Читайте фэнтези

Глава 8

Мы с Федей бежали, сломя голову, каждую секунду опасаясь услышать крики пустившегося в погоню эйл Крэйла. Спрятаться на этой лысой горе было решительно негде.

— Сюда! — вдруг схватив меня за руку, мальчик потянул меня за собой в самую гущу кустарника.

Я что-то возмущенно пролепетала, однако через мгновение идея Феди стала мне понятна — среди кустов, практически незаметная, скрывалась чья-то нора.

— Туда, быстрее! — подтолкнул меня паж.

Я с сомнением взглянула на узкий лаз. Лиса-то, может быть и пролезет… или барсук… или Федя… а вот графиня Мелисент с её пятым размером бюста может и застрять! Однако времени на размышления не было, и я, выставив перед собой руки, кое-как ввинтилась в пещерку. Дальше, к моему облегчению, лаз расширялся, и можно было двигаться более свободно.

Вслед за мной, как маленький крот, полз Федя. Кажется, в темноте я пару раз нечаянно пнула его ногой, проползая через особо узкие места, однако мальчик даже не выругался. Я невольно ощутила к нему признательность.

— Федя, мы уже заползли достаточно далеко? — с надеждой поинтересовалась я, когда слабый свет, падавший через вход, окончательно померк.

— Недостаточно! — тут же отозвался Федя. — Ползи вперед, пока можешь!

Я с кряхтеньем последовала совету пажа, утешая себя мыслью, что когда-нибудь заставлю этого самоуверенного эйл Крэйла расплатиться за всё, и особенно — за ползанье по барсучьим норам! Хорошо еще, что барсуки во владениях эйл Ройлов непуганые и жирные… иначе я бы точно застряла!

— Оля, стой! — раздался сзади тихий голос Феди.

Я остановилась — хотя тут вернее будут сказать «легла и замерла».

— Чуешь движение свежего воздуха? — поинтересовался мальчик.

Я ничего не чувствовала, кроме того, что запыхалась, поэтому промолчала. Но Федя продолжил свою мысль:

— Барсук — зверь осторожный, и всегда роет себе норы с несколькими выходами. Батя мой — охотник, так он говорил, помнится, что барсуки могут себе целый подземный городок устроить. И выходы из него могут отстоять друг от друга метров на двести, а то и на триста. Сечёшь, к чему это я?

— Где-то рядом должен быть другой выход — через него-то мы и выберемся? — отплёвываясь от попавшей в рот земли, пробурчала я.

— Верно мыслишь, — помолчав мгновение, отозвался верный паж. — Только надо дождаться темноты. И первым пойду я — посмотрю, что там, да как, а если всё спокойно — свистну соловьем, ты тогда тоже вылезай. Договорились?

— Хорошо, — прошептала я.

Следующие часы были самыми долгими в моей жизни. Мы с Федей молчали, боясь выдать себя разговорами, и изо всех сил прислушивались к происходящему на поверхности — однако не могли услышать ни звука. Наконец Федя предположил, что на улице уже наступили сумерки, и решительно пополз вперёд — туда, где, как ему показалось, чувствовалось движение воздуха.

Чтобы дать ему дорогу, мне пришлось забиться в боковой ход. Затем я на ощупь поползла вслед за мальчиком — и вскоре наткнулась носом на его ботинки. Эх, жаль, мы не догадались прихватить с собой фонарь!

При мысли о том, как я ползу по норе в локоть высотой, пытаясь еще при этом освещать себе путь массивным светильником, меня вдруг разобрал нервный смех.

— Тихо ты! — недовольно цыкнул на меня Федя.

Помолчав немного, мальчик добавил:

— Всё, пошел я! Если что — не поминай лихом!

— Феденька, что же ты такое говоришь! — мой голос против воли дрогнул.

Федя тоже как будто бы шмыгнул носом.

— Оля! — шепотом позвал он меня через мгновение.

— Да?

— На вот, возьми! Может, тебе пригодится!

Я протянула руку и на ощупь взяла у Феди предмет, который он мне протягивал. Тихо зашуршала бумажка, в которую было завернуто нечто маленькое, помещающееся в ладони. Не придумав лучшего места, я засунула непонятную вещицу за корсаж — и с опозданием вспомнила, что Федя накануне упоминал о каком-то «сувенире», якобы купленном специально для меня… А я-то даже достать подарок ему тогда не дала, так спешила в замок эйл Ройлов!

Федя осторожно пополз к выходу из норы, и я так и не успела спросить, что же он мне отдал.

Выбравшись наружу, мальчик мгновенно растворился в сумерках, а я осталась ждать его сигнала. Хотя снаружи уже давно опустилась вечерняя мгла, выход из норы казался единственным светлым пятном на фоне непроглядного мрака подземелья.

Не знаю, сколько я так пролежала, совсем одна, в холодной и сырой норе — совершенно неподходящем месте для ночевки сиятельной графини! — но условленного сигнала от Феди так и не последовало.

В какой-то миг мне показалось, что светлое пятно выхода стало еще ярче — а это должно было означать, что на поверхности уже наступает новый день! Чувствуя, что все мое тело затекло от долгого лежания в неудобной позе, я решила провести небольшую рекогносцировку. Осторожно переползла поближе к выходу и как можно более незаметно высунула наружу голову. Огляделась.

Вокруг все как будто бы было тихо и мирно. Выход из норы скрывался среди узловатых корней сосны, росшей у подножия холма, и чтобы осмотреться по сторонам, мне пришлось полностью вылезти наружу. За моей спиной темным массивом возвышался холм, справа темнела рощица, а слева пологий луг плавно переходил в каменистый берег — я находилась у северного склона холма. На опушке рощи, шагах в пятидесяти от меня, мелькал огонёк костра, возле которого, негромко разговаривая, сидели какие-то люди. Интересно, друзья это или враги? И куда же подевался Федя?

Устав от неизвестности, я решила подобраться поближе к костерку и подслушать разговор — тогда сразу станет понятно, греются ли у огня сторонники мятежного Элджана или строят догадки о загадочном исчезновении госпожи верные мне люди.

Осторожно ступая, я подкралась поближе к кругу света, отбрасываемому костром. Я знала, что глаза людей, которые сидят у огня, привыкают к свету, и не способны заметить какое-либо движение во тьме — однако очень опасалась выдать себя неосторожным шорохом. Впрочем, замечу без ложной скромности, что мое бесшумное приближение сделало бы честь любому ниндзя. И вскоре я уже могла слышать разговор двух сидевших у костра мужчин.

Один из них, чья неровная стрижка сразу вызвала у меня дрожь неприятных воспоминаний, как раз жаловался своему собеседнику на нерадивого цирюльника:

— И вот, понимаете, говорю я ему: «Сделай мне полубокс». А он, вместо этого, решил полголовы выбрить, а вторую так оставить! Я ему, конечно, не заплатил, и еще две монеты востребовал за моральный ущерб, да что толку? И другой брадобрей не лучше оказался! Дикари, одним словом!

В темноте я скорчила злорадную гримасу. Противный голос эйл Барна-Бориса тут же вызвал у меня желание огреть мерзкого палача чем-нибудь тяжелым — однако останавливало присутствие второго мужчины, который сидел ко мне спиной.

— Дикари-то они может и дикари, однако ж, мой алхимик уже до пороха додумался, — задумчиво произнес тот в ответ на жалобы бывшего интеллигента. — И хотя всех возможностей нового вещества сам не уразумел, однако ж, тенденция намечается!

Эйл Барн облизал свои мясистые губы:

— Ваше благородие, мы должны немедленно воспользоваться преимуществами огнестрельного оружия…

Его собеседник сплюнул в костер.

— Думаешь, один ты такой умный? Не беспокойся, я уже отдал соответствующие распоряжения! Если у нас будут хотя бы две недели до нападения сейнийцев, — думаю, мы встретим их боевыми залпами!

Палач рассыпался в похвалах дальновидности своего собеседника, однако тот оборвал его льстивые речи движением руки.

— Я чувствую, что что-то упустил. Скажи мне, эйл Барн, не могла ли девчонка уже покинуть остров?

Я навострила уши. Кажется, они заговорили про меня!

— Абсолютно исключено. В деревне есть только лодки, а они непригодны для того, чтобы преодолеть пролив. И эйл Крэйл клянется, что девица убегала от него по южному склону холма…

— Не пойму я, что за человек этот эйл Крэйл, и можно ли ему доверять, — задумчиво произнес сидевший ко мне спиной человек, подбрасывая в костер толстое полено. — Вчера он явился ко мне в поместье, предлагая графскую корону на блюдечке… но я никак не могу понять — какая ему-то в этом выгода?

— Быть может, верноподданнические чувства? — неуверенно предположил эйл Барн.

Его собеседник фыркнул:

— Столица была уже в его руках. Стоило ему заполучить девчонку, жениться на ней — и вуаля, появился бы законный претендент на трон!

— Наверное, лорд побоялся возможного гнева сейницев…

— Что ж, может быть и так, — пожал плечами ставленник эйл Крэйла. — Но все же будет лучше, если мы найдем красотку раньше его!

— В ваших правах и так никто не сомневается, милорд…

— Верно. И, к сожалению, Мелисент приходится мне слишком близкой родней, чтобы можно было вступить с ней в брак. Но на ней может жениться кто-то другой, и тем самым получить права на графство. Поэтому девчонку следует немедленно изловить и заточить в моем замке. Она станет молчаливым гарантом моей власти — якобы я правлю от её имени! Ты слышишь, эйл Барн?

Я затаила дыхание, подсознательно ожидая, что сейчас Борис вступится за меня — ведь все-таки, я ему нравилась! Однако ответ бывшего интеллигента заставил меня в бешенстве сжать кулаки.

— Ваше благородие, эта Мелисент — такой лакомый кусочек, что будет жаль, если вы даже не попробуете её. А уж потом, с вашего позволения, я сам перережу ей глотку! А вы останетесь законным наследником!

Его собеседник хмыкнул:

— Похоже, ты и сам не прочь «попробовать» эту девицу? Что ж, в благодарность за твою службу я предоставлю тебе такую возможность! Мы даже можем распилить красотку «в два смычка» — как тебе такая идея?

Он хлопнул собеседника по плечу, но тут же добавил, посерьезнев:

— Однако для начала мы должны её поймать. Честно говоря, меня начинает беспокоить, что мои люди до сих пор не привели ко мне девицу…

— Скорее всего, она прячется где-то в деревне — в сараях, или в амбарах… Людишки там преданы эйл Ройлам и будут до последнего укрывать свою госпожу… — выдвинул предположение эйл Барн.

— Значит, пора сжечь к чертям все эти крысиные норы! — раздраженно воскликнул второй человек, сидевший ко мне спиной.

С этими словами он сделал движение, собираясь подняться. И тут я не выдержала. Пока они с Борисом строили оскорбительные планы насчет меня самой, я еще как-то терпела, но при мысли о том, что теперь из-за меня могут пострадать невинные люди, я почувствовала, как ярость затмевает здравый смысл. Подобрав с земли первый попавшийся сук, я размахнулась как следует и обрушила импровизированную палицу на голову негодяя.

Но то ли я действовала недостаточно быстро, то ли интуиция подсказала мятежному лорду об опасности, но тот успел обернуться, прикрывшись рукой — и зашипел от боли, когда моя дубина ударила его по предплечью.

Эйл Барн тоже вскочил на ноги, но я пнула в его сторону горящие поленья из костра, и мужчина на миг замешкался. Воспользовавшись этим, я бросилась бежать в сторону моря, на ходу отчаянно крича:

— На помощь! Убивают!!!

— Держи ее! — донесся мне вслед сдавленный голос.

Я с опозданием вспомнила, что неудавшийся палач изрядно превосходит меня в росте — а значит, и бегает быстрее. И зачем только я так необдуманно ввязалась в конфликт?

Солнце еще не взошло, но уже достаточно рассвело, чтобы можно было видеть землю под ногами, и я мчалась во весь дух, глядя лишь вниз, чтобы ненароком не споткнуться. Позади слышалось пыхтение эйл Барна — второго мужчину я, кажется, все же сумела на некоторое время вывести из строя своим ударом. Вдруг из-за моей спины донеслось приглушенное проклятие. Затем послышался предостерегающий крик — кажется, что-то воскликнул собеседник эйл Барна. Словно бы в ответ, впереди раздалось чье-то гиканье.

Я подняла голову — и, сбившись с шагу, остановилась, как вкопанная. Прямо передо мной, на пустынном недавно берегу, стояло человек двадцать солдат в черной форме, отделанной красной тканью. Их командир, одетый в красно-черный мундир с серебряным шитьем на груди, властным жестом указывал на меня. А за спиной сейнийского отряда тихо покачивался на волнах небольшой парусный корабль.