Что было, что будет, чем сердце успокоится

Глава 6

– Ты всё проверила? – в который уже раз спрашивала Ленка дрожащим от волнения голоском. – Ничего не упустила?

– Упустила! – зловеще прошипела я.

– Что?? – Ленкин нос стал похож на ошпаренный помидор.

– Твой дурацкий характер, блин! И надо было мне такую трусиху в помощницы брать! Где моя интуиция была? Лучше бы я Петровну попросила, честное слово, и то больше толка было бы!

– Ну, Та-а-ань! – Ленка выпрямилась. – И ни капельки я не боюсь! Просто нервничаю, всё-таки я впервые в такой ситуации…

– А я, можно подумать, всю жизнь этим занималась! Вон, у Маньки поучись, сидит и в ус себе не дует! Сфинкс просто!

– Ей-то другая роль досталась.

– Ещё неизвестно, кому больше повезло, нам или…

Договорить мне не удалось – в дверь позвонили, и мы с Ленкой, одновременно вздрогнув, в ужасе уставились друг на друга.

– Ещё не поздно отменить… – прошептала я, в мгновение растеряв былой пыл.

– Только через мой труп! – храбро заявила Ленка и сделала шаг к двери. – Господа артисты, по местам! Представление начинается!!

Спустя пару секунд помещение заволокло тьмой – это Ленка нажала на выключатель, выходя из комнаты. Я затаила дыхание, бормоча про себя все проклятия, какие знала. К горлу подкатывала тошнота…

Не знаю, сколько времени мы с Маней просидели в темноте. Мне показалось – вечность. Из прихожей доносились шепчущие голоса, шорохи, мне всё время казалось, что вот сейчас мои мучения, наконец, закончатся, но они всё длились и длились, конца и краю им не было. В комнату никто не заходил, и уже стали проясняться предметы, знакомые и неузнаваемые в сумраке вечера. Вот мой старенький диван, накрытый роскошным покрывалом, которое ещё сегодня утром пряталось в закромах Ленкиного дома. А вот стол, за которым когда-то покойный батюшка совершал свои махинации и который до сей поры так и оставался стоять в его комнате. Но только не сегодня! А то, что лежало теперь на круглой столешнице, могло привести моего дорогого родителя в исступление – если бы только он дожил до этого чудесного мига…

Но всё когда-нибудь заканчивается – пришло к концу и томительное ожидание. Тихонько скрипнула дверь, и на пороге появились две фигуры – худая Ленкина и высокая какой-то женщины. Моя спина покрылась по́том, а у Маньки участилось дыхание и нервно дёрнулся хвост.

В следующее мгновение случилось чудо – взорам вошедших предстал шар, вспыхнувший вдруг в темноте комнаты и осветивший круглый стол, сияющую синим атласом человеческую фигуру и изящный профиль маленького существа, восседающего по центру столешницы.

– Ах! – донеслось до меня приглушённое восклицание.

– Мр-р-р! – отчётливо произнесла Маня, не поворачивая головы. – Мр-р, мр-р, мур-р-р.

Ах, Манька, ах, умничка!

– Аманус козициус! Терра бона тринелас гарус! Ишт варан да!

Пропевая только что выдуманную абракадабру, я, вытянув руки вверх, стала постепенно подниматься, слегка покачиваясь из стороны в сторону и трясясь мелкой, но весьма заметной дрожью. Дрожь мне удавалась особенно – не прошли даром занятия восточными танцами.

– Меркус цитрус! – выкрикнула я в конце громко, и на этой ноте шар, всё это время висевший перед нами в воздухе, плавно опустился на стол, заняв Манькино место – маленькое рыжее существо сместилось левее, ближе к своей хозяйке.

Я же, возвращаясь в кресло, слегка не рассчитала, в пылу действа позабыв о важной детали своего туалета – подушке, привязанной к животу. А всё Ленка! Полные люди, видите ли, внушают больше доверия, чем худые! Вот и пришлось мне к сегодняшнему спектаклю обмотаться всяким тряпьём, а к моему плоскому животу, которым я всегда гордилась, усердная подруга привязала огромную подушку. Платьем мне служила занавеска, тоже из Ленкиных запасов – в моём доме ничего подходящего по размеру не нашлось. Занавеска была потрёпанная, но зато атласная и переливалась небесным цветом, особенно прекрасным в свете сияющего шара, о конструкции которого Ленка могла бы рассказывать часами – если бы кто-нибудь, конечно, это ей позволил.

Так вот, подушка чуть не загубила весь спектакль. Если бы не Манька. Отвлекая внимание от запутавшейся в тряпье хозяйки, она взвыла так, что обалдевшие зрители вздрогнули, а улица за окном отозвалась хором группы поддержки – представителей того же племени, к которому принадлежала и моя спасительница. Никогда раньше не испытывала я такой благодарности к ненавистным прежде животным. Когда всё закончится, накормлю весь район! – пообещала я им мысленно, вновь устроившись в своем кресле.

Манька замолчала, действующие лица выдохнули.

Ленка сделала маленький шажочек ко мне.

– Фаина Радомировна…

– Кто здесь? – дрогнула голосом я, словно только что заметила вошедших в комнату людей.

– Фаина Радомировна, простите, что помешали… – Ленка перешла на благоговейный шепот, – но к вам посетительница!

– Мы договаривались… – подсказали ей сзади.

– Ольга Николаевна звонила вчера…

– Вчера? – слегка недовольным тоном осведомилась я. – Но я же просила вас, Диана, никого ко мне не записывать!

– Я помню, Фаина Радомировна, – Ленкин шёпот приобрёл умоляющий оттенок, – но может быть, в порядке исключения? У Ольги Николаевны тяжёлая ситуация, можно сказать, вопрос жизни и смерти!

– Прошу вас, Фаина Радомировна! – гостья тоже сделала небольшой шаг вперёд, довольно решительный впрочем. – Заклинаю, помогите! Ничего для вас не пожалею, последнее отдам, только помогите!

– Нет-нет, это невозможно. Диана, проводи гостью…

– Вы – моя последняя надежда, Фаина Радомировна! – завопила посетительница, бросаясь вперёд, но бдительная Ленка была начеку, перехватив её на полдороге. Опыт в семейных склоках не прошёл для моей подружки даром.

– Я же вас предупреждала, Ольга Николаевна! – с укором сказала Ленка. – Фаине Радомировне сейчас не до нас, идёт война миров, а вы со своими любовницами!

– Да не с моими, не с моими, а с мужниными, будь он неладен, ирод!

– Ваш муж вам изменяет?! – в моём тоне появились совсем другие нотки. Сочувствующие. – Почему вы так решили?

– Добрые люди просветили! – едко произнесла женщина. – А у нас дети, Фаина Радомировна! Мальчик и девочка!

– Ах, дети!

Я покачала головой и сделала вид, что глубоко задумалась. Гостья затаила дыхание.

– Нет! – решительно воскликнула я через пять минут и величаво поднялась, незаметно поддерживая подушку рукой. Ольга Николаевна скисла. – Нет, нет и ещё раз нет, говорю я вам! Дети не должны страдать! Так уж и быть, Ольга, сделаю для вас исключение, но только один раз!

– Спасибо, ах спасибо вам! – заколыхалась всем телом посетительница, пытаясь вырваться из Ленкиных рук.

Но моя подруга была на чеку.

– Ольга Николаевна, вы обещали!

– Да-да, извините меня! Но я так рада, так рада!

– Я всё понимаю, но всё же держите себя в руках. Фаина Радомировна не любит суеты.

– Мявк! – поддакнула кошка.

Я резко рухнула на своё место. Моя решительность сейчас была связана не столько с Ленкиными словами, сколько с поведением предательницы подушки – путы, скрепляющие её с моим животом, ослабли, и трагедия грозила перерасти в фарс. К счастью, атласная ткань, прикрывающая моё тело, была непроницаемая, а папашин стол – весьма устойчив, подушка оказалась прижатой к столешнице, и мне оставалось только сдерживать себя в движениях и не дышать очень уж интенсивно. О чём я и пыталась помнить всё время, пока беспокойная гостья радовала нас своим присутствием.

– Диана, начинайте, – кивком головы я позволила Ленке приступить к своим обязанностям, а сама, насупив брови, прикрыла глаза, оставив на всякий случай маленькую щёлочку, и зашевелила губами.

Ленка умчалась на кухню варить кофе, а гостья, нервно ёрзая на стуле, принялась трещать суставами пальцев. Я поморщилась, не открывая глаз. Треск прекратился, а вскоре и дыхание женщины успокоилось, лицо разгладилось, а в глазах появилось умиротворение. Конечно, какую-то роль в этих метаморфозах сыграло Манькино размеренное мурлыканье, но и обаяние своей личности я не сбрасываю со счетов.

К Ленкиному приходу безмятежность, разлившуюся в тишине комнаты, можно было трогать пальцами. Диссонировать с окружением подружка не стала. Медленно, тихо ступая босыми ногами по ковру, она подошла к гостье, поставила перед ней блюдце с дымящейся маленькой чашкой и, кивнув мне, сделала два шага назад, встав у посетительницы за спиной.

Я глубоко вздохнула.

– А теперь, дорогая Ольга, прошу выпить кофе, полностью погрузившись мыслями в свои проблемы. Сконцентрируйтесь. Не отвлекайтесь ни на что лишнее. Пусть энергия перетечёт через вас в это маленькое глубокое озеро, и да откроет оно нам свои тайны! Когда допьёте кофе до конца, чашку ни в коем случае не опускайте – о дальнейших ваших действиях я вам расскажу. Пейте! И помните: если хотите узнать правду – не отвлекайтесь!

Судорожно сглотнув слюну, женщина осторожно ухватилась за фарфоровое колечко и поднесла чашку к губам. В глазах её метались суматошные мысли, переносицу прорезала глубокая складка.

Я кинула взгляд на Ленку. Она подняла большой палец вверх. Оптимистка! Мало оглушить человека, ещё надо его заговорить, и желательно хоть изредка касаясь верных струн, иначе скандала не оберёшься. А впрочем – разве я не дочь своего отца? Сколько лет он водил людей за нос? А то, что удалось одному родственнику, вполне по силам и другому!

Занятая своими мыслями, я и не заметила, как наша первая клиентка допила свой напиток и в ожидании замерла с чашкой в руке, боясь потревожить строгую хозяйку.

– Всё? – спохватилась я. – А теперь, пожалуйста, трижды взболтайте осадок круговыми движениями против часовой стрелки, накройте чашку блюдцем и переверните. Прекрасно, моя дорогая! Ждём!

Маня, умница, свернулась клубочком, помахивая пушистым хвостом. Ленка подавила зевок, меня тоже потянуло в сон. Вот будет хохма, если я засну в самый ответственный момент! Ну-ка, Татьяна, соберись, сейчас начинается самое главное! Перед моим внутренним взором появилась страница с нарисованными на ней знаками. Большое чёрное пятно – несчастье, глаза – перемены, крест – неприятность, волны – путешествия… Ерунда, сейчас такое наговорю, что мало не покажется!

Я мысленно потёрла руки и потянулась к перевёрнутой чашке.

– Прекрасно получилось! – с наигранным воодушевлением в голосе воскликнула я, кляня в душе тот день, когда мне пришла в голову эта идея – зарабатывать на жизнь гаданием!

Конечно, Ленкиной бабке было легко, с её-то неутомимым воображением, а мне как различить в этих кляксах хоть какое-то подобие фигуры? Надо было всё-таки подготовиться, хоть самой себе погадать заранее, а не рассчитывать на смекалку и везение.

– Ну что там, всё плохо, да? – гостья вытянула шею, пытаясь заглянуть в чашку.

Я строго проскрипела:

– Ольга Николаевна, вы хотите исказить своё будущее?!

Она отшатнулась, взмахнув руками.

– Нет-нет, что вы, я просто…

– Мы же вас просили, голубушка! – мерзким голосом произнесла Ленка. – Фаина Радомировна и так пошла на уступки…

– Всё-всё, простите меня!

Она застыла с виноватым выражением лица, и я опять погрузилась в кофейные разводы, изо всех сил раздумывая, как выкручиваться из этого положения. Вот хоть ты тресни, ни одной знакомой фигуры не увидать в этих загогулинах и кривых! Как будто шторм прошёлся по дну чашке, нагнав хаос и разрушения. И тут меня осенило!

– Ох и ураган пронёсся по вашей жизни, дорогая Ольга! – с чувством воскликнула я, вскидывая на клиентку сочувственный взгляд. – Ни одного кусочка не пощадил, всё вверх дном перевернул! Корни выкорчевал, гнили на берег нагнал, всё живое дыхания лишил.

– Точно, точно! – она подалась вперёд, широко раскрыв глаза. – Ни одного живого места не оставил, ирод проклятый!

– Так, а это что такое? – я поднесла чашку ближе к глазам и укоризненно покачала головой. – Ну вот они, все, как на ладони! Раз юбка, два…

– Это они, они, шалавы бесстыдные! – вскричала женщина. – Десять лет он мне голову морочил! То у него совещание, то командировка, а сам в это время…

– Вижу пути-дорожки, то прямые и короткие, а то длинные, бугристые… – вдохновенно несло меня.

– Бугристые – это вы верно заметили. За бугром даже изменял мне, душегуб, в Китае! Да-да, с Китая всё и началось!

– Так вот почему… – я скорбно наклонила голову. – Знаете ли вы, милая Ольга, что в Китае самые искусные ворожеи? Вот, значит, откуда ниточка тянется… Мне кажется, я даже начинаю догадываться, чьих рук это дело!

– Чьих?! – её рот изумлённо приоткрылся.

– О, есть в Пекине одна особа… Давно я на неё зуб точу! Много подлостей она людям подкладывала, и не сосчитать!

– Знаете, ведь мой Саша как раз в Пекине и был! – прошептала женщина, побледнев. – Полгода командировка длилась… А приехал оттуда как будто сам не свой…

– О чём я и толкую, голубушка! О, страшная женщина, не так просто будет противоядие найти!

– Но вы найдёте, правда, Фаиночка Радомировна? Ничего не пожалею, если надо – квартиру мамину продам, только помогите! У нас ведь дети…

– Успокойтесь, милая! Всё, что смогу – сделаю. За всех обманутых женщин поквитаюсь!

Я стукнула кулаком по столу, светящийся шар вспыхнул ещё ярче, Манька, взвыв, взвилась в воздух, Ленка перекрестилась, гостья схватила меня за руку.

– Поквитайтесь, Фаина Радомировна! Верните мужей в семьи!

– А способ мщения… – я отвела её руку, – нам покажут карты! Диана!

Ленка не отреагировала на оклик, продолжая стоять, как столб.

– Диана!! – стукнула я ещё раз по столу. – Да что с тобой?!

– Ох, простите, Та… Фа-а-ина Радомировна! – очнулась подружка и сорвалась с места.

Чашка с блюдцем были спешно унесены на кухню, круглый светильник, изобретение сметливого Ленкиного ума, сдвинут на край столешницы, а колода, которая всё это время грелась моей попой, вытащена на тусклый свет.

– Что было, что будет, чем сердце успокоится… – забормотала я, перемешивая карты. – Думайте, Ольга, сконцентрируйтесь на своих проблемах… А теперь сдвиньте, пожалуйста, карты левой рукой. Левой, я сказала!

– Простите…

И вот уже карты разложены в несколько рядов передо мной, а я, чувствуя внутри себя какую-то смутную тревогу, вглядываюсь в разноцветные картинки. Мигнул и погас на секунду свет, а потом вспыхнул вновь, усиливая мои странные ощущения. Что-то не то, что-то не то! – билась в мозгу упорная мысль. Перед глазами поплыли волны, подхватывая и увлекая за собой красные сердечки и чёрные крестики, превращая их в одно сплошное пятно. Голова закружилась резко и кратковременно, а когда пелена рассеялась – карты вновь были на своих местах, а сосущая тревога вдруг превратилась в знание. Я знала, о чём они меня предупреждали! И это знание, на миг парализовав меня страхом, вылилось в быстрый и короткий монолог.

– А ведь вы слукавили, Ольга Николаевна! Похождения вашего супруга – лишь ответная реакция на вашу измену! Помните новогоднюю ночь и мужа вашей подруги? Помните?! За предательство надо платить, голубушка! Вот вы и заплатили! А ведь подруга была беременна! Ну что вы на меня так смотрите, разве вы этого не знали?

– Н-нет… – её лицо стало вдруг белым, как вываренная простыня.

– Знали! Уж себе-то не врите, Ольга! Знали, но всё равно продолжали свою порочную игру! Что же вы теперь от меня хотите, какого мщения? Не вы ли всю кашу заварили, а теперь сами же мучаетесь от несварения?

– Но как вы… как вы… – звуки булькали в её рту, никак не превращаясь в слова.

– Таточка, что ты делаешь?! – Ленка в ужасе смотрела на меня.

– Сколько вы с ним встречались, сколько?

– Несколько раз…

– А почему ваш бывший любовник теперь просыхает только раз в году, вы тоже не знаете, дорогая Ольга?

– Не п-поэтому, н-нет… – она мотала головой, бледнея всё сильнее. – Н-нет, не поэтому! У него все в роду пили!

– Ну, может быть, вы и правы, – сбавила я напор, внезапно почувствовав жалость к этой женщине. В конце концов, кто из нас без греха? – Но свою вину вы должны признать, дорогая моя! И это будет первым шагом к исправлению последствий. Вы понимаете меня?

– Я… Да, понимаю… – Одна слезинка скатилась из её глаза, потянув за собой водопад других. – Я знаю, я виновата, но я не думала, что мой Саша, что это отразится…

– Это закон! – твёрдо сказала я. – Нарушил – получай наказание. А уж сколько длится искупление вины, решать только вам! За хорошее поведение и осознание своих проступков досрочно из тюрьмы выходят!

– О-о-о! – она закрыла лицо руками и зарыдала в полный голос.

Ленка стояла, прижав ладонь к своему рту. В глазах её плавал ужас. А Манька – Манька дрыхла на моих коленях, уткнувшись животом в подушку, и сладко при этом посапывала. Вот зараза, и как я потеряла бдительность?

– Я всё поняла, я всё поняла! – повторяла посетительница, стоя перед дверью. – Спасибо вам, Фаина Радом…

– Называйте меня просто Татьяна! – махнула я рукой. – И весь этот маскарад… Уж простите и меня, пожалуйста!

– Я всё понимаю, Танечка! Вам хотелось произвести впечатление, но вы и так его произвели, да ещё какое! – гостья улыбнулась, смахнув последнюю слезинку с щеки. – Ваш талант не нуждается в искусственном обрамлении, уж поверьте мне, профессионалу. Я ведь ювелир, в драгоценностях разбираюсь!

– Да какой там талант! – смутилась я.

– Вы мне глаза открыли, душу спасли – разве это не талант, моя милая? А Манечка ваша – просто прелесть! Редко когда таких преданных кошек можно встретить. Они ведь обычно сами по себе гуляют, знаете…

– Да, наша Маня – всем кошка кошка! – поддакнула весёлая Ленка, поглаживая по спине рыжую чертовку. Рыжая чертовка мурлыкала в моих руках, и это обстоятельство сейчас почему-то нисколько меня не раздражало.

– А я теперь всем буду вас рекомендовать, Танечка! Вот посмо́трите, отбоя от посетителей не будет! У меня обширная клиентура, а среди них много найдётся ищущих помощи…

– Что это было, Татка? – выпалила Ленка, едва за гостьей закрылась дверь. – Ты ведь первый раз эту тётку видела, откуда такие познания её грешной жизни? Или ты её знаешь откуда-то, а меня водила за нос?

– Никого я не знаю, Лен, – выдохнула я, обессиленно опускаясь на обувной шкафчик и выпуская Маньку из рук. – Это всё они, окаянные!

– Кто? – моргнула подружка.

– Карты! Ты что, ничего не заметила?

– А что я должна была заметить?

– Помнишь, когда твоя драгоценная лампа мигнула… хотя нет, началось ещё раньше, когда я только из-под задницы их вытащила. Такое чувство внутри возникло, будто… будто…

– Будто что? – воскликнула нетерпеливая Ленка.

– Идём!

Я вскочила и бросилась в комнату. Карты продолжали лежать на столе, собранные в кучку – на первый взгляд обычные, ничем не примечательные игральные карточки, какие продают в любом киоске. Я пересмотрела каждую. Долго держала перед глазами, просматривала на свет – как когда-то Валерка, – но ничего странного в них так и не заметила.

– Ну и? – Ленка наблюдала за мной с некоторой оторопью. – Что ты там увидела?

– Ничего! Обычные карты, разве что потрёпанные немного, а в целом – ничего особенного.

– Карты тут совершенно ни при чём! – уверенно заявила Ленка. – Я же тебе говорила – всё дело в твоих способностях! Ты помнишь, что моя бабуля…

– Уймись, Ленка, нет никаких способностей. Есть просто везение и вот эти штучки, которые упали на меня с неба. А твоя бабка…

– Ну что моя бабка? – подруга подбоченилась.

– Ошиблась Марь Пална, вот что! Увидела то, чего в помине нет. И ты сама прекрасно это понимаешь, только почему-то упрямишься!

– Она никогда не ошибалась!

– Вот сейчас ты меня насмешила, – хмыкнула я. – Ладно, сворачиваем весь этот цирк и забываем о гастролях навсегда!

– Ну уж нет, теперь ни за что! После такого успеха? Да ты чокнулась, мать! Глянь, даже Манька над тобой насмехается!

Кошка, которая в это время спокойно себе зевала, озадаченно клацнула зубами, приподняла правое ухо и с интересом взглянула на Ленку. Потом перевела взгляд на меня и громко фыркнула.

– Вот видишь! – удовлетворённо воскликнула моя подруга.

– Я вижу только одно – кто-то из нас троих упорствует в своих заблуждениях, и уверяю тебя, что это не я!

– Как ты можешь такую милую кису обвинять! – возмутилась Ленка, отскакивая на всякий случай назад. – Неблагодарная! Да, Манечка?

Но Манечка только развернулась к ней задом и потопала на кухню. Через несколько секунд мы услышали громкое чавканье и посмотрели друг на друга.

– Тань, а, Тань! Ну давай попробуем ещё раз, а? Ты же сама видела, что ювелирше твоя помощь, как задыхающемуся воздух, кстати пришлась! Разве тебе не хочется ещё кому-нибудь помочь?

– Помочь?! Я думала, это игра, Лен! – наконец прорвало меня. – Понимаешь? Игра, в которой каждый соблюдает свои правила: люди хотят быть обманутыми, а мы им просто помогаем в этом. Но вот так, до слёз, до выворачивания нутра – нет, мне это не нужно! Мало мне своих проблем, ещё и чужие разгребать? Увольте! Давай, собирай свои вещички и мотай отсюда! Больше ничего не будет, поняла? Ни-че-го!!

– Ты дура, Татка, я всегда это знала! Чумичка упёртая! Ну и оставайся со своими принципами! И если даже передумаешь, возвращаться не стану, поняла? Такую жилу золотую из рук выпускать – это же туши свет!

– Вот и туши… свет! – зло выкрикнула я в ответ и даже не вздрогнула, когда Ленка, вылетая из комнаты, со всей силы долбанула по выключателю.

– Круг очерчу возле дома! Чтобы ни один сантиметр твоего трусливого тела на мою территорию не пролез! – донеслось из прихожей перед тем, как с громким треском захлопнулась входная дверь.

– От ведьмы слышу! – устало выдохнула я, падая в кресло.