Что вы делаете в обеденный перерыв?

— Нет, нет и еще раз нет! — Гермиона с хлопком закрыла папку и небрежно бросила ее через стол. — Миссис Нотт, ваши условия неприемлемы!

Джон, ее помощник мгновенно подхватил рассыпавшиеся документы, аккуратно сложил их обратно в папку и замер, потупив взгляд. Гермиона раздраженно нахмурилась: пора бы ему самому начинать принимать решения, а не прятаться за ее юбку. Три года работает в отделе, а все как маленький.

— Миссис Уизли, это стандартный договор и я не понимаю, к чему столько патетики. — Панси Нотт, в девичестве Паркинсон, взмахнула палочкой, призывая из папки несколько пергаментов. Сидящий рядом солидного вида мужчина быстро достал еще стопку документов из своего портфеля и положил перед ней на стол. — Рентабельность заложена на среднем для нашей компании уровне, составляющие себестоимости представлены в таблице номер три.

Гермиона потерла виски и с трудом сдержала стон. Скорее бы обеденный перерыв. Новые туфли немилосердно жали, живот ныл, а под коленками будто пилили рыбьим хребтом. Джинни называла подобное состояние «невмоготу», а Рон советовал чаще ходить в спортзал. Ну да, ей только спортзала и не хватает... Гермиона едва не охнула от острой боли в спине, неловко повернувшись за справочником. Все-таки надо бы показаться колдомедику, второй месяц не проходит.

Но всем этим она будет заниматься только после того, как утрясет все дела. Сентябрь — напряженное время. Нужно и выбить прибавку к бюджету на следующий год, и договоры заключить, и протащить их через административный отдел. А бывшая Паркинсон еще возомнила себя крутой бизнес-вумен и подняла цены едва ли не в три раза.

— Нет, — как можно спокойнее повторила Гермиона, откидываясь на спинку кресла. До обеда сорок минут. Нужно потерпеть совсем немного. — Я не подпишу договор в таком виде.

— На островах нашествие тли, на шепчущих эвкалиптах почти не осталось листьев. — Панси вынула из сумочки пачку сигарет. Помощник поспешно протянул палочку с танцующим на конце крохотным пламенем. — Никто не даст цену ниже моей, — продолжила Панси, прикурив. — А у министерства договор с русалками, что они не нападают на купающихся, если их будут обеспечивать смолой.

— Я буду настаивать на проведении экспертизы по ценообразованию. — Гермиона снова потерла висок. Не забыть бы по дороге домой зайти в Косой переулок, купить подарок малышке Лили. И в аптеку зайти, забрать заказанные зелья. А дома стирки куча, и у Хьюго опять башмаки развалились…

А тут эти поставщики, старающиеся урвать побольше, и министр, каждый год провозглашающий политику уменьшения расходов. И магические существа, подписавшие с министерством договоры о сотрудничестве в обмен на неприкосновенность или защиту, или лечение, как русалки. Смолой шепчущего эвкалипта они выгоняют паразитов из-под чешуи.

— Ваше право. — Панси уничтожила заклинанием окурок и подкрасила губы. — Но учтите, через месяц будут совсем другие цены. — Она побарабанила пальцами по столу. — Хотя бы договор о намерениях сегодня надо подписать.

— О намерениях я подпишу, — Гермиона с трудом оторвалась от разглядывания идеального маникюра Панси. Когда у нее самой будет время сходить в салон? Скоро тридцать пять стукнет, а руки все как у девчонки-первокурсницы, с коротко остриженными ногтями и в пятнах от чернил. Рядом с холеной Панси она казалась себе неопрятной дурнушкой. — На сегодня это все сюрпризы, я надеюсь? — Гермиона вытянула из внушительной стопки следующий договор. Совсем не хотелось возиться со всем этим и после обеда. А опаздывать сегодня ей нельзя, так что уложиться надо в оставшиеся тридцать три минуты.

— Там все, как и в прошлом году, — Панси улыбнулась. — Слово в слово.

— Я все равно посмотрю, — не поднимая взгляда от договора, ответила Гермиона. — У нас как раз хватит времени, — добавила с нажимом, заметив мученическое выражение лица своего помощника.

— Может, продолжим во время обеда? — подчиненный Панси явно был не в восторге от перспективы. — Я знаю неплохой ресторан

— Нет, у меня назначена встреча, — Гермиона заметила, как Панси облизала губы и неосознанно повторила ее жест. — И отменить ее я не могу, — сказала она, заставив себя оторвать взгляд от пухлых, ярко накрашенных губ Панси. -Тем более, там же все слово в слово. До обеда как раз управимся.

Она все равно опоздала. Джон умудрился отдать оба экземпляра договоров, и пришлось вылавливать помощника Панси у транспортного камина. Когда Гермиона аппарировала в небольшую квартирку на окраине Лондона, от часа обеденного перерыва осталось чуть больше половины.

— Ты сегодня была в ударе. — Панси сидела в кресле, листая какой-то журнал. — Если бы не записка с утра, я бы решила, что от тебя нужно держаться подальше.

— Соскучилась, — призналась Гермиона, суетливо помогая Панси снять мантию. — Иди сюда скорее!

— Тише, ты так меня на одежде разоришь, — хохотнула та в ответ, когда тонкая ткань жалобно затрещала. — Что же терпела так долго?

— Не могла, — пожала плечами Гермиона и увлекла ее из прихожей в крохотную спальню. — На работе все как с цепи сорвались, дома то Хьюго простыл, то Рон опять после ранения на больничном, то Молли ногу сломала…

— Полный лазарет, — покачала головой Панси, сбросила туфли и присела на край кровати, положив ногу на ногу. — А у меня дома тихо, как в гробу. Ребенок в Хогвартсе, Тео или в командировках, или в кабинете по полночи сидит.

— А тебе грустно, скучно и одиноко, — понимающе кивнула Гермиона и села рядом. — И некому приласкать, — она взяла Панси за подбородок и повернула к себе. — А ты ведь хочешь ласки?

— Хочу, — согласилась Панси, глядя ей в глаза. — И ты тоже хочешь.

— И я хочу, — выдохнула Гермиона и поцеловала ее.

На губах растекся сладковатый привкус помады. Сама Гермиона почти не пользовалась косметикой, но один только вид ярко накрашенных пухлых губ Панси заставлял намокнуть трусики. Вот и сейчас между ног стало тепло, а вмиг набухшие складочки больно уперлись в тесное белье.

На медленное раздевание не было времени. Да и выдержки не хватило бы возиться с чулками и кружевными поясами, чтобы не порвать ничего и не испортить. Короткое заклинание — и они обе обнажены.

— Торопишься, — хмыкнула Панси, сунув руку ей между ног. Провела пальцами по влажным складкам, поддразнивая.

— Соскучилась, — пожала плечами Гермиона.

И торопилась. Полчаса — это так мало, чтобы успеть поцеловать и погладить каждый дюйм сладко пахнущей дорогими духами кожи. Гермиона решительно потянулась вниз, к аккуратному треугольнику темных волос внизу живота.

— Я чуть не забыла, какая ты, — прошептала мечтательно, перебирая пальцами жесткие короткие кудряшки.

Чувствуя, как от предвкушения, совсем как в первый раз, холодеет между лопатками, Гермиона прикоснулась пальцами к половым губам.

Панси охнула, крупно вздрогнула всем телом и послушно развела ноги шире. Гермиона замерла на секунду, чтобы полюбоваться, а потом дала волю рукам и губам. Панси на вкус напоминала устриц. Чуть солоноватая, с оттенком меда. Гермиона пила ее, боясь упустить хоть каплю, гладила подрагивающие складки, мягко прижимала клитор, лишь самым кончиком языка позволяя себе проникнуть под окружающую его кожу. Когда бедра Панси стали ходить ходуном, а по телу пошли крупные волны судорог, она утопила два пальца в жаркую тесноту, прижимая ладонь к вульве.

— Поднимись! — голос Панси изменился почти до неузнаваемости. Стал грубым, низким, почти мужским. Полупросьбе-полуприказу Гермиона подчинилась немедленно, но руку не убрала, мягко двигая пальцами внутри Панси, сгибая их, разводя в стороны, почти полностью вынимая и снова резко засовывая обратно.

Панси застонала и впилась в губы Гермионы жадным, властным поцелуем, перехватывая инициативу. Шлепнула Гермиону по бедру, заставляя развести ноги, навалилась сверху. Ее движения были жесткими, почти грубыми. Панси знала, что Гермионе так больше всего нравится. Она сунула в горячее, мокрое от выступившей смазки влагалище сразу три пальца, сильно распирая стенки; потом, когда Гермиона расслабилась и отдышалась от острой волны удовольствия, растекшейся по паху, добавила еще один.

Если бы не спешка, можно было бы попросить проникнуть глубже, растянуть сильнее, чтобы поместился весь кулак. И орать в голос от невероятного чувства заполненности и принадлежности. Но после нескольких оргазмов — а в таком случае они шли один за другим, наслаиваясь друг на друга и многократно усиливаясь — будет совсем не до работы. Увы.

Панси об этом тоже знала. Поэтому она надавила большим пальцем Гермионе на клитор и начала энергично массировать.

— Не надо, — замотала головой Гермиона, вздрогнув от слишком острых ощущений, но Панси только сильнее толкнула внутрь пальцы, заставляя Гермиону забиться и захрипеть.

Где-то на задворках сознания погруженная в собственные ощущения Гермиона расслышала ругательства Панси и ее стоны. Плоть вокруг ее пальцев сжималась, пульсировала, мускусный запах чужого возбуждения стал острее. Потом уши словно заволокло ватой, осталось только удовольствие. Запретное, неправильное, и до обидного короткое.

Запыхавшиеся, раскрасневшиеся, они лежали в обнимку. Панси коротко вздрагивала, а Гермиона бездумно смотрела в потолок, ощущая, как по телу растекаются волнами отголоски недавнего оргазма и наслаждалась уютной тишиной.

С улицы донесся автомобильный гудок, возвращая их в реальность. Гермиона осторожно вытянулась на спине, сморщившись от тянущей боли. Панси перевернулась на живот, подперла руками голову и посмотрела на Гермиону.

— Ты и вправду соскучилась, — она снова говорила медленно, тягуче. — Надо чаще выбираться.

— Надо, — кивнула Гермиона. Сейчас бы вздремнуть хотя бы часок. А потом проделать все еще раз. Чтобы утих зуд в глубине лобка и не тянуло живот. Сейчас она почти не чувствовала этого, но пройдет день-два, и все вернется снова. — Вот бы выкроить целый день!

— И натрахаться до изжоги, — развеселилась Панси. Она вскочила с кровати и гибко потянулась.

— Точно, — Гермиона тоже встала. Тряхнула головой, прогоняя негу и лень, и наложила на себя очищающие чары. На душ совсем не осталось времени. — И почему наши мужья ничего толком не умеют?

— И хорошо, что не умеют, — капризно возразила ей Панси. — А то я никогда бы не узнала, какая ты красивая, когда кончаешь, — она задорно глянула на Гермиону через плечо и принялась одеваться. — Да и потом, ничего эти мужики в женском удовольствии не понимают. Как цирковые саламандры: под счет с тумбочки на тумбочку прыгают, а летать не могут.

— Вот тут ты права, — Гермиона ухватила ее за запястье и притянула к себе для короткого поцелуя. — Я напишу, ладно?

— Как всегда, — выдохнула Панси и отстранилась, начав сражаться с многочисленными пуговицами на блузке. — Я буду скучать.

— И я, — Гермиона одернула юбку, кое-как пригладила волосы и поспешила в прихожую. — Я уже скучаю, — прошептала чуть слышно, мечтательно проводя рукой по мягкой ткани мантии, небрежно брошенной на пуфик. — До встречи завтра, — уже в полный голос сказала вышедшей следом Панси.

— Да, мы и половины договоров не утвердили, — кивнула Панси. — Только не ешь меня взглядом, как сегодня. У меня все мысли в трусы стекают, и, кажется, твой помощник думает, что у меня склероз.

— У самого у него склероз, — выдохнула Гермиона. — Я постараюсь выкроить время, — пообещала она и аппарировала. У нее осталась еще куча работы, а задерживаться сегодня было нельзя: как-никак день рождения у крестницы.

А еще она должна успеть зайти в магазин «Все для квиддича». Рон не может бесконечно чинить старую метлу, а в Аврорате снова собирают команду. Он будет отличным вратарем, а уж Гермиона не станет устраивать скандалов из-за тренировок после работы