Читай по глазам

Глава 35 (Воронов)

Когда человек, выросший в нечеловеческих условиях, добивается в своей жизни каких-то высот он перестаёт ценить то, что у него есть.

Так было и со мной. В детстве, кроме побоев, вечного голода, беспробудного пьянства родителей, я не видел ничего. Рос, как сорняк, самостоятельно пробиваясь к солнцу. Дураком я никогда не был, поэтому ещё классе в третьем понял, что мне нужно усердно учиться, чтобы в будущем у меня появился хотя б малейший шанс выбраться из болота. В том районе, где мы жили, контингент был не самый лучший. В основном там обитали алкаши и бывшие заключённые, обычных работяг там было не встретить, поэтому помимо того, что я усердно учился, приходилось ещё и усердно отбиваться от зарвавшейся шпаны.

Годам к пятнадцати я смог долбится весомого авторитета среди пацанов, стал главным среди них. Меня может и не особо уважали, но зато боялись, боялись до трясучки. Все знали, что Ворон отбитый наглухо. Улица научила меня бить первым, чтобы не стать битым. Я был умён, хитёр, натренирован, но главное, что я был наглым до такой степени, что не боялся даже тех, кто в то время был во главе всех криминальных дел.

Меня заметили старшие, когда на одной из стрелок я проломил башку чьему-то родственнику. Три сломанных ребра, нос и вывихнутая челюсть стали не большой платой за то, что тот тип остался овощем на всю жизнь. По всем порядкам меня должны были «казнить», но видно я кому-то приглянулся, раз три недели в больнице стали моей расплатой. Так впоследствии и оказалось.

Два года я был незримой тенью, правой рукой, можно сказать даже другом Виктора Аркадьевича Дымова. Мужик был авторитетом, перед ним пресмыкались все и именно меня, он решил взять под свою «опеку». Очень многому я у него научился, он стал мне ближе родителей. Он научил меня жить так, как я живу сейчас.

Наша с ним история закончилась, когда в моей жизни случилось то, от чего он старался меня уберечь. Сделав не одну ходку Дымов, прекрасно знал, что тюрьма не самое лучшее место для перспективного парня, которому он хотел передать своё место, но увы, в жизни иногда случается то, что мы не в силах предвидеть.

Когда мне было восемнадцать, я познакомился с Вероникой. Девчонка совсем, пятнадцать лет. Мы стали друзьями. Я относился к ней, как к младшей сестре. Она также, как и я росла в неблагополучной семье и хорошего в жизни не видела. Мы всегда поддерживали друг друга, она заботилась обо мне, а я о ней. Но к сожалению, уберечь я её всё-таки не смог.

Как сейчас помню, она пришла ко мне вся заплаканная, напуганная, не понимающая как ей дальше жить. Она забеременела. Парень, который её поматросил и, как в поговорке, бросил, пьющие родители выставили из дома, а подружки нарекли шлюхой и отвернулись. Поддержки ждать было неоткуда, и она пришла ко мне. Я старался ей помочь, сутками пропадая с Виктором на вечных стрелках, переговорах и прочей херне, не заметил, что Ника замкнулась в себе и с ней что-то начало происходить. Да и что я мог заметить? В восемнадцать лет не очень-то и понимаешь, как устроена человеческая душа, а как её излечить тем более.

Это случилось спустя четыре месяца, как она переехала ко мне. Срок у неё уже был приличный и мы уже даже начали готовить приданое для ребёнка, мне казалось она оправилась и начала радоваться будущему ребёнку, но я ошибся. Ошибся настолько, что кошмары преследуют меня по сей день.

В тот день, я вернулся домой позже обычного. Открыв дверь нашей комнатушки не сразу обратил внимание на гнетущую тишину и могильный холод в квартире. Скорее всего это были мои фантазии, но мне и сейчас кажется, что я тогда почувствовал присутствие «костлявой» в доме.

К тому моменту, я уже много в своей жизни повидал. Мир, в котором я крутился был жёстким, даже можно сказать жестоким, но к такому спокойно отнестись не сможет никто. Девчушка, которая стала для меня отдушиной, ради которой я стремился подняться ещё выше, чтобы вытянуть и её из того болота, в котором мы родились, висела в дверях кухни. Она повесилась на турнике, который я не так давно прикрутил.

Как потом оказалось, незадолго до случившегося, приходил, тот самый парень, который её обрюхатил. Не могу сказать точно, что там произошло, но соседи говорили, что их ссору было слышно всему району, а потом он ударил её по лицу и ушёл, а спустя несколько часов пришёл я, но было уже поздно. Смерть этой девочки стала для меня переломным моментом. Я озверел. Дымов пытался меня остановить, вразумить, но было тщетно. Я нашёл его спустя сутки после похорон. Он умолял пощадить его, клялся, что невиноват, пытался даже обвинить Нику в распутстве, эта мразь даже обоссалась от страха, но помочь ему уже ничего не могло.

В тюрьме я провёл шесть лет, хотя должен был девять. Но даже этого мне хватило чтобы понять, что Виктор был прав, когда старался меня от этого уберечь.

Выйдя из тюрьмы, узнал, что Дымова грохнули, но часть своего капитала, перед смертью, он переписал на меня. Именно эти деньги помогли мне подняться. Долгие годы я шёл к успеху, строя свой бизнес в девяностые, но успех превзошёл все ожидания.

Все эти годы я был один, пока не познакомился с Лизой. Этот маленький, запуганный воробышек сразу запал мне в душу, мне как воздух стало необходимо защитить её от всего. Возможно, моральная травма от смерти подруги, дала о себе знать, но мне было плевать, я просто хотел счастья для этой девочки.

А теперь я уже трое суток схожу с ума от того, что не знаю где она. Чувство полнейшего бессилия разъедает меня изнутри. Как я мог подпустить Руслана к ней? Почему не заметил в нём угрозы?

Не представляю, что сейчас чувствует Щеглов. Они только воссоединились, спустя столько лет, решили все свои разногласия, успели почувствовать счастье на вкус, а жизни снова ударила в спину.

Если с Лизой, что-то случится, я не знаю, как смогу с этим жить.