Чудес не бывает!

10

Прижав ладони к горячим щекам, Мэнди попыталась собрать остатки хладнокровия. «Постарайся сделать вид, что получаешь удовольствие…» — эти слова эхом звучали в ее ушах, когда она поднималась в свою комнату, молясь, чтобы не встретить по дороге профессора. Необходимо несколько минут побыть одной, чтобы разобраться в том, что сказал ей Стивен. Звуки, доносящиеся из ванной, свидетельствовали о том, что профессор купается — смывает дорожную пыль. Слава богу. Это займет у него какое-то время и даст ей прийти в себя.

Усевшись перед зеркалом, она в отчаянии посмотрела на свое отражение, не видя его. Неужели история с Рамоном никогда не кончится? Что она будет делать, когда встретится с ним на вечере у Ренаты? И будет ли там шейх, чтобы не спускать глаз со своего блудного сына? Слишком скоро она вообразила себя свободной от этой семьи. В сотый раз она пожелала никогда больше не слышать о них…

Рената устраивает ради нее изысканный вечер. И хотя Стивен сказал, что та получает удовольствие от подобных затей, Мэнди чувствовала себя неловко.

Щеки ее снова вспыхнули при воспоминании о грубом поцелуе Стивена. «Постарайся сделать вид, что получаешь удовольствие…» Если бы он только знал, что она чувствует!

Звяканье чайной посуды, донесшееся с террасы под окном, напомнило Мэнди, что ее ждут суровые испытания. И чем скорее она встретится с профессором, тем лучше.

Поспешно причесавшись, Мэнди вышла на террасу. Оба мужчины, уже сидевшие за столом, встали при ее появлении, все получилось очень торжественно. Профессор заключил ее в объятия и одарил родственным поцелуем.

— Дорогая моя девочка! Я в восторге от вашей помолвки, — радостно заявил он. — Не могу тебе передать, с каким удовольствием я узнал об этом. Стивен не мог сделать более подходящий выбор. Время летит… Ему пора остепениться.

— Мне только тридцать два года. Могу еще погулять… — Стивен засмеялся.

— Ерунда, — со всей серьезностью провозгласил профессор. — Хватит, нагулялся. Пора вить гнездо.

— А я разве отказываюсь? Сдаюсь на милость победителя. — Стивен поднял руки вверх.

Профессор улыбнулся.

— Ты вот все шутишь, а дело серьезное, мой дорогой мальчик. И я от всего сердца рад за вас обоих.

— А как я рад! — Стивен намазал хлеб маслом.

В лукавом взгляде, который он бросил на Мэнди, плясали смешинки. Он дразнил дядю, разыгрывая доверчивого старика.

— Ты ведешь себя безобразно, Стивен, — упрекнула Мэнди.

Он усмехнулся и намазал второй бутерброд.

— Мой племянник считает, что даже в этом деле нужен научный подход, не так ли? — простил его профессор.

Научный подход! Он ставит на ней эксперимент? Мэнди от злости чуть не расплескала чай.

— Разумеется, еще, наверное, рано говорить об определенной дате, — снова радостно начал профессор. — Но вы, без сомнения, уже думали о предстоящей свадьбе?

— Мы еще не сообщили об этом даже родителям Мэнди, — заметил Стивен.

— Всему, конечно, свое время, — кивнул профессор. — Хотя должен сказать, что в дни моей молодости с родителями невесты советовались до того, как давать официальное объявление. Как говорится, «другие времена — другие нравы». Сегодня многое изменилось…

— Ты еще ничего не рассказал нам о своей поездке, — сказал Стивен, стараясь увести дядю подальше от опасной темы.

— О, моя поездка! — допив чай, профессор поставил чашку и приложил к густым усам салфетку. Усевшись поудобнее, он приготовился прочесть продолжительную лекцию.

Константин, Ламбесса, Тимгад, храмы, театры, форумы, бани… высокие мраморные колонны, сияющие в лучах солнца, как рубины и топазы…

— Такой богатый материал! — восклицал он. — Года не хватит, чтобы систематизировать его. Но вместе с Мэнди, думаю, мы справимся, и когда вернемся в Англию, я смогу серьезно им заняться. Думаю, что до нашего возвращения домой не так уж долго. Я понимаю, — добавил он, — что вы оба торопитесь вернуться к родителям, у вас так много дел впереди. Между тем, — продолжил он, не обращая внимания на странное молчание, воцарившееся после его последнего замечания, — я бы хотел пригласить вас в ресторан на праздничный обед. Куда бы ты хотела пойти? — повернулся он к Мэнди. — Ты предпочитаешь французскую кухню или арабскую?

— И та и другая хороши по-своему, — беспомощно сказала Мэнди, с каждой минутой все больше ощущая себя мошенницей.

— Что вы скажете относительно ресторана «Багдад»? — предложил Стивен. — Там готовят вкусные восточные блюда.

— Значит, это будет «Багдад», — согласился профессор, от всей души радуясь, глядя на них.

Мэнди провела остаток дня, помогая профессору разбирать записи, сделанные во время поездки. Когда пришло время ехать в город, она надела шелковое платье, не забыла и бабушкино кольцо, поскольку Стивен настаивал, чтобы она носила его постоянно. Оба мужчины ждали ее в холле и встретили восхищенными взглядами.

Волосы Мэнди свободно распустила по плечам. Время, проведенное в этой стране, не прошло для нее даром — ее кожа приобрела золотистый оттенок. Она чуть-чуть припудрила нос и подвела длинные загнутые ресницы.

— Ты выглядишь как картинка, — сказал Стивен, награждая ее нежным поцелуем.

Профессор одобрительно посмотрел на них.

Жители Туниса и туристы прогуливались по широким тротуарам в поисках вечерних развлечений. Под розовым предзакатным небом двойной ряд деревьев, выстроившихся в центре авеню, казался зеленой стеной. Маленькими глотками отпивая холодный сок в уличном кафе, Мэнди вдруг почувствовала себя счастливой. Она намеренно отбросила неприятные мысли. Было так радостно находиться в этой яркой экзотической среде, да еще с двумя кавалерами. В вечернем костюме с черным галстуком профессор выглядел помолодевшим и представительным. Что же касается Стивена… высокий и загорелый, широкие плечи распирают пиджак, как обычно позаимствованный из гардероба профессора, непослушная прядь волос по-прежнему спадает на лоб. Он был именно таким, каким она его любила, — чуждым условностям, немного мятежным, переполненным энергией и жизненной силой.

Мэнди встретила дерзкий взгляд Стивена, и сердце ее учащенно забилось. Что было в его глазах? Вызов или напоминание о роли, которую она должна как следует сыграть?

Улыбнувшись, она через стол протянула руку.

— Дорогой, — выдавила она из себя, — ты должен непременно до вечера у Ренаты купить себе вечерний костюм. Вещи твоего дяди по крайней мере на два размера меньше, чем тебе нужно.

Он усмехнулся.

— Какая у меня будет заботливая женушка. Ты делаешь успехи, моя девочка!

Зачем она это сказала? Щеки Мэнди запылали. А профессор сказал:

— Это так естественно для Мэнди заботиться о тебе, мой мальчик. Ты давно уже нуждаешься в руководящей женской руке.

— О благословенные словесные штампы! — засмеялся Стивен. — И благословенная маленькая ручка! — Он перегнулся через стол и поцеловал руку Мэнди. — Разумеется, ты права — гардероба у меня нет, любовь моя. Ты поможешь мне завтра сделать кое-какие покупки?

Что могла она ответить?

— Да, конечно, дорогой, если профессор отпустит меня.

Профессор только ласково погладил Мэнди по волосам.

Когда они пришли в ресторан, хорошее настроение не покинуло Мэнди, и она воздала должное заказанным блюдам: красной икре, крошечным треугольникам из теста, наполненным яйцами и шпинатом, мясу и рыбе. Блюда сменялись одно за другим. На десерт подали необычную смесь из сливок, кефали, лесных орехов и жареных семян кунжута. Вкус этого блюда был восхитительным. Легкое золотистое вино сопровождало обед, а закончилось все кофе по-турецки. После этого профессор заявил, что устал и хочет вернуться домой.

— Думаю, мне надо взять такси, — сказал он, — и оставить влюбленных птенчиков одних. Вы можете пойти куда-нибудь потанцевать.

В глазах Стивена снова вспыхнул дерзкий огонек, но Мэнди поспешила сказать, что тоже смертельно устала и предпочитает вернуться. Мнимый возлюбленный вынужден был согласиться. В конец концов игра заходила слишком далеко. Если сегодня вечером они отправятся танцевать, то Мэнди больше не сможет скрывать свои чувства. А это сильно осложнит их отношения.

Стивен не стал спорить, но, без сомнения, с облегчением воспринял ее решение. Поэтому они взяли такси и вернулись назад в Ла Люсьоль.

Держа обещание, Стивен на следующий день пригласил Мэнди за покупками в Тунис. Они решили проблему, отыскав легкий темный костюм, подходящий для здешних условий, который мог бы пригодиться и дома, в Англии.

— Правда, он слишком прост для помолвки, — заметила Мэнди и заставила Стивена купить дорогую шелковую рубашку.

— Ну как я тебе? — спросил он, выходя из примерочной.

— Ты неотразим, — бесстрастным голосом сказала Мэнди.

— Ты хотела бы видеть своего нареченного так одетым?

— Нет необходимости говорить такие вещи, когда мы с тобой одни, — напомнила Мэнди.

В его улыбке не было раскаяния.

— Ты так доверчиво глотаешь наживку, моя рыбка, когда я поддразниваю тебя.

После этих слов она отказалась принять его приглашение на ланч. На обратном пути, сидя в автомобиле, она чопорно смотрела вперед на дорогу и молчала.

— Перестань дуться, Мэнди. — Стивен протянул руку, стараясь обнять ее.

Ее терпению пришел конец.

— Послушай, Стивен, даже если ты пытаешься помочь мне выпутаться из дурацкой истории с Рамоном, все равно это не дает тебе права распускать руки.

— Понимаю, — ответил он, и Мэнди с удивлением заметила, что он смутился. — Если я обидел тебя, пожалуйста прости меня, — холодно проговорил он.

Остаток пути они проделали молча. Мэнди разрывалась между чувством негодования и угрызениями совести. Несколько раз она пыталась заговорить, но слова застревали у нее в горле.

Как могла я так разговаривать с ним, упрекала она себя, оказавшись в своей комнате. Он оказался в ложном положении только ради того чтобы помочь мне, а все, чем я отблагодарила его, — это обвинение, что он «распускает руки». Как я могла сказать такие ужасные слова? Он никогда не простит меня. Если бы конец света предотвратил эту дурацкую вечеринку, по-детски молила она. Но, разумеется, земной шар оставался непоколебим, и холодный отчужденный Стивен больше не заботился о том, какое впечатление он производит на романтически настроенного профессора. К счастью, тот был слишком занят своей работой, чтобы отвлекаться на подобные пустяки.

Вскоре последовал телефонный звонок Ренаты, сообщившей Мэнди, что дата вечера назначена и гости приглашены.

— О, Рената, как чудесно! — Мэнди заставила себя поблагодарить услужливую приятельницу. — Не могу выразить, как я обязана вам за все хлопоты, которые вы взяли на себя!

— Тут просто не о чем говорить! — смеясь, воскликнула Рената. — Это просто еще один вечер… к тому же особенно увлекательный.

Мэнди передернула плечом. Увлекательный — и только! Когда-нибудь Рената со Стивеном будут смеяться, вспоминая это забавное происшествие.

— Я позову к аппарату Стивена, — сказала Мэнди. — Я знаю, что он хотел поговорить с вами.

Она заметила, как осветилось его лицо, когда он поспешил к телефону. Мэнди оставила Стивена одного, незаметно выйдя на террасу. Их беседа была долгой. Несколько раз до нее доносился веселый смех, и хотя она не подслушивала, но не могла не отметить нежные интонации любимого голоса. Когда Стивен появился на террасе, вид у него был счастливый — мрачное настроение исчезло без следа. Бедный Стивен, даже ожидание этой фальшивой вечеринки радует его… потому что означает целый вечер, проведенный в обществе женщины, которую он безнадежно любит.

— Ну, моя девочка, в воскресенье вечером нам предстоит сделать решающий шаг, — заявил он задиристо. — Надеюсь, ты оценишь хлопоты Ренаты, готовой вытащить тебя из заварухи, в которую ты попала из-за собственной глупости.

Она заслужила эти упреки, сказала она себе, и смиренно ответила, что сделает все, что в ее силах.

— Помни о главном госте. Рамон уже несколько раз звонил Ренате. Он явно решил предпринять какие-то шаги. Бедняга пытается убедить себя, что тебя насильно заставили заключить эту помолвку. Мы должны вести себя так, чтобы не возникло никаких сомнений. Ты обязана заставить Рамона поверить, что я мужчина твоей мечты. Как думаешь, ты справишься?

— Мне кажется, да! — с необычным жаром неосторожно ответила Мэнди, бросив на него пылающий взгляд.

Он удивленно посмотрел на нее, затем спокойно сказал:

— Хорошо. Просто внуши себе, что ты играешь роль в любительском спектакле, и все будет хорошо.

Через два дня Мэнди торжественно сидела между Стивеном и его дядей в машине, направляющейся в Тунис. Она надела то самое нарядное платье, в котором была в роковой вечер с Рамоном, — свой единственный праздничный наряд. Свои роскошные волосы Мэнди уложила греческим узлом на затылке.

— Вижу, что сегодня ты отказалась от кудряшек, — заметил Стивен, окинув ее критическим взглядом. — Мне так больше нравится. Классический стиль идет тебе гораздо больше. Он придает тебе достоинство, которое не менее важно, чем красота. Недурной комплимент, не так ли? — прибавил он смеясь.

— Благодарю вас, сэр! — улыбнулась Мэнди. — Искренние комплименты всегда приятны.

— Разве я когда-нибудь был неискренним? — возмутился Стивен, явно забывая об их отношениях. — Да, кстати, я на днях возвращаюсь в Лондон. Следовательно, после сегодняшнего спектакля ты избавишься от меня, — закончил он.

Пытаясь скрыть смятение, вызванное этим сообщением, Мэнди небрежно сказала:

— Какое облегчение! — и почувствовала, что сейчас заплачет.

Наконец они въехали в ворота, ведущие во двор дома Ренаты. Управляющий указал Стивену, где можно припарковать автомобиль. Профессор и Мэнди вышли из машины и ждали Стивена у входа. Ночь казалась светлой от многочисленных фонариков, развешанных по деревьям. Воздух был напоен запахом цветущих роз.

Приехал ли Рамон? Сердце Мэнди от волнения билось неровными толчками. Только бы этот невероятный вечер прошел благополучно, молила она. «Притворись, что ты играешь роль в любительском спектакле», — сказал ей Стивен. Что ж, она последует его совету. Стивен взял ее под руку и ввел в дом как девушку, которую любит и на которой собирается жениться.

Рената встречала гостей на первом этаже. Из маленькой галереи звучала музыка оркестра. Позже предполагались танцы.

Многие гости уже прибыли, и Мэнди со Стивеном вскоре оказались в кольце друзей и знакомых.

— Моя невеста, Аманда Лаваль, — снова и снова представлял ее Стивен.

С раскрасневшимися щеками и сверкающими глазами, Мэнди бормотала общепринятые в таких случаях слова. Стивен играл свою роль великолепно: обняв ее за плечи, он смотрел на нее с такой нежностью, что Мэнди на минутку усомнилась — игра ли это? Она непроизвольно прижалась к нему, словно ища защиты и поддержки. И все это время сердце ее сжималось от плохих предчувствий, ожидая появления Рамона.

В тот момент, когда Мэнди отошла от Стивена, она услышала позади приветствие, сказанное по-арабски:

— Мир вам!

Она решила, что это Рамон, и ощутила острое волнение, но обернувшись, увидела рядом с собой марабута. В струящихся белых одеждах с рукавами, напоминающими крылья, он выделялся среди гостей своим необычным видом. Удивительная атмосфера уверенности и безмятежности окружала его! Встречая его мягкий взгляд, Мэнди ощущала, как будто целительная рука ложится на ее сердце, придавая уверенность и снимая напряженность. Глубокие темные глаза марабута смотрели на девушку, проникая в самую душу.

— Как может быть, что в этот вечер, когда в вашу жизнь вошла любовь, вы так несчастны?

Она так растерялась, что чуть не заплакала. Мэнди поспешила незаметно смахнуть слезинку, но марабута было не так-то просто провести.

— Не плачьте, дитя мое, — сказал он, с жалостью глядя на нее. — У ваших ног все еще лежит капкан, но если вы будете держаться ближе к жениху, все обойдется. Огромная радость ожидает вас. — Он поднял руку, как бы благословляя ее.

Затем так же таинственно, как пришел, марабут исчез. Мэнди больше не видела его в этот вечер и позже удивлялась: был ли он вообще, или она вообразила эту встречу? Но в тот момент она была слишком возбуждена, чтобы думать об этом. Пройдя через комнату к буфету, она оказалась рядом с пожилым джентльменом, который попытался втянуть ее в разговор о различных лакомствах.

— Что вы скажете об этой восхитительной икре? — как раз спрашивал он, когда страдающий голос: «Мэнди!» заставил ее сердце сжаться.

Повернувшись, она увидела бледного, но, как всегда, собранного Рамона. В его темных глазах чувствовалась пугающая напряженность.

— Я должен поговорить с тобой, — сказал он, уводя ее от пожилого джентльмена, все еще что-то бормочущего насчет икры.

— Мэнди, ах, Мэнди! — простонал Рамон. — Я столько раз пытался добраться до тебя… но мне всегда мешали. Мне наговорили о тебе столько всякого… — Он настойчиво увлекал ее в сторону от остальных гостей.

— Чего именно? — спросила она, собрав всю свою храбрость. — Если ты имеешь в виду мою помолвку со Стивеном Хироном, то это правда. — Мэнди почувствовала, как Рамон вздрогнул, словно от удара. Глаза его погасли. Было совершенно ясно — он убит этим сообщением. Мэнди почувствовала себя ответственной за эти страдания. — Милый Рамон, — виновато заговорила она, — я искренне сожалею о том, что произошло…

— Я знаю, — прервал он. — Тебя заставили отказаться от меня. Они хотят разлучить нас. Но ничего не выйдет.

— Ах, вот ты где, дорогая! Я ищу тебя. — Это был Стивен.

Слава богу! С возгласом облегчения она протянула к нему руку и почувствовала дружеское рукопожатие. «Держись ближе к Стивену», посоветовал ей марабут. Как он был прав!

На мгновение воцарилось тяжелое молчание, мужчины мерили друг друга взглядами. Затем Стивен вежливо сказал:

— Очень мило с вашей стороны, господин Хассан, приехать на вечер в честь нашей помолвки. Надеюсь, вы извините нас, я хочу представить свою невесту старому приятелю, который только что прибыл.

Молча, даже не сделав попытки скрыть свои страдания, Рамон проводил их взглядом.

— Ах, Стивен, это ужасно! — воскликнула Мэнди, когда они отошли достаточно далеко. — Что они делали с ним? Он выглядит как безумный!

— Он расстроен крушением любви, — невозмутимо ответил Стивен. — Что ж, не он первый, не он последний. Все образуется. Надеюсь, он не наделает глупостей. — Его рука ободряюще сжала плечи Мэнди. — Не терзайся понапрасну. Он справится с этим. И хорошо, что у его папочки хватило благоразумия не приезжать сюда. Рената рассказывала мне, что он советовался с ней по телефону, и они оба решили, что будет лучше позволить Рамону самому пройти через это испытание и сохранить достоинство.

— Где твой старый приятель, которому ты хотел меня представить? — поинтересовалась Мэнди.

— Я все выдумал. Просто заметил, что ты нуждаешься в дружеской помощи. Давай потанцуем.

Несколько пар уже кружились по залу, оркестр наигрывал популярную мелодию, милую и печальную. Взволнованная близостью Стивена, Мэнди позволила вовлечь себя в гипнотический музыкальный ритм. Он так тесно прижал ее к себе, что она слышала биение его сердца. Она чувствовала, что тает от блаженства, охваченная глупым восторгом. Все мысли о Рамоне вылетели у нее из головы — не было ничего, кроме музыки и объятий Стивена. Ах, если бы сегодняшний вечер оказался настоящим, как бы она была счастлива!

Сразу же после танца подали шампанское, и Рената произнесла маленькую речь в честь жениха и невесты.

— Мэнди и Стивен! — воскликнула она, поднимая бокал, — ваше здоровье! Будьте счастливы!

Все желали им семейного счастья. Боль и смущение снова охватили Мэнди. Она не осмеливалась поднять глаза на Стивена. Профессор последовал примеру Ренаты и в своем слове блеснул классическими цитатами. После этого Стивен произнес несколько сдержанных фраз, делая вид, что преодолевает охватившие его чувства, придавая происходящему ощущение подлинности.

Официальная часть завершилась, вновь начались танцы, и Стивен отправился пригласить на вальс хозяйку дома.

Рамон, казалось, полностью успокоился и танцевал с девушкой, которая мило улыбалась ему. Слава богу, вечер продолжался без неприятных инцидентов! Поздравления и пышный вечер не должны были оставить у Рамона сомнений относительно подлинности ее помолвки со Стивеном. Он принял свое поражение спокойно, как положено джентльмену. Мэнди решила, что больше волноваться не о чем, и, подозвав официанта, попросила бокал прохладительного.

Радуясь передышке, она стояла в тени галереи, наблюдая за танцующими Стивеном и Ренатой. Они, казалось, были поглощены друг другом — прелестное лицо Ренаты, обращенное к Стивену, светилось, а он улыбался, глядя на нее сверху вниз. Как могла эта женщина устоять против такого красавца? — удивилась Мэнди. Он был так элегантен сегодня в своем новом костюме и белоснежной рубашке. Возможно, Рената любит его больше, чем Мэнди предполагает.

— Ты потанцуешь со мной, Мэнди? — неожиданно послышался рядом с ней голос Рамона.

И не успела она отказаться, как крепкие руки сомкнулись на ее талии и увлекли на середину зала. Он держал Мэнди нежно, взволнованно, как будто она была из стекла. Мэнди попыталась собраться с мыслями, чтобы хоть что-то сказать ему, но не нашла слов. Они продолжали танцевать молча, проскальзывая среди кружащихся пар. Рената и Стивен затерялись в толпе гостей, и Мэнди не могла отыскать их взглядом. Кружась в танце, Рамон вывел девушку сквозь арку, ведущую в освещенный фонариками внутренний дворик под открытое небо.

— Быстрей, Мэнди! — выдохнул Рамон ей в ухо. — Быстрей, любовь моя, мы не можем терять времени!

Еще до того как она смогла понять, что происходит, они пересекли внутренний дворик и углубились в сад, где он схватил ее в объятия и начал целовать с безумной страстью. Мэнди попыталась вырваться, но это оказалось бесполезно: он сжимал ее будто в железных тисках.

— Нет, Рамон, нет! — протестовала она, пытаясь оттолкнуть юношу и чувствуя всю тщетность своей попытки.

Он только сильнее прижимал ее к себе. В нем словно пробудились дикие инстинкты предков: глаза горели, дыхание прерывалось…

— Дорогая, не бойся! — хрипло прошептал он. — Я знаю, что они пытаются сделать с тобой… с нами обоими. Заставили тебя заключить эту помолвку, но ведь и от меня требуют, чтобы я отказался от тебя. Сегодня у нас еще есть шанс. Поедем со мной, Мэнди! — в призрачном свете звезд она увидела его неистовое юное лицо. — Надо пройти через сад, там нас ждет автомобиль. Я заказал два билета на ночной самолет в Париж… мы должны покинуть Тунис в течение часа. Если нам хоть чуть-чуть повезет, мы исчезнем, прежде чем они хватятся нас. Ах, Мэнди, поедем… поедем! — говоря это, он нетерпеливо тянул ее к воротам.

— Нет, Рамон, нет! — в панике она попыталась вырвать свою руку, но он, казалось, ничего не слыша, продолжал увлекать ее по тропинке.

— Любимая, тише! — убеждал он Мэнди. — Не бойся. Просто положись на меня. Для нас это единственный путь.

Вот и ворота. Мэнди увидела темный силуэт машины, шофера, сидящего за рулем. Она потеряла голову от всего происходящего, действительность казалась невероятной. Но когда Рамон решительно схватил ее и потащил к услужливо открытой дверце машины, девушку охватил ужас. Ее пронзительный крик: «Стивен!» — прорезал темноту сада.

Шофер, стройный арабский юноша, почтительно стоял, открыв для них дверцу, как будто их возбужденная борьба была совершенно обычным делом.

— Ты сошел с ума, Рамон! — отбивалась Мэнди. — Если ты силой затащишь меня в автомобиль, я буду так кричать, что все сбегутся!

Ее била нервная дрожь, она с трудом понимала, что говорит. Вдруг по дорожке послышались быстрые шаги, кто-то почти бежал через темный сад.

— Стивен! — не веря своим глазам, всхлипнула Мэнди.

Она бросилась к нему и укрылась в надежных объятиях. Каким облегчением было ощущать сильные руки, прижавшие ее к себе. Стивен погладил ее по волосам.

— Теперь все в порядке, дорогая. Все в порядке.

Но она разрыдалась.

— Все это так глупо, — начала она, вытирая ладонью слезы и всхлипывая. — Рамон думал, что я хочу уехать с ним…

— А разве это не так? — послышался голос Рамона, который, не шевелясь, наблюдал за этой сценой.

— Нет, это не так. — Мэнди выразительно посмотрела на Рамона.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь, доводя Мэнди до подобного состояния? — угрожающе спросил Стивен.

— Я ничего не понимаю! — Рамон побледнел. При свете звезд его лицо казалось бледным пятном. Сердце Мэнди залила жалость. Бедный Рамон!

— Ты все время видел все в неверном свете, — дрожащим голосом сказала она, — и я ничего не могла тебе объяснить. Ах, Рамон, ты все время говоришь о своей любви, но ни разу не спросил, люблю ли я тебя так, чтобы связать свою жизнь с твоей. И сегодня ты появляешься на моей помолвке, и уговариваешь сбежать с тобой в Париж. Почему ты все решаешь за меня?

— Ты не хочешь выйти за меня замуж? — Рамон все еще не мог прийти в себя. — И никогда не хотела этого? Ты не любишь меня?

— Я люблю Стивена, — со страстной убежденностью произнесла Мэнди. — Только его одного! — Даже ради спасения своей жизни она не взяла бы обратно эти слова.

— Ну, ладно, ладно! — пробормотал Стивен, скрывая удивление. — Пойдем, Мэнди, господин Хассан, наверное, все понял.

Но Рамон не обратил на него ни малейшего внимания.

— Все это время ты любила месье Хирона? — допытывался он.

— С первой минуты, — заявила Мэнди. — Я люблю его всем сердцем.

— Похоже, я собственными ногами протоптал дорогу в ад, — простонал Рамон.

— Ты определенно выбрал неправильный курс, старина, — согласился Стивен.

— Частично это моя вина, — вмешалась Мэнди. — Мне не следовало ходить с тобой купаться, танцевать…

— И месье Хирон позволял тебе все это? — Голос Рамона звучал все более удивленно.

— Мы не были тогда помолвлены, — пояснил Стивен слегка смущенно. — Я наблюдал, как развиваются ваши отношения, но не хотел вмешиваться. Как теперь оказалось — зря.

— Вы хотите сказать, что ждали, что Мэнди сама сделает выбор? — в изумлении спросил Рамон. — Поистине прав мой отец, когда говорит, что ваши обычаи совсем не похожи на наши.

— Совершенно верно. Вы с Мэнди принадлежите разным мирам. Разное происхождение, разное воспитание. Это породило недоразумения, в которых никто из вас не виноват.

Но Рамон все еще не успокоился. С трагическим стоном он закрыл лицо руками.

— Все кончено! Моя прекрасная мечта развеялась, как дым! — Он поднял голову, темные глаза резко выделялись на его бледном лице. — Какой жестокий удар! Как я наказан! Но могло ли быть иначе? Я осмелился проявить открытое неповиновение своему отцу. Я, его старший, самый любимый сын… — Он повернулся к машине. — Мне надо уехать. Но не в Париж. Я возвращаюсь домой, где меня ждет отец… Вы передадите Ренате мои извинения? — добавил он уже менее драматичным тоном.

— Разумеется. — Стивен протянул ему руку. — Мы будем очень сожалеть о случившемся. До свидания.

Рамон ничего не ответил, он даже не обернулся. Медленно он прошел по тропинке, сел в автомобиль и исчез.

Какое-то время Стивен и Мэнди молча стояли на темной дорожке. Где-то в темноте, среди деревьев, запела ночная птичка. Наконец Стивен прервал молчание.

— Давай посидим на скамейке и придем в себя, — предложил он. — Но может быть, ты предпочитаешь вернуться в дом?

— Ох, нет! — Мэнди перевела дыхание. Никогда еще она не чувствовала себя так неловко. Эти безумные слова о любви — боже, что она наговорила!

От стыда Мэнди спрятала лицо в ладонях.

Стивен подвел ее к беседке, спрятавшейся за цветущими кустами. Свет праздничных фонариков освещал его лицо, когда он сел рядом. Нежные цветы, напоминающие камелии, в искусственном свете казались восковыми.

Прядь волос выбилась из прически Мэнди. Дрожащей рукой она поправила ее. Стивен молча наблюдал за ней.

— Теперь тебе лучше? — спросил он, когда она справилась с непослушным локоном.

От нежности, прозвучавшей в его голосе, Мэнди захотелось заплакать.

— Со мной все в порядке. — Она попыталась успокоиться. — Я не виновата, Стивен, пойми! Кто бы мог ожидать этого? Рамон со своим безумным планом побега… Представляешь, он заказал билеты на самолет, улетающий в Париж!

— Меня это не удивляет, — сказал Стивен. — Рамон производил впечатление человека, доведенного до отчаяния. Я не спускал с него глаз во время вашего танца. Когда вы исчезли из зала, я сразу отправился на поиски, предполагая, что он выведет тебя во внутренний дворик, чтобы использовать последний шанс. А уж когда ты закричала…

Мэнди вздрогнула.

— Я испугалась. Но все это сейчас смешно. Милый Рамон, впавший в неистовство…

— Хотел бы я посмотреть, как бы ты радовалась, если бы он все-таки запихнул тебя в машину.

Мэнди протянула руку и потрогала цветок.

— Понимаешь, он ни минуты не сомневался, что я люблю его и хочу уехать с ним. Я чувствую себя просто ужасно, как будто обидела беззащитного ребенка!

— Не говори чепухи! — возразил Стивен. — Перестань романтизировать эту историю. Рамон оправится от нее гораздо быстрее, чем ты думаешь. Юношам свойственно влюбляться в хорошеньких девушек — вот увидишь, он переживет этот момент, и в следующий раз будет гораздо умнее.

У Мэнди вырвался вздох облегчения.

— Как ты умеешь успокоить, Стивен!

— И это все?

Она почувствовала, что щеки вспыхнули огнем. Что это? Намек на ее пылкое признание в любви?

— Что ты имеешь в виду?

— Твое объяснение в любви было очень убедительно. Знаешь, я поверил тебе…

— Но это убедило и Рамона!

— В самом деле, — согласился он.

Какое-то время они сидели молча, прислушиваясь к плеску фонтана. Прогуливающиеся гости с понимающими улыбками поглядывали на них.

— Они смотрят на нас, как на пару голубков, — криво улыбнувшись, сказал Стивен. — Если бы они знали правду! Но наконец-то вся эта история закончилась. Совсем скоро мы избавимся друг от друга.

— Ты будешь доволен.

Стивен ничего не ответил. В горле у Мэнди застыли слезы. Она так много перенесла за этот вечер, но пребывание со Стивеном в беседке оказалось последней каплей!

— Нам, наверное, нужно вернуться к гостям, сказала она. — Рената, по-видимому, удивляется, куда мы исчезли.

— О, она не станет беспокоиться, — небрежно бросил Стивен.

— Тогда, может быть, нам поехать домой? — Голос девушки дрогнул.

Стивен накрыл своей ладонью ее руку.

— Бедная Мэнди! С тебя уже достаточно приключений, да? К сожалению, пока еще рано покидать торжество. Но если это хоть как-то утешит тебя, знай — мне вся эта комедия до смерти надоела!

Как будто он открыл Америку! При других обстоятельствах она разрыдалась бы. Но вряд ли подобная истерика найдет понимание у Стивена. Чтобы взять себя в руки, она попыталась вернуться мыслями к встрече с марабутом и рассказала Стивену, как этот необычный человек внезапно возник рядом с ней в начале вечера, предупредив об опасности.

— Казалось, он знал, что история с Рамоном добром не кончится. Это просто невероятно! Ты думаешь, он действительно видит то, что недоступно другим?

— Возможно. В этом святом человеке так глубоко укоренилась любовь к ближним, что он улавливает малейшие движения их души.

— Он всегда так умиротворяюще действует на меня, — вздохнула Мэнди. — Сегодня он посоветовал, чтобы я держалась поближе к тебе, и тогда все будет хорошо.

— Очень разумно, — засмеялся Стивен. — Надо воплотить этот дружеский совет на практике… — Он привлек Мэнди к себе, и она почувствовала жаркое и требовательное прикосновение его губ.

— Нет, Стивен! — затрепетав, попросила она, пытаясь вырваться.

— Но почему, Мэнди, почему? — его дыхание стало прерывистым, чувствовалось, что он с трудом сдерживает себя.

— Я не люблю неискренних поцелуев. — Мэнди отодвинулась на край скамейки.

— Как ни странно, я тоже.

Она увидела, как он стиснул зубы.

— Ты казалась очень убедительной, когда прогоняла Рамона, — прошептал он. — Ты сказала: «Я люблю Стивена». Это была игра, Мэнди?

Всхлипнув, она с раскаянием повернулась к нему.

— Прости меня, Стивен. Я не должна была ставить тебя в затруднительное положение… Я слишком увлеклась.

— Но ты вовсе не обидела меня этим заявлением, дорогая. — Взглянув на него, Мэнди увидела открытый взгляд любящих глаз. — Я нравлюсь тебе? Это правда?

Она кивнула, не в силах вымолвить хоть слово. Надежда и отчаяние боролись в измученной душе. Она не могла поверить тому, что прочитала в его глазах. Чудес на свете не бывает!

— Дорогая моя! — сказал он, приподняв ее подбородок и посмотрев на бледное, встревоженное лицо. — Ты при первой же встрече заинтересовала меня, но я не осмеливался надеяться, что ты испытываешь ко мне такие же чувства.

— Ты имеешь в виду, что… что тоже любишь меня?

— Больше всего на свете.

— Стивен!

Сильные руки сомкнулись вокруг нее, а горячие губы приникли к ее губам в поцелуе, заставившем забыть обо всем. Вдыхая свежий аромат его кожи, ощущая биение сердца, Мэнди отдалась пьянящему блаженству, не нуждающемуся в словах.

Оторвавшись от ее губ, он произнес севшим от волнения голосом:

— Ах, Мэнди, моя куколка Мэнди, я думаю, ты покорила меня сразу и наповал. Господи, каким же дураком я был!

— А я все время думала, что ты любишь Ренату…

— Конечно, — добродушно согласился он. — Мы все любим Ренату! Но в этой любви нет ничего похожего на это… или на это…

Жгучие поцелуи, которыми перемежались эти слова, заставили их обоих забыть о Ренате.

— Давай поженимся сразу же, как вернемся в Англию, — заявил Стивен. — Мы и так потеряли слишком много времени…

Мэнди все еще не могла поверить, что все это не сон. Их окружала теплая, благоухающая, божественная ночь. К реальности их вернул бодрый голос профессора.

— Ах, вот вы где! А я повсюду ищу вас, чтобы сказать, что мне пора домой. Нет, нет, я не собираюсь нарушать ваши планы! Рената вызовет мне такси. Между прочим, — добавил он, — она удивляется, куда это вы исчезли? Мне кажется, что вам следовало бы хоть на минутку показаться гостям. В конце концов, ведь вечер устроен в вашу честь, вы не забыли?

Стивен провел рукой по волосам.

— Думаю, что мы с Мэнди действительно ведем себя неучтиво, — согласился он. — Разумеется, сейчас вернемся к гостям и будем плясать до упаду. Дело в том, что я только что попросил эту девушку выйти за меня замуж. И, по-моему, она ответила мне «Да»!

Профессор от удивления высоко поднял брови.

— Но разве это не произошло гораздо раньше? Я считал, что вечер устроен именно по этой причине.

— Теперь это именно так! — заявил Стивен и протянул Мэнди руку. — Пойдем, Мэнди, любовь моя. — Он помог ей подняться. — Пойдем выпьем по бокалу шампанского и начнем праздновать. По-моему, наступило самое подходящее время… и больше не надо никакого притворства!