Что-то кончится, что-то начнется

XIV

Около полуночи, когда гости уже стали вполне самодостаточны, а Геральт и Йеннифэр, освобожденные от требований церемониала, смогли спокойно посмотреть друг другу в глаза, двери с грохотом отворились и в залу вступил разбойник Виссинг, известный всем под прозвищем Цап-Царап. Цап-Царап имел около двух метров росту, бороду до пояса и нос, формой и цветом напоминающий редиску. На одном плече разбойник нес свою знаменитую палицу Былинку, а на другом – огромный мешок.

Геральт и Йеннифэр знали Цап-Царапа с давних пор. Ни одному из них не пришло, однако, в голову его пригласить. Тут явно поработал Лютик.

– Здравствуй, Виссинг, – сказала с улыбкой чародейка. – Мило, что ты о нас вспомнил. Будь как дома.

Разбойник изысканно поклонился, опираясь на Былинку.

– Много лет радости и кучу детей, – провозгласил он громко. – Вот чего желаю вам, дорогие. Сто лет и счастья, да что я болтаю, двести, курва, двести! Ах, как я рад, Геральт, и вы, госпожа Йеннифэр. Я всегда верил, что вы поженитесь, хоть вы вечно ссорились и грызлись что твои, с позволенья сказать, собаки. Ах, курва, что я несу…

– Здравствуй, здравствуй, Виссинг, – сказал ведьмак, наливая вина в самый большой кубок, какой нашелся поблизости. – Выпей за наше здоровье. Откуда прибыл? Ходили слухи, что ты сидишь в темнице.

– Вышел, – Цап-Царап выпил залпом, вздохнул глубоко. – Вышел под этот, как бишь его, курва, залог. А тут, мои дорогие, для вас подарок. Держите.

– Что это? – пробормотал Геральт, глядя на большой мешок, в котором что-то шевелилось.

– По дороге поймал, – сказал Цап-Царап. – В цветнике надыбал, там, где стоит та голая баба каменная. Знаешь, та, которую голуби обосрали…

– Что в мешке?

– А, такой, как бы это сказать, бес. Поймал его для вас, в подарок. У вас тут зверинец есть? Нет? Так набейте из него чучело и повесьте в сенях, пусть гости дивятся. Хитрая скотина, доложу я вам, этот бес. Брешет, что его зовут Шуттенбах.