Черта (сборник)

2. География и демография Черты

Существование в течение почти полутора столетий огромной выделенной территории, на которой была расселена в России еврейская часть ее населения, является уникальным историко-культурным феноменом. Нередко в литературе рядом с описанием Черты встречается термин «теснота». Эпитет вызывает справедливый вопрос: почему огромная территория, где власть разрешила евреям постоянное жительство, могла восприниматься как тесная? Ответ довольно прост: большая часть этой огромной территории (1 224 008 кв. км) также была закрыта для проживания евреев, потому что они относились к городскому (мещанскому) сословию, что не предполагало их поселения в сельской местности. Такая ситуация, как часто случается с законами, противоречила реальному положению дел: евреи ведь веками жили в деревнях и селах. Это противоречие приводило порой к печальным последствиям. Исполнение правительственных указов и инструкций, требовавших начать выселение евреев из сельской местности, сталкивалось с такими трудностями, что иногда приходилось останавливать уже начатое выселение.

Тем не менее даже разрешенная для проживания часть огромной территории Черты была весьма значительной: она вдвое превышала площадь современной Франции – самого большого европейского государства. Сосуществование евреев с другими народами и этноконфессиональными группами, населявшими этот регион, создавало особый колорит, образовывало культурные связи, обогащало и коренных жителей, и «инородцев» опытом взаимодействия.

Земли, выделенные для постоянного проживания евреев, выглядели как извивавшийся с севера на юг коридор шириной в несколько сотен километров: в самой узкой части около 760, а в самой широкой – около 1000 километров. Коридор этот проходил через самые разные климатические и географические зоны: леса и степи, болотистые низменности и даже горные массивы. На севере он упирался в Балтику, с давних времен открывавшую широкие возможности для торговли; на юге Черту омывали теплые воды Черного моря, а западная ее граница совпадала с государственной границей империи. В силу исторически сложившейся таким образом географии Черты многие прежде единые еврейские сообщества оказались разделены государственными границами, и это приводило к самым разным последствиям: от постоянных попыток правительства выстроить преграду для общения разделенных единоверцев до контрабандной торговли, процветавшей в приграничных районах. Трагически сказывалось на жизни Черты ее пограничное положение в периоды Отечественной войны 1812 года, польских восстаний XIX столетия и в кровавую эпоху Первой мировой и гражданской войн. Восточная граница Черты несколько раз менялась, и только во времена правления Николая I приобрела знакомый нам вид. Практически, за исключением нескольких небольших районов, она совпадала с современной западной границей Российской Федерации.

Формирование этой уникальной, совершенно особенной «страны» началось в 1772 году, когда в результате первого раздела Польши к России отошла восточная Белоруссия с примерно 60-тысячным еврейским населением. Крупные еврейские общины этих земель обитали в Динабурге (позднее Двинске, ныне латвийском Даугавпилсе), Витебске, Полоцке, Шклове, Могилеве, Гомеле. Все они были связаны большим товарооборотом с городами севера Речи Посполитой, нынешней Балтии и России. Евреи уже тогда составляли большую часть регионального купечества, и многие вели свои дела на широкую ногу. Интенсивный и разнообразный товарооборот был возможен еще и потому, что рядом протекали Западная Двина и Днепр – крупные реки, важнейшие торговые артерии Восточной Европы. Груженные товаром суда направлялись к Балтике, на берегах которой стремительно развивались портовые города. Позднее, в XIX – начале XX века, важной статьей местной торговли стал, кроме того, лесосплав. Западная Двина практически на всем ее протяжении обросла дровяными складами.

В 1783 году к России был присоединен Крым, где проживало около трёх тысяч представителей особых групп тюркоязычного еврейства – караимов и раббанитов[11]. Большинство немногочисленных караимских и крымчакских евреев говорили на диалектах крымско-татарского языка и жили в южной, прибрежной части полуострова. Они были совсем непохожи на своих единоверцев из присоединенных десятью годами ранее белорусских городов. Евреи Крыма жили в условиях и традициях окружавшего их мусульманского мира и не имели связей с еврейским населением Европы. Поэтому большинство их, а следом евреи Кавказа и Средней Азии приветствовали российскую экспансию, надеясь на защиту и покровительство европейской страны и ее армии. Это было неудивительно: жизнь в средневековом обществе не шла ни в какое сравнение с теми условиями, в которых уже в тот период существовали евреи в Российской империи.

Позднее, в 1790-е годы, состоялись еще два раздела Речи Посполитой, и Российская империя получила земли с концентрированным проживанием еврейского населения. Это были центральная и западная части Белоруссии (Минск, Бобруйск, Слуцк, Слоним, Туров, Пинск, Мозырь, Гродно, Брест-Литовск и т. д.), Литва с ее многочисленными общинами в Вильно, Ковно, Тельшах, Кейданах и др. На севере к Западному краю присоединилась территория Курляндии (современная Латвия), а на юге – украинские земли с не менее многочисленными общинами.

Присоединение к России земель Подолии, Волыни и Киево-Черниговщины имело разную предысторию. В итоге войн с Польшей левобережье Днепра вошло в состав империи еще в конце XVII века. Местные еврейские общины были уничтожены в годы восстания Богдана Хмельницкого, и с той поры на левом берегу Днепра евреи практически не жили. А вот к западу от Днепра с начала XVIII века еврейская жизнь восстанавливалась. Несмотря на восстания гайдамаков[12] и другие события, сопровождавшиеся погромами, евреи Волыни и Подолии представляли собой многочисленное сообщество с организованным самоуправлением. Среди крупнейших в Подолии можно назвать общины Винницы, Могилева-Подольского, Ямполя, Балты, Каменец-Подольского, Брацлава, а также волынских городов: Острога, Дубно, Житомира, Ковеля, Кременца, Луцка, Новограда-Волынского, Овруча, Ровно, Шепетовки. На территории Киевщины особенно значимы были в тот период Бердичев, Липовец, Васильков, Звенигородка, Канев, Сквира, Тараща, Радомысль (ныне Радомышль). Десятки больших и малых местечек, разбросанных по территории этих губерний, дополняли картину еврейского заселения складывавшейся Черты.

После второго (1793) и третьего (1795) разделов Польши Россия стала страной с самым многочисленным в мире еврейским населением. В 1794 году указ Екатерины II перечислял территории, где евреям разрешено было проживать постоянно: Минская, Изяславская (впоследствии Волынская), Брацлавская (Подольская), Полоцкая (Витебская), Могилевская, Киевская, Черниговская, Новгород-Северская губернии, Екатеринославское наместничество и Таврическая область. После третьего раздела Польши из земель, присоединенных к России, были образованы две новые губернии: Виленская и Гродненская, в которых также разрешено было проживать евреям.

Если Литва, Курляндия и западнобелорусские земли были издавна населены евреями, то на юге Украины ситуация складывалась совершенно по-другому. В 1791 году, после заключения очередного русско-турецкого договора, в состав России вошли земли к западу от Херсона до реки Днестр. Значительная часть этих территорий, носившая характерное название Дикого поля, оставалась пустынной. Многовековая история набегов крымских татар, сопровождавшихся пленением местных жителей, а также казацкие восстания с погромами, резней иноверцев и разрушением городов сделали южную часть Украины малонаселенной.

Практически сразу после присоединения Крыма и усмирения крымских татар власти империи стали приглашать сюда на поселение новых жителей вне зависимости от их вероисповедания. В числе переселенцев оказалось немало евреев. Последовавшее за этим ускоренное заселение степей Северного Причерноморья подстегивалось указами императоров и активным строительством городов. Всего за несколько десятилетий здешние земли стали житницей всего юго-западного края. На берегах Днепра, Южного Буга и Черного моря росли большие города, привлекавшие к себе разнообразных и разноязыких жителей. Так на юге черты оседлости рождались новые центры еврейской жизни: Одесса, Екатеринослав (позднее Днепропетровск, ныне Днепр), Елисаветград, Симферополь, Николаев, Мариуполь, Бердянск и др. Политика российских императоров по превращению евреев в «полезное» сословие сопровождалась переселением их на пустовавшие земли Дикого поля для создания общин еврейских крестьян-землепашцев. В начале XIX века в степях южной Украины появились еврейские земледельческие колонии с говорящими названиями, такими как, например, Израилевка или Ефингарь (последнее означало в переводе с иврита «красивая река»).

В 1799 году право проживания было распространено на Курляндскую губернию. В 1801–1810 годы российскими подданными стали около 6 тысяч евреев Грузии, в 1806–1828 – около 15 тысяч евреев Дагестана и Северного Азербайджана. «Положение об устройстве евреев», утвержденное Александром I в 1804 году, разрешало евреям-земледельцам жить в Астраханской и Кавказской губерниях. Оно также позволяло еврейским купцам, фабрикантам и ремесленникам вместе с семьями временно пребывать за пределами черты оседлости. Накануне наполеоновского нашествия в 1812 году Россия и Османская империя заключили Бухарестский мир, по условиям которого еще одна территория – Бессарабия – вместе с 20 тысячами жителей-евреев стала частью Российской империи.

Присоединение Бессарабии в основном завершило формирование территории Черты. Последним же приобретением России в этом смысле стали губернии Царства Польского. Российскими подданными стали проживавшие на территории герцогства Варшавского около 300 тысяч польских евреев. Таким образом, мы видим, что до второго десятилетия XIX века Черта в географическом отношении росла. Росло и ее население.

Уже в начале 1820-х годов антиеврейские настроения в правящих кругах России усилились, и черта оседлости стала постепенно сокращаться. В 1821 году евреи, обвиненные в «тяжком порабощении» крестьян и казаков, были изгнаны из сельских местностей Черниговской губернии, а в 1822 году – из деревень Полтавской губернии. В 1823 году в Могилевской и Витебской губерниях евреям было запрещено селиться на казенных землях, началось их перемещение из сел в города и местечки. Согласно докладам губернаторов, в результате выселения евреев из сельских местностей, растянувшегося на восемь лет, «до сорока тысяч душ бродило вдоль дорог целыми семьями, с малолетними детьми». Несмотря на явный экономический вред от такой политики – как для евреев, так и для христианского населения, – в годы царствования Николая I (1825–1855) из состава Черты изымались все новые и новые районы. Эта политика ограничений во многом обусловливалась и личной юдофобией Николая I, и отношением его приближенных к евреям. Даже само понятие «черта оседлости» приобрело отчетливо негативный смысл именно при Николае I.

Черта стала одним из главных инструментов антиеврейской политики российской власти. Она ограничивала контакты еврейского населения с христианами, изолировала инородцев от крестьян, в эксплуатации которых, по мнению властей, они якобы были повинны. Не последнюю роль играли и религиозные мотивы. Евреи уже в силу своего вероисповедания считались безнравственными, способными на обман христиан и ритуальные убийства. Правительство и местные власти считали, что евреи не только спаивают христианское население, но и способствуют распространению «ереси жидовствующих». Как результат, в 1825 году последовало распоряжение: «…из уездов, в коих находится секта субботников, или иудейская, и соседственных им уездов выслать всех евреев без исключения, где бы они ни находились, и впредь ни под каким предлогом пребывания там им не дозволять». Все это вело к еще большему сужению территории, разрешенной для проживания евреев.

В 1827 году был издан императорский указ о выселении евреев из сельских местностей Гродненской губернии и из Киева, а в 1830 году – из Киевской губернии. В это же примерно время, в 1829 году, в ответ на прошения христианских купцов и ремесленников, Николай I распорядился, чтобы евреи, не служащие в армии, были выселены из Севастополя и Николаева. В 1837 году, в соответствии с устным распоряжением императора, евреям запретили селиться в Ялте – месте отдыха царствующих особ. В 1843 году последовал запрет проживать в пятидесятиверстной полосе вдоль границ Австрии и Пруссии. Введение этого запрета власти обосновывали необходимостью борьбы с контрабандой, но его реализация затянулась на много лет. Только в 1858 году он был применен, и лишь к тем евреям, которые поселились на приграничной территории после издания закона. Но в это время уже начиналась другая эпоха – время либеральных реформ Александра II.

Основным фактором увеличения численности еврейского населения Российской империи в XIX веке был высокий естественный прирост. В конце XVIII – начале XIX века он составлял около 1,5 % в год, в середине XIX века – около 2,2 %, в конце XIX века – около 1,8 %. Столь высокий процент был результатом строгого следования нормам иудаизма в семейно-брачной сфере, предполагавшим большое количество детей в еврейской патриархальной семье. Немаловажную роль играли и предписания религии в отношении личной гигиены (омовения в ритуальных водоемах и многие другие), соблюдение которых обеспечивало более низкий уровень детской смертности. На рост численности оказывало влияние также и то, что долгое время молодые люди из еврейских семей, достигшие возраста вступления в брак, не рекрутировались в армию.

В конце XVIII века средний возраст вступления в брак у еврейских женщин составлял чуть менее 17 лет, а в возрасте 20–2 лет только 4 % еврейских женщин не состояли в браке. К 45–49 годам этот показатель снижался практически до нуля. Хотя во второй половине XIX века возраст вступления в брак у евреев европейской части России стал повышаться, до конца 1880-х годов он оставался одним из самых низких не только в империи, но и среди еврейских общин других стран Европы. Лишь в последней четверти XIX века, в результате постепенного распада традиционного образа жизни под воздействием секуляризации (утраты религиозности) и урбанизации (переселения в крупные города), возраст вступления еврейских женщин в брак поднялся, превысив 21 год, а процент состоявших в браке снизился. Вплоть до последней четверти XIX века число детей в еврейской семье, как правило, зависело от физических возможностей супругов. В середине XIX века еврейские женщины в среднем рожали до 7–8 раз, а нередко и 10–15. В конце века, из-за более позднего вступления в брак, а также в результате перехода к регулированию рождаемости, многодетность еврейских семей стала снижаться.

К концу XIX века важное влияние на демографию стало оказывать развитие медицины. В связи с внутрироссийской миграцией евреев в крупные города многие из них получили возможность обращаться к услугам дипломированных врачей. Появление квалифицированной врачебной помощи позволило сократить детскую смертность. Кроме того, у евреев Черты практически отсутствовала одна из важных причин смертности окружающего населения: в число проблем еврейского местечка не входило пьянство.

Одна из причин внутренней миграции заключалась в том, что в конце XVIII – первой половине XIX века российские власти стремились сконцентрировать евреев в городах и местечках Черты, выселяя их из деревень и поместий. В тот же период евреи покидали города, утратившие былое экономическое значение (Шклов, Полоцк, Острог, Дубно, Слуцк, Балту, Заславль и др). Как правило, в первой половине XIX века евреи мигрировали в губернские и уездные города, а также в новые торговые центры юго-западных губерний и Новороссии. Во второй половине XIX века этот процесс продолжился. Более того, тогда же еврейские общины стали расти и в некоторых городах за пределами Черты – прежде всего в Петербурге, Риге и Москве, – а также в Новороссии и Царстве Польском.

Миграция извне также была фактором, влиявшим на численность еврейского населения. Так, в 1770–1780-е годы в Россию переселялись евреи из Польши и Галиции, отошедшей после первого раздела Польши к Австрии. Продолжалась эта миграция и в начале XIX века. По приблизительным оценкам, в 1772–1827 годах в Россию иммигрировали как минимум несколько десятков тысяч евреев, большинство которых расселилось в Новороссии и Бессарабии.

Но уже с середины XIX века наметилась обратная тенденция: евреи стали все более массово уезжать (эмигрировать) из России. Первая волна эмиграции, в 1827–1856 годах, была нелегальной и охватила несколько десятков тысяч человек, переходивших границу в Бессарабии и в Царстве Польском. В 1840–1850-е годы некоторые евреи уезжали из Литвы и Белоруссии в Северную Америку, но лишь в конце 1850-х началась более или менее значительная еврейская эмиграция в США из Царства Польского и соседних с ним районов Ковенской губернии. В целом же до начала 1860-х годов эмиграция евреев из России не носила массового характера, прежде всего из-за их нежелания покидать общины, менять традиционный образ жизни.

Надо сказать, что фактически в империи существовала и другая, параллельная «черта оседлости» – десять губерний Царства Польского. Долгое время евреи, проживавшие в этом регионе, были изолированы от остальной части империи. Евреи Черты не могли переселяться в Царство Польское, и наоборот. Только в 1868 году последовала отмена этого ограничения, вызванная как попытками сгладить последствия польских восстаний за независимость, так и общей либерализацией режима в России.

Эпоха великих реформ (1855–1881) в России была отмечена преобразованиями в самых разных сферах жизни. Однако отметим, что в еврейском вопросе они были менее глубокими, а иногда и вовсе носили чисто косметический характер. Сам факт существования черты оседлости не подвергался пересмотру, равно как и отсутствие у подавляющего большинства евреев империи права жить в разных ее частях. И все же одним из заметных нововведений стало разрешение на право проживания за пределами Черты для некоторых конкретных категорий еврейского населения. В дальнейших главах книги мы увидим, как этим правом могли воспользоваться купцы 1-й гильдии, лица, имеющие научную степень, отставные солдаты и даже некоторые категории евреев-ремесленников.

Так или иначе, основная часть еврейского населения оставалась в пределах Черты, где при высоком естественном приросте населения с каждым годом росла и нищета, а значительная часть евреев не могла найти работу. Поэтому необходимость отмены черты оседлости для улучшения экономического положения как евреев, так и государства в целом была очевидна уже в 1860–1880-е годы, причем даже некоторым правительственным чиновникам. Но в то же самое время, в 1880 году, по просьбе местной администрации евреям, за исключением государственных служащих и лиц, имеющих ученые степени, было запрещено жить в области войска Донского, а также владеть там имуществом.

Вплоть до второй половины XIX века демографическая статистика носила в Российской империи фискальный характер, и евреи оказывали упорное сопротивление любой попытке властей «считать головы», опасаясь, что это приведет к увеличению налогов или норм призыва в армию. Поэтому официальные данные о численности евреев в России вплоть до 1880-х годов сильно занижены. Тем не менее можно с достаточной степенью уверенности утверждать, что в XIX веке еврейское население до определенного момента росло значительно быстрее населения Российской империи в целом. Серьезно этот рост замедлился только в начале ХХ века, прежде всего из-за массовой эмиграции, когда часть жителей Черты решила перебраться в Германию и Северную Америку. Хотя и ранее, в конце 1860-х, из-за голода и эпидемий в Соединенные Штаты, воспользовавшись установлением надежного трансатлантического пароходного сообщения, эмигрировали евреи северо-западных губерний Царства Польского. Тогда же началась и эмиграция евреев из Подолии, заметно усилившаяся после погрома 1871 года в Одессе. В целом же в 1870-е годы из России эмигрировали 15–20 тысяч евреев.

Наступившая после прихода в 1881 году к власти Александра III эпоха реакции сопровождалась резким усилением антисемитских настроений в правительственных кругах. В те годы были приняты законы, еще больше ограничившие территорию проживания евреев. Согласно Временным правилам от 3 мая 1882 года, евреям империи было запрещено вновь селиться в селах и деревнях, причем ограничение распространялось и на тех, кому ранее было разрешено такое проживание (вышедшим в отставку нижним чинам, купцам 1-й гильдии, ремесленникам). Повсеместное жительство в Российской империи было разрешено только евреям, получившим это право по образовательному цензу. Такое нововведение власти объясняли борьбой с эксплуатацией евреями крестьянства.

В конце 1880-х – начале 1890-х годов последовал ряд указов о выселении евреев из различных мест России – из земель, присоединявшихся к территории войска Донского, и из некоторых городов. Министр внутренних дел И.Н. Дурново[13] планировал выселить 70 тысяч еврейских семей, но его циркуляр после многочисленных ходатайств был смягчен высочайшим повелением. Ситуация все больше запутывалась: с одной стороны, губернаторы получили право ходатайствовать о разрешении оставить еврейские семьи в губернии; с другой – при помощи юридической казуистики местная власть стала вводить не предусмотренные законами ограничения прав евреев. Само существование Черты давало им возможность злоупотреблений при предоставлении евреям права на жительство.

В первые годы царствования Николая II эта политика продолжалась. Евреев выселяли не только из внутренних губерний, но и из сел и деревень черты оседлости. Местные администрации, стремившиеся к изгнанию евреев, причисляли к сельским местностям территории, прежде относившиеся к городам и местечкам. Статус того или иного населенного пункта менялся с местечка на село, и евреи, поселившиеся там после введения Временных правил 1882 года, автоматически подлежали выселению. Эти и другие ограничения прав были причиной разорения еврейского населения России. К 1897 году около половины евреев в черте оседлости были безработными.

В 1897 впервые в истории России была проведена всеобщая перепись населения. Она зарегистрировала в стране 125 640 021 жителя, из которых в городах проживало лишь 13,4 %. По вероисповеданию население империи распределялось следующим образом: православные – 69,3 %, магометане (мусульмане) – 11,1 %, римо-католики – 9,1 % и иудеи – 4,2 %. По родному языку крупнейшие группы, в порядке убывания, выглядели так: великороссы (русские) – 44,3 %, малороссы (украинцы) – 17,8 %, поляки – 6,3 %, белороссы (белорусы) – 4,3 %, евреи – 4,0 % (5 063 156 человек).

Всего, по данным переписи, в Российской империи проживало около 5,2 миллиона лиц иудейского вероисповедания, из которых почти 3,6 миллиона – в 15 губерниях черты оседлости, 1,3 миллиона – в Царстве Польском и примерно 300 тысяч – в других частях страны. Они составляли 4,03 % всего населения европейской России, 10,8 % населения 15 губерний черты оседлости и 14,01 % населения Царства Польского. Вместе с тем евреи составляли около 50 % городского населения Литвы и Белоруссии и около 30 % городского населения Украины. За 100 лет численность еврейского населения выросла с 750–800 тысяч до 5 216 тысяч человек, то есть примерно в 6,7 раза. Таких темпов прироста – 1,9 % в год – не знала ни одна народность в России. Благодаря этому в XIX веке доля евреев в населении страны возросла с 2 до 4,15 %, несмотря даже на то, что его пополнили народы присоединенных к империи Закавказья, Казахстана и Средней Азии.

В конце XVIII века евреи были девятым по численности народом России (после русских, украинцев, белорусов, поляков, литовцев, латышей, татар и финнов), а в начале XX века – пятым, опередив финнов, литовцев, латышей и татар. В географическом отношении распределение населения Черты выглядело следующим образом: в губерниях Северо-Западного края проживало около 1,4 миллиона евреев (около 27,2 % всего еврейского населения России), в губерниях Юго-Западного края – 1,2 миллиона (23 %), в Новороссии (ныне юг Украины) – около 730 тысяч (14,1 %), в Царстве Польском – 1,3 миллиона (25 %), в губерниях северо-востока – 226 тысяч (4,4 %). Еврейство черты оседлости составляло более 95 % всего еврейского населения империи.

Евреи медленно ассимилировались: к 1897 году из лиц иудейского вероисповедания только 1,4 % признавали русский язык родным; для почти 98 % родным был идиш. Прилично говорила на русском лишь четверть еврейского населения. Распределение его по роду занятий было следующим: 43,6 % – мелкие ремесленники, 14,4 % – портные и швеи, 6,6 % – плотники, 3,1 % – слесари; остальные занимались торговлей и другими формами обслуживания или не имели определённых занятий.

Тяжелое экономическое положение, политическое бесправие, погромы 1881–1882 и 1903–1906 годов привели к началу массовой эмиграции евреев из России. Они составляли около половины всех российских эмигрантов и более трех четвертей всей еврейской иммиграции в США в эти годы. В 1901–1914 годы эмиграция превышала естественный прирост. Во время Первой мировой войны выезд евреев из России приостановился, но все равно в 1915–1917 годы в США переселились еще 23,4 тыс. российских евреев.

Многие представители еврейской молодежи, доведенные до отчаяния нищетой и бесправием жизни в черте оседлости, в конце XIX – начале XX века приняли участие в революционном движении. За ликвидацию Черты начали бороться и еврейские организации, и представители русского либерального движения. В обстановке резкого обострения политической борьбы в России накануне революции 1905–1907 годов правительство пошло на смягчение – правда, крайне незначительное – антиеврейского законодательства. Так, указ от 10 мая 1903 года разрешил евреям проживать в 101 селении черты оседлости, которые фактически стали местечками. Высочайший Указ от 11 августа 1904 года «О некоторых изменениях в действующих постановлениях о правах жительства евреев в различных местностях Империи» предоставил отдельные льготы некоторым группам еврейского населения. Право повсеместного жительства было предоставлено советникам коммерции и мануфактуры, участникам русско-японской войны и членам их семей. В сельской местности Черты было разрешено проживать купцам 1-й гильдии и некоторым категориям ремесленников. Купцам, жившим в пределах черты оседлости, и их приказчикам было разрешено приезжать во внутренние губернии неограниченное число раз в году, и не только «для покупки товаров», но и «для производства торговли и промыслов».

В годы первой русской революции многие государственные деятели осознали, что для прекращения притока евреев в ряды борцов с политическим режимом необходимо отменить хотя бы некоторые антиеврейские ограничения. Предложения Столыпина, правда, еще отвергались царем, но за уравнивание прав начала выступать либеральная часть Государственной думы. Под давлением общественного мнения и в силу экономических интересов российские власти все же пошли на некоторое смягчение территориальных проблем Черты, и еще до начала Первой мировой войны около 300 населенных пунктов России были дополнительно включены в число территорий, на которых было разрешено проживание евреев.

Полностью изменило ситуацию начало Первой мировой войны. Западные губернии стали зоной боевых действий и частично были оккупированы противником. Теперь даже ненавидевшая евреев часть общества не настаивала на удержании их вдоль границ – хотя бы из военных соображений. В 1914–1915 годы, по распоряжению антисемитски настроенного командования русской армии, в частности главнокомандующего великого князя Николая Николаевича и начальника штаба Ставки генерала Н. Янушкевича, из районов боевых действий и прифронтовой полосы было выслано большое количество евреев. Например, из Ковенской губернии выселение было поголовным. В массовом порядке еврейское население высылалось из оккупированной русскими войсками Галиции. Современные демографы считают, что число выселенных из прифронтовых губерний составило около 250–300 тысяч. Кроме того, десятки тысяч евреев сами бежали из районов боевых действий, спасаясь от грабежей и погромов.

Восточные районы черты оседлости не могли вместить такую массу беженцев. Летом 1915 года делегация Еврейского комитета помощи жертвам войны и погромов (ЕКОПО) во главе с Г. Слиозбергом[14] и бароном А. Гинцбургом[15] обратилась к правительству с просьбой об открытии внутренних губерний для евреев. Необходимость этого шага была очевидна, но, опасаясь споров с правыми фракциями в Думе, министры пошли по самому простому пути. Они издали циркуляр, не затрагивавший основ всей системы антиеврейского законодательства. Лишь чрезвычайными условиями мотивировалось разрешение «евреям жить в городских поселениях, за исключением столиц и местностей, находящихся в ведении министерств Императорского Двора и Военного». Сохранялся запрет на проживание евреев в Москве, Петрограде, областях Донского, Кубанского и Терского казачьих войск, в сельской местности и на курортах, где отдыхала царская семья.

Как видим, из всей системы антиеврейского законодательства, плотно опутывавшего жизнь евреев Российской империи, именно «географическая составляющая» рухнула в первую очередь. И перестала функционировать она не по доброй воле властей, а лишь как результат конкретных чрезвычайных обстоятельств.

Но до обрушения всей системы ущемления национальных прав народов России оставалось уже совсем немного времени, и произошло оно вследствие событий не менее чрезвычайных, и даже более того – фатальных для существования самой власти.