Четыре тысячи миль на "Сибирякове"

УЧЕНЫЕ ЗА РАБОТОЙ

Трудная и тяжелая задача выпала на долю "Сибирякова". Он буквально собственными своими боками прокладывал себе путь среди сплошных многолетних льдов. Борясь с ними, судно уже 23 августа обломало себе одну лопасть винта. Но на другой день ледяные поля кончились, и ״Сибиряков״ опять вышел на чистую воду, не встретив больше льдов до самого устья Лены. На этом переходе развернулись крупные научные работы. Определялись глубины, брались пробы воды, измерялась температура разных слоен моря, изучались течения. Участники экспедиции спешили использовать каждый удобный случай для научных исследований. Одни спускали на тонком проволочном тросе трубки Экмана для получения донных проб: высокие столбики морского ила вынимались потом из раскрывающихся створок трубки и внимательно изучались. Другие определяли температуры глубинных слоев, опуская в море термометры изучали состав морской воды, спуская в глубину батометры, опрокидывающиеся на известной глубине и автоматически захватывающие там нужные пробы воды. Третьи бросали в море нумерованные буйки, точно отмечал, под какой широтой и долготой эти буйки сброшены. Пройдет потом год-два, а может быть и несколько лет, и буйки эти будут выловлены где-нибудь у норвежских берегов или берегов Шпицбергена каким-нибудь угрюмым, неразговорчивым рыбаком, и тот не сгибающимися пальцами, заскорузлыми от тяжелой работы, выведет несколько корявых строк на карточке, вложенной в буек. И ленинградский почтальон принесет потом на Фонтанку в Арктический институт измятую грязную карточку, которую жадно схватит советский гидролог и определит по карте, какой путь проплыл буек, сброшенный где-то в море Лаптевых у устья Лены и выкинутый потом морской волной на скалистый берег норвежских шхер у какого-нибудь Шервой.

Сильные морские течения проходят выше сибирского побережья с востока на запад. Стволы сибирских лиственниц, сосен и пихт находят у берегов Новой Земли, у Земли Франца-Иосифа, у островов шпицбергенского архипелага. Это, так называемый, плавник, который часто спасает полярника, снабжает его обильным топливом. Таким плавником отапливаются новоземельские промышленники, такой плавник служил опорой кровли Нансену, когда тот зимовал сам-друг в землянке на одном из островков Земли Франца-Иосифа, таким плавником согревался в последние дни своей жизни Андре, медленно погибавший с двумя спутниками на острове Белом после того, как воздушный шар безумно отважного шведа опустился на полярные льды к северо-востоку от берегов Шпицбергена. Некоторые предметы домашнего обихода народов, обитающих на крайнем севере Азии, были найдены даже у берегов Гренландии. Туда же течение принесло вещи моряков с погибшей "Жанетты" американского полярного исследователя Де Лонга, трагически окончившего свою жизнь вместе со всеми спутниками в устье Лены.

Это все свидетельствует о существовании мощного течения, идущего с востока на запад через весь полярный бассейн. Это течение особенно опасно для судов, попавших и него и потерявших способность управления. А к этому был так близок ״Сибиряков", когда он потерял во льдах винт, о чем будет сказано ниже...

Биологи экспедиции вели постоянные наблюдения над животным миром полярных областей. До прихода в устье Лены ״Сибиряков“ сделал только одну остановку — у острова Диксона, да еще за время ожидания угольщика совершил короткий переход к острову Свердрупа, названному так в честь знаменитого капитана всемирно-известного "Фрама". Поэтому ученым приходилось заниматься главным образом изучением представителей морской фауны и флоры. Правда, на острове Свердрупа были убиты два белых медведя, но они были тощие, изголодавшиеся, с облезшей шерстью, и а желудках у них было пусто. Охотились участники экспедиции на медведей и во льдах, однако не медвежьи шкуры, кости, черепа и внутренности интересуют полярного биолога. Особенно внимательно изучается планктон, то - есть мельчайшие живые организмы, содержащиеся и поверхностных слоях моря, и бентос, то - есть придонная флора. Планктоном питается большинство полярных рыб (а в Беринговом море и кит), и потому по наличию в той или иной области тех или иных планктонных "простейших", как их называют ученые, можно судить о нахождении там тех или иных видов морских рыб. Это, конечно, в первую очередь имеет важнейшее промысловое значение. Мысленно представляешь себе вереницу консервных за подов, выросших по всему протяжению северного морского пути, крупные рыбачьи поселки и становища, научно-исследовательские станции Рыбного института, сотни моторно-парусных ботов и тральщиков, шныряющих по всем бухтам и заливам и промышляющих рыбу или же занимающихся боем морского зверя у кромки сплошных льдов.

Придонная флора — бентос — рассказывает о составе морской воды, о степени насыщенности ее кислородом, о свойствах мельчайших животных организмов, водорослей и растений, обитающих в глубоких слоях воды. Причудливые ״иглокожие״ — морские ежи, морские лилии, змеехвостки, голотурии — на самом дне протягивают во все стороны свои подвижные или неподвижные лучи, разветвляющиеся иной раз в целые живые узоры. Морские звезды лежат распластавшись пятиконечной геометрической фигурой на желтом песке или темнокоричневом иле, который толстым слоем покрывает подводные скалы. В море опускаются планктонные сетки, по дну ползают драги, жесткими пальцами забирая в свое нутро раковины, голотурии, морские звезды, обрывки морских растений...

Не ускользают от внимания и полярные птицы. Они сотнями летают вокруг "Сибирякова", а во время вынужденных остановок судна во льдах поднимают драку из-за отбросов, выкидываемых за борт. На Новой Земле в десятках мест встречаются ״птичьи базары״, наполняющие своим криком и гамом всю окрестность. Сотни тысяч птиц гнездятся на прибрежных утесах и темной сплошной тучей окутывают вершины голых скал.