Чертовка

Глава 22

Брюнетку ищут родители… Наверное, с ума сходят и уже не надеются увидеть ее живой. Записываю номер, который показали в новостях. Когда доберусь до телефона, то позвоню и расскажу, где их дочь.

Только как эта информация им поможет? Я не уверена, что правитель боится огласки.

Он царь и бог…

Но ведь только в своей стране, а не по всему миру.

Сейчас надо прийти в себя, набраться сил и решить вопрос с деньгами и документами. Докатилась, хотела сняться в сериале, а в итоге, прячусь на ветхой даче.

Ни паспорта, ни денег.

Успокаивает только то, что у меня куча драгоценностей. И судя по тому, что меня доставили в Москву почти как королеву, то камешки явно не фальшивые.

Уф! Опять мутит. Когда я уже приду в себя после этого кошмара? Или меня тошнит от старой картошки, которую Паша складирует у себя на даче?

Делаю глубокий вдох, потом еще и еще. Вроде стало легче…

Через несколько часов

Меня все время клонит в сон и я не могу с этим справиться. Вот и сейчас, попив чай с окаменелыми баранками, я падаю в кровать. Постель пахнем дымом и сыростью, но это не мешает мне вырубиться будто я не спала пару суток.

Очнулась я от странного звука. Кто-то или что-то скребется.

Если это крыса, то надо ее спугнуть. Чтоб не повадно было ползать в Пашкины закрома…

Вскакиваю на пол, пихаю ноги в тапки, хватаю фонарик и черенок от лопаты. Не знаю, зачем мой бывший держал ее в доме, но она мне очень пригодилась.

Звук доносится с улицы. Ощущение, будто кто-то пытается вскрыть дверь.

Вот, черт. Это совершенно точно не грызун.

Еще крепче хватаюсь за черенок и иду к двери.

Это вор-домушник?

Или меня выследили люди шейха?

Первый вариант кажется мне менее безобидным…

Кажется, звук прекратился.

На улице что-то упало, потом послышались ругательства и звуки удаляющихся шагов.

Облегчение горячей волной прокатилось по моему телу и почему-то осело в ногах.

Вот, черт! Звуки теперь доносятся со стороны маленькой комнаты.

Вцепившись в палку мертвой хваткой, крадусь в окну спальни.

Домушник уже открыл форточку и пытается пролезть в нее.

Встаю так, чтобы было удобно огреть наглеца по башке, если ему удастся просунуть свое габаритное тело внутрь.

Пыхтит, пытается, лезет. Едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.

В голове возникает образ Винни Пуха, который, обожравшись меда, пытался выползти из заячьего домика.

Наконец, вор понимает, что для этого занятия он слишком крупный и перестает пытаться.

Крадусь на цыпочках к двери. Я почти срослась с черенком…

Внезапно раздается страшный грохот, затем дверь с треском падает и домушник с криком ликования заходит в дом.

– Держи, фашист гранату! – кричу я и ударяю ворюгу по башке. С ужасом смотрит на меня и падает на пол.

Лицо наглеца кажется мне смутно-знакомым. Направляю фонарик ему в лицо…

О, боже! Это Пашка. А я приняла его за ночного вора и, возможно, убила.

Хотя нет, шевелится, значит, живой.

– Ты кто такая? Это мой дом! – вопит бывший, пытаясь встать. В доме темно и ему не видно мое лицо.

– Пашка, прости, я не думала, что это ты, – извиняюсь, едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть со смеха. Ситуация кажется до абсурда смешной. – И вообще… Владельцы домой обычно открывают дверь ключом, а не выбирают ее.

– Дарина? Это ты? Что ты вообще здесь делаешь, мы же сто лет как расстались?

– Знаю… Другого выхода не было, вот и пришла, – буркнула я, помогая пострадавшему встать на ноги.

– Тебя из дома выгнали? – ошарашенно воскликнул бывший. – Давай, колись, что случилось. А то ты меня пугаешь… Стоишь тут как привидение, скрываешься от людей. Убила кого-то?

– Да, нет, все живы. Сама еле ноги унесла, – выдыхаю я.