Честь Сарда

4

Насколько крепко республика Эттарго вляпалась с Норном, стало ясно уже через месяц, когда отгорели последние поминальные костры Девы-Воительницы. Сотни тысяч партизанских отрядов, отлично вооружённых и обученных, растворились в бесконечных подземных коммуникациях, горах и лесных массивах, чтобы наносить удар в самом неожиданном месте. Республиканская гвардия сначала попробовала отвечать на террор – террором, когда за одного убитого гвардейца убивали пятерых мирных граждан, но это только обозлило партизан, и взрывы загрохотали уже по всей планете. Даже подростки участвовали в этой войне, сообщая о передвижении войск и перенося боеприпасы.

А Лакрана, которая в данной ситуации играла роль обиженного жениха, втихаря поставляя оружие и боевую технику устаревших и снятых с вооружения образцов, «не в силах смотреть, как уничтожают мирное население».

Таким образом, Эттарго вместо богатой промышленной планеты с боеспособным населением получило ещё один фронт войны. Гарт регулярно добавлял огонька в этот костёр, то собирая огромный флот, то распуская его и назначая манёвры в непосредственной близости от новых границ республики.

Одновременное маневрирование двух суперкораблей в сопровождении огромной «свиты» заставляло республику проводить частичную эвакуацию экспедиционного корпуса и оккупационной администрации, а президент республики Най та Аро проклинал тот день, когда отдал приказ о захвате Норна.

Но это была не самая большая проблема. Планетная система Эткон, богатая трансуранидами и редкоземелами и отошедшая к республике по факту оставления этой территории империей, оказалась захвачена. Миллионный рой мелких кораблей, всего три-четыре метра длиной и метр в диаметре, словно наждак прошёлся по линкорам республики, выбивая орудийные установки, ракетные батареи и средства целеуказания. Да, их оружие не пробивало толстую броню, но при таком количестве это был только вопрос времени. Ослепшие и оглохшие корабли были вынуждены уходить в слепой прыжок, и потом долгие дни ремонтировать средства связи и двигатели, чтобы добраться домой.

Эскадра, вернувшаяся на базу, выглядела словно караван старых кораблей, приведённый на переработку. Изъеденная попаданиями и опалённая броня, вырванные и вывернутые элементы внешних конструкций, изувеченные решётки главных приводных двигателей.

Впечатлённое до самого донышка руководство республики распространило среди сопредельных государств меморандум, в котором призывало сплотиться для отпора неведомому врагу.

Документ этот, оформленный в виде старинного свитка, как и диктовала традиция, императору принёс чрезвычайный посланник республики – первый маршал Кер та Айрой.

Несмотря на то что Гарту хотелось спустить маршала с лестницы, он учтиво выслушал весь текст меморандума, потом всё то, что нельзя доверять бумаге, и чуть не заснул, когда его из полудрёмы вывел сам маршал, клацнувший парадной саблей по полу.

– Скажите, маршал Кер, вы ведь заканчивали…

– Военную школу офицерского резерва республики, а после пяти лет службы военную академию космодесанта, – чётко ответил посланник.

– И историю вы, конечно же, тоже изучали?

– У меня был высший балл по истории, император, – гордо ответил Кер, выпрямившись и гордо подняв подбородок.

– Напомните мне, пожалуйста, сколько просуществовал Эйлахский мирный договор?

– Пять лет, император. – Маршал несколько скис.

– И нарушили его…

– В ходе пограничного инцидента, когда была отбита атака…

– …пассажирского лайнера на фрегат Эттарго, – закончил Гарт. – Потом был второй Эйлахский договор, Перенский мир и Рианское перемирие. Потом ещё десяток таких же документов. За это время вы три раза сменили государственный строй, шесть раз правящую фамилию и, вот что удивительно, правление банка Эттарго, Наранских верфей, концерна Талдо, и Бакон сейчас имеет те же фамилии, что и полторы тысячи лет тому назад. Вы не видите здесь некой связи?

И поскольку посланник молчал, Гарт продолжил:

– Четырнадцать раз соглашение, подписанное между нами, волшебным образом разрывалось, как только в нём истекала нужда пауков, правящих республикой. Я не собираюсь повторять ошибки предшественников и подписывать очередной ни к чему не обязывающий вас документ.

– Но президент готов предоставить любые гарантии…

– Вы недоговороспособны, маршал. О чём можно договариваться с жадными кретинами? Да любой договор с вами до первой блестящей монетки в придорожной пыли. У вас нет ни чести, ни достоинства. Ни-че-го. Жадные, тупые и самовлюблённые. Не могу сказать, что буду радоваться, смотря на то, как Рой будет выгрызать ваши планеты, но определённое удовлетворение получу непременно.

– Но как же дети, женщины…

– А почему наши женщины и дети должны оплакивать своих отцов, погибающих за республику? – Возмущённый Гарт встал с трона.

– Рой уничтожит сначала нас, а потом примется за другие планеты, – уверенно сказал маршал. – Они не остановятся.

– Если исходить из того, что одной планеты им хватило почти на два года, и они не собираются оттуда уходить, то у нас есть достаточно времени. – Дракон холодно улыбнулся. – У республики двенадцать планет, и я уверен, что лет пятьдесят как минимум у нас есть. За это время мы внимательно изучим характер действий Роя против вашего флота и, соединив с нашими данными, выработаем наиболее успешную модель противодействия. И это, разумеется, в том случае, если Рой не повернёт в сторону Боруса. Тогда у нас будет ещё десять лет или больше.

– Надеетесь отсидеться? – хмуро бросил маршал.

– Нет, но и сражаться вместе с вами не буду. Иногда лучше погибнуть в одиночку, чем в такой компании.

С этими словами Гарт обозначил поклон и покинул аудиенц-зал.

Глава дипломатического ведомства лишь вздохнул, провожая взглядом фигуру императора. Всё, что сказал этот мальчишка, можно было произнести мягче и более расплывчато, но… какого нара? Министр иностранных дел усмехнулся, глядя прямо в глаза взбешённого маршала. Да только ради того, чтобы видеть своими глазами, как посылают в далёкую даль республиканцев, стоило жить.

– Мы вас уничтожим… – прошипел посланник, а Сатор Даро мягко улыбнулся в ответ.

– Видимо, желаете погибнуть как можно скорее, получив войну на два фронта? Что ж, – дипломат сделал широкий жест, словно приглашал маршала войти. – Не смеем вам мешать. И хотя помойки нас не очень интересуют, говорят, что на них со временем могут вырасти удивительные цветы.

Говоря эту фразу, опытный дипломат, начинавший службу ещё при отце предыдущего императора, почувствовал, как волна неописуемого счастья заполняет его до края, и понял, что всю жизнь мечтал именно об этом – говорить то, что думаешь, и в тех выражениях, которых хочется. Когда он, зажмурившийся от удовольствия, открыл глаза, маршала уже не было, но это ничуть не расстроило министра. С блаженной улыбкой на лице он вспоминал, есть ли у него ещё хотя бы одна бутылка коллекционного вина найранских виноградников «Золотого года», чтобы подарить императору, и чем нар не шутит, возможно, распить вместе.

Эттарго путём увещеваний, подкупов и конечно же угроз удалось сколотить коалицию для борьбы с Роем, и в пространство республики потянулись караваны военных флотов. Под шумок рейдовая эскадра Эттарго попыталась устроить проход по империи, но как-то вдруг бесследно пропала. Предъявить императору было нечего, и дипломатический скандал быстро затих, а Гарт, обкатавший крейсерские соединения техноразумных в реальной боевой схватке с сильным противником, получил массу полезной информации о технологиях и системах боевого управления вражеского флота. Хотя ничего нового специалисты там не нашли, но тем не менее некоторые поправки в боевые протоколы были внесены.

Но вся эта возня была лишь фоном происходящих в империи перемен. Теры, получив полноценное гражданство, пусть и третьего класса, стали появляться на улицах городов. Их не стали селить в изолированные анклавы, порождая таким образом психологию отщепенцев, а начали потихоньку внедрять в общество, прививая ему терпимость к новому виду разумных.

В принципе, в обществе, живущем в огромной империи, было полно разных рас. Кожа практически всех цветов радуги, волосы, чей цвет ограничивался лишь фантазией владельца причёски, и киберимплантаты всех степеней подобия были широко распространены, а вот выращенные в баках конечности и приживлённые словно родные были весьма дороги и ценились только среди богачей. Люди победнее, наоборот, ценили простоту и дешевизну киберимплантатов, и бывало так, что горняк, потерявший пару пальцев на руке, ставил себе новую механическую руку до предплечья.

Кроме того, на производстве было огромное количество мобильных производственных комплексов – МПК, которые заменяли работников в неудобных или опасных местах, а также занимались всякой грязной и монотонной работой. Они, конечно, не были разумными ни в каком смысле, но определённый фон создавали. Поэтому когда на улицах появились первые техноразумные, рабочий класс вообще никак не отреагировал, элита заинтересовалась возможностью иметь абсолютно лояльных слуг, а основная вонь понеслась, конечно же, со стороны вышесреднего класса, который вечно считал себя обиженным и обделённым, не имея на то никаких оснований.

Компактный мозг на биоячейках стоил настолько дорого, что в телах теров почти не применялся. В основном ставили позитронный мозг восьмого поколения, требовавший мощного источника питания и сложной настройки, так что техноразумные, похожие на людей, были совсем большой редкостью. Как правило, это были мобильные платформы среднего и тяжёлого классов, которым было место на производственных площадках, а не на улицах городов, но теры, изредка появлявшиеся на улицах, сразу же становились объектом пристального внимания, и особенно конечно теры-девушки. Совершенные тела, лица, спроектированные лучшими дизайнерами, и грация вызывали у некоторых граждан специфический интерес, порождая спрос на «особые» услуги, которые теры не торопились удовлетворять. Хотя бы потому, что они были действительно разумны.

И у Гарта в команде появилась тера – та самая девушка, сражавшаяся с монстром в подземном комплексе. Экспериментальная модель личного охранника и секретаря после недолгого пребывания в лабораториях Ворса избавилась почти от всех недоработок и вполне квалифицированно исполняла роль телохранителя, временами подменяла Сатту.

По третьим дням недели Гарт всегда заезжал домой. Ему очень нравилось наблюдать за мамой, папой и их отношением друг к другу, но в этот день дом был пуст. Сначала Гарт прочёл записку от отца, где он сообщал о срочном отъезде по делам, а потом и письмо от мамы, где было написано примерно то же самое.

Поскитавшись по пустому дому, Дракон некоторое время понаблюдал за весёлой суетой девчонок, затевавших грандиозную готовку, а потом махнул на всё и завалился в ванну, где бездумно лежал в облаке пузырьков, просто отдыхая от ежедневных забот. Чуть позже к нему присоединились Кейра и Лама, которые уже отбыли свой номер в приготовлении блюд и теперь жаждали утех плоти.

В столовой они появились распаренные и довольные, замотавшись в пушистые халаты, и составили компанию ближней свите, усиленно уничтожавшей продуктовые запасы.

А вот генерал Корвон, начальник Третьей Особой канцелярии императорского двора, к этому моменту не спал уже больше трёх суток, и прелести жены ему даже не снились. Спецслужбы империи последовательно и системно загоняли бывшего генерала Райвора, который для чего-то решил вернуться с Боруса на родину.

Возможно, ему требовалась какая-то из закладок с документами, а возможно, решил подгадить каким-то хитрым образом. Проверять никто не хотел, и больше шести сотен специалистов потихоньку отжимали Райвора-Гниду от путей эвакуации и транспортных узлов. Большой удачей для Трана было то, что удалось загнать Райвора в изолированный район Валерты – окраинной аграрной планеты. Теперь над городком, вокруг него и даже под ним в системах коммуникаций находилось плотное кольцо оцепления из имперских десантников и боевых мобильных платформ, а в сам район входили поисковые бригады.

Тран-Смерть прекрасно понимал, что такой человек, как Райвор, может доставить массу проблем, и поэтому не собирался давать тому ни малейшего шанса ускользнуть.

Многоэтажный жилой дом, где Глер – поисковый ЦиР контрразведки, локализовал бывшего генерала, примыкал к двум зданиям на той же улице, но группы захвата уже отсекли все теоретически возможные пути эвакуации, и теперь дело было за малым – отфильтровать из полутора тысяч жильцов одного.

Первыми в здание вошли теры-штурмовики – массивные, словно десантники в тяжёлой броне. Имея в себе ЦиРы не ниже первого уровня, они были не глупее среднего сержанта, так же быстры, но при этом намного сильнее. Имея несколько логических каналов мышления, отлично ориентировались в тактической обстановке и несли на себе тяжелое вооружение, позволявшее вступить в бой даже с бронетехникой.

Именно теры приняли на себя первый удар людей, забаррикадировавшихся в здании, и, мгновенно сориентировавшись, пробили стену и зашли в тыл оборонявшихся. Через пять минут жестокого боя всё было кончено, и полиция приступила к сортировке.

Женщин и детей, проверив на геноанализаторе, отправляли в место временного содержания, а мужчин подвергали сложной процедуре менто-сканирования. К удивлению Трана, подозрительных людей было довольно много, и к полудню их набралось уже почти полсотни.

Все, кого ментоскоп счёл возможными носителями скрытых закладок, были упакованы в мобильные коконы и могли лишь двигать глазами.

Тран Корвон прошёл вдоль ряда коконов с открытыми лицевыми заслонками, вглядываясь в незнакомые лица. Конечно, даже с его опытом не стоило и надеяться на то, что удастся узнать матёрого контрразведчика, но он всё равно двигался вдоль рядов одинаковых серебристо-белых коконов, ловя выражение глаз.

Поисковый ЦиР – Глер-шестой, который контролировал десятки параметров людей в коконах и выведенный на прямую голосовую связь, молчал, и Тран просто шёл мимо задержанных, надеясь на свою интуицию, ну и на то, что Гнида всё же был под медикаментами, а следовательно, не мог контролировать себя полностью.

На предпоследний кокон он взглянул мельком и успел остановиться, вглядываясь в глаза, когда Глер через имплантат тактической связи буквально заорал:

– Опасность!

Кокон, который должен был выдерживать попадание крупнокалиберного пулемёта, треснул и развалился на дымящиеся куски, а оттуда вылетел некрупный мужчина и тут же, крутанувшись от встречного удара, хлестанул ребром ладони, целясь Трану в голову.