Чтобы ребенок не был трудным

Кирюшина мама с новой жизнью справлялась легко. Она вообще любила все новое и была легка на подъем. Поэтому, когда началась перестройка, ей не составило труда освоить новую профессию менеджера. А через полтора года у Марины уже появилась своя собственная фирма. Сперва крохотная, потом довольно приличная. До акул бизнеса ей, конечно, было далеко, но по сравнению с большинством своих знакомых она преуспевала.

Отец же никак не мог вписаться в эту реальность. Не мог, да и не хотел. Он вообще не любил суетиться и предпочитал ограничить свои потребности. Хотя тем, что ему было интересно, занимался охотно, забывая обо всем на свете. Но, к сожалению, ни любительская игра на органоле, ни чтение умных книжек, ни работа в конструкторском бюро доходов семье не приносили.

Жена, конечно, проявляла недовольство. Не потому, что им не хватало денег! Нет, она зарабатывала достаточно. Но ей было обидно. Как назло, мужья подруг были напористыми, инициативными, хваткими, а ее Гена — тюфяк какой-то. Даже несчастный гвоздь — и тот без раскачки вбить не может! Хотя в институте (они были однокурсниками) Гена считался перспективным студентом, и, когда она вышла за него замуж, ей многие завидовали.

От развода ее удерживал только Кирюша. Он был очень привязан к отцу, да и времени ухаживать за сыном у Марины, честно говоря, не было.

Однако раздражение, естественно, прорывалось, и в запальчивости Марина не раз называла мужа неудачником. Кирюша, конечно же, слышал эти нелестные высказывания, но Марину это не смущало.

«Пусть знает правду, — считала она, — и не повторяет судьбу отца!»

Но все получалось наоборот. Вместо того чтобы учиться на отцовских ошибках, Кирюша копировал его поведение. К пятому классу он уже окончательно съехал на тройки (хотя способностей мальчику было не занимать), в кружки ходить отказывался, перед трудностями пасовал, со сверстниками общался мало, спортивных игр не любил, предпочитая полежать на диване с книжкой. Да еще в родительских распрях — которые учащались с каждым годом — все решительней занимал сторону отца! Характер у мальчика портился на глазах. С чужими он был чересчур зажат и производил впечатление забитого. Марине же откровенно хамил и делал наперекор. Как будто за что-то мстил. Но за что? Она не понимала.

Однако по-настоящему Марина забеспокоилась, лишь обнаружив Кирюшу в компании наркоманов. Впрочем, и тогда она во всем обвинила отца: дескать, не уследил, даже на это не сгодился, недотепа! И была сражена наповал, когда психотерапевт, к которому Марина обратилась за помощью, заявил, что причина внутреннего конфликта, приведшего мальчика на край пропасти, в ней — в матери. В том, что она навязала ребенку комплекс неудачника. Описанная история, увы, не редкость (хотя, разумеется, далеко не всегда дело доходит до наркотиков). Особенно участились такие истории в последние годы, когда жизнь начала требовать от нас повышенной мобильности, энергии, инициативности, умения приспосабливаться. Многие женщины ориентируются в быстро меняющейся реальности лучше мужчин и добиваются заметных успехов. И это неудивительно: мы от природы более гибкие и адаптивные.

Причем тут ребенок?

— Но ведь Марина предъявляла претензии не к сыну, а к мужу, — возразите вы. — С какой стати у мальчика возник комплекс неудачника?

А вот с какой. Развитие ребенка — любого, в России, Америке, Африке, где угодно — немыслимо без подражания. Это основа основ. То, от чего при всем желании никуда не уйти. А кому обычно подражают дети? — В первую очередь, естественно, родителям. И очень рано, уже на втором году жизни в поведении малышей появляется ориентация на половые признаки: девочки стремятся подражать мамам, а мальчики — папам. Девочки любят наряжаться, интересуются маминой косметикой и украшениями, мальчики мечтают, когда вырастут, водить машину. Сначала они ориентируются на чисто внешние признаки; затем, с возрастом, их представления о взрослых усложняются. Но одно остается неизменным: для ребенка родители — всегда идеал.

И, лишая сына или дочь этого идеала, мы грубо нарушаем их психическое развитие, выбиваем почву у них из-под ног. Детям самой природой предназначено в дошкольном и младшем школьном возрасте (да на самом деле и позже, несмотря на все их фрондерство и противопоставление себя родителям!) равняться на отца и мать.

А как равняться на неудачника? Это же глупо и унизительно! Все равно, что добровольно стремиться к проигрышу. Вы, наверное, обращали внимание, насколько сильно дети переживают, когда проигрывают. Для многих это становится чуть ли не трагедией. Особенно для мальчиков: они обычно азартнее девочек.

Выбор из двух зол

В результате такой «семейной политики» сын оказывается перед драматичным выбором: либо отвергнуть образ отца, либо восстать против того (вернее, той), кто этот образ принижает. Конечно, можно вслед за родоначальником психоанализа Зигмундом Фрейдом сказать, что отвержение отца на определенном этапе развития бывает чуть ли не у каждого мальчика. И, стало быть, тут нет ничего страшного. Дескать, это Эдипов комплекс, названный так по имени легендарного греческого царя Эдипа, убившего родного отца и сделавшегося мужем собственной матери. Маленький ребенок, по мнению фрейдистов, испытывает эротическое влечение к матери и воспринимает отца как своего соперника. С возрастом, когда человек начинает осознавать недопустимость таких чувств, они вытесняются в подсознание, однако продолжают влиять на его жизнь.

Но теория Фрейда вовсе не так бесспорна, как утверждают его последователи. Прежде всего потому, что он переносил на здоровых, нормальных людей выводы, сделанные в процессе наблюдений за психически больными. А это в корне неверно, ведь тогда болезнь, патология переходит в разряд нормы. Мало ли какие фантазии бывают у пациентов психиатрических клиник? Нужно стараться по мере сил помогать им, избавлять их от болезненных симптомов, а не внушать обществу, что такие фантазии на самом деле бывают у каждого. Ведь какая тогда выстраивается цепочка рассуждений? — Если такое случается с каждым, то, собственно говоря, что тут особенного? Ровным счетом ничего. И люди постепенно примиряются с тем, что еще совсем недавно считалось ненормальностью, грехом и откровенным злом. Именно по этой схеме в современном обществе получили «прописку» различные сексуальные извращения и наркомания (в Голландии уже официально разрешена продажа некоторых наркотиков).

Я не буду здесь, в популярной книге для родителей, долго рассказывать, почему множество ученых опровергали выводы Фрейда. Даже некоторые его ближайшие друзья, ученики и единомышленники (Юнг, Адлер и др.) затем разошлись с ним во взглядах, считая, что он уделял сексуальности слишком большое значение. Скажу только, что мы с И. Я. Медведевой уже больше десяти лет работаем с детьми и перевидали их за это время не одну сотню и даже тысячу. Дети эти тоже часто бывают не очень здоровыми, психически неустойчивыми, нервными. Но мы ПОЧТИ НИКОГДА, за исключением редчайших случаев (которые, кстати, были признаком тяжелой психической патологии) не встречали у детей, так сказать, органически им присущего Эдипова комплекса. ЭТО ПОЧТИ НИКОГДА НЕ ИСХОДИТ ОТ РЕБЕНКА. Практически всегда — от родителей. В основном, от матерей, которые бывают почему-либо недовольны своей личной жизнью и пытаются компенсировать нехватку душевного тепла, выстраивая отношения с детьми так, что это больше напоминает отношения супругов (разумеется, исключительно в психологическом плане). То есть «Эдипов комплекс» вовсе не объективная, природная закономерность, а уродливая модель поведения, навязанная ребенку взрослыми.

Скажу больше. С точки зрения традиционной морали (и христианской, и мусульманской, и иудейской, и любой другой), это очень большой, смертный грех — нарушение заповеди «Почитай отца твоего и матерь твою». Какое там почитание, если ребенок вожделеет к матери и ненавидит отца? И когда в середине XX века огромные массы людей впустили в сознание то, что этот грех РАСПРОСТРАНЕН И НОРМАЛЕН, когда фрейдистские установки были взяты на вооружение психологами, психотерапевтами, писателями, режиссерами во многих странах, это в корне изменило взгляды целых поколений. И, соответственно, отразилось на семьях. Начался подрыв института семьи, разрушение семейных связей, увеличение разводов, массовый отказ от ухода за детьми и за стариками, рост гомосексуализма и насилия над детьми, отвержение детей, нежелание их иметь и воспитывать, утрата взаимопонимания между членами семьи и прочее, и прочее.

Сейчас в так называемых «развитых странах», где эти взгляды приобрели наибольшую популярность, огромное множество детей (до половины!) воспитывается без отцов. В результате образ отца оказывается отторгнут уже не только психологически, но и физически. Его просто нет, он не фигурирует в жизни ребенка.

Так вот, если бы мальчик Кирюша сделал «правильные», с точки зрения матери, выводы, «узнал правду» об отце и твердо решил «не повторить его судьбу», вряд ли она осталась бы довольна, увидев дальнейшее развитие своей политики. Лишаясь отцовского влияния, мальчики становятся чересчур женственными и невротичными. Матери склонны чрезмерно опекать их, ведь это, по большей части, единственные дети. В результате окружающий мир пугает таких мальчишек, им не хочется вырастать и взваливать на себя бремя ответственности. Соответственно, в них развивается инфантилизм. Что, естественно, не способствует профессиональной самореализации. Ведь для нее нужны целеустремленность, инициативность, трудолюбие, упорство в преодолении трудностей. Значит, успешная карьера такому ребенку, скорее всего, «не светит».

А каким будет идеал женщины у парня типа Кирюши? Помесь амазонки с ломовой лошадью? Но тогда мать с большой долей вероятности обрекает его на незавидную участь подкаблучника, ведь он будет подсознательно тянуться именно к таким женщинам, а «укрощение строптивой» невротику не по силам. Так что неудачи будут преследовать его и на работе, и в личной жизни.

В нашей истории Кирюша пошел по второму пути и восстал против матери, поскольку отец был ему внутренне ближе. Результат, как вы помните, тоже оказался плачевным. И немудрено. Выбор-то был из двух зол. А это иллюзия, что одно из зол может быть наименьшим. Как сказал один умный человек, когда дьявол протягивает тебе на выбор две руки, лучше не выбирать, потому что выбор все равно дьявольский, и ничего хорошего из этого не выйдет.

Выход из заколдованного круга

— Но как же быть? — спросите вы. — Ведь описанную вами Марину тоже можно понять! Ей хочется иметь «не мальчика, но мужа». Желание вполне естественное. Есть ли какой-то выход из этого заколдованного круга?

Есть. Правда, нелегкий. Но с заколдованными кругами иначе и не бывает.

Жене — если она хочет оставаться женой и матерью — нужно отказаться от роли амазонки. Хотя роль эта, что греха таить, ужасно заманчива, ибо в ней воплощены мечты стольких представительниц слабого пола! Особенно сейчас, когда девочек чуть ли не с пеленок ориентируют на получение профессии, на «раскрытие способностей», на успехи в учебе, спорте — короче, на все, что угодно, только не на роль жены и матери.

Конечно, заманчиво возвыситься над мужчинами, заткнуть их за пояс. Это ж какие возможности для самоутверждения! Однако легенда об амазонках не случайно гласит, что они убивали не только взрослых мужчин, но и своих новорожденных сыновей. Мужчинам в их жизни не было места. Как нет и сейчас. В основе своей тут ничего не изменилось, только нравы теперь не такие откровенно кровожадные.

Причем отказавшись от роли амазонки, вы вовсе не перестанете быть деловой женщиной. Те, кто ставят знак равенства между двумя этими понятиями, совершают ошибку. Но культивировать в себе чувство превосходства над мужем (даже если он вам кажется неудачником!), право, не стоит. Лучше переосмыслить ситуацию. А для этого ее необходимо увидеть в другом ракурсе. Например, с точки зрения вашего сына. Очень может быть, что он воспринимает вас и ваши успехи не совсем так (или совсем не так!), как вы. Вам кажется, что, зарабатывая кучу денег, вы стараетесь для сына, а ему не нужны ни ремонт, ни новая мебель, ни даже отдых на дорогих курортах. Это все забавы для взрослых, а ребенку важнее душевный контакт с родителями и их хорошие отношения между собой — то, чего не заменят никакие Диснейленды.

Когда это осознаешь, начинаешь производить переоценку и своих достижений. Вы считали себя состоявшимся человеком, а мужа жалким никчемушником? Тогда попробуйте взглянуть на вашу семью глазами сына, который видит маму урывками, но даже в эти редкие минуты она обычно бывает раздражена и в основном занимается тем, что предъявляет претензии к нему и к папе. Папа же терпелив, заботлив, у него находится время и на игры, и на прогулки, и на интересные разговоры. Как вам такая картинка? Кто тут на коне, а кто терпит фиаско? Уже неоднократно упомянутая мной Марина была потрясена, когда неожиданно осознала, что она тоже неудачница. Состоявшись в бизнесе, она не состоялась как жена и мать. А это серьезней и главное — непоправимей. Примеров, подобных Полю Гогену, который начал карьеру художника в середине жизни, в сорок лет, можно привести немало, но повернуть время вспять и сделать прошедшее детство своего ребенка более счастливым не удавалось пока никому.

Так что не спешите приклеить к супругу ярлык неудачника. Еще, как говорится, не вечер. Не торопитесь и заниматься его перековкой. Лозунг «стань таким, как я хочу», почерпнутый из некогда популярной песни, в семейной жизни, увы, не проходит. Сил потратите много, а добьетесь только того, что у мужа расшатаются нервы и жить с ним станет еще тяжелее. Сколько мужей в последние годы начинали под нажимом жен заниматься не своим делом и в результате спивались! А сколькие бросили семью?

Нет, гораздо продуктивнее будет, если вы попробуете понять, в чем ваш муж — такой, какой он есть, со своим складом характера — может преуспеть. И что он — опять же такой, какой он есть — способен дать вашему ребенку. А разобравшись с этим, надо, конечно, мужу помочь. Но помочь тактично, по возможности не афишируя свою помощь и, уж тем более, не попрекая его этим.

И не нужно говорить: «Почему это я должна с ним нянчиться?!»

В конце концов, вы будете стараться не только для мужа. Наладятся у него дела, начнет он чувствовать себя человеком — и обстановка в семье станет другой. А это положительно скажется и на ребенке. Так что считайте, что вы улучшаете экологию своей семьи, своих семейных взаимоотношений.

Конечно, общих советов тут дать нельзя, с каждым таким случаем нужно разбираться отдельно. Но кое-что актуально практически для всех.

Люди, завязшие в неудачах, перестают верить в свои силы, и для того, чтобы сдвинуть их с мертвой точки, требуется некоторое время. Поэтому не ждите скорых успехов. Может даже так получиться, что дела пойдут вроде бы неплохо, но потом муж, привыкший к роли неудачника, испугается (дескать, не может же у меня все быть гладко!) и начнет допускать промах за промахом. В этот момент необходимо проявить терпение. Продолжайте ободрять его, как бы вам ни было трудно.

Ни в коем случае не приводите в пример более удачливых мужчин. Особенно из числа ваших знакомых. Вместо того, чтобы подражать им, задетый за живое супруг начнет устраивать вам сцены ревности.

Особенно подчеркивайте успехи мужа в присутствии детей. Тогда ему труднее будет пойти на попятный. Видя, что окружающие о них хорошего мнения, люди обычно стараются не ударить в грязь лицом.

Не влезайте в дела мужа с головой. Иначе он почувствует себя ребенком, излишне опекаемым взрослыми. И как избалованный ребенок считает, что приготовление уроков — это забота взрослых, так и муж начнет проявлять безответственность. Да еще и раздражаться впридачу, рваться на волю.

Но самое главное, не зацикливайтесь на модном нынче стереотипе успешности (работа в торговой фирме с высоким окладом). И потому, что большинство наших мужчин все равно не втиснется в столь узкие рамки. И потому, что стереотипы эти меняются. Несколько лет назад высшее образование, казалось, перестало котироваться, а сейчас спрос на него снова резко возрос. Кстати сказать, Маринин муж не зря читал умные книжки. Спустя некоторое время после описанных событий он устроился на работу в издательство и благодаря своей эрудиции быстро снискал уважение начальства. Теперь он шеф-редактор двух издательских программ и вполне успешно работает на новом поприще.

«Людей неинтересных в мире нет», — справедливо заметил поэт Евгений Евтушенко.

Тотальных неудачников тоже. Но есть бездарные учителя, которые даже из самого яркого ребенка делают серость. И бездарные жены, самоутверждающиеся за счет мужа, а потом не понимающие, почему у сыновей не складывается жизнь.

Когда я услышала это в первый раз, я не обратила внимания. Во второй — запомнила. В пятый — насторожилась. Примерно разу к десятому поняла, что это какая-то новая закономерность. И теперь бываю внутренне готова к тому, что в ответ на мой вопрос: «Кем работает твой папа?» ребенок лет 5–9 пожмет плечами и скажет: «Не знаю». (Некоторые еще могут добавить: «Деньги зарабатывает».)

А отец, между тем, живет с ним под одной крышей!

Раньше такое было немыслимо. Годам к 5–6 дети твердо выучивали не только свою фамилию и адрес, но и профессию родителей. Это было своеобразной визитной карточкой, составляло предмет особой гордости, что прекрасно отражено в детской литературе. Например, в знаменитейшем стихотворении Сергея Михалкова «А у нас в квартире газ». Как вы помните, там детишки похваляются друг перед другом даже не папиной, а маминой профессией. Хотя в ту пору далеко не все женщины работали, многие были простыми домохозяйками.

Ситуация начала меняться буквально в последние годы. И, вероятно, дело тут не только в том, что тысячи людей, «переквалифицировавшихся» из ученых или врачей в рыночных торговцев, не испытывают никакой гордости за свою новую профессию, а часто и стыдятся ее, передавая свою неловкость детям. В конце концов, далеко не все в нашей стране пошли по этому пути.

Я думаю, главное в другом. Конечно, не все, но многие стали смотреть на работу прежде всего как на средство добывания денег. И, соответственно, произошло резкое смещение акцентов. Раньше, когда главным считалось, чтобы работа была интересной, по душе, люди много говорили о ней с близкими и друзьями, делились идеями, планами, радостями и неприятностями. «Производственная тематика», так раздражавшая либеральных деятелей искусства, была представлена не только в советском кино. Она присутствовала практически в каждом доме, причем там ей давали «зеленую улицу» добровольно, а не по решению худсовета. В этом смысле, кстати, советские фильмы были вполне правдивы. На Западе считали фальшью то, что в нашем кино влюбленные даже на свидании говорят о работе, а мы действительно говорили. И не только в кино, но и в жизни, потому что это нам было интересно. Никого ведь не удивляло тогда, что человек «горит на работе». Такое считалось в порядке вещей, а на тех, кто выбирал деньги в ущерб интересу, — на них самих смотрели как на немного ущербных. Дети все это видели и мотали на ус.

Смещение акцента в сторону денег автоматически привело к понижению статуса профессий. Какая разница, чем заниматься? Лишь бы платили… И люди стали гораздо меньше разговаривать о своей работе. Вы заметили? Теперь, встречаясь в гостях, обычно спрашивают: «Ну, как работа? Зарплату не задерживают? Нет? Ну, и слава Богу». А остальное вроде бы уже и не важно.

А деньги… что о них особенно говорить? На них покупать надо. А о покупках уже можно и побеседовать. И гости обсуждают достоинства разных приобретений. И смотрят как на дурачка уже на человека, который выбирает интерес в ущерб деньгам.

Поэтому неудивительно, что многим детям неважно, кем работает их папа.

А теперь попробуем представить себе, какой образ отца сложится в результате у ребенка и какие это будет иметь последствия.

«Просто пап» не бывает

Во все времена образ отца был неотделим от какой-нибудь профессии. «Просто отцов» не существовало. Женщина — дело другое. Она, как правило, была просто женой и матерью. А мужчины — нет. Даже на заре человечества, в наскальных рисунках мужчины изображались в той или иной профессиональной роли: охотников, рыболовов, шаманов, воинов. Это был, так сказать, признак, сцепленный с полом. Признак сверхустойчивый, сохранявшийся на протяжении тысячелетий. Очень часто профессии передавались из поколения в поколение, возникали целые династии кузнецов, горшечников, купцов, возниц. Зная, что им предстоит заниматься тем же самым, мальчики рано начинали интересоваться работой отца, подражали ему, перенимали разные профессиональные навыки.

Одновременно на протяжении тысячелетий отец оставался главой семьи. Оставался прежде всего потому, что был кормильцем, добытчиком. Но не приносил корм неизвестно откуда, «в клювике», а добывал в поте лица на виду у семьи. Поэтому в подсознании современных детей, хотим мы того или не хотим, накрепко засела связь этих трех понятий: «отец» — «глава семьи» — «та или иная профессия». И размывание последнего понятия пагубно отражается на первом и втором. Отец перестает восприниматься как глава семьи. Ну, а «просто пап» в природе не бывает, это противоестественно. Значит, и от понятия «отец» остается пустое место.

Поясню чуть подробней. С ростом городов работа отца все чаще оказывалась вдали от дома, так что дети лишались возможности видеть, как он трудится. Но, во-первых, папа порой брал их с собой, и это становилось для детей настоящим праздником, запоминалось на долгие годы. А во-вторых, частые разговоры о работе, которые велись в семье, как бы приближали ее к дому, придавали отцовскому труду конкретность. Он не занимался где-то неизвестно чем, а вытачивал детали, без которых комбайн не мог убирать пшеницу, проектировал здания школ и больниц, читал лекции студентам. Это вызывало у детей уважение и гордость. Если же отец трудился дома, его кабинет или мастерская были святая святых. Детей с младых ногтей приучали не шуметь, когда папа занимался своей работой. Раскройте любую книгу мемуаров — и вы в этом убедитесь.

Идеальный потребитель

Что происходит с образом отца, когда акцент с содержания работы переносится на заработанные деньги? Даже в оптимальном варианте, при условии, что денег достаточно много, отношение ребенка к отцу меняется в худшую сторону. Вместо интересной ЛИЧНОСТИ, занятой важным, сложным делом, он превращается для ребенка в ОРУДИЕ добывания денег, то есть фактически в нечто неодушевленное. Чувствуете разницу? Деньги же необходимы ребенку для удовлетворения каких-то своих потребностей. Иначе говоря, отношение к отцу становится ПОТРЕБИТЕЛЬСКИМ. Не случайно именно эта жалоба сейчас все чаще звучит из уст родителей, пришедших на консультацию к психологу.

Конечно, сказанное выше относится и к работающим мамам, но образ матери от этого страдает не так сильно. У него иная культурно-историческая подкладка.

Причем деньги, заработанные чужим трудом, обычно не ценятся. Не ощутив сам, что значит «добывать хлеб в поте лица своего», и не привыкнув уважать личность отца, ребенок не в состоянии проникнуться уважением к его усилиям.

— «Подумаешь, дорого! Триста баксов! — сплошь и рядом можно услышать от мальчишки или девчонки, которые за свою жизнь еще не заработали ни копейки. — Да Сашке (Машке) в десять раз лучше купили — и ничего, не разорились!»

И начинается «пилежка» с целью выколачивания требуемой суммы.

Рассказы же о том, как тяжело даются деньги, зачастую вызывают у детей не сочувствие, а новый прилив раздражения. Взрослым кажется, что это именно их ребенок такой жестокосердный, а дело тут не столько в его человеческих качествах, сколько в привитых ему установках. В «торговой цивилизации» (так называют складывающееся постиндустриальное общество), где работа ценна своим заработком, действует принцип: «Не можешь купить рекламируемый товар, значит, ты ничтожество. А ничтожество нечего жалеть».

Естественно, родителям становится обидно. Чем больше развиваются в ребенке потребительские инстинкты, тем труднее его любить. Особенно отцу, который не так пуповинно связан с детьми, как мать. В результате проигрывают все, семья может распасться.

Надо учесть и вот какое обстоятельство. Психология мужчин такова, что им для счастья мало одной только семейной жизни. Для мужчины крайне важно состояться как члену общества. Поэтому любимая работа нередко заменяет им практически все, никаких других интересов и хобби у них нет. И если содержание работы оказывается дома за скобками, ребенок видит какого-то скучного, серого человека, с которым не о чем поговорить, который лежит на диване с газетой или сидит, уставившись в телевизор. Хорошо еще, если отец не найдет на стороне более заинтересованное общество, более теплую компанию!

Мамы склонны винить в этой внутрисемейной атомизации отца: дескать, он ребенком не занимается, не играет с ним и потому сын или дочь к нему равнодушны. У мужчины же снова копятся обиды, он справедливо считает, что им не интересуются, что он как человек семье не нужен.

Можно, конечно, сваливать вину друг на друга и до бесконечности выяснять, «кто самее». Но что толку? В таких случаях порочный круг обычно размыкается одним-единственным способом: уходом отца из семьи. Проигрывают опять-таки все, и, прежде всего, ребенок. Ведь сколько ни убеждай себя, что ничего страшного в неполной семье нет, вон, мол, сколько детей растут без отца, факт остается фактом: в неполной семье гармоничное развитие ребенка практически невозможно.

Помню, меня поразило одно очень точное наблюдение психолога Н. В. Границкой, читающей по России лекции о традициях православной семьи. Вроде бы лежит на поверхности, а для большинства незаметно. «Само слово „пол“ (мужской и женский), — сказала Наталья Владимировна, — происходит от слова „половина“. А половина только в соединении с другой половиной дает полноту, единое целое. Значит, в неполной семье не достижима цельность воспитания. И, соответственно, нарушается цельность личности ребенка».

Вот к каким драматичным последствиям могут привести, казалось бы, совсем незначительные отклонения в традиционном образе отца.

В современном обществе очень многое из того, что раньше давалось людям труда, теперь дается ценой немалых усилий. Скажем, раньше не составляло труда удержать детей от наркомании — во многих местах ее просто не было. А еще раньше дети в массе своей легко понимали, что надо уважать старших. Это было нормой, они с детства видели вокруг пример почтительного отношения к отцу и матери, к бабушкам и дедушкам. Кое-где в деревнях даже до недавнего времени мать с отцом принято было называть на «вы». Теперь же многие детско-подростковые журналы, книги, фильмы, старшие братья и сверстники дают нашим детям прямо противоположные образцы.

Аналогичная трансформация произошла и с образом отца.

В традиционном обществе специально формировать образ отца было не нужно. Конечно, многое зависело от личных качеств мужчины, но все же, так сказать, каркас образа был задан заранее. К примеру, отец не по своей прихоти «назначал» себя на роль главы семьи, а становился главою в силу объективных причин: без него семья зачастую обрекалась на голодную смерть. Утрата кормильца в семье была одним из самых страшных несчастий. Теперь же прожить без отца материально трудно, но вполне возможно. Что доказывает высокий процент матерей-одиночек.

Или такой пример. В деревне, где живет подавляющее большинство членов традиционного общества, очень много тяжелых, «мужских» работ, и каждый мужчина приучался к ним сызмальства. Поэтому роль «сильной половины» тоже была для него вполне оправдана как внутренне, так и внешне сложившимися обстоятельствами.

В наши дни, когда мужские и женские роли зачастую смешиваются и перепутываются, идеальный образ отца нужно создавать. Сам по себе он у ребенка может не сформироваться. И здесь очень многое зависит от жены. Ведь ребенок прислушивается, прежде всего, к мнению своей матери, именно ее отношение к папе он перенимает.

На что, как мне кажется, стоит обращать повышенное внимание жене, выступающей в роли нового Пигмалиона, а чем можно пренебречь?

Отец — опора и защита

Одно из главных чувств, необходимых, чтобы у ребенка сформировалась здоровая психика, это чувство защищенности. В младенчестве его создает, в основном, мать. Затем, когда ребенок начинает осваивать окружающий мир и осознает, что в мире много опасностей, с которыми женщине не справиться, в роли главного защитника начинает выступать отец. Маленькие мальчики недаром любят хвалиться друг перед другом именно отцовской силой: она как бы придает сил и им самим, увеличивая их значимость в глазах окружающих.

Поэтому надо всячески поддерживать и укреплять в малыше уверенность в том, что папа — самая главная опора, самая главная защита вашей семьи. ДАЖЕ ЕСЛИ ЭТО НЕ СООТВЕТСТВУЕТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ!

Вы скажите: «Зачем? Ведь ребенок все равно увидит, что это не так».

Однако взрослые сильно преувеличивают детскую проницательность. Мы часто приписываем детям «правильное», взрослое понимание событий и явлений, забывая о том, что ребенок в силу своей природы достаточно долго живет в мире, где очень много вымышленного, мифического, ирреального. Это особенность детского восприятия, пожалуй, наиболее ярко проявляется в увлечении сказками. Сплошь и рядом можно столкнуться с тем, что взрослый, пытаясь вернуть ребенка «с небес на землю», добивается обратного результата: малыш только лишний раз убеждается в правильности своих представлений и ошибочности представлений взрослых. Моя дочь, например, в три года никак не могла смириться с мыслью, что ее когда-то не было. Если мы с ее старшим братом начинали вспоминать события, происходившие до ее рождения, она впадала в ярость и, топая ножкой, повторяла: «Неправда! Я тогда была! Я всегда была!» Никаких доводов и объяснений ребенок просто не желал слушать.

И вот однажды, не зная, как ее унять, я ляпнула первое, что взбрело мне в голову: «Была, конечно, была! Только ты была на звезде». И это произвело удивительный эффект. Подобно тому, как из осколков цветных стеклышек в калейдоскопе вдруг складывается красивый узор, у Кристинки мгновенно сложилась стройная картина прошлого, и она успокоилась.

В детях ярче проявлено коллективное бессознательное, они ближе к тому, что называется архитипическими, древними представлениями об основах бытия. А согласно этим архитипическим представлениям, отец как раз является опорой, защитой, главой семьи. Поэтому ваши слова о папиной силе падут на взрыхленную почву. И наоборот, доказательства обратного — даже самые веские — настолько нарушают архитипические представления о роли отца в семье, что будут только невротизировать ребенка. Ну, а в конечном итоге, рикошетом ударят по вам.

Кроме того, ребенку отец, какой бы он ни был, все равно кажется сильным, ведь маленький ребенок по определению гораздо слабее взрослых. Так что вы в любом случае не погрешите против истины, подчеркивая папину силу.

И потом, люди не любят, когда их прилюдно стыдят, постоянно указывают им на их недостатки. Пусть даже с самой благой воспитательной целью. Их это обижает, а обиженный человек цепляется за свою обиду и использует ее как щит, отгораживаясь ею от неприятной реальности. «Раз меня несправедливо обидели, значит, я не виноват, и задумываться мне не о чем», — вот логика обиженного человека.

Гораздо продуктивнее, на мой взгляд, пойти по другому пути: попробовать «назначить» человека хорошим. Не требуя, впрочем, от него невозможного. Скажем, от мужчины, физически не очень крепкого, несправедливо требовать подвигов Геракла. В конце концов, вы же видели, что он не «качок», когда выходили за него замуж! Но принести с рынка пять килограммов картошки, просверлить дрелью дырку в стене или передвинуть мебель могут (и делают!) почти все. Однако далеко не все жены это отмечают как достоинство при ребенке, а фиксируются лишь на том, что у мужа НЕ получается. В результате у мужчины возникает чувство неполноценности, а у ребенка отсутствует эталон мужского поведения.

К вопросу о «профпригодности»

О работе отца надо говорить как можно чаще и уважительней (независимо от вашего реального к ней отношения!). Причем делать упор не на заработке или каких-нибудь сопутствующих благах типа льготных путевок, а на содержании, смысле того, чем занимается муж. Поскольку для ребенка пока все в новинку, ему любая работа может казаться очень интересной и важной. Надо только уметь ее правильно преподнести.

Помимо укрепления уважения к отцу, рассказ о профессиях выполняет еще одну важнейшую воспитательную функцию: дети учатся видеть не только внешние, но и внутренние, содержательные признаки взрослости. А то какое впечатление о мужчинах складывается у нынешних ребят? Что можно почерпнуть из современной рекламы, телепередач, кинофильмов? Взрослые дяди курят, пьют пиво и водку, имеют большие мускулы, забористо ругаются, обнимаются с красивыми тетями, а всем остальным чуть что — дают в челюсть или стреляют в лоб.

Что же касается набора прочих умений таких «взрослых дядь», то он обычно невелик: они умеют лихо водить машину, пользоваться компьютером, неизвестно где огребают кучу денег и с шиком их тратят.

Конечно, по сравнению со столь ярким художественным образом, отец, работающий скромным научным сотрудником, да еще занимающийся каким-то совершенно непонятным делом, типа исследования почв, будет проигрывать. Но если доходчиво рассказать ребенку, какие опыты он ставит, на какой сложной аппаратуре работает, какое важное направление науки разрабатывает и для чего это все нужно, ситуация в корне изменится. А если потом еще привести сына или дочь на работу и показать что-нибудь интересное! Такие вещи запоминаются на всю жизнь и оказывают огромное воспитательное воздействие.

Какие еще мужские качества важно подчеркивать, воспитывая у ребенка уважение к отцу?

Чтобы понять это, зададим себе вопрос: какие качества традиционно ценятся у нас в представителях мужского пола? Вопрос культурных традиций здесь очень важен. Скажем, в иудейской или протестантской культурах очень ценится бережливость, а в России такие мужчины не пользуются особой популярностью. Их считают скупыми. Или есть народы, высоко ценящие в мужчинах воинственный пыл, азарт, любовь к риску. Вспомните кавказскую джигитовку — в ней ярко отражены именно эти представления.

У нас же в мужчинах ценились и ценятся до сих пор такие качества, как доброта и благородство в сочетании с мужеством, умение прощать обидчиков, ум и бескорыстие, готовность прийти на помощь другим, верность, стойкость, выносливость, неприхотливость в быту, трудолюбие, хозяйственность и в то же время наличие высших, духовных интересов. Естественно, многие из этих качеств котируются и у других народов. Тут дело в сочетаниях, в нюансах, которые определяют народный характер.

Да, конкретные люди часто бывают далеки от идеала, но, согласитесь, какие-то из этих черт можно найти у каждого мужа. И, указывая в беседах с сыном или дочкой на папины достоинства, очень важно подчеркивать, что это не просто его личные особенности, а качества настоящих мужчин. Тогда у детей постепенно сформируются представления, которые впоследствии помогут им и в устройстве личной жизни. А то современные юноши и девушки часто имеют лишь смутные, чисто внешние представления о том, какими им хотелось бы видеть своих спутников жизни. И потом быстро разочаровываются, убедившись, что жить приходится не с грудой бицепсов или набором косметики, но с человеком. А им в общем-то непонятно, каким должен быть человек, с которым они могли бы ужиться.

Должен ли ребенок бояться отца?

Разумеется, отец не должен быть этаким букой, которым пугают малых детишек. Когда ребенок боится отца до дрожи в коленках, в этом нет ничего хорошего. Помню, к нам на занятия ходил мальчик, который настолько был запуган отцом, что даже боялся его показать куклой на ширме.

Однако сейчас, пожалуй, чаще встречается другая крайность: отец ведет себя чересчур снисходительно, и ребенок его ни в грош не ставит. Причем матери даже порой считают это плюсом и с гордостью говорят: «У мужа с сыном прекрасные отношения. Знаете, муж у меня такой мягкий, покладистый, сын из него веревки вьет».

Им кажется, что мальчик развивает свои лидерские наклонности, а на самом деле ребенок лишается психологической опоры в лице отца и может вырасти своенравным, неуравновешенным, истеричным. Такой человек неспособен не то, что стать настоящим лидером — он даже не приучен умерять свои капризы. И, конечно, при малейшем столкновении с реальностью за стенами своего дома будет страдать. В подростковом возрасте, привыкнув всегда настаивать на своем, своенравный ребенок вообще может пойти вразнос. Практически в каждой семье возникают ситуации, когда удержать подростка от опрометчивого шага можно только силой родительского — в первую очередь отцовского — авторитета. А если авторитета нет и не было?

Поэтому побаиваться отца ребенок, по-моему, должен. При самых теплых, дружеских, доверительных отношениях, к которым, безусловно, стоит стремиться, нужно, чтобы ребенок боялся отцовской грозы. Гроза же должна быть справедливой и разражаться не по пустякам, а только в крайних, критических случаях. Иначе она станет привычной.

Ребенку необходимо понимать, что на него, если он ведет себя плохо, есть управа. И лучше, если это родной, близкий человек, который наказывает любя. Ведь раньше или позже, но управа все равно найдется. Только она будет далеко не такой милостивой.

Должен ли отец играть с ребенком?

Многие жены считают это одной из важнейших отцовских обязанностей и выражают недовольство, если супруг норовит от нее уклониться. Однако мне такая постановка вопроса не кажется правильной. Начнем с того, что ребячьи игры — психологически нелегкое занятие для взрослых. Многим людям это настолько тяжело, что они предпочли бы полдня перетаскивать мешки с картошкой, чем полчаса перекатывать с места на места игрушечные машинки, загоняя их в гараж. Когда их заставляют этим заниматься, им становится так скучно, что они начинают на ходу засыпать. Одна из мам, обратившихся ко мне за советом, страшно сердилась на мужа, поскольку его игры с ребенком всегда заканчивались одним и тем же. Минут через десять муж разражался громким храпом, а ребенок — обиженным плачем. Жена считала, что муж делает ей назло, а он искренне хотел ей угодить, но — не мог. В развитии человека есть определенные стадии, и то, что легко выполняется на одном этапе, бывает сильно затруднено или вообще недостижимо на другом. Скажем, у двухлетнего ребенка еще нет абстрактного мышления, и его бессмысленно обучать решению математических задач. Когда же какая-то стадия развития пройдена, вернуться на нее тоже подчас невозможно.

Я в детстве обожала играть в прятки. Из всех коллективных игр это была, пожалуй, моя самая любимая. Тогда дети вообще больше играли на свежем воздухе, и в играх принимал участие весь двор, так что было очень весело. Потом мы подросли и уже предпочитали просто бродить по улицам или болтать, сидя на лавочке. Потом пошли кто работать, кто в институт, и стало совсем уже не до детских игр.

И вот однажды, на первом или на втором курсе, мы с моими приятелями-студентами поехали на дачу. А там кто-то вдруг предложил «тряхнуть стариной» и поиграть в прятки. Все пришли в восторг, в том числе и я, быстро посчитались и разбежались кто куда. То, что произошло дальше (хотя вроде бы ничего особенного не произошло), я запомнила навсегда: со стороны дома доносился смех ребят, которых «застукал» водящий, в их голосах чувствовалось непритворное веселье, а я стояла в углу сада за яблоней и мне было безумно скучно. Я честно пыталась настроиться на веселый лад, напоминала себе, что я так любила играть в эту игру, но всколыхнуть в душе интерес никак не удавалось. Ощущение скуки не проходило. В жизни каждого человека бывает какой-то свой момент прощания с детством. Я, например, именно тогда поняла, что мое детство прошло окончательно.

С возрастом почти все люди утрачивают свежесть мировосприятия, присущую детям. Как правило, ее удается сохранить лишь талантливым людям искусства.

Примерно то же происходит и со способностью к детской игре. Обычно ее сохраняют те, в ком до конца жизни остается много ребяческого, кто любит дурачества, клоунаду, розыгрыши. Но вот незадача! Эти черты достаточно редко сочетаются с тем, чего ждут от мужей их требовательные жены: с серьезностью, основательностью, ответственностью.

Помню, администраторы одного детского центра были в полном восторге от папаши, который, не успев там появиться, принялся развлекать ребят всякими фокусами и даже, не долго думая, встал на голову.

«Надо же, какой отец!» — с нескрываемой завистью вздыхали они.

Но как раз с ролью отца Григорий справлялся из рук вон плохо. Он был ужасно хаотичный, все забывал, все терял, на него ни в чем нельзя было положиться, ни на какой работе он подолгу не задерживался, поскольку никто не желал долго терпеть его безответственности, и все в доме держалось на его старой, больной матери (жену Григорий выбрал по принципу «два сапога — пара», и она в один прекрасный день сбежала «искать себя» в другой город, оставив его с двумя маленькими детьми).

Так уж устроена жизнь, чем-то обязательно приходится поступаться. Либо отец — великий затейник и приводит в восторг всю окрестную детвору, либо он добытчик и надежная опора семьи. Порой, конечно, и за клоунаду платят деньги, но это, скорее, исключение из правил.

Очень точно связь серьезности, даже суровости, и хозяйственности уловил русский помещик А. Н. Энгельгардт, хорошо знавший народную жизнь на Смоленщине. Рассказывая, какие качества в идеале должен иметь глава семьи, называемый «большаком», он писал: «Чем суровее большак, чем деспотичнее, чем нравственно сильнее, чем большим уважением пользуется от мира, тем больше хозяйственного порядка, тем зажиточнее двор. Суровым деспотом-хозяином может быть только сильная натура, которая умеет держать бразды правления силою своего ума, а такой умственно сильный человек непременно вместе с тем есть и хороший хозяин, который может, как выражаются мужики, все хорошо „загадать“; в хозяйстве же хороший „загад“ — первое дело, потому что при хорошем загаде и работа идет скорее и результаты получаются хорошие».

Конечно, раньше и жизнь была суровей. Небрежное ведение крестьянского хозяйства в средней полосе России без преувеличения было чревато для членов семьи голодной смертью, так что характер «большака» не на пустом месте сформировался. Сейчас жизнь существенно облегчилась (хотя мы считаем, что живем неимоверно трудно), и требования к главе семейства тоже смягчились. Однако общий принцип остался прежним.

Мне кажется, гораздо важнее, чтобы отец учил детей тому, чему не может научить мать: привлекал сыновей к мужским делам. А главное — разговаривал с детьми, выступал в роли мудрого наставника, к которому можно обратиться с самыми разными вопросами, который много знает и готов поделиться своими знаниями.

Вы скажете: «Да где ж такого взять?»

Но у любого взрослого, даже у самого необразованного, знаний больше, чем у ребенка. И больше жизненного опыта, который подчас ценнее книжных знаний. Только не надо требовать, чтобы его интересы совпадали с вашими. Это даже лучше, если вы, допустим, будете приобщать ребенка к театру, а муж — к технике, спорту, рыбалке. И, повторяю, хорошо, чтобы он ПОБОЛЬШЕ ГОВОРИЛ С РЕБЕНКОМ. Многие взрослые (не только отцы) вообще недостаточно беседуют с детьми, предпочитая изъясняться в форме инструкций и нравоучительных монологов. А если и разговаривают, то, в основном, на бытовые темы: что ел, какие оценки получил в школе, что задали по такому-то предмету. Сперва им кажется, что дети слишком малы, а затем дети подрастают, но у них уже нет потребности разговаривать с родителями, они привыкли удовлетворять жажду общения на стороне. В результате люди живут «рядом, но не вместе», и возможность влиять на детей очень ограничена.

Жены часто считают своих мужей молчунами, и потому совет, чтобы мужья побольше разговаривали с детьми, кажется им невыполнимым. Но опыт показывает, что даже (а, может, особенно?) отъявленные молчуны оживляются и готовы говорить часами о том, что им интересно. Просто их интересы не совпадают с женскими, вот они и помалкивают.

Еще недавно в основе государственной политики лежал принцип: «Искусство не должно опускаться до уровня толпы; наоборот, толпу, массу нужно поднимать до уровня высокого искусства». И люди в массе своей читали не бульварные романы, а хорошую литературу, которая издавалась огромными тиражами, ездили из поселков в город, чтобы побывать в театре, посещали разные лекции, интересовались вещами, которыми в других странах интересуется лишь горстка высоколобых интеллектуалов. Теперь ориентиры переменились, и результат налицо. На улицах мат-перемат, а в вузах вынуждены вводить отдельным предметом русский язык, потому что даже выпускники престижных гимназий пишут с орфографическими ошибками (про пунктуацию и говорить нечего!).

Мне кажется, взаимоотношения детей с отцом должны строиться по тому же принципу равнения вверх. Не отцу надо опускаться на четвереньки и ползать вместе с малышом. Пусть лучше малыш становится на цыпочки, стремясь дотянуться до отца.

Я уж не говорю о том, что при повышенной конкурентности отца с сыном совместные игры просто вредны. Оба люди азартные, входят в раж, и дело практически всегда кончается ссорой. А поскольку в игре нет ни старших, ни младших, там все равны — так уж устроен мир игры — и без того шаткий авторитет отца подрывается еще больше.

Вообще, когда речь заходит о семейных ролях, очень полезно поинтересоваться традиционным раскладом: как было раньше. Ведь человечество существует не одну тысячу лет, и семьи до недавних времен отличались очень большой устойчивостью. Значит, и роли в семье не случайно распределялись определенным образом — правильность такого распределения подтверждалась многовековой практикой. Так вот, малые дети, конечно, играли всегда. На то они и малыши. Но руководили игрой тоже дети, только постарше. Никому и в голову не приходило привлекать к ребячьим забавам отца. У него имелись дела поважнее.

А если отец слабовольный?

Конечно, ситуация не из приятных. Но ведь жены часто сами стремятся верховодить, а когда мужчина уступает им бразды правления, начинают жаловаться. И потом, далеко не всегда то, что женщина считает слабоволием, действительно является таковым. Покладистый муж может в каких-то вопросах вдруг оказаться тверд, как кремень. Жена сочтет это блажью, ослиным упрямством, а дело-то совсем в другом. Дело в том, что она путает кротость со слабоволием. Кроткий человек уступает другим не из слабости, а наоборот, чувствуя свою силу. Он может возвыситься над множеством вещей, пренебречь самолюбием просто потому, что не считает это важным. Он избегает ссор, мирится первым, готов признать свою вину. Но если что-то для него принципиально, тут его никакими силами не сдвинешь с занятой позиции.

Мне вспоминается история одного знакомого. Жена считала его безвольным, потому что он никогда ей не перечил, покорно отдавал получку, ничего не предпринимал, не посоветовавшись с ней. В их доме все делалось под девизом: «Как скажет Валечка». Но вот однажды у мужа тяжело заболела мать, жившая в другом городе, и он решил перевезти старушку к себе. И никакие протесты Валечки, никакие истерики не помогли. Муж был готов скорее развестись и ухаживать за матерью в одиночку, чем предать ее (в иных категориях он сложившуюся ситуацию не рассматривал). Где же здесь слабоволие?

Кроме того, в последние годы некоторые женщины начали считать признаком безволия неумение зарабатывать деньги. Но ведь мужчины не виноваты, что государство поставило их в ситуацию, когда за честный труд платят гроши. На самом-то деле это гражданский подвиг — оставаться работать на оборонном предприятии, где люди порой годами не получают зарплату, потому что «оборонку» решили задавить. Или работать в НИИ, понимая, что если ты и твои товарищи уйдут в коммерцию, «двигать науку» просто будет некому. Да, конечно, семье приходится трудно. Но кто сказал, что быть хорошим человеком легко? И почему тогда детей мы нацеливаем на учебу, а не на воровство? Ведь воровать легче и прибыльней.

Самое главное, конечно, не заработок, а нравственный авторитет главы семьи. Сейчас как раз такое время, когда человеческие качества проходят серьезную проверку на прочность. И далеко не всегда люди, которые оказываются в наши дни на коне, могут служить детям хорошим примером.

Ну, и напоследок несколько слов о семейной солидарности. Думаю, вы со мной согласитесь, что жены склонны жаловаться чужим людям на своих мужей чаще, чем мужья на жен. Не знаю, с чем это связано. Наверное, со слабостью прекрасного пола. Хотя дети — а ведь они еще слабее — на родителей чужим почти не жалуются. Даже когда у них на то есть веские основания.

Во всяком случае, я давно заметила, что в семьях с более традиционным укладом жизни (например, у кавказцев) жена о муже слова худого чужаку не скажет. Даже если в семье кромешный ад. Специалистам, конечно, с такой семьей работать труднее, поскольку о многом приходится лишь догадываться, но для детей воспитательное значение такой семейной солидарности огромно. Ведь и у нас еще недавно считалось неприличным выносить сор из избы. А прежде чем обвинять мужа в слабоволии, пожалуй, имело бы смысл вспомнить другое мудрое изречение — насчет бревна в своем глазу и соринки в чужом.

Лет сорок тому назад, когда в газетах публиковались объявления о всех предстоящих разводах (настолько их было мало!), для многих мальчиков и девочек уход отца из семьи был настоящей катастрофой. Соседи перешептывались, а кое-кто в минуту запальчивости мог бросить и до боли обидное, злое: «Безотцовщина!» Как будто ребенок был виноват в распаде семьи…

Маленькие штирлицы

Сейчас разводов неизмеримо больше, и на детей, оставшихся без отца, давно уже перестали показывать пальцем. Но это не значит, что проблем не существует. Ведь каждому ребенку, даже если он в этом не признается, хочется, чтобы у него были и мама, и папа. И дети, которые открыто не выражают своих чувств, часто страдают гораздо больше, поскольку вынуждены справляться со своими переживаниями в одиночку.

Подчас это очень ярко может проявиться на консультации у психолога. Мама будет уверять, что уход отца оставил сына равнодушным, поскольку сын про него даже не спрашивает, а мальчик в рисунке семьи изобразит рядом с собой папу, хотя папа уже три года живет отдельно, с новой женой.

Очень характерная история произошла недавно на занятиях в нашем психологическом кукольном театре. Шестилетний Дима, показывая сценку про свою непослушную собаку, рассказал, что он заплатил за нее штраф милиционеру деньгами, которые папа дал на велосипед. А в следующий раз, в другой сценке, изобразил, как они с папой поехали в воскресенье за город собирать грибы.

Вы спросите: «И что тут особенного?»

Ничего, кроме того, что папа после развода, произошедшего четыре (!) года назад, ни разу не навестил Диму и никаких денег на его содержание не давал.

Глядя на счастливое лицо ребенка, вышедшего из-за ширмы после показа семейной идиллии, мама расплакалась. А после занятия сказала, что даже не могла себе представить, насколько Дима скучает по отцу.

Так что, если ваш сын или дочь не интересуется своим отцом, это вовсе не означает, что им на него наплевать (во что нередко хочется верить женщине, у которой после развода не складываются отношения с бывшим мужем). Дети чутко улавливают настроение взрослых, их интуиция порой просто поразительна.

Дочка одной моей знакомой не помнила своего отца, поскольку он оставил семью, когда ей было пять месяцев. И никогда не расспрашивала о нем мать. Только однажды, года в четыре, она вдруг ни с того ни с сего заявила: «Мой папа приедет! Он меня не бросил!».

Но больше на эту тему не заговаривала. Потом, когда девочке исполнилось семь лет, мать снова вышла замуж. И только тогда поняла, как же ее дочери не хватало отца. А еще немного повзрослев, девочка призналась ей, что в детском саду отчаянно завидовала детям, за которыми по вечерам приходили отцы, но боялась огорчить мать и молчала, как партизан.

Наверное, вы уже догадываетесь о моих взглядах на проблему развода. Помню, однажды мне довелось участвовать в телепередаче, посвященной этой сложной, болезненной для многих проблеме. Героиней передачи была мать-одиночка, которая заявила, что ее дочери отец не нужен, так как он подонок, и вообще они прекрасно обходятся без отца. (Я еще подумала: «Каково девочке все это слышать?!» Она была не такой уж и маленькой и вполне могла смотреть передачу вместе с бабушкой и дедушкой, которые, конечно же, прильнули к телевизору, ведь не каждый день их дочь появлялась на телеэкране.)

Среди приглашенных была и ныне покойная актриса Майя Булгакова. Она внимательно слушала споры героини с экспертами-психологами, а потом, обращаясь к зрителям, сказала примерно следующее: «Я считаю, что надо терпеть. Терпеть до последнего. Поверьте, даже самый хороший человек не может дать ребенку того, что дает родной отец. Даже если он такой-сякой-разэтакий». И было ясно, что слова эти сказаны не просто так, а по-настоящему выстраданы.

Зал (передача, как теперь модно, шла при участии зрителей) притих. Никто не ожидал от известной актрисы суждений, которые обычно слышишь от простых, полудеревенских старушек. Волею судьбы эта передача оказалась для Майи последней — вскоре она погибла в автокатастрофе. Вот, наверное, почему мне так запомнилось, что она сказала. Это прозвучало как завещание.

«Беспримерность»

Но, увы, как гласит пословица: «Если бы юность умела, если бы старость могла». Умей мы в юности прощать, а в старости — вернуть время назад и исправить ошибки, наши дети, да и мы сами, были бы гораздо счастливее.

Второе, если не третье поколение людей, вырастает без отцов. Если это происходит в рамках одной семьи, то есть бабушка растила дочь без отца, дочь тоже развелась и воспитывала ребенка одна, то и для него весьма высока степень вероятности потерпеть фиаско в семейной жизни. Ведь дети подсознательно усваивают модели общения в семье и отношение к противоположному полу, глядя, как мама относится к папе, а бабушка — к дедушке. Сколько раз приходилось слышать, что в детстве женщина давала себе зарок никогда не устраивать мужу сцен, подобных тем, какие устраивала ее мама. А выйдя замуж, вдруг начала вести себя истерично и кричать на своего мужа, в точности воспроизводя материнские выражения и интонации.

— Меня это ужасает, но я ничего не могу с собой поделать. Как будто в меня вселяется дух моей матери, — говорят женщины.

Так влияют на нас образы, запечатленные в детстве. Когда дети растут без отца, то у мальчиков нет эталонов мужского поведения в быту. Воспитываясь в женской среде, они невольно усваивают женский тип реагирования на многие ситуации и, будучи затем поставлены в позицию мужа и отца, ведут себя «по-бабьи», чем, естественно, вызывают недовольство жены. Укреплению брака, как вы понимаете, это не способствует.

Сейчас, например, очень многие девушки жалуются, что парни ведут себя как-то странно: не ухаживают или вяло ухаживают за девушкой, даже когда она им нравится, а ждут, чтобы она сама начала проявлять инициативу. Или обижаются, когда девушка не звонит им по телефону, а ждет звонков от него («Я же тебе звоню! Почему ты мне не звонишь? Это нечестно!»). Хотя, вообще-то, всегда считалось, что мужчина должен добиваться женщины, а не наоборот. Напористость со стороны девушки трактовалась как распущенность, вульгарность, о чем свидетельствуют и многие выражения нашего языка, который, как язык любого народа, является выразителем народной психологии. Про такую девушку говорили, что она «дешевка», «вешается на шею», «окрутила парня», «женила на себе». Очень многих мужчин это отвращало, охлаждало их пыл. Собственно, подобную реакцию можно увидеть и у высших животных: слишком откровенное, зазывное поведение самки воспринимается ими как агрессия, в результате чего самец, не запрограммированный природой на войну с «женским полом», обращается в бегство.

Становясь в позу женщины, благосклонно принимающей ухаживания понравившегося ей мужчины, юноша и в дальнейшем не сможет проявлять во взаимоотношениях с любимой мужские качества. Тут ему, что называется, уже по роли не положено быть волевым, решительным, инициативным. И отношения либо расстроятся, либо юноша будет подавлен, превратится в подкаблучника.

У девочки, воспитывающейся в неполной семье, положение не многим лучше. Повседневное общение с отцом учит ее разбираться в мужской психологии, подстраиваться под нее (а для женщины это очень важно, если она хочет, чтобы ее замужество оказалось удачным), учит не бояться мужчин и в идеале дает то человеческое тепло, которое многие женщины, не имевшие отца, пытаются обрести благодаря раннему вступлению в любовную связь и «вешаясь» то на одного мужчину, то на другого.

Поэтому, конечно, надо терпеть до последнего. Ну, а в случае развода, даже если вам горько и тяжело видеться со своим бывшим супругом, не торопитесь отвадить от него ребенка. Лучше «приходящий папа», чем никакого.

Зачем нужен «приходящий папа»?

— Да что он может дать ребенку? — нередко в сердцах восклицают матери.

И начинают перечислять недостатки человека, который, как им теперь кажется, по недоразумению стал отцом их сына или дочери.

Претензий много, но самые распространенные, пожалуй, следующие:

— отец — эгоист; приходит, когда ему заблагорассудится, а подчас исчезает чуть ли не на полгода;

— он не воспитывает ребенка, а только играет с ним и во всем ему потакает;

— его визиты, подарки и проч. — сплошная показуха;

— он не умеет обращаться с ребенком, во время прогулки может простудить его, не страхует малыша, когда тот лазает по лестницам на детской площадке, и малыш может сломать себе руку или ногу.

И так далее, и тому подобное.

И во многом такие обвинения справедливы. Но что бросается в глаза, когда начинаешь в них вдумываться? Прежде всего то, что это ЖЕНСКИЙ взгляд на ситуацию. Что вполне понятно, поскольку высказывания принадлежат женщинам. Но речь-то идет в них о благе ребенка, а значит, надо посмотреть на вещи с его колокольни и попытаться понять, что важно ДЛЯ НЕГО.

А для ребенка важно совсем другое. В первую очередь то, что папа о нем помнит. Самое, может быть, страшное для маленького человечка — это сознание, что его забыли, разлюбили, бросили. Ребенок начинает мучиться чувством вины. Казалось бы, парадокс, но в действительности ничего странного. Будучи не в состоянии понять мотивов, которые движут взрослыми, малыш трактует случившееся по-своему, по-детски. Разве может папа просто так, ни за что, разлюбить своего сына или дочку? У ребенка это не укладывается в голове, и он, естественно, решает, что в чем-то провинился перед папой. Если же мама начнет втолковывать ему, какой папа плохой, результат будет еще плачевней. Это для матери бывший муж — чужой человек, а ребенку-то он родной, часть его самого. И значит, ругая папу, мама ругает и его. «Отделить зерна от плевел» тут невозможно. Тем более, что пока родители жили вместе, малыш, скорее всего, не раз слышал от окружающих, что он похож на своего отца. (Даже когда явного сходства нет, многие люди его все равно находят. Просто, чтобы сделать мужчине приятное.)

Ну, а нерегулярность свиданий… Вы, наверное, и сами замечали, что у детей дошкольного и младшего школьного возраста иное восприятие времени, не такое, как у взрослых. Они надолго запоминают редкие праздники и, наоборот, быстро привыкают к обилию приятных впечатлений, перестают их ценить. Если сомневаетесь, попробуйте каждый день покупать сыну или дочке новые игрушки. Не пройдет и пары недель, как вы убедитесь в правоте моих слов.

И игры, которые кажутся усталой матери пустым времяпрепровождением, наполнены для ее ребенка важным — я бы даже сказала наиважнейшим — смыслом. И понятие «показуха» взрослое, а для ребенка «напоказ» это не тогда, когда папа приносит ему игрушку, а когда игрушку ставят за стекло и не позволяют взять в руки.

Так что лучше здесь исходить из другой логики: ребенок, растущий без отца, обделен мужским вниманием. Обделен, несмотря на всю материнскую заботу, просто потому, что мать — не отец. И если можно хоть частично восполнить нехватку общения с отцом, если он не садист и не алкоголик, совершенно потерявший человеческий облик, пусть лучше приходит и даже «учит жить». На другой чаше весов куда более важные вещи, чем самолюбие, ревность и обиды.

В этой связи мне вспоминается одна молодая женщина (назовем ее Анной), у которой муж действительно был закоренелым эгоистом, если не сказать большего. Анна не питала никаких иллюзий по его поводу, но у нее рос сынишка, и, догадываясь, что мальчик тяжело переживает невнимание отца — а гордый ребенок открыто в этом не признавался — она тайком… платила «любящему» папаше деньги за свидания с сыном! Можно себе представить, как ей было горько видеть, что сынишка радуется приходу папы, но душевный комфорт ребенка был для нее дороже.

Как разрядить обстановку?

Чтобы у вас не создавалось «ситуации с перетягиванием каната», стоит разделить сферы влияния. Допустим, бывший супруг водит ребенка куда-нибудь по выходным, помогает разобраться с математикой, обучает работе на компьютере, короче, делает то, что вы сами делать не рветесь или не очень умеете. Постарайтесь не лезть в его епархию, и вы быстро убедитесь в том, что и он будет меньше претендовать на роль вашего «учителя жизни». Ведь мужчины обычно так себя ведут, когда их лишают возможности действовать. Тогда им особенно хочется доказать свое превосходство.

Конечно, лучше пускать приходящего папу в дом. Тогда и опасности, что он простудит малыша на улице или покалечит его на детской площадке, не будет. Но если вас общение с бывшим мужем слишком раздражает, отправляйте его с ребенком гулять. Только делайте это мягко, дабы не вызвать дополнительного напряжения. Учтите, даже при самом благоприятном стечении обстоятельств для детей такие встречи являются стрессом. Ведь за встречей неизбежно последует расставание.

Если вы видите, что ребенок не рвется рассказывать о своих свиданиях с отцом, не допытывайтесь. Хотя и демонстрировать равнодушие тоже не стоит. Вообще, чем меньше в данном случае будет демонстраций и выяснения отношений, тем лучше. Поскольку в самом образе приходящего папы много неестественного, то эту неестественность надо по возможности сглаживать, а не усугублять.

Яблоко раздора

Даже когда развод проходит более или менее гладко, это все равно не бывает безболезненным. Кого-то гложет ревность, кого-то — обиды, а кому-то просто бесконечно жаль пропавшей любви. Это щемящее чувство удивительно верно передала в своем стихотворении «Разрыв» Анна Ахматова:

А подчас страсти достигают такого накала, что люди уже не помнят себя и совершают поступки, которых спустя годы могут искренне, но, увы, запоздало стыдиться. Если эти страсти выплескиваются на ребенка, ему наносится жесточайшая психологическая травма. В ситуации разрыва он не может спокойно встать над схваткой, определить, кто прав, кто виноват, и присоединиться к правому. Для него это в любом случае означает резать по живому.

Особенно страшно, когда яблоком раздора становится он сам. Это гарантия невроза, психопатизации, отклоняющегося поведения, практически непоправимых искажений личности, которые будут уродовать дальнейшую жизнь и судьбу ребенка.

Одна из таких драматичных историй развернулась на моих глазах. Красавица Галя вышла замуж за человека намного старше себя и вскоре родила сына. Года через четыре они развелись. Галя ему изменяла, но муж был готов закрывать на это глаза, лишь бы она не уходила. Тем не менее, она ушла, и он начал ей мстить. Сначала по мелочам: навещая сына, Вадим Александрович придирался к Гале, брюзжал, всячески доказывая ей, что она плохая мать. Она не оставалась в долгу и многое делала ему назло. Мальчик, и без того травмированный разводом, невротизировался еще больше. К шести годам он стал тревожным, неуправляемым, агрессивным, в детском саду с ним не могли справиться, в школе у него сразу же начались неприятности. Галя забеспокоилась, но сделать самого главного — хотя бы отчасти наладить отношения с бывшим мужем — не пожелала. Мне казалось, ей даже было приятно дразнить его, уязвлять своим равнодушием, сводить счеты. Она не испытывала ни капли жалости к этому немолодому человеку и постоянно говорила про его ужасный характер. А мальчик отца очень любил. При отце он успокаивался, становился добрее, не задирался к детям. Занятия в психокоррекционной группе помогли ему, но лишь отчасти: дело-то было не в нем, а в том, что родители бесконечно выясняли отношения у него на глазах.

Прошло года полтора. Вадим Александрович, видимо, наконец понял, что жена к нему не вернется, и окончательно пошел вразнос (характер у него действительно был не сахар). Он решил отнять мальчика и подал заявление в суд, обвиняя бывшую жену в проституции. Галя стала скрываться от него с ребенком, переезжая с одной наемной квартиры на другую. И, конечно, во всех подробностях рассказывала сыну, какой негодяй его отец. У мальчика развился чудовищный нейродермит, а потом на нервной почве выпали все волосы. Агрессивность, правда, снялась. Теперь он не буйный, а скорее, пришибленный. И очень несчастный.

Конечно, когда склока заходит так далеко, выправить отношения уже нельзя. В случае благоприятного исхода суда Галя рассчитывает переехать подальше от Москвы, чтобы максимально затруднить общение отца с сыном. И, наверное, это правильно (если тут вообще можно говорить о каких-либо правильных решениях). Но какой ад царит в душе у ее ребенка? И чем это все кончится в условиях разгулявшейся подростковой наркомании? А главное, ради чего была принесена такая страшная жертва — покалечена психика ни в чем неповинного мальчика?

Повторный брак

Ну, и отдельный вопрос — стоит ли стимулировать общение сына или дочери с «приходящим папой», если вы снова вышли замуж.

Мне кажется, однозначного ответа тут дать нельзя. Очень многое зависит от того, насколько отчим способен заменить ребенку родного отца. Если он настроен на это, а «старый папа» сам не рвется принимать участие в воспитании своего чада, то, наверное, лучше бросить все силы на сплочение новой семьи, чтобы ржавчина ревности не разъедала ваши отношения. Ведь многие мужчины — как, впрочем, и дети очень ревнивы. Хотя, в отличие от детей, стараются это скрывать.