Что случилось в нашем классе

Искусство чтеца

На урок литературы учительница Елена Гавриловна пришла со своим маленьким сыном Женечкой: дома не с кем было оставить.

— Сиди тихо! Можешь порисовать, — Елена Гавриловна положила перед малышом блокнот, фломастеры и обратилась к нам:

— Друзья! К сегодняшнему уроку вы подготовили стихи о природе. Прошу вас читать выразительно, с чувством, чтобы стихи произвели должное впечатление — в этом заключается искусство чтеца. Кто начнёт? Есть желающие?

— Я желающая! — вызвалась Алиса Трякилева.

— Замечательно! Выходи к доске.

— Фёдор Иванович Тютчев! «Весенняя гроза»! — громко и отчётливо, как настоящий чтец, объявила Алиска. А потом вдруг стала читать тихотихо, на одной ноте и совсем без пауз:

К концу стихотворения Алиску почти совсем не было слышно. Ну прямо мышка пищит, а не чтец выступает! Мы чуть не заснули.

— Алиса, такое чтение никаких эмоций не вызывает. Кроме желания узнать, что стряслось с твоим голосом, — покачала головой Елена Гавриловна. — Никого ты не убедила, что любишь весеннюю грозу.

— А я и не люблю её! — у Алиски снова прорезался задорный голосок. — Промокнешь насквозь, и всё! Или вообще молнией ударит, если спрячешься от дождя под одиноким деревом!

— Но поэт-то восхищался грозой, — возразила Елена Гавриловна. — А настоящий чтец доносит до слушателей чувства поэта во всей полноте. Садись и не забывай брать зонт, когда идёт дождь.

Алиска направилась к своей парте, а маленький Женечка мигом нарисовал на листочке зонтик и сунул ей в руку.

— Кто следующий? — спросила Елена Гавриловна и тут же сама предложила: — Давайте послушаем Костю Зябликова. Представь себе, Зябликов, что ты — артист. Читай так, чтоб за душу брало!

Зябликов пожал плечами и пошёл к доске. А я подумал: «Ну какой из Костика чтец! Его даже на переменке еле слышно! Снова мышка сейчас запищит или комар».

И действительно Зябликов застенчиво прошептал:

— Александр Сергеевич Пушкин. «Зимний вечер».

Потом он зажмурился, наверное, чтоб войти в образ чтеца, сцепил пальцы в замок и ка-а-ак затянет громко и заунывно:

При каждом ударном слоге Зябликов приподнимался на цыпочки и раскачивался.

И Зябликов зловеще завыл: «У-у-у!» — в точности как собака Баскервилей на болоте из «Приключений Шерлока Холмса».

И Зябликов захныкал: «Уа-уа-уа!»

Мы хохотали как сумасшедшие. А Костик, не обращая ни на кого внимания, — вот что значит перевоплотился! — продолжал:

Зябликов выхватил из кармана газету и с остервенением зашуршал ею, приговаривая: «Шур-шур-шур».

И Зябликов бешено заколотил по доске.

Мы тоже начали барабанить по партам в знак солидарности с Зябликовым и, конечно, с А. С. Пушкиным. Маленький Женечка не отставал. Он хохотал и стучал вместе со всеми.

— Прекратите безобразничать! — тоже ударила по столу Елена Гавриловна. — Зябликов, ты вызываешь совершенно не те эмоции! Настроение поэта нужно передавать! И без всяких спецэффектов!

Костик моментально вышел из образа чтеца и тихо вернулся на своё место.

— Я передам настроение поэта! — вскинула руку Людка Пустякова. — Можно?

— Попробуй, — кивнула Елена Гавриловна. — Иди сюда.

— Аполлон Николаевич Майков. «Весна»! — Людка грозно сдвинула брови, шагнула к учительскому столу и ка-а-ак заорёт, сверкая глазами и потрясая кулаками прямо перед носом у Елены Гавриловны:

Тут маленький Женечка вскочил со стула и тоже заорал:

— Не смей кричать на мою маму! А то врежу!

Он подбежал к Людке и встал в боксёрскую стойку. Людка даже попятилась.

Мы снова захохотали и зааплодировали.

— Не волнуйся, сынок. Всё в порядке! — успокоила малыша Елена Гавриловна. — А ты, Люда, явно перестаралась — ребёнка напугала. Аполлон Николаевич, безусловно, прогонял зиму. Но уж конечно, не так яростно! Всё хорошо в меру. Даже самые правильные эмоции!

Прозвенел звонок. Урок закончился.

— К следующему занятию подготовьте, пожалуйста, рассказы по своему выбору, — сказала учительница.

А я подумал: «Занятная штука — искусство чтеца. Выучу-ка я отрывок из „Вия“ Гоголя. Очень страшная повесть! Ух, как завтра прочитаю! Весь класс дрожать и рыдать будет. Во главе с Еленой Гавриловной!»