Четвертый Крестовый поход. Миф и реальность

Миф о захвате Константинополя

В разговорах со многими людьми на темы церковной истории, мне часто приходится касаться событий времен Крестовых походов. Иногда, говоря о них, я упоминаю «миф о захвате Константинополя в 1204 г.». Если мои собеседники — православные, то эти слова нередко вызывают возмущение: «Как же так? Вы отрицаете это историческое событие? Этот грех вашей Церкви?». Всякий раз приходится снова объяснять свое отношение к этому историческому событию и к тому, в каком виде отражается оно в массовом сознании. Необходимость раз за разом повторять эти объяснения и побудила меня к написанию этого очерка.

Разумеется, ни одному историку, находящемуся в здравом уме, не придет в голову пытаться отрицать тот факт, что в 1204 г. Константинополь был захвачен и разграблен совместно крестоносцами IV Крестового похода и венецианскими войсками, что дало начало истории т. н. Латинской Романии.[1] Сам этот факт твердо установлен и хорошо документирован. Упоминая «миф о захвате Константинополя», я вовсе не имею в виду оспорить или подвергнуть сомнению это событие. Мифом является не оно само, а расхожие представления о нем, представляющие его во вполне определенном виде, в значительной мере ложном и одностороннем.[2]

В очень простых словах изложить этот миф можно так: «В 1204 г., ослепленные жаждой наживы[3] и папской пропагандой, крестоносцы, вместо того, чтобы идти на Восток и оказать помощь тамошним христианам, напали на православный Константинополь, утопив его в крови. В этом событии явлена ужасная сущность католичества и папства, и оно является ярким примером хищнической деятельности Католической Церкви в отношении православных». Варианты мифа могут, конечно, как всегда бывает с мифами, отличаться друг от друга — но суть его сохраняется. Нередко он проглядывает даже из-за текстов, которым не откажешь в некоторой серьезности. Среди мифологических представлений, используемых в целях антикатолической пропаганды в православной среде, он занимает одно из первых, если не первое, место — особенно в России.

Это представление имеет такую долгую историю и такое серьезное влияние, что его нередко без всяких сомнений принимают и сами российские католики. Иногда они исходят из навязанной средствами массовой информации уверенности в том, что Папа извинился от имени Церкви за Крестовые походы. На самом деле, это представление не соответствует действительности — было бы странно, если бы Папа одним росчерком пера осудил целиком такое сложное и многостороннее явление, как Крестовые походы, принесшее, кстати, миру немало благого. В действительности, в 2000 г., в своей проповеди, произнесенной 12 марта, Папа Иоанн Павел II сказал нечто иное: «<…> мы не можем не признать, что некоторые из наших братьев отклонялись от Евангелия, особенно во втором тысячелетии. Просим прощения <…> за методы насилия, которые использовали некоторые при служении истине».[4]

Трудно отрицать, что среди чад Католической Церкви за ее долгую историю было немало тех, кто грешил — и подчас грешил тяжко. Среди них есть, конечно, и военные, и представители власти — полководцы, правители, епископы. Были среди них и замешанные в военных преступлениях. Отрицать это было бы безумием. С богословской точки зрения совершенно неудивительно, что грешники есть среди представителей любой конфессии — в конце концов, даже получая доступ к благодати Божией, люди остаются подвержены последствиям первородного греха — и грехам личным.

Однако, смотря на то, с какой легкостью некоторые католики бросаются признавать вину своей Церкви в самых разных злодеяниях, в которых ее обвиняют, им хочется напомнить, что не все эти обвинения правдивы. Комментируя один из ватиканских документов,[5] кардинал Йозеф Ратцингер, будущий Папа Бенедикт XVI, небезосновательно заметил: «Действительные грехи Церкви многократно преувеличивались с помощью настоящей мифологии, так что история крестовых походов, инквизиции, колдовства вписывалась в единственно возможное представление об абсолютной вредоносности Церкви».[6] Для наших российских читателей можно было бы добавить, не греша против истины — «об абсолютной вредоносности Католической Церкви».

На протяжении веков Церковь, Народ Божий, осознавала присутствие в своей среде грешников — более того, она осознавала себя Церковью грешников, постоянно совершая покаяние за грехи своих детей. Однако подлинное покаяние весьма далеко от ложной готовности каяться в чем угодно и от признания истинными ложных обвинений. Кардинал Ратцингер справедливо напоминал об этом: «<…> по святому Августину, каяться означает „творить истину“ <…> никоим образом не отрицать всего дурного, совершенного Церковью, но и не приписывать себе, с ложным смирением, грехов либо не совершенных, либо не имеющих точного исторического подтверждения».[7] Подлинное покаяние всегда стремится следовать реальности и быть послушно истине.

Возвращаясь к сказанному в начале, я хочу согласиться с одним из положений моих возмущавшихся собеседников. Действительно — никто не может отменить исторических фактов. Более того, серьезное внимание к фактам само способно разрушить многие ложные мифы, которые к тому же часто используются для самооправдания или разжигания ненависти. Именно поэтому я и попытался составить очерк, излагающий некоторые исторические факты, относящиеся к истории IV Крестового похода и необходимые для подлинного ее понимания. Я надеюсь, что он поможет понять, что же я имею в виду, когда упоминаю «миф о разграблении Константинополя».[8]

В этом очерке мне придется не раз говорить о далеких от благовидности и весьма грешных действиях не только католиков, но и православных христиан и правителей. Я бы хотел подчеркнуть, что, говоря о злодеяниях людей, принадлежавших к греческому православию, я вовсе не имею намерения сказать «вот, они-то гораздо хуже». В мире, запятнанном грехопадением, вообще едва ли имеет смысл выяснять, кто «хуже». Я лишь хочу несколько исправить явно односторонний характер расхожих мнений и представлений с тем, чтобы дать читателям возможность лучше понять мотивы и причины решений и действий участников исторической событий, не лишая их присущей им сложности.