Чудильщик

3. Изнанка

Выбросило меня прямо на землю. Это было странно и резко, хотя куда как чудесней оказался портал, бесконечный коридор, который затягивал, будто хватал, и нес меня по легким ветрам целую вечность. Он играл всеми оттенками синего, клубился электричеством, дымом, сбивал дыхание и не давал воздуха. В груди щемило от его невероятности, от огромной, нездешней красоты происходящего. Тем неожиданней меня встретила земля.

Я разодрала руки и, кажется, порвала штаны. Меня почти сразу затошнило, но муть прошла, и туман в глазах рассеялся. Я, шатаясь, встала на ноги, принялась разглядывать разбитые в кровь ладони. Они были грязные, и мама с папой сказали бы, что столбняк будет, и убежали за антисептиком.

– Слава Великому Хаосу! – проскрипели у меня над ухом.

Я подпрыгнула, наверное, на полметра вверх и в сторону, и узрела разом всю картинку. Это было очень странно: только что не видела ничего, кроме кругов перед глазами и окровавленных ладоней, а теперь сразу охватила целый мир. Передо мной находилась высокая стена, выложенная из камней, надежная и старая. Из-за нее выглядывали башенки, разноцветные, хорошенькие, яркие, но немного кривые, будто покосившиеся или опершиеся друг на друга. Крутились в разные стороны флюгера, развевались флаги, сотканные из цветных и черных лоскутков.

Слева было почти пусто: дорога, ведущая в этот самый город, пожухлая трава, да унылый туманный лес вдалеке. Небо показалось мне серым, но тоже – клоками. Мимо шла самого почтенного вида старуха из старых сказочных фильмов, которые мне еще показывали родители. На ней был смешной балахон (под стать каким-нибудь рэперам), а еще чепец. Про хаос сказала она, да так буднично, словно хотела меня поприветствовать.

Я уставилась ей в спину, провела пальцами по ладони и чуть не вскрикнула. Поглядела вниз. Руки были абсолютно целые, на них даже следов крови не осталось. Я растерянно сжала кулак, и мне не стало больно. Я вдохнула, выдохнула и немедленно посмотрела на штаны – никаких дырок. Зато они были очень розовые, очень в клеточку, а уж как подходили для дальних путешествий пушистые тапочки! Угораздило же выйти в халате. Потом я сообразила, что минутой позже примчались бы полицейские и что времени у меня просто не было. Вспомнила Рината, его волосы, улыбку и глаза, вдохнула поглубже и пошла вперед. Не останавливаться же теперь.

Старухе как раз открывали небольшие ворота. Это было странно, потому что рва я не видела, а такие мостики во всяких фильмах перекидывали через него. Я заспешила вперед, вдруг удастся проскользнуть вместе с ней?

Вход был пугающим и черным, будто внутри города разом выключили весь свет вместе с солнцем, которого и так, по правде, было довольно мало. Старуха перешла через никому не нужную планку, соединявшую один кусок земли с другим возле арки. Я вскочила следом за ней, и тут из проема появились два смешных стражника и скрестили между собой батон хлеба и почему-то ветку дерева.

Я замерла на месте, рассматривая обоих.

– Кто идет, слава Великому Хаосу?

– Слава, слава, – заворчала старуха. – Капээсэс тоже слава была. Или был. Неважно, ребята, вы меня лучше пропустите, а то нехорошо сомневаться.

– Мы не в вас, – хором ответили они. – А в сударыне в прекрасном наряде.

Я вздрогнула и стала думать, куда же спрятаться. Я понятия не имела, что они смотрят на меня. И что за издевка про прекрасный наряд? У одного вообще таз на голове, а у второго кастрюля, причем самая настоящая, закопченная.

Старуха даже не оглянулась:

– Ну и сударыне слава, что там. Пропустите, она без меня.

– Если без вас, то другое дело, – сказал один.

– Проходите, сударыня, – сбился с хоровой речи второй.

Я опешила. Мне нужно было внутрь, почти наверняка, не в лес же, но происходящее пугало больше и больше. Как это назвал тот странный господин с туманными глазами, почти такими же, как местный лес и усталое небо? Изнанка? Но изнанка чего?

Ворота начали подниматься вместе со мной, я взвизгнула и устремилась вперед быстрее ветра. Один из стражников вручил мне батон хлеба, второй отсалютовал и произнес смешным тоном:

– В городе слуги Великого Хаоса, по делу Питера-чудильщика, передавайте им привет и нашу радость.

– А то с поста не уйти, – сказал тот, что держал палку.

– Ушли двадцать минут назад! – поправил другой. – Пойдем теперь поварить в «Кривого барана»!

– Пойдем. – Через вторую арку в довольно широкой стене они пробежали вперед меня.

Я поняла, что голова идет кругом, и сделала несколько шагов в темноту, держа батон как бейсбольную биту. Если честно, я бы предпочла настоящую, ей даже в моем возрасте и при моем росте можно хорошо отбиваться, особенно от сумасшедших.

Проход никак не думал кончаться, и я снова испытала ужас от чужеродности и ненормальности всего этого… мира. А следующим движением вдруг вынырнула из проема, будто из портала вывалилась. И на мгновение ослепла. В городе было солнце! Самое настоящее, яркое, не сокрытое туманом, золотое, искрящееся, потоки света! Я обернулась назад, чтобы посмотреть, как такое возможно, но тут же наткнулась взглядом на старуху.

– А ты к нам погулять вышла? – вежливо спросила она, и я снова подпрыгнула. Приземлившись, я поняла, что подо мной мостовая.

Камни были крупные, а тапочки мягкие, я сильно стукнулась пятками.

– Капээсэс там кончился, в России, да?

Я судорожно стала вспоминать, что она имеет в виду. Коммунистическая партия Советского Союза? И еще про Россию знает? Да кто она такая, тоже с порталами, что ли? Или… вот это странное слово? Как его? И почему я ее понимаю? А главное – стражников?

– К-кончился, – сказала я, переступая с ноги на ногу.

Старуха покивала, пожевала губами, нахмурилась.

– Эти недоумки тебе хлеба выдали, что ли?

– Хлеба, – снова эхом отозвалась я.

Живот предательски заурчал. Старуха рассмеялась, не добро, а устало.

– Ты не ешь. Отнеси чудильщику, раз на него облава, а сама не трогай. Он тебе сообразит что-нибудь.

Я только и могла, что хлопать глазами. Даже позавтракать не успела, и свежего хлеба хотелось страшно, невыносимо, мы иногда заходили в магазинчики-пекарни, еще с Танькой, и покупали на карманные деньги французский багет. Уплетали до дома, за обе щеки. Имя подруги обожгло, даже ударило как будто.

– Он волшебник? – спросила я.

Старуха покачала головой:

– Дойдешь – сама узнаешь. Да поспеши уже, нельзя заставлять Великий Хаос ждать, понимаешь? Грех большой.

– А как до него дойти? Не до х-ха… – небо на мгновение потемнело, и я запнулась. – До чудильщика.

Слово смешно легло на язык, будто я всегда его говорила. Мимо нас процокала задом наперед лошадь, и я вздрогнула. А старуха замахала животному, как старому знакомому, подбежала, схватила за седло и начала взбираться.

– Извозчица приехала! Умница моя! – Она ласково погладила лошадь по голове, и та довольно заржала, после чего поехала точно так же, как до, медленно переставляя ноги.

– Где его найти? – прокричала я вслед.

– А, – махнула рукой старуха. – Никогда не знаешь, но у него на доме висит резной колокольчик, покойник Джек делал, хорошо получилось! Ты Хаосу помолись, авось доберешься!

Последние слова старуха прокричала уже издалека, потому что лошадь набрала ход и теперь почти мчалась, подскакивая, точно Пинки Пай. Еще через секунду они скрылись за поворотом, а я посмотрела на батон хлеба, вздохнула и поплелась вперед.

Дорога была пустынная и, к счастью, одна. Я решила спрашивать на каждом повороте, как пройти к этому чудному. Пока что Изнанка напоминала сказочную страну. По сторонам идущей вверх улицы толпились домики, в основном, двухэтажные. Я даже в окна пыталась заглядывать, пока не столкнулась с перевернутым отражением; испугалась и ускорила шаг.

Жутко хотелось откусить хлеба, и я все думала, что же такого случится, если я это сделаю. Ну не убудет же из-за горбушки. Но что-то меня останавливало.

Спустя пару минут монотонной ходьбы я услышала шум и голоса, а следующий поворот наконец привел меня к людям. На широкой площади торговали фруктами очень странной формы, они напоминали лягушек с лапками; у кого-то продавались лопнувшие шарики (кстати, из чего они были сделаны? не из резины же!), и лишь одна женщина стояла перед лотком, в котором валялись леденцы в форме вполне обычных петушков.

По площади прогуливались люди в экзотических нарядах, были и нормальные, конечно, но в целом – страх один. Я в своем халате и клетчатых розовых штанах смотрелась вполне уместно, если не нарядно. Бегали дети, они выглядели поприятнее. Улиц с площади выходило три, и все вели в горку. Я подумала и подошла к женщине с петушками.

– Отличный возраст, чтобы насладиться сладостью, – заученно сказала она мне, явно не обращая внимания на хнычущего пацана, подпрыгивавшего на месте и сжимавшего в руках монетку размером с кулак.

Я замешкалась и показала на него.

– О, плата в деньгах, слава Великому Хаосу, мне не нужна, – произнесла женщина, и я неприятно поразилась.

– Разумеется, – отозвалась я. – Мне бы узнать, как пройти к Питеру.

– Питеру? – спросила она, и я раздраженно кивнула.

Думала, нормальная, а вон что получилось.

– Леденец не нужен?

– Да зачем мне леденец. Вообще без надобности.

Женщина достала из корзины петушка и словно бы невзначай разжала пальцы. Хныкавший мальчишка быстро подобрал его и был таков. Я, кажется, начала понимать, в чем дело, просто все здесь давно сошли с ума. Возможно, в обед.

– Иди по центральной, – вдруг сказала женщина холодно и отрывисто. – Доберешься до трактира – «Кривой глаз» называется – спроси там, где Великий Хаос отдыхает сегодня. Тебе скажут. Молчи, не называй его по имени, и так уже наговорила достаточно.

Я пораженно отвернулась и двинулась с места. К женщине с криком «Мардж!» устремилась пара моих ровесников с охапкой дохлых цветов. Меня передернуло, и я пошла дальше, набирая скорость.

Вопросов было много, но я чувствовала, что главный из них – почему именно Питер? Впрочем, на данный момент мне больше всего хотелось сесть и спокойно перекусить, безо всяких там происшествий.

Я еле увернулась от толстяка в раздутых клетчатых штанах и прижалась к стене, переводя дыхание. Толстяк прицельно врезался во всех прохожих. Мардж выдавала кому-то гору петушков в обмен на крыс и провожала меня внимательным взглядом. Я вздохнула и, переступив через страхи и сомнения, двинулась вверх по улице.