Четвертый капитан

Глава 21(Ч. 3): Пират, остается пиратом...

… Правым флангом придется пожертвовать. Я умышленно позволил вражеским кораблям расстрелять в пух и прах свою сотню. Десятки иголок будто прожгли насквозь тело, заставив заскрипеть зубами.

– Капитан?

– Опустить зеркальный щит. Троянцы вперед! – отдаю приказ.

Противник настолько занят, добивая свои жертвы, что не замечает как колыхнулась темнота вакуума и волной из ниоткуда проявились боевые челноки. Слаженный удар в спину и противник смят. Я слежу за этим краем сознания, сосредоточившись на контроле уже других мишеней. Бой еще не закончен.

Время течет медленно… и одновременно скачками. Я уже не могу сказать, как долго это все длиться. Во рту давно, с вечность, железный привкус и горло дерет жажда. Невыносимо ноет шея и только это напоминает, что я сам согласился на эту авантюру, когда подставил шею под иглу симулятора.

– Первый, добивай линию в темпе! Три-ноль, уводи своих из-под удара! Второй, высылаю подкрепление! Третья сотня на позицию два! Янсон, держи удар!

Все это не имеет смысла… вернее имеет, но… я знаю, знаю, что в Игре и те, кто сражается сейчас в холодном вакууме космоса всего лишь модуляция… как боя и кораблей, так и всех кого я вижу перед собой. В Игре Первый и Второй легко подчиняются приказам и нет такого острого желания тишком от них избавиться. Ничего личного, но Третий мне нужен самому. Доверяющий во всем и ручной. И чтобы его уши не слушали предупреждений Бурана и Янсона.

В Игре, несмотря на адреналин и азарт, наша связь с Третьим будто поутихла и я смог смотреть на лицо фиксианина и остальных более трезво. К сожалению, связь с Норном, как наедине объяснил мне Анэлеин, не разорвать. Она останется в любом случае. Он уравновешивает мой разум, я его чувства. Без меня его будет штормить и ломать, взять под контроль чувства будет невозможно. Со мной его чувства будут приглушены. Я, как лед, остужаю и подавляю его эмпатическую составляющую. Он же в свою очередь усиливает ментальный дар и уравновешивает мой разум, подобно якорю. Увы, это симбиоз.

Что же, за все приходится платить… вот только в плату я не согласен включать друзей младшего. Особенно Бурана. Да и Ким… ничего личного, но они мне не нужны.

Я осознанно подвожу под удар линию Бурана и губы искажает жесткая усмешка, когда корабль Первого взрывается от прямого попадания. Острый укол-разряд прошивает насквозь, сбивая дыхание и чувство удовлетворения. Малая цена за ложное удовольствие… в это время линия, которую ведет лже-Янсон наносит удар по главному флангу противника и устремляется к фрегату.

Короткие, рубленные команды-приказы, и вот…

Враг разбит.

Я наблюдая за тем, как вражеский фрегат расцветает множеством огней-взрывов, разваливаясь на куски.

БОЙ ОКОНЧЕН.

КОНЕЦ ИГРЫ.

ПОБЕДА.

Я равнодушно смотрю на вспыхнувшие строчки перед глазами. Корабельная рубка меркнет передо мной, смазываясь, и острая боль раскаленным жалом выходит из моей шеи, заставляя заскрипеть зубами от сдерживаемого крика. От боли перед глазами встает тьма, и я сваливаюсь на пол платформы, опираясь на одну руку. Мне требуется время, чтобы прийти в себя, а потом я нахожу в себе силы, чтобы встать. Качнуло ощутимо в сторону, но я лишь тверже становлюсь на платформе и мрачно обвожу взглядом зал.

– Поздравляю с победой, – негромкий голос за спиной.

Я смотрю на мертвое тело на соседней платформе, затем поворачиваю голову к соседней платформе, наблюдая, как медленно оседает на пол еще один мой соперник. Два трупа. Три платформы уже пусты… оборачиваюсь к Королеве.

– Остальные? – короткий вопрос.

– Сдались раньше, – отвечает она. – Трое мертвы… их корабли и команды переходят Адмиралу. Поздравляю.

– Да я просто богач, – отмечаю я.

– Что ты… собираешься делать? – в ее голосе слышится совсем иной вопрос и у меня пропадает желание отшутиться.

– Кроме победы над Империей? – уточняю я, и читаю молчаливое согласие в глазах Королевы.

Я притягиваю ее в свои объятия, благо здесь и сейчас мы одни.

– У меня всегда есть план, – говорю я. – Война не закончится одним сражением на рубежах. К тому времени, когда Содружество узнает о том, что происходит, их здесь встретит сплоченный организованный флот. И Содружеству придется признать нашу автономию… и либо подписать с нами мирный договор и сражаться вместе с нами, либо… но оно согласиться.

– Ты знаешь, я не это спрашивала.

Я киваю, невесело ухмыляясь.

– А о другом, моя леди… мы поговорим там, где нас никто не подслушает.

************************************

Норну становиться нехорошо так резко и стремительно, что никто ничего не успевает понять. Он только встал, вынув из коробки котенка, удобно устраивая его на руках. Улыбнулся недовольно завозившемуся зверьку и восхищению Алисы «какой милый!», как вдруг резко побледнел. Его качнуло, и девочка едва успела поймать котенка, в то время, как Буран и Ким подхватили падающего, теряющего сознание Норна.

– Что с ним?!

– Норн!

Встревоженные голоса друзей оборвались, а сознание Норна погасло, провалившись в тьму.

Темнота… его бросает то в жар, то в холод. Он, то тонет в волне ужаса, то отчаянья, то все становиться одно… и он есть, и в то же время нет… мыслей тоже нет.

Иногда в темноту прорываются голоса, но он не может их узнать и даже понять, что именно он слышит.

– Норн…

Имя прорывается сквозь тьму беспамятства. И он с трудом открывает глаза. И смотрит в сиреневые глаза сестры.

– Тетра… – неловко шевельнулись губы.

– Ты очнулся! – и волна золотистого облегчения и радости.

Сестра радостно обнимает его, не сдерживая слез, а он, слабо обнимая ее в ответ, осознает, что лежит в больничном корабельном боксе. Через секунды дверь автоматически раскрывается, впуская внутрь запыхавшегося Селезнёва и Льеррна.

– Два кубика укрепляющего, – с ходу говорит Селезнёв и Льеррн подчиняется.

– Леди, позвольте осмотреть вашего брата! – Тетра отстраняется, а в глаза светят фонариком. – Так, зрачки в норме…

– Профессор? Что произошло? – он жмуриться, а в руку в вену, вводят иглу, впрыскивая лекарство.

– Вам стало плохо. Участие в Игре вашего симбиота ударило и по вам. Вы взяли на себя часть последствий. Не спрашивайте как, у меня нет нужного количества информации, – лаконично говорит профессор. – Вы всех напугали.

– Серый? – он бы хотел спросить и о друзьях, но не успевает.

– Здесь, – в бокс входит уверенным шагом пират. – Ну, и напугал ты нас, младший!

Норн смотрит на него, медленно понимая, что одежда на том странная… будто некая форма.

– Ты?

Тот разводит руками в стороны и поворачивается перед ним, давая рассмотреть со всех сторон.

– Пиратский Адмирал! – самодовольно говорит он.

Что-то неизменно. К примеру, это самодовольство Серого.

– Хвастун, – говорит он, но Серый ловит по их связи чувство радости.

– Я тоже рад тебя видеть, браток, – усмехается он. – Что, заграбастал себе подарок сестренки?

Профессор в это время недовольно вытаскивает за шкирку из-за левого бока Норна зашипевшего котенка.

– Опять этот паразит здесь! – возмущается Селезнев под улыбку сестры, забирающей у него котенка.

– Кажется, ты ему нравишься, – говорит она Норну. – Как ты себя чувствуешь?

Намного лучше. Норн смотрит на нее, на котенка, на Серого, и чувствует себя почти счастливым.

– А где Буран и Ким? – спрашивает он.

– Их сейчас нет на корабле, – говорит Серый спокойно. – Янсон полетел ремонтировать тот имперский корабль, который мы тогда нашли. А Первый полетел с ним. Не хотел одного с пиратами оставлять. Ты же знаешь, какой он у нас подозрительный.

Все хорошее ушло враз. Норн подобрался, смотря в бесстыжие глаза Четвертого.

– Ты лжешь, – вырывается у него. – Где они?! Что ты сделал?

– Селезнёва видишь? – жестко спрашивает Четвертый и Норн бросает быстрый взгляд на отца Алисы.

Тот, сжав губы, смотрит в сторону.

– Профессор?

– Вам нельзя волноваться, – говорит тот, не смотря на него.

Серый подходит ближе, ногой подтащив к койке табурет, а профессор отходит прочь. Сев, Серый спокойно говорит:

– Живы. Здоровы. И не в кандалах. И не за решеткой. Только вот, младший, кое-кто решил, что может мной командовать да своё «хочу» высказывать. Мне это не понравилось.

Норн смотрит на него.

– Что ты сделал? – хрипло спросил он, смотря в жесткие глаза пирата.

Как он мог забыть, что тот остается пиратом?

– Как я уже сказал, Второй на имперском корабле. Пытается его починить. У него достаточно помощников и материалов. Чем скорее закончит, тем скорее вернется к тебе, – Серый говорил уверенно и спокойно. – Полагаю, он не станет делать глупостей. Один против целой команды пиратов? Десятка рабов-технарей не та сила, с которой можно рыпаться.

Норна затошнило.

– Буран…

– Отправиться в Содружество на «Чайке» с нашим пленником-имперцем, – благодушно сказал Серый. – Кто-то же должен известить Содружество, что намечается война и что с нами, пиратами, придется мириться. На наших условиях.

Норн молча смотрит на него. Что-то тот, не договаривает.

– Что ты с ним сделал, Серый? – спрашивает он его. И собственный голос, как чужой.

Тот медлит с ответом и потом произносит:

– Жив и здоров. И будет готов к полету… как только заживет спина. Когда она у него заживет, профессор?

Тот молчит.

– Думаю, дней через пять.

– Ты… – Норн в ярости сжимает кулаки, а рука Серого вцепилась в плечо.

– Я Адмирал, – голос Серого обжигает льдом. – И никто… не смеет… мной командовать. Ты что с дружками обсуждал? Как контролировать меня сможешь? Чтобы я не смел грань переступить?!

Он знает… все это время…

Сердце глухо обрывается.

– Ты не так нас понял…

– О, Буран меня просветил! – усмехается Серый. – Разобраться со связью и чуть что, просто пристрелить меня, избавив тебя от проблем в моем лице! Ты не знал? Удивительно! Впрочем, он не в первый раз решает за тебя?

Норн бледнеет, а Серый отпускает его, вставая.

– Значит, так… раз пошла такая пляска, забудь. Я не намерен разрушать нашу связь. Ты. Будешь. Летать. Со мной. Всегда. Первый уберется прочь. Ты сам его отправишь. А Ким… научится подчиняться мне… иначе рабский ошейник на нем так и останется! Будешь чудить, дурить… попадет ему плетью. Я понятно объясняю?! Надеюсь предельно. Профессор, займитесь здоровьем моего брата. Чтобы через два дня был на ногах. Тетра, сестра, присмотри за этим.

Серый выходит прочь.

– Норн… – его сестра садиться на край койки, и ее рука ласково-утешающе сжимает его ладонь. – Все не так плохо…

– Да… все еще хуже, – сдавленно отвечает он.

******************************************

Честно говоря, я сорвался.

Да, сорвался… мало того, что по возвращении я застал Третьего в больничном койке, над которым кружили Селезнёв со своим неожиданным помощником-учеником Льеррном, так еще этот Буран орать стал, что это все я виноват. Послал его по матушке… а потом Ларр, мой пилот-тихушник, ознакомил меня с данными жучков.

Я говорил, что от Первого надо избавиться?

Лучше бы я его сразу пристрелил!

– Так ты думал Третьего использовать? Ты… гнида…

Первый захрипел, когда я затянул удавку на его шее. Просто придушить бы… чуть сильнее затянуть петлю на этой шее…

– Что еще ты задумал, а? – прорычал я. – Я тебе не Норн, и не твой наивный дружок Ким… галактий захотел? Карту? Разведданные привести, чтобы на службе восстановили!? А друзья поймут, сами все отдадут! Конечно! Это не они в застенках четыре года были!

Я резко ударил его кулаком, так что голова Первого с явственным стуком повстречалась со стеной. Одновременно, отпуская удавку. Серия злых, в полную силу ударов по болевым точкам. Тот хрипит, сгибаясь пополам в путах.

– В чем ты моего братишку убеждал? Что там Ким должен был сделать с «Ласточкой»? Я задал вопрос!

Плеть сорвана с пояса и пятихвостка резко вытягивает Бурана по ребрам. Я пинком (кандалы позволяют) разворачиваю его лицом к стене. И бью. Резко, с замахом, со всей дури по спине.

– Хватит! ХВАТИТ! – надрывается прикованный у другой стены Ким. – Норн не простит тебя!! Ты убьешь его!

Я опускаю плеть, злым зверем разворачиваясь к нему.

– Слушай… Норн не простит. Если ты убьешь его, – нервно говорит Ким. – Хватит. Я сделаю, что ты хочешь… починю тот корабль, как ты хотел…

– О, да… починишь, – соглашаюсь я, подходя и за волосы оттягивая его голову назад. – Иначе…

Я прижимаю окровавленные ремни плети к его лицу и его передергивает. – Третий будет смотреть, как ты знакомишься с вот этим…

Я отпускаю его, бросая холодный взгляд на окровавленную спину Первого. Все же сорвался… отделал, как Тузик грелку… вся спина в ошметках.

– Шанн… Кхъен! – мои парни входят в камеру и я киваю в сторону Кима. – Этого отцепить и запереть в карцере. Этому… позвать Льеррна… хотя лучше профессора. И три дня не давать еды и воды. От кандалов не отцеплять, пока я не скажу. Пусть хоть под себя ходит.

– Да, капитан.

Проклятье…

****************************

Котенок, весь озорной клубок золотистого света в эмпатическом спектре, прыгает по полу, гоняя пустую ампулу. Не знающий, не ведающий никакой беды и зла… чистый комок света. Маленькое чудо, выплескивающее в пространство радугу чувств.

Чудо, подаренное врагом.

Как же он мог забыть?

Норн не знает ответа. Он пытается собраться, но сил совершенно нет. Надо узнать, где Ким и Буран. Надо… неужели это правда? Неужели Буран… он сжимает зубы, опуская голову.

– Норн… он не убьет их.

От сестры волна тепла и заботы. К горлу подступает комок.

– Он чуть с ума не сошел за эти пять дней, – тихо говорит Тетра. – Все боялся за тебя. Потребовал, чтобы Анелэин поторопил меня. Надеялся, что со мной ты быстрее придешь в себя.

– Анелэин? – глухо.

Сестра замолкает, смущенно отпуская его ладонь и отводя взгляд.

– Да… мой муж, – шепчет она. – Он… я считала его врагом. Он угрожал мне и… а потом… а потом сделал меня Хозяйкой Дома Алл.

– Он трогал тебя?! – от Норна полыхнуло тьмой и Тетра испуганно воскликнула:

– Нет! Норн, он… не сделал мне ничего плохого! И… это не тот брак, что… у других рас. Не как у нас. Или землян. У них это союз… не плоти или чувств, а… союз совместного пути. Детей Хозяину дома может родить любая чистая женщина их планеты…

– Он лишил тебя свободы. Я думал ты мертва.

– А я думала, что ты… – тихо признается Тетра. – Но мы живы. Живы, Норн. И… те, с кем мы связаны… не смотря ни на что, они не так ужасны.

– Ты не знаешь Серого, как я.

Тетра молчит.

– Мне казалось, что мир светлый. И что в каждом есть свет… только иногда он так глубоко… как наивна я была. Но даже в детях есть тьма. И жестокость. Анелэин пугал меня. А потом… скажи, почему с нами поступили так? Когда наши родители умерли, почему мы остались одни? На Фиксе нет приютов… родственники, друзья родителей… они приходили. С едой, сладостями… наша тетушка приходила убирать дом. Почему они оставляли нас одних? Почему уходили, закрывая дверь? Когда других детей забирали? Таких же сирот?!

Встала тишина.

– С ним я никогда не была одна. Анелэин окружил меня заботой. Дал… дом. Детей. Вначале чужих… мы не можем иметь детей. Хоть я… даже наука не может помочь. Но он хотел, чтобы я была счастлива. И у меня есть сын… чистокровный… нашей семьи крови. Моей крови. Просто мое ДНК и ДНК другого фиксианина, который тоже живет на Альяне. Мы не связаны, нет… его зовут Нерен. Если тебе интересно…

Норн подымает голову и она слабо улыбается ему.

– Как отца?

– Да… нашего отца.

Он сначала даже не знает, что сказать.

– Сколько ему?

– Он еще маленький… ему всего год. Но он очень смешной… и похож на тебя.

– Хотел бы я его увидеть.

Тетра улыбается.

– Увидишь. Я привезла всех наших детей с Альяна. Анелэин сказал, что нам всем будет безопаснее здесь, чем в Содружестве. Не знаю почему, если война начнется здесь.

Война… вот что его сейчас меньше всего волновало.

– Норн, послушай… послушай меня, прошу… – Тетра обняла его, прижавшись к нему. – Я знаю, что ты чувствуешь… что думаешь о нем… враг. Которому нельзя верить. И что нельзя себе позволять верить… я тоже так думала о нем. Об Анелэине. Но…

– Ничего не говори. Не защищай его.

– Он – это ты. Они – это мы. Мы отражения друг друга. Нам никуда от этого не деться. Разве с ним ты был один? Хоть раз?!

Норн зло встал, разрывая объятия сестры.

Был ли он один?

Нет… не был.

Вот только ничего хорошего в этом не было.