Что-то новое

Глава 6, в которой парень чуть не помирает

Первый снег выпал неожиданно. Даже не успели пожелтеть верхушки деревьев в лесу за рекой. Белая холодная крупа тонким слоем покрыла холмы, пустоши и рощицы, засыпалась за воротник и прилипла к ресницам и бороде.

Гай несколько раз моргнул, тронул рукоятку гравискутера, и машина поднялась в воздух. Поначалу было страшновато летать над землей. Пусть и полтора метра, но все-таки — страшно.

Сзади болталась пустая гравитационная платформа. Норма на сегодня — забрать проводку и фонари из бункера. И кое-какую мебель.

Скутер загудел, и Кормак передвинул большие защитные очки со лба на глаза. Поворот рукоятки — и эхххх! Прохладный сырой ветер в лицо и мелькающие по сторонам склоны холмов. Резко затормозив у одинокого деревца, Гай опустил скутер на землю, а потом слез с него. С тихим шипением приземлилась и платформа.

Пошарив под корнями дерева, парень достал обернутый в полимерную пленку планшет, к которому были присоединены какие-то провода. Разблокировав устройство, он что-то там пошаманил и вывел на экран картинку: изображения с камер.

Неделю он мучился с этими камерами! Они нашлись в горе электроники за одной из дверей. За раз — не больше одной двери, такое он себе завел правило. Все-таки у него тут пиратский склад, эдакий «Сезам откройся», а не продуктовый магазин! Он так и звал про себя эту систему подземных коммуникаций — Сезам.

Гай в ускоренном режиме просматривал показания камер и вспоминал, как устанавливал эти маленькие приборчики, чтобы держать тут все под контролем во время своего отсутствия. Адова мука! Двенадцать камер, всего-то! Но без опыта подобной работы — ужас. Основная проблема была с проводами: как скрытно протянуть их к самым удобным для наблюдения местам?

Были бы тут беспроводные технологии, тогда другой вопрос. Но камеры сделали не на Пангее, и не на Либерти — в промышленных трущобах какой-то неизвестной планетки с односложным названием Хо.

Зато теперь Кормак был спокоен. Никаких нежданных визитов можно было не опасаться. За три дня отсутствия — только хищники, пара санглеров и какие-то птицы, похожие на грифов.

Спрятав планшет обратно, он снова поднял скутер в воздух и спокойно добрался до бункера. Открыл дверь, перешагнул растяжку и, отсоединив леску от чеки гранаты, отправился в кают-компанию. Его очень интересовало кресло. Кожаное, удобное, в таком очень хорошо сидеть у огня, вытянув ноги, прихлебывая что-нибудь из стакана и затягиваясь сигарой…

Заглянув на кухню, Кормак усмехнулся: ее он обчистил в первую очередь вместе с оружейкой. Единственное, по чему тут можно было скучать — это ванная комната. Приятно было пользоваться душем настоящим, цивилизованным клозетом, но без этого можно было обойтись.

Кают-компания была почти нетронутой, разве что выпотрошен мини-бар, и с дивана исчезли подушки — это Гай увез в один из первых рейсов.

Ухватившись обеими руками за кресло, он поднатужился и потащил его к выходу. Тяжко! Ломило поясницу, ныли мышцы. Паскудное ощущение, поселившееся в организме с самой посадки, никуда не делось, да и пристрастие к алкоголю и табаку в последние пару месяцев давали о себе знать. Кое-как он выволок кресло в дежурку, где укрыл его полимерной пленкой. Этой пленки было несколько тонн за одной из дверей! Отличная, кстати, штука — не пропускает влагу и сохраняет тепло.

Гравитационная платформа была подогнана к самым дверям, и Гай рывком поставил кресло на нее, а потом принялся закреплять его. Разобравшись с мебелью, он зашел на склад, повесил на себя несколько здоровенных мотков проводки, захватил также ящик с метизами и всякой мелочевкой.

Погрузив все это на платформу, Кормак проверил крепления и, отогнав скутер от дверей, вернулся и установил растяжку. Была, конечно, вероятность, что бункер найдут хорошие люди, которые приедут спасать его, но… Эта вероятность была настолько маленькой, что ее можно было не учитывать. А к тем ребятам, которые устроили здесь базу, построили Сезам, и навезли всего этого добра, он никаких добрых чувств не испытывал.

Терабайты видеозаписей на терминале говорили только об одном: люди беспринципные, жестокие и алчные. И нет такой причины, по которой они могли бы пощадить парня, который одним своим существованием представляет угрозу. Он слишком много знает, не говоря уже о том, что он конкретно похозяйничал в Сезаме и здесь, в бункере. И продолжает хозяйничать…

Двигатель скутера ровно загудел, парень щелкнул тумблерами, взялся за ручки и направил скутер вверх по пологому склону. Поднимая бурунчики из снега, он помчался по вершинам холмов к виднеющимся на горизонте горам.

Кормак вел скутер по заснеженной холмистой равнине, потом вдоль русла реки, петляя в ее извилистых берегах. На границе пустынных предгорий — остановился и восхищенно посмотрел на огромное стадо гигантских бизонов, которое двигалось к реке. Могучие животные не обращали на него никакого внимания, величественно шествуя по своим бизоньим делам.

Дождавшись, пока последний гигант покинет пустошь, парень тревожно глянул на солнце — оно клонилось к закату. А до Долины было еще километров двадцать. Мотор рыкнул и скутер с прицепленной сзади платформой, устремился к горам, которые нависали над горизонтом серо-синей громадой.

Горы становились все ближе, и, чуть-чуть подкорректировав движение скутера и уменьшив высоту, Гай направил его над речным мелководьем. Тонкая корка льда лопалась под воздействием гравитационного поля, излучаемого машиной, во все стороны летели ледяные крупинки вперемешку с брызгами воды.

Солнца уже почти не было видно, только красные отблески гуляли по вершинам гор. Включив мощную фару скутера, парень продолжил путь меж крутых берегов.

По обеим сторонам реки уже вздымались горы. Скалистые, громадные, кое-где поросшие кустарниками и хвойными деревьями, в сумерках они казались мрачными и суровыми мифическими исполинами, молчаливо хранящими одним им известные тайны…

Через каких-то четверть часа скутер остановился около заросшего вьющейся зеленью участка берега. Из-под густой растительности, похожей на дикий виноград или плющ, выбивался широкий и мелкий ручей, впадающий в реку.

Приземлив скутер прямо на мелководье, Кормак подошел к берегу, пошарил руками в зеленой стене и потянул за трос.

Завеса зелени вдруг отодвинулась в сторону и обнаружилось русло ручья, укрытое сверху нависающими кронами деревьев. Вода веками точила горную породу, и теперь тут было целое ущелье, спрятанное от посторонних глаз.

Гай аккуратно провел скутер внутрь ущелья и задвинул растительный полог.

Тут приходилось быть особенно аккуратным. Сотня метров по усыпанном камнями и обломками породы руслу ручья была очень опасна для гравитационного движка скутера, поэтому двигался он самым медленным ходом. В какой-то момент ущелье расширилось, и Кормак облегченно вздохнул — Долина!

Долина! Плод адских трудов последней пары месяцев и бездонная бочка, куда он убивал свои силы, время и ресурсы. Но оно того стоило…

Этот чудесный уголок парень нашел в конце первого месяца пребывания на планете, когда носился по окрестностям на скутере в поисках подходящего убежища. В один из таких дней он решил отправиться по руслу реки до самых гор, и, реализовывая эту идею, он добрался до голубых ледников на отрогах. Намерзнувшись и почти посадив батарею, он на обратном пути совершил вынужденную посадку на каком-то утесе, чтобы зарядить батарею с помощью солнечной панели. Под этим самым утесом росли раскидистые деревья с густыми кронами, слышался голос ручья и пение птиц… В общем, парень включил антигравитацию на максимум и плавно спланировал на пару десятков метров вниз… Так он и нашел тогда Долину и решил здесь остаться.

Густые деревья скрывали следы его пребывания, ручей обеспечивал питьевой водой и всеми прелестями гидроэнергетики, удачное расположение между двумя горами оставляло Долину открытой солнцу в течение 10–12 часов, так что ни сырости, ни тумана здесь практически не бывало. Этот клочок земли длиной около сотни и шириной около тридцати метров, казалось, самой судьбой был предназначен для строительства усадьбы.

Теперь же Кормак вел скутер по дорожке, обозначенной неяркими огоньками. Эти фонарики с помощью компактных солнечных панелей набирали энергию днем и светились ночью.

Дорожка вела к дому и чему-то вроде сарайчика. Дом был небольшой, одноэтажный, с тремя комнатками. Такие дома часто предлагались как временное жилье для колонистов на только что открытых или малозаселенных планетах. Каркасная конструкция, стены из двух листов термо- и влагостойкого полимера, пустое пространство между которыми заполняется специальной субстанцией для повышения прочности и лучшего сохранения тепла… Определенно, Гаю Дж. Кормаку повезло, что материалов на десяток таких домиков, он нашел за одной из дверей в Сезаме. И особенно повезло, что там же были книжечки-мануалы с подробной инструкцией по сборке…

Закатывая скутер в сарай, Гай вспоминал, какую чертову уйму сил и времени он потратил на перевозку и установку всей этой конструкции! Но теперь… Теперь он разобрался с креплениями на платформе, выгрузил проводку и потащил кресло в дом.

Обезвредив парочку сюрпризов, вроде взведенного дробовика у порога, он наконец установил кресло на положенное ему место — в большую комнату, у железной печки-буржуйки. Дрова были под боком, настрогать щепок и чиркнуть зажигалкой было делом одной минуты, так что очень скоро хозяин сидел в кресле, вытянув ноги и потягивая из бутылки вино. На печке стояла и грелась банка мясной тушенки. Дату изготовления и сорт мяса было безопаснее для психики не смотреть.

— Если не трезветь — жизнь меня вполне устраивает, — прозвучала вслух глубокомысленная фраза, парень снял с печки тушенку и принялся ножом доставать оттуда горячие куски мяса и отправлять их себе в рот.

Закончив с мясом, он присосался к бутылке, пока хватало воздуха, а потом откинулся на кресле. Где-то тут были сигары из запасов кают-компании, и рука зашарила в поисках табака.

Наткнувшись на деревянную коробку, Кормак вытащил одну, зубами отгрыз кончик и прикурил от горящей головни из печки. По комнате заструился густой табачный дым.

Дверь была закрыта, «Бур» и мачете — под рукой, а Долина самой природой была защищена и укрыта так хорошо, как только можно было мечтать. Впервые за долгое время Гай обрел спокойствие.

Спокойствие — штука хорошая. Можно просто сидеть в кресле, напиваться, курить сигары и жрать консервы. А потом выйти на улицу, вдохнуть свежий горный воздух, пострелять из дальнобойного «Флэнагана» по надоедливым коричневым птицам, которые постоянно садятся на одно и то же дерево и гадят на крышу сарая…

«Флэнаган» — это, конечно, не «Бур». Но штука хорошая, напичканная электроникой. Наводишь, смотришь в прицел, дожидаешься, пока мигнет сигнал захвата цели и жмешь на курок. Сплошная автоматика!

А потом можно сходить к ручейку, проверить как работает генератор и назад — в берлогу.

Гай петлял между деревьями на нетвердых ногах, направляясь к ручью. Довольно большой участок его пути пролегал по каменистому бережку заводи, образованной водой из ручья и четырьмя-пятью ключами, бьющими из-под земли.

— Вы-ы-ы-брошу всё-о ненужное…

У-у-уйду туда, где светло! — хрипло пропел Гай.

Скользкие обледенелые камни были плохой опорой, ботинки с развязанными шнурками скользили, и алкоголь в крови парня тоже не способствовал безупречной работе вестибулярного аппарата.

В какой-то момент подошва поехала по поверхности крупного валуна, ледяная корка на камне треснула, и парень потерял точку опоры. С полуметровой высоты он рухнул плашмя в обжигающе-холодную воду заводи, и мгновенно намокшая одежда потянула его вниз. Потеряв ориентацию, выпустив из легких почти весь воздух, который поднимался к поверхности крупными пузырями, Кормак опустился на дно, ударившись при этом головой.

Невыносимо хотелось вдохнуть, легкие разрывало. Гай лихорадочными движениями сбросил ботинки, принялся стягивать куртку, и, когда это ему удалось, он оттолкнулся ногами и руками ото дна и почти тут же вынырнул на поверхность. Глубина тут была по грудь, не больше! Но ледяная вода впивалась в тело тысячами иголок, а правую ногу свела зверская судорога, так что парень взвыл от боли и, поскользнувшись, снова оказался с головой под водой.

Кое-как он выбрался на берег, рыча от боли и досады, и от зверского холода, который пробирал до костей. Сто пятьдесят метров до дома показались ему пыткой — тянущая боль пронзала ногу, сильно болела голова, и мокрая одежда постепенно превращалась в ледяной панцирь.

Ввалившись в дом, он, матерясь, принялся стаскивать с себя задубелые тряпки и швырять их в угол. Спина была перепачкана чем-то красноватым, и Гай потрогал голову, которая все еще болела. Посмотрев на ладонь, он поморщился — кровь!

Пришлось, приволакивая ногу, добираться до аптечки, заматывать голову бинтом вслепую. Получилось отвратно… Раздевшись, он завернулся в одеяло и рухнул на надувной матрац, который служил ему кроватью. Поверх матраца были навалены еще одеяла, из одеяла также был скатан валик, который служил подушкой — неплохая постель.

Парня бил озноб, явно поднялась температура. Мысль о том, что он может просто-напросто сдохнуть тут из-за того, что в пьяном виде свалился в воду, была настолько нелепой, что Гай даже зубами заскрежетал от отчаяния.

Воспаленный его мозг выдал решение: в аптечке были одноразовые инъекторы, кажется, имелось и что-то связанное с иммунитетом. Замотанный в одеяло, он опять побрел к аптечке, высыпал все ее содержимое и дрожащими руками нашел инъектор с надписью «Аdditional immunity».

Открутив колпачок, он всадил иглу себе в ягодицу и взвыл — таких болючих уколов в его жизни еще не было.

Сил у него хватило только на то, чтобы добраться до матраца и рухнуть на него. Свернувшись в позе эмбриона, Кормак замер и лежал так, в полубреду, вспоминая Абеляр, гребаную станцию Тильда Бэ и свою учебу в университете. Инъекция подействовала, и он не заметил, как уснул.

Проснулся он от неприятной ломоты во всем теле и сильной жажды. Во рту было такое ощущение, как будто там кто-то сдох. Ныла голова, но повышенной температуры точно не ощущалось. Напившись чем-то безвкусным из алюминиевой банки, он добрел до угла, в котором стояла здоровенная бадья с водой, зачерпнул ладонями и плеснул в лицо. Холодная!

Где-то тут был электрический нагреватель… Гай сунул его в бадью, подсоединил штекер к удлинителю и уселся рядом ожидать, пока вода согреется. Прошло примерно полчаса (бадья была здоровенной), и парень влез в теплую воду и постепенно начал приходить в себя.

Отходняк от инъекции закончился, и почти ничего не напоминало о недоразумении с падением в воду. Он выбрался из бадьи, обмотал талию полотенцем и прошлепал босыми ногами по полу к предмету, которым почти никогда не пользовался — к зеркалу.

Почему ему пришла в голову такая идея — сложно сказать. Скорее всего, хотелось разобраться с бинтами на голове.

Увидев свое мутноватое отражение, парень даже немного испугался.

— Это отвратительно, — вслух сказал Кормак.

На момент крушения он был в достаточно неплохой физической форме и считал, что выглядит если не на десятку, то на семь с половиной уж точно. Теперь же слегка обрюзгший, с худыми руками и ногами, нездорового цвета лицом, с мешками под глазами, неопрятный, с кудлатой бородой и спутанной шевелюрой — он полностью соответствовал той нелестной характеристике, которой себя наградил.

В зеркале он увидел отражение своего жилища и содрогнулся: груда консервных банок, грязь, пустые бутылки, ящики и коробки с припасами — какая-то свалка!

Гай вспомнил, сколько времени тут стояла эта бадья, наполненная водой, и ужаснулся — он не мылся почти две недели! Как можно было дойти до такого скотского состояния? Как так получилось, что его не волновали и не заботили эти вещи? Парень хотел по привычке обхватить голову руками, но задел ссадину и зашипел от боли.

Так жить нельзя!