Чистилище

Глава 1 Последний бой Макса Марьялова

Территория страны «У» 2018 год.

Группа спецназа под командованием Максима Марьялова должна была скрытно выдвинуться к позициям «бандеровцев», откуда их батарея 120-мм миномётов уже несколько дней обстреливала Горловку. Эта батарея была как кость в горле ополченцев и жителей села, погибло уже восемь мирных жителей, раненых были десятки. На какой-то там режим прекращения огня эти выродкам было глубоко наплевать. Обстрелы могли начаться когда угодно, глубокой ночью, вечером, под утро. Снаряды градом сыпались тогда, когда их совсем не ждали. Большинство домов в посёлке уже представляли из себя жалкое зрелище, надо было что-то срочно предпринимать, чтобы найти и обезвредить ведущую обстрел эту миномётную батарею. Поэтому и была сформирована группа Марьялова из шести человек.

Макс посмотрел на часы, было уже 4:27 утра. «Самое то», — подумал он. В это время бандеровцы уже, как всегда, нажирались до усрачки и вовсю спали после тяжёлых трудов. Макс прислушался, звук выстрелов прекратился ещё с полчаса назад, но чем чёрт не шутит — может, кому-то из особо стойких вояк придёт в голову ещё немного покуражиться.

Через час отряд вышел в заданную точку. По сведениям разведки, вокруг занятого «неонацистами» села сплошной линии обороны не было — только небольшие блокпосты боевого охранения. Бойцы так называемой нацгвардии «незалежной» в этот период ещё не очень утруждали себя рытьём бесполезных, по их мнению, окопов, а ополченцы ещё только начинали предпринимать подобные рейды. Взяв в руки бинокль, Макс начал внимательно осматривать окрестности. В предрассветной туманной дымке, стелившейся по земле, это было непростым делом, но в ста метрах левее он всё-таки засёк мешки с песком и выглядывающий из прорези ствол ручного пулемёта.

— Так, есть, — прошептал он и показал рядом находившемуся бойцу с позывным Леший знак «трое». Тот и ещё двое бойцов из его группы растаяли в тумане. Через 10 минут послышался сигнал, извещающий, что блокпост взят. Достигнув его, Макс огляделся: три трупа боевиков лежали в недвусмысленных позах здесь же. Через минуту шестеро спецназовцев короткими перебежками двинулись к ближайшему к ним дому. Батарея должна была находиться где-то рядом, по сведениям разведчиков, её огонь вёлся откуда-то с этой окраины.

Достигнув дома, бойцы рассредоточились вдоль забора, в посёлке стояла абсолютная тишина, улица была совершенно пустынна, за исключением одиноко притулившегося с краю БМП. Прикрепив к его днищу взрывное устройство, бойцы, изображая из себя подвыпивших захистников Незалежной, двинулись дальше в открытую тремя группами. В руке у Макса появилась бутылка с водкой. Ведя пьяную болтовню друг с другом, они в обнимку продвигались вперёд, внимательно наблюдая по сторонам.

Пройдя четыре дома вдоль улицы, Макс дал знак остановиться. Миномётов не наблюдалось, и надо было срочно брать языка, а то так можно было бродить часами. Показав на двухэтажный коттедж, из которого сквозь открытые окна слышалась музыка, он дал знак. Прикрутив глушители к оружию, трое спецназовцев, включая Макса, изображая своих, вошли в дом. Трое других, рассредоточившись, остались снаружи прикрывать подходы.

Нажав на ручку двери, Макс к своему удивлению увидел, что она не заперта.

«Совсем расслабились вояки, как на курорте», — краем сознания отметил он. Пройдя по коридору, спецназовцы вошли внутрь. За уставленным бутылками и закусками столом находились двое. Один, притулившийся в кресле слева, явно находился в полной прострации, сладко похрапывая. Второй, со знаками различия старлея, ещё подавал некоторые признаки жизни. Подперев рукой голову, он задумчиво рассматривал гранёный стакан, видимо, решая, что с ним делать. Заметив вошедших, он через силу поднял голову и уставился на них мутным взором.

— Что надо! — промычал офицер, еле ворочая языком.

— Т-с-с! — ответил ему Макс, приложив палец к губам, затем выстрелил тому прямо в лоб из пистолета с глушителем. Старлей завалился набок. Проходя мимо второго, Леший приподнял тому голову за волосы и резанул ножом по горлу. После чего он осторожно приоткрыл дверь в соседнюю комнату и, заглянув в неё, на время остолбенел. Двое явно пьяных по всему ублюдков, пуская слюни от удовольствия, с довольными возгласами насиловали тихо верещавшую от ужаса девушку, разложив её прямо на столе с задранными кверху ногами. Один за другим бойцы, стараясь не глядеть на это, зашли туда, изображая заглянувших на огонёк побратимов. В комнате явно прошёлся «Мамай», судя по творившемуся там бедламу, так как двое других защитничков неньки валялись прямо на полу, обнимая различные предметы обихода. Один, уткнувшись головой в стол, облизывал тарелку. На единственной кровати, как видно, сладко похрапывал сам начальник местного гарнизона. Его китель со знаками различия майора висел на стуле. В углу комнаты, прижавшись друг к другу, сидели ещё две оцепеневшие от ужаса девушки, прижимая к груди остатки разорванной одежды. На вошедших спецназовцев они не обратили никакого внимания, видимо, посчитав их за представителей данного воинства.

Макс на всякий случай снова прижал палец к губам и покачал им в воздухе. После того как испуганные девушки согласно кивнули головой, что поняли, бойцы начали одного за другим, как в тире, расстреливать находившихся в помещении, за исключением майора. Начав сначала, естественно, с насильников, которым Макс лично всадил по пуле в голову. Подойдя затем к безмятежно дремлющему командующему Гарнизона, он с силой похлопал его по щекам. Ошеломлённый от подобного будильника, тот моментально открыл глаза и ошарашенно уставился на Макса.

— Ты что, охренел! — истошно заорал он, водя непонимающим бараньим взглядом по сторонам.

— Вставай, власть сменилась! — сказал ему Макс, для пущей убедительности подтверждая свои слова ударом в челюсть.

— Ты что! — заорал повторно тот, пытаясь вскочить с кровати.

Наконец ему это удалось, сев на кровать, он начал испуганно озираться по сторонам. Когда его взгляд упёрся в разбросанные неподвижные тела своих гвардейцев, он всё понял. Посмотрев растерянно на стоящих вокруг него людей, он, заикаясь, процедил:

— И чт… о⁈ — Других слов у него, видимо, уже не было. Макс, достав карту посёлка и его окрестностей — ткнул в неё пальцем.

— Покажи, где расположена миномётная батарея, и будешь жить, я обещаю!

Посмотрев налитыми кровью глазами на Макса, тот процедил:

— Пошёл ты, «москаль», на хер!

— Вот это видал, — он показал дулю. Судя по всему, главарь этих уродов был к тому же заядлым националистом и уже вполне пришёл в себя. Посмотрев на него, Макс вытащил нож.

— Как знаешь!

— Нацистская морда… Второй раз предлагать не буду!

Закрыв глаза, тот застыл неподвижно, как памятник самому себе. По всему было видно, что он не из робкого десятка и просто так его на испуг было не взять.

— Я знаю! — прозвучал вдруг сдавленный женский голос. Поднявшись на ноги, одна из девушек смотрела на Макса.

— Для этого эта мразь тебе не нужна, — произнесла она с расстановкой, подходя к нему и хватаясь за нож в его руке. После чего она перевела взгляд на сидевшего истуканом бандеровца. Растерявшись, Макс неожиданно для самого себя отдал ей финку. Подойдя к вновь прозревшему от услышанного националисту, девушка, не раздумывая, нанесла тому удар прямо в грудь. За ним ещё один и ещё, пока опешившие от происходящего бойцы не вырвали её у неё. Опустившись на пол, девушка обхватила голову руками и зашлась рыданиями в истерике.

Уничтожить батарею тихо не удалось, группу Макса обнаружили, и теперь она с боем пыталась вырваться из посёлка. Прорываясь к его окраине, Макс потерял уже одного человека, ещё один был серьёзно ранен. Разбуженные стрельбой боевики вылазили изо всех щелей и тут же палили во все стороны, если им что-то где-то показалось подозрительным. Через некоторое время стрельба звучала повсюду, наверно, они думали, что в посёлок ворвался целый батальон ополченцев. Именно эта неразбериха позволила его бойцам добраться до самого последнего дома на его окраине. Но здесь их практически и блокировали.

Забаррикадировавшись в нём, спецназовцы заняли круговую оборону. Даже освобождённые и увязавшиеся вслед за ними девушки взяли в руки оружие. Понимая, что с подходом дополнительных сил ловушка захлопнется полностью, Макс приказал всей группе прорываться к лесу, оставшись с раненным в ногу Лешим, прикрывать их отход. Уйти с ним они всё равно бы не смогли, а бросить его уже он просто не мог.

Через полтора часа.

Он помирал и это прекрасно понимал. Пуля угодила в бок, и, по всему, видимо, туда, откуда её при этой жизни уже бесполезно извлекать, — прямо в печень. Кровь хлестала через зажатую пальцами маленькую пробоину нескончаемой тёмно-багровой струёй. Сомнений в том, какой исход его ожидал, уже не было. Сколько ему осталось при таком неприятном раскладе⁈

— Пятнадцать, максимум 20 минут! — Макс, поморщившись, усмехнулся. Он лежал, прижавшись спиной к стене у окна, положив автомат на колено и нацелив его на проём двери.

— Ничего! — процедил он.

— Первый, кто засунет сюда свою глупую голову, получит своё напоследок.

Он бросил искоса взгляд на лежавшее в лужи крови безжизненное тело своего товарища. Леший, безусловно, был мёртв. Этот день, по-видимому, оказался самым неудачным в их жизни и, как ни прискорбно, судя по всему, последним.

К его удивлению, его почему-то это совсем уже не пугало — всё, что было до этого в его жизни, вдруг в одно мгновение обесценилось. Ему теперь совсем не было за что-то в ней держаться. Она ещё в нём теплилась — но уже ничем не согревала. Она стала ему в этот миг безразлична. Это нельзя было передать словами, просто все связывающие его с ней ощущения — вдруг куда-то пропали.

«Видимо, когда наконец-то до мозга доходит, что смерть неизбежна и он больше не в силах что-либо уже поделать с этим неприятным для него казусом, все предохранители начинают один за другим выходить из строя, пережигая все нити прежних ощущений, так сказать, чтобы избавить рассудок от дальнейших негативных процессов» — успел ещё подумать он и усмехнулся.

Макс был «человеком войны» — вне неё он себя не видел, не ощущал и не знал, как жить. Последние три года он нанимался по контракту через ЧВК в ту или иную горячую точку на планете. Задачу для себя в этой жизни он видел простую — привести в чувство тех или иных зарвавшихся деятелей или ещё какого-нибудь совсем обезумевшего персонажа, которому было уже давно наплевать на всё, кроме денег, власти или мании величия.

Он побывал за свои 38 лет во многих горячих точках, участвовал в первую и вторую чеченские кампании, уничтожая свихнувшихся «представителей рода человеческого» на джихаде и американских долларах. Принимал участие в спецоперации в Сирии, а сейчас его вот занесло и в эту обезумевшую от гражданской войны страну.

Риск был второй натурой Макса, а без «Адреналина» он вообще не мог жить. Он прыгал с парашютом с таких мест, откуда большинству людей даже смотреть было страшно. Он залазил туда, куда даже птицы старались не забираться. И вот сейчас он — Максим Марьялов, бывший капитан Российской армии — видимо, испытал свою судьбу до конца. Макс сплюнул кровавую жижу, скопившуюся во рту, на пол и прислушался к доносившимся с улицы крикам.

— Эй, Москаль! — орал кто-то за окном.

— Бросай свой самострел в окно — он тебе больше не понадобится!

— Тебе кранты, Ватник, добачился, хай к нам — мы тебе лекарство пропишем! — Захохотал ещё кто-то.

— Кидай ружьишко, если хочешь мамочку увидеть, — съязвил ещё один.

— На панели. Гы. Гы. Гы! — пропищал фальцетом третий.

— Москаль! — Если не выкинешь ружьишко, мы закинем тебе гранатку, усёк, твою мать! Ластай лапы и выползай, даём тебе пять минут! — Послышался ещё чей-то, более уверенный и жёсткий голос.

Сомнений не было, сейчас в окно полетит граната. Макс со злостью сплюнул, оценил свои перспективы и крикнул:

— Хай, бандерлоги, сдаюсь! — И деревенеющей рукой вытолкнул автомат в окно.

Через минуту в дверном проёме, одна за другой — показались три ухмыляющиеся морды бандитов.

— Ну что, Москаль, допрыгался, — с усмешкой сказал мордатый бандеровец, поигрывая огромным тесаком в руке. На его голове гордо красовалась каска с намалёванной нацистской свастикой. На губах играла ехидная, противная ухмылка. Щека была обезображена давним ножевым шрамом, а подбородок недельной рыжей щетиной.

— Сейчас мы тебя будем немного резать, кацап, — заметил ещё один, тощий, как кочерга. В его руке тоже появился нож.

— Этот готов! — прокомментировал третий, похожий на расплывшуюся амебу, пиная ногой безжизненное распростёртое на полу тело Лёхи.

— Ну, Москаль, хочешь что-нибудь сказать напоследок своим «ватным дружкам»? — поинтересовался мордатый, вытаскивая смартфон.

— Давай, не стесняйся! Я запишу и передам по назначению, — заметил он с гнусной ухмылкой.

— Землице ему нашей захотелось, — процедил тощий, присаживаясь перед Максом на корточки.

— Щас мы тебя ей накормим! — захохотала «Амёба», имевшая когда-то явно женское начало.

«Сборище явных дегенератов», — подумал Макс, наблюдая за ирреальной троицей.

— Это уже не ваша земля, продажные твари, вы её давно просрали и продали всякой нечисти! — процедил он, еле двигая языком.

В угасающем сознании пришельцы уже начали терять нормальные очертания. Собрав последние силы, он прошептал, вытаскивая из-за спины руку:

— Но я сомневаюсь, что вам придётся топтать её и дальше. Из разжатых пальцев к ногам нацистов покатилась граната. Последнее, что он запомнил, проваливаясь в пустоту, — это расширившиеся от ужаса зрачки глаз тощего.

Через секунду взрыв разметал тела всех собравшихся в комнате по стенам, урегулировав все разногласия. Время остановилось.

Яркий свет ослепил Макса, когда он открыл глаза. Он не чувствовал своего тела, не ощущал запаха, тепла или холода — он не чувствовал ничего, как, впрочем, и не слышал. Вокруг была тишина и странная бездонная пустота, в которой он болтался, словно приколотая иголкой бабочка посреди какой-то странной вязкой субстанции. Но он не был здесь один, у него осталось зрение. Он мог видеть, и он видел прямо перед собой, вокруг себя, под собой. Везде висевших в пелене бездонной пустоты бесконечными рядами — тысячи, миллионы людей. Вернее, их тела, такие же голые и беззащитные, как и он. Никакого ни одного движения или звука — время словно полностью остановилось в этом непонятном месте.

Нет, кажется, он ошибся — движение появилось в его голове. Оно сначала медленно, а затем всё быстрей начало раскручивать его вокруг какой-то оси. Его только что обретённое заново сознание вдруг начало сминаться и стягиваться куда-то внутрь какой-то сингулярной точки внутреннего пространства. Последнее, что он почувствовал, затягиваясь в неё, — это безмерный покой охвативший его.

Но уже через мгновение всё изменилось — он снова оказался в мире, где была реальная материальность окружающего пространства. А может, он опять ошибся — он стоял посреди какого-то серебристого мерцающего круга в столбе падающего сверху света. Он снова полностью ощущал свое тело и окружающее его. Он видел, он слышал, он чувствовал — и значит он почему-то был ещё жив.

Прямо перед постаментом, на котором он находился, стояли два стола. За одним, справа, сидел одетый в ярко-белую сутану благообразный, с окладистой бородой человек. Он с глубоким сочувствием взирал на находившегося сейчас на постаменте человека. В его бездонно-голубых глазах, казалось, можно было утонуть. Они словно затягивали в себя, кружили голову, проникая вглубь, пронизывая всю его суть. Для них не было недоступных мест, они видели всё — всю его сущность.

За другим, слева, находился не иначе как сам «Диавол» собственной персоной. Он был словно соткан из разных оттенков тьмы — а в его глазах горело адское переливающиеся пламя. Существо, которое сидело за этим столом, ничего иного, кроме дрожи в коленях, не вызывало. На его губах играла плотоядная хищная ухмылка, наклонившись вперёд, оно с удовольствием поглощало сочный кусок мяса, сдирая его с кости зубами. Закончив трапезу, оно бросило её остатки под стол, в которые тут же вцепились два чудовищных пса, вырывая кость друг у друга. С усмешкой посмотрев на разыгравшуюся битву между псами, «существо» налило в бокал красного вина и внимательно посмотрело на находившегося перед ним на постаменте человека. То есть на него.

Макса охватил всепоглощающий ужас. Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой — тело ему, как и прежде, не принадлежало. Впрочем, судя по всему, оно не принадлежало ему никогда, но это до него дошло только сейчас. И теперь, как он уже понял, пришло время расплачиваться за предоставленную ему в прокат или в кредит жизнь.

Кадр за кадром она заново пронеслась перед его глазами. Двое, сидевшие в своих креслах, пока молча наблюдали её вместе с ним. Макс чувствовал их незримое присутствие в своей голове.

Когда перед взором Макса появлялся поступок, который двое интерпретировали как благородный, на весах вниз опускалась белая чаша. Когда плохой — чёрная. Пока перед глазами Макса проносились события его жизни, чаши балансировали то в одну, то в другую сторону, определяя его дальнейшую судьбу.

— Ну и что ты на это скажешь⁈ — лениво заметил «Дьявол», повернувшись к своему оппоненту в виде «Архангела», когда весы наконец-то остановились. Чаши застыли ровно напротив друг друга, и сердце у Макса заколотилось, как птица в клетке.

— Данная особь, как ты сам видел, вряд ли достойна переступить Ваши райские чертоги — он за деньги нанимался убивать людей, и руки у него просто по локоть в крови себе подобных⁈ — заявил с плотоядной ухмылкой первый.

— Не так ли, юноша? И разве тебе не доставляло радости убивать себе подобных и отправлять их сюда. А⁈ — И довольно захохотав «Дьявол» пристально посмотрел на Макса. В его глазах уже разливалась сплошная, могильная, чёрная пустота.

Открыв рот, Макс попытался было вымолвить хоть что-то в своё оправдание: «Что они ему ни как не подобные, и он мол, не убийца, а солдат», но так и не смог произнести нужных слов. Язык ему в данный момент будто не принадлежал.

— Знаю, знаю, ты хочешь сказать, что защищал этот мир от таких, как я! Но это ты, признай, всего лишь оговорка, ты от этих же проклятых денег не отказывался! — тот опять довольно заржал.

— Да пошёл ты знаешь куда, гнида из преисподней, жаль, что у меня сейчас гранаты при себе нет! — Наконец Максу удалось найти нужные слова, и он снова почувствовал себя человеком.

Изумленно воззрившись на него, как на какое-то вдруг заговорившее насекомое — Диавол опять расхохотался и чуть ли не похлопал его по плечу.

— Я думаю, он мой, отдай его мне, и я найду для него тёплое местечко!

— Я так не думаю, Ди! — Архангел задумчиво барабанил пальцами по столу.

— Индикатор весов показывает распределение поступков поровну, 50 на 50. Он пока ни Вам, ни нам не принадлежит.

— Не понял! — Нечестивый уставился на показания индикатора.

— И правда! — разочарованно произнёс он.

— И что нам теперь с ним делать⁈ — «Дьявол» вопросительно взглянул на Макса.

— Может, монетку кинем? А⁈ — Он дико захохотал.

Архангел поморщился: «Ди, хватить мутить воду. Азартные игры — это грех, не искушай!»

— Ну-ну! — усмехнулся «Дьявол».

— Эй, вы там! — Он повернул голову к стоящей позади свите.

— Подайте-ка мне что-нибудь промочить горло! — Через мгновение около стола возникла суккуб с подносом в руке. Поставив на стол бутылку, она тут же удалилась.

Открыв пробку, существо, которое Макс обозначил для себя как «Дьявола», налило целый стакан и большими глотками выпило его, после чего с хрустом закусило огурцом.

— Хороша, однако! — С рыком заметило оно.

Архангел опять поморщился.

— Ты, Ди, когда-нибудь погубишь себя этим греховным пойлом, — язвительно заметил он.

— Ты о чём, Архи, я же бессмертен! — Нечестивый ехидно ухмыльнулся.

— Это пока Всевышний тебя терпит, Ди, но терпение и у него не вечно!

— Не вспоминай всуе нашего Господа, Архи! — «Дьявол», наклонившись, облокотился на стол.

— Один, который по имени Люцифер, уже доболтался — теперь вон у меня уже загорает. Я и для тебя рядом с ним местечко могу подыскать. Незаменимых-то, как известно, и у Всевышнего нет!

Архангел искоса посмотрел на того и про себя послал его к чёрту.

— Ладно, хватит. Пора что-то решать!

— А что тут решать! — «Дьявол» в недоумении развёл руками.

— Стерилизуем память и отправим его в какой-либо из нейтральных миров. Благо их предостаточно. А по возвращению — видно станет, что он на этот раз заслужил.

Задумчиво посмотрев на Макса, Архангел нажал на какую-то кнопку на панели стола. В воздухе появилась голографическая проекция какой-то планеты. Перелистав несколько миров, он остановился на одной из них.

— Земля с индексом × 1203. Я думаю, там найдётся достаточно испытаний, чтобы определить его судьбу.

Диавол вальяжно махнул рукой.

— Мне без разницы, куда хочешь, туда и отправляй. Мы и так на него уйму времени убили.

Посмотрев ещё раз на с безумными глазами наблюдавшего за дебатами Макса, Архангел заметил:

— Этот мир, сынок, географически во всём подобен твоей «Земле» — за исключением одного, истории. Я думаю, там тебе будет чем заняться. Удачи тебе, сынок!

— Всех благ! — процедил Дьявол.

Через секунду Макс почувствовал, как его сознание начало вновь проваливаться куда-то в пустоту, свет погас.