Чистая страница

И вот рассвета росчерк алый

Разросся в розовую гладь.

И высь о Боге рассказала,

Как мне вовек не рассказать.

А где-то на лесной дороге

Цветок сверкнул живым огнём

И тихо рассказал о Боге —

Не о себе, а лишь о Нём…

О Боже, сколько их сегодня

В любом краю, в любой судьбе,

Безмолвных вестников Господних,

Вещающих не о себе…

И как их весть меня тревожит!

Смысл непостижный постижим.

Ведь эта роза – ангел Божий,

Сосна – крылатый серафим.

Ликованье! Ликованье!

Это чудо узнаванья

О не ведающем тлена

Скрытом в нас Творце Вселенной;

Вот о том, что никогда

Не случится с Ним беда.

Вот о том, что суть моя —

Беспредельность бытия.

Смысл всей жизни очень прост:

Ввысь из сердца брызги звёзд.

Мои догадки о Тебе,

Мои внезапные прозренья,

Они даются не в борьбе,

А в полноте успокоенья.

Есть миг, когда уже во мне

Ни слов, ни знанья – тишь такая!

И в этой полной тишине

Ты мысль мою пересекаешь.

Пересеки меня, пересеки,

Раздавшийся внезапно голос птичий…

И всем земным законам вопреки

Бессмертный Дух меня к Себе покличет.

Так вот откуда этот сноп огня!

Один лишь зов, один лишь оклик быстрый —

И Дух Творящий высек из меня

Вот эти разлетевшиеся искры.

О нет, не просто красота.

Она – открытье, откровенье

О вечности и воскресенье.

Иначе всё, что есть, – тщета,

Надгробий наших украшенье.

Но красота – благая весть

О том, что смысл у мира есть,

Что в нас есть Божье отраженье.

И, может, смысл наш затаённый

Ещё откроется глазам.

Быть может, все цветы – иконы.

А ствол древесный – это храм.

И роза, и сирень, и ели

Откроют в тайну узкий вход —

И красота на самом деле

Наш безобразный мир спасёт…

Осенний дождь, осенний лес,

Осеннее прощанье.

И всей тоске наперерез —

Святое обещанье.

Чего?

Мерцающая нить

Прорежет листьев свод

И вздрогнет… Вправду, может быть,

Мир красота спасёт…

А небо было сизо-белым.

Над ярким пламенем лесным

Оно задумчиво висело,

Как лёгкий, неподвижный дым.

Был день осенний, непогожий,

Но чаша сердца налита.

Была глядящим ликом Божьим

Вся мировая красота.

Лишь песня нам доносит Божью весть,

Лишь песня обнимает весь простор,

И только лишь поэзия и есть

С непостижимым тайный разговор.

Она – в песках скользящая вода,

Во мраке чёрном – световая нить…

И без неё никто и никогда

Не сможет с Духом жизни говорить.

Небо… Небо надо мною —

Прямо в сердце льётся весть:

Есть на свете неземное,

Нескончаемое есть.

Над домами, над погостом,

Всей бескрайностью дыша…

Может, небо – это просто

Разливанная душа?..

О этот блеск небесных множеств.

Дрожь сердца. Зарожденье дня.

Передо мной в окошке – то же,

Что глубоко внутри меня.

Вершится жизни восхожденье

Лишь только в этом удвоенье:

Из ничего встают черты,

И ясно зрим и слышен Ты,

Живущий в глубине меня.

Дрожь сердца… Зарожденье дня…

И превратятся лица в лики

На Божий ясный взгляд в ответ.

Расти, расти во мне, великий,

Из глубины встающий свет!

Твоим касаньем мир разбужен,

И, тьму ночную разгоня,

Вот точно так же, как снаружи,

Расти во глубине меня.

То ли снег идёт чуть слышно,

То ль на нас глядит Всевышний,

То ли птица пролетает,

То ли мысль в пространстве тает…

Только в сердце лёгкий след

От Того, в Ком плоти нет…

Как мне сказать, что Ты даёшь,

Когда всё сказанное – ложь?

Когда застывшие слова

Как прогоревшие дрова?

Слова живые канут в тишь,

В которой Ты всегда горишь,

И через всё, внутри всего —

Горенье сердца моего.

Закатный свет заполнил грудь —

Блаженный вестник с тихой вестью,

Что неподвижность – это путь,

Великий путь с землёю вместе:

С лесами, с горною грядой,

Сквозь все концы и все начала,

В единстве с каждою звездой

И с каждою травинкой малой.

Птица – это вестник Божий,

Но лесная ветка тоже

Донесёт благую весть:

Всё, что сердцу нужно, есть.

И не надо суетиться,

Мы пришли к своей границе.

Привели земные нити

Прямо в Божию обитель.

Ты раскрываешь душу нам,

Нас тихо обнимаешь светом.

А мы… мы ищем здесь и там.

А мы всё спрашиваем: где Ты?

Ты Дух зажёг, как небосвод,

И тихо шепчешь на закате:

Лишь только тот Меня найдёт,

Кто сам раскроет Мне объятья.

А деревья за окном

Тихие-претихие.

А деревья за окном —

Иноки в исихии.

А деревья за окном

О душе-невольнице —

Обо мне, тебе, о нём —

Дни и ночи молятся.

На небе таял росчерк белый,

Слой облаков легчал, редел,

А птица по небу летела

Куда-то за земной предел.

На небе не увидишь Бога.

Пуст бесконечный небосвод.

Он весь – открытая дорога

Туда, откуда жизнь встаёт.

Я снова слышу шум лесной.

Шумят деревья надо мной.

И снова льётся в сердце мне

Рассказ о вечной глубине.

Неумолкающий рассказ

О том, что вечность дышит в нас,

Что не когда-нибудь потом —

Сейчас открыт нам вечный дом.

Шумят деревья надо мной,

Влетает ветер с поля.

Не я, не я, а шум лесной

Об истине глаголет.

Вершины майские клоня,

Неспешно, постепенно

Заносит истину в меня

С других концов Вселенной.

Совсем не делать ничего,

Застыть недвижно тихим утром

И наслаждаться перламутром

Родного неба моего

И раковины на столе,

Моим кораллом снежно-белым…

Да, вовсе ничего не делать,

И даже мысли на нуле.

Быть неподвижно рядом с Богом

И вдруг почувствовать, как много,

Безмерно много мне дано,

Когда есть стол, коралл, окно…

Так высоко над всей земной тщетой,

Так высоко, что если заглянуть,

То сердце захлебнется высотой

И небеса зальют земную грудь.

Вот там, когда крылам не долететь

Вот там, где параллельные сошлись,

Вот там, где нет ни позади, ни впредь,

Вот там, где тонет трепетная мысль.

Смолкает плоть, и не клокочет кровь,

И целым миром правит тишина.

Вот там, где зарождается Любовь,

Вот там, где разгорается Она…

О Боже, как нежна голубизна,

Как облака прозрачны ранней ранью!

Издалека глядит на нас весна,

Издалека доносится Дыханье.

Ещё тепла и птичьих песен нет,

Лишь робкие, чуть слышимые звоны.

Но этот разрастающийся свет!

Но этот взгляд любови затаённой…

Куда, куда взлетает птица?

Куда крыла её взвились?

Куда, куда за ней стремится

В пространстве тонущая мысль?

Куда ведёт полоска света,

В глубинах оставляя след?

– Туда, откуда нет ответа.

Туда, где всё – сплошной ответ.

А птица по небу летела

Сквозь туч мерцающий опал

Дорогой облачною белой.

О Боже, кто её держал?

Душа моя, немая птица,

Поднявшаяся в высоту,

Кто дал крылам твоим раскрыться

И удержаться на лету?

И надо ведь только вот это —

Не скоро ли, скоро ль умру,

Но нынче – касание света,

Качанье ветвей на ветру.

Какая великая сила

Доносит беззвучную весть?

Не знаю, что будет, что было,

Но сердце бездонное есть.

Вы откуда, скажите, откуда?

Из каких сокровенных глубин

Этот ангельский рой, это чудо

Первых листьев берёз и рябин?

Дух от Духа рождён, плоть от плоти.

Ну, а пух этой первой листвы?..

Неужель вы меня не спасёте?

Кто же, Господи, если не вы?

Снова нет душе границы,

Дали неба впереди.

Пролетит по небу птица —

Стих прорвётся из груди.

Вешний ветер ветки кружит,

В душу весть донёс и стих;

Лист проклюнулся наружу,

А из сердца – новый стих.

Стихотворенье как спасенье.

И я не знаю почему,

Но только вспыхнуло мгновенье

И разом озарило тьму.

И эта вспышка, выход этот —

Свидание к лицу лицом.

Из смертной тьмы в бессмертье света —

Моё сотворчество с Творцом.

О, только б, только б сил набраться

Всем бедствиям наперерез.

О, только бы не отрываться

От бесконечности небес!

О, только бы движеньем встречным

Туда, где исчезает дно…

Ведь это наша бесконечность

Глядит сейчас на нас в окно.

Снег пришёл сейчас за мною,

За душой моей пришёл.

Белой-белой пеленою

Обмотал сосновый ствол.

Что-то тайное подслушал,

Закружился надо мной

И мою окутал душу

Белизной и тишиной.

И я опять, как лес, немая.

В лесу и в небе – благодать.

Я ничего не понимаю,

И мне не надо понимать.

У слов и мыслей есть граница,

Но края нет у бытия.

Мне надо только причаститься

Тому, Кто более, чем я.

Когда я с вами, мне не страшно.

День будущий и день вчерашний

Не существуют. Есть теперь —

Распахнутая в вечность дверь.

Есть измеренье вертикали,

Разрезавшее наши дали.

Душа моя – высокий ствол,

Который в небеса вошёл.

И адское не страшно пламя,

Но это лишь когда я с вами…

Стихи – они родятся сами.

Я, кажется, дышу стихами.

Дыханье – Духа дуновенье —

Становится стихотвореньем.

С земли – на небо. Из словесной

Шумихи – к тишине небесной,

Из нашей тесноты – в просторы.

Вот в ту расправленность, в которой

Нет ни конца и ни начала,

И творчество не прекращалось.

Есть тяжесть тел. А что такое души?

Вот те, что не увидеть и не счесть?..

Приходит смерть, чтоб смертное разрушить,

А что ещё в запасе нашем есть?

В лесу высоком пахнет свежей хвоей.

И дрозд поёт, запрятавшись в сосне.

Шумит сосна над самой головою.

В ком больше жизни – в ней или во мне?

Не думайте, не сильтесь и не мерьте,

Пусть шум лесной заполнит нам сердца.

Вся наша жизнь есть подготовка к смерти,

Иль к жизни, не имеющей конца.

Что там, за нашей смертной гранью?

Невозмутимое молчанье.

Молчанье неба над землёю,

Молчание пахучей хвои,

Молчанье снегового пика,

Молчание воды великой,

Молчание двух крыл парящих,

Молчание Души творящей.

Рассвет простор в окне моём расчистил.

Разжались тьмы давящие тиски.

И облака, как ангельские мысли,

Как замыслы Господни, высоки.

И тихо нам заглядывают в лица,

Так отрешённо нас с тобой любя.

О, дай, Господь, мне так же отрешиться

От тяжести земной – от не-себя.

Я в небо всматриваюсь долго,

Чтоб в тихом небе отразиться.

И вот всё лишнее замолкло,

Исчезли чёткие границы.

О Боже, что же я такое?

Коснулись зрения и слуха

Великий океан покоя,

Немая бесконечность Духа.

И вновь разглажено чело,

Как небо над землёй моею.

Все стенки и межи смело,

Когда Господень Дух повеял.

Над пепелищем всех разрух

Светящийся, чистейший воздух —

Единый Дух, творящий Дух,

Вот Тот, что мирозданье создал.

Мне ангелы запели о другом —

Они не знали ни борьбы, ни страха.

Они влетели в мой просторный дом

На крыльях Духа и на звуках Баха.

И, призраки ночные отгоня

(О, сколько их блуждает в недрах ночи!),