Глава 26

Утро выдалось ясным и погожим. Да и, судя по всему, летний день тоже обещался быть таким же. Посему волшебник, выспавшийся вволю и отдохнувший, не спешил окунуться в суету обыденности, валялся в постели и осматривал свою новую спальню.

Гномы-строители сотворили просто очередное чудо, и Локси не уставал в душе восхищаться их мастерством. Небольшая восьмиугольная, почти круглая комната в башне, а все стены непостижимым образом состояли почти из сплошных стрельчатых окон на все стороны с узкими простенками меж них. Море света и верх изящества — и в то же время волшебник чувствовал, что прямое попадание из катапульты в самом худшем случае лишь побьет стекла — уж что-что, а строить гномы умеют.

Прямо перед глазами меж двух озаренных лучами солнца окон висел портрет матери, а сбоку — в противоположной от кровати стороне — две уходящие вниз ступеньки упирались в открывающуюся в простенке дверь прямо в коридор второго этажа. Над головой виднелось переплетение балок и настил — при взгляде со стороны башня казалась накрытой остроконечной с расширяющимися книзу краями кокетливой крышей, формой слегка напоминающей столь полюбившуюся волшебнику шляпу.

Легкие белые занавески с легкомысленными то ли рюшами, то ли кружавчиками — сам Падший не разберется в этих женских и портняжных изысках — были раздвинуты, и волшебник нежился в лучах солнца, прикидывая — а поместятся ли на подоконниках горшочки и плошки со всякой вьющейся зеленью. Для этого он даже привстал с постели. Оказалось — прекрасно поместятся, и для них в широких дубовых подоконниках даже были сделаны небольшие углубления.

Локси еще немного подумал, соображая — не будут ли растения уж слишком большой уступкой его эльфийской сущности. Решил, что нет, ибо матушка с портрета взирала на его ленивые умствования в общем-то благосклонно.

В дверь поскреблись. Это оказалась одна из двух служанок, принесшая известия — завтрак готовы подавать, а еще с его светлостью очень хочет поговорить управляющий, Иллен.

Обе симпатичные и веселые служанки — Харзи и Бин — оказались подобраны Стеллой весьма толково. Если первая была чуть ли не помешана на чистоте и порядке, и по меньшей мере раз в день убирала в доме, без устали моя, вытирая и расставляя все обратно на свои места, то вторая стирала, шила и гладила, поначалу с подозрением поглядывая на раскаленный заклинанием утюг. Кроме того, она не на шутку заинтересовалась страстью хоббитянки к вязанию, вышивке и прочим украшательствам, и даже брала у той уроки. А право готовить для своего лорда Стелла с немалым трудом отвоевала себе. Мол, вряд ли эта деревенщина толком стряпать научится…

В общем, пришлось волшебнику вставать. Стыдливо прикрывшись от глаз матери краем простыни — а с некоторых пор Локси предпочитал спать вообще без ничего — он подошел к столу, где была разложена его одежда. Обычай, когда дворянина одевали слуги, Локси считал возмутительным. Ну, разве что если ранен или болен. Или дите малое…

Так что служанке — по-моему, это была Бин — пришлось выйти, напоследок мазнув по фигуре своего лорда взглядом искоса.

Стелла в честь прибытия хозяина даже сама подавала на стол, восхищенно и с обожанием поглядывая на мастера. Гном с эльфийкой, вставшие несколько раньше, ограничились чаем с булочками, а снаружи, в прихожей уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу рыжий Иллен.

И после завтрака понеслось. Хоббит доложил, что все, в общем-то, в порядке — гномы все построили и, получив плату вместе с бочонком пива сверх того, убыли. Солдаты обживают казарму, и со стороны десятников претензий нет. Строевых коней, правда, в конюшне не хватает — не время покупать, а ярмарка в Дюфере не скоро. Напоследок, сокрушенный Иллен сообщил, что денег у лорда осталось — кот наплакал. А скоро надо будет жалованье солдатам и слугам выплачивать.

— Да, Борг, кстати — отдай ему, пусть в банк отвезет и на мой счет положит, — благодушно отозвался Локси, пыхнув дымком из первой утренней трубки. Единственной уступкой возмущению эльфийской половины было то, что он перешел на самый мягкий и душистый сорт табака.

Хоббит с любопытством рассмотрел именные чеки Королевского Банка, но тут же уронил их на стол, словно они жгли ему пальцы.

— Ой, мастер — столько даже и в руки брать боязно… — заметил он ошарашено.

Локси посмотрел на гнома. Тот, припомнив свое обещание если не сделаться капитаном дружины, то по крайней мере воспитать из солдат толковых бойцов, кивнул.

— Щигл, Реназ — ко мне! Все одно знаю, что где-то под дверьми маетесь! — рявкнул он так, что Невенор поморщилась и демонстративно закрыла ушки.

Борг коротко поговорил с десятниками, а затем вышел с ними на улицу. А волшебник приготовился слушать излияния Стеллы. В конце концов, периодически пресекая ее поползновения пуститься в бесконечные разъяснения и подробности, он выяснил, что в этом году деревня, скорее всего, огрузится урожаем зерна и овощей, да и на новых лугах скотина выпасается весьма неплохо — нагуливает вес так, что по осени мяса девать некуда будет…

— Учись у Иллена коротко говорить, — заметил волшебник с улыбкой и, не удержавшись, добавил. — Как он только тебя, такую болтушку, и терпит?

Стелла сгоряча выпалила, что уж рыжий хоббит-то прекрасно знает весьма приятное средство заставить ее замолчать, и неустанно его применяет. А затем, сообразив, что сказанула лишнее, заалелась и в волнении закрыла пылающие щеки краем передника.

От хохота народ едва не попадал со стульев и дивана. На шум удивленно заглянул гном с одним из солдат. Ах да — лошадник Корки…

— Ну, что у вас? — страдальческим голосом протянул Локси.

Борг пожал плечами.

— Вашсветлость, в конских хвостах я не разбираюсь. Глянули б вы конюшню и все эти дела сами. Похвалить этого солдата или наоборот, через строй прогнать — даже не соображу…

— Ладно, пошли, — волшебник встал из-за стола.

— Тут еще одно дело, лорд, — гном непонятно хмыкнул.

— В общем, Корки с вашей служанкой Харзи тут любовь-морковь крутят… попросил он меня перед вами словечко замолвить, чтоб вы дозволили ему отвести ее к подножию богини.

Харзи встретила взгляд Локси спокойно, и с улыбкой кивнула, зато солдат наоборот — чуть смущенно опустил глаза.

— Говори, — бросил ему лорд.

Тот некоторое время смущенно переминался, а затем храбро заявил нечто примерно в таком духе:

— Вашсветлость! Бают, вы не любитель валять сельских девиц. Так может, раз сами не пользуетесь… — тут смелость оставила незадачливого солдата, и он умолк.

Волшебник усмехнулся.

— Ну, не то, чтобы не любитель — скорее наоборот. Но, коль скоро крестьяне приносят мне доход и живут на моей земле — то они мои люди, и я не намерен чинить моим людям урон. Во всяком случае, насильничать девок не собираюсь, и другим обижать не дам.

Надо ли говорить, с каким вниманием слушал его терпеливо стоящий в углу сельский староста?

Видя, что Корки немного приободрился, Локси добавил.

— Ладно, пошли посмотрим твои лошадиные хвосты, а там уж и решим, что с тобой делать.

Видимо, лорд остался доволен увиденным. Дал несколько дельных советов, припомненных из своих детских набегов на баронскую конюшню и поездок с сельской ребятней в ночное, а потом спросил у сияющего Корки.

— А что родители?

Солдат хмыкнул.

— Я родителей не знаю — при храме Всех Ветров вырос, вашсветлость, а ее — так будут очень даже рады.

Локси оперся о колодец, поглядел на тренирующихся с копьями солдат. С куда большим удовольствием — на высаженные вокруг нового здания с башенкой вишневые деревья. Поинтересовался:

— А кто вместо нее будет в моем доме чистоту наводить?

Корки, приободренный благожелательным настроением лорда, пожал плечами.

— Да пусть у вас служит, вашсветлость! Если вы ее ненароком где и поваляете, моего не убудет…

Остро глянув на него, волшебник подумал ненароком, что лордом быть ох как непросто… оно и неплохо бы иной раз потискать какую-нибудь симпатичную сельскую девицу, да только — уважения к себе от своих людей так не добиваются. Папенька-барон хоть весьма разборчив был, но и то — пару раз пришлось откупаться, да и детишек пришлось признать…

— Не поваляю, не дождешься. Ладно, быть посему — бери Харзи. Но смотри мне — с тебя и спрос теперь будет особый!

В это время на площадь втянулся караван из десятка крепко сколоченных телег. Сопровождавший их конный солдат крикнул Реназу, что дань за проезд через земли лорда уплачена, и повернул обратно на заставу. А караванщик заприметил свежевыкрашенную вывеску трактира, к которому гномы на остатках вдохновения пристроили второй этаж и таким образом превратили в полноценный постоялый двор, и развернул процессию туда.

Волшебник отпустил полупьяного от радости Корки и подошел. С удивлением заприметил среди прибывших бороды гномов и поинтересовался.

— Откуда путь держите, почтенные?

Те уважительно поклонились здешнему лорду, и ответствовали, что из самых Рудных гор. Везут гномье железо, да слитки меди.

— Хорошее дело, — кивнул одобрительно волшебник, поглядывая на Борга, который на время оставил свою муштру и общался с соплеменниками, сразу найдя нескольких знакомых и жадно выспрашивая новости.

«Вот так и птица — сколь не приучай, а все к своим тянется…» — подумал Локси и, чинно попрощавшись с утолившими жажду и аппетит караванщиками при их отъезде, пошел в дом.

Однако его намерению поваляться с какой-нибудь книгой в руках сбыться было не суждено. Из кухни высунулась белобрысая голова Стеллы и с самым озадаченным видом поманила туда. Заинтригованный волшебник зашел в ее царство и с интересом увидел весьма примечательную сцену.

На табуретке посередине, возле разбитой о пол тарелки сидела рыжая, веснушчатая и на вид ветреная, словно десяток артисточек из Королевской Оперы, невысокого росточка девица. Бин, стоящая у окна, держала ту под прицелом самострела, а раскрасневшаяся от жара кухонных печей Харзи, засучив рукава, азартно распекала рыжую на все лады. Та огрызалась весьма умело, да еще и временами отпускала едкие замечания во все стороны.

— Ну, и соблаговолит ли тут кто-нибудь объяснить, что происходит? — от этой перепалки у волшебника, едва сдерживающего смех, настроение снова поползло вверх.

— Нет, вы представляете, ваша светлость — эта рыжая нахалка незнамо как пролезла в дом, стибрила пирог, да еще и вашу любимую тарелку разбила. И выгнать не могу даже! — Харзи чуть не задохнулась от возмущения.

— А Невенор сейчас весь дом прочесывает — своими методами.

Девица невозмутимо посмотрела на Локси и резковатым голосом сообщила.

— Стелла.

Волшебник перевел взгляд на хоббитянку, но та только пожала плечами в недоумении.

— И что — Стелла? Чем моя управительница тебя обидела?

Рыжая нахалка невозмутимо обозрела наливающуюся гневом малышку и, пренебрежительно фыркнув, соизволила объяснить.

— Это я — Стелла. А как уж там белобрысую кличут — ее проблемы.

Хоббитянка уже совсем собралась вцепиться воришке в рыжие патлы, благо роста они обе были примерно одинакового — до подмышек Локси — когда та вдруг неумело, еле слышно тенькнула.

— Отставить, Стелла.

Хоббитянка озадаченно воззрилась на мастера, но тот был занят. Прошептав соответствующее заклинание и трижды мелодично тенькнув в ответ, он сразу выяснил, что перед ним под личиной человеческой девицы сидит самая настоящая гномья волшебница, причем недюжинной силы.

У веснушчатой нахалки от удивления и восторга глазенки полезли на лоб. Она сразу соскользнула с табурета и, сложив ладошки, низко и уважительно поклонилась.

— Мое почтение, мастер Локси. А вы научите меня так динькать?

Ну вот… допрыгались! Ох, и доберусь же я до чьей-то бороды, почтенный мастер Фраст… Ну, услужил, старый хрыч…

Кратко объяснив, что это его новая ученица, и поблагодарив женщин за проявленную инициативу и верность дому, Локси первым делом потребовал:

— Обе Стеллы — договоритесь, как мне вас звать, если придется. Чтобы не перепутать.

Пока обе малышки, недоверчиво присматриваясь друг к дружке, пререкались, волшебник через лучницу вытребовал гнома и потом они в сопровождении обеих ворчащих Стелл впятером прошли в библиотеку. Правда, замаскированная гнома притихла, едва заметив Борга, и смотрела на него с нескрываемым восхищением. Тот, видимо, тоже был в курсе событий, потому что смотрел добродушно и уважительно.

Кратко объяснив ситуацию, но не раскрывая сущности вновь прибывшей, молодой маг мягко, но убедительно попросил не болтать и проявить бдительность — дескать, у него вполне могут найтись недоброжелатели со старых времен, могущие захотеть обидеть его через ученицу. А посему… и так далее. Впрочем, это было весьма недалеко от истины, даже если не учитывать величайшую ценность собственно волшебницы для подгорного народа.

Гном ответил с полной ответственностью. Невенор, с нескрываемым подозрением вновь осмотрев новую Стеллу, тоже сказала, что все поняла. Зато хоббитянка, так и не решив вопроса об обладании именем — а на другое или кличку никто из них не соглашался — проворчала, что если и дальше так же будут бить посуду… и понеслось бы все по новой, но!

Тут гнома вдруг решила проявить покладистость и весьма мило извинилась перед уважаемой хоббитянкой за причиненные неудобства и странности. Подозрительно посмотрев на нее, Стелла сменила гнев на милость. В знак примирения обе звонко расцеловались, а Локси заявил:

— Тогда буду вас звать — Стелла первая и Стелла вторая.

Гнома улыбнулась.

— Как королев? Классно!

На том и порешили. Выяснив у своей ученицы, что волшебного шара у нее нет, Локси вздохнул и поплелся в свой кабинет, куда не заглядывал со вчерашнего вечера и где в шкафу, на простой деревянной подставке покоился его собственный шар.

Он вошел — и обомлел. Затем ущипнул себя, подпрыгнув от неожиданности. Проморгался, но ничего не помогло — на столе тускло блистала металлом большая, перепончатая лягушачья лапа.

Мягко говоря, несколько сбитый с толку волшебник присмотрелся к ней со всех сторон — без сомнения, та же самая, вон и край оплавлен, и памятная вмятинка от попадания пули из ружья… как-там-его? мэра, в общем. А рядом на столе обнаружилась толстая потертая книга «Старинные кулинарные рецепты Англии, Шотландии и Уэльса», да и пять земляных клубней с трудновыговариваемым названием картофель тоже лежали рядом…

Архимаг вместе со смутно знакомой личностью из разведшколы прибыли незамедлительно. И вот уже третий час волшебник рассказывал, уточнял, вспоминал подробности и отвечал на вопросы. Архимаг больше помалкивал да слушал, иногда прикасаясь к лапе пальцами. Зато разведчик отработал Локси на совесть, заполнив толстенную кипу бумаги магическим пером-самопиской.

… С левой стороны на штанишках заботливые руки тетушки Фло пришили застегивающийся на пуговицы карман, и его уже оттопыривали собственноручно отобранные старым Робби клубни. Старикан заверил — они самые лучшие, взойдут и дадут урожай на славу. На животе, под самыми прелестями, о которых Локси до сих пор не могла вспоминать без румянца на щеках, был пришит больший карман, и в нем уже покоилась толстая книга в чуть потертом переплете.

— Ну что ж, прощайте! Мне уже пора! — воскликнула она.

— Погодите, леди, — мэр шагнул вперед.

— И все же, как мы можем вас благодарить? Эти подарки — сущая мелочь. За все, что вы сделали и чему научили…

Локси нахмурила бровку, лукаво глянула на рослого мужчину.

— Есть у меня предчувствие, что у вас с Мэри-Энн месяцев через девять-десять родится малыш. Или малышка. И что вы дадите имя — Локси.

Пастор — вернее, уже просто Ральф Никсби — кивнул.

— Ваше предчувствие вещее, и я за исполнением прослежу… Причем очень строго! Верно я говорю, леди и джентльмены?

Собравшиеся на полном солнечного света луге люди заговорили, обсуждая и одобряя это предчувствие. А сама Мэри-Энн залилась счастливым колокольчиком.

Вздохнув, Локси приняла на плечо тяжесть железной лягушачьей лапы, услужливо поданной учителем и мэром.

— Ну, все. И пусть вас хранят новые боги!

Она взмыла ввысь, не позволяя себе смотреть на этих хумансов, к которым, несмотря ни на что, успела привязаться. Все выше, выше и выше — прямо к яркому и такому ласковому солнцу…

Наконец, когда язык уже сворачивался от усталости в трубочку, а взбунтовавшиеся губы стали непослушными и грозили вот-вот выйти из повиновения, разведчик удовлетворенно откинулся на спинку стула. Напоследок опять поинтересовавшись насчет тамошнего оружия — точно ли?..

Волшебник вздохнул.

— Ну как же — я первым делом полюбопытствовал. Маломощное и непрактичное. Кроме того, я выяснил, что в мире магии оно не может работать в принципе, и никакими ухищрениями тут не поможешь. А поскольку других, а тем более — более мощных образцов у них не было, то мне пришлось этим и ограничиться.

Многие поколения изобретателей и волшебников пытались создать оружие, сочетающее в себе мощь боевого мага при простоте использования, с тем, чтобы превратить обычного арбалетчика в могучую боевую единицу, но все усилия так и остались безуспешными. Немногие полученные образцы оказались громоздкими, капризными, чрезвычайно ненадежными — и слишком маломощными.

Магический заряд либо разлагался самопроизвольно, либо мог быть выведен из строя любым, даже самым слабым и мимолетным заклинанием.

Зато Архимага чрезвычайно заинтересовал тот старинный эмалевый камень на острове и покрывающие его письмена.

— … Лет около тысячи, и непохоже, чтобы магия распада так уж сильно вредила ему. Весьма успешно противостоит, зараза! — закончил Локси в сердцах.

Архимаг покачал седой головой.

— Я знаю все основные наречия нашего мира, а малораспространенные или умершие могу по крайней мере уверенно идентифицировать. Magna Carta… нет такого языка — поверьте мне. Тем более, что там разговаривают на диалекте Общего!

Поскольку Стелла-вторая и Борг, которых Локси предварительно попросил глянуть, из чего сделана лапа, от восторга запрыгали, заявив, что тут не менее трети небесного металла, да есть еще и какой-то новый, неведомый доселе даже подгорному племени, то волшебник не нашел ничего лучшего, чем пообещать подарить диковинную конечность подземным мастерам.

— Все верно, — кивнул разведчик. — В конце концов и мы отдали бы им — а уж кому, кроме гномов, с такими делами разбираться?

В конце концов, гости к сумеркам попрощались, весьма одобрив, что их вызвали незамедлительно.

— Тут нашим работать не покладая рук. Есть сразу несколько новых тем для разработки. Но — если потребуется от вас что-то еще вспомнить или выяснить, уж не обессудьте, мастер Локси — потревожим. Но самое главное — гипотеза о существовании других миров доказана!

А Архимаг, записав все о выращивании и приготовлении этого картоф… Падший его побери, этакое название — надо будет новое придумать — с восторгом заметил:

— Если мы, люди и хоббиты, сможем выращивать и производить этот овощ… или клубень — в массовых количествах, то проблемы голода или неурожаев исчезают сами собой. Вот уж припрягу я своих умников…

После их отбытия Локси некоторое время сидел с закрытыми глазами, отдыхая, а потом вызвал обеих Стелл, и гнома с эльфийкой.

Хоббитянка с восторгом полистала поваренную книгу, заявив, что рецепты тут уникальные, и отныне мастер будет питаться лучше, чем все короли и герцоги, вместе взятые. И даже обещалась перевести это безобразие на нормальный, привычный язык хоббитов.

— Открою поварскую школу и стану деньги лопатой грести! — она даже взвизгнула и подпрыгнула от избытка чувств.

Боргу волшебник подтвердил свое намерение отдать лапу — бесплатно, но с кое-какими условиями.

— Заранее согласны, — ответил тот. А Стелла-вторая хитро помалкивала, не раскрывая своей принадлежности к подземному племени.

Локси улыбнулся.

— Пусть тебе сделают волшебную утреннюю звезду, по боевым качествам не уступающую моей шпаге — с нужным количеством добавок этого вашего секретного небесного металла. Чтобы тебе не стыдно было выйти хотя бы и на битву с самим Падшим. А уж огнем я ее нашпигую так, что тому и вовсе кисло станет…

Гном пришел в такой восторг от этой идеи, что у него улыбка расплылась до ушей, а язык запнулся. Ух!

Волшебник продолжил.

— И еще одно — когда ваши мастера выяснят, что это за неведомая добавка и какая от нее может быть польза — пусть принесут образец мне. Есть тут одна идея — настолько безумная, что может и сработать. Все — лапа ваша.

Он глянул на Невенор, с вежливой брезгливостью осмотревшую металлическую конечность и пожимающую плечами.

— Есть еще один подарок — племени остроухих.

Он отобрал у Стеллы бережно прижатую к груди книгу и, полистав последние страницы, вынул оттуда тонкую полупрозрачную пластину. Вернул книгу хоббитянке, а матово серебрящийся лист неизвестного материала положил на стол.

— Ударь сверху кинжалом. Сильно, но так, чтобы не пораниться, если лезвие лопнет.

Эльфийка, недоверчиво щурясь, стремительно ударила сверху, намереваясь пришпилить лист к столу, словно листок обычной бумаги или тряпку. Каково же было удивление собравшихся, когда, в полном согласии с предостережением волшебника, клинок лопнул и разлетелся, едва не пропоров кожу руки.

— Вот это да! — восхищенно ахнула она, рассматривая на просвет тонкую пластину, едва вмятую и поцарапанную.

— Чтобы делать такое, не хватит никакого мастерства гномов и людей, вместе взятых, — объяснил волшебник обиженно нахмурившемуся Боргу.

— Поверь мне, упрямый гном. Тончайшие алмазные волокна — настолько тонкие, что их и глазом не рассмотреть — свиты в нити, а из тех соткана ткань и залита каким-то затвердевшим составом. Если кто и сможет такое сделать, то только изощренная и ювелирно выверенная магия Перворожденных.

— Понятно, мастер. Это и впрямь не для нас задачка. Но доспехи из такого дела будут уже цениться на вес даже не золота, а… не знаю чего! — гном покивал головой, зачарованно гладя пластину.

Невенор улыбнулась.

— На вес крови, Борг, на вес крови. Можно делать почти вечные кровли для домов, обшивку кораблей. Это и впрямь бесценный образец, мастер — спасибо. Ох и поболят же головы у наших волшебников, пока сообразят да скопируют!

Загрузка...