Что приволок кот

Секунды напряженного молчания по ходу партии в скрэбл сменились резким царапающим звуком. Портланд-Билл в очередной раз собирался появиться в комнате. Никто не обращал на него внимания. Херберты, Майкл и Глэдис, вели игру. Глэдис везло чуть больше, чем супругу. Оба умело и часто играли в скрэбл. Полковник Эдвард Фелпс, их сосед и близкий друг, явно отставал, а его девятнадцатилетняя американская племянница Филлис шла неплохо, но за последние десять минут потеряла к игре интерес. Скоро наступит время чая. Полковника клонило ко сну, да и выглядел он сонным.

– «Тряк», – произнес он задумчиво, теребя указательным пальцем свои киплинговские усы. – Жаль, а мне показалось, что получится слово «землетрясение».

– Если вы предлагаете «тряк», дядя Эдди, – запротестовала Филлис, – как вы из него сделаете «землетрясение»?

Кот еще раз поцарапался в дверь, и почти тотчас же его черный хвост и пятнистый зад появились в комнате, и он втянул что-то через пластиковый овал понизу двери. То, что он притащил, было беловатого цвета, длиной около шести дюймов.

– Опять птицу поймал, – заметил Майкл, нетерпеливо ожидая следующего шага Эдди, после чего он намеревался сделать свой блестящий ход, пока кто-либо другой не захватил инициативу…

– Похоже на гусиную ногу… Фу! – взглянув, сказала Глэдис.

Наконец полковник прибавил «с» к предыдущему слову «рок». Майкл сделал свой ход, чем исторг у Филлис восторженное «ах», добавив «скор» к «пиону» и выложив следом «конго» от буквы «к» в слове «скорпион».

Портланд-Билл подбросил трофей в воздух, и тот с шумом упал на ковер.

– Мертвый голубь, – заметил полковник, находившийся ближе всех к коту, но не отличавшийся острым зрением. – Репа, – тут же исправился он, чтоб успокоить Филлис, – а может, и брюква. Бывают и морковки самых фантастических очертаний. Однажды я видел…

– Но это белого цвета, – вмешалась Филлис и поднялась посмотреть, пока был ход Глэдис. Одетая в брюки и свитер, она наклонилась, положив руки на колени. – Боже, ох… Дядя Эдди! – Она выпрямилась, закрыв рот рукой, будто произнесла что-то ужасное.

Майкл Херберт наполовину приподнялся в кресле:

– В чем дело?

– Это человеческие пальцы, – промолвила Филлис. – Взгляните сами.

Все вздрогнули в недоумении, потом начали медленно подниматься из-за карточного стола. Кот гордо взирал снизу вверх на четырех людей. У Глэдис перехватило дыхание. Два пальца, мертвенно белого цвета, одутловатые, нигде ни капли крови, даже у основания, прихватившего пару дюймов того, что некогда было ладонью. Неопровержимым подтверждением того, что это указательный и безымянный пальцы человеческой руки, были два ногтя, желтые и короткие, казавшиеся маленькими из-за распухшего мяса.

– Что делать, Майкл? – Глэдис была житейски достаточно опытной, но предоставляла мужу принимать решения.

– Это умерло, по крайней мере, две недели назад, – пробормотал полковник, приобретший определенный опыт на войне.

– Могло это попасть сюда из ближайшей больницы? – поинтересовалась Филлис.

– Разве врачи так ампутируют? – фыркнул в ответ дядя.

– Ближайшая больница в двадцати милях отсюда, – добавила Глэдис.

– Не надо, чтобы Эдна видела. – Майкл взглянул па часы. – Конечно, я думаю, что мы…

– Может быть, позвать полицию? – спросила Глэдис.

– Я уже подумал об этом. Я… – Тут Майкла прервало появление Эдны, кухарки и экономки, постучавшей в дверь в дальнем углу большой гостиной. Появился поднос с чаем. Все медленно направились к низкому столику у камина, а Майкл Херберт с небрежным видом остался на месте. Пальцы лежали как раз у его ног. Майкл вытащил из кармана пиджака трубку и вертел ее, продувая черенок. Руки слегка дрожали. Мыском он отшвырнул подальше Портланд-Билла.

В конце концов Эдна, управившись с тарелками и салфетками, пробормотала «приятного аппетита». Она из местных, лет пятидесяти с небольшим, на нее вполне можно положиться, хотя она постоянно в заботах о собственных детях и внуках. «И слава богу в подобных обстоятельствах, что это так», – подумал Майкл. Эдна появлялась на велосипеде в половине восьмого утра и исчезала, когда хотела, оставляя в доме что-нибудь на ужин. Херберты обычно не волновались из-за пустяков.

Глэдис тревожно посмотрела на Майкла.

– Убирайся, Билл! Тем не менее что-то надо делать, – заторопился Майкл. Решившись, он подошел к стоящей у камина корзине с газетами, вытащил экземпляр «Таймс» и вернулся к пальцам, у которых уже снова суетился Портланд-Билл, пытавшийся схватить их. Майкл, ударив кота, прикрыл пальцы газетой. Остальные участники еше не садились за стол. Майкл жестом пригласил их сесть, а сам закрутил в бумагу пальцы. – Я считаю, надо сообщить в полицию, – сказал он, – возможно, где-то нечестно сыграли.

– А может, они просто выпали, – разворачивая свою салфетку, предположил полковник, – из санитарной машины? Возможен и несчастный случай…

– А может, нам лучше вообще не вмешиваться и просто избавиться от них? – сказала Глэдис. – Я хочу чаю. – Она налила себе и принялась прихлебывать из чашки. Никто ей не ответил. Трое остальных словно окаменели, загипнотизированные чьим-то присутствием, смутно надеясь на что-то, чего не было и быть не могло.

– Избавиться, но как? Бросить в мусорный яшик? – заинтересовалась Филлис. – Знаю, надо зарыть их в землю, – предложила она тут же, отвечая на собственный вопрос.

– Не уверен, что это правильно, – начал Майкл.

– Майкл, выпей чаю, – вмешалась его жена.

– Надо куда-то убрать их, и сразу же. – Майкл все еще держал в руках сверток. – Пока мы ведь не звонили в полицию. Уже пять часов, и сегодня воскресенье.

– А разве в Англии полицейским не все равно, воскресенье или нет? – не унималась Филлис.

Майкл двинулся было к шкафу у входной двери, желая положить сверток рядом с парой шляпных коробок, но следом за ним потянулся кот, а Майкл знал, что при соответствующем вдохновении кот сможет вспрыгнуть на верх шкафа.

– Я кое-что придумал, – начал полковник, довольный собственной идеей, внешне спокойный, на случай, если Эдна войдет еще раз. – Вчера я купил на Хай-стрит домашние туфли и сохранил коробку. Если не возражаете, я схожу за ней. – Он подошел к лестнице, повернулся и негромко добавил: – Мы перевяжем коробку бечевкой. Спрячем от кота. – И полковник начал подниматься по ступенькам.

– Спрячем, но в чьей комнате? – нервно засмеялась Филлис.

Херберты не ответили. Майкл все еще стоял со свертком в правой руке Портланд-Билл сидел, аккуратно сдвинув белые лапы, разглядывая Майкла и ожидая, что тот предпримет.

Полковник Фелпс вернулся с белой картонной коробкой из-под обуви. Маленький сверток легко вошел в нее, и Майкл позволил полковнику подержать коробку, пока сам сходил в уборную вымыть руки. Когда Майкл вернулся, Портланд-Билл, все еще надеясь, произнес:

– М-я-я…у?

– Положим пока в ящик буфета, – предложил Майкл и взял коробку из рук Эдди. Он прикинул, что коробка, по крайней мере, сравнительно чистая, поэтому поставил ее рядом со стопкой больших, редко употреблявшихся обеденных тарелок и закрыл на ключ дверцу.

Филлис, покусывая печенье, заметила:

– А я увидела складку на одном из пальцев. Если там кольцо, оно может дать нам ключ.

Майкл взглянул на Эдди, тот утвердительно кивнул. Они оба тоже заметили складку. Без слов решили заняться этим позже.

– Еще чаю, дорогая, – предложила Глэдис и наполнила чашку для Филлис.

– Мьяу, – в расстройстве протянул кот. Теперь он сидел, повернувшись к буфету.

Майкл перевел разговор на ремонт в доме полковника. Окраска спален второго этажа была главной причиной нынешнего визита полковника и его племянницы к Хербертам. Но на сей раз это не вызвало общего интереса, особенно при сравнении с очередным: вопросом Филлис:

– А не следует ли вам узнать, не пропал ли кто-нибудь в округе? Ведь пальцы могут иметь отношение к убийству.

Глэдис слегка покачала головой, по ничего не сказала. Почему эти американцы вечно поминают насилие? А все же, что могло, так разрубить руку? Топор? Взрыв?

Острый, царапающий звук заставил Майкла вскочить.

– Билл, а ну прекрати! – Майкл подошел к коту и отпихнул его ногой. Тот все еще пытался открыть дверцу шкафчика.

С чаем покончили быстрее, чем всегда. Майкл не отходил от буфета, пока Эдна убирала со стола.

– Вы не хотите взглянуть на кольцо, дядя Эдди? – напомнила Филлис. Она была близорука и носила очки с круглой оправой.

– По-моему, дорогая, мы с Майклом еще не решили, как нам следует поступить, – ответил дядя.

– Мы можем пойти в библиотеку, Филлис, – предложила Глэдис, – вы говорили, что хотели посмотреть фотографии.

Да, Филлис это говорила, на фотографиях мать Филлис и дом, в котором Филлис родилась и в котором теперь живет дядя Эдди. Эдди старше ее матери на пятнадцать лет. Но теперь Филлис раскаивалась, что просила о фотографиях, потому что мужчины, явно намеревались что-то делать дальше, а Филлис хотелось все это видеть. Если на то пошло, она привыкла вскрывать лягушек и акул в кабинете зоологии. Но мать, отправляя ее из Нью-Йорка, просила вести себя строго и не быть «жестокой и бесчувственной» – эти эпитеты мать обычно применяла к американцам. Поэтому Филлис покорно уселась рассмотривать фотографии по меньшей мере пятнадцати– и двадцатилетней давности.

– Пойдем отнесем это в гараж, – предложил Майкл полковнику. – У меня там большой верстак.

Мужчины направились по посыпанной гравием тропинке к двухместному гаражу, в глубине которого Майкл соорудил мастерскую с пилами и молотками, стамесками и электрическими дрелями и к тому же с запасом досок и планок на случай, если в доме потребуется мелкий ремонт или ему захочется смастерить что-нибудь. Вообще-то Майкл был вольным журналистом и литературным критиком, но ему нравился физический труд. С этой ужасной коробкой в руках он чувствовал здесь себя намного лучше, поставил ее на верстак, как хирург, укладывающий тело или труп.

– Какого черта тут узнаешь? – Майкл взял газету за край и вытряхнул из нее пальцы.

Они шлепнулись на отполированную деревянную поверхность, на сей раз внутренней стороной вверх. Белая плоть была явно отрублена, и при сильном свете фонаря, светящего над верстаком, оба увидели что-то: металлическое, тоже неровное, в двух местах выглядывающее из-под мяса. Концом отвертки Майкл перевернул пальцы и распрямил так, что можно было увидеть блеск золота.

– Золотое кольцо, – сказал Эдди. – Но ведь человек явно был рабочим, не так ли? Посмотрите на его ногти. Короткие и толстые. И грязь под ногтями.

– А может, если мы хотим сообщить в полицию, нам оставить все как есть? Не смотреть на кольцо?

– Разве вы собираетесь сообщать в полицию? – спросил Эдди, улыбаясь и закуривая короткую сигару. – А как вы объясните свою причастность к этому делу?

– К этому делу? Я скажу, что пальцы приволок кот. Но меня интересует кольцо. Оно может дать ключ к загадке.

Полковник Фелпс взглянул на дверь, которую Майкл закрыл, но не запер. Его тоже интересовало кольцо. Он подумал, что, если бы это была рука джентльмена, они бы скорее всего представили ее полиции.

– А в округе по-прежнему много фермеров? – поинтересовался он.

– Думаю, что много… – Майкл нервно пожал плечами. – Ну а что вы скажете о кольце?

– Давайте посмотрим. – Полковник спокойно задымил и осмотрел полку с инструментами.

– Я знаю, что нам нужно. – Майкл дотянулся до ножа фирмы «Стэнли», которым обычно пользовался для резки картона, вытащил большим пальцем лезвие и зажал рукой коротенькие остатки ладони. Он сделал один надрез сверху кольца, другой – ниже.

Эдди Фелпс наклонился поближе.

– Совсем нет крови. Вытекла. Точно как в дни войны.

Это все равно что гусиная нога, убеждал себя Майкл, чтобы не упасть в обморок. Он повторил надрезы на тыльной стороне пальца и подумал было спросить Эдди, а вдруг тот хочет закончить дело, но это ведь будет трусостью…

– О господи! – беспомощно пробормотал Эдди.

Майклу пришлось обрубить края плоти, затем взяться за них рукой, чтобы снять обручальное кольцо. Скорее всего оно было чистого золота, не слишком. толстое и широкое, подходящее для мужчины. Майкл промыл его в раковине под струей холодной воды, а когда поднес кольцо к свету, стали четко заметны инициалы: «Б.Р. – М.Т.».

Эдди тоже взглянул.

– Вот вам и ключ!

Майкл слышал царапанье кота по двери, его мяуканье. Он бросил отрубленные кусочки в старый лоскут, завернул и сказал, что вернется через минуту. Он открыл дверь гаража, спугнул Билла и бросил лоскут в мусорный ящик, запор которого кот открыть не мог. У Майкла стал созревать план, и он хотел его высказать Эдди, по тот все еще осматривал кольцо и не мог успокоиться. Он хотел высказаться о «нескромных расследованиях», а вместо этого глухо предложил:

– Давайте отложим до завтра, если только вечером не придумаем что-нибудь блестящее. Оставим коробку здесь. Кот не сможет сюда забраться.

Майклу не хотелось оставлять коробку даже на верстаке. Он положил в нее кольцо и пальцы и поставил на пластиковые мешки, стоящие у стены. Его рабочее место было в безопасности даже от крыс, по крайней мере, до этого момента. Никто не мог бы добраться до коробки.

Когда Майкл укладывался спать, Глэдис произнесла:

– Если мы не сообщаем в полицию, то, может, просто зароем их где-нибудь?

– Может быть, – ответил рассеянно Майкл. Но ему казался преступным сам процесс закапывания пары человеческих пальцев. Он рассказал Глэдис о кольце. Инициалы ей ничего не говорили.

Полковник Эдвард Фелпс отошел ко сну вполне мирно, напоминая себе, что в 1941 году видел куда более худшие картины.

Филлис все-таки допытывалась у дяди и Майкла за обедом: а может ли завтра все решиться и на поверку оказаться чем-то вполне простым и невинным? Но в любом случае будет о чем рассказать подружкам в колледже И маме тоже! Такова-то она, тихая английская деревня!

А назавтра был понедельник, день, когда работает почта. Майкл решился спросить Мэри Джефри, работавшую в поселке одновременно почтмейстершей и продавщицей бакалейной лавки. Майкл купил несколько марок и затем небрежно поинтересовался:

– Между прочими, Мэри, а не пропадал ли кто-нибудь у нас в округе за последнее время?

Мэри, девушка с ясным лицом и темными кудрявыми волосами, растерялась:

– Как пропадал?

– Ну, исчез, – улыбнулся Майкл. Мэри покачала головой.

– Понятия не имею. А почему вы спрашиваете?

Майкл заранее приготовился к ответу:

– Я читал в газете, что люди иногда исчезают даже в таких маленьких деревушках, как наша. Уезжают, меняют имя или что-то в этом роде. Другие порой не знают, куда они делись. – Майкл сдался. Ничего полезного не узнал, но вопрос был задан.

Он прошагал четверть мили до дома, сожалея, что у него не хватило мужества спросить Мэри прямо, не слыхала ли она о том, что кто-то поранил себе левую руку, или вообще о несчастных случаях в округе. У Мэри были знакомые парни, посещавшие местную пивную. Уж она бы слышала о мужчине с перевязанной рукой, но не мог же Майкл сообщить ей, что пропавшие пальцы лежат у него в гараже;

Утром вопрос о том, что делать с пальцами, не поднимался, ибо Хербертов ожидал визит в Кембридж, куда они были приглашены на ленч к преподавателю, другу их семьи. Было немыслимо отменить визит, все было связано с другими людьми, и поэтому тема пальцев даже не возникала в разговоре.

Во время поездки говорили обо всем, кроме того, что их волновало. Майкл, Глэдис и Эдди условились еще дома, что в обществе Филлис не будут обсуждать эту тему, по возможности постараются про пальцы забыть. Эдди и Филлис должны уехать после полудня в среду, то есть послезавтра, и к тому времени дело должно бы проясниться или же оказаться в надежных руках полиции.

Глэдис ласково попросила Филлис не рассказывать в доме преподавателя об «инциденте с котом», и Херберты, Эдди и Филлис вернулись обратно в дом Хербертов к четырем часам. Эдна сообщила Глэдис, что в доме мало масла, а поскольку она должна следить за пирогом, то Майкл вызвался сходить в лавку. Он купил масло, пару пачек сигарет, коробку сливочных ирисок – на вид свежих – и был обслужен Мэри в ее обычной скромной и вежливой манере. Ему, конечно, не терпелось узнать от нее новости. Майкл получил сдачу и уже направлялся к двери, когда Мэри окликнула его:

– А я сегодня слышала о пропавшем человеке. – Улыбаясь, она наклонилась к Майклу через прилавок. – Это Билл Ривз; он живет в усадьбе мистера Дикенсона. У него там домик, а работает он огородником – или работал.

Майкл не знал Билла Ривза, но ему, естественно, были известны обширные владения Дикенсона к северо-востоку от поселка. Инициалы Билла Ривза соответствовали буквам Б.Р. на кольце.

– Да? А когда он исчез?

– Две недели назад. Викерс так сказал. У Викерса бензоколонка недалеко от Дикенсона. Он зашел сегодня, а я надумала спросить его. – Она опять улыбнулась, довольная, что смогла ответить на задачку Майкла.

Майкл знал бензоколонку Викерса и смутно припомнил, как выглядит сам Викерс.

– Интересно. А знает Викерс, как тот исчез?

– Нет. Он сказал, что это загадка. Жена Билла Рнвза тоже уехала несколько дней назад, но все знают, что она переехала жить к сестре в Манчестер.

Майкл кивнул.

– Ну вот, видите, такое может случаться и здесь, не правда ли? Люди исчезают. – Он улыбнулся и вышел из почтово-бакалейной лавки.

«Осталось только позвонить Тому Дикенсону, – подумал Майкл, – и спросить, а что тот знает». Майкл не был лично знаком с ним, встречал его порой на местных митингах или подобных мероприятиях. Дикенсону было около тридцати, он женат, получил земли в наследство и теперь вел, как казалось Майклу, деревенскую жизнь фермера. Семейные корни его уходили в шерстяную промышленность, семья держала заводы на севере страны и поколениями владела тут землей.

Придя домой, Майкл зазвал в кабинет Эдди и, невзирая на любопытство Филлис, ее не пригласил.

Майкл сообщил Эдди все, что рассказала Мэри об исчезновении фермера по имени Билл Ривз. Эдди поддержал идею о звонке Дикенсону.

– Инициалы на кольце могут быть слу чайным совладением, – начал он, – ведь земли Дикенсона, как вы говорите, в пятнадцати милях отсюда.

– Пожалуй, все же я позвоню. – Майкл поискал, в справочнике было два номера. Майкл набрал первый. Слуга или некто в этом роде взял трубку, поинтересовался, кто звонит, затем пообещал позвать мистера Дикенсона. Майкл ждал. Эдди был рядом.

– Алло, мистер Дикенсон, я один из ваших соседей. Майкл Херберт… Извините, я задам вам вопрос, который может показаться странным, но я узнал, что у вас был рабочий или арендатор по имени Билл Ривз?

– Да-а, – ответил Том Дикенсон.

– А где он сейчас? Я спрашиваю потому, что слышал, будто он исчез полмесяца назад?

– Это правда. А почему вы спрашиваете?

– А вы не знаете, куда он делся?

– Понятия не имею, – ответил Дикенсон. – А у вас что, были с ним какие-то дела?

– Нет. Никаких. А как зовут его жену?

– Марджори.

Это тоже соответствовало букве на кольце.

– А вы случайно не знаете ее девичью фамилию?

Том Дикенсон хихикнул.

– Боюсь, что нет.

Майкл взглянул на наблюдавшего за ним Эдди и продолжал:

– Вы не знаете, носил ли Билл Ривз обручальное кольцо?

– Не знаю. Никогда особо не обращал на него внимания. А что?

Действительно, а что? Майкл заколебался. Если закончить на этом разговор, он ничего не выяснит.

– Потому, что мне кажется, я нашел ключ к загадке исчезновения Билла Ривза. Вдруг его кто-то разыскивает и не знает, где его найти.

– Я не ищу его, – спокойно ответил Том Дикенсон. – Я сомневаюсь, что и жена его ищет. Она уехала неделю назад. А могу я узнать, что вы нашли?

– Я предпочел бы не говорить это по телефону, может быть, я смогу приехать к вам. Или вы заглянете ко мне.

После некоторого молчания Дикенсон сказал:

– Честно говоря, я не интересуюсь Ривзом. Не думаю, чтобы у него были долги, уж это я могу сказать в его защиту. Но, если быть откровенным, мне все равно, что с ним случилось.

– Понятно. Простите, что побеспокоил вас, мистер Дикенсон. – Повесив трубку, Майкл обратился к Эдди Фелпсу: – Думаю, вы в основном все поняли. Дикенсон не заинтересовался моим предложением.

– А я и не ожидал от Дикенсона, что он заинтересуется исчезнувшим работником. Правда ли, что и его жена тоже исчезла?

– Мне казалось, я уже говорил вам. Она уехала в Манчестер к сестре. Я узнал это от Мэри. – Майкл вытащил трубку из подставки на столе и начал набивать ее. – Жену зовут Марджори. Соответствует букве на кольце.

– Да, – сказал полковник, – но в мире полно Мэри и Марджори.

– Дикенсон не знает ее девичьей фамилии. Послушайте, Эдди, если от Дикенсона нет толку, не скинуть ли это дело полиции и покончить с ним. Уверен, что не смогу закопать эти чертовы пальцы даже в соседнем лесу, который. никому не принадлежит. Они станут преследовать меня. Я буду думать, что их выроет собака; даже если останутся кости, полиция вынуждена будет искать кого-то без меня, а след не так свеж, чтоб что-то найти.

– Вы все еще думаете о преступлении? Наверняка все гораздо проще. – Эдди был спокоен и логичен. – Глэдис говорит, что в двадцати милях отсюда есть больница, кажется, в Колчестере. Нам надо узнать, произошел ли в последние две недели несчастный случай с мужчиной, сопровождавшийся потерей двух пальцев левой руки. У них должно быть его имя. Это похоже на несчастный случай, такие бывают не каждый день.

Майкл готов был последовать этому совету до того, как сообщить в полицию, как вдруг зазвонил телефон. Майкл взял трубку и услышал, что Глэдис снизу говорит с кем-то, по голосу похожим на Тома Дикенсона.

– Я сам поговорю, Глэдис.

Том Дикенсон обратился к Майклу:

– Я было подумал, что если вы в действительности хотите меня видеть…

– Буду очень рад.

– Если возможно, я бы хотел разговаривать с вами наедине.

Майкл заверил его, что это вполне возможно, и Дикенсон обещал быть через двадцать минут. Майкл облегченно положил трубку и повернулся к Эдди:

– Он сейчас будет. И хочет говорить наедине. Это самое лучшее.

– Да… – Эдди разочарованно поднялся с дивана. – Тогда он будет более откровенен, если ему вообще есть что сказать. А вы хотите рассказать ему о пальцах? – Он искоса уставился на Майкла, приподняв густые брови.

– Может, до этого не дойдет. Погляжу сначала, что он скажет.

– Он собирается узнатъ, что же именно нашли вы.

Майкл и сам это знал.

Они спустились вниз. Майкл увидел на заднем дворе Филлис, она сама с собой играла и в крокет, и, услышав на кухне голос Глэдис, сообщил ей – так, чтобы не слышала Эдна, – о причинах предстоящего визита Тома Дикинсона, вытекающих из информации Мэри о пропаже некоего Билла Ривза, арендатора во владениях Дикенсона. Глэдис сразу догадалась о совпадении инициалов. И тут прибыла машина Дикенсона, черный «триумф» с откидным верхом, явно нуждающемся в чистке. Майкл вышел встретить гостя. Слова приветствия и воспоминания о встречах. Майкл успел провести Дикенсона в дом до того, как могла появиться Филлис. чтобы не представлять ей посетителя.

Том Дикенсон оказался высоким блондином, в кожаном пиджаке, вельветовых бриджах и в зеленых ботинках на каучуке, которые, конечно же, не были грязными, как старался он уверить Майкла. Он, мол, только что закончил работу в поле и еще не успел переодеться.

Майкл пригласил подняться наверх. Он предложил Дикенсону удобное кресло, а сам сел на старый диван.

– Вы сказали мне, – начал он, – что жена Билла Ривза тоже уехала?

Дикенсон слегка улыбнулся, его серо-голубые глаза спокойно уставились на Майкла.

– Его жена уехала. Но это произошло после исчезновения Ривза. Марджори, как я слышал, отправилась в Манчестер. У нее там сестра. Ривзы не очень-то ладили друг с другом. Им каждому около двадцати пяти, а Ривз любил выпить. Откровенно говоря, я буду счастлив вместо него нанять другого. Это сейчас легко сделать.

Майкл ждал большего. Но не услышал и начал удивляться, отчего это Дикенсону захотелось приехать поговорить о рабочем. которого сам терпеть не мог.

– Почему вы им интересуетесь? – спросил Дикенсон. Он рассмеялся и сразу стал казаться моложе и добрее. – Может, Ривз ищет работу у вас под другим именем?

– О нет, – Майкл улыбнулся в ответ, – у меня нет места, чтобы приютить рабочего.

– Но вы ведь сказали, что нашли что-то? – Брови Тома Дикенсона вежливо задавали вопрос.

Майкл взглянул на пол, потом поднял глаза и сказал:

– Я нашел два пальца от левой мужской руки с обручальным кольцом на одном из них. Инициалы на кольце совпадают с именем Билла Ривза. Другие инициалы – М.Т., которые вполне могут означать Марджори такая-то. Вот почему я решился вам позвонить.

На самом ли деле Дикенсон побледнел или Майклу так показалось? Губы Дикенсона слегка раздвинулись, во взгляде была неуверенность.

– Боже мой, где вы их нашли?

– Хотите верьте, хотите нет, наш кот притащил их. Я должен был рассказать это жене, потому что кот ввалился с ними прямо в гостиную. – Казалось, при этих словах Майкл испытывал невырызимое облегчение. – Мой старый друг, Эдди Фелпс, и его племянница-американка гостят у нас. Они тоже видели. – Майклу захотелось курить, он достал со стола трубку и предложил Дикенсону. Дикенсон ответил, что вообще-то он бросил курить, но сейчас охотно выкурил бы сигарету.

– Все мы были поражены, – продолжал Майкл, – и я подумал навести справки в округе, прежде чем поговорю с полицией. Я думаю, правильно было бы сообщить полиции. А как вам кажется?

Дикенсон не ответил.

– Мне пришлось немного отрубить от пальца, чтоб снять кольцо. Эдди помогал мне, конечно.

Дикенсоп продолжал молчать, нахмурившись и потягивая сигарету.

– Я подумал, что кольцо сможет дать нам ключ. Так и оказалось, хотя, возможно, оно и не иеет ничего общего с Биллом Ривзом. Вы ведь не знаете, носил ли он обручальное кольцо, и не знаете девичью фамилию Марджори.

– Ну это легко можно узнать. – На сей раз голос Дикенсона звучал иначе, более приглушенно.

– Вы считаете, мы должны именно так поступить? Или, возможно, вам известно, где живут его родители? Или родители Марджори? Может, Ривз сейчас в том или другом из этих домов?

– Ну, только не у родителей жены. Готов поспорить, – нервно засмеялся Дикенсон. – Она сыта им по горло.

– Да? А что вы предлагаете? Сообщить в полицию? Может, хотите взглянуть на кольцо?

– Нет. Я вам верю.

– Значит, мне следует завтра связаться с полицией, а может, даже сегодня вечером. Чем быстрее, тем лучше. – Майкл заметил, что Дикенсон осматривает комнату, будто боится увидеть на книжной полке пальцы.

Дверь в кабинет открылась, и появился Портланд-Билл. Майкл никогда плотно не закрывал двери, и Билл легко справлялся с ними, орудуя лапой. Дикенсон, прищурившись, взглянул на кота и уже уверенным голосом обратился к Майклу:

– Я попросил бы немного виски. Можно?

Майкл спустился вниз и вернулся, неся в руках бутылку и два стакана. В гостиной не было ни души. Майкл разлил виски. Затем закрыл дверь кабинета. Дикенсон сделал первый довольно большой глоток.

– Наверное, надо сказать вам, что я убил Ривза.

Майкл передернулся от ужаса, но тут же уверил себя, что давно знал об этом, по крайней мере с ответного звонка Дикенсона.

– Вы? – переспросил Майкл.

– Ривз пытался волочиться за моей женой. Я бы не называл это любовной связью. Я виню и свою жену – глупо было флиртовать с Ривзом. Насколько я знаю, он был просто деревенским малым. Красивым и тупым. – Дикенсон сделал последнюю затяжку, и Майкл снова протянул ему пачку. Дикенсон взял еще сигарету. – Ривз становился все более самоуверенным. Я хотел уволить и выгнать его, но не мог из-за срока аренды дома, мне не хотелось выдвигать его связь с моей женой как причину для суда…

– И как долго это продолжалось?

Дикенсон задумался.

– Что-то около месяца.

– А ваша жена, что она сейчас?…

Том Дикенсон вздохнул, потер глаза. Он сидел в кресле, весь подавшись вперед.

– Мы это уладим. Еще года нет, как мы женаты.

– А она знает, что вы убили Ривза?

Дикенсон выпрямился, положил ногу в зеленом ботинке на колено и забарабанил пальцами по ручке кресла.

– Понятия не имею. Может, она думает, что я услал его на заготовки. Она не задает вопросов.

Майкл мог допустить сам и видел, что и Дикенсон предпочитает считать, что жена ничего не знает. Майклу стало ясно: именно ему принимать решение – сдавать Дикенсона в полицию или нет. А может, сам Дикенсон даже предпочтет оказаться в полиции? Майкл услышал признание человека, на совести которого более двух недель сокрыто преступление. Как же Дикенсон убил его?

– А кто-нибудь еще знает? – осторожно поинтересовался Майкл.

– Я все расскажу вам. Думаю, я должен это сделать. – Голос Дикенсона снова стал хриплым, а стакан снова опустел.

Майкл встал и наполнил его стакан. Дикенсон на сей раз стал медленно потягивать напиток и уставился на стену возле Майкла.

Портланд-Билл сидел на небольшом расстоянии от Майкла, сконцентрировав внимание на Дикенсоне, будто понимая каждое слово и ожидая следующей части признания.

– Я предложил Ривзу или прекратить заигрывания с моей женой, или вместе с его собственной женой покинуть мою землю, но он принес договор и сказал: а почему бы мне самому не уладить со своей женой? Самонадеянный, знаете, и такой довольный, что жена хозяина удостоила его взглядом и… По вторникам и пятницам я езжу в Лондон по делам фирмы. Пару раз Диана говорила, что ей не хочется в Лондон или что у нее другие дела. В подобные дни, я думаю, Ривз всегда мог придумать себе работу вблизи дома. И была еще другая жертва, такая же, как я.

– Жертва? То есть?

– Питер. – Теперь Дикенсон крутил стакан в руках, сигарета свисала с губ, и он глядел на стену рядом с Майклом, и говорил, будто рассказывал увиденное на экране. – Мы обтесывали изгородь далеко в поле, рубили стойки. Ривз и я. Топоры и молотки. Питер невдалеке складывал колья. Питер – моя вторая рука, такая же, как Ривз, но он у меня дольше. Было такое чувство, что Ривз может напасть на меня, а потом сказать, будто произошел несчастный случай или что-нибудь подобное. Стоял полдень, и он хлебнул немного, когда перекусывал. У него в руках был топор. Я боялся повернуться к, нему спиной, понемногу свирепел. Он самодовольно ухмылялся и покачивал топором, будто хотел ударить меня, хотя стоял и не очень близко. Затем он повернулся ко мне спиной – и тут я ударил его по голове молотком. Пока он падал, я ударил его еще раз, но на сей раз попал по спине. Я не знал, что Питер был рядом со мной, или просто не думал об этом, а он подбежал с топором в руке и сказал: «Здорово. К черту эту свинью» – или что-то в этом роде. Потом… – Дикенсон запнулся, посмотрел на пол, потом на кота.

– А потом что? Ривз умер?

– Да. Все произошло в секунду. Питер докончил, ударив Ривза топором по голове. Мы были рядом с лесом – моим лесом. Питер предложил похоронить эту свинью там же. Избавиться от него. Питер был в ярости, и я тоже плохо соображал. Но Питер сказал, что у Ривза было что-то и с его женой, или тот добивался этого у нее, и что он все знал о Диане и Ривзе. Мы с Питером вырыли в лесу яму, работая как сумасшедшие – вырубая корни деревьев и выбрасывая землю руками. В конце, перед тем как сбросить его вниз, Питер взял топор и, упомянув про обручальное кольцо, ударил пару раз по мертвой руке.

Майкл почувствовал себя не слишком хорошо. Он наклонился вперед, опустил голову и погладил сильную спину кота. Кот по-прежнему был сосредоточен на Дикенсоне.

– А потом мы похоронили его, оба к тому времени мокрые от пота. Питер сказал: «От меня вы, сэр, не услышите ни одного слова. Этот негодяй заслужил то, что получил». Мы утрамбовали могилу, и Питер плюнул на нее. Питер, я должен сказать, настоящий мужчина.

– Мужчина. А вы?

– Я – нет. – Глаза Дикенсона стали серьезными. Он продолжал: – Был один из тех дней, когда Диана участвовала в чаепитии в женском клубе в деревне, а я днем вспомнил: бог мой, остались пальцы! Может, они просто лежат на земле, ведь я не помнил, чтоб кто-то из нас бросил их в могилу. Поэтому я вернулся. Я нашел их. Конечно, я бы мог вырыть еще яму, хотя и не взял с собой ничего, но я и не хотел, чтобы на моей земле было больше Ривза. Поэтому я сел в машину и поехал, не заботясь куда и не обращая никакого внимания, где я, и когда увидел лес, то вылез и швырнул их так далеко, как сумел.

Майкл сказал:

– Это, должно быть, в полумиле от этого дома. Портланд-Билл не рискует забираться дальше. Бедняга Билл был у ветеринаров. – При упоминании своего имени кот взглянул вверх. – Вы доверяете Питеру?

– Да. Я знал его отца, и ему доверял мой отец. И если меня спросили бы, я не знаю, кто из нас нанес смертельный удар, Питер или я. Но, правду говоря, я беру на себя всю ответственность, потому что я ударил дважды молотком. Я не могу претендовать на самооборону, так как Ривз не нападал на меня.

– Правильно. – Странное слово, подумал Майкл, но Дикенсон из тех, кто хотел бы быть прав. – Что вы думаете делать сейчас?

– Думаю? Я? – Вздох Дикенсона был похож на приступ удушья. – Не знаю. Я признался. Во всяком случае, все в ваших руках, или… – Он отмахнул рукой. – Мне бы хотелось пощадить Питера, не впутывать его, насколько я смогу. Вы понимаете, конечно, я могу говорить с вами. Вы такой же, как я.

Майкл не был в этом уверен, хотя и пытался представить себя в положении Дикенсона, то есть себя в подобных обстоятельствах, но двадцатью годами моложе. Ривз был свинья, беспринципный даже по отношению к собственной жене, а должен ли такой молодой человек, как Дикенсон, губить свою собственную жизнь или свои лучшие годы из-за человека, подобного Ривзу?

– А что с женой Ривза?

Дикенсон покачал головой и нахмурился.

– Я знаю, что она ненавидела его. Если он пропал без вести, держу пари, она не сделает ни малейшей попытки отыскать его. Я уверен, она рада от него избавиться.

Молчание. Портланд-Билл зевнул, выгнул дугой спину и потянулся. Дикенсон наблюдал за котом, будто тот мог сказать что-то: ведь в конце концов именно кот обнаружил пальцы. Но кот не сказал ничего. Дикенсон нарушил молчание, неловко, но вежливо спросив:

– Между прочим, а где пальцы?

– В дальнем углу моего гаража. Гараж заперт. Пальцы в обувной коробке. – К Майклу уже вернулось равновесие. – Послушайте, у меня в доме двое гостей.

Том Дикенсон быстро вскочил на ноги.

– Я знаю, извините.

– Нечего извиняться, но я должен в самом деле им что-нибудь сказать, потому что полковник – мой старый друг Эдди – знает, что я звонил вам относительно букв на кольце и что вы должны были приехать к нам – ко мне. Он мог что-нибудь сказать и остальным.

– Конечно. Я понимаю.

– Согласны вы побыть здесь несколько минут, пока я поговорю с ними? Можете свободно обращаться с виски.

– Спасибо. – Глаза Дикенсона не дрогнули.

Майкл спустился вниз. Филлис стояла на коленях перед проигрывателем – ставила пластинку. Эдди Фелпс сидел в углу на диване и читал газету.

– А где Глэдис? – спросил Майкл. Глэдис срезала увядшие розы. Майкл позвал ее. На ней тоже были туфли на каучуке, как у Дикенсона, только поменьше и ярко-красного цвета. Майкл пошел посмотреть, не за кухонной ли дверью Эдна… Глэдис сообщила, что Эдна ушла в лавку за покупками. Майкл рассказал историю Дикенсона, стараясь быть яснее и короче. Филлис дважды открывала рот, Эдди Фелпс хватался за подбородок с умным видом и временами вставлял «гм, гм»…

– Я, честно говоря, не хочу выдавать его или даже говорить с полицией. – Майкл довел голос почти до шепота. Никто не сказал ни слова после его рассказа, и он выждал еще несколько секунд. – Я не вижу, почему бы нам не забыть обо всем этом. Какой наносит это вред?

– Какой вред? – отозвался Эдди Фелпс, но это могло быть и бездумное эхо, оказавшее помощь Майклу.

– Я слышала, что подобные случаи бывают среди примитивных людей, – серьезно начала Филлис, пытаясь показать, что находит поступок Тома Дикенсона вполне позволительным.

Майкл, конечно, включил в свой рассказ и эпизод с Питером. Оказался фатальным удар молотка Дикенсона или же удар топора Питера?

– Примитивная этика – это не то, в чем я силен, – сказал Майкл, и ему самому стало неловко. Что касается Тома Дикенсона, то все, о чем он догадывался, было противоположно примитивности.

– Ну а что тогда? – спросила Филлис.

– Да, да, – смотрел в потолок полковник.

– Ну, Эдди, – сказал Майкл, – от вас не очень-то много помощи.

– Я ничего не говорю. Похоронить пальцы где-нибудь вместе с кольцом. А может, для надежности кольцо в другом месте. Вот так. – Полковник почти шептал, говорил невнятно, но смотрел прямо на Майкла.

– Я не уверена, – возразила Глэдис, нахмурившись при этой мысли.

– Я согласна с дядей Эдди, – сказала Филлис, понимая, что Дикенсон наверху ожидает свой приговор. – Мистера Дикенсона спровоцировали, и серьезно, а человек, которого убили, оказался подонком!

– Закон смотрит на вещи по-иному, – сказал Майкл, слабо улыбаясь. – Многих людей серьезно провоцируют. А человеческая жизнь есть человеческая жизнь.

– Мы не закон, – вставила Филлис так, будто они были выше закона.

Майкл обдумал сказанное: да, они не закон, но они действуют от имени закона. Он был склонен согласиться с Филлис и с Эдди.

– Хорошо. Мне не хочется, учитывая все обстоятельства, сообщать об этом. – Тут Глэдис остановила его. Она по-прежнему не была полностью согласна. Майкл хорошо знал свою жену и был уверен, что не будет у них ссоры из-за того, что сейчас они не сходятся во мнениях. Поэтому Майкл сказал: – Ты одна против троих, Глэдис. Ты серьезно хочешь испортить жизнь молодого человека из-за подобного типа?

– Нам следует проголосовать, если мы выступаем как присяжные.

Глэдис все поняла. Она уступила. Менее чем через минуту Майкл поднялся в кабинет, где в пишущую машинку была заправлена первая страница будущего литературного обозрения и оставалась нетронутой с позавчерашнего дня. К счастью, он до сих пор мог соблюсти крайний срок сдачи материала, не расшибаясь в лепешку.

– Мы не будем сообщать в полицию, – сказал Майкл.

Дикенсон встал, торжественно кивнул, будто выслушал приговор. Майклу показалось, что он кивнул бы точно так же, если бы ему сообщили нечто противоположное.

– Я избавлюсь от пальцев, – пробормотал Майкл и потянулся за табаком для трубки.

– Думаю, это мое дело. Дайте мне их захоронить где-нибудь вместе с кольцом.

В самом деле, это было делом Тома Дикенсона, и Майкл обрадовался, что от них можно избавиться.

– Хорошо. Вы хотите видеть мою жену и полковника?

– Нет, благодарю вас. Не теперь, – прервал его Дикенсон. – В другой раз. Но не могли бы вы передать им мою благодарность?

Они спустились по другой лестнице с задней стороны холла, вошли в гараж, ключ от которого был у Майкла в кошельке. На секунду ему захотелось, чтоб обувная коробка таинственно исчезла, как это бывает в детективных романах, но она оказалась точно там же, где он ее положил, сверху мешков. Он отдал ее Дикенсону, и Дикенсон уехал на своем грязном «триумфе» по направлению к северу. Майкл вошел в дом через парадную дверь.

Когда у всех в руках оказалось то, что можно было выпить, Майкл почувствовал внезапное облегчение и улыбнулся.

– Кажется, старому Портланду следует дать что-нибудь особое к коктейлю, если вы не возражаете?

Майкл главным образом обращался к Глэдис. Портланд-Билл без особого интереса смотрел на вазу с кусочками льда. Только одна Филлис согласилась с энтузиазмом.

Майкл пошел на кухню к Эдне, просеивавшей на столе муку.

– Не осталось ли после завтрака кусочка копченой семги?

– Только один кусочек, сэр, – ответила Эдна, будто нечего было и думать предлагать его кому-то, а сама она добродетельно его не тронула, хотя прекрасно могла это сделать.

– Могу я получить его для старика Билла? Он обожает семгу.

Когда Майкл вернулся в гостиную, неся на блюдце нежно-розовый кусок рыбы, Филлис сказала:

– Спорю, мистер Дикенсон угробит машину по пути домой. Так часто бывает, – поспешно прибавила она, вспомнив про свое воспитание, – потому что он чувствует свою вину.

Портланд-Билл с восторгом проглотил семгу.

Том Дикенсон не угробил машину.