрасных датчиков - все местные существа движутся сверхъестественно плавно, а температура их тел идеально равна температуре окружающей среды. Когда они прорвут лист под тобой - уже поздно... Хищник погибнет от нескольких кусков человеческого, биохимически несовместимого с ним мяса, но жертве это уже не поможет. Так что лес справедливо считался проходимым - для тех, кто в скафандрах (что очень устраивало местную полицию).

Идти надоело, и Вэл сто раз проклял власти и законы Империи. Нормальных скафандров штатским не достать, в энергополе невозможно ходить, а запрет горизонтального полета в атмосфере совершенно неудалим из компьютеров скафандров-катеров. (Конечно, есть марки, в которых он не предусмотрен, - но такие машины опять же не для гражданских...)

Несколько раз под ногами лопались листы, и в облачках, переливающихся теплом, показывались пасти с несколькими рядами пластин-бритв. Пасть ориентировалась ничтожную долю секунды, но Вэл успевал оттолкнуть старика, отпрыгнуть сам, ударить клинком полма по зубам полупрозрачных многоножек. Куски хищников смешно, нереально дергались, потом замирали; отверстия в кожице листьев буквально на глазах "заваривались" испаряющимся соком - и все опять становилось нормально.

Несмотря на эти происшествия, Навен не давал взять себя на руки. Шел, морщась от усталости, от остатков боли и сладкого, кондитерского запаха леса: "Обман. Можно подумать, что где-то рядом синтезируют очень вкусные пирожные". Старика раздражал прыгающий луч фонаря, раздражала темнота за его пределами... И угнетало безмолвие. Листья-усы гасят даже звуки дыхания... Хорошо, что хоть нападения многоножек становятся реже.

Вэл забавлялся, рассматривая нелепую картину: сельва в инфракрасном, к которому местами примешиваются пятна обычного света. Это, вместе со скачками луча, рождало зрительные накладки, легкую неразбериху и постоянные изменения обликов предметов.

Навен шел все медленнее, несколько раз запинался, падал. Вставал сам. Правда, в конце концов ему все же не удалось избежать помощи подопечного очередной лист, на который упал старик, немедленно пробила чья-то пасть. Ее владелец, похоже, до этого мирно дремал в желе. Как только с нападавшим было покончено, Навен, вертясь на руках Вэла, заявил:

- Отпусти! Я совсем не устал. Просто листья становятся менее прочными. А что это значит? - И сухой палец поднялся вверх.

Вэл отлично чувствовал, как "батут" все слабеет, тончает. И, прикинув ближайшие последствия этого, с улыбкой опустил Навена, начав тщательно осматривать те места, на которые тот собирался шагнуть. Очень скоро ус действительно порвался под неуклюже поставленным каблуком старика. Вэл смотрел, не вмешивался: здесь, в дряблой листве, приближение хищника можно определить заранее, а поблизости явно нет ни одной подремывающей твари.

Когда Навен, пытаясь вытащить застрявшую ногу, потерял равновесие и начал падать, он быстро опустился на одно колено (чтоб лист не прорвался) и подхватил упрямца на руки. Клейкое, пахнущее ванилью желе, словно носок, охватывало ногу старика. Вэл тихо, немного заискивающе - как в разговоре с капризным малышом сказал:

- А теперь мы еще раз прорежем люк и спрыгнем на землю. И я уже не отпущу вас. Хорошо, учитель? Не возражайте, ведь теперь ваша нога будет приклеиваться ко всему подряд. А это совсем не дело.

Навен смолчал.

В инфракрасном диапазоне клинок полма был невидим, и лишь его часть, попавшая в луч фонаря, блеснула снежным, холодным - как голограмма, на миг возникшая в воздухе. Естественно, эта листва разрезалась не хуже и не лучше, чем верхняя, - для поля-меча не существовало разницы между маслом и алмазом.

До земли было метров пятнадцать. Вэл коснулся того, что принял за почву, и тут же отпрыгнул в сторону, проклиная плохую видимость. И снова отпрыгнул, и еще раз, и еще... Низ леса оказался что-то вроде прихожей к преисподней.

Тьма. Холод. Вся земля устлана голодными, активными тварями. Или, вернее, их ртами.

Здесь тоже нет нормального света, а инфракрасное излучение сильно ослабло. Вдобавок прикорневые части деревьев испускали радиоволны такой модуляции, что тепловое зрение Вэла было полузаглушено. Мир вокруг стал еле видным темным изображением на экране плохонького черно-белого ТВ. Только в луче света окружающее становилось объемным, грязно-бесцветным. Временами на стволах поблескивал лед, не таявший неизвестно сколько лет. Но, несмотря на это, местные жители были чудовищно подвижны. Под ногами все ползало и нескончаемо ело друг друга. То ли растения, то ли животные быстро сплетались в клубки, быстро расползались. Они походили на куски некачественной замазки, под их телами не было видно земли - Вэл спрыгнул прямо на спины этих тварей (конечно, если это были спины, а не, например, бока). Как и в деревьях, в их телах тоже гуляли другие существа. Прогрызали кожу, попадая из одного ползающего "куска" в другой, из него - в ствол дерева... Впрочем, и сами "замазочные", похоже, были не против закусить зазевавшимся соседом или иным визитером...

Полм был бесполезен - здесь спасти могли только прыжки. То есть ты наступил на что-то живое, под тобой тотчас открылась пасть, но ты, буквально отталкиваясь от ее зубов, уже перескакиваешь на следующую. "Интересно, как эти аборигены ухитряются состоять из одних пастей?"

Навен молчал, старался потише дышать - чтобы ненароком не отвлечь внимание Вэла. Хотя отлично знал, что у того еще есть огромные резервы реакции, но... На всякий случай дышал потише. И старался справиться с глупой, нервной дрожью, которую Вэл тактично "не замечал".

Твари ползали и щелкали зубами все медленнее. Теплело. Полог листвы опустился, истончился. Под ногами стали появляться кусочки нормальной земли, а в воздухе - новые, резкие запахи. Приближалась свалка, способная уничтожить вокруг себя любую, самую страшную сельву.

Существование этого места было противозаконным, но незыблемым. В Империи не ремонтировали поврежденную или износившуюся технику - проще загрузить в дубликатор любое подвернувшееся сырье, задать программу и получить новое, исправное изделие. Старье следовало сжигать в анниг-камерах - но за этим следили лишь на плотно заселенных мирах. В молодых колониях складывалась другая ситуация. Там хватало и лишнего места, и энергии - она, как и во всех мирах Империи, в неограниченных количествах поступала через гиперпространственные энерговоды от какой-либо "черной дыры". А вот с деньгами (особенно с теми, которые можно незаметно прикарманить) на таких планетах было тяжело. Поэтому массы почти исправного оборудования складировались в ожидании покупателей нищих авантюристов и прочей публики, желающей сэкономить свои финресурсы.

Стен покачал в руке почти невидимый бокал с розоватым тоником. Начальник местной полиции, вытянувшись, стоял около пустых экранов - коричнево-золотая статуя на серо-белом фоне.

- Итак, ваша аппаратура на свалке только что зафиксировала Навена. Вы же утверждали, что наверху леса никого не было. - Тон Стева был дружелюбным, и от этого полицейский напрягся:

- Это не свалка, это склад временно ненужных...

- Не надо, а? Под трибунал вы пойдете не из-за нее. Речь о том, что Навен прошел по вашему лесу. А в чем вы меня уверяли?

Полковник полиции еще больше вытянулся перед майором Темной Гвардии, отчеканил тоном робота-информатора:

- Очевидно, у преступника имеется военный скафандр.

Уже одно это является более чем серьезным правонарушением и попадает под статью...

Стев с силой швырнул бокал на пол. Хруст ломающегося тонкого пластика - и по зеркалу псевдопаркета разлилась лужица тоника. Тотчас подоспел робот-уборщик, похожий на очень мохнатую гусеницу.

- А вы уверены, что нуль-поле не распространяется на часть леса и на свалку?

Полицейскому было уже нечего терять. Сказать "не знаю" - значит подписать себе позорную отставку. А если поле есть... Тогда все еще хуже. Ведь он буквально полчаса назад послал на свалку своих людей, посадив их в кары. Если выяснится, что они могли бы добраться до места гораздо быстрее, чем доедут на этих чертовых машинах... Это пахнет статьей об измене Императору. Полковник нервно попытался вытянуться еще больше и от дикого отчаяния перешел в подобие атаки:

- Да. Неконтролируемых выбросов поля нет. Значит, вне города нет островков повышенной проницаемости пространства. Наши специалисты гарантируют, что...

Стев резко махнул рукой, и тот умолк на полузвуке. Майор разрешил себе поджать губы, шипом на браслете-компьютере (иногда выполняющем функции кастета) начал рвать пластик подлокотника - благо кресло было архаичным.

- Хоть бы не хвалил своих, растяпа! Тебе известно, что разные приборы выдали разное число нарушителей?

Полицейский продолжал стоять, как отключенный андроид. Стев елейно улыбнулся и закончил:

- По одним показаниям, к вам прибыл только Навен, по другим - у него есть спутник... Мелочи, а? - и с удовольствием сорвался на крик: - Провинция! Не полиция, а криогенная ванна с трупами!!!

Навен нажал кнопку на своем "ошейнике", и с плеч ученого, мертвенно шелестя, упал багрово-золотой плащ. Вэл, отвернувшись, улыбнулся. Плащ выглядел очень по-средневековому; трудно поверить, что это - аппарат для гиперпространственного движения в зоне нуль-поля.

- Учитель, мы еще вне сферы его действия.

- Ничего-ничего, не помешает. Ты тоже опусти свой, мало ли...

Старик осторожно шел по неживой, словно пропитанной застывшим клеем земле. Вэл вслед за ним пробирался среди огромных и небольших, беспорядочно поставленных кристаллов. Что это за машины? Над их пультами спущены заслонки...

Эта свалка походила не на помойку, а на россыпь друз. Все - серо-белое, туманно-матовое. Ни грязи, ни гниения. Только запах - резкий, смутно напоминающий бензин. И очень солидный радиационный фон.

"Ночью тут должно быть невероятно красиво. Две луны, их отражения в дымчатых гранях. Белизна, эхо шагов - здесь местами оно накатывает отовсюду..."

Красивые мысли оборвались: из-за угла кристалла вылетел грязный кусок самого обычного камня. Вэл перехватил его на лету, кинулся искать "врага". Это было просто - тот не успел как следует сдвинуться с места, а увидев перед собой Вэла, прижался к металлопластиковой грани машины.

Нападавший походил на позеленевшую мумию обезьяны и не переставая шипел:

- Ты подходить - убью!!!

Редкая свиная щетина на его щеках стояла торчком. Руки (лапы?) были подняты к голове, приготовленные когти маячили по обеим сторонам лица (морды?). Они то чуть убирались, то снова полностью появлялись из-под роговой кожи. Увидев, что Вэл и не нападает, и лицо его полосовать несподручно, существо рывком огляделось, не нашло свободного прохода и пронзительно, истошно завизжало, продолжая демонстрировать остроту своих когтей. Подбежавший Навен закрыл уши ладонями, сморщился, заорал, стараясь перекричать визг:

- Отойди, это мутант!

Вэл отступил на два шага - и это некто бросилось бежать, переваливаясь, как крокодил: его суставы были вывернуты примерно так же, как у земной амфибии. Юркнуло под "кристалл". Окончательно помрачневший Навен смотрел в землю.

- Это был кто-то разумный, учитель?

- Потомок человека. - Старик отвечал медленно, предельно неохотно. Бездомные иногда уходят на свалки. Лет пять жизни здесь - и люди делаются дебилами. Одно-два поколения - и рождается вот такое. А что появляется через пять-шесть, лучше не думать.

- Но он говорил!

- Такие обычно знают, что такое "есть", "убивать", еще десяток-другой слов... Их лексикон скуднее, чем у многих животных. Бедняков постоянно предупреждают о свалках, но в трущобах живет немало тех, кто понятия не имеет о ДНК, излучениях. - На лицо Навена, как и на комбинезон, была напылена пленка. Она защищала от излучений, но нарушала движения мелких мышц. Поэтому ученый походил на куклу с розово-блестящей, морщинистой кожей - и совершенно непонятной мимикой.

Вэл, ничего не говоря, развернулся и быстро, беззвучно пошел вперед, к городу - только нуль-плащ шелестел, едва касаясь земли. Навен, чуть не запнувшись о растрескавшуюся кочку, поспешил следом, и его тяжелые, усталые шаги разрушали безмолвие свалки.

Вскоре им встретилась "плантация": предки "мумии", уходя из города, прихватили с собой колонию каких-то съедобных микроорганизмов (скорее всего краденую). И теперь в стеклянистой ложбине пучилась коричневая, гнилостно пахнущая масса. От нее испуганно метнулось безрукое чешуйчатое существо - еще один потомок людей.

- Такие культуры тоже мутируют, нередко становятся ядовитыми... - Навен комментировал окружающее, старательно глядя себе под ноги.

Наконец индикатор зафиксировал появление Н-поля.

- Помнишь координаты?

Вэл коротко кивнул. Вопрос был излишним - киборг не умеют забывать. Оба синхронно (Вэл подстроился под темп Навена) взмахнули перед собой плащами - как матадоры. Кроваво-красный "подклад" на секунду стал черным, и оба шагнули каждый в свою черноту. И вышли каждый из своей - ступив на серые мраморные плиты. Плащи, в нуль-переходе пройдя через самих себя, опадали сзади.

Землянин с любопытством оглядывал грандиозный мраморный холл, похожий на зал древнего храма. Все отблескивает серой полировкой. В воздухе, ни на что не опираясь, плавает голубовато светящийся лоскут. Он не толще бумаги, в огромных плитах стен и пола медленно движутся его отражения... Серебряные кованые двери. Вэл никак не мог назвать это место лестничной площадкой - может, потому, что в имперских домах лестницы были лишь внутри некоторых квартир - да и там не всегда. Обычно с одного этажа небоскреба на другой можно попасть только через гиперпространство.

Вэл невольно улыбнулся: "Как все просто. Пробрались, куда хотели, - и никто нас не засек".

Навен мотнул головой, глубоко вдохнул и сказал, шагнув к одной из дверей:

- Овер, к тебе пришли Навен и сын Нэка Ю.

Время тянулось. Старик еле сдерживался, чтобы не начать тереть руки или мерить холл шагами. Внезапно "серебро" "створок" исчезло - оно было обычным силовым полем, модулированным по вкусу архитектора.

- Быстрее! - Навен махнул Вэлу и шагнул в прихожую, похожую на галерею готического собора.

- О Император! Я теряю голову! - В "галерее" стояла гибкая женщина в меховой тунике. - Ты же погиб! Передавали некролог на тебя. И у Нэка не было сына!

Навен, удовлетворенный скоростью восстановления двери, добродушно, облегченно улыбнулся:

- Ты считаешь, что мы - Темные?

Хозяйка чуть сощурила глаза, поправила упавшие на лицо волосы. Они были черными и пушистыми.

- А у меня стоит Распознаватель. Вы не оборотни - по крайней мере ты, покойник.

- Вот-вот, женщины ничего не понимают в технике и поэтому всегда на нее надеются!

Овер рассмеялась, махнула тонкой рукой в пушистой перчатке:

- Тебя не изменил и Ад! Ладно, серьезно. Откуда взялся этот мальчик? Сейчас мы пойдем в зал, но тебе надо начать рассказ уже сейчас!

Она повернулась и почти побежала по "грубообтесанному камню" пола. Гибкая, высокая фигура. Темно-коричневая туника, волосы, очень загорелые ноги и руки почти сливались с темными, шершавыми стенами. Не оборачиваясь, Овер добавила:

- Не удивляйся обстановке, мой мальчик, я не только биохимик, но и историк. Лэ-ри, Лэри!

Зал тоже был стилизован под храм (или нечто подобное). Лэри, прислонившись к толстой колонне, уже ждала их. В серой полутьме виднелась ее более светлая меховая туника, опускающаяся до пола. Лицо, фигура... Близнец Овер!

- Как легко понять, моя Лэри - ребенок-клон. Еще с мужчинами я не связывалась! - Овер утонула в лежащей на полу подушке, которая в непримятом состоянии доходила Вэлу до пояса. Удобно устроившись - то есть забравшись на это сиденье с ногами и продавив его почти до "мозаичного паркета", женщина продолжила из мягкого провала:

- Ну, начинай...

Раздалось потрескивание. Вокруг стен стояли люди в опадающих Н-плащах. На черных комбинезонах сверкали гербы Темной Гвардии - клубки багровых змей, тела которых испещрены глазами.

3. МЕТОДЫ ГВАРДИИ

- Беги!!! - Навен попытался расправить плащ подопечного, но Вэл легко вырвался.

Время для него опять растянулось. Движения людей стали медленными-медленными. Еле заметными.

Двое Темных, стоящих перед Вэлом, полетели в стороны от двух пинков - как кегли. Еще прыжок. Удар. Гвардеец, держащий Лэри, падает - медленно, словно в невесомости. Вэл разжимает его руки, выхватывает из них девушку. Ее - под мышку, и - в центр! Там враги уже смыкаются вокруг Навена и Овер. Некоторые из них двигаются более или менее быстро - и таких больше половины. "Какова честь столько киборгов в группе захвата!"

Киборги-гвардейцы уже почти коснулись Навена. Два удара - кулаком и ногой. Толкнуть старика к Овер. Занять оборону около них. Край туники Лэри тлеет, лицо девушки красно от удара горячего воздуха - в таком темпе действовал Вэл. "Ничего, такая ситуация..."

Все события заняли меньше секунды - Навен, Овер и Лэри не успели ничего понять.

Сверкнули росчерки полмов. (Для таких боев аннигиляторы непригодны уничтожишь и соратников, оказавшихся за спинами противников.) Пока враги включали оружие, Вэл успел сорвать с себя Н-плащ, махнуть им в воздухе, протолкнуть через него медленно падающую на пол Лэри. Девушка была куда-то выброшена. Плащ, не втянутый в нуль-пространство, стал опадать на пол. "Улучшить момент - и также отправить Овер, Навена!"

И тут началось. Киборги подоспели к месту действия. Вэлу приходилось отбиваться от полусотни противников. Жестко локализованные поля, похожие на лучи чистейшего белого света, скрещивались, блокируя, отрезая концы друг друга, снова мгновенно "отращивали" их...

Отсеченные концы-куски медленно гасли, рея в воздухе длинными, узкими снежинками-великанами. Они изъедали пол, стены. Надо увертываться не только от ударов Гвардейцев, но и отражать этот "снег", подставляя ему клинок полма под особым, точнейше выдержанным углом. Отбрасывать его к углам комнаты, подальше от себя и своих друзей

Смерть, везде смерть...

Навен не мог продуктивно следить за боем киборгов. Шепча нецензурные ругательства (позаимствованные из самых запакощенных языков Галактики, в том числе и русского), старик сдернул с себя плащ, швырнул на колени Овер:

- Хоть ты исчезни, а?

Овер механически мотала головой, ее рот был полуоткрыт:

- Моя Лэри здесь... и вы здесь...

Навен покраснел, потом позеленел:

- Заткнись! Нет ее здесь уже, видишь?! Без тебя нам легче будет, ты...

Овер вглядывалась в зал, скатившись с подушки на пол и стоя на коленях. Навен, совершенно независимо от Вэла, додумался до того же действия: взмахнул плащом и толкнул Овер внутрь него.

В помещении было уже полторы сотни Гвардейцев. Вэл теперь расшвыривал их вручную - те сейчас успевали только обороняться от "снега". И был безмерно счастлив, что его реакции намного лучше, чем у Гвардейцев, - мозг тех не был переписан на кристаллическую матрицу и (единственный белковый орган в их телах) ставил пределы быстроте действий.

Внезапно погас свет - какая-то "снежинка" "съела" скрытую панель бытавтоматики. Теперь стали невидимы и люди, и клинки полмов, и обманчиво медлительная "метель". Гвардейцы, поняв ситуацию, поспешили исчезнуть. Вэл продолжал защищаться от смутно видимых ему гаснущих полей. Навен ничком лежал на полу - догадался принять самое безопасное положение.

Стев медленно, парадным шагом ходил по огромной пультовой. Неудачливые подчиненные в любых, самых неуставных позах были "впаяны" в силовые поля - так плотно, что еле-еле могли дышать. У мнемопультов, чем-то похожих на дамские столики, выстроилась шеренга вытянувшихся офицеров - в том числе и высших. Эти люди стояли так же неподвижно, как и арестованные, - хотя в отличие от них замерли по "доброй" воле.

Почти вся аппаратура пультов была отключена. По стенам, полу, потолку струился жуткий, ослепляющий хаос - видимая часть барьера против любого прослушивания. "Счастье, что за пределами этой свистопляски не воспринимается хотя бы ее акустический компонент. Г-глаза режет!" - Стев, стараясь не замечать конвульсий освещенности, начал медленно, неохотно говорить:

- Тот типчик - робот новой категории. С вашей техникой с ним не справиться.

Облегчение не отразилось на позах арестантов и офицеров.

Майор хотел продолжить, но тут в его голове раздался условный щелчок: спецкомпьютер, установленный в этой пультовой, вышел на персональную мнемосвязь: "Ошибка. Объект не может быть роботом. В ходе анализа выяснено, что объект является киборгом неизвестной конструкции. По косвенным данным, мозг объекта заменен на неорганический".

Стев почувствовал легкую дурноту, рефлекторно коснулся шеи, то есть "мнемоошейника" на ней. Офицеры, инстинктом определив изменение обстановки, попытались вытянуться еще больше.

- Этих растяп - под трибунал. Женщин - найти. Упустите - под трибунал.

В пультовой, похожей на безвкусную, яркую дискотеку, эти слова звучали странно.

- Мне надо поговорить с генералом. Проведите меня в бункер связи. И отключите эти чертовы помехи!!! - Стев с бешенством пнул ближайший пульт и завертел головой, ища новые объекты для срывания злости.

Фонарь, встроенный в комплексный автомат-браслет Навена, освещал лишь участок зала. Свет был теплым, летним. Вэл сидел в этом луче на уцелевшей половине кресла-подушки. Рядом, предпочитая темноту и обычный пластиковый куб, сгорбился Навен. Вэл улыбался, покачивая ногой:

- Вы зря волнуетесь, женщины yе должны попасть в Цитадель Закона. Не настолько уж сильны эти Темные! Вы только вспомните, учитель, как я их потрепал. Классно, а?

- Мне не нравится эта победа, мой мальчик. - Ученый сгорбился еще больше, положил подбородок на сплетенные пальцы. - Слишком хорошее начало всегда кончается очень плохо... Помни, что Империя будет бить по мозгу, по твоему мозгу, и легкий выигрыш может быть началом падения...

Вэл, поблескивая глазами, продолжал болтать:

- Все-таки здорово! Если б меня видела наша староста, она сцапала бы инфаркт. Во-первых, из-за драки, во-вторых, из-за моего благородного поведения. Я для нее всегда был очень неправедным элементом... - Он вскочил, не договорив. В дальнем углу искалеченного зала появился Гвардеец, швырнул на пол мнемокассету и поспешно исчез.

- Что?! - Старик тоже уже стоял на ногах.

- Враг принес послание и удрал. Он был вон там. - Вэл показал направление рукой, затянутой в черную перчатку. (Навен так и не смог уговорить своего воспитанника не ходить в них, а также в черных псевдокожаных куртке и брюках.)

Ученый попытался всмотреться в yепроницаемую для него тьму. Вэл тряхнул головой:

- Пойдемте?

Стараясь на всякий случай не отпускать Навена от себя, Вэл прошел в угол, поднял тонкую пластинку-кассету, отыскал в стене нишу мнемотранслятора. Тот, как ни странно, был неповрежден: кассета прилипла к поверхности рецептора, в темноте засветилось зеленоватое дымное облачко. Из него выплыло двухметровое лицо Лэри. Ее кожа была синеватой, глянцевой. Навен захрипел, отшатнулся. Девушка закрыла глаза, заговорила скороговоркой. Голос был низким, грубым:

- Я прошу спасти нас. Гвардейцы арестовали меня и мою мать. Они обещали отпустить нас, если вы, молодой спутник Навена, придете в Цитадель. Знаю, что выгляжу в ваших глазах последней тварью... Они издеваются над моей матерью, я прошу за нее, не за себя... У нас в доме есть нуль-плащи, они лежат в...

- Ее пытали "клеевыми" полями! - Пальцы старика дрожали. - Такая кожа бывает только после того, как часть молекул в клетках слипнется между собой... И я, я виноват! - Он обхватил голову руками, опустился на пол. Вэл быстро наклонился, поднял Навена. Тот стоял шатаясь.

- Сейчас пойду в Цитадель и освобожу их.

- Не смей! - Губы ученого окончательно поблекли.

- Они не справятся со мной. - Киборг пренебрежительно махнул рукой.

- Нет, нет...

Вэл, не слушая, поднял с пола свой нуль-плащ. Старик начал по-детски всхлипывать...

Нырок в черноту. Затем - грязно-коричневые, в кровавых разводах стены. Глянцево посверкивающая кожа двух синеватых, чуть отечных лиц. И сразу же боль, невыносимая, затопляющая сознание...

Стев, небрежно облокотившись о пульт, поправил прическу: "Ухмыльнуться бы, но показывать радость местным идиотам..."

"Идиоты" - полицейские офицеры - стояли рядом, не смея глянуть на экраны. Майор отдал селектору связи мысленную команду, сопроводив ее ненужным автоматике голосом:

- Операторскую.

Это было сказано буднично, небрежно. Не глядя на возникшее в воздухе лицо офицера-тюремщика, Стев тем же тоном бросил:

- Давай двигай манипуляторы. И не ослабляй поля, чтобы улов не очухался.

Стев специально не стал смотреть, как на экране растворяется дверь-поле и в камеру с полутрупами вползает примитивное, но нечувствительное к Н-полю устройство. Демонстративно зевнув, майор переключил связь на медотдел:

- Меды? Если эти две дамы не сдохли в поле, подлатайте их. Будем гуманными, а, ребята? На случай всякой необходимости... - Смешок, немедленно подхваченный по ту сторону экрана. - Значит, идете в спецкамеру. Можете даже поторопиться.

Аго, только что прибывшая спецрейсом, ворвалась в главную пультовую. Два миниатюрных робота-андроида держались по бокам генерала. Неосведомленный человек не мог и представить себе военные возможности этих обманчиво изящных, золотистых "статуэток" - автоматической охраны.

Начальник полиции, склонив голову, строевым шагом отошел в самый дальний угол, встал там по стойке "смирно". Последнее время здесь, в этой Цитадели Закона, хозяева стали чуть ли не невидимками - всем управляли их гости, Гвардейцы.

Аго не стала садиться, стоя выслушала доклад Стева, чуть-чуть потирая кончики белых, тонких пальцев. Улыбнулась - неожиданно по-доброму, по-простому:

- Замечательно, ох как замечательно, мальчики! - и почти протанцевала по спокойному зеркальному полу (помехи против прослушивания на этот раз не были включены). - И ты, Стев, гений. Ну что, сначала вывернем мозг этого Навена, а после займемся чудо-юношей? Этот вундеркинд хоть симпатичный, а? - Аго опять рассмеялась, опираясь о пульт.

Неподвижный Навен лежал на плавающей в воздухе платформе. Все вокруг бело-зеленоватое. Стерильность, мертвая тишина, нет даже запахов. Медленное вращение прозрачного, еле видимого куба, без опоры висящего над грудью старика.

Аго, как и все затянутая в тусклый экранирующий скафандр, гибко склонилась над арестованным:

- Старый... ладно, не будем разрушать его мозг. Вряд ли нужная информация хорошо заблокирована.

Мнемооператоры-полицейские бесшумно и точно вводили программы в допросные машины. Вокруг обритой головы Навена появился ядовито-желтый нимб. На полу, прямо под ногами Аго и Стева, засветился экран. Над ним не надо было наклоняться - достаточно смотреть вниз.

Нэк, еще молодой и загорелый, быстро ходил по пустой, светлой комнате - в те времена люди с маленьким достатком пользовались не мебелью, а полями. Прикоснись к кнопке - и над полом на нужной высоте появятся одна или две розово-прозрачные пластины, начинающиеся от стены... Нэк, размахивая руками, зло говорил:

- Да знаю все! Ни один искусственный мозг не желает порождать сознание, сознание не желает переписываться на него - отсюда и все проблемы. Но наши академические авторитеты - это клинические...

Операторы в отличие от машины догадались, что видят начальный, чисто разговорный эпизод. И сместили луч-вычитчик. По экрану пробежали пятна, а затем на нем осталась только белая пустота. Это компьютер, откорректировав отбор информации, задал максимальный темп извлечения воспоминаний, и их изображения проносились с такой скоростью, что в человеческих глазах слились даже цвета.

Вдруг вместо белизны возникло усталое, уже сероватое лицо Нэка. Оно было еще молодо.

- Навен, ты не должен рассказывать это. Никому! У меня есть идея, и я не отдам ее Империи. Человеческий зародыш нужно слить с "эмбрионом" из глюонных полей. Ребенок будет расти - а второй зародыш почти что спать, увеличивая только свои пространственные размеры. Это второе тело почти невозможно обнаружить... может быть, я говорю сбивчиво, без формул, но идея еще только возникает... Второй зародыш надо будет активировать - но не раньше, чем ребенок вырастет. Причины: мозг должен набрать некий критический объем информации, иначе он не сможет ее приобретать, став киборгом. В суть этого закона я не полезу, слишком долго объяснять, я сам тут все еле-еле понял... При активации поле-"зародыш" сильно меняет свои параметры... превращается в каркас, на который нарастают структуры нового организма... Когда тот готов, каркас поля как бы гаснет, растворяется... Да, первоначальное биологическое тело в ходе этого процесса разрушается... Одновременно с созданием нового организма создается новый мозг, на него переписывается старый... Все идет параллельно, параллельно... Думаю, что что-то подобное можно сделать и со взрослым человеком... Но я пока совершенно не представляю, как связать поле и уже сформированную органику...

По жесту Аго операторы пустили вычитывающую машину в режим полусвободного, ассоциативного поиска. На экран стали проецироваться отдельные образы: какое-то женское лицо, голубое небо, забавные низенькие дома... Наконец операторы дали поясняющую надпись: "Планета, на которой рос экспериментальный киборг, он же сын Нэка Ю. Координаты планеты..."

Аго повернулась к Стеву, пожалела, что не видит его глаз: изнутри скафандр абсолютно прозрачен, но снаружи он - однородное коричневое. Место, где должно быть лицо, не выделено даже оттенком.

- Ладно, нам пока не до этой Земли, Император с ней...

Стев иронически процитировал:

- "И отдал сына своего на воспитание к дикарям неиспорченным..." - Тут же озабоченно добавил: - Но, может быть, эта планета...

Аго нетерпеливо отмахнулась:

- Опять! До сверхсветовых скоростей им еще пара тысяч лет! Трать свою подозрительность на реальное, а то всю ее промотаешь в скачках за химерами.

Отвернувшись от Стева, она преувеличенно дружелюбно крикнула операторам:

- Молодцы! Теперь копайте мотивы Нэка!

Вэл очнулся рывком. Тотчас попытался вскочить - и не смог пошевелить даже пальцем. Он весь словно приклеился к неизвестной поверхности внизу.

Оставалось только проклинать себя и Темную Гвардию.

Вверху и по сторонам - белый, призрачный туман. В теле - память о боли. Вэл теперь знал, что она продолжалась все беспамятство, держала в нем, когда он пытался очнуться. Но сколько это все длилось? Рефлекс восприятия времени был полностью сбит.

Тишина. Свежесть. Легкий терпкий аромат. Надо лежать и ждать.

Он почувствовал, что в комнате кто-то появился - чуть-чуть дрогнул воздух. Возник новый, тоже слабый, немного дурманящий запах. Послышалось легкое дыхание. Над Вэлом склонилась девушка - или молодая женщина? Мягкое тонкое лицо, золотистые волосы, поблескивающая белоснежная диадема...

- Валентин, тебе не надоело лежать?

- Надоело.

- Секунду. - Мимолетная улыбка, искорки в темно-карих глазах. Девушка исчезла - видимо, отошла в сторону. И почти тотчас Вэл почувствовал, что может встать. Но, попытавшись спрыгнуть с края кровати (стола?), наткнулся на барьер силового поля.

Он сел, по-турецки скрестив ноги. Незнакомка стояла рядом - за невидимой стеной. Мягкая, тяжелая ткань одеяния подчеркивала ее великолепную, может, чуть излишне пышную фигуру.

Визитерша мягко, по-доброму улыбнулась:

- Не представляйся. Я знаю о тебе очень многое.

Вэл, приняв самый светский тон, осведомился:

- Кто вы, о светлый ангел?

Она рассмеялась, отбросив волосы назад. Очень грациозный жест.

- Как вы галантны! Кто я - не важно. Мое имя - Аго, вот и все.

Вэл закрыл глаза. Он уже сожалел о своем шутливом тоне. Похоже, ситуация все-таки явно не для таких бесед..

- Не хочешь смотреть?

- Ты из Темной Гвардии.

Он услышал звенящий, тихий смех:

- Не все ли равно? Я пришла как друг. Не веришь? Зря, нам надо поговорить.

- Я ничего не скажу.

- И не надо. Мы все узнали от Навена.

Вэл еле-еле сдержался от рывка, но глаза не открыл. Тихий, мелодичный голос продолжал:

- Успокойся. Мы отпустили твоего наставника. Отпустим и тебя.

- Условия?

Она ответила на его пристальный взгляд, но в ее зрачках ничего не читалось. Это была единственная деталь, не сочетающаяся с образом милой девушки. Аго опять засмеялась, упала в тут же возникшее кресло. Чуть лукаво сощурясь, сказала, поглаживая изогнутые, словно фольговые подлокотники:

- Только не играй в продажного, Валентин! Хочешь обхитрить? Хвалю. Но я просто ничего не потребую взамен.

Вэл дернул плечом, скопировал прищур собеседницы:

- И чем же я заслужил такую милость?

- Тем, что ты мне нравишься.

Он предпочел не прореагировать. Хотя на Земле девушки считали, что у него "интересная внешность", но в таких обстоятельствах...

Аго продолжала:

- Ты хочешь убить Императора. И ты его убьешь.

- О-о-о, да ты государственная изменница!

Она совсем по-девчоночьи тряхнула головой:

- Конечно. Ты станешь Императором, а я - твоей подругой.

- Ну естественно! - Вэл улыбнулся, как кинозвезда, с натуральным восторгом развел руки в стороны.

- Артист, - засмеялась Аго. Ее глаза блеснули почти тепло. - Но ты в самом деле полюбишь меня. И сейчас.

- Я уже...

Маленькая рука поднялась вверх, и он решил, что надо покорно замолчать.

- Я вложу в тебя любовь. Поверь, это предрассудок, и искусственная ничем не хуже естественной.

- Что-о-о?! - Он подпрыгнул, ударился головой о поле, сел, собравшись в комок. - Только попробуй, ты!

Женщина приспустила ресницы, сделав вид, что не заметила перемены в собеседнике. Сняла с пояса маленькую перламутровую дощечку-пульт. Коснулась чего-то на ней.

Страшная сила пригнула Вэла к столу, прижала, приварила к гладкой, обманчиво скользкой поверхности. С потолка медленно опускался белый, туманный как и стены - хобот. Аго ворковала за пределами видимости:

- Ты очень красивый, сильный, смелый... Тебе нужна достойная подруга... Не бойся моей любви. Император...

В голову проник жар. В ней хозяйничали раскаленные щупальца. Что они перемещали? Может, даже псевдоклетки мозга?..

Генерал вышла, нахмурившись. Непривычно сухо кивнула Стеву, ожидавшему у входа в спецлабораторию:

- Мозг объекта оказался неустойчив. Он погиб, и я аннигилировала это тело.

Майор наклонил голову. Аго коснулась пальцами своего виска, продолжила тем же официальным тоном, до крайности не вяжущимся с ее видом:

- Благодарю за операцию. Тебе присвоено звание подполковника. - Она повернулась и быстро пошла по коридору.

Стев не стал глядеть ей вслед - его больше интересовало другое: почему генерал закрыла пустую лабораторию и унесла ключ-компьютер с собой? Новоиспеченный подполковник колебался: начать контригру, или ему опять только мерещится? И не ловушка ли это, не проверка ли? А если да, то какое поведение наиболее благоприятно?

Он очнулся, резко вскочил. Силовое поле исчезло. В ногах лежал нуль-плащ. Вэл торопливо схватил подарок и, даже не надевая, а просто крепко держа его в руках, шагнул на ту самую свалку - точные координаты других мест планеты ему известны не были (не считать же дом Лэри). Сел на блестящую, словно лакированную землю. Проанализировал себя.

Оставалось лишь схватиться за голову и ругаться самыми последними словами. Он поднялся, пошел, пошатываясь и натыкаясь на все подряд. Настала ночь, а он бродил, бродил... Взошли две серые, грязные луны. В их свете кристаллы казались гниющими. Откуда-то неслись хриплые, будто агонизирующие вопли.

А перед глазами было лицо Аго. И хотелось даже не коснуться его руками - а просто чтобы она шла рядом, чтобы можно было чувствовать ее присутствие, дыхание, взгляд... И Вэла совсем не волновало, кто такая Аго. Враг, друг - все едино, она была нужна ему, нужна...

Но...

Навен понимал, что это глупо, но все равно бежал из города. Под взятым напрокат флайером расстилалась грязная, монотонная простыня леса. "Куда угодно! В другую Галактику или еще куда там можно!!!"

- Вэ-эл!

Крик замер в мягкой обшивке кабины. Старик уронил голову на руки, задрожал. Но слез не было - только конвульсии.

Автомат, выполнив задание, посадил машину в нужном месте горного кряжа. Но человек не выходил наружу. Село солнце, дотлевал закат - огромный и неживой. Его холодная, блестящая корона стояла над дикими, промороженными вершинами, отражалась в темнеющих льдах. Холод усиливался.

Наконец Навен, пошатываясь, выбрался на присыпанные сухим снегом камни, поплелся по ним к ближайшему склону. "Карты не ошибаются, где-то здесь то, что мне надо, - глубокая-глубокая, никому не нужная пещера..."

Вход в нее нашелся очень быстро - хотя Навен искал кое-как, в полубессознательном состоянии. Старик протиснулся между исполинскими сосульками, в которых отражались первые звезды. На секунду прижался лбом к стене пещеры, потом медленно побрел в ее глубину.

К концу ночи снаружи началась вьюга. Навен не спал и не бодрствовал. Сжавшись в углу подземелья, которое оказалось не таким большим, как он хотел, старик вспоминал, галлюцинировал. Универсальный комбинезон защищал его от холода камня и воздуха. Еле-еле доносился свист ветра в сосульках у выхода.

"Вы не виноваты. Можете идти", - это сказал автомат. Ни один Гвардеец или полицейский после допроса так и не заглянул в камеру - страшную, все ее стены словно в подтеках крови... И торопливый, бессмысленный уход, когда Навен сам не знал, зачем бежит, хотел остаться, но... "Неужели в меня там, на том исследовании, заложили программу и я - робот?! Пусть, пусть, значит, Вэл жив, я им нужен как приманка... Или из меня просто выкачали информацию и отбросили зная, что жест красив для публики, безопасен для них?.. Чего же они нашли в моей памяти? Неужели действительно все?!" В это не верилось, приходили мысли о чудесах, способных изменить итог зондажа мозга...

- Учитель!

Навен медленно, толчками поднял голову. Рядом сидел Вэл. Он был прежним излишне аккуратным в одежде, неаккуратным в прическе. В лице тоже ничего не изменилось - привычное ироничное, слегка холодноватое выражение, отработанная маска для публики и вообще для всего света. И интонации нормальные:

- Что вы делаете здесь? Я еле-еле нашел вас!

- У меня прежнее биоизлучение, да? Но все равно, не приближайся ко мне...

Вэл осторожно полуобнял старика за плечи:

- Все в порядке.

- Отойди! - Он попытался вырваться. - Меня забирали Темные, отпустили совершенно немотивированно... Во мне наверняка есть программа-мина.

Вэл полуприкрыл глаза и слишком спокойно произнес:

- Вас отпустили потому, что я спутал работу компьютера Цитадели. И никто в вас ничего не закладывал.

- Правда? - Навен несмело, беспомощно улыбнулся. Выдержать его взгляд было очень трудно. Но раз другого выхода не существовало - все-таки возможно.

- Сейчас мы заберемся в мой флайер, и я накормлю вас.

Все в порядке, учитель.

Двое прошли среди стонущего от ветра льда и, защищая лица от плетей вьюги, пошли к флайеру.

4. ВОЕННАЯ БАЗА

По Настоянию Вэла Навен снял одноместный номер в каком-то полупритоне. Здесь администрация не интересовалась документами постояльцев, а постояльцы не интересовались друг другом. Можно было запереться в комнате хоть на год - и если деньги заплачены за весь срок, вас ни разу не потревожат, не станут выяснять, живой вы или мертвый. Правда, в этом заведении изредка бывали полицейские облавы, но в них попадались только те, кто был под слишком большим кайфом и не успевал воспользоваться нуль-плащами.

Навен, еще более похудевший, лежал, утопая в огромной, мягчайшей постели, и недовольно оглядывал свое новое, розово-багровое жилище. Вэл, непринужденно сидя на кончике треугольного плюшевого стола, болтал ногой в воздухе:

- Темные от тебя отвязались. Я сделал все, что мог, и этот отельчик перестраховка. Со мной с самого начала было все в порядке... - Поймав взгляд опекуна, он очень неловко заторопился: - Ладно, я убегаю. Извини, мне действительно некогда.

Старик нахмурился - ему с самого начала сильно не нравился чересчур развязный тон Вэла:

- Ты хотел вначале узнать Империю.

- Я узнал ее уже достаточно. Начинать надо с Императора и его Талисмана.

Навен с трудом поднялся на локте - тело слишком глубоко проваливалось в кровать.

- Уж не хочешь ли ты надеть Талисман?! Твоих сил вполне хватит на убийство Императора, а после его смерти государство развалится само собой, тебе для этого ничего не придется делать. Понял, что сумеешь обойтись тем, что у тебя есть?!

Выходя из нуль-пространства, Вэл чуть не сбил с ног какого-то полуголого, неопрятного парня. Парень грязно выругался, исчез за ближайшим клубом тумана. Вэл, ориентируясь на нужное биополе, неспешно шел и оглядывался по сторонам.

Везде золото и пурпур. Туман медленно меняет очертания, почти незаметно для глаз клубится по всему залу - точнее, по ближайшей его части, а дальше не видно. Из царственных, великолепных облаков выныривают низкие поблескивающие столики, плавающие в воздухе. Рядом, на еще более низко парящих пластинах (они почему-то напоминали Вэлу матрацы) лежали люди. Почти все - полуголые, многие в нуль-плащах, но некоторые - без них. Похоже, что у притона есть нормальная дверь, а это большая редкость для общественных мест Империи.

- Эй, ты! - Вэла грубо схватили за плечо, он легко выскользнул. Рядом стояли тот самый парень и несколько других - видимо, его приятели. Их одежда состояла из лакированных белых кусков, наклеенных на различные части тела. Первый задира, усмехаясь, предложил:

- Извинись, ты!

Вэл чуть улыбнулся, качнул головой. И тотчас увернулся от быстрого, профессионального удара, за которым последовал второй, третий...

Драться не хотелось, но "балет" раздражал все больше и больше. Рядом из непрозрачных, переливающихся клубов тумана начали высовываться лица. Усмешки на них становились все наглее. Некоторые из зрителей пытались ударить Вэла. Кто-то, получив слишком большую дозу наркотических излучений, орал жуткие, только что придуманные подобия стихов, смысл которых сводился к требованию всеобщего мордобоя.

Теоретически следовало уйти и появиться здесь попозже. Но этот выход был для человека с другим характером.

Все оказалось просто. Вэл сам испугался того, насколько это просто избивать людей. С Гвардейцами был бой, оружие, там такого ощущения не возникало... Головы оперативно попрятались в пурпурный туман. Парни лежали на неровном, мягком (ради таких случаев мягком?) полу. К ним подскочили роботы, похожие на гибрид осьминога и паука, куда-то их потащили. Вкрадчивый голос прошептал с потолка:

- Друзья, хозяин просит вас не ссориться и не привлекать внимание Полиции...

Вэл, продолжая ориентироваться на биоизлучение, пошел дальше. Теперь сидящие за столиками "не видели" его. Многие уже опять направляли на свои головы конусы наркоизлучателей. Словно собирались застрелиться из пистолетов.

Нужный человек (данные по нему были в нелегальной компьютерной сети, куда они с Навеном залезли опять-таки нелегально) сидел в одиночестве, смотрел в стол. Рядом с ним стояла тарелка с радужной, блестящей синтетпищей - на Земле бы ее приняли за несъедобное. Вэл сел рядом с человеком, на пустующую часть "ложа". Он старался не смотреть на соседа.

- Мне нужна отмычка, открывающая люк любого звездолета.

Элегантно подстриженная голова кибернетика, подрабатывающего такими заказами, кивнула.

- Хорошо, но плата двойная - за двойной риск. Я видел, как ты дрался, и понял, что ты вряд ли мелко плаваешь.

Вэл, сгибаясь, прошел гравитационную ограду - ее поле не было особенно мощным. Остановился, отдыхая и прижимаясь к невидимой опоре за спиной. Ноги были холодными, неуклюжими. "Все-таки сто пять "g" - это многовато".

На пульт охраны сигнала тревоги не поступило - ведь поле не подавлялось и прохода в нем не "рубилось". Металлопластик, на который реагировали сенсоры и который неизменно был в телах роботов и киборгов, в Вэле тоже отсутствовал.

Космодром бешено, хаотически ощупывал невидимый кварковый луч. Вэл выждал, пока тот не приблизился, и кинулся бежать за ним, следуя за всеми зигзагами и петлями локатора.

На пульте охраны было спокойно. Дежурный, покачивая ногой и потягивая новомодный тоник, флиртовал по видеофону.

Около утонувшей во тьме стартовой площадки Вэл, рассчитав бросок, метнулся к ближайшему от бегущего луча кораблю. Прижался к люку, приложил отмычку к сенсору замка. Шипение-шелест, темная плита мгновенно ушла в сторону. Вэл кинулся в тамбур. Остановился в нем. "Надо успокоить организм. Эта чертова зона прощупывания несется километров под четыреста в час... Хорошо, что никто не додумался расставить по космодрому термодатчики и прочее... И надо было Навену уничтожать наш корабль!"

Он осторожно, на расстоянии выводя из строя фотоэлементы, добрался до управления внутрикорабельной сигнализацией. Разобрался,.отключил ее.

Дежурный, жмурясь от удовольствия, продолжал трепаться с девицей. Он ослабил свет, создав интимный оранжевый полумрак. Кварковые лучи управлялись компьютером, человек нужен только на случай попытки угона, а о такой попытке предупредят те же машины...

Тьму за панорамным окном вспорола лиловая вспышка. Дежурный, не договорив банального комплимента, вскочил с уютного вращающегося кресла. Не обращая внимания на ахи полноватой, смазливой собеседницы, он удивленно глазел на быстро гаснущее белое пятно на земле - место старта.

Минут пять он убеждался в том, что это был угон, а не внеплановый взлет. Наконец солдат догадался отключить свою знакомую, с упоением вертевшую головой. Набрал код и, отводя глаза, промямлил:

- У нас тут, выходит, непорядочек... Звездолет сам собой стартовал. Ей-ей, Свят Император, не было преступника, не виноват я!!!

Вэл летел уже месяц. Звезды проплывали мимо, как придорожные огни. В их движении было что-то неестественное поэтому он, как и в первый полет, ловил себя на ложном ощущении: корабль неподвижен, а Вселенная скользит мимо, медленно стекая в какую-то невидимую пропасть...

Погоне не удалось выйти на след Вэла (в чем была немалая заслуга Аго). Звездолет прочно удерживался в обычной метрике, скользя по ней, как водомерка. Пространство почти не искривлялось под ним - и, следовательно, не порождало парадоксов времени, необходимости бесконечных энергий для разгона и т. д. Вакуум вокруг был хорошим - в нем не попадалось тех зон, в которых легко "утонуть" - прорвать метрику, "вывалиться" в гиперпространство, безопасны только очень короткие, соответствующие нескольким десяткам тысяч нормальных километров, тоннели. В более длинных и потому менее стабильных коридорах вещество тотчас перенимает неустойчивость среды, деформируется, перерождается в окружающее Ничто...

Одиночество и непрекращающаяся Музыка Сфер - еле слышный стонущий вой, плывущий по всему кораблю. Навен как-то сказал: "Это крик Космоса, которому мы делаем больно своими кораблями..."

Наконец Вэл прекратил прятаться среди туманностей и покинул Эклиптику. Вокруг остались лишь пустота и расстояния, немыслимые даже для имперцев. Казалось, что звездолет медленно поднимается из сумасшедшей, неподвижной воронки вакуума, в основании которой туманно искрится неряшливый диск, отходящий все дальше и дальше...

Галактика оставалась позади.

Вэл вскочил с кресла у пульта гравитационной связи, кинулся к секции управления полетом. В рубке трещали четкие сигналы, просившие о немедленной помощи.

Отсутствие Навена неизмеримо упрощало ситуацию. Тот начал бы заваливать обвинениями в беспечности, напоминаниями о Главной Цели... Для Вэла в таких спорах самым страшным было то, что старик еле-еле сдерживал слезы, тихо твердил: "Ты ведь последняя надежда. Другая появится через сотни и сотни лет, а может, вообще никогда... Что, если открытие твоего отца было случайным или его в конце концов повторят верные Империи люди?.."

Но Навена на борту не было. И Вэл, не теряя времени, повернул на сигналы.

Видимо, эту планету прибуксовали сюда от какой-нибудь окраинной звезды, и с тех пор ее каменно-ледяной шар неспешно вращался вокруг своей оси, а стационарный спутник-солнце все время освещал одну и ту же долину, укрытую защитным полем. Вот такой мир: пятачок веселого, золотистого света, узенький сумеречный пояс - и вечная ночь, глыбы древних торосов, в которых не отражаются даже звезды, которых здесь нет...

Вэл посадил корабль в центре крохотного, искусственного лета. И даже выполнил правила безопасности - точно выдержал трехкилометровое расстояние до зеленой, стеклянной пирамидки стандартного входа в подземный комплекс.

Но возиться с детальным анализом атмосферы не стал. Просто быстро прошел полную дезинфекцию (чтобы не занести на планету чужих микроорганизмов), после секундного размышления надел генератор поля биозащиты - и спрыгнул на землю.

Твердая, чуть припорошенная пылью почва. Безветрие, приятное тепло. Пахло чем-то вроде соснового леса - хотя до самого горизонта здесь росли лишь изредка попадавшиеся островки низких, зеленоватых кустов. Их тонкие ветви склонялись к пятнам бурого лишайника. Все это чем-то напоминало полупустыни Земли - только лишенные ветра движения и звуков.

На пути к входу в комплекс было несколько кустов. Вэл и не думал обходить их на большом расстоянии.

Зелень приближалась. И вдруг... Ветви стремительно распрямились, разорвались на светло-зеленые кусочки. Те быстро поплыли по воздуху, выпуская из себя металлически поблескивающие жала. Впрочем, так воспринимать происходящее мог лишь киборг - оно заняло ничтожные доли секунды.

Вэл немного растерялся, а к тому же понадеялся и на биозащиту, и на свой организм. Но куски "ветвей" легко пробили защитное поле. Их было так много, они летели с разных сторон... Вэл почувствовал, что в кожу впиваются горячие острия, успел заметить, как обламываются, опадают их хвосты-двигатели. И тотчас перестал видеть. Руки разом одеревенели, стали неохотно повиноваться приказам мозга. Пальцы слишком медленно вытаскивали жала, а по телу мчались волны жжения и холода.

И еще Вэл чувствовал: с ним творится и что-то похуже этого. Какая-то сила упорно пыталась парализовать волю. На мысли наползала, придавливала их огромная, слепая апатия, казалось, что мозг не выдержит, растворится в ней, как сахар...

Но иглы были гладкими, вытаскивались без затруднений - если не считать полупарализованных рук и слепоты.

Наконец Вэл выбросил последнее жало.

Глаза начали понемногу прозревать. Тело отвратительно ныло, подтверждая, что его регенерация уже идет. Шатало. Вместо организма было скопище полых, матерчатых шлангов.

Оставалось лишь сесть на землю и ждать, пока все придет хотя бы в подобие нормы.

Слабость позволила возникнуть лицу Аго - не осталось сил отгонять его. Вэл прикусил губу, мысленно застонал: "Я же знаю, что это не мое, что все это мне навязано! Знаю!"

Часа через два Вэл смог встать и поплелся к своему кораблю. Там он отыскал костюм для работы в ходовом реакторе звездолета: "Хотя и не настоящий скафандр, но все же его стоит надеть под защитное поле".

Он проклинал неприязнь имперцев к скафандрам: в сильных энергополях ходить невозможно, слабые - ненадежны... "Эх, надо было рискнуть и угнать военную посудину. Там нашлось бы нормальное, практичное снаряжение, солдатам разрешено им пользоваться..."

Вэл на секунду замешкался перед открытым люком, вслух обругал себя за трусость и вторично спрыгнул на планету. На этот раз он захватил с собой и полм, и анниг (тот был украден в полиции накануне нелегального старта).

Теперь, несмотря на спешку, Вэл огибал кусты на хорошем расстоянии. До входа в комплекс он добрался без приключений, легко прошел через слабое поле двери и оказался в стандартной, наклонной улице-коридоре.

Спуск по ней тянулся долго - намного дольше, чем следовало по типовым проектам. Стерильные, светло-серые витки уходили глубже и глубже, то расширяясь, то суживаясь. Все чаще встречались красноватые "занавески", слабо мерцающие поперек прохода, а иногда попадались вообще лишь их остатки - черные, словно атласные ленты, припаянные к полу и стенам. Такое обилие силовых заслонов, к тому же находящихся в разной степени неисправности, наводило Вэла на интересные мысли.

На полу стали появляться гниющие кучи, похожие на вороха прелых листьев. Но смрад от них был минимальным: местная вентиляция работала отлично. Наконец, по бокам коридора потянулись ряды значков, несомненно, указывающих на наличие герметичных, полностью сливающихся со стенами дверей.

И - неизменная, полная тишина звукопоглощающего помещения.

- Эй! - Вэл обернулся на движение за спиной раньше, чем человек успел выйти из разорвавшейся стены. Незнакомец, одетый в темно-бордовую форму транспортного флота, отшатнулся, заморгал, одновременно размахивая перед собой веснушчатыми руками. Он явно рассчитывал застать Вэла врасплох и не ожидая, что тот его окликнет.

- Не бойтесь, я прилетел на ваши сигналы.

- А я ведь не испугался, просто удивился, - ухмыльнулся человек. - Слушай, приятель, пойдем на камбуз, там и поговорим?

- Хорошо.

Незнакомец быстро отступил в комнату, стена, на самом деле открывавшаяся, заросла. Вэл улыбнулся: ладно, пусть человек верит, что трюк прошел и голографическое изображение на самом деле принято за живой оригинал.

Стена резко распахнулась. Транспортник (в живом, а не в топографическом варианте) на этот раз заметно нервничал. Его глаза бегали, с фантастической скоростью осматривая коридор. Быстрым движением руки он пригласил гостя внутрь, моментально зарастил стену за ним. И только убедившись в герметичности помещения, спросил:

- А почему ты один?

- Я люблю так путешествовать, - дипломатичным тоном ответил Вэл, оглядывая камбуз. Впервые в Империи он увидел беспорядок - хотя и не классически земной.

Зеркальный пол запылен. Висящие в воздухе изогнутые лепестки кресел завалены грязной пластиковой посудой - хотя санитарный распылитель у стены светится голубым в знак полной исправности и готовности к действию. Пище-синтезатор отключен от энергосети, рядом с ним лежит самодельный, похоже, рассчитанный на многократные рассоединения-присоединения контактный диск. Две пластины столов сдвинуты вместе.

Незнакомец, перехватив взгляды Вэла, затараторил:

- Меня самого передергивает от такого дикарства, ей-ей! Но столы - это моя кровать; роботы-уборщики неизвестно где; а посуда - я боялся тратить на нее энергию, я не знаю, что с местными аккумуляторами. Понимаю, что для тебя все это дебильно, но...

Вэл сдержал усмешку. Чистота в главном коридоре-улице говорила о полной исправности роботов-уборщиков (кучи "прелых листьев" явно были каким-то табу для автоматики). "Значит, машинам просто не давали попасть в камбуз.

Человек продолжал болтать:

- Когда я понял, что Гвардейцы влипли, - помчался сюда, поближе к жратве, забаррикадировался, то есть, конечно, заблокировался, но баррикада - это так древне-романтично звучит. Через компьютер-коммутатор включил сигнал бедствия, стал ждать... А почему ты летаешь один? - Тут незнакомец спохватился, подмигнул: - Понимаю, молчу и не лезу. Ты голоден, парень?

Вэл качнул головой:

- Нет. А как тебя зовут и что стряслось?

Транспортник поскучнел, ковырнул зеркало носком сапога, больше похожего на земной капроновый чулок:

- Зовут Мива. Я извозчик - снабжал их аккумуляторами, планета ж сильно секретная, гиперэнерговод к ним не протянешь, серьезные портативные генераторы дают фон... В общем, этих военных демаскирует все человеческое оборудование. Только привез партию, разгрузил - а они здесь свое оружие проспали. Оно их сожрало! - Мива нехорошо рассмеялся.

- Здесь была военная база?

- Ага. Биооружие разрабатывали.

За месяц одиночества Вэл соскучился по разговорам - любым, даже самым пустым. Но именно поэтому он воздерживался от оживленной беседы с транспортником - боялся сорваться и рассказать слишком многое. Тем более что и обстановка не вдохновляла на болтовню.

Вдвоем, не выпуская друг друга из поля зрения, они обшарили уже два яруса базы. Везде были лишь чистота и кучи гнили - последний этап "игольчатых" метаморфоз. Сначала уже знакомые Вэлу "кусты" обстреливали жертву. Через полминуты любой нормальный организм превращался в безмозглую амебу, ползшую к другим людям (или зверям - различить их эта тварь не могла). Она выпускала в них те же иглы, которые достались ей от кустов (или других амеб). Потом загнивала. Иглы могли использоваться миллионы раз, но "загруженные" монстры не могли жить дольше месяца.

Мива болтал без остановки. Рассказав несколько десятков анекдотов из жизни военщины, он переключился на компаньона:

- Ты не гангстер - не те замашки. Значит, поцапался с Темными по высшим соображениям?

Вэл, не переставая следить за обстановкой в коридоре, скривился:

- Мои соображения касаются только меня. Лучше скажи, какая гадость здесь еще была - кроме кустов?

- А этого Император и тот не знает! - Мива тотчас испуганно огляделся. Словно бы здесь мог быть шпион, фиксирующий сомнения во всеведении Властителя.

Они остановились у значка, означающего - если верить Миве - анабиозный отсек. Вэл пригляделся к излучателю, генерирующему белую, похожую на вещество, стену. Но тот управлялся каким-то сложным шифром, и возиться со всем этим не хотелось - проще было попробовать взлом. Иногда полм мог подавить защитное поле - если удавалось ввести их в резонанс, а потом подобрать гасящую частоту.

Им повезло - раздался дикий вой сигнализации, вспыхнул и исчез целый кусок перегородки. Коридор, анабиозный отсек и еще какие-то помещения слились в исполинскую залу с низким потолком. Динамики стали вдалбливать в уши информацию о поломке блока кодовый номер такой-то. Вдобавок удалось вовремя отключить полм, и оружие, запустив процесс, не успело от него разрушиться.

Вэл быстро шел между двумя стенами мертвых, пустых ячеек. Впереди мерцал одинокий синеватый огонек.

Единственный спящий.

Мива пыхтел сзади:

- Сожги ты это мороженое мясо, а? Ведь все равно не сумеем разбудить!

Вэл, не отвечая, наклонился над пультом занятой ячейки. Транспортник, уперев руки в бока, щурился и неодобрительно следил за манипуляциями напарника.

- Успокойся. Биоданные говорят, что внутри обычный, ничем не зараженный человек.

Мива хмыкнул:

- Ты, оказывается, и в медтехнике соображаешь!

Из ячейки, похожей на гроб, с трудом вылез моложавый, спортивного вида мужчина. Заученно улыбнувшись, он быстро ощупал всех умными, но немного шалыми глазами. По инерции разгладил рукав золотистого, похожего на парчовый, комбинезона. Мива демонстративно рассматривал противоположную стену.

- Сколько в живых? - Голос человека звучал немного хрипло.

- Пока вы - второй.

Незнакомец бестолково улыбнулся, смял лицо ладонью, затряс головой, идиотски хихикая. Потом сразу посерьезнел и сказал тоном виноватого школьника:

- Извините, извините. Я чуть не погиб, чудом спасся от амебы - ею стала моя лаборантка, была такой умной, и... Я не привык вот так, чуть не гибнуть... ОНИ проходили через все защитные поля, неслись на биоизлучение... Выжил, а?! Он снова счастливо улыбнулся, потом явно заставил себя погрустнеть. - Нет, не могу горевать об остальных - слишком рад. Знаю, эгоистично. Вы извините, что так много болтаю. А вырвались только кусты? Как с программой "Смог"? И тут Вэл допустил ошибку:

- А что это за программа?

Мужчина с недоумением посмотрел на Вэла. Тот углубил свой промах:

- Я просто пролетал мимо и услышал сигнал бедствия.

Спасенный растерянно мотнул головой:

- Вы не из Темной Гвардии?

- Нет, я частное лицо.

Человек вытянулся, застыл, стал похож на андроида. Глаза превратились в два бестемпературных кусочка запыленной пластмассы. Голос зазвучал, как плохо настроенный компьютерный синтезатор:

- Вы нарушили границы секретного объекта. Вы арестованы. Пилот Мива, вы арестованы как сообщник этого шпиона.

- Успокойтесь, вы переутомились. - Вэл шагнул вперед, к незнакомцу, умиротворяюще приподняв руку. Тот стоял неподвижно. Потом внезапно неуклюже двинулся на ничего не понимающего Вэла.

Обезвредить его было очень легко, не было нужды даже в болевых приемах. Но, оказавшись в "объятиях врага", мужчина вдруг выгнулся в дугу и окостенел. Вэл тихо, мягко повторял:

- Успокойтесь, мы не шпионы...

Потом до него дошло, что в его руках - труп. Он побледнел, пробормотал:

- Чушь, чушь, как...

Киборг мог генерировать слабые электроразряды - массаж ими не оживил незнакомца. Мива, подпирая ячейки, равнодушно бросил:

- А им всем введена программа-мина. Как она врубится - парень уже робот. А без нее - человек как человек, пока программа молчит то есть.

- И я запустил ее словами...

- Да не переживай, все они здесь мерзавцы.

Вэл, сжав зубы и не глядя на Миву, сухо сказал:

- Ты знал, что он самоуничтожится от такой информации?

Тот небрежно кивнул. Вэл отвернулся от него и сжал кулаки. Пилот за спиной продолжал:

- Все они подлецы. А если тебя интересуют сведения о базе, так есть же компьютер!

Компьютер в оперативном центре допросить не удалось. Он был застрахован от любопытства даже самых квалифицированных программистов-медвежатников, а не только от недоучек землян. Пришлось продолжить осмотр базы.

В конце концов Мива сел на пол, протянул ноги поперек коридора и заявил:

- Все. Дальше вроде начинаются основные лаборатории. Я туда не иду и тебе не советую.

Вэл даже не махнул рукой, а просто повернулся и открыл очередную, на этот раз самую обычную, примитивную дверь. За ней был такой же допотопный, чуть ли не с детства знакомый лифт. Вэл подобрался: "Имперцы не любят простоты, допускают ее лишь тогда, когда нужна супернадежность... Не по виду ли двери Мива догадался о лабораториях?"

Лифт остановился в небольшом зальчике. Вокруг стен тянулись открытые прямоугольные ниши, и в каждой на металлическом крючке висел скафандр высшей биозащиты.

Это Вэлу понравилось. Он улыбнулся, быстро отыскал экипировку подходящего размера, натянул ее, проверил герметичность.

Плита-дверь, сделанная из гигантского, плоского кристалла алмаза, тяжело повернулась вокруг оси. За ней оказался тамбур. На его полу и потолке обильно темнели полосы бездействующих дезинфекционных излучателей. И выход - точная копия входа. Зал.

Вэл почти метнулся в него, сжимая рукоятки и полма, и аннига. Замер, ожидая чего угодно.

Все нормально. Горит яркий, но не слепящий свет, матовые кремовые стены вверху превращаются в купол. А впереди стоит барьер абсолютно полной черноты. То есть работающее оптическое поле.

Рывок через поле - опять с оружием на изготовку. И опять - ничего. Точно такое же помещение, только в нем нет нового оптического поля.

Вэл осторожно, почти крадучись, подошел к стене. Вздрогнул, когда она мгновенно превратилась в экран (или просто в иллюминатор?).

Пушистые золотистые зверьки походили и на котят, и на одуванчики. Милые, детски грациозные, они ползали по полу, смешно вытягивая вперед лапки, многозначительно поглядывали по сторонам - как дети, приготовившие подарок на день рождения мамы.

Щелкнула, автоматически открываясь, приборная панель. Рука Вэла хотела потянуться к красной клавише с надписью "вход", но он одернул себя: "Сегодня норму по глупости я уже перевыполнил. Хватит!"

Перчатки, как и весь скафандр, были толстыми, неудобными. Возиться с пультом в них тяжело, а проклятые информационные записи отыскиваться не желали. "Не может быть, чтобы на военной базе централизовывали секретные данные". Но время шло, и шли безрезультатные поиски. Вэл хмурился все больше и больше, еле-еле удерживая себя от спешки и слишком быстрых, сильных движений. Его эмоциональное состояние все меньше подходило для знакомства с подобной лабораторией...

Наконец, скорее от отчаяния, а не от интуиции, он потянул на себя экранчик какого-то третьестепенного датчика, и рядом с ним из пульта легко выскользнул узкий, очень длинный ящичек. Там лежало несколько крохотных, тускло поблескивающих рулончиков. Вэл взял один - он оказался очень тяжелым, металлическим. Начал разматывать - и увидел, что держит в руках не что иное, как мелко исписанный квиток. "Н-да, для имперцев это даже не просто дикарство... Что они не рискнули записать ни в какой из автономных компьютеров?!"

Закончив чтение, он потряс головой, начал бездумно перетасовывать свитки. Тончайший темный металл разматывался с них, волнами падал на пол, перепутывался...

Оружие! Вэл еще раз вгляделся в глаза зверьков - они приглашали к игре. Средство уничтожения, запрограммированное на искреннюю любовь к человеку. Разработчики скрупулезно фиксировали все данные, в том числе и степень привязанности к хозяевам, доброты, смышлености. И рядом с этим шли параметры труднообнаруживаемого биополя, излучаемого золотистыми симпатягами. Если бы между ними и Вэлом сейчас не было защиты... От часового общения с одним зверьком человек через полгода внезапно, за пару часов, становился дебилом. В лаборатории же живет около двухсот этих созданий, и лучше не думать о суммарном эффекте их воздействия.

Кощунство. Другое, более современное слово, не подбиралось. Вэл швырнул свитки на пол, повернулся, пошел. В голове крутилось только что прочитанное: "Необходимо разрабатывать оружие, имеющее огромный избыточный запас эффективности. Необходимо рассчитывать на прилет (создание) гипотетических сверхпрочных существ..."

...Зверьки с обидой смотрели вслед. Они честно ничего нe знали о себе. Им так хотелось, чтобы человек зашел за стену, поиграл с ними... С ними еще никто не играл, а этого так, так хотелось...

Мивы не было. На вызовы никто не отвечал. Выругавшисъ про себя, Вэл кинулся разыскивать транспортника. Забежав в рубку связи, бросил взгляд на обзорные экраны и обнаружил, что невдалеке от входа в базу объявился второй корабль. (Несомненно, до этого прятавшийся в великолепном маскировочном поле.)

Вэл в бешенстве включил грависвязь. Настраиваться не пришлось - у здешнего приемника была только одна рабочая частота.

Через пару секунд над пультом повисло плутоватое, улыбающееся лицо Мивы. Фон за ним был искусственно стерт.

- Я думал, что тебя прикончили, идиот.

В ответ метровая, широкая физиономия совсем расплылась от ухмылки.

- Ладно, не сочиняй, что очень тут переживал! А я удрал, думал, тебя сожрут. Но все-таки ждал на борту - я любознательный, понимаешь? А сейчас убедился, что ты жив, и хочу побыстрее смыться на какую-нибудь планетку, где никого лишнего не болтается... Отдохнуть, подождать, пока меня не запишут в покойники, а потом посмотреть дальше. Пока! - Мива отключился.

Вэл перевел взгляд на наружный экран и увидел, как медленно, красиво взлетает... его звездолет! Грузовоз же стоял неподвижно.

Корабль транспортника оказался в приличном состоянии, хотя новыми на нем были только вооружение и маскировочный генератор. Часа за полтора проверив все, что можно было проверить, Вэл отрегулировал пилотское кресло по своей фигуре и еще раз вслух проклял Миву: грузовоз был тихоходом, а самое скверное - чужой техникой, то есть своеобразным кристаллическим котом в мешке.

Почти все механизмы имперцев - маленькие или исполинские друзы с минимумом датчиков и приборов управления. И узнать, какие же поля рождаются, гаснут в этих опаловых, предательских глубинах... Это возможно только на хорошем космодроме, где есть огромные, сложные машины. А убирать эти вживленные программы... Много проще синтезировать новый звездолет, чем хоть немного изменить старый.

И если в грузовоз для обеспечения его неиспользования кем-либо посторонним встроены какие-то военные заморочки...

Остается надеяться, что их либо нет, либо они не активируются во время полета.

Мива тоже рисковал, забираясь не в свое. Хорошо бы он рискнул только от того, что не знал ничего и о собственном корабле...

"Кот" пока не бунтовал и был просто неразворотлив. Вэл, осваиваясь с его норовом, сделал несколько витков. Затем завис немного в стороне от искусственного солнца.

Корабль неохотно, не спеша развернулся кормой к планете. С носовых экранов в кабину бил веселый, неотличимый от естественного, свет. Вэл еще раз проверил положение звездолета и на одну десятую секунды включил кормовую гравитационную пушку. Волна тяжести упала вниз, смяв, спрессовав все под собой и подвинув планету на новую траекторию полета. В эпицентре поражения - на месте базы осталась лишь огромная, идеально круглая пропасть.

И - ничего больше. Мир внизу был словно в состоянии шока. Вэл, не глядя на него, разворачивал грузовоз. Ему хотелось только одного - улететь из этого милого уголка.

...Позже он узнает, что до начала программы "Смог" оставалось чуть более полутора суток. Охранная автоматика базы зарегистрировала отсутствие персонала и расценила это как результат успешного нападения врага. На самых нижних ярусах (куда Вэл не пошел) включились синтезаторы, ловушки из силовых полей начали медленно заполняться "Смогом". Еще немного - и тот был бы активирован, выброшен в Космос, став туманностью, пожирающей все на пути: излучения, газы, планеты, звезды... Остановить это увеличивающееся, сверхсветовое чудовище, разумеется, удалось бы - но ценой неизвестного количества солнечных систем.

Сотни "g" спрессовали, разрушили "спящий" полуфабрикат, навсегда превратив его в безобидный, деструктурированный камень.

Через три часа к этой планете подлетел патрульный звездолет Темной Гвардии. Его командир, давно и отлично слышавший "SOS" из запретной зоны, получил от датчиков такую информацию, что решился нарушить охраняемые границы. И сейчас, чуть посерев, с полминуты рассматривал творящееся внизу, в лучах "солнца".

Планета очнулась от шока и дрожала, словно раненый зверь. Спрессованное вещество ее мантии возвращалось в естественное состояние, порциями-взрывами словно кусками - вышвыривая из себя исполинскую энергию. Кора трескалась. Вырывалась магма, сияющая белым, режущим светом, от перенакаливания она превращалась во что-то вроде огненного газа. И только по краям, под созданными ею же огненными "тучами", она текла нормальными, кроваво-красными языками. Эти потоки двигались в беснующейся обертке из горящего пара, секунды назад бывшего неподвижными, прочными льдами из метана. А в самом эпицентре, покачиваясь на волнах из жидкого, свихнувшегося камня, дрейфовал тонкий, невероятно плотный диск из окончательно выродившегося, нейтронного вещества. Рядом с ним набирал силу тяжеловесный лавовый гейзер.

- Снять информацию с "солнца"! Быстро! Этот корабль не имел права на любое вмешательство в дела базы, тем более - на получение с нее информации. Патруль должен охранять свою зону - но не видеть и не слышать происходящего в ней. Но его командир уже основательно боялся того, что, придерживаясь инструкций, "не слышал" и не передавал в Центр информацию о поступающем "SOS". И если сейчас... В такой ситуации не поймешь, что тебя подведет под трибунал - то ли послушание, то ли инициатива... Но быть расстрелянным за поступок все же менее обидно.

Горы внизу уже не тряслись, а трепались, как образцы на вибростенде. Свет сместившегося "солнца" мотался по ним. То есть магма подходила к точке своего последнего взрыва.

И вот снизу тяжело поднялся раскаленный, слепящий фонтан, в котором не спеша взлетали багровые, тянущиеся, как жвачка, куски гор. Резкий, страшный свет залил все полушарие. Магма, словно нехотя, достигла "солнца", сбила его и в небесах смешались два ада: термоядерный и выдавленный из чрева планеты.

Но основная часть информации со спутника успела перезаписаться в компьютеры патрульных. Через четыре часа их звездолет догнал и обстрелял врага. Когда тот стал походить на груду осколков, его взяли на абордаж (силовыми полями), ворвались в остатки рубки, выволокли оттуда очумелого Миву и избили, еле-еле успев снять с него энергоскафандр. После экзекуции пленника пришлось немедленно помещать в реанимационный блок...

На лечении было потеряно еще пять часов. Аго, узнав о поимке угнанного звездолета, заперлась в своем кабинете, почти совсем погасив свет. Включив антиграв, взлетела к потолку, достала из вплавленного в него сейфа изящный ультразвуковой пистолетик, опустилась на кресло-куб. Уронила голову на отключенный пульт и стала ждать. Хотя все это время твердила себе, что чудес не бывает, Вэла узнают, взломают его мозг, и... Много лучше умереть в зеленоватых спокойных сумерках, среди машин и кресел, кажущихся темными, мягкими призраками... Но пистолет был неподъемно тяжелым, рука с ним не могла оторваться от стола.

Об автоматическом включении экрана Особой информации оповестил знакомый пронзительный гудок. Аго рефлекторно подняла голову, увидела Миву, не поняла, как что-то может быть важнее Вэла. Но тут компьютер начал нудный, детальный доклад:

- Этот человек, угнавший звездолет за номером...

Генерал встала и стояла открыв рот. Со времен раннего цетства она впервые была в этой нелепой, неэстетичной позе. Слава Императору, что такие экраны передают информацию только в одну сторону!!!

Мива, не зная, что допрос транслируют на кабинеты всех высших чинов Темной Гвардии, плакал и умолял довести происходящее до их сведения. Кроваво-черные остатки его лица дергались.

- Не надо больше инфразвук я же мертвый, видите?! Не крал я корабля, ой, не надо, больно... Не надо-о-о-о!!! Я хотел, я к вам торопился... потому украл корабль у того типа... О-о-а-а-а!

Ноги Аго подкосились, и она рухнула на пол. Генерал не почувствовала бы боли, даже если бы упала не на толстенный ковер, а на камень. В голове - пусто. Мягкие ворсинки касаются шеи, щеки, в сознании вертится: "Выжила, выжила... Выжила, все будет..."

5. "НУ ВОТ. Я И ИМПЕРАТОР ГАЛАКТИКИ..."

Мысль о Резиденции ни на секунду не появилась ни в одной гвардейской голове. Все считали, что Вэл полетел обратно к Эклиптике, что его целью была уничтоженная база. Поэтому вся массированная, разнонаправленная погоня только отдалялась от беглеца.

Наконец поразительно спокойный, монотонный полет в полной пустоте кончился. Звездолет сел на огромном, совершенно пустом космодроме. Испокон века здесь появлялись только фешенебельные, дорогие корабли - а сейчас приземлился староватый, примитивный транспортник. Так что для полного оскорбления этого места Вэлу не хватало только какого-нибудь дешевенького груза в трюмах.

Но на Резиденции были лишь Император и машины. Ни тот, ни другие не разбирались ни в смешном, ни в приличествующем...

Вэл, немного пришурясь, смотрел на обзорный экран. На него транслировалось гравилокационное изображение, преобразованное в привычные формы и цвета.

Плиты стартовой площадки декорированы под золото, покрытое сложнейшим топологическим орнаментом. Полное впечатление трехмерности нарисованного, так что поневоле становится страшновато за устойчивость звездолета. Растрескавшиеся, лишенные даже льда горы, близкий горизонт. И непроницаемо-черное небо - в нем есть лишь невидимые нормальным глазом крохотные, туманные пятнышки других галактик (миры Империи видны только с другого, извечно обращенного к ним полушария). Изначальный мрак, тысячелетиями не нарушаемый даже прожекторами - в соответствии с такой же вековечной традицией людей. Все здешние машины ориентируются исключительно при помощи гравилокаторов.

Роботы, похожие на мохнатых спрутов, устанавливали около корабля коричнево-прозрачные кубы излучателей. Те тускло-тускло светились - ровно настолько, чтобы человек видел смутные, темные контуры окружающего.

Вскоре заработал коридор из силового поля. Со стороны гор к нему медленно, тяжеловесно ехала пологая, толстенная труба трапа. Вот она встала между ним и звездолетом. Внутри невидимого тоннеля пронесся ураган - это подали воздух. Во тьме над землей объявились тускло-кровавые, словно оплывающие буквы: "Входи, если не боишься смерти".

Поморщившись, Вэл быстро прошел в тамбур, моментально и четко - как робот - открыл наружный люк.

Пахнуло озоном, теплом. Комингс трапа полыхал золотом и исполинскими рубинами. Похоже, эта техника создавалась невероятно давно - до распространения атомно-химического синтеза, во времена, когда информация еще не стала единственной (кроме власти) ценностью, которая производит серьезное впечатление...

Внутри труба тоже была золотой. Ее усыпали крупные, варварски горящие самоцветы, разбросанные среди кованых, совсем не потускневших от времени сверкающих спиралей, пастей, когтистых лап. Ухмыльнувшись и засунув руки в карманы комбинезона, Вэл шагнул на тихо плывущую, массивную ступень эскалатора, сделанную из пригнанных друг к другу изумрудов. Невероятная помпезность древности снимала все беспокойство, превращала окружающее во что-то ненастоящее, картонно-театральное... И лишь временами возвращающееся осознание реальности происходящего словно добавляло в кондиционированный воздух порции какого-то свинцового, проникающего в тело газа.

Шагнув в сам тоннель, на силовое поле, идеально повторяющее все неровности лежащего под ним космодрома, Вал оглянулся на трап. Тот испускал потоки тепла, и в инфракрасной тьме его туша казалась исполинским, нелепым фонарем.

Он шел медленно, нарочито неторопливо. Кубы-излучатели тускло-тускло, ровно светились, еще тусклее отражаясь в плитках покрытия. Между ними и ногами было сантиметров пять, так что ты шел словно бы по пустоте.

Смутный, кажущийся сном коридор заканчивался непроницаемой тьмой. Вэл улыбнулся, качнул головой. Там явно поставлено оптическое поле. Фокус дешевый, но эффектный. Когда до этой стены мрака остался ровно один шаг, она резко отключилась - и одновременно вспыхнул ярчайший прожектор.

Над головой Вэла протянулась исполинская черная лапа. С нее что-то текло судя по наружной температуре, жидкий гелий. Лапа принадлежала огромному монстру, сплавленному из неровных кусков черного гранита. Гибрид из насекомого и разъяренного мутанта-Шивы, выскочивший из головы больного белой горячкой... Прозрачная, видимая лишь благодаря своему движению, жидкость покрывала всю статую, стекала с нее. Вэл пожал плечами: "Это, видимо, изображает слизь. Убогая фантазия у имперцев, однако. Почему я не видел сию декорацию при посадке? Ну да, маскировочное поле..."

Силовой тоннель переходил в изгибающуюся, неожиданно элегантную лестницу. Она вела к каменной, распахнутой пасти с несколькими рядами клыков.

Высота. Черный блеск. Прозрачный поток, струящийся за силовым полем. Белый, злой огонь прожектора. Приближающийся оскал черных, сверкающих зубов. Едва Вэл прошел между ними - еле доставая головой до их кончиков, - как каменные челюсти схлопнулись. Впереди во тьме мертвенно-сине засветилась дверь. Началось не очень громкое, утробное ворчание - явно подкрепляемое инфразвуком. Можно представить, как тот действует на естественные, белковые нервы...

"А что у них следующим номером программы?"

Дверь впереди рванулась вверх, резанул, погас свет - и тут же снова загорелся ровно, мощно. Вэл не торопясь шагнул в новую комнату - то есть зал, насмешливо сощурил глаза, рассматривая стоящего посредине робота-андроида, выряженного под пажа (или дворянина? Вэл плохо разбирался в древнейшей, планетной истории Империи). Лицо машины было почти человеческим - только кожа походила на покрашенный металл. Видимо, такое грубое несоответствие было не случайным.

Механизм неспешно поднял руки ладонями вверх и, глядя в никуда, длинно, нудно заговорил вибрирующим голосом:

- Ты пришел за Властью. Власть - в Черном Талисмане, таинственном создании расы, жившей в предыдущей пульсации Метагалактики. Талисман - сердце Империи, ее сила...

Вэл не вслушивался во все это: он рассматривал зал, чем-то напоминающий древние земные гробницы.

Огромные размеры и очень низкий потолок - кажется, вот-вот рухнет на голову. На нем и на стенах - кованые золотые барельефы, изображающие смерть во всех видах. Один монстр разрывает другого; люди, ножами разделывающие труп собрата; распухший утопленник; повешенный с вываливающимся языком, с ним совокупляется роскошная девица... Все сделано с мельчайшими деталями и до жути правдоподобно - кажется, что фигуры сейчас начнут двигаться, выть, текущая кровь из красно-золотой станет просто красной, пахнущей...

Наконец, гимн Власти и Силе кончился. Мертвые руки робота снова поднялись вверх. Сверкнули перстни, в изобилии надетые на пальцы машины:

- Каждый прилетевший соискатель знает правила поединка. Поэтому я проведу тебя, претендент на трон, прямо к Императору.

Вэл церемонно поклонился андроиду, весело блеснув глазами. Огромная панель стены с оглушительным лязгом взвилась вверх. За ней оказался золотой коридор, тоже наталкивающий на мысли о гробнице. По величественному жесту андроида из-под пола выскочило золотое кресло в виде пасти химеры - причем сиденьем был ее раздвоенный язык.

- Приглашаю вас, претендент на престол. Мы поедем на нем.

Кресло оказалось заурядным средством передвижения - таким же, как и его скромные собратья на звездолетах. Робот уже на ходу вскочил на загривок химеры, ухватился за ее чешую. Совсем как лакей на запятках кареты.

Все шло по древнейшему, неизменному сценарию. Машины не удивляются, их не касается, что со дня воцарения теперешнего Императора не прошло и трех тысячелетий. Будто все идет так, как всегда: слетелись стаи звездолетов, и безумноглазые соискатели бьются с одряхлевшим Императором, надеясь, что именно в их бою Владыка будет убит... И когда это происходит, на престол всходит новый Император, звездолеты исчезают - улетают не дождавшиеся своей очереди, аннигиляционные пушки расстреливают корабли тысяч, тысяч убитых... И - десять тысячелетий пустоты, и - снова одряхлевший Император... Талисман дает долгую, очень долгую жизнь - даже по меркам имперцев, в распоряжении которых лет по двести до короткой, здоровой старости, так не похожей на долгое угасание землян...